CC BY
57
102
Филологический класс, 2(44)/2016
УДК 821.161.1(049.32) ББК Ш33(2Рос=Рус)-021
А. В. Марков
Москва, Россия
НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ИЗУЧЕНИЯ ТРАДИЦИОНАЛИЗМА В ЛИТЕРАТУРЕ (Русский традиционализм: история, идеология, поэтика, литературная рефлексия. Серия Универсалии культуры.
Вып. VII: монография / отв. ред. Н. В. Ковтун. — М.: ФЛИНТА : Наука, 2016) A. V. Markov
Moscow, Russia
NEW PERSPECTIVES FOR TRADITIONALISM STUDIES IN LITERATURE (Russian traditionalism: history, ideology, poetics, literary reflection. Series: Cultural Universalia.
Issue 7. A monograph, ed. Natalia Kovtun. Moscow: Flinta & Nauka Publishing, 2016)
Слово «традиционализм» может употребляться в различных значениях: аксиологическом, обозначая приоритет традиционных ценностей и установок над инновациями, эстетическом, обозначая разработку традиции и принятие из традиции инструментов для этой разработки, и наконец, методологическом, обозначая на этот раз понимание традиции как самой общей рамки для интерпретации художественных явлений. Различаются эти понимания не только исследовательскими приоритетами, но и самим хрон-топом, самим качеством временной длительности, в которой существует исследователь. Для аксиологии достаточно брать сколь угодно малые временные отрезки, для эстетики желательно понимать, сколь по-разному можно чувствовать длительность времени, тогда как методология требует существования в просторе большого времени. Именно такой путь от аксиологии через эстетику к методологии очевиден в коллективном труде, многие методологические принципы которого продолжают предыдущий выпуск серии [Сибирская идентичность 2015]. Это позволяет продуктивно преодолеть противопоставление между традиционализмом, понимаемым как предпочтение устойчивых культурных кодов и культурных архетипов [Большакова 2000: 8-14] и неотрадиционализмом, толкуемым как восстановление эстетической гармонии с учетом предшествующего опыта рефлексии, разочарований и катастроф Скляров 2014: 9-10].
Первый раздел труда посвящен по преимуществу традиционалистской топологии. Топосы традиционной прозы оказываются часто топосами в буквальном смысле, указанием на те места, которые особо дороги или особо важны. При этом данные топосы, места — это не места ностальгии: наоборот, ностальгия у традиционалиста всегда должна перебиваться традицией как проектом, как направленным в будущее переживанием одних и тех же «родных» мест. Такой традиционализм рискует стать утопическим и проективным, и авторы раздела выясняют, что отделяет традиционалистскую систему переживаний от утопической эмоции. Оказывается, что такой гранью различия оказывается структурирование героем са-
мых важных собственных воспоминаний, когда сильной эмоции отвечает и сильная словесная работа (статьи Е. Шевчуговой, Я. Солдаткиной о специфике поколенческой памяти как коллективного переживания самой речевой стихии). Другой способ преодоления утопии представлен в прозе, постоянно создающей свои места памяти (статьи Н. Хрящевой, С. Горбенко о разных формах пересоздания образа сельской жизни как жизни интенсивного типа). Наконец, исследуется переизобретение традиции в условиях тоталитарного государства как того, что структурно не вписывается в утопию, хотя и иногда служит ей (статья Т. Кругловой о границах соцреализма). В этом же разделе есть важные статьи о Н. Клюеве (А. Казаркин) и Б. Чичибабине (Б. Егоров). В первом случае мы видим, как традиционализм оказывается логическим продолжением рациональной критики стилизаций, во втором — как соединение консервативной поэтики с новыми эстетическими идеями позволяет взглянуть со стороны на авангардный советский проект, вычленив в нем разные формы переживания времени и перемен. Наконец, статья Н. Пращерук посвящена новейшей консервативной прозе, отражающей трансформацию идеалов русской жизни, в которой классикализация «русскости» оказывается и главным способом переформатирования хронтопов большой прозы.
Во втором разделе изучение хронотопов, мотивов и художественных решений подчинено общей задаче понимания традиционализма одновременно как выстраивания моделей для литературных решений и критики моделей, которые могут быть подвергнуты суду традиции. Суждения традиции и суд традиции разграничиваются в рамках жанровых законов анализируемых произведений: различий в построении суждений о жизни и о литературе в большой, средней и малой прозе. Главными героями этого раздела стали В. Астафьев и В. Распутин. Хронотопы традиционной прозы рассматриваются как соединяющие реальное и воображаемое, причем так, что это соединение влияет на выбор формы прозы (Н. Ковтун, В. Степанова). Аксиология традиционной прозы изучается как часть темы воздаяния
© Марков А. В., 2016
103
(М. Перкиёмяки, А. Дырдин), как часть темы ответственности перед миром (Г. Михайлова, Т. Климова), как часть темы вечности, не сводимой только к «вечным ценностям» (И. Плеханова, А. Куляпин).
В третьем разделе рассматриваются мотивы традиционной прозы. Эти мотивы могут быть мифологическими (Е. Крикливец) или неомифологическими (М. Черняк). Традиционализм Солженицына (М. Сидор), А. Варламова (Т. Тернова) и других рассматривается как важная попытка совместить общую и локальную историю, общероссийский и региональный взгляд, так что противоречие между ними снимается не конфликтно, а как усиленное раскрытие потенциала традиции. При этом авторы предупреждают, когда такой традиционализм может идеологизироваться (Л. Немченко пишет о рефлективной реинтерпретации традиционализма в театре Д. Крымова как критике идеологи, А. Разувалова исследует моду на традиционализм как маркер принадлежности к определенной группе). Противодействием идеологии оказывается честная передача мотивов, мотивная организация произведения, в которой идеологический мотив никогда не может стать главным. Именно противостояние честных мотивов идеологическим интерпретациям традиции — тема ключевой теоретической статьи раздела (И. Багратион-Мухранели), в которой исследуется мотивная структура произведения как структура творческой памяти литературы.
Наконец, последний раздел посвящен особенностям литературной рефлексии в традиционалистской литературе и соответствующим режимам чтения и нормативным в вузовской практике режимам интерпретации. Писательская рефлексия оказывается главным институтом существования традиционной литературы (Т. Никонова, Е. Галимова). Подхваченная теоретиком или переводчиком рефлексия, осознание, каков статус этого «чтения», создает особые правила прочтения и перечитывания произведений (О. Турышева, пишущая о традиционализме как герменевтической лаборатории, примиряющей разные типы и привычки чтения). Также понимание статуса «традиционного чтения» способствует систематической интерпретации смыслов в переводах прозы В. Астафьева и В. Распутина на разные языки, от французского до китайского (В. Разумовская, В. Горшкова, И. Алексеева, В. Никитенко). Перед на-
ми не надуманное своеобразие ряда литературных направлений, а единственный способ разобраться, где традиция оказывается фактором языка или культурного существования, а где она является источником для независимых критических суждений о происходящем. Именно литературная рефлексия и нормирующие режимы чтения в традиционной литературе не позволяют критическим суждениям превратиться в идеологическую критику современности с позиций традиции.
Коллективный труд о традиционализме — важная лаборатория исследования традиционализма, не сводящая его к сумме установок или художественных решений, но напротив, постоянно вскрывающий рефлексивный потенциал традиционализма, его способность формировать новые художественные программы с приоритетом критического сознания над некритическим. Традиционализм как идеологический принцип критикуется самими законами, по которым в прозе строится повествование: необходимостью считаться с топосами и хронотопами, движением нарратива и параметрами формы. Труд исключительно важен для понимания художественности значительной части произведений отечественной литературы ХХ — начала XXI века и может быть рекомендован для всех, занимающихся историей литературы данного периода и интерпретацией произведений в научных или учебных целях.
ЛИТЕРАТУРА
Большакова А. Ю. Нация и менталитет: феномен «деревенской прозы» XX века. — М., 2000.
Сибирская идентичность в зеркале литературного текста: тропы, топосы, жанровые формы XIX-XXI веков. Серия. Универсалии культуры. — Вып. VI: монография / отв. ред. Н. В. Ковтун. — М.: Флинта: Наука, 2015.
Скляров О. Н. «В заговоре против пустоты и небытия»: Неотрадиционализм в русской литературе XX века. — М., 2014.
REFERENCES
Bol'shakova A. Ju. Nacijaimentalitet: fenomen «derevenskojprozy» XX veka. — M., 2000.
Sibirskaja identichnost' v zerkale literaturnogo teksta: tropy, toposy, zhanrovyeformy XIX-XXI vekov. Serija. Universalii kul'tury. — Issue VI: monografija. / ed. N. V. Kovtun. — M.: Flinta: Nauka, 2015.
Skljarov O. N. «V zagovore protiv pustoty i nebytija»: Neotradicionalizm v russkoj literature XX veka. — M., 2014.
Данные об авторе
Александр Викторович Марков — доктор филологических наук, профессор кафедры кино и современного искусства, Российский государственный гуманитарный университет (Москва). Адрес: 125993, ГСП-3, г. Москва, Миусская площадь, 6. E-mail: [email protected].
About the author
Alexander Viktorovich Markov is Dr. Habil. in Philology, Assistant professor, Department of the Cinema and Contemporary Art Studies, Russian State University for the Humanities (Moscow).
