Новые находки фибул из Алтынказганского микрорайона (полуостров Мангышлак) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 902.904 (574) МРНТИ 03.41.91

https://doi.org/10.52967/akz2024.2.24.100.123

Новые находки фибул из Алтынказганского микрорайона

(полуостров Мангышлак)

© 2024 г. Гавритухин И.О., Астафьев А.Е., Богданов Е.С.

Keywords: archaeology, Mangyshlak, Altynkazgan microdistrict, Karakabak, fibula, cultural contacts, trade and craft center, 2nd-6th centuries

Ty^h сездер: археология, Ма^ышлак,, Алтынк^ан шагынауданы, К,арак,абак,, фибула, мэдени байланыстар, сауда-к,оленер орталь^ы, II—VI ff.

Ключевые слова: археология, Мангышлак, Алтынказганский микрорайон, Каракабак, фибула, культурные контакты, торгово-ремесленный центр, II—VI века

Igor Gavritukhin1, Andrey Astafiev2 and Evgeniy Bogdanov3*

1 Senior Researcher, Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia.

ORCID: 0009-0002-2209-0644 E-mail: [email protected] 2Researcher, Margulan Institute of Archaeology, Aktau, Almaty, Kazakhstan.

ORCID: 0009-0001-7632-5819 E-mail: [email protected] 3*Corresponding author, Candidate of Historical Sciences, Senior Researcher, Institute of Archaeology and Ethnography, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences, Novosibirsk, Russia.

ORCID: 0000-0001-7073-8914 E-mail: [email protected]

New finds of fibulae from the Altynkazgan microdistrict

(Mangyshlak peninsula)

This work is a continuation of our 2019 article about 20 brooches from the Karakabak settlement (2nd-6th centuries). New finds are represented by 24 specimens from the same settlement and three from other points of the Altynkazgan microdistrict. Fibulae 1-7 correspond to period of the first economic activity at the Karakabak settlement (second half of the 2nd/first half of the 3rd - first quarter of the 4th century). They indicate contacts with the North Caucasus, and to a lesser extent with the east of the Late Sarmatian culture. The analogue in Jetyasar culture is an indicator of direct connections or a common source of innovation. The originality of brooches 2-4, 6 can be explained by their local production. The remaining brooches are comparable to the period of the second economic activity at the settlement of Karakabak (fourth quarter of the 4th - mid-6th century). Fibulae 10-12 reflect the interregional "fashion" of the Hunnic era. Fibulae 8 and 9 could belong to this or a later context. Fibulae 13-26 date back no earlier than the mid-5th century, i.e. mainly the post-Hunns (Shipovo) time, which accounted for the highest economic and cultural flourishing of the Altynkazgan microdistrict. They belong to the subgroup of two-plate fibulae known in the North Caucasus, the Kama region and the Jetyasar culture. At the same time, the collection from Karakabak is the largest of those originating from a single site, and the stands of brooches 21, 22 and three more from earlier finds allow us to speak about local production (for the rest, this question is open). Analysis of fibulae confirms the conclusion that the settlement of Karakabak (the largest for its era in the Aral-Caspian region), associated with the port area on the Mangyshlak peninsula, was an important trade and craft center on the routes connecting the Bosporus (and through it the Roman Empire) and the North Caucasus with a number of regions of Asia, with branches into the steppe, to the Kama region in the north.

Source of funding: The article was prepared within the framework of program-targeted financing of the Committee of Science of the Ministry of Science and Higher Education of the Republic of Kazakhstan 2023-2024, IRN BR18574175; Research work "Panorama of historical and cultural processes on the territory of Eastern Europe in Roman times and the era of the Great Migration of Peoples according to archaeological data (1st-7th centuries)" (No. NIOKTR 122011200267-0); Research work "Comprehensive studies of ancient cultures of Siberia and adjacent territories: chronology, technology, adaptation and cultural connections" (FWZG-2022-0006).

For citation: Gavritukhin, I., Astafiev, A., Bogdanov, E. 2024. New finds of fibulae from the Altynkazgan microdistrict (Mangyshlak peninsula). Kazakhstan Archeology, 2 (24), 100-123 (in Russian). DOI: 10.52967/akz2024.2.24.100.123

Игорь Олегович Гавритухин1, Андрей Евгеньевич Астафьев2, Евгений Сергеевич Богданов3*

^а Fылыми кызметкер, РГА Археология институты, Москва к,., Ресей 2 Fылыми кызметкер, Э.Х. МарFyлан атындаFы Археология институты, Актау к., Алматы к., Казакстан 3*корреспондент авторы, тарих Fылымдарыньщ кандидаты, аFа Fылыми кызметкер, РГА СБ Археология жэне этнография институты, Новосибирск к., Ресей

Алтын^азган шагынауданынан (Ма^ышлак тYбегi) табылган жаца фибулалар

Бул ецбек Каракабак каласынан табылFан 20 фибула туралы (II—VI FF.) 2019 жылы шыккан макаламыздыц жалFасы. Сол коныстан жэне АлтынказFан шаFынауданыныц баска Yш пунктiнен 24 дана жаца олжа табылды. Каракабак KаласындаFы 1-шi экономикалык белсендiлiк кезецше (II F. 2-жартысы/111 F. 1-жартысы - IV F. 1-ширегi) 1-7 фибулалар жатады. Олар СолтYстiк Кавказбен, кей-кейде кешнп сармат мэдениетшщ шыFысымен байланысы болFанын дэлелдейдi. Жетiасар мэдениетiмен уксасть^ы тура байла-ныс немесе инновацияныц ортак квзi болFанын кврсетедi. 2-4, 6 фибулалардыц ерекшелiгi олардыц жергшкл вндiрiсте жасалFанымен тYсiндiрiледi. Баска фибулалар Каракабак конысындаFы 2-ш1 экономикалык белсендшк кезе^мен (IV F. 4-ширег1 - VI F. ортасы) сэйкес келедi. 10-12 фибулалар Fун дэуiрiнiц в^раралык «сэнш» бейнелейдi. 8 жэне 9 фибулалар осы немесе кешнп контекстке тэн болуы мYмкiн. 13-26 фибулалар V F. ортасынан ерте емес, непзшен АлтынказFан шаFынауданыныц экономи-касы мен мэдениетi вркендеген Fундардан кешнп (шиповский) дэуiрмен мерзiмделедi. Олар СолтYстiк Кавказ, Кама мацы жэне желасар мэдениетiнде белгiлi екi пластиналы фибулалардыц iшкi тобы-на жатады. Бул ретте Каракабак коллекциялары бiр ескерткштен табылFан ец IрI олжа, ал 21, 22-ш1 фибулалардыц жэне бурынырак табылFан Yш олжа таFаныц жергiлiктi вндiрiске жататынын кврсетт тур (калFандарына катысты бул сурак элi ашык). Фибулалар талдамасы Ма^ышлак тYбегiндегi айлак аймаFымен байланысты Каракабак каласы (Арал-Каспий в^ршдеп вз дэуiрiндегi ец iрi) Боспор (ол аркылы Рум империясына) мен СолтYстiк Кавказды Азияныц жакын вцiрлерiмен байланыстыратын, солтYстiкте Каманыц мацына дешнп далаларда тармакталFан жолдаFы мацызды сауда-колвнер орталыFы болFан деген корытындыны растайды.

Игорь Олегович Гавритухин1, Андрей Евгеньевич Астафьев2, Евгений Сергеевич Богданов3* 1старший научный сотрудник, Институт археологии РАН, г. Москва, Россия 2научный сотрудник, Институт археологии имени А.Х. Маргулана, г. Актау, г. Алматы, Казахстан 3*автор-корреспондент, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт археологии и этнографии СО РАН, г. Новосибирск, Россия

Новые находки фибул из алтынказганского микрорайона

(полуостров Мангышлак)

Данная работа является продолжением нашей статьи 2019 г. о 20 фибулах с городища Каракабак (11—VI вв.). Новые находки представлены 24 экз. с того же памятника и тремя из других пунктов Алтынказганского микрорайона. С периодом 1-й экономической активности на городища Каракабак (2-я пол. II / 1-я пол. III - 1-я четв. IV в.) соотносятся фибулы 1-7. Они свидетельствуют о контактах с Северным Кавказом, в меньшей степени - с востоком ареала позднесарматской культуры. Аналог находкам в джетыасарской культуре - показатель прямых связей или общего источника инноваций. Своеобразие фибул 2-4, 6 объяснимо их местным производством. Остальные фибулы сопоставимы с периодом 2-й экономической активности на поселении Каракабак (4-я четв. IV - сер. VI в.). Фибулы 10-12 отражают интеррегиональную «моду» гуннской эпохи. Фибулы 8 и 9 могли принадлежать этому или же более позднему контексту. Фибулы 13-26 датируются не ранее середины V в., т. е. в основном постгуннской (шиповской) эпохой, на которую приходится наивысший экономический и культурный расцвет Алтынказганского микрорайона. Они относятся к подгруппе двупластинчатых фибул, известных на Северном Кавказе, в Прикамье и джетыасарской культуре. При этом коллекция с городища Каракабак - крупнейшая из происходящих с одного памятника, а стойки фибул 21, 22 и еще трёх из более ранних находок позволяют говорить о местном производстве (в отношении остальных этот вопрос открыт). Анализ фибул подтверждает вывод о том, что городище Каракабак (крупнейшее для своей эпохи в Арало-Каспийском регионе), связанное с портовой зоной на полуострове Мангышлак, являлось важным торгово-ремесленным центром на путях, соединяющих Боспор (а через него Римскую империю) и Северный Кавказ с рядом регионов Азии, имея ответвления в степь, до Прикамья на севере.

Каржыландыру кезк Макала мына жобалар ая-сында дайындалды: К,Р ГЖБМ Гылым комитетшщ 2023-2024 жж. арналFан баFдарламалык-нысаналы каржыландыру, ЖТН BR 18574175; «Археологиялык деректер бойынша рум кезецшдеп жэне хальщтардьщ ¥лы кеш дэуiрiндегi ШыFыс Еуропа аумаFындаFы тарихи-мэдени процестер панорамасы (I—VII FF.)» ГЗЖ (№ ГЗТКЖ 122011200267-0); «Сiбiр мен оFан iргелес аумактардаFы кене мэдениеттi кешенд1 зерттеу: хронология, технологиялар, бейiмделу жэне мэдени байланыстар» ГЗЖ (FWZG-2022-0006).

Сттеме жасау Yшiн: Гавритухин И.О., Астафьев А.Е., Богданов Е.С. АлтынказFан шаFынауданынан (Ма^ышлак тYбегi) табылFан жаца фибулалар. Казахстан археологиясы. 2024. № 2 (24). 100—123-бб. (Орысша). DOI: 10.52967/akz2024.2.24.100.123

Источник финансирования: Статья подготовлена в рамках проектов: программно-целевого финансирования КН МНВО РК 2023-2024, ИРН ВР 18574175; НИР «Панорама историко-культурных процессов на территории Восточной Европы в римское время и эпоху Великого переселения народов по археологическим данным (I—V11 вв.)» (№ НИОКТР 122011200267-0); НИР «Комплексные исследования древних культур Сибири и сопредельных территорий: хронология, технологии, адаптация и культурные связи» (FWZG-2022-0006).

Для цитирования: Гавритухин И.О., Астафьев А.Е., Богданов Е.С. Новые находки фибул из алтынказганского микрорайона (полуостров Мангышлак). Археология Казахстана. 2024. № 2 (24). С. 100—123. РО!: 10.52967^2024.2.24.100.123

Введение (Гавритухин И.О., Астафьев А.Е., Богданов Е.С.)

Данная работа является продолжением нашей статьи, посвященной 20 фибулам и их фрагментам, найденным на городище Каракабак (Тупкараганский р-н, Мангистауская обл., РК) в 20172018 гг. [Гавритухин и др. 2019]. Теперь речь пойдёт о 24 новых артефактах на этом же памятнике, полученных в 2019-2023 гг., и дополненных тремя экземплярами с местонахождений в том же микрорайоне (рис. 1, 3, 6-8)* (Все иллюстрации подготовлены авторами). Нынешняя статья связана с прошлой не только единством материала, но и по структуре его подачи.

Напомним, что комплекс Каракабак (городище и 14 могильников) расположен близ мелководного залива Кочак (Кошак), выходящего через Мангышлакский залив в Каспийское море, и является частью Алтынказганского микрорайона П/ГП-У1 вв. (рис. 1; подробнее см.: [Астафьев, Богданов 2023а: 209-231, табл. 3]). Поселение Каракабак, крупнейшее для своей эпохи в Арало-Каспийском регионе, является важным торгово-ремесленным центром на трансевразийских путях. Оно занимает часть скального останца (720^310 м), возвышающегося на 100-110 м над морем. В 5,6 км на юго-восток от поселения располагается «вал Байлама» длиной более 500 м [Астафьев, Богданов 20236]. Каракабакский комплекс соседствует с древней береговой линией Каспийского моря (южное побережье залива Кочак), которая на протяжении 5-6 км использовалась в качестве места выгрузки и торговли товарами. Это место было известно по архивным свидетельствам как Караганская, Ман-гышлакская или Сарыташская пристань, активно функционировавшая в ХП-ХУШ вв. [Астафьев, Богданов 2020: 126-127], но использовавшаяся и в более раннее время, что подтверждает находка медной монеты римского императора Аркадия (395-408 гг.) [Астафьев, Богданов 2019: 31].

Комплекс Каракабак датируется в пределах 2-й пол. II / 1-й пол. III - сер. VI в. по сочетанию монет, фибул, элементов ременных гарнитур, керамической посуды и др. находок [Астафьев, Богданов 2019; 2023а, 211-219, рис. 403-413, 415-420, 423, 424]. Почти все публикуемые сейчас и все опубликованные в 2019 г. фибулы происходят из сборов на городище, не образуя зон концентрации находок. Лишь три из 44 фибул и их фрагментов связаны с раскопами 1 и 2 (см. план городища с раскопами [Гавритухин и др. 2019: рис. 1; Астафьев, Богданов 2019: рис. 3].

На западе городища в раскопе 1 при разборке отложений мусорного отвала найдена сильно профилированная фибула причерноморских типов (№ 1 по каталогу, см. его ниже). Эти нижние мусорные горизонты соотносятся с ранней фазой функционирования памятника, финал которой датируется лакуной в наборе монет с памятника около 2-й - 3-й четв. IV в. [Астафьев, Богданов 2023а: 215, табл. 52].

Рис. 1. Алтынказганский микрорайон II/III-VI вв.: 1 - пристань и торжище Караган; 2 - городище Каракабак; 3 - могильники в каньоне Каракабак; 4 - вал Байлама; 5 - ритуально-погребальный комплекс Алтынказган;

6 - торжище Шеркала; 7 - могильник Кумыра; 8 - поселение Айракты

1-сур. Алтынк,азтан шатынауданы II/III-VI ff.: 1 - К,аратан айлаFы жэне сауда алацы; 2 - Каракабак каласы;

3 - Карак,абак шаткалындаFы корымдар; 4 - Байлама дуалы; 5 - АлтынказFан Fyрыптык-жерлеу кешенi;

6 - Шеркала сауда алацы; 7 - Кумыра корымы; 8 - Айракты конысы

Fig. 1. Altynkazgan microdistrict 2nd/3rd-6th centuries AD: 1 - pier and marketplace Karagan;

2 - Karakabak settlement; 3 - burial grounds in the Karakabak canyon; 4 - Baylam shaft;

5 - ritual and burial complex of Altynkazgan; 6 - marketplace of Sherkala; 7 - Kumyra burial ground;

8 - settlement of Airakty

В раскопе 2, расположенном на юго-востоке городища, где на настоящий момент исследовалось четыре жилых строения (рис. 2), стойка двупластинчатой фибулы (№ 23 по каталогу) происходит из придомовой территории строений 1-3. В этом раскопе найдены медные монеты хорезмий-ского чекана типов Б217, Б214 и Б215 [Вайнберг 1977: 56-57], правителя Асбара Бухарского Согда, пашиз Пероза I и подражание медному чекану Васудевы I, что соотносится со второй фазой экономической активности на поселении, которая начинается с конца IV в. [Астафьев, Богданов 2023а: 215, табл. 52].

Из нераскопанного участка близ границ раскопа 2, западнее исследованной части строения ЗА и южнее строения 4 (рис. 2) происходит двучленная фибула со сплошным приёмником (№ 11 по каталогу). По-видимому, она относится к той же (поздней) фазе жизни на городище, что и фибула № 23.

На ещё трёх пунктах Алтынказганского микрорайона найдено по одной фибуле. Кратко остановимся на связанных с ними находках (уточнение датировок см. ниже, в части "Анализ фибул").

Рис. 2. Поселение Каракабак. Планы строений в раскопе 2 и места находок фибул 2-сур. К,арак,абак, к,онысы. 2^i к,азбадаты к,урылыс жоспары мен фибулалар табылтан жерлер Fig. 2. Settlement of Karakabak. Plans of buildings in excavation 2 and locations of fibulae found

Из могильника в местности Кумыра рядом с дорогой между пос. Шетпе и пос. Кызан (рис. 1, 7) происходит одночленная лучковая проволочная фибула (№ 7 по каталогу). На нём раскопаны две подбойные могилы с каменными закладами, которые можно датировать в пределах ГУ-ГГ вв. до н.э., и девять катакомбных могил позднесарматского времени1. Анализ обряда и культурного контекста могильника - тема отдельной работы, здесь мы ограничимся краткими сведениями об инвентаре катакомбной могилы 2, полезными для понимания контекста фибулы. Последняя лежала пружиной вниз на правом плече погребённого (рис. 3, 8). В верхней части его груди располагалась 14-гранная бусина, нанизанная на бронзовую проволоку, переходящую в спиральные пронизи (рис. 3, 9); близ локтей зафиксированы по низке из стеклянных бус (рис. 3, 10, 11); между головой и стенкой погребальной камеры находились два керамических сосуда и каменный предмет шайбовидной формы с отверстием (рис. 3, 4, 6, 7); ещё один подобный артефакт (рис. 3, 5) мог быть связан или с сосудом (рис. 3, 6; ср. рис. 3, 4 и 7) или с верхней частью убора погребённого.

На столовой горе Айракты (рис. 1, 8), принадлежащей системе рельефных образований Ка-ратауского нагорья центрального Мангистау (Мангышлака) найден обломок одночленной фибулы с широкой (вероятно, ромбовидной) спинкой (№ 5 по каталогу). Именно в этом месте встречаются

1 Результаты раскопок не опубликованы.

104 Казахстан археологиясы № 2 (24) 2024

Рис. 3. Могильник Кумыра, погребение 2: 1, 2 - план и разрез могилы; 3 - план расположения инвентаря; 4-11 - погребальный инвентарь, его нумерация соответствует номерам на плане

3-сур. Кумыра к,орымы, 2^i жерлеу орны: 1, 2- к^рдщ жоспары мен к,имасы; 3- буйымдардьщ орналасу жоспары; 4-11 - жерлеу буйымдары, олардыц нeмiрi жоспардаFы нвмiрлерге сэйкес келедi

Fig. 3. Kumyra burial ground, burial 2: 1, 2 - plan and section of the grave; 3 - inventory layout plan; 4 -11 - grave goods, their numbering corresponds to the numbers on the plan

многочисленные следы обитания (вероятно, сезонного) на протяжении длительного периода. Среди разнообразного подъёмного материала присутствуют четыре хорезмийские монеты, относящиеся к типам Б, В/2, Б2У/4, Б2У/3 (конец I - III в.), Б2УШ/8 (точно не датируется) [Вайнберг 1977: 54-55, 58], кушано-сасанидское подражение монетам Васудевы третьего периода [Зеймаль 1983: 242, 243, рис. 5, IV] и другие находки [Астафьев, Богданов 2023а: 137, 138, рис. 2502].

С горой Айракты соседствует останцовая гора Шеркала, близ которой расположено древнее торжище (рис. 1, 6). На его территории найдена уникальная фибула, имевшая вставку (№ 3 по каталогу). В XII-XIII вв. здесь функционировала базарная площадка, сопряжённая с остатками караван-сарая и большого водохранилища [Астафьев, Петров 2017: 102-103]. Отсюда же проис-

2 В эту публикацию вкрались ошибки, и ряд находок с горы Айракты описан в контексте расположенного неподалеку ритуального комплекса Айракты I. Кроме того, ныне несколько уточнён состав монет, про-

исходящих с поселения Айракты и торжища Шеркала.

Казахстан археологиясы № 2 (24) 2024 105

ходят хорезмийские монеты типов Б220, Б2У/1, Б2У/3 (около начала II - III в.) и Б213 (чуть более поздняя) [Вайнберг 1977: 54, 56, 58, 64], т. е. набора, схожего с тем, что представлен хорезмийскими монетами с горы Айракты [Астафьев, Богданов 2023а: 138].

Каталог фибул3 (Гавритухин И.О., Астафьев А.Е., Богданов Е.С.)

Почти все фибулы и их детали сделаны из цветных металлов (анализ не производился), кроме сохранившихся остатков оси пружины у № 9 и стойки у № 23 (см. описание ниже). Нумерация -сплошная, выделена жирным курсивом, соответствует номерам на рисунках 4-7.

А. Сильно профилированные причерноморских типов (группа 11) и гибридные.

А.1. С бусиной на головке, без крючка для тетивы (серия II).

1. Корпус, длина 46 мм. Вероятнее, одночленная. Спинка незначительно расширена по середине (до 4 мм), в сечении близка прямоугольнику, со сглаженными гранями на внешней стороне; окаймлена уплощёнными биконическими бусинами. Кнопка биконическая.

A.2. Единичные серии II и гибридные формы.

2. Корпус, длина 32 мм. Двучленная. Спинка с расширением по середине (до 9 мм), плоская, массивная, со скошенными боками. Кнопка дисковидная, на массивном основании.

3. Корпус (длина 28 мм), часть пружины и тетива (длина 22 мм). Одночленная. Спинка почти равномерно расширена, округлая в сечении (диаметр до 3 мм). Кнопка с её основанием имеют вид усечённого конуса; на их широком (внешнем) конце/торце - гнездо для вставки.

4. Корпус, длина 59 мм. Одночленная. Спинка ромбическая (ширина 21 мм), плоская, тонкая, первоначально была согнута под углом. Кнопка дисковидная, на массивном основании.

Б. Фрагменты, не исключающие принадлежность типам блока А.

5. Часть корпуса и пружины сохранились на длину 26 мм. Одночленная. Спинка, судя по аналогиям, ромбическая, хотя нельзя исключить и сглаженный абрис боков (как, напр., у № 2), плоская, тонкая.

6. Ножка и деформированная часть спинки, длина 50 мм. Спинка равномерно расширена, округлая в сечении (диаметр 1,2 мм). Кнопка асимметрично-биконическая.

B. Лучковые подвязные, проволочные одночленные (группа 15, серия I).

7. Сохранилась полностью, длина 48 мм. Тетива верхняя; подвязка приёмника охватывает почти половину спинки; ножка плоская, расширяется по мере приближения к переходу в приёмник с 4 до 5,5 мм.

Г. Двучленные прогнутые подвязные, с узкой ножкой и кольцом для удержания оси пружины (группа 16, подгруппа 3).

8. Корпус, длина 40 мм. Ленточный, без выреза для крепления приёмника, равномерно расширен (ширина до 6 мм).

9. Корпус, длина 45 мм. Ось пружины железная. Корпус ленточный, без выреза для крепления приёмника; спинка плавно расширяется от места подвязки приёмника к головке (ширина до 6 мм), ножка равномерно расширена. Бока ножки и условных площадок на слабо фасетированной спинке имеют декоративные пропилы.

10. Корпус, длина 44 мм. Ленточный, с вырезом для крепления приёмника, равномерно расширен (ширина до 5,5 мм). Фасетирован, площадки (две на спинке, одна на ножке) по бокам украшены короткими глубокими фасетками.

Д. Двучленные «воинские» (со сплошным приёмником) с узкой ножкой и кольцом для удержания оси пружины (группа 17, подгруппа 1, серия II).

11. Корпус (длина 54 мм), пружина (длина 29 мм) и часть тетивы. Корпус ленточный; спинка равномерно расширена (ширина 4,5 мм), фасетирована; ножка слабо расширяется к концу. Приёмник равен по длине ножке, образован загибом от правого бока ножки.

3 Типологические определения без ссылок даны по типологии А.К. Амброза [Амброз 1966].

Е. Двупластинчатые, небольшие, с продолговатой ножкой, расширенной посередине (группа 21, подгруппа I, вариант ША), или дериват двучленных «воинских» (со сплошным приёмником) с ромбической ножкой (группы 17, подгруппы 3).

12. Часть ножки и дужка, длина 43 мм. Дужка полукруглая в сечении. Ножка, по-видимому, была миндалевидная (ширина 16 мм), сегментовидная в сечении; литой приёмник короткий, расположен в центре ножки близ дужки, загнут вправо.

Ж. Двупластинчатые с расширением ножки ближе к дужке (группа 21, подгруппа II). С цельным корпусом из тонкой пластины. У всех прослеживаются следы припоя на местах крепления приёмника и пружинного механизма.

13. Корпус, длина 55 мм. Головная пластина (23^19 мм) плоская. Дужка полая, дуговидно выгнутая, дуговидная в сечении. Ножка (27x21 мм) плоская, с «плечиками» у перехода к дужке; имеет максимальное расширение на расстоянии 15,5 мм от её скругленного конца.

14. Часть корпуса, длина 23 мм. Головная пластина (22x14 мм) плоская. Дужка не выгнутая, полая, дуговидная в сечении.

15. Часть корпуса, длина 26 мм. Головная пластина сохранилась наполовину (реконструируемый размер 24x14 мм), чуть выгнута (возможно, деформирована). Дужка выгнутая, полая, дуговидная в сечении.

16. Часть корпуса, длина 28 мм. Головная пластина имеет утраты углов (26x23 мм), плоская. Дужка выгнутая, полая, дуговидная в сечении.

17. Часть корпуса, длина 48 мм. Дужка полая, слабо выгнутая, дуговидная в сечении. Ножка (34x21 мм) плоская, с «плечиками» у перехода к дужке; имеет максимальное расширение на расстоянии 23 мм от её скруглённого конца.

18. Часть корпуса, длина 34 мм. Дужка полая, слабо выгнутая, дуговидная в сечении. Ножка (31x21 мм) плоская, с «плечиками» у перехода к дужке; имеет максимальное расширение на расстоянии 24 мм от её скругленного конца.

19. Часть ножки, длина 25 мм. Плоская, ширина 15 мм; имеет максимальное расширение на расстоянии 21 мм от её скругленного конца.

20. Часть ножки, длина 28 мм. Плоскости слегка понижаются к бокам от вертикального ребра, выделенного полым валиком, ширина 21 мм; имеет максимальное расширение на расстоянии 18 мм от её скругленного конца.

З. Детали пружинящих механизмов и их крепления.

21. Пружина с тетивой и иглой (длина иглы 24,5 мм) посажены на ось (длина 33 мм), обёрнутую тонкими пластинами, соединяющую пружину с Р-образной стойкой (длина 16 мм). На концы пружины и стойки насажены кнопки.

22. Виток пружины с иглой (длина иглы 26 мм) посажены на ось (длина 10 мм), соединяющую пружину с Р-образной стойкой (длина 16 мм). С другой стороны от стойки ось зафиксирована насаженной на нее кнопкой.

23. Пружина с тетивой и иглой (длина остатка иглы 33 мм) посажены на ось (длина 46 мм), имеющую обмотку, соединяющей её концы с концами аналогичной оси. Обе оси крепятся в отверстия на небольшом расширении стойки (длина 29 мм). В отличии от других стоек, в данном случае она сделана из железа.

24. Пружина с тетивой и иглой (длина иглы 23 мм) посажены на ось (длина 28 мм), обёрнутую тонкими пластинами, соединяющую пружину со стойкой, Т-образно согнутой из отрезка металлической ленты. На концы пружины насажены кнопки.

25. Пружина с частью тетивы посажены на ось (длина 8 мм), соединяющую пружину со стойкой, Т-образно согнутой из отрезка металлической ленты.

26. Сохранившиеся виток пружины с фрагментом иглы (длина 14 мм) посажены на ось (длина 9 мм), соединяющую пружину с деформированной стойкой, согнутой из отрезка металлической ленты.

27. Часть пружины с тетивой и иглой (длина иглы 36 мм).

Анализ фибул (Гавритухин И.О., Астафьев А.Е., Богданов Е.С.)

A. Сильно профилированные причерноморских типов (группа 11) и гибридные (рис. 4, 1-4).

Фибула 1 относится к группе 11, скорее всего, к варианту 2 серии II, датированному II-III вв.

[Амброз 1966: 42]; с учётом новых материалов - не ранее III в., а некоторые вариации существуют и в части IV в. [Гавритухин 2010а: 53-54]. Однако нельзя полностью исключить того, что у этой застёжки был крючок для тетивы, т. е. её принадлежность варианту 2 серии I, появившемуся во II в. и бытовавшему в 1-й пол. III в. [Амброз 1966: 40-41; Кропотов 2010: 229-231; Габуев, Малашев 2009: 134-135].

B.В. Кропотов вслед за М.П. Абрамовой пришёл к выводу, что выделение дробных вариантов для датировки рассматриваемых фибул малоперспективно [Кропотов 2010: 229-231]. Этот скептицизм представляется чрезмерным. Варианты вполне диагностичны для датировок более узких, чем для группы в целом, если опираться на грамотно построенные локальные хронологические шкалы, что демонстрируют разработки В.Ю. Малашева по материалам аланской культуры центральной части Северного Кавказа [Габуев, Малашев 2009: 134-135, рис. 137: столбцы 4, 9, 11]. Имеет пер-

Рис. 4. Фибулы: 1, 2, 6 - городище Каракабак; 3 - торжище Шеркала; 5 - поселение Айракты; 7 - Кумыра, погребение 2. Номера соответствуют нумерации в каталоге

4-сур. Фибулалар: 1, 2, 6 - К,арак,абак, каласы; 3 - Шеркала сауда алацы; 5 - Айракты конысы; 7 - Кумыра, 2^i жерлеу орны. Нeмiрлер каталогтаты нeмiрлерге сэйкес келед1

Fig. 4. Fibulae: 1, 2, 6 - Karakabak settlement; 3 - market place of Sherkala; 5 - settlement of Airakty; 7 - Kumyra, burial 2.

The numbers correspond to the numbering in the catalog

108 Казахстан археологиясы № 2 (24) 2024

спективы и более детальная работа с признаками, по которым варианты выделяются. Практически неисследованным остается вопрос о локальных вариациях сильно профилированных фибул причерноморских серий. Выделение В.Ю. Малашевым центральнокавказской серии [Габуев, Малашев 2009: 134-135] - к сожалению, единичный пример работы в этом направлении.

Интересующий нас экземпляр имеет спинку прямоугольного сечения, не сильно расширенную посередине. Схожие по этим характеристикам экземпляры известны на Нижнем Дону, в Крыму, центральной части Северного Кавказа (напр., рис. 8, 1; [Кропотов 2010: рис. 65, 2, 8; Гавриту-хин 2010а: рис. 3, 14; 4, 9]). Правда, все эти экземпляры отличаются от публикуемой фибулы 1 по некоторым другим характеристикам, и точных аналогий рассматриваемой каракабакской застежке мы не нашли. Вероятно, круг аналогий для неё шире, но в какой степени это так - по доступным нам изображения судить трудно. К сожалению, систематическая работа с важными для выделения вариаций признаками затруднена тем, что нередко фибулы публикуют без показательных сечений, в ряде случаев вызывает сомнение и точность передачи деталей изделия.

Фибула 2 характеризуется отсутствием бусин на широкой пластинчатой спинке, что в сочетании с небольшими размерами (длина 32 мм) позволяет отнести её в соответствии с недавними разработками В.Ю. Малашева и З.Л. Кадзаевой к варианту 3 серии II группы 11, датируемому 2-й пол. III - IV в. [Малашев, Кадзаева 2021: 66-67]. Нижнюю хронологическую границу не ранее 2-й пол. III в. подтверждает и наличие двучленной конструкции у застёжки рассматриваемого круга [Гав-ритухин 2010а: 54]. Дисковидная форма кнопки тоже наиболее характерна для поздних вариаций серии II (напр., [Гавритухин 2010а: рис. 4, 10, 15, 17, 20, 24, 25; Малашев, Кадзаева 2021: рис. 1, 12; 2, 1, 2, 11; 3, 4, 9; 4, 1, 8; 5, 2; 6, 1, 3]).

Для фибул варианта 3 (по Малашеву и Кадзаевой) широкая спинка необычна. Однако у поздних вариаций/дериватов сильно профилированных фибул эта характеристика в разном исполнении встречается (какие из них относить к варианту 3 - особый вопрос, здесь не важный). Известные нам показательные экземпляры таких изделий связаны с Северной Осетией [Гавритухин 2010а: рис. 4, 2-5]. Однако область их прототипов намного шире. К ним можно отнести некоторые вариации (напр., рис. 8, 2) формы 7 «гибридных» фибул (по В.В. Кропотову), представленной от лесостепного Поднепровья и Крыма до Нижнего Дона, Адыгеи, Северной Осетии, но нигде не образующих область концентрации находок [Кропотов 2010: 250, 254, 256]. Нельзя сбрасывать со счетов и сильно профилированные фибулы серии I (с крючком для тетивы), в которой варианты с расширенной спинкой известны многими десятками (если не сотнями) находок. Правда, на этом фоне необычно то, что широкая пластинчатая спинка у рассматриваемой фибулы при небольших размерах весьма массивная.

Отметим и стойку для крепления оси пружины, имеющую уступчик при переходе к спинке, что необычно для двучленных фибул рассматриваемой серии. Прототип такого уступчика можно найти у сильно профилированных фибул западных типов, где он является дериватом крючка для фиксации верхней тетивы (напр.: [Амброз 1966: табл. 7, 12, 13]). У фибулы 2 уступчик, конечно, не мог фиксировать тетиву, но вполне может рассматриваться в качестве рудимента такой конструкции. Правда, остаются не ясными опосредующие звенья предполагаемой эволюции от уступчиков у упомянутых фибул западных типов к рассматриваемой детали фибулы 2. В этой связи отметим находку из могильника Алтынасар 4 л джетыасарской культуры (рис. 8, 3). У неё стойка имеет два уступчика, каждый из которых мог удерживать тетиву пружины, но они могли быть и рудиментом такой конструкции, если эта фибула имела нижнюю тетиву, которая не сохранилась (см. об этой фибуле и ниже, в связи с анализом фибулы 4).

К деталям редких форм относится и приёмник. Он имеет прямые (не прогнутые) параллельные друг другу бока, а загиб приёмника образовывал с иглой тупой угол. Среди близких аналогий - находка из Кумбулты (рис. 8, 1), упомянутая при рассмотрении фибулы 1 в связи с близким прямоугольнику (здесь - подквадратным) сечением спинки.

Фибула 3, как и фибула 2, может быть отнесена к варианту 3 серии II группы 11, тоже выделяясь на общем фоне некоторыми деталями. Для начала отметим редкую форму приёмника, что

уже обсуждалось в связи с фибулой 2. Необычно наличие у длинной пружины верхней тетивы при отсутствии крючка (ср. фибулы серии I группы 11) или другого способа её фиксации.

Главное же - кнопка на ножке, которая вместе с её основанием имеют вид усечённого конуса с гнездом для вставки на широком внешнем торце. Фибулы серии II группы 11 с ножкой, украшенной вставкой известны, хоть и редки. Укажем на многократно обсуждавшуюся находку из кургана у с. Большая Дмитриевка в степном Поволжье и экземпляр из Левоподкумкого могильника в Кис-ловодской котловине на Северном Кавказе [Гавритухин 2010а: рис. 4, 19; Малашев, Кадзаева 2021: рис. 1, 2; 4, 11]. Однако в этих случаях мы имеем дело с накладными вставками, аналогии чему хоть и не часто, но встречаются у фибул других групп. Вставка же в гнездо, углубленное в корпус (как у фибулы 3), нередко встречается у перстней, иногда и у изделий других категорий, но фибулам чуждо. По-видимому, перед нами пример индивидуального творчества или пока неизвестной вариации, т. е. особой мастерской, а может быть и традиции. Дату фибулы ориентировочно можно определить в пределах III-IV вв., что, конечно же, требует уточнения и, вероятно, корректировки.

Среди находок с торжища близ горы Шеркала с публикуемой фибулой вполне соотносим набор монет, указывающий на дату фибулы скорее в рамках III в., а также позволяющий синхронизировать этот период на памятнике с ранними горизонтами Айракты и Каракабака (см. выше, введение, и ниже, о фибуле 5). Если это подтвердится при более детальном исследовании вышеуказанных памятников, то верхнюю дату фибулы можно ограничить временем, не позднее начала IV в.

Фибула 4 имеет довольно широкую ромбическую спинку, как у некоторых фибул с завитком на конце сплошного пластинчатого приёмника (группы 13) варианта 8 («поволжско-сарматского», с коленчато изогнутой спинкой), интересующая нас разновидность которого (с ромбическим очертанием спинки) рассматривалась как прототип варианта 9, характерного для мазунинской культуры Прикамья [Амброз 1966: 46].

Такие фибулы А.К. Амброз датировал концом III - началом IV в., с чем согласился А.С. Скрип-кин, продлив время их бытования на весь IV в. [Скрипкин 1977: 115, 116]. Однако по наблюдениям М.Г. Мошковой, уточнённым разработками В.Ю. Малашева, фибулы варианта 8 появляются уже в 1-й пол. III в., а их поздняя разновидность с ромбической спинкой, согласно В.Ю. Малашеву, может датироваться сер. - 2-й пол. III в. [Малашев, Яблонский 2008: 60-63, рис. 210, 12; 211, 12]. Здесь следует иметь в виду то, что эти выводы получены главным образом по позднесарматским могильникам южноуральского региона, где не было известно комплексов IV в. Это оставляет открытым вопрос о верхней хронологической границе фибул с ромбической спинкой.

Пять находок фибул с ромбической спинкой в мазунинских могильниках, учтённые Т.М. Сабировой [Сабирова 2019: рис. 35, 4, № 20, 21, 62, 307, 316], к сожалению, не снимают вопроса о датировке из-за недостатка надёжных хронологических индикаторов в важных для нашей темы комплексах. Фибула этого варианта известна и в джетыасарской культуре низовий р. Сырдарьи. К сожалению, она опубликована без комплекса [Левина 1996: рис. 139, 3], но выразительных хроно-индикаторов, более ранних, чем IV в., среди сотен находок в джетыасарских могильниках не представлено.

Важно отметить, что интересующий нас образец из городища Каракабак, в отличие от фибул с ромбической спинкой группы 13, о дате которых шла речь, имеет на конце приёмника не завиток, а кнопку, причём прямые бока его приёмника напоминают рассмотренные выше фибулы 3 и 2. С фибулой 2 его сближает также форма кнопки в сочетании с пластинчатой спинкой, расширенной в средней части.

Обращает на себя внимание уже упомянутая джетыасарская застёжка с ромбической спинкой (рис. 8, 3). Конец её ножки напоминает кнопку, но он тонкий, т. е. здесь мог быть завиток, как у фибул группы 13, но утраченный (ещё в древности или при раскопках - по публикации не понятно). Утрата завитка в древности - не редкость, т. е. подобный случай вполне мог быть образцом, исходя из которого мастер закончил ножку фибулы не крючком, а кнопкой. У вышеописанной джетыа-сарской фибулы отметим и широкую ножку, сливающуюся с ромбической спинкой, также, как у фибул 2 и 4 из Каракабака; сближает её с фибулой 2 и стойка для крепления оси пружины, имеющая

уступчик (см. подробнее при анализе фибулы 2). Находок слишком мало, чтобы решить вопрос: каракабакские фибулы в данном случае повлияли на джетыасарскую или наоборот, или у тех и у других был общий (пока не известный) прототип? Возможно, новые находки позволят выделить локальную серию, включающую эти пока единичные вариации.

Исходя же строго из имеющегося материала, сказанное позволяет рассматривать фибулу 4 как гибрид групп 11 и 13, причём изготовленный, скорее всего, мастерами городища Каракабак. Его можно отнести как ко 2-й пол. III в., так и части (не ясно, насколько ранней) IV в.

Б. Фрагменты, не исключающие принадлежность типам блока А (рис. 4, 5, 6).

Фибула 5 сохранилась менее, чем наполовину, а доступная нам её часть имеет характеристики, сопоставимые с фибулой № 4. Однако нельзя сказать, имела ли она ножку, такую же, как фибула № 4, что позволило бы отнести её к предполагаемой продукции Каракабака, или же завиток на конце сплошного приёмника, показательный для фибул группы 13 с ромбической спинкой, известных от степей Поволжья до юга камских лесов и низовий р. Сырдарьи (см. публикации при рассмотрении фибулы № 4).

Строго говоря, для этого фрагмента нельзя исключить и другие типологические реконструкции. Тем не менее, ничто не указывает на то, что его дата отличается от предложенной для фибулы № 4 и её аналогий из группы 13, т. е. в пределах сер. / 2-й пол. III в. - части (не ясно, насколько ранней) IV в.

Находки на горе Айракты, откуда происходит рассматриваемая фибула, не позволяют уточнить её дату. Здесь представлены монеты конца I - IV в. (см. выше, введение) и керамика, аналогии которой есть в раннем периоде экономической активности на поселении Каракабак [Астафьев, Богданов 2023а: 138], т. е. 2-й пол. II/ 1-й пол. III - начала IV в. (см. введение).

Фибула 6 имеет коническую кнопку на конце сплошного приёмника, что в сочетании с гладким корпусом показательно для групп 12 (пружинные, с гладким корпусом и кнопкой на конце сплошного приёмника) и 11 (сильно профилированные причерноморских типов). Однако для вариантов группы 12 показательна ленточная, реже выпуклая или сужающаяся к ножке спинка. Спинка округлого сечения - не редкость для группы 11, но если она узкая и/или длинная, то сочетается с бусинами на корпусе (в рамках серии I или вариантов 1 и 2 серии II), а если спинка не имеет бусин, то она небольших размеров и массивная (напр., как фибула 3 и ряд других варианта 3 серии II).

Отметим и то, что фибула 6 явно деформирована. Если попробовать её реконструировать, добавляя от места слома на спинке пружинящий аппарат, то получится экземпляр, весьма странный по пропорциям. Однако можно предположить, что часть её «спинки», противоположная приёмнику, могла предназначаться для изготовления пружинящего аппарата, как у ряда полуфабрикатов, отмеченных А.К. Амброзом по находкам в Танаисе (рис. 8, 4, 5; [Амброз 1969: 257, 258, табл. VII, 1-3]).

По-видимому, фибулу 6 следует отнести к, вероятно, местной вариации группы 11 или единичным гибридным формам. Дата её может варьировать широко, но в данном случае в пределах раннего этапа экономической активности на Каракабаке (см. выше, введение), т. е. 2-й пол. II /1-й пол. III - начала IV в.

В. Лучковые подвязные, проволочные одночленные (группа 15, серия I) (рис. 4, 7).

Фибула 7 относится по классификации А.К. Амброза к варианту 4, датированному 2-й пол. II в., с заходом в начало III в. [Амброз 1966: 50]. В большинстве более поздних исследований (см. обзор [Гавритухин 20226]) такие фибулы соотносят с ранней частью позднесарматского времени (сер./2-я пол. II - 1-я пол. III в.), хотя и отмечается, что профилировка, характерная для варианта 4 (с дужкой, круто спускающейся к пружине), не всегда отличима от той, что может быть показателем появившегося раньше варианта 3 (с дужкой, полого спускающейся к пружине). Часть исследователей считает, что вариант 4 не сменяется вариантом 5 (у него часть дужки близ пружины имеет прогиб и может как бы нависать над пружиной), а они практически одновременно выходят из употребления в сер. III в. И.О. Гавритухиным был проделан анализ фибул этого типа по весьма представительной выборке находок из могильника Фронтовое 3 в Крыму, даты которых подтверждаются планиграфическим анализом. Оказалось, что фибулы небольших размеров, с профилиров-

кой, близкой вариантам как 3, так и 4, появляются не позднее 1-й пол. II в. (зоны/горизонты ФЛ-2 и ФЛ-3), хотя «несомненный» вариант 4, как и вариант 5, характерны для фибул зоны ФЛ-4, т. е. 2-й пол. (конца?) II - сер./3-й четв. III в. [Гавритухин 2022а: 23, 24, 32-34, рис. 1, 2-5, 7, 8; 5, 1-1-Б, 1-1-В, 1-1-Г, 1-1-Д, 1-1-Е,1-2-Б).

Для датировки могилы 2 из могильника Кумыра, где найдена рассматриваемая фибула, показательна и 14-гранная бусина, нанизанная на бронзовую проволоку, переходящую в спиральные пронизи (рис. 3, 9). В позднесарматской культуре Южного Приуралья, согласно разработкам В.Ю. Малашева, сочетание таких пронизей с лучковыми фибулами вариантов 4 или 5 показательно для хронологической группы 2, датированной 1-й пол. - сер. III в. [Малашев, Яблонский 2008: 60-62, 64, рис. 210, 211]. По его же хронологической схеме ранней части культуры алан Северного Кавказа аналогичные пронизи отнесены к индикаторам группы 4 (сер. - 2-я пол. III в.), а лучковые фибулы варианта 4 - к группам 3 (конец II - 1-я пол. III в.) и, единично, 2 (сер. II - нач. III в.) [Габу-ев, Малашев 2009: 132, 133, 135, 137, рис. 137]. Здесь следует иметь ввиду, что отнесение в таблице сериации [Габуев, Малашев 2009: рис. 137] пронизей (признак/колонка 15) к группе 4 весьма произвольно. Они зафиксированы только два раза и сочетаются в учтённых комплексах с признаками 11 и 12, которые неоднократно встречены и в группе 3, а вот с признаками 14, 16 и 17, специфичными только для группы 4, не сочетаются. Да и в тексте В.Ю. Малашев пишет, что выборка таких пронизей на Кавказе очень мала, а, в целом, датируются они в пределах всего III в. [Габуев, Малашев 2009: 137], т. е. могут быть индикатором как группы 3, так и 4 (см. также [Малашев, Кадзаева 2021: 64]). Таким образом, дата могилы 2 из Кумыры по восточноевропейским шкалам может быть определена в пределах 1-й пол. - сер. III в.

Другие фибулы этого же варианта могут иметь более раннюю нижнюю хронологическую границу (2-я пол. II в.), а вариации с профилировкой, переходной от варианта 3 к варианту 4, появились в 1-й пол. II в. Отметим и то, что верхнюю хронологическую границу одночленных лучковых проволочных фибул с треугольной ножкой вариантов 3, 4 и 5 в Европе определяет их смена двучленными лучковыми застёжками или одночленными с прямоугольной ножкой. Однако таковые в Азии пока не найдены, возможно, «классические» лучковые одночленные фибулы бытовали здесь несколько дольше, чем в Европе. Впрочем, прямых доказательств этому нет.

Г. Двучленные прогнутые подвязные, с узкой ножкой и широким кольцом для удержания оси пружины (группа 16, подгруппа 3) (рис. 5, 8-10).

Фибула 8, как и экземпляры подгруппы 16-3 с Каракабака, опубликованные нами в 2019 г. под № 5 и 6, имеют ленточный равномерно расширенный, как правило, гладкий (иногда - скупо фасети-рованный) корпус, что и послужило основанием для выделения их в серию/блок серий I, в отличие от застежек других серий этой же подгруппы. Напомним, что они имеют ближайшие аналогии на Северном Кавказе, хотя известны до Боспора, Окско-Камского региона, Закавказья, и датируются от 2-й (вероятнее, 3-й) четв. IV и до, по крайней мере, VI в. [Гавритухин 2015: 217-221, 234-240; Гавритухин и др. 2019: 177-179]. По наблюдениям В.Ю. Малашева, их находки из датируемых комплексов центральных и восточных районов Северного Кавказа принадлежат к гуннскому времени, т. е. последней четверти IV - сер. V в. [Малашев и др. 2015: 89; Малашев, Кадзаева 2021: 63]. Из новых данных укажем находку в Юго-Западном Крыму, относящуюся к поздней части поздне-римского времени [Свиридов, Язиков 2023: рис. 155, 6], что не уточняет датировку, но несколько расширяет ареал фибул серии I.

Фибула 9 имеет спинку, плавно расширяющуюся от места подвязки приёмника к головке, т. е. относится к блоку серий II, появившемуся одновременно с блоком серий I или несколько позже, и бытовавшему, как минимум, до сер. VI в. [Гавритухин 2015: 219]4. В рамках серии II, с учётом ор-

4 Указанный тогда пример бытования таких фибул в VII в. (катакомба 25 в Чми) - не совсем точен, т. к. найденная там фибула имеет шарнирную конструкцию. Однако по другим параметрам она полностью соответствует рассматривавшимся застёжкам, да и крепление оси пружины широким кольцом продолжало использоваться до времени бытования салтовской культуры.

наментации короткими пропилами/врезками по бокам корпуса, фибуле 9 можно указать аналоги на Северном Кавказе и в Верхнем Подонье (единично - на Боспоре), где такая орнаментация, судя по всему, отражает северокавказские влияния (напр., рис. 8, 6; [Гавритухин 2015: 219, 220, рис. 229, 4-9, 11; 20106: 52, рис. 14, 7; 17, 1-3, 10, 17, 48]). При рассмотрении упомянутых донских находок было отмечено, что они не идентичны кавказским на уровне «узкого варианта», и это можно рассматривать как свидетельство местного производства по привозным образцам. То же самое можно сказать и о публикуемой фибуле 9.

Фибула 10 обильно фасетирована в стилях, обычных для фибул черняховского круга, что позволяет отнести её к блоку вариантов III, неплохо представленному в конце IV - V в. как на Нижнем,

Рис. 5. Фибулы. Городище Каракабак. Номера соответствуют нумерации в каталоге

5-сур. Фибулалар. К,арак,абак, к,аласы. Нeмiрлер каталоп^ы нeмiрлерге сэйкес келед1

Fig. 5. Fibulae. Karakabak Settlement. The numbers correspond to the numbering in the catalog

так и на Верхнем Дону, а также с III в. в Подунавье [Гавритухин 2015: 220, 221]. При рассмотрении соотношения этих массивов было отмечено, что предположению об избирательных дунайских влияниях далеко на восток предпочтительнее другая реконструкция. Такие фибулы на Дону вполне могли возникнуть самостоятельно как комбинация хорошо известных в этом регионе обычных фибул черняховского круга (с аналогичным корпусом, но узкой стойкой для крепления оси приёмника) и фибул с широким кольцом для крепления оси пружины. Недавняя находка такой фибулы в Юго-Западном Крыму, датируемая около конца IV в. [Свиридов, Язиков 2024: рис. 183, 75], может рассматриваться как аргумент в пользу дунайско-донских контактов, но не исключает связи либо только с дунайским, либо только с донским (особенно с Танаисом в устье р. Дон) регионом.

Фибулу 10 совсем не обязательно считать привозной из зон, где она имеет аналогий больше, чем в других регионах, т. е. с Дона или м. б. через Крым из Подунавья. Компоненты, на основе которых могли сложиться фибулы блока вариантов III, отмеченные для Дона, присутствуют также на Северном Кавказе и в Прикамье, где тоже существовали местные школы изготовления фибул5. В них вполне могли делать застежки, аналогичные фибуле 10, как единичные модификации, хоть и не получившие здесь широкого распространения. Вывозиться же могла не только массовая продукция, но и единичные изделия, а, как неоднократно отмечалось, связи Каракабака с Северным Кавказом были весьма интенсивными, не исключены они и с Прикамьем через степь.

Наконец, ещё раз отметим «странную» находку из городища Каракабак [Гавритухин и др. 2019: рис. 2, 7, с. 174-175, 179-180] - единичную (вероятно, местную) имитацию фибулы с узкой стойкой для крепления оси приёмника и корпусом с площадками, украшенными короткими фасетками (как и фибула 10), т. е. элементами, обычными для фибул черняховского круга. Таким образом, с учётом прогнутых фибул с кольцом для крепления оси пружины серий I и II (см. о фибулах 8 и 9), мы имеем на Каракабаке все элементы, на основе которых могли сложиться интересующие нас застежки блока серий III подгруппы 16-3, представленного фибулой 10. Все же, для однозначного решения вопроса о месте изготовления этой фибулы материала недостаточно.

Д. Двучленные «воинские» (со сплошным приёмником) с узкой ножкой и кольцом для удержания оси пружины (группа 17, подгруппа 1, серия II) (рис. 5, 11).

Фибула 11 имеет корпус, аналогичный многим застёжкам черняховской традиции, для которой не раз отмечалось сходство в оформлении корпуса у фибул с подвязным и со сплошным приёмником. Отличие фибул этого круга от рассматриваемой - в схеме крепления оси пружины, т. е. мы имеем дело с сочетанием элементов таким же, как у только что рассмотренной фибулы 10. Это позволяет предложить для фибулы 11 аналогичную дату (скорее всего, конец IV - V в.) и рассматривать её как редкую вариацию, которая может быть связанной с весьма обширным кругом культур (ближайшая из них - аланская Северного Кавказа), лишь теоретически не исключая и производство на городище Каракабак.

Е. Двупластинчатые, небольшие, с продолговатой ножкой, расширенной посередине (группа 21, подгруппа I, вариант ША), или двучленные «воинские» (со сплошным приёмником) с ромбической ножкой (группа 17, подгруппа 3) (рис. 5, 12).

Фибула 12 дошла до нас с утраченными головкой и пружинящим аппаратом. Судя по ножке и спинке, она могла принадлежать одной из подгрупп двух разных групп.

Если она имела полукруглую головную пластину, то относится к вариациям двупластинчатых фибул длиной 7-9 см, с узкой ножкой, расширенной около её середины6, представленным в гуннское

5 Об этом свидетельствует многочисленность в этих регионах фибул, имеющих местное своеобразие (см. хотя бы ряд примеров, приведённых в связи с нашим анализом фибул Каракабака, а также упомянутую при этом литературу). Правда, здесь пока не открыто мастерских, где фибулы изготавливались. У алан Северного Кавказа, скорее всего, они связаны с мощными центрами раннегородского характера [Arzhantseva et а1. 2000; Габуев, Малашев 2009: 161-162], исследованными пока, к сожалению, небольшими раскопами.

6 Уместные для таких фибул аналогии по схеме пружинящего механизма и форме стойки для его крепления, к сожалению, не возможны, т. к. эти детали у фибулы 12 не сохранились.

время (4-я четверть IV - 1-я пол./сер. V в.) в Крыму (более всего), причерноморской и южнобужско-днепровской зонах черняховской культуры, связанном с ним Танаисе в низовьях Дона, Подунавье, до Северной Италии на западе (рис. 8, 9, 10; [Gavritukhin 2003: fig. 8, 1, 4, 13, 14, 24, 29; 9, 7; 10, 21, 22, 25, 29; 11, 8, 9, 15-17; 13, 1-3, 5; 15, 13-21].

Из этой картины нельзя исключать и более восточные регионы. Двупластинчатые фибулы, зародившиеся в черняховской культуре, известны на Оке, в гуннское время на северо-востоке они достигали Южного Приуралья, напр., поздние вариации, найденные в г. Уфе [Gavritukhin 2003: fig. 7, 10, 11). Не единичны они на Кавказе, в т. ч., судя по местным переработкам (см. ниже, о фибулах 13-20), интересующих нас или близких им вариаций [Gavritukhin 2003: fig. 14, 1, 2, 17; Гавритухин и др. 2019: рис. 6, 15, 33]. Наконец, отметим находку из мог. Томпакасар в джетыасарской культуре низовий Сырдарьи (рис. 8, 8), с узкой ножкой, отличающейся от сохранившегося фрагмента фибулы 12 лишь местом наибольшего расширения.

Если же фибула 12 головной пластины не имела, то она относится к поздним вариациям застёжек с ромбической ножкой и коротким сплошным приёмником, обычно имеющим узкую стойку для крепления оси пружины. Такие фибулы выделены в тип Киев - Тайманово, причём ближайшие соответствия фибуле 12 можно найти у вариаций, датированных гуннским временем или не исключающим этого (рис. 8, 7; [Гавритухин 2007: 21, рис. 11, 7, 17-20, 24-26]). Судя по выборке в статье И.О. Гавритухина, более всего таких фибул известно с черняховских памятников Поднепровья, не чужды они и юго-западной (карпато-дунайской) части этой культуры, встречаются на юге лесного Поднепровья в киевской культуре, зафиксированы и на Северном Кавказе. Недавно такие застёжки стали известны в Окско-Донском регионе77, где, как и в киевской культуре, черняховские влияния прослеживаются не только по этим находкам.

Как мы видим, при любой атрибуции фибулу 12 следует рассматривать в контексте черняховских влияний на восток в гуннское время. Едва ли оно было в Каракабаке прямым, скорее всего - опосредованным, как элемент многокомпонентных интеррегиональных стилей гуннской эпохи. Учитывая, что кочевники эпохи Великого переселения народов фибул не носили, этот элемент убора мог попасть в далёкие края через «взятых со стороны» некоторых жён степняков (напр., у гуннов жёны германского происхождения известны по письменным источникам) или через контакты оседлого населения, включенного в зону распространения «моды» гуннской эпохи, что так или иначе связано с номадами. В последнем случае, наиболее вероятно северокавказское происхождение фибулы 12.

Ж. Двупластинчатые с расширением ножки ближе к дужке (группа 21, подгруппа II), с цельным корпусом из тонкой пластины, к которому крепились сделанные отдельно приёмник и стойка пружинного механизма (рис. 6, 13-20).

Фибулы 13—20 по форме пластин, профилировке дужки и другим параметрам не выходят за спектры варьирования этих деталей у опубликованных ранее находок с Каракабака [Гавритухин и др. 2019: рис. 3; 4, 13-15]. Это позволяет распространить на них полученные нами ранее выводы: датировку в рамках сер. V - 1-й пол. VI в., наибольшую близость набору с Северного Кавказа, несколько меньшую - набору из Южного Приуралья, что может быть объяснено как контактами, так и наличием общих кавказских прототипов [Гавритухин и др. 2019: 180-182]. В тех случаях, когда находки с городища Каракабак имеют археологический контекст (см. во введении), они подтверждают указанную дату, но не уточняют её.

Фибулы 13-20 представлены одним корпусом, сохранившимся полностью, и семью крупными фрагментами не менее, чем от ещё 5 экз., если предположить, что некоторые фрагменты могли принадлежать одной и той же фибуле (напр., фибулы 14 или 15 и 19 или 20; 16 и 17 или 18). Учитывая опубликованные ранее 8 экз. (часть из них - фрагменты, но явно от разных фибул), получаем не менее 14 фибул, представленных корпусами или их фрагментами. Скорее, таких фибул мы имеем

7 Не опубликованы, работа о них готовится И.О. Гавритухиным.

Казахстан археологиясы № 2 (24) 2024 115

Рис. 6. Фибулы. Городище Каракабак. Номера соответствуют нумерации в каталоге

6-сур. Фибулалар. Каракабак каласы. Нeмiрлер каталоп^ы нeмiрлерге сэйкес келед1

Fig. 6. Fibulae. Karakabak Settlement. The numbers correspond to the numbering in the catalog

Рис. 7. Фибулы. Городище Каракабак. Номера соответствуют нумерации в каталоге 7-сур. Фибулалар. К,арак,абак, к,аласы. Нeмiрлер каталогтаты нeмiрлерге сэйкес келед1 Fig. 7. Fibulae. Karakabak Settlement. The numbers correspond to the numbering in the catalog

заметно больше, ведь, наверное, далеко не все 11 деталей пружинящих механизмов таких фибул, найденные на Каракабаке (фибулы 21-26 каталога и см. [Гавритухин и др. 2019: рис. 4, 16-20]) относятся к тем же изделиям, что и указанные корпуса. В итоге, даже при подсчёте по минимуму (явно заниженному), следует признать очень важный факт: коллекция двупластинчатых фибул с цельным корпусом из тонкой пластины, полученная на городище Каракабак, ныне - крупнейшая из происходящих с одного памятника.

З. Детали пружинящих механизмов и их крепления (рис. 7, 21-27).

Фибулы 21 и 22 представлены Р-образной стойкой для крепления оси пружины, которую можно соотнести только с двупластинчатыми фибулами, имеющими цельный корпус из тонкой пластины (как фибулы 13-20). Аналогичные детали известны на Каракабаке по ещё трём находкам, опубликованным в 2019 г., а сделанный тогда вывод, что они своеобразны на фоне стоек той же схемы с других территорий и могут рассматриваться как показатель местного производства [Гаври-тухин и др. 2019: рис. 4, 18-20, с. 175, 183] - остаётся в силе. То есть сейчас можно говорить, что не менее пяти двупластинчатых фибул из городища Каракабак принадлежат местной серии. Ранее мы писали, что речь может идти и о местном ремонте, а не обязательно о производстве. Теперь, когда таких стоек известно уже пять, такая осторожность представляется чрезмерной.

Фибула 23 представлена очень длинной (46 мм) стойкой в виде стержня с небольшим возвышением в месте крепления двух осей пружины. Нам известна лишь одна аналогия такой стойке у изделий того же круга, что фибулы 13-20, - у застёжки из могильника джетыасарской культуры Алтынасар 4 (рис. 8, 12). Отметим в этой культуре и находки, по которым видны этапы эволю-

Рис. 8. Аналогии фибулам из Алтынказанского микрорайона: 1 - Кумбулта; 2 - Новоалександровка I, кург. 20; 3,11,12 - Алтынасар (3 - 4л, кург. № 247, мог. 2; 11 - 4, кург. № 236;

12 - 4, кург. № 93); 4, 5 - Танаис; 6 - Дюрсо, мог. 483; 7- Филиппова; 8 - Томпекасар, мог. 27; 9 - Керчь; 10 - Курники, мог 26. 1 - по: [Гавритухин 2010а: рис. 3, 14]; 2 - по: [Кропотов 2010: рис. 71, 3]; 3, 8, 11, 12 - по: [Левина 1996: рис. 139, 4; 140, 10-12]; 4, 5 - по: [Амброз 1969: табл. VII, 1, 2]; 6 - по: [Гавритухин 20106: рис. 14, 7]; 7 - по: [Гавритухин 2007: рис. 11, 17];

9, 10 - по: [Gavritukhin 2003: fig. 8, 14; 11, 9]

118 Казахстан археологиясы № 2 (24) 2024

ции стойки для двух осей пружины, приведшие к формированию рассматриваемой формы, причём среди них и черняховская двупластинчатая фибула, которая упоминалась при анализе фибулы 12. Эта фибула (рис. 8, 8) или её аналоги могли быть в начале вероятного типологического ряда. Эволюция шла в направлении увеличения длины и уменьшения высоты стойки (рис. 8, 11), завершаясь интересующими нас вариациями (рис. 7, 23; 8, 12).

Двупластинчатые фибулы с пружиной на двух осях появились в черняховской культуре и получили широкое распространение в эпоху Великого переселения народов. Однако ближайшая к Мангышлаку зона, где они хорошо представлены, если не считать джетыасарскую культуру, - западные районы Кавказа. Даже если предполагать неоднократные заимствования с запада в Приара-лье, следует признать своеобразие (наверное, местное изготовление) хотя бы упомянутой стойки фибулы из Алтынасара 4, которой рассматриваемая стойка фибулы 23 наиболее близка. Правда, эти вещи не тождественны, и для фибулы 23 не исключено каракабакское производство, но и в этом случае, скорее всего, по джетыасарским образцам.

Фибулы 24—26 представлены пружинящим механизмом или его деталями, крепящимися на Т-образной стойке, выгнутой из пластины. Аналогии им были известны и по более раним находкам из Каракабака [Гавритухин и др. 2019: 175, рис. 4, 16, 17]. Их оценку нет оснований пересматривать - они известны в связи с двупластинчатыми фибулами, корпус которых сделан из тонкой пластины (как фибулы 13-20), на Северном Кавказе, в Прикамье, джетыасарской культуре [Гавритухин и др. 2019: 181, 182; Гавритухин 2023: 162, рис. 9А).

Фибула 27 - т. е. игла, тетива и часть пружины - могла быть деталью застёжки практически любой из групп, известных по находкам в Алтынказганском микрорайоне.

Заключение (Гавритухин И.О., Астафьев А.Е., Богданов Е.С.)

По сравнению с выборкой, опубликованной в 2019 г., массив фибул и их фрагментов, найденных на Мангышлаке, увеличился более, чем вдвое: до 47 экз., из которых 44 происходят с городища Каракабак. В ходе исследований последних лет уточнились и наши данные о памятниках Алтынказ-ганского микрорайона. Всё это не отменило практически ни одного из выводов, полученных ранее, но позволило их подтвердить, уточнить и существенно дополнить.

С первым периодом экономической активности, зафиксированном на городище Каракабак (2-я пол. II / 1-я пол. III - 1-я четв. IV в.) можно связать публикуемые фибулы 1, 2, 4, 6. Их рассмотрение подтверждает наличие контактов местного населения с Северным Кавказом, в меньшей степени с восточными группами позднесарматской культуры. Единичная, но близкая по нескольким признакам аналогия в джетыасарской культуре (рис. 8, 3) свидетельствует о связи Каракабака

◄ .........................................................................................................................................................................

8-сур. Алтынказтан шатынауданынан табылтан фибулалардыц аналогтары: 1 - Кумбулта; 2 - Новоалександровка I, 20-оба; 3,11,12 - Алтынасар (3 - 4л, 247-оба , 2-корым; 11 - 4, 236-оба; 12 - 4, 93-оба); 4, 5 - Танаис; 6 - Дюрсо, 483-корым; 7- Филиппова; 8 - Томпекасар, 27-корым; 9 - Керчь; 10- Курники, 26-корым. 1 - [Гавритухин 2010а: 3, 14 сур.] бойынша; 2 - [Кропотов 2010: 71,3 сур.] бойынша; 3, 8, 11, 12 - [Левина 1996: 139, 4; 140, 10-12 сур.] бойынша; 4, 5 - [Амброз 1969: VII кест., 1, 2] бойынша; 6 - [Гавритухин 20106: 14, 7 сур.] бойынша; 7 - [Гавритухин 2007: 11, 17 сур.] бойынша; 9, 10 - [Gavritukhin 2003: fig. 8, 14; 11, 9] бойынша

Fig. 8. Analogies to brooches from the Altynkazan microdistrict: 1 - Kumbulta; 2 - Novoaleksandrovka I, mound 20; 3,11,12 - Altynasar (3 - 4l, mound 247, grave 2; 11 - 4, mound 236; 12 - 4, mound 93); 4, 5 - Tanais; 6 - Durso, grave 483; 7 - Filippova; 8 - Tompekasar, grave 27; 9 - Kerch; 10 - Kurniki, grave 26. 1 - after - Gavritukhin 2010a: fig. 3, 14; 2 - after - Kropotov 2010, fig. 71, 3; 3, 8, 11, 12 - after - Levina 1996: fig. 139, 4; 140, 10-12; 4, 5 - after - Ambrose 1969: table VII, 1, 2; 6 - after - Gavritukhin 2010b: fig. 14, 7; 7 - after - Gavritukhin 2007: fig. 11, 17; 9, 10 - after - Gavritukhin 2003: fig. 8, 14; 11, 9

с ней или об общем источнике некоторых инноваций. Большая часть рассмотренных находок в той или другой степени обладает своеобразием, позволяющим говорить о местном производстве фибул, даже о формировании некоторых черт, присущих каракабакским «школам» мастеров. К этому же времени относятся все три фибулы с Мангышлака, найденные вне Каракабака, причём две из них (3 и 5) вполне вписываются в каракабакский контекст. Лишь фибула 7 (проволочная лучковая) принадлежит группе, на Каракабаке пока не представленной, и только она происходит не с поселений или стоянок, а из могильника, причем расположенного на восточной периферии Алтынказганского микрорайона (рис. 1, 7). Однако единичный факт, конечно, не достаточен для выводов - проработка возникающих вопросов требует новых материалов.

Спад первого периода экономической активности на Каракабаке, судя по монетам, приходится на 2-ю и 3-ю четверти IV в. В принципе, бытование некоторых упомянутых выше фибул, как и наиболее ранних из отнесённых к следующему периоду, не исключает этот хронологический отрезок. Однако нет и фибул, которые можно датировать именно этим временем. Т. е. анализ фибул не противоречит наличию лакуны, реконструируемой по данным нумизматики, но и не подтверждает её наличие безусловно.

Со вторым периодом экономической активности на поселении Каракабак (4-я четв. IV - сер. VI в.) можно связать большую часть фибул, опубликованных сейчас (фибулы 8-26) и в 2019 г. (фибулы 5-20 [Гавритухин и др. 2019]). Все они относятся к группам, новым для интересующего нас региона, но не только для него. Это - показатель новой эпохи, но совсем не обязательно смены экономических приоритетов, а тем более населения. Наиболее ранние образцы (не позднее V в., вероятно, его 1-й пол.), т. е. фибулы 10-12, как и 7/2019 можно связать с интеррегиональной «модой» гуннской эпохи. Распространение в ней фибул могло быть опосредовано представителями оседлых народов, инкорпорированных в степную среду (напр., некоторых жён кочевников), или прямыми контактам групп оседлого населения, так или иначе связанного с кочевниками, игравшими в общей ситуации ведущую военно-политическую роль. Фибулы 8 и 9, как и две более ранние находки, аналогичные фибуле 8, могли принадлежать этому или же более позднему контексту.

Фибулы 13-26 и их аналогии из выборки, опубликованной в 2019 г. (всего - 27 фр., представляющих не менее 14, а скорее всего, более 20 целых фибул), относятся к сер. V - 1-й пол. VI в., т. е. финалу гуннского, а в основном к постгуннской (шиповской) эпохе. Эти фибулы имеют многие переклички с теми, что известны на Северном Кавказе, в Прикамье и джетыасарской культуре низовий Сырдарьи. Наивысшая концентрация таких фибул приходится на аланскую культуру Северного Кавказа, в которой прослеживаются и все ступени их эволюции, а менее всего аналогий выборке с Каракабака, если судить только по ряду особенностей корпусов фибул, зафиксировано в джетыасарской культуре. При этом, если судить по стойкам для крепления оси пружины, то из 11 их находок на Каракабаке пять (как фибулы 24-26) имеют широкий круг аналогий, пять (как фибулы 21 и 22) принадлежат местной серии, одна (фибула 23) связана, скорее всего, с джетыасарской культурой.

Напомним, что, судя по ряду находок (ременные гарнитуры, конское снаряжение, монеты и др.), к шиповскому времени относится расцвет Каракабакского торгово-ремесленного центра и связанного с ним Алтынказганского микрорайона [Астафьев, Богданов 2023 а]. Наличие на Каракабаке в это время, как представительной местной серии фибул, так и изделий, имеющих широкий спектр аналогий, являются весомыми аргументами в пользу этого вывода. О значимости этого центра и в более раннее время свидетельствует выделение среди фибул Мангышлака вариаций III - начала IV в., соотносимых с местным (судя по всему, каракабакским) производством, сложившимся в контексте контактов с Северным Кавказом, сарматским миром и другими регионами.

ЛИТЕРАТУРА

1 Амброз А.К. Фибулы юга европейской части СССР II в. до н.э. - IV в. н.э. М.: Наука, 1966. 116 с. (САИ.

Вып. Д1-30).

2 Амброз А.К. Фибулы из раскопок Танаиса // Античные древности Подонья - Приазовья / Отв. ред. Д.Б. Шелов

(МИА. № 154). М.: Наука, 1969. С. 248-272.

3 Астафьев А.Е., Богданов Е.С. Древний город на Восточном берегу Каспийского моря // Stratum plus. 2019.

№ 4. С. 17-38.

4 Астафьев А.Е., Богданов Е.С. К вопросу о существовании восточно-каспийского ответвления Великого

Шелкового пути // Этнические взаимодействия на Южном Урале. Великое переселение народов. Диалог культур. М-лы VIII Междунар. научн. конф. / Отв. ред. С.Г. Боталов. Челябинск: Государственный исторический музей Южного Урала, 2020. С. 126-133.

5 Астафьев А.Е., Богданов Е.С. Погребально-поминальный комплекс Алтынказган (III - первая половина

VI в.). Алматы: ИА КН МНВО РК, 2023а. 384 с. (Материалы и исследования по археологии Казахстана. Т. XVIII.)

6 Астафьев А.Е., Богданов Е.С. Вал Байлама // Археология Казахстана (Казакстан археологиясы). 20236. № 2.

С. 117-130.

7 Астафьев А.Е., Петров П.Н. Полуостров Мангышлак в морском торговом сообщении эпохи Золотой Орды

// Археология евразийских степей. Нумизматика и эпиграфика. 2017. № 6. С. 101-115.

8 ВайнбергБ.И. Монеты древнего Хорезма. М.: Наука; гл. ред. Вост. лит., 1977. 220 с.

9 Габуев Т.А., Малашев В.Ю. Памятники ранних алан центральных районов Северного Кавказа. М.: ИА РАН;

ТАУС, 2009. 468 с.

10 Гавритухин И.О. Днепровское лесостепное Левобережье. Финал черняховской культуры // Восточная Европа

в середине 1 тыс. н.э. / Ред.: И.О. Гавритухин, А.М. Обломский. М.: ИА РАН, 2007. (Раннеславянский мир. 9). С. 9-24, 39-43, 46-59, 65, 410-411.

11 Гавритухин И.О. Находка из Супрут в контексте восточноевропейских сильно профилированных фибул

// Лесная и лесостепная зоны Восточной Европы в эпохи римских влияний и Великого переселения народов. Конференция 2. Ч. 1 / Ред. А.М. Воронцов, И.О. Гавритухин. Тула: Гос. музей-заповедник «Куликово поле»; ИА РАН, 2010а. С. 49-68.

12 Гавритухин И.О. Византийские подвязные фибулы с S-видной петлей для оси пружины. Находки к северу

и востоку от Дуная // Археология Восточной Европы в I тысячелетии н.э. Проблемы и материалы / Ред. И.В. Исланова, В.Е. Родинкова. М.: ИА РАН, 20106. С. 35-89. (Раннеславянский мир. Вып. 13)

13 Гавритухин И.О. Глава 10. Фибулы эпохи Великого переселения народов, найденные в Ксизово // Острая

Лука Дона в древности. Археологический комплекс памятников гуннского времени у с. Ксизово (конец IV - V в.) / Отв. ред. А.М. Обломский. М.: ИА РАН, 2015. С. 212-240, 570-574. (Раннеславянский мир. Вып. 16).

14 Гавритухин И.О. Подвязные лучковые фибулы из могильника Фронтовое 3 (типология и хронология) //

Могильник римского времени Фронтовое 3: варвары на границах Империи / Отв. ред. А.В. Мастыкова, Э.А. Хайрединова. М.: ИА РАН, 2022а. С. 22-42.

15 Гавритухин И.О. Из истории изучения подвязных лучковых фибул // Могильник римского времени

Фронтовое 3: варвары на границах Империи / Отв. ред. А.В. Мастыкова, Э.А. Хайрединова. М.: ИА РАН, 20226. С. 229-238.

16 Гавритухин И. О. Комплекс металлических изделий эпохи Первого Тюркского каганата из Бесланского

могильника (Северная Осетия) // Нижневолжский археологический вестник. 2023. Т. 22. № 1. С. 139-202.

17 Гавритухин И.О., Астафьев А.Е., Богданов Е.С. Фибулы с поселения Каракабак // Поволжская археология.

2019. № 3 (29). С. 170-189.

18 Зеймаль Е.В. Древние монеты Таджикистана. Душанбе: Дониш, 1983. 310 с.

19 Кропотов В.В. Фибулы сарматской эпохи. Киев: АДЕФ-Украина, 2010. 384 с.

20 Левина Л.М. Этнокультурная история Восточного Приаралья. I тысячелетие до н.э. - I тысячелетие н.э. М.:

Вост. лит., 1996. 396 с.

21 Малашев В.Ю. Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени // Сарматы и их соседи на

Дону / Отв. ред. Ю.К. Гугуев. Ростов-на-Дону: Терра, 2000. С. 194-232. (Материалы и исследования по археологии Дона. Вып. 1)

22 Малашев В.Ю., Гаджиев И.С., Ильюков Л.С. Страна маскутов в Западном Прикаспии. Курганные

могильники Прикаспийского Дагестана III-V вв. н.э. Махачкала: Мавраевъ, 2015. 452 с.

23 Малашев В.Ю., Кадзаева З.П. Сильно профилированные фибулы середины III - IV в. н.э. // РА. 2021. № 2.

С. 54-72.

24 Малашев В.Ю., Яблонский Л.Т. Степное население Южного Приуралья в позднесарматское время. По

материалам могильника Покровка 10. М.: Восточная литература, 2008. 364 с.

25 Сабирова Т.М. Фибулы Среднего Прикамья первой половины I тыс. н.э. Ижевск: Шелест, 2019. 238 с.

26 Свиридов А.Н., Язиков С.В. Могильник римского времени Фронтовое 3 в Юго-Западном Крыму: в трех

частях. Ч. 1 / Отв. ред. А.В. Мастыкова, И.О. Гавритухин. М.: ИА РАН, 2023. 460 с. (Материалы спасательных археологических исследований. Т. 33. Ч. 1).

27 Свиридов А.Н., Язиков С.В. Могильник римского времени Фронтовое 3 в Юго-Западном Крыму: в трех

частях. Ч. 2 / Отв. ред. А.В. Мастыкова, И.О. Гавритухин. М.: ИА РАН, 2024 (в печати). (Материалы спасательных археологических исследований. Т. 33. Ч. 2).

28 Скрипкин А.С. Фибулы Нижнего Поволжья (по материалам сарматских погребений) // СА. 1977. № 2.

С. 100-120.

29 Arzhantseva I., Deopik D., Malashev V. Zilgi: an Early Alan Proto-city of the First Millenium AD on the Boundary

Between Steppe and Hill Country // Colloquia Pontica. 2000. Vol. 5. Pp. 211-250.

30 Gavritukhin I. Double-plate fibels of subgroup I // A nyiregyhazi Josa Andras M6zeum Evkonyve. XLIV

Nyiregyhaza, 2003. Pp. 113-184.

REFERENCES

1 Ambroz, A. K. 1966. Fibuly yuga yevropeyskoy chasti SSSR II v. do n.e. - IV v. n. e. (Fibulae from the south of

the European part of the USSR, 2nd century BC - 4th century AD). Moscow: "Nauka" Publ. (SAI. Vol. D1-30) (in Russian).

2 Ambroz, A. K. 1969. In: Antichnyye drevnosti Podoniya-Priazoviya (Ancient antiquities of the Don region - Azov

region). Moscow: "Nauka" Publ, 248-272 (MIA. No. 154) (in Russian).

3 Astafiev, A. Y., Bogdanov, Y. S. 2019. In: Stratum plus, 4, 17-38 (in Russian).

4 Astafiev, A. Y., Bogdanov, Y. S. 2020. In: Botalov, S. G. (ed.). Etnicheskiye vzaimodeystviya na Yuzhnom Urale.

Velikoye pereseleniye narodov. Dialog kultur (Ethnic interactions in the Southern Urals. The Great Migration of Peoples. Dialogue of cultures). Chelyabinsk: Gosudarstvennyi istoricheskiy muzey Yuzhnogo Urala, 126133 (in Russian).

5 Astafiev, A. Y., Bogdanov, Y. S. 2023a. Pogrebalno-pominalnyi kompleks Altynkazgan (III - pervaya polovina

VI v.) (Funeral and memorial complex Altynkazgan (3th - first half of the 6th century AD). Almaty: Margulan Institute of Archaeology (Materialy i issledovaniya po arkheologii Kazakhstana. Vol. XVIII) (in Russian).

6 Astafiev, A. Y., Bogdanov, Y. S. 2023b. In: Kazakstan arheologiyasy (Kazakhstan Archeology), 2, 117-130

(in Russian).

7 Astafiev, A. Y., Petrov, P. N. 2017. In: Arkheologiia evraziyskikh stepei (Archaeology of the Eurasian Steppes), 6,

101-115 (in Russian).

8 Weinberg, B. I. 1977. Monety drevnego Khorezma (Coins of ancient Khorezm). Moscow: "Nauka" Publ.

(in Russian).

9 Gabuyev, T. A., Malashev, V. Y. 2009. Pamyatniki rannikh alan tsentralnykh rayonov Severnogo Kavkaza (Sites of

the early Alans of the central regions of the North Caucasus). Moscow: Institute archaeology RAN; "TAUS" publ. (in Russian).

10 Gavritukhin, I. O. 2007. In: Gavritukhin, I. O., Oblomsky, A. M. (eds.). Vostochnaya Evropa v seredine 1 tys. n.e. (Eastern Europe in the middle of the 1st millennium AD). (Ranneslavyanskiy mir. 9 (Early Slavic world. 9)). Moscow: Institute of Archaeology RAS, 9-24, 39-43, 46-59, 65, 410-411 (in Russian).

11 Gavritukhin, I. O. 2010a. In: Vorontsov, A. M., Gavritukhin, I. O. (eds.). Lesnaya i lesostepnaya zony Vostochnoy

Yevropy v epokhi rimskikh vliyaniy i Velikogo pereseleniya narodov (Forest andforest-steppe zones of Eastern Europe during the era of Roman influences and the Great Migration of Peoples). Tula: Institute of Archaeology RAS, 49-68 (in Russian).

12 Gavritukhin, I. O. 2010b. In: Islanova, I. V., Rodinkova, V E. (eds.). Arkheologiya Vostochnoy Yevropy

v I tysyacheletii n.e. Problemy i materialy (Archaeology of Eastern Europe in the 1st millennium AD. Problems and materials). Moscow: Institute of Archaeology RAS, 35-89 (in Russian).

13 Gavritukhin, I. O. 2015. In: Oblomskiy, A. M. (ed.). Ostraya Luka Dona v drevnosti. Arkheologicheskiy kompleks

pamyatnikovgunnskogo vremeni u s. Ksizovo (konets IV- Vv.). (Ostraya Luka of the Don river in ancient times. Archaeological complex of monuments of the Hunnic period near the village. Ksizovo (late 4th - 5th century). Moscow: Institute of Archaeology RAS, 212-240, 570-574 (in Russian).

14 Gavritukhin, I. O. 2022a. In: Mastykova, A. V., Khairedinova, E. A. (eds.). Mogilnik rimskogo vremeni Frontovoye 3: varvary na granitsakh Imperii (Roman burial ground Frontline 3: barbarians on the borders of the Empire). Moscow: Institute of Archaeology RAS, 22-42 (in Russian).

15 Gavritukhin, I. O. 2022b. In: Mogilnik rimskogo vremeni Frontovoye 3: varvary na granitsakh Imperii (Roman

burial ground Frontline 3: barbarians on the borders of the Empire). Moscow: Institute of Archaeology RAS, 229-238 (in Russian).

16 Gavritukhin, I. O. 2023. In: Nizhnevolzhskiy Arkheologicheskiy Vestnik (The Lower Volga archaeological bulletin),

1 (22), 139-202 (in Russian).

17 Gavritukhin, I. O., Astaf'yev, A. Ye., Bogdanov, Ye. S. 2019. In: Povolzhskaya arkheologiya (The Volga river

region archaeology), 3 (29), 170-189 (in Russian).

18 Zeymal, Y.V. 1983. Drevniye monety Tadzhikistana (Ancient coins of Tajikistan). Dushanbe: "Donish" Publ.

(in Russian).

19 Kropotov, V. V. 2010. Fibuly sarmatskoy epokhi (Fibulae of the Sarmatian epoch). Kyiv: "ADEF-Ukraina" Publ.

(in Russian).

20 Levina, L. M. 1996. Etnokulturnaya istoriya Vostochnogo Priaraliya. I tysyacheletiye do n. e. -1 tysyacheletiye

n. e. (Ethnocultural history of the Eastern Aral Sea region. 1st millennium BC - 1st millennium AD). Moscow: "Vostochnaya literatura" Publ. (in Russian).

21 Malashev, V Y. 2000. In: Sarmaty i ikh sosedi na Donu (Sarmatians and their neighbors on the Don). Rostov-on-

Don: "Terra" Publ., 194-232 (in Russian).

22 Malashev, V. Y., Kadzayeva, Z. P. 2021. In: Rossiyskaya arheologia (Russian archaeology), 2, 54-72

(in Russian).

23 Malashev, V Y., Gadzhiyev, I. S., Ilyukov, L. S. 2015. Strana maskutov v Zapadnom Prikaspii. Kurgannyye mogilniki

Prikaspiyskogo Dagestana III - V vv. n. e. (Country of the Maskuts in the Western Caspian region. Kurgan burial grounds of Caspian Dagestan 3rd-5th centuries AD). Makhachkala: "Mavrayev" Publ. (in Russian).

24 Malashev, V Y., Yablonskiy, L. T. 2008. Stepnoye naseleniye Yuzhnogo Priuraliya vpozdnesarmatskoye vremya.

Po materialam mogilnika Pokrovka 10 (Steppe population of the Southern Urals in the late Sarmatian period. Based on materials from the Pokrovka 10 burial ground). Moscow: "Vostochnaya literature" Publ. (in Russian).

25 Sabirova, T. M. 2019. Fibuly Srednego Prikamiya pervoy poloviny I tys. n. e. (Fibulae of the Middle Kama region

of the first half of the 1st millennium AD). Izhevsk: "Shelest" Publ. (in Russian).

26 Sviridov, A. N., Yazikov, S. V. 2023. Mogilnik rimskogo vremeni Frontovoye 3 v Yugo-Zapadnom Krymu: v trekh

chastyakh. Vol. 1 (Roman-era burial ground Frontovoye 3 in South-Western Crimea: in three parts). Moscow: Institute of Archaeology RAS (in Russian).

27 Sviridov, A. N., Yazikov, S. V. 2023b. Mogilnik rimskogo vremeni Frontovoye 3 v Yugo-Zapadnom Krymu: v trekh

chastyakh. Vol. 2 (Roman-era burial ground Frontovoye 3 in South-Western Crimea: in three parts). Moscow: Institute of Archaeology RAS (in Russian).

28 Skripkin, A. S. 1977. In: Sovetskay arheologia (Soviet archaeology), 2, 100-120 (in Russian).

29 Arzhantseva, I., Deopik, D., Malashev, V. 2000. In: Colloquia Pontica, 5, 211-250 (in English).

30 Gavritukhin, I. 2003. In: Yearbook of the Andras JosaMuseum in Nyiregyhaza. LIV, 113-184 (in Hungarian).

МYДделер к,ак,ть^ысы туралы акпаратты ашу. Автор 1^дделер к,ак,ть№ысыныц жок,ть^ын мэлiмдейдi. /

Раскрытие информации о конфликте интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. /

Disclosure of conflict of interest information. The author claims no conflict of interest.

Мак,ала туралы акпарат / Информация о статье / Information about the article.

РедакцияFа тYстi / Поступила в редакцию / Entered the editorial office: 17.05.2024.

Рецензенттер макyлдаFан / Одобрено рецензентами / Approved by reviewers: 06.06.2024.

ЖариялауFа кабылданды / Принята к публикации / Accepted for publication: 06.06.2024.

Ш

Казахстан археологиясы № 2 (24) 2024 123

1