CC BY
0
Прокопенко О.Д., Барыкина Д.А. 2022. Динамика численности и успех размножения некоторых видов птиц дельты р. Апапельгин, западная Чукотка. // Вест. СВНЦДВО РАН 1: 66-76.
Прокопенко О.Д., Макаренко Ю.С., Кауров П.Н. 2018. Встреча пестроносого турпана Mela-nitta perspicillata в дельте реки Апапельгин (Чаунская губа) // Рус. орнитол. журн. 27 (1694): 5554-5555. EDN: YNJPMT Сандакова С.Л., Горохова Т.В. 2011. Особенности фауны и структуры сообществ населённых пунктов Чукотского края // Байкал. зоол. журн. 8: 77-80. Соловьёва Д.В. 2016. Птицы острова Айон, Чукотский АО //Дальневост. орнитол. журн. 5: 19-31.
Томкович П.С. 2007. Аннотированный список птиц окрестностей города Певека, Чукотский
автономный округ // Орнитология 34, 2: 176-185. Mlíkovsky J. 2023. Systematic catalogue of the birds of Siberia. Praha: 1-3167.
Ю ^
ISSN 1026-5627
Русский орнитологический журнал 2024, Том 33, Экспресс-выпуск 2427: 2621-2630
Новые материалы по биологии пёстрого пыжика Brachyramphus perdix на Камчатке
Е.Г.Лобков
Евгений Георгиевич Лобков. Камчатский государственный технический университет, Петропавловск-Камчатский, Россия. E-mail: lobkov48@mail.ru
Второе издание. Первая публикация в 2002*
В последние десятилетия собрана обширная новая информация о состоянии популяций и особенностях экологии американского Brachyramphus marmoratus (J.F.Gmelin, 1789) (см., например: «Ecology and conservation of the Marbled Murrelet», Albany, California, 1995), чего, к сожалению, нельзя сказать об азиатском Brachyramphus perdix (Pallas, 1811), ранее рассматривавшемся в качестве подвида B. marmoratus pedix, который по-прежнему остаётся одной из самых неизученных птиц. Ряд авторов высказывается в пользу глубоких морфологических и генетических различий между marmoratus и pedix, достаточных для того, чтобы рассматривать азиатскую форму самостоятельным видом (Friesen et al. 1994; Piatt et al. 1994). В связи с этим любая новая информация, восполняющая пробел в знаниях о распространении, численности и экологии азиатского пёстрого пыжика представляет большой интерес.
С момента выхода в свет книги «Гнездящиеся птицы Камчатки» (Лобков 1986) мы собрали новые материалы о пёстром пыжике на юго-востоке этого полуострова, дополняющие представления об образе жизни этого вида.
* Лобков Е.Г. 2002. Новые материалы по биологии азиатского длинноклювого пыжика Brachyramphus marmoratus perdix на Камчатке // Биология и охрана птиц Камчатки. М., 4: 80-85.
В основе статьи лежат материалы, собранные в 1980-1990-х годах на юго-восточном побережье Камчатки от Кроноцкого полуострова до бухты Вестник. До 1995 года мы ежегодно исследовали смертность морских птиц на побережье Кроноцкого заповедника и собирали попутную информацию о численности пыжиков в прибрежной зоне океана и об их встречах на суше. С 1995 по 2001 год мы имели возможность регулярно исследовать прибрежную зону океана вдоль юго-восточной Камчатки и особенно побережье между рекой Жупанова и Русской бухтой, занимаясь здесь организацией промысла биоресурсов. За 7 лет мы совершили десятки поездок на маломерных судах, останавливаясь на 2-10 дней в самых разных местах побережья в бухтах, на островах, в устьях рек, возле озёр и лагун. Кроме того, временами для обследования прибрежных вод на большом протяжении удавалось использовать вертолёт.
Помимо попутного сбора информации, мы специально учитывали пыжиков в тех случаях, когда маршруты проходили в местах их концентрации. Пыжики нередко собираются в очень узкой прибрежной полосе (200-500 м) океана, где подчас из-за сильного волнения маломерные суда использовать опасно. В такой ситуации хороший результат для учёта даёт использование вертолёта Ми-2. Сидя в кресле второго пилота, нетрудно одному учётчику контролировать прибрежную полосу шириной не менее 400-500 м. Наиболее удобная скорость — 120 км/ч. Высоту полёта мы меняли от 30 до 80 м в зависимости от силы волнения и численности птиц. Пыжики, пожалуй, терпимее многих других видов птиц относятся к вертолёту и обычно, если ныряют, то в самой непосредственной близости от летящей машины, что позволяет производить их учёт с достаточной полнотой.
О гнездовании пёстрого пыжика на Налычевском мысе
Летом 2000 года мы дважды (26 июня и 21-25 июля) побывали на мысе Налычевский (53°09' с.ш.; 159°23' в.д.). Этот мыс представляет собой небольшой полуостров, клином выступающий в море. Он образован небольшой горной грядой, идущей параллельно морскому берегу между реками Островной и Налычева. С юга и севера мыс изолирован открытыми, в значительной мере заболоченными низинами. Протяжённость береговой линии скалистой части полуострова не превышает 10 км. Наибольшая высота горной гряды у Налычевского мыса — 596.2 м. Рядом с ней имеется ещё несколько не столь высоких вершин. Восточные склоны мыса, обращённые к морю, скалистые и обрывистые, с обширными гравийными осыпями и обычно оголённые либо заросшие небогатой травяной растительностью. По окраинам гряды большие участки занимают луга, а по верхней её кромке произрастают ольховый стланик ЛЫиБ fruticosa и каменная берёза БвШЬа втшапи. Западные склоны гряды, образующей мыс, полого спускаются к озеру Налычево, расположенному в низине между возвышенностями, и покрыты густой растительностью: старым каменноберёзовым лесом с обилием фаутных (повреждённых) деревьев, ольховым стлаником и высокотравьем.
Уже в первое посещение мыса 26 июня мы обратили внимание на пёстрых пыжиков, которые парами держались на море у самого берега.
22 июля мы провели их учёт на участке от Налычевского мыса до лимана реки Налычева длиной 8 км. В прибрежной полосе на удалении от 100 до 800 м от берега мы насчитали 13 пар пёстрых пыжиков (все они держались именно парами) и 1 пару короткоклювых пыжиков Бш^ушт-phus brevirostris. Последнее оказалось новостью. Видимо, небольшое количество птиц этого вида проникает на гнездование в юго-восточные районы Камчатки южнее Камчатского залива. Никогда ранее мы корот-коклювых пыжиков в этих районах не замечали.
В период с 21 по 25 июля мы обследовали население птиц озера На-лычево, прилегающих лесов и скалистых обнажений Налычевского мыса. Преобладала облачная, пасмурная погода; мыс почти всё время был закрыт туманом до нижних отметок 50-70 м или даже до уровня моря. Именно в такую погоду мы каждое утро и вечер (но обычно именно утром) замечали пёстрых пыжиков, летающих над морским берегом, лесом, над горной грядой и прилегающими приморскими лугами, не удаляясь, однако, от горной гряды более чем на 0.5 км. Чаще всего мы наблюдали пыжиков с 6 до 8 ч утра, самое позднее - в 9 ч, а вечером - с началом сумерек (22-23 ч). Всякий раз пёстрые пыжики стремительно появлялись на высоте 60-100 м, чуть ниже кромки тумана. Они летели парами в 3-15 м одна от другой и при этом перекликались громким пронзительным и протяжным свистом, исполняемым высоким тоном. В ясную солнечную погоду такого пронзительного свиста мы не слышали. Е.В.Козлова (1957) описывает крик пёстрых пыжиков словом «миир». Это очень похоже на свист, который слышали мы, только в нашем случае он значительно более протяжный: «миии-ир», чем-то даже напоминающий протяжный свист стрижей.
В эти же дни в ранних вечерних сумерках мы трижды наблюдали пёстрых пыжиков с рыбкой в клюве: один раз - одиночную особь, дважды — одну из птиц в паре. Весь день пыжики определённо проводили только на море. Наблюдая вечерами за морем с высокого берега, мы замечали летящих над водой пыжиков в 300-800 м от берега. Подлетая к мысу, они поднимались на высоту 100-150 м, а затем скрывались за неровностями рельефа, которые закрывали нам обзор. Как правило, они подлетали к берегу примерно в одном секторе склона. Было впечатление, словно несколько пар пыжиков гнездились где-то поблизости одна от другой. Пыжики несли в клюве только одну рыбку. Предположительно, это была песчанка Ammodytes hexapterus, которая в эти дни составляла основу питания практически всех чайковых и чистиковых птиц в районе Налычевского мыса.
24 июля 2000 при обследовании верхней кромки горной гряды На-лычевского мыса мы впервые на Камчатке обнаружили гнездо пёстрого пыжика. Эта находка существенно дополняет представления об условиях размножения этого вида. Гнездо находилось в верхней части не
сильно заросшего скалисто-щебнистого склона (его общий уклон 50-60°) на высоте примерно 280 м над уровнем моря. Оно было устроено на относительно ровном участке среди нескольких крупных камней и мелкого щебня среди скудной невысокой растительности. В 1.5 м от гнезда пролегала тропа снежных баранов Ovis nivicola (на горной гряде этого мыса живёт примерно 80 баранов). На твёрдом, с мелкими камешками, грунте, на котором произрастали отдельные травинки, сидел птенец. Он активно реагировал на приближение к нему: раскрывал клюв, демонстрировал резкие выпады, время от времени сопровождая их негромким писком. Специального гнезда не было, но птенец находился в средней части площадки размерами 190x140 мм, которая оставляла впечатление слегка расчищенной или утоптанной.
Все гнёзда В. perdix, как известно (Кузякин 1963; Нечаев 1986, 1991; Лабзюк 1987; Кондратьев, Нечаев 1989), до сих пор были найдены на деревьях, причём исключительно на лиственницах Larix gmelinii. У В. marmoratus на Аляске на ряде островов (Августина, Баррен, Кодьяк) и на полуострове Кенай известны гнёзда, устроенные на земле на скалистом морском берегу на камнях и склонах, что очень похоже на место гнездования В. perdix, найденное нами (Simons 1980; Day et al. 1983; Mendenhall 1992). Доля, какую занимают длинноклювые пыжики, гнездящиеся на земле, составляет приблизительно 3% популяции этого вида на Аляске (Piatt, Ford 1993). Таким образом, и пёстрые пыжики способны гнездиться на грунте на скалистом побережье.
Приводим первое для В. perdix описание птенца. Длина клюва 15 мм. В наряде в значительном количестве ещё сохранился плотный густой пуховый покров толщиной от 8 до 14 мм. Со спинной стороны он серовато-жёлтого цвета с тёмными продольными пестринами, особенно густыми на верхней части шеи и голове, а с брюшной стороны светло-серого (бледного) цвета, самого светлого на горле. Вместе с тем, почти по всему телу уже активно развивалось контурное оперение, темно-бурое сверху, в основном светлое снизу и отчётливо белое на лопатках. Все маховые, большая часть кроющих спины, поясницы и брюшка вышли из пеньков, либо были как раз на стадии выхода, когда их пеньки раскрылись. Кроющих крыльев ещё не было. Перо на голове было в основном на стадии выхода из пеньков, но часть пеньков ещё не раскрылась и здесь ещё оставался пух. Рулевые ещё не развернулись. По аналогии с описаниями птенцов В. marmoratus с Аляски (Simons 1980), возраст найденного нами птенца составлял примерно 12-14 дней.
Вернувшись к гнезду чуть позже, мы провели возле него около 5 ч и дождались сумерек. Взрослая птица молча прилетела в 23 ч 02 мин (заход солнца в 22 ч 15 мин). Она была одна. Из-за темноты невозможно было что-либо рассмотреть в её поведении. Пробыла она возле птенца около 12 мин.
О некоторых особенностях биологии пёстрого пыжика
О биотопическом распределении. В период гнездования пёстрых пыжиков можно наблюдать в основном в дневные часы на море. Они держатся главным образом у морских побережий, вдоль которых хорошо развит пояс высокоствольных каменноберёзовых лесов. Предпочитают места, где слабо наклонные к морю вулканические плато, покрытые сплошным лесом, выходят к крупным заливам. Берега заливов могут быть как низинными (с прилегающими к ним обширными заболоченными маршами), так и возвышенными (с более или менее высокими террасами). Главное, чтобы сразу от побережья или на небольшом удалении от него начинались каменноберёзовые леса. Кроме того, пыжики определённо любят держаться у гористых, но обязательно покрытых лесом полуостровов. Полуострова, склоны которых поросли кустарником и лишены высокоствольного леса, для пыжиков менее привлекательны.
Привязанность пёстрых пыжиков к покрытому лесом побережью, не зависимо от того, равнинное оно или скалистое, не случайна. Встречи этих птиц вне моря свидетельствуют о том, что они используют в качестве мест размещения гнёзд и сами леса (в тех случаях, вероятно, когда размещают гнёзда на деревьях), и каменистые склоны морских берегов (когда размещают гнёзда на земле), а может быть, и каменистые склоны ближайших к побережью гор и вулканов.
Принято считать, что на Дальнем Востоке пёстрые пыжики населяют прибрежные, равнинные, горные хвойные и смешанные леса (Konyukhov, Kitaysky 1995). На Камчатке в хвойных (лиственничных) лесах мы видели летящих пёстрых пыжиков только в бассейне Кроноцкого озера (50-60 км от моря, реки Северная, Лиственничная и Унана). В условиях Камчатки хвойные леса (лиственничники, а тем более ельники) не выходят к побережью, произрастают только во внутренних районах полуострова, как правило, очень далеко от моря (только по левобережью реки Камчатки в самом её низовье лиственничные, а точнее — смешанные с лиственницей редколесья произрастают местами в 10 -12 км от моря). Потому основным лесным биотопом пыжиков на полуострове Камчатка являются мелколиственные леса из каменной берёзы. На юго-восточном побережье Камчатки мы наблюдали летящих пёстрых пыжиков по долинам мелких рек в каменноберёзовых лесах на удалении до 11 км от моря. Так, утренние и вечерние сумеречные полёты пыжиков с пронзительным свистом, которые, на наш взгляд, могут свидетельствовать о гнездовании где-то поблизости, мы наблюдали 27 июня 1986 в истоке ручья Горячий Ключ близ Семячикского лимана в 4 км от моря, 17 июля 1997 в низовье реки Асачи в 6 км от моря и 30 июня 1995 в низовье реки Жупанова в 11 км от моря. Кроме того, одиночную птицу, молча пролетевшую вдоль речной долины со стороны гор вниз к морю над самыми деревьями чуть ниже тумана, мы наблюдали 14 июля 1990 в 3 км от моря
на ручье Бондаренкин возле села Жупаново. Во всех случаях пыжики летели на большой скорости над лесом, оставляя впечатление, что они летели издалека (возможно, с ближайших гор). Нам неизвестны какие-либо предпочитаемые маршруты перелётов (своеобразные «коридор ы»). Перелёты со стороны гор и леса к морю и обратно происходят рассеянно, но обязательно по долинам ручьёв, небольших речушек и крупных рек. С мест гнездования пыжики пролетают в основном утром, но также днём, а возвращаются к гнёздам в вечерних сумерках и даже в темноте.
Изолированные места обитания пёстрых пыжиков в лесах (или в горах?), обрамляющих крупнейшие пресные озёра Камчатки (Кроноцкое, Курильское и Азабачье), расположены на удалении до 40 и 60 км от моря. При этом даже те пыжики, что гнездятся на Кроноцком озере, наиболее удалённом от побережья, не теряют связи с морем. Они проводят дневное время на кормёжке как на озере, так и на море, возвращаясь на сушу в вечерних сумерках, что мы наблюдали в истоке реки Кроноцкой.
О привязанности пёстрых пыжиков к морским берегам определённого характера свидетельствуют и результаты учётов этих птиц в дневное время в прибрежных водах Восточной Камчатки (Вяткин 1999; наши данные). Больше всего их оказалось у залесённых берегов полуостровов Камчатский и Кроноцкий, а также в Кроноцком заливе. В то же время, например, у берегов далеко выступающего в море гористого полуострова Шипунского, склоны которого густо заросли ольховым стлаником, но почти лишены лесов (каменноберезняки произрастают здесь в защищённых от ветра долинах лишь небольшими куртинами и рощами), численность пыжиков в десятки раз меньше.
Об изменениях численности. Многолетние наблюдения на морском побережье в Кроноцком и Авачинском заливах свидетельствуют о том, что численность пёстрых пыжиков в дневное время непосредственно у берегов в одном и том же месте, но в разные годы может существенно различаться, и это следует учитывать, оценивая численность популяции.
В бухточке возле села Жупаново и вокруг мыса Памятник обычно держатся единичные пары, да и то не всегда. Летом 1987 года впервые с 1972 года, когда мы начинали наблюдения, здесь почти постоянно в пределах видимости с берега находились одиночки, пары и стайки по 10-15 особей общей численностью около 50 птиц (пик численности пришёлся на 15-30 июня). Следующий раз подобное количество пыжиков мы нашли здесь в конце мая и в июне 2002 года.
В августе 1994 и 1995 годов П.С.Вяткин (1999) в прибрежных водах Кроноцкого полуострова от реки Большой Чажмы до бухты Ольга насчитал с моторной лодки 58 пёстрых пыжиков и дальше к югу до реки Жупанова — ещё 110 особей. Однако в «Летописи природы Кроноцкого заповедника» за 1993 год есть информация о том, что А.В.Ладыгин 5
июля 1993 насчитал с моторной лодки по маршруту от маяка «Кроноц-кий» до села Жупаново 654 пёстрых пыжика (главным образом парами), 65 из которых оказались на участке с гористым берегом от мыса Козлова до бухты Ольга, а остальные — на протяжении 90 км сравнительно равнинного побережья Кроноцкого залива. Численность пыжиков в Кро -ноцком заливе оказалась высокой в конце мая и в начале июня 2002 года. Так, 26 мая от села Жупаново до устья реки Жупанова (примерно 60 км в основном равнинного побережья) мы насчитали с вертолёта в прибрежной полосе шириной 200-500 м около 200 особей, в основном парами и скоплениями по 10-20 птиц.
8 августа 1994 и 8 августа 1995, дважды проведя учёт пыжиков в заливе Авачинском от мыса Шипунского через мыс Налычевский до мыса Маячного, П.С.Вяткин (1999) насчитал соответственно 5 и 7 пёстрых пыжиков, тогда как 22 июля 2000 мы учли 13 пар только возле мыса Налы-чевского. А 26 мая 2002 на участке от устья реки Вахиль до устья реки Налычева мы насчитали с вертолёта минимум 36 пыжиков.
Разница в численности в разные годы у того или иного участка побережья может быть следствием не только естественной динамики численности популяции, но перераспределения птиц и часто может объясняться разными сроками и неодинаковыми условиями проведения учётных работ. Большинство пёстрых пыжиков держится днём в самой прибрежной зоне моря и океана на удалении всего до 1-3 км от берега (часто буквально в полосе 100-500 м). Таким образом, успешность учёта зависит от правильно выбранного маршрута движения учётчика и от того, где в пределах прибрежной полосы концентрируются в данный момент кормящиеся птицы (а это, в свою очередь, зависит от наличия корма).
Численность пёстрых пыжиков, учтённых в дневное время на крупнейших пресных озёрах Камчатки
Озеро Количество (пар)
1973-1984 годы 1995-2001 годы
Кроноцкое 20-30 6-8
Курильское 15-20 2-3
Азабачье 8-10 2-4
По результатам учётов с лодки П.С.Вяткин (1999) оценивает численность пёстрого пыжика на Камчатке в 9 тыс. пар. Сведения, которые мы собрали в период с 1993 по 2002 год, позволяют предположить, что численность этого вида может быть ещё выше. Общего прогрессирующего сокращения численности, по крайней мере на юго-востоке Камчатки, не заметно. Вместе с тем за последние 25 лет (1975-2001) определённо стало меньше пёстрых пыжиков в дневное время на крупных пресных озёрах
Камчатки (см. таблицу). Причины этого непонятны, но, возможно, эти факты не свидетельствуют об истинном сокращении численности гнездящихся на озёрах пёстрых пыжиков, а лишь свидетельствуют об откочёвке большинства этих птиц на море.
О сроках размножения. Откладка яиц у пёстрых пыжиков на Камчатке приходится на июнь, у большинства пар — на середину июня и его вторую половину. Но в целом она растянута и возможна, видимо, в любое время этого месяца. Мы располагаем следующими фактическими и косвенными сведениями, подтверждающими это предположение.
13 июня 1993 в селе Жупаново в сетях рыбаков погибла взрослая
самка пёстрого пыжика, в яйцеводе которой оказалось полностью сфор-
«-» _ -к
мированное яйцо в скорлупе .
24 и 25 июня 1987 здесь же в селе Жупаново в сетях рыбаков погибли две взрослые самки и самец. Максимальные фолликулы яичников достигали у самок всего 4.8-5.0 мм, а рубцы в яйцеводах свидетельствовали о том, что обе самки уже отложили яйца. У самца были хорошо развитые семенники размерами 10.5x3.5 мм.
Найденное нами 24 июля 2002 гнездо на Налычевском мысе позволяет сделать следующий расчёт: птенец вылупился около 10 июля (9-12 июля), а поскольку инкубация у В. marmoratus длится 27-30 сут (Nelson, Hamer 1995), откладка яиц произошла около 10-15 июня.
Растянуты и сроки вылета молодых. Так, в конце июля 1976 года на Азабачьем озере Б.Б.Вронский поймал нелетавшего молодого пыжика (Лобков 1986). На этом же озере и тоже в конце июля П.С.Вяткин (1981) видел молодую особь, покинувшую гнездо. Птенец, найденный нами 24 июля 2002, ещё не был готов покинуть гнездо. Молодые длинноклювые пыжики покидают гнездо через 27-40 дней после вылупления (Nelson, Hamer 1995). Если так же ведут себя пёстрые пыжики, то птенец с На-лычевского мыса улетит на море не ранее, чем к середине августа.
Таким образом, мы должны признать для камчатских пёстрых пыжиков некоторую растянутость сроков размножения, что вообще свойственно большинству видов птиц, гнездящихся на Камчатке (Lobkov 1997). Растянутость сроков размножения характерна, кстати, и для американского длинноклювого пыжика (Hamer, Nelson 1995). Кроме того, можно сказать определённо, что полёты пыжиков над сушей с пронзительным свистом происходят и в период насиживания, и во время выкармливания птенцов. То, что пролетающих над лесами пыжиков (со свистом или без него) нам чаще приходилось наблюдать в туманные дни, может являться не столько особенностью образа жизни птиц этого вида, сколько следствием того, что в туманную погоду они вынуждены летать низко над землёй (ниже кромки тумана), и потому они более заметны.
* В «Летописи природы Кроноцкого заповедника» за 1993 год этот случай, видимо, ошибочно датирован 25 июня.
О питании. Мы изучили содержимое трёх желудков пёстрых пыжиков, погибших в селе Жупаново 24-25 июня 1987. Два желудка оказались практически пустыми с крошечными крупицами хитина морских беспозвоночных, а в одном было 8 целых песчанок Ammodytes hexapte-тш и одна значительно переваренная рыбка этого вида. По-видимому, песчанка — один из основных пищевых объектов пёстрых пыжиков летом у юго-восточных берегов Камчатки. В связи с этим понятно стремление значительной части пыжиков держаться в узкой прибрежной полосе моря (100-800 м), где численность этих рыб наибольшая. Песчанка, как известно — элиторальный вид, обитающий на глубинах от 0 до 100 м (Шейко, Федоров 2000). Песчанкой питаются взрослые птицы, и ею же они в основном выкармливают птенцов. Впрочем, песчанкой рацион пёстрых пыжиков на Камчатке не ограничивается. Они поедают также планктонных беспозвоночных и мелкую рыбу других видов, в том числе, вероятно, молодь лососёвых рыб (голец Salvelinus alpinus, нерка Опт-^упnerka на озёрах Азабачье, Кроноцкое и Курильское), возможно, добывают молодь кокани — карликовой жилой формы нерки на Кроноц-ком озере.
О гибели пёстрых пыжиков. Судя по двум уже упоминавшимся выше находкам в селе Жупаново погибших в рыболовных сетях пёстрых пыжиков (24-25 июня 1987 — 3 особи и 13 июня 1993 — 1 особь), эти птицы время от времени погибают, запутавшись в морских ставных сетях и неводах, выставляемых на лососёвых рыб. В обоих случаях пыжики погибли на глубине от 1.5 до 3 м и в 70-300 м от берега.
Пёстрые пыжики единично найдены среди морских птиц, погибших в дрифтерных сетях в беринговоморском промысловом районе в экономической зоне России (Артюхин и др. 1999, 2000). Небольшое количество гибнущих при этом пыжиков объясняется тем, что дрифтерные сети выставляются далеко в открытых водах, где численность пёстрых пыжиков летом невелика.
С 1983 по 1995 год возле села Жупаново мы ежегодно проводили учёты мёртвых морских птиц, которых волны выбрасывают на морской пляж. Обнаружен феномен периодических всплесков смертности морских птиц, повторяющихся в этом районе каждый нечётный год (Лобков 1991). Среди 7 видов морских птиц, чьи трупы мы находили на берегу, пёстрых пыжиков не было ни разу (преобладали тонкоклювые буревестники Ardenna tenuirostris и глупыши Fulmarus glacialis). Мы предположили, что причиной смертности морских птиц в данном случае является отравление продуцируемыми микроводорослями ядами, которые затем накапливаются в планктонных беспозвоночных (прежде всего, моллюсках). Если наша гипотеза верна, то следует предположить, что пёстрые пыжики просто не употребляют в пищу этот корм, предпочитая ему мелкую рыбу.
Литератур а
Артюхин Ю.Б., Бурканов В.Н., Вяткин П.С. 1999. Случайная гибель морских птиц в дриф-терных сетях на промысле лосося японскими судами в исключительной экономической зоне России в 1993-1998 годах // Биология и охрана птиц Камчатки. М., 1: 93-108.
Артюхин Ю.Б., Бурканов В.Н., Заочный А.Н., Никулин В.С. 2000. Смертность морских птиц в дрифтерных сетях на японском промысле лососей в российских водах Берингова моря в 1993-1999 годах // Биология и охрана птиц Камчатки. М., 2: 110-126.
Вяткин П.С. (1981) 2023. Новые сведения о распространении морских птиц на побережьях Камчатки // Рус. орнитол. журн. 32 (2281): 975-980. EDN: HUDVMF
Вяткин П.С. 1999. Распространение и численность длинноклювого пыжика Brachyramphus marmoratus на побережьях Камчатки // Биология и охрана птиц Камчатки. М., 1: 117-119.
Козлова Е.В. 1957. Ржанкообразные: Подотряд чистиковые. М.; Л.: 1-144 (Зоол. ин-т АН СССР. Фауна СССР. Нов. сер. № 65. Птицы. Т. 2. Вып. 3).
Кондратьев А.Я., Нечаев В.А. 1989. Длинноклювый пыжик // Редкие позвоночные животные советского Дальнего Востока. Л.: 142-143.
Кузякин А.П. (1963) 2010. К биологии длинноклювого пыжика Brachyramphus marmoratus perdix // Рус. орнитол. журн. 19 (546): 139-146. EDN: KYGWCZ
Лабзюк В.И. 1987. Неожиданная находка гнезда длинноклювого пыжика в южном Приморье // Распространение и биология морских птиц Дальнего Востока. Владивосток: 85-86.
Лобков Е.Г. 1986. Гнездящиеся птицы Камчатки. Владивосток: 1-304.
Лобков Е.Г. 1991. Феномен периодических всплесков смертности морских птиц у берегов Камчатки // Материалы 10-й Всесоюз. орнитол. конф. Минск, 1: 99-101.
Нечаев В.А. 1986. Новые сведения о морских птицах острова Сахалин // Морские птицы Дальнего Востока. Владивосток: 71-81.
Нечаев В.А. 1991. Птицы острова Сахалин. Владивосток: 1-748.
Шейко Б.А., Фёдоров В.В. 2000. Рыбообразные и рыбы // Каталог позвоночных Камчатки и сопредельных морских акваторий. Петропавловск-Камчатский: 7-69.
Day КН., Oakley К.Ь. Barnard D.R. 1983. Nest sites and eggs of Kittlitz's and Marbled Murre-lets // Condor 85, 3: 265-273.
Friesen V.L., Baker A.J., Piatt J.F. 1994. A molecular investigation of evolutionary relationships within the Alcidae // Pacific Seabirds 21, 1: 39.
Hamer T.E., Nelson S.K. 1995. Nesting chronology of the Marbled Murrelet // Ecology and conservation of the Marbled Murrelet. Albany, California: 49-56.
Konyukhov N.B., Kitaysky A.S. 1995. The Asian race of the Marbled Murrelet // Ecology and conservation of the Marbled Murrelet. Albany, California: 23-29.
Lobkov E. 1997. Die Vogelwelt Kamtschatkas // Acta ornithol. 3, 4: 319-151.
Mendenhall V.M. 1992. Distribution, breeding records and conservation problems of the Marbled Murrelet in Alaska // Status and conservation of the Marbled Murrelet in North America. Proc. West. Found. Vert. Zool. 5, 1: 5-16.
Nelson S.K., Hamer T.E. 1995. Nesting biology and behavior of the Marbled Murrelet // Ecology and conservation of the Marbled Murrelet. Albany, California: 57-67.
Piatt J.F., Ford R.G. 1993. Distribution and abundance of Marbled Murrelets in Alaska // Condor 95, 3: 662-669.
Piatt J.F., Friesen V., van Vliet G. 1994. Status of a «new» rare alcid, the Long-billed Murrelet // Pacific Seabirds 21, 1: 47.
Simons T.R. 1980. Discovery of a ground-nesting marbled murrelet // Condor 82, 1: 1-9.
