CC BY
162
УДк 821.111.-95
новые книги об экфрасисе
Ольга Анатольевна Джумайло
Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия e-mail: [email protected]
Аннотация. Обзор обращен к различным аспектам теоретического исследования экфрасиса в художественных текстах и научному освещению отдельных экфрастических опытов в работах последних лет: «Экфрастические жанры в классической и современной литературе (под общ. ред. Н.С. Бочкаревой)» (2014), Ф. Дики «The Modern Portrait Poem: From Dante Gabriel Rossetti to Ezra Pound» (2012), E. Берден «The Emblematics of the Self: Ekphrasis and Identity in Renaissance Imitations of Greek Romance» (2012), Дж. занявски «The Cinema of Alexander Sokurov: Figures of Paradox» (2014).
К^лючевые слова: экфрасис, Н. Бочкарева, Ф. Дики, е. Берден, Дж. занявски.
обзор
ж
I_I
практики И интерпретации. том 1 (1) 2016
Несмотря на то, что экфрасис1 - одна из древнейших художественных форм, известная со времен гомерова щита Ахилла, еще тридцать лет назад термин экфрасис (выражение опыта созерцания визуальной репрезентации в художественном тексте) неохотно использовался литературоведами. При этом сам феномен получил ряд классических интерпретаций в работах Дж. Франка Spatial Form in Modern Literature (1945), У. Стивенса The Relations between Poetry and Painting (1951), Лео Шпитцера The Ode on a Grecian Urn, or Content vs. Metagrammar (1955), М. Кригера Ekphrasis and the Still Movement of Poetry (1967), Ю. Лотмана Семиотика кино (1973). Обращались к экфрастическим иллюстрациям и философы: М. Фуко во введении к Les Mots et les choses (1966), Ж. Деррида в La Vérité en peinture (1978), Р. Барт в La Chambre Claire (1980). Естественно обнаруживать его в трудах эстетиков и искусствоведов от Э. Панофски до С. Альперс.
Однако поколение исследователей 1990-ых, буквально пропитанное культурой интермедиальности, не только сделало экфрасис эффективным инструментом анализа, но и привлекло внимание к подвижности дисциплинарных границ гуманитарного знания и художественных
1 Сам термин принадлежит древнегреческому риторическому словарю и датируется III веком нашей эры, а в словарях современных языков фиксируется, начиная с 1715 года.
практик. Теоретические аспекты экфрасиса были осмыслены в работах М. Кригера The Illusion of the Natural Sign (1992) и У. Митчелла Picture Theory (1994). Но основной массив публикаций представляет собой глубокий разбор отдельных страниц истории экфрасиса от античности до новейшего романа. Исследования феномена экфрасиса обращены к самым разным функциям его включения в литературный текст: экфрасис мыслится зеркальным отображением текста, зеркалом в тексте, способом специфической интроспекции, диалогическим поэтическим приемом, раскрывающим дополнительные параметры смысла, эмблемой сюжетного развития и пр., и пр. Экфрасис демонстрирует любопытные грани смысловых очертаний текста, выступая как выражение рефлексий, особого положения наблюдающего, статического или динамического характера медитаций, парадокса молчания и говорения, возможностей личных прозрений созерцающего, его обращенности к самому себе или к аудитории и т.д., и т.д. Различают феномен viewing (визуальное восприятие, чистое созерцание) и gaze (идейно и идеологически маркированное видение). Рассмотренный в контексте культуры той или иной эпохи, с позиций индивидуальной авторской поэтики, экфрасис указывает на внутренний динамизм и метаморфозы поэтик и стилей от Вергилия, Овидия, Данте, Шекспира до Вордсворта, Китса, Шелли, Малларме, Рембо,
Джеймса, Пруста, Элиота, Одена, Мердок, Фаулза, Роб-Грийе, Перека и многих других.
Поэтому неудивительно, что
терминологическая и классификационная строгость определения термина оказывается все менее достижимой. Пожалуй, самая «устойчивая» характеристика экфрасиса - его апелляция к неподвижности [Krieger, p. 5] или ее проблематизация [Steiner, p. 13] - все чаще опровергается в художественной практике экфрасиса. Достаточно вспомнить строки из известного стихотворения Джона Эшбери «Автопортрет в искривленном зеркале»: «Целое устойчиво в неустойчивости, сфера, подобная нашей, / Покоится в вакууме, так пинг-понговый шарик / Безопасно кружится в водовороте. И так же, / Как нет слов для понятия "поверхность", / То есть нет слов, чтобы выразить зримо, / А не поверхностно, что есть поверхность на деле...». Неудивительно и то, что ученые называют экфрасис «непослушным» (disobedient ekphrasis) [Laird, p. 19], «тревожащим» (uneasy) [Fowler], подталкивающим к эпистемологической неуверенности субъекта интерпретирующего.
Почти одновременно с выпуском издательством «Новое литературное обозрение» сборника статей «Невыразимо выразимое»: экфрасис и проблемы репрезентации визуального в художественном тексте (2013) выходит в свет монография Экфрастические жанры в классической и современной литературе, ориентированная на
предельную гибкость трактовки экфрасиса и экфрастических жанров, поиски «точек соприкосновения между классическим и современным экфрасисом, российской и зарубежной терминологией, риторическим и семиотическим подходами» [Бочкарева, с. 8]. Оба издания прекрасно дополняют друг друга, предоставляя возможность обращения к наиболее ярким страницам русской и зарубежной экфрастической традиции соответственно.
Однако именно монография, вышедшая в Перми, демонстрирует полный объем и спектр возможностей «пристального прочтения» отдельных текстов как экфрастических опытов. Это ценный практический источник, показывающий, что интерпретация экфрасиса требует работы с языковым и визуальным материалом, включения солидного корпуса историко-литературных,эстетических,биографических материалов, выявления связей между ними на всех уровнях организации текста и его метаописания. В этом отношении блестящие разборы Н.С. Бочкаревой, А.Г. Роговой, К.В. Загородневой могут стать образцами интерпретации экфрасиса в духе известной работы о поэтическом экфрасисе Хеффернана [Heffernan], показывающего диалогичность его формы и концепции, весьма далеко отстоящую от самой древней миссии экфрасиса progymnasmata (риторическом упражнении в разъяснении). Первый
ОБзОР
Ж
I_I
раздел, посвященный экфрастическим диалогам в поэзии, также интересен серией размышлений вокруг темы с вариациями, впрочем, лежащей в основе многих компаративных исследований. Виртуозное филологическое расследование экфрастических отсылок к Ван Гогу в поэзии
A. Тарковского, А. Кушнера и Е. Рейна представлено в главе К.В. Загородневой.
Не менее существенно обращение авторов к разнообразным жанровым формам бытования экфрасиса - от лирических до романа,рассказа,сказки,пьесы,циклаочерков. Здесь чрезвычайно любопытен материал, представленный в главе, посвященной экфрастическим экспериментам в литературе рубежа XIX - XX вв. (Уайльд, Кузмин, Кандинский), в которой демонстрируется еще более масштабный синтез искусств (музыка, живопись, пластическое искусство, сценография и пр.). Филологическое расследование семантики образа веера в поэтическом цикле Кузмина «Северный ветер» приводит к целому спектру скрытых и явных реминисценций к графическому и литературному творчеству Бердсли, образу его личности, эстетической и бытовой культуре рубежа эпох. Эта и следующая глава раздела «Экфрасис и сценическая композиция
B. Кандинского "Желтый звук"» предстают в виде лишенного дисциплинарных «швов» комментария по поводу многообразных историко-культурных, эстетических и био-
графических контекстов, фундирующих появление экфрастического эксперимента. Его органическая связь с «материальной культурой» в данном разделе заставляет вспомнить о еще одной характеристике экфрасиса, остроумно названной В. Каннингем thisness (непосредственное осязаемое присутствие объекта искусства) в противопоставлении с thereness искусства как чистого эстетического восприятия и умозрения [Cunningham, p. 61].
Оригинальное прочтение современной британской экфрастической прозы, представленное в третьей главе серией статей, посвященных романам и рассказам М. Брэдбери, А. Байетт, Дж. Барнса, Т. Шевалье, продолжают многолетние исследования проф. Н.С. Бочкаревой и ее научной школы, хорошо известные англистам по ряду глубоких статей и диссертаций, написанных на стыке литературоведения и искусствоведения. Новейшая литература, увы, часто представляемая в периодике как кричаще яркое пятно без детализации нюансов, в монографии исследована с вызывающим восхищение тщанием и уже не требует апологии собственной эстетической ценности. Неспешный, внимательный к деталям анализ, при этом чуждый всякой избыточности, обращен как к ожидаемым открытиям интертекстуального характера и их функциям в развитии сюжета и конфликта (от Ян ван Эйка,
Хальса, Моне, Моро у Барнса до всего спектра актуального искусства у Байетт), так и к самым смелым интерпретациям топоэкфрасиса, форм и условий создания и созерцания живописного и пластического искусства, сопоставлений образцов высокого искусства с современными визуальными образами, размышлений над семантикой музейного пространства (у Дж. Барнса и М. Бредбери), мифопоэтическими и аллегорическими трактовками отдельных сюжетов, мотивов, образов (Т. Шевалье, А. Байетт). Однако именно внимание к концепции героя, антропоцентрическая фокусировка большинства разборов, представленных в разделе, делают этот труд по-настоящему важным для понимания современного литературного процесса, буквально пронизанного саморефлексией. Экфрастические опыты в современном романе создают важнейший пласт для понимания объема и глубины «Я», вплоть до его фактурной осязаемости. В этом последнем качестве интересны тексты А. Байетт, интерпретируемые Н.С. Бочкаревой. В отличие от других современных мастеров интеллектуального (идейного) экфрасиса Дж. Бэнвилла и Дж. Барнса, Байетт создает многоплановые экфрастические опыты, также связанные с «языком непосредственного контакта» [Фарино, с. 211].
Экфрасис в двойной оптике писателя и иллюстратора - небанальная тема
заключительного раздела монографии, в которой чрезвычайно интересны прочтения текстов новейшей литературы, пока не попадавшие в филологический тигель интерпретаций. Книга «Окна» (2012) Дины Рубиной и Бориса Карафелова, названная Н.С. Бочкаревой и К.В. Загородневой «внесезонной», осмысляется с точки зрения жанрового синкретизма, ассоциативной (музыкальной, живописной, пластической, литературной) многослойности картин, предшествующих книге, и иллюстраций, ее сопровождающих. Интертекстуальная, интермедиальная (Веронезе, Тициан, Брюллов, Матисс) поэтика текста «Окон» инициирована творческой саморефлексией, подчеркнутым динамизмом художественного самосозидания как бесконечного отражения чего-то уже созданного - отсюда двойничество, ш1зе-еи-аЬуше, сравнения, диалог с изображением и перед ним и пр. Отрадно и то, что отечественная англистика впервые обращается
к экфрастическим драмам Ф. Уорнера 1980-х гг., пронизанных религиозной проблематикой и ренессансными образами («Весна», «Мистическое рождество», «Рождение Венеры» Боттичелли), которые имеют разнообразные функции в этой «игре идей»: от сюжетообразующих и характерологических до мировоззренческих. Уделяется внимание сценографии и костюмам, а также иллюстрациям
ОБзОР
Ж
I_I
к изданию пьесы, выполняющим функции еще одного варианта экфрасиса.
Кроме того, монография дает прекрасное представление о современном интермедиальном контексте -
художественном (к примеру, книга имеет ряд уместных отсылок к новейшему кинематографу) и исследовательском. Главы книги в той или иной степени отсылают к существующим подходам к теории экфрасиса, предпринятых в последнее десятилетие в России и за рубежом, и может стать ценным библиографическим источником и навигатором по этой увлекательной теме - достаточно упомянуть монографии Рубинс М. (2003), Злыдневой Н.В. (2008), диссертации Сидоровой А.Г. (2006), Таранниковой Е.Г. (2007), Дарененковой В.С. (2012), ряд тематических публикаций в журнале «Вестник Пермского университета» и сборнике «Мировая литература в контексте культуры» 2000-ых гг.
Работа Э. Берден The Emblematics of the Self: Ekphrasis and Identity in Renaissance Imitations of Greek Romance предлагает размышления о значении экфрасиса в ренессансной культуре. Источником экфрастических опытов эпохи становятся древнегреческие романы (Эфиопика Гелиодора, Левкиппа и Клитофонт Татия, Дафнис и Хлоя Лонга и др.), исключительно популярные как в Англии, так и в Испании в XVI - XVII вв.
Идея автора монографии - указать роль экфрастических отсылок к древнегреческим текстам как форму художественной репрезентации идеи подвижности границ (географических, культурных, расовых, гендерных и пр.) в формировании новой культурной идентичности европейца эпохи Возрождения. В этом отношении чрезвычайно интересными становятся выводы относительно «воображения иной идентичности» [БеаМеи, р. 13]: гендерной неопределенности в романе А. Рейносо или в Аркадии Ф. Сидни, этнографической эмблематики в Странствиях Персилеса и Сихизмунды М. де Сервантеса или в аллегорическом романе Аргенис Дж. Барклая и т.д.
Изменение вкусов, сопровождаемое спадом популярности рыцарского романа в пользу романа на греческий сюжет, маркировало потребность в культурной адаптации новых реалистических форм, демонстрирующих разнообразие человеческих отношений и географических ландшафтов. Поэтому, характеризуя экфрасис, Берден указывает на его способность ассимилировать языки культуры и гармонизировать их, становиться «полиглотом» [Беагёеи, р. 197]. Этот вывод звучит неожиданно актуально в приложении к Моби Дику Мелвилла, к примеру, как, впрочем, и в современной ситуации осмысления романных форм
представителями постколониальных штудий.
Если работа Берден представляет собой экскурс в историческую поэтику экфрасиса, то монография Ф. Дики The Modern Portrait Poem: From Dante Gabriel Rossetti to Ezra Pound восполняет пробелы в понимании источников интермедиальных экспериментов эпохи модернизма, оспаривая «внезапность» обновления художественного языка поэзии под влиянием знаменитой лондонской выставки постимпрессионистов 1910 года, а также футуристического и кубистского искусства. По мнению автора, прочный альянс между литературой и визуальными искусствами возник гораздо раньше, в 1860-ых, в кругах Данте Габриеля Россетти, Дж. Уистлера и А. Суинберна, создававших экфрастические стихотворения (The Portrait (1869), Before the Mirror (1865) и др.), сопричастные новациям в портретном творчестве. именно он стал движущей силой грандиозного изменения форм в англо-американской поэзии рубежа веков и начала XX века, проблематизировавшей и личное «Я», и способность его выражения в искусстве. Рецепция художественных идей Россетти и Суинберна в творчестве Э. Паунда, т.С. Элиота, У.К. Уильямса, Э. Лоуэлл, и.и. каммингса и других американских поэтов в портретной лирической форме позволила уйти от сентиментальности,
откровенного дуализма внешнего и внутреннего в трактовке «Я» к созданию interspacial self1. Так, начало творческого пути крупнейших модернистов (Элиота, Паунда, Уильямса) связано с подражанием лирике и созданием экфрасисов на художественные полотна Россетти, Уистлера, Э. Берн-Джонса, Э. Мане. В поле внимания Дики попадает специфическая манера плоскостного изображения, характерная для портретов Россетти, побудившая к размышлениям в сонетной форме сначала самого их создателя, а затем Уистлера и Суинберна. Все они, в свою очередь, повлияли на портретную лирику 1905-1913 гг. Паунда (в особенности его Blessed Damozel и To La Mere Inconnue), который только позже испытал воздействие таких художников эпохи модернизма, как Флобер, Джойс, Джеймс, Льюис, а также эстетики дягилевских Русских сезонов, скульптуры Годье-Бжеска и футуризма. Эстетизм Россетти, Берн-Джонса иСуинберна имел формирующее значение также для портретной лирики Т.С. Элиота 1908-1922 гг. (Circe's Place, On a Portrait, Portrait of a Lady), У.К. Уильямса (Pastorals and Self-Portraits, Portrait of a Lady) и E.E. Каммингса (Tulips and Chimneys).
Еще в 2004 году Жорж Нива сравнил экфрасис Сокурова с инкрустацией: «У Сокурова живопись сплавляется с кино, один образ проникает в другой. Происходит, 1 «Я», возникающее как результат взаимодействия с другими людьми и предметами в пространстве.
ОБЗОР
Ж i_i
так сказать, взаимослияние реальности и искусства до тех пор, пока все не меняется полностью местами, и тогда живой пейзаж мнится инкрустированным в холст, а реальность - в воображаемое. Смотрящий глаз до конца вобрал в себя увиденный мир» [Нива]. Вышедшая в 2014 году книга исследований и интервью Дж. Занявского The Cinema of Alexander Sokurov: Figures of Paradox - первое монографическое исследование проблематики и художественного языка А. Сокурова на английском языке, выносящее в центр внимания специфическую «диалектику зазора» (interstitial dialectics). Автор последовательно обращается к главным работам режиссера от Одинокого голоса человека (1978; 1987) до Фауста (2011), используя излюбленную западными исследователямидискурсивнуюкомбинацию, отсылающую к истории искусств, эстетике возвышенного, психоанализу, марксизму и визуальным исследованиям. В работе обнаруживаются многочисленные диалогические связи между художественными мирами Сокурова и Тарковского, Феллини, Бергмана, характерная «музейная» оптика режиссера и его склонность к экфрастическим опытам.
Литература
«Невыразимо выразимое»: экфрасис и проблемы репрезентации визуального в художественном тексте». Сборник статей
подред. Д.В. Токарева.М.: Новое литературное обозрение, 2013.
Нива Ж. Сокуров, или в поисках изнанки образа [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.intelros.ru/readroom/ kontinent/k150-2011/18091-sokurov-ili-v-pois-kah-iznanki-obraza.html, свободный (дата обращения: 15.11.2015).
Фарино Е. Введение в литературоведение. СПб: Издательство РГПУ, 2004.
Экфрастические жанры в классической и современной литературе. Монография под общ. ред. Н.С. Бочкаревой. Пермь: Пермский государственный университет, 2014.
Bearden, E. (2012) The Emblematics of the Self: Ekphrasis and Identity in Renaissance Imitations of Greek Romance. Toronto: University of Toronto Press.
Cunningham, V. (2007). Why Ekphrasis? Classical Philology, Vol.102, 1, pp. 57-71.
Dickey, F. (2012) The Modern Portrait Poem: From Dante Gabriel Rossetti to Ezra Pound. Charlottesville: University of Virginia Press.
Fowler, D.F. (1991). Narrate or Describe: the problem of Ecphrasis. The Journal of Roman Studies.Vol.81, pp. 25-35.
Heffernan, J.A.W. (1993). Museum of Words: The Poetics of Ekphrasis from Homer to Ashbe-ry. Chicago and London: University of Chicago Press.
Krieger, M. (1967). Ekphrasis in the Still Movement of Poetry; or, Laokoon revisited. In: P.W. Frederick (Ed.), The poet as critic. McDo-
well, Evanston: Northwestern University Press, pp.3-26.
Laird, A. (1993). Sounding out Ecphrasis: Art and Text in Catullus 64. The Journal of Roman Studies.Vol.83, pp. 18-30.
Steiner, W. (1988). Pictures of Romance: Form Against Context in Painting and Literature .Chicago: University of Chicago Press.
Szaniawski, J. (2014) The Cinema of Alexander Sokurov: Figures of Paradox. London: Wallflower Press.
References
Bearden, E. (2012) The Emblematics of the Self: Ekphrasis and Identity in Renaissance Imitations of Greek Romance. Toronto: University of Toronto Press.
Cunningham, V. (2007). Why Ekphrasis? Classical Philology, Vol.102, 1, pp. 57-71.
Dickey, F. (2012) The Modern Portrait Poem: From Dante Gabriel Rossetti to Ezra Pound. Charlottesville: University of Virginia Press.
Ekphrasticheskiye zhanry v klassicheskoy i sovremennoy literature (2014). [Ekphrastic genres in classic and contemporary literature] Perm: Permsky gosudarstvenny universitet.
Faryno, J. (2004). Vvedenie v literaturovede-nie. Saint Petersburg: RGPU im. Herzena Publ.
Fowler, D.F. (1991). Narrate or Describe: the
problem of Ecphrasis. The Journal of Roman Studies.Vol.81, pp. 25-35.
Heffernan, J.A.W. (1993). Museum of Words: The Poetics of Ekphrasis from Homer to Ashbe-ry. Chicago and London: University of Chicago Press.
Krieger, M. (1967). Ekphrasis in the Still Movement of Poetry; or, Laokoon revisited. In: P.W. Frederick (Ed.), The poet as critic. McDowell, Evanston: Northwestern University Press, pp. 3-26.
Laird, A. (1993). Sounding out Ecphrasis: Art and Text in Catullus 64. The Journal of Roman Studies.Vol.83, pp. 18-30.
Niva, Zh. Sokurov, ili v poiskakh iznanki ob-raza. Available at: http://www.intelros.ru/rea-droom/kontinent/k150-2011/18091 -sokurov-ili-v-poiskah-iznanki-obraza.html (date of access: 15.11.2015).
Steiner, W. (1988). Pictures of Romance: Form Against Context in Painting and Literature. Chicago: University of Chicago Press.
Szaniawski, J. (2014) The Cinema of Alexander Sokurov: Figures of Paradox. London: Wallflower Press.
Tokarev, D.V. (Ed). (2013). «Nevyrazimo vy-razimoye»: ekfrasis i problemy reprezentatsii vizual'nogo v khudozhestvennom tekste. [Ek-phrastic genres in classic and contemporary literature] Moscow: New literary review.
ОБЗОР
NEW BOOKS ON EKPHRASIS
Olga A. Dzhumaylo, PhD, Associate Professor at Institute of Philology, Journalism and Intercultural Communication, Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia; email: o.dzhumaylo@gmail. com
Abstract: The paper offers a brief introduction to a range of theoretical approaches to ekphrasis and reviews some recent critical readings offered by Bochkareva N. (Ed.) Ekphrastic genres in classic and contemporary literature (2014), Dickey F. The Modern Portrait Poem: From Dante Gabriel Rossetti to Ezra Pound (2012), Bearden Е. The Emblematics of the Self: Ekphrasis and Identity in Renaissance Imitations of Greek Romance (2012), and, Szaniawski J. The Cinema of Alexander Sokurov: Figures of Paradox (2014).
Key words: ekphrasis, N. Bochkareva, F. Dickey, E. Bearden, J. Szaniawski.
