CC BY
58
Вестник СПбГУ. Сер. 6. 2014. Вып. 2
УДК 327.7 И. В. Радиков
НОВЫЕ ГРАНИ ЕВРАЗИЙСКОГО ИНТЕГРАЦИОННОГО ПРОЕКТА: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ПЕРЕХОДА ОТ ЭКОНОМИЧЕСКОГО К ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОМУ СПЛОЧЕНИЮ
В статье приводятся аргументы обоснованности курса на создание евразийского союза, утверждается, что создаваемое интеграционное объединение вполне может стать мощным мировым полюсом влияния. Экономическая интеграция повлечет за собой политическое и военно-политическое сплочение. Библиогр. 10 назв. Табл. 1.
Ключевые слова: интеграция, союз, евразийский союз, безопасность, военно-политическое сплочение.
I. V. Radikov
NEW ASPECTS OF EURASIAN INTEGRATION PROJECT: ISSUES AND PERSPECTIVES OF SHIFT FROM ECONOMIC TO MILITARY-POLITICAL COHESION
A number of arguments supporting the idea of creation of Eurasian union are given in the article. The author gives an opinion that integration could become a powerful centre of geopolitical influence. Economic integration would determine political and military cohesion. Refs 10. Table 1.
Keywords: integration, union, Eurasian union, security, military-political cohesion.
Одной из заметных тенденций современного этапа мирового развития, характеризующей новое содержание международных отношений, является интеграция. На рубеже 80-90-х годов XX в. процесс глобализации повлек за собой два взаимосвязанных явления: упадок роли национального государства и одновременно возникновение региональных объединений. Интеграционные процессы активизировались со второй половины XX в. в различных частях мира. Но если в регионах с достаточно высокоразвитым индустриальным хозяйством эти процессы детерминировались преимущественно сильным экономическим взаимопритяжением государств, то в экономически отсталых регионах они были обусловлены главным образом политическими причинами, геополитическими и геокультурными факторами. Наиболее отчетливо тенденция интеграции проявилась в экономической, политической и военной сферах. Объединение усилий по созданию системы согласия привело к формированию различной степени эффективности интеграционных экономических объединений. Среди них Североамериканская ассоциация свободной торговли (НАФТА), Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Латиноамериканская интеграционная ассоциация (ЛАИА), Центральноамериканский общий рынок (ЦАОР), Экономическое сообщество Западноафриканских государств (ЭКОВАС), Южно-африканская конференция развития и координации (ЮАКРК).
Радиков Иван Владимирович — доктор политических наук, профессор, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; [email protected]
Radikov I. V. — Doctor of Political Sciences, Professor, St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
86
История интеграционных процессов, особенно в Европе, дает все основания для нескольких важных выводов. Во-первых, для успешного развития этих процессов недостаточно только экономических причин. Так, интеграционные планы долгое время не воплощались в европейскую жизнь, несмотря на наличие и экономических стимулов, и осознания необходимости развития и углубления сотрудничества. На пути к объединению Европы непреодолимой преградой было отсутствие доверия и политического единства. Превращение европейских государств в сплоченный Европейский союз произошло путем структурной эволюции и институциональных трансформаций с передачей значительного числа функций управления на наднациональный уровень. Во-вторых, экономическое объединение становится эффективным при наличии военно-политического взаимодействия. В-третьих, необходимыми предпосылками интеграции является не только сходство уровней экономического развития интегрирующихся государств, но и цивилизационная, историко-культурная их общность.
Процессы региональной интеграции представляют собой один из наиболее значительных трендов в современном быстро меняющемся мире. Вся система международных отношений сегодня по сути есть совокупность региональных объединений. В мире существует более 200 интеграционных моделей регионального характера [1, с. 40]. Эти интеграционные процессы в той или иной мере синхронизируют процессы экономического и социального развития стран, сближают значения макроэкономических показателей, способствуют повышению масштабов производства и образуют региональные рынки торговли.
Мега-проектом в этом контексте является идея евразийской интеграции. Ее значимость определяется пространственным размахом, ресурсным потенциалом. Из таблицы видно, что создаваемое интеграционное объединение вполне может стать мощным мировым полюсом влияния.
Таблица
Интеграционное объединение Площадь, кв. км Население, чел. ВВП млрд долл. ВВП на душу населения, долл.
Европейский Союз 4 324 782 506 820 764 16 100 32 021
Таможенный союз, в том числе 20 030 748 170 140 490 2835,423 15 442,3
Россия 17 098 246 143 548 290 2463 17 687
Казахстан 2 724 902 17 125 000 224,858 13 048
Белоруссия 207 600 9 467 200 147,565 15 592
Перспектива Киргизия 198 500 5 633 100 13,450 2409
Перспектива Армения 29 743 3 027 600 9,910 3338
Перспектива Таджикистан 142 000 8 100 000 17,994 2247
Перспектива Азербайджан 86 600 9 590 159 98,776 10 624
Перспектива Украина 603 549 45 469 800 338,334 7421
Перспектива Евразийский союз 18 158 638 24 1961 149 3313,887 10 325,05
87
Евразийские концепции сегодня выдвигаются в разных странах. В октябре 2013 г. на русскоязычном сайте газеты «Жэньминь жибао» появилась статья «Какие различия существуют в стратегиях Китая, США и России в Центральной Азии». Статья начинается с речи председателя КНР Си Цзиньпина, произнесенной 7 сентября в Казахстане, где он выдвинул идею «экономического пояса Шелкового пути». В отличие от России, рассматривающей евразийскую идею в пределах постсоветского пространства, китайский лидер в экономический пояс Шелкового пути включает Китай, Центральную Азию и даже Европу. С учетом выдвигаемых конкурентных преимуществ, среди которых — географическое, финансовое, экономическое, наконец, самой концепции развития, китайская идея, по мнению китайской стороны, может принести выгоду около 3 млрд человек [2].
Евразийский проект привлекает и Южную Корею, которая заинтересована в том, чтобы не быть изолированным «островом». В таких условиях проект Евразийского союза, артикулированный в стенах МГУ еще в 1994 г. президентом Казахстана Н. Назарбаевым, долгие годы фактически оставался лишь деклараций. Лишь с осени 2011 г., после публикации В. Путиным статьи «Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня» [3] он стал приобретать реальные очертания. Практический этап создания Единого экономического пространства начался с 1 января 2012 г. Уже к 2015 г. на базе таможенного союза планируется создание Евразийского экономического союза.
Примечательной особенностью ныне существующего единого рынка России, Беларуси и Казахстана является его открытость, стремление к развитию многопланового сотрудничества как с отдельными государствами, так и с интеграционными объединениями, в том числе и с Евросоюзом. По итогам заседания Высшего Евразийского экономического совета в декабре 2013 г. президент России В. Путин заявил, что «мы не отгораживаемся от других рынков, наоборот, стремимся к развитию многопланового сотрудничества как с отдельными государствами, так и с интеграционными объединениями, в том числе с Евросоюзом. Исходим из того, что европейская и евразийская интеграция способны эффективно дополнять друг друга» [4].
Стремление России к созданию евразийского союза обусловлено курсом России на создание многополярного мира, противодействие евроатлантической гегемонии. Однако мы должны учитывать и другие причины. Драматический разрыв столетиями создаваемых кооперативных связей в условиях распада советского общества привел к негативным экономическим и социальным последствиям в России и в других странах. Приходится признать, что идея создания Содружества независимых государств (СНГ), направленная на сохранение связей бывших советских республик, сплочение их вокруг российского лидерства и российской культуры, оказалась малоуспешной. Слабость СНГ была предопределена особенностями переходного постсоветского периода, характеризуемого несовершенством демократий в этих странах, неустоявшимися политическими системами, неопределенностью политических режимов. Низкая эффективность СНГ усложнялась приверженностью государств-членов разным формам политического устройства, несходным социально-экономическим моделям, разнородным менталитетом граждан, их культурой, в том числе и культурой труда, не только различающимся, но часто не согласующимся представлением о национальных интересах. В отличие от СНГ, проект Евразийского союза реализуется в форме рациональной инициативы. Создаваемый крупный
88
единый рынок с центром в России может стать основой экономического развития, устойчивого к мировым кризисам, и, соответственно, укрепления суверенитета России и стран-участниц. Напомним, что Евразийский союз (ЕАС) — это проект союза суверенных государств с единым экономическим, военным и таможенным пространством, осуществить который предполагается на базе союза России, Казахстана и Белоруссии и соответствующих интеграционных структур СНГ — ЕврАзЭС, ЕЭП, ОДКБ, Таможенного союза.
Сегодня существует достаточно много оснований для совершенно гармоничного объединительного процесса в этом регионе: экономическая необходимость, явно обозначенная горьким опытом 90-х годов XX в. и первым десятилетием XXI в., катастрофическими последствиями разрыва прежних инфраструктурных, кооперационных связей; идеология евразийства, учитывающая все разнообразие, традиции, особенности множества народов, проживающих на этом пространстве, и дающая возможность для бесконфликтного сосуществования всего этнического, культурного, религиозного многообразия; наша общая история; переплетенность человеческих судеб.
Привлекательной здесь представляется сама концепция евразийской интеграции: не ускоренной, принудительной реставрации прежнего государства-империи, а последовательного установления и укрепления взаимовыгодных экономических связей, создания единого экономического пространства, обеспечения его безопасности
Безусловно, интенсивность интеграционных процессов сдерживается тремя ключевыми проблемами, унаследованными от прежнего СССР. Речь идет о сильной зависимости от экспорта природных ресурсов, низкой конкурентоспособности несырьевых секторов и слабости финансового сектора экономики. И здесь экономическая интеграция уже дает положительный результат. В подтверждение экономических плюсов президент России на заседании Высшего Евразийского экономического совета в декабре 2013 г. привел следующие цифры: с 2010 года, когда заработал Таможенный союз, товарооборот России с входящими в него странами вырос на четверть — на 15 млрд долл. И сегодня этот союз для нашей страны — третий по значимости рынок в мире (после Китая и Европы) [4].
По имеющимся расчетам, создание Евразийского экономического пространства может дать к 2030 г. совокупный эффект для России, Белоруссии и Казахстана в размере до 900 млрд долл. США. В страновом разрезе эффект составит порядка 14% ВВП Белоруссии, 3,5% ВВП Казахстана и 2% ВВП России [5].
К числу факторов, обусловливающих стремление России к созданию Евразийского союза, отметим усиление Китая на востоке. В перспективе Евразийский союз, соединяющий Европу и Азиатско-Тихоокеанский регион, должен стать одним из мировых полюсов.
Возможность равноправной реинтеграции бывших советских республик в евразийском регионе, формирование здесь системы экономического взаимодействия, а также безопасности вызывает в мире неоднозначные оценки. Если Россия рассматривает это процесс как объективную необходимость и оценивает перспективы достаточно оптимистично, то США и некоторые западные государства стремятся предотвратить процесс собирания евразийских государств вокруг России, ведут антиевразийскую пропаганду, обвиняя Россию в имперских амбициях. Еще в конце
89
2012 г. во время конференции Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) Хилари Клинтон, комментируя российские предложения о создании Евразийского союза в составе России и прочих бывших советских республик, назвала данный план «новой попыткой советизации региона», подтвердив, что Соединенные Штаты «пытаются выработать эффективные способы замедления или предотвращения данного процесса» [6]. Активным оппонентом евразийской интеграции выступает Европейский союз. Аргументы противников этого процесса неоригинальны и созвучны американским. По мнению члена консультативного совета Международного дискуссионного клуба «Валдай» Александра Рара, Европейский союз опасается российского национализма и авторитаризма, боятся восстановления «российской империи» [7].
Противники евразийской интеграции используют для своих выступлений, как выясняется, незабытые средства «холодной войны». Так, по их представлениям, Евросоюз представляет собой нормативный проект, в основании которого лежат свобода, уважение к базовым правам его членов и рыночная демократия, в то время как Евразийский союз и не ставит перед собой подобных целей. Более того, евразийский союз ими изображается как клуб диктатур или по меньшей мере мягких авторитарных режимов, которые занимают господствующее положение на бывшем советском пространстве. Свое население они пугают тем, что Евразийский экономический союз может привести к новому делению Европы — на сложившиеся или развивающиеся демократии на западе и «фиктивные» демократии на востоке [6]. Министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт назвал противостояние Евразии и Европы противостоянием репрессий против реформ [8]. Инструментами развязанной против Таможенного союза и, в перспективе, Европейского союза кампании стали не только западные, но и некоторые российские СМИ. Например, газета «Ведомости» печатает статью профессора экономики Европейского университета «Заведомо провальный Таможенный союз», которая безапелляционно заявляет, что «Таможенный союз есть пример чисто политического проекта: экономических выгод России он не принесет» [9].
Очевидно, что с приближением 2015 г. — срока создания евразийского экономического пространства, когда помимо экономического измерения Евразийский союз начнет приобретать и существенную составляющую в области обеспечения безопасности, создания единого информационного пространства, — поток таких инсинуаций увеличится. Тем не менее экономическая интеграция повлечет за собой как политическую, так и военно-политическую интеграцию.
Еще более актуализируют проблему эффективности евразийской системы безопасности угрозы и вызовы, исходящие с территории Афганистана, с учетом предстоящего вывода оттуда в 2014 г. Международных сил содействия безопасности.
Региональная архитектура безопасности состоит из двусторонних и многосторонних органов и соглашений в сфере безопасности, систем коллективной безопасности, военно-политических союзов и иных региональных механизмов безопасности. Кардинальные изменения в мировом геополитическом пространстве в конце XX в., трансграничный характер современных угроз и вызовов объективно требует формирования качественно новой архитектуры международной безопасности, состоящей из взаимодействующих региональных систем безопасности. Продвижение человечества на пути к демократии создает реальную возможность для кооператив-
90
ного взаимодействия в вопросах обеспечения безопасности. Современная международная модель безопасности представляется как совокупность взаимодействующих региональных подсистем: европейской, североамериканской, азиатско-тихоокеанской, латиноамериканской, африканской, ближневосточной, евроатлантической, евразийской.
Надстроечную часть архитектуры региональной безопасности составляют механизмы «мягкой» безопасности, основанные на соглашениях в сфере безопасности, не использующие непосредственно принудительные меры военного характера. В формировании такой архитектуры важную роль будут играть международные, межведомственные специализированные органы, полномочия которых распространяются на специальные направления совместной деятельности, такие как противодействие криминалу, транснациональной преступности, наблюдение за природными и техногенными процессами, защита природы, обеспечение экономической, информационной безопасности. Ядром всей архитектуры региональной безопасности являются системы коллективной безопасности.
Подчеркнем два важнейших положения: а) все региональные системы создаются и функционируют на основе признания безусловного примата норм международного права, главенствующей роли ООН в поддержании международного мира; б) наличие международных региональных соглашений и органов, призванных надежно и гарантированно обеспечить мир и верховенство права, является непременным условием функционирования «мягкой» безопасности.
Основными принципами функционирования таких систем могут быть названы:
— наличие обязательства решать возможные споры между государствами, входящими в них, исключительно мирными средствами;
— равная безопасность для всех государств, входящих в региональную систему;
— коллегиальность принятия решений;
— обязательства оказания помощи государству, подвергшемуся агрессии.
Принципиально новым в этом смысле является то, что сущностной характеристикой такой системы безопасности становится не противостояние цивилизаций, а глобальное сотрудничество многообразия культур и цивилизаций. Различия в историческом наследии всех стран, их культурных традициях, социально-экономическом и политическом устройстве, ценностном потенциале, путях развития не должны становиться поводом для вмешательства во внутренние дела другого государства. Приоритетным способом разрешения возможных противоречий устанавливается межцивилизационный диалог, консультации и переговоры.
Развивая торгово-экономическое сотрудничество со странами СНГ в двустороннем формате, в рамках Таможенного союза, Россия активизирует военно-политическое и военное сотрудничество в рамках ОДКБ и ШОС. Вместе с тем как само Содружество Независимых государств, так и созданные в постсоветское время с участием его членов межгосударственные институты, такие как ОДКБ, ШОС, Ев-рАзЭС, Совещание по мерам взаимодействия и мерам доверия в Азии (СВМДА), не обладают, к сожалению, высоким международным имиджем.
ОДКБ согласно главе VIII Устава ООН фактически является региональной организацией коллективной безопасности. Она обладает ограниченным членством (6 государств-членов: Армения, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Беларусь; 2 государства-наблюдателя: Сербия, Афганистан), выражает приверженность
91
целям и принципам Устава ООН (преамбула Устава ОДКБ) и направлена исключительно на поддержание международного мира и безопасности (ст. 3 Устава ОДКБ), коллективную защиту государств-членов в случае возникновения угрозы их безопасности, стабильности и суверенитету (ст. 7 Устава ОДКБ), борьбу с международным терроризмом и экстремизмом, незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, оружия, организованной транснациональной преступностью, нелегальной миграцией и другими угрозами безопасности государств-членов (ст. 8 Устава ОДКБ). В рамках ОДКБ предусматривается возможность учреждения миротворческих сил (Соглашение о миротворческой деятельности ОДКБ от 6.10.2007) и коллективных сил оперативного реагирования (Соглашение о КСОР от 14.06.2009).
В состав сил и средств системы коллективной безопасности ОДКБ в соответствии с Соглашением о порядке формирования и функционирования сил и средств системы коллективной безопасности, подписанного в Москве 10 декабря 2010 г., входят: объединения, соединения, воинские части и подразделения вооруженных сил и других войск Сторон, а также подразделения специального назначения органов внутренних дел (полиции), внутренних войск, органов безопасности и специальных служб, уполномоченных органов в сфере предупреждения и ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций Сторон, подчиненные национальным органам управления и используемые по решению органов ОДКБ; коалиционная группировка войск (сил); региональные (объединенные) группировки войск (сил); группировки объединенных (совместных) военных систем; коллективные миротворческие силы. Стратегические ядерные силы Российской Федерации выполняют функцию сдерживания от возможных попыток осуществления вооруженного нападения (агрессии) в отношении одной или нескольких Сторон.
Заметим здесь, что документы и механизмы ОДКБ практически не приспособлены для мирного разрешения международных споров, не предусматривают мер по укреплению доверия и безопасности, постконфликтного миростроительства. Вместе с тем в рамках ОДКБ в последние годы ставится вопрос о сочетании с силовым компонентом «мягкой» силы. Речь идет о возможности информационно-аналитических и экономических методах урегулирования существующих проблем.
2014 г. станет годом реальных практических шагов по воплощению в жизнь грандиозного проекта по интеграции на огромном евразийском пространстве и обеспечению устойчивости глобального развития, выходом России и стран Центральной Азии на новую модель развития.
Литература
1. Хусаинов Б. Вызовы глобализации и усиление интеграционных процессов // 21-й век. № 3(28). 2013. С. 35-57.
2. Какие различия существуют в стратегиях Китая, США и России в Центральной Азии // Жэнь-минь жибао (русскоязычный сайт) 10.10.2013. URL: http://russian.people.com.cn (дата обращения: 16.08.2013).
3. Путин В. В. Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня // Известия. 2011. 3 окт.
4. Евразийский союз укрепит экономики России, Белоруссии, Казахстана // Российская газета. 2013. 26 дек.
5. Лушников О. Е. Первые экономические результаты развития Таможенного союза и формирования Единого экономического пространства. Доклад на международной научно-практической
92
конференции «Приграничное сотрудничество в контексте евразийской интеграции. URL: http://www. riss.ru/index.php/actions/anonses/2066#.Ujxb0dI70l9 (дата обращения: 16.08.2013).
6. Russia-led union risks new divisions // The Financial Times. 02.01.2014.
7. Эксперт: ЕС выступает против Евразийского союза, опасаясь национализма // РИА Новости. 2014. 12 ноября. URL: http://ria.ru (дата обращения: 16.08.2013).
8. Туманов А. В Киеве идет противостояние Евразии против Европы // Украинские национальные новости. 2013. 11 дек. URL: http://unn.com.ua (дата обращения: 16.08.2013).
9. Вымятнина Ю. Заведомо провальный Таможенный союз // Ведомости. 2013. 2 дек.
Статья поступила в редакцию 9 января 2014 г..
93
