CC BY
11УДК 561:551.763.3 (571.6)
Палеоботаника, 2013, Т. 4. С. 148—167
НОВЫЕ ДАННЫЕ О ПОЗДНЕМЕЛОВЫХ ФЛОРАХ УЛЬИНСКОГО ПРОГИБА (ЗАПАДНОЕ ПРИОХОТЬЕ)
Л. Б. Головнёва
Ботанический институт им. В. Л. Комарова РАН, Санкт-Петербург
В результате новых сборов ископаемых растений из отложений амкинской свиты в бассейне р. Ульи (Охотский район Хабаровского края) показано, что ариндский, уенминский, гырбыканский и усть-амкинский флористические комплексы характеризуются близким систематическим составом и представляют собой единую флору, которую мы предлагаем называть ульинской. На основании сопоставления ульинской флоры с флорами из вулканогенных отложений средней и северной частей ОЧВП, ее возраст оценивается как коньякский. Ранее вышеперечисленные флористические комплексы рассматривались Е. Л. Лебедевым (1987) как разновозрастные, образующие эволюционную последовательность от позднего альба до турона.
Ключевые слова: Охотско-Чукотский вулканогенный пояс, позднемеловые флоры, Ульинский прогиб, амкинская свита.
ВВЕДЕНИЕ
Позднемеловые флоры из горных областей Охотско-Чукотского вулканогенного пояса (ОЧВП) характеризуются своеобразным систематическим составом. От флор прилегающих приморских низменностей они отличаются преобладанием хвойных, незначительным участием цветковых растений и большим количеством раннемеловых реликтов (Самылина, 1988; Филиппова, Абрамова, 1993; Герман, 2011а). В 70-х, 80-х годах XX века одними из наиболее изученных флор ОЧВП считались флоры Ульинского прогиба. Этот прогиб занимает территорию бассейна р. Улья, которая впадает в Охотское море примерно в 100 км южнее г. Охотск, а также правобережье р. Урак и территорию верховьев притоков Юдомы и Маи, примыкающих к бассейну Ульи с севера. Ульинский прогиб является южной оконечностью ОЧВП, который простирается к северо-востоку до Чукотского полуострова более чем на 3000 км. Е. Л. Лебедев (1987), посвятивший много лет изучению ископаемых растений из вулканогенных отложений Ульинского прогиба, построил эволюционную последовательность из 10 флористических комплексов, которые он датировал в интервале от берриаса до кампана (табл. 1). Эта последовательность считалась наиболее полной на территории пояса. Все остальные флоры из более северных районов ОЧВП Лебедев сопоставлял с последовательностью флор Ульинского прогиба.
Со времени работ Лебедева накопилось много новых данных по флорам из средней и северной частей ОЧВП (Филиппова, Абрамова, 1993; Щепетов, Головнёва, 2010; Головнёва и др., 2011; Герман и др., 2012). При этом было выяснено, что в каждом конкретном районе эволюционные последовательности флор пояса могут быть подразделены на два, очень редко на три этапа, а общее время накопления основной массы вулканитов ОЧВП в настоящее время оценивается от турона до кампана (Акинин, Миллер, 2011). То есть эти флоры развивались в значительно более узком временном интервале, чем Лебедев предполагал для Ульинского прогиба. Поскольку Лебедев опубликовал для своих флористических комплексов только списки предварительных определений в открытой номенклатуре без описаний и изображений, то сопоставлять флоры из Примагаданья, Омсукчанского района, Центральной и Восточной Чукотки с флористической последовательностью Лебедева на современном уровне знаний стало практически невозможно.
Новых данных по флорам Ульинского прогиба из-за труднодоступности этих мест со времен работ Лебедева не появилось. Современные исследования по эволюции флор ОЧВП и изучению их географических особенностей потребовали обновления знаний по позднемеловым флорам Ульинского прогиба. С этой целью летом 2013 года нами была организована экспедиция в бассейн р. Ульи.
В результате работы этой экспедиции были обследованы местонахождения ископаемых растений по рекам Уенма, Амка и Гырбыкан (рис. 1). Ниже дана характеристика местонахождений и собранных из них ископаемых растений.
Последовательность и возраст флористических комплексов Ульинского прогиба согласно Е. Л. Лебедеву (1987)
Возраст Стратиграфические подразделения Флористические комплексы
Поздний мел-ранний палеоген Хакаринская свита не обнаружено
Кампан Делокачанская толща делокачанский
Коньяк Ульинская серия кетандинский
Турон дукчандинский
Сеноман Амкинская флора гырбыканский усть-амкинский уенминский
Альб поздний ариндский
средний Еманринская свита еманринский
ранний ядринский
Апт
Неоком Учуликанская свита матийский
СТРАТИГРАФИЯ И МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ
На стратиграфию меловых отложений Ульинского прогиба имеются две точки зрения. Одна стратиграфическая схема была разработана В. Т. Шейкашовой (1964) и Г. И. Чертовских (1964). Вторая В. В. Громовым и Е. Л. Лебедевым (Громов, Лебедев, 1978; Лебедев, 1979, 1987; Громов и др., 1980).
По данным Чертовских на территории прогиба на размытой поверхности пород складчатого фундамента с резко выраженным несогласием залегает осадочно-эффузивно-туфовая толща. Мощность толщи ориентировочно определяется в 1000 м, а возраст по немногочисленным остаткам ископаемых растений — как поздняя юра-ранний мел. Выше залегают собственно вулканогенные отложения, которые по схеме Шейкашовой и Чертовских разделены на пять свит: учуликанскую, амкин-скую, хетанинскую, уракскую и хакаринскую. В верхнем течении р. Учуликан под конгломератами учуликанской свиты установлена дальнинская свита, состоящая из песчаников, часто с известкови-стым цементом, с маломощными пачками тонкослоистых алевролитов и тонкими прослойками угля. Учуликанская свита лежит на дальнинской согласно. В ее нижней части (около 300 м) развиты преимущественно терригенные отложения, представленные конгломератами с прослоями песчаников. В верхней части (около 700 м) свита сложена в основном эффузивами, среди которых преобладают андезиты, широко развиты лавобрекчии и туфобрекчии.
Амкинская свита залегает на учуликанской с размывом и представлена риолитами, дацитами, различными туфами и туфолавами, среди которых встречаются многочисленные пачки туфогенных песчаников и алевролитов. Породы амкинской свиты характеризуются широким распространением, ими сложена вся центральная часть Ульинского прогиба. Мощность отложений 300—600 м.
На амкинской согласно залегает хетанинская свита. Она представлена довольно однообразным комплексом пород: андезитами, андезибазальтами, их агломератовыми лавами, иногда туфами. Наиболее широко развиты двупироксеновые андезиты темно-серого, почти черного цвета. Мощность свиты достигает 500 м.
Уракская свита залегает на размытых породах хетанинской свиты несогласно. Она сложена стекловатыми и фельзитовыми риолитами, дацитами белого, серовато-сиреневого и кремово-желтого,
Рис. 1. Местонахождения ископаемых растений ульинской флоры в отложениях амкинской свиты.
Fig. 1. Localities of fossil plants of the Ulya flora in the deposits of the Amka Formation.
игнимбритами и разнообразными туфами и туфолавами. Довольно часто уракская свита перекрывает с размывом породы амкинской свиты.
Венчают меловой разрез Ульинского прогиба покровы базальтов хакаринской свиты мощностью до 400—600 м.
Остатки ископаемых растений были обнаружены Шейкашовой и Чертовских в дальнинской, учуликанской, амкинской и уракской свитах. Коллекции, к сожалению, не сохранились. Они определялись преимущественно А. Ф. Ефимовой, которая оценивала возраст дальнинской свиты как сено-манский (?), учуликанской — как сеноман-туронский, амкинской — как сенонский, а уракской и хакаринской — как раннепалеогеновый.
Е. Л. Лебедев изучал нижнюю часть вулканогенного разреза Ульинского прогиба в основном по р. Хетана (рис. 1). В нижней толще пород кислого состава, залегающих выше учуликанской свиты, он собрал довольно большой комплекс ископаемых растений, который посчитал более древним, чем известный на тот момент комплекс растений из стратотипа амкинской свиты. Поэтому эти отложения по р. Хетана были описаны как еманринская свита (Громов и др., 1980), а амкинскую свиту стали рассматривать как стратиграфический аналог уракской свиты. Андезиты хетанинской свиты также были включены в еманринскую свиту. В результате было предложено различать в разрезе вулканогенных пород Ульинского прогиба следующие стратиграфические подразделения (снизу вверх): учу-ликанскую свиту, еманринскую свиту, амкинскую свиту, делокачанскую толщу и хакаринскую свиту. Делокачанская толща состоит из туфогенно-осадочных пород кислого состава, развитых на небольшой площади в верховьях р. Хакарин под базальтами хакаринской свиты.
Возраст свит по сравнению со схемой Чертовских и Шейкашовой был значительно удревнен. Руководствуясь в основном возрастными оценками В. А. Самылиной (1974) для более северных флор Северо-Востока России, Лебедев датировал учуликанскую свиту берриас-валанжином, еман-
ринскую — альбом, амкинскую — сеноманом, делокачанскую толщу — туроном, а хакаринскую свиту — данием.
Эта стратиграфическая схема использовалась в практике геолого-съемочных работ НПО «Аэрогеология». В результате на территории Ульинского прогиба на одной части листов Государственной геологической карты масштаба 1:200000 в качестве амкинской свиты картировалась верхняя толща вулканогенных пород кислого состава, а на другой (которая выпускалась Северо-Восточным территориальным геологическим управлением) — нижняя толща. Это привело к дискредитации названия амкинская свита. В своей монографии по стратиграфии Охотско-Чукотского вулканогенного пояса Лебедев (1987) стал использовать вместо амкинской свиты название ульинская серия, в которую включал как отложения нижней толщи кислого состава (собственно амкинскую свиту), так и отложения верхней толщи (уракскую свиту).
В результате многолетних полевых исследований Лебедев собрал остатки ископаемых растений практически из всех стратиграфических подразделений Ульинского прогиба, кроме хетанинской свиты. Списки предварительных определений этих флористических комплексов, преимущественно до родового уровня, приведены в его монографии (Лебедев, 1987). К сожалению, сами ископаемые растения никогда не были описаны или изображены. Собранные им коллекции частично сохранились и в настоящее время находятся в Геологическом институте РАН в Москве.
Во время наших полевых работ мы уделили особое внимание сборам растительных остатков из стратотипа амкинской свиты в приустьевой части р. Амка и сравнению их с комплексами ископаемых растений из других местонахождений нижней вулканогенногой толщи кислого состава. В результате было установлено, что все комплексы растительных остатков очень близки между собою по видовому составу и нет никаких причин считать комплекс растительных остатков из стратотипа амкинской свиты моложе, чем комплексы растительных остатков из местонахождений нижней кислой толщи в других разрезах Ульинского прогиба. Эти данные, а также стратиграфические наблюдения, полученные в ходе изучения местонахождений, позволяют нам считать стратиграфическую схему Чертовских и Шейкашовой более правильной, и в дальнейшем мы будем придерживаться ее.
Поскольку для понимания проблем стратиграфии Ульинского прогиба наибольшее значение имеет положение стратотипа амкинской свиты, мы остановимся на его характеристике более подробно. Он был выделен В. Т. Шейкашовой (1964) по обнажениям левого берега р. Амка в ее приустьевой части (рис. 1, местонахождение 3, рис. 2). Здесь на протяжении примерно 7 км наблюдаются крутые осыпи-курумники и выходы коренных пород амкинской свиты, высота которых местами превышает 200 м (табл. I, фиг. 1). Эта толща состоит из чередующихся пластов пепловых туфов различной мощности горизонтов туфолав и лав риолитового, риодацитового и дацитового состава. Иногда наблюдаются прослои туфоконгломератов, туфогенных песчаников и туффитов. Послойное описание разреза приведено в работе Шейкашовой. Его мощность составляет около 220 м. Остатки ископаемых растений встречаются довольно часто по всему разрезу. Их наибольшее количество приурочено к прослоям туффитов в верхней и нижней части толщи. Лебедев называл комплекс ископаемых растений из стратотипического разреза амкинской свиты усть-амкинским.
Подстилающие образования в приустьевой части р. Амки не обнажены. Выше стратотипическо-го разреза амкинской свиты несогласно залегают стекловатые сиреневато-белые риолиты уракской свиты и субвулканические светло-коричневые трахиты. Немного выше по течению р. Амка и в бассейне р. Хетана породы амкинской свиты согласно перекрываются покровами эффузивов среднего и основного состава, выделенными в хетанинскую свиту (Шейкашова, 1964). На этих участках также отмечены местонахождения ископаемых растений, приуроченные к отложениям амкинской свиты. К сожалению, нам не удалось посетить эти точки.
Более детальная характеристика амкинской свиты была дана в результате картографических работ Северо-Восточного территориального геологического управления (Геологическая карта..., 1984). Эффузивные и туфогенно-осадочные образования этой свиты пользуется наиболее широким распространением на территории Ульинского прогиба. Ее характерной чертой является значительная фациальная изменчивость по простиранию. В разрезах на левобережье р. Улья, в верховьях рек Де-вокша и Аринда преобладают нестратифицированные лавы кислого состава, чередующиеся с отдельными горизонтами белых туфов. Вокруг этого поля лав развиты игнимбриты, грубообломоч-ные туфы и туфобрекчии, в которых наблюдается некоторая сортированность обломочного материала и слоистость. По мере удаления от выходов массивных лав размер обломков в туфах уменьшается,
Рыхлые четвертичные образования
Хакаринскал свита. Базальты г г г г г г
Уракская свш. Кислые вулканиты. * » » »
Хетанинская свита. Андезиты. J. J. J. _L -J-
Амкинская св«та. Кислые вулканиты -В- in Vt
Рис. 2. Схема геологического строения нижнего течения р. Амка. Fig. 2. Schematic geological map of the area near the Amka River mouth.
повышается степень сортировки и примесь осадочного материала. В результате этого в разрезах начинают преобладать различные туфогенно-осадочные породы, представленные чередованием туфо-песчаников, туфоалевролитов, пепловых туфов и углисто-глинистых сланцев. К этим слоям приурочено большое количество остатков ископаемых растений.
В бассейне р. Уенма, левого притока р. Улья, широко развиты преимущественно туфовые и туфогенно-осадочные отложения амкинской свиты (табл. II, фиг. 1). Здесь нами были обследованы два местонахождения ископаемых растений. Одно в средней части р. Уенма (рис. 1, местонахождение 1), второе — в нижней части р. Уенма (рис. 1, местонахождение 2). Местонахождение 1 соответствует точке 20 Лебедева (1987). Лебедев относил растительные остатки из этой и нескольких близлежащих точек к уенминскому флористическому комплексу. В протяженных прирусловых обрывах здесь обнажается мощная осадочная толща, смятая в пологие складки и кое-где нарушенная разломами с небольшими вертикальными смещениями (табл. I, фиг. 2). По нашим наблюдениям подавляющее большинство пород толщи состоит из переотложенного вулканогенного материала умеренно кислого состава. Причем, за исключением некоторых слоев, чужеродные обломки (ксенолиты) в породах очень редки или отсутствуют. Наблюдаются прослои, обогащенные углистым веществом, встречаются крупные (1-1,5 м высотой) стволы, захороненные вертикально в прижизненном состоянии (табл. II, фиг. 2, 3). По мнению С. В. Щепетова, состав пород, характер их переслаивания и залегания в этом районе аналогичен тому, что наблюдалось в обнажениях по реке Амке. Состав ископаемых растений также существенно не отличается. Однако в усть-амкинском местонахождении в отдельных прослоях встречаются многочисленные отпечатки листочков Quereuxia angulata (Newb.) Krysht. ex Baik., чего на Уенме отмечено не было.
Местонахождение 2 находится на левом берегу Уенмы ниже устья р. Дюльбаки (табл. III, фиг. 1). Оно соответствует точке 28 Лебедева, который относил растительные остатки из этой точки и из еще одного местонахождения в верховьях ручья Колорадо к ариндскому флористическому комплексу.
В бассейне р. Гырбыкан, который впадает в Улью несколько ниже устья р. Амка, отложения ам-кинской свиты также широко распространены. Они представлены игнибритами, риолитами и туфами с прослоями туфогенно-осадочных пород в нижней и особенно в верхней части разреза. Наилучшие местонахождения известны в верхнем течении р. Гырбыкан. Поскольку вулканогенные породы залегают здесь почти горизонтально и без значительных тектонических нарушений, соотношение амкинской свиты с нижележащей учуликанской и перекрывающей хетанинской свитами легко прослеживаются на склонах сопок по цвету пород, рельефу и растительности.
Местонахождение 4 представляет собой выходы амкинской свиты на правом высоком берегу Гырбыкана протяженностью около 1,5 км. Общая мощность разреза оценивается примерно в 70 м. Ископаемые растения были обнаружены по всему разрезу (табл. III, фиг. 2). Несколько точек приурочены также к небольшим выходам амкинской свиты на противоположном берегу реки. Наиболее крупные локальные скопления остатков ископаемых растений были найдены в точке 4а. Она соответствует точке 153 Лебедева. Растительные остатки из этой точки Лебедев относил к гырбыканскому флористическому комплексу, а из точки 151 из того же местонахождения — к дукчандинскому флористическому комплексу. Мы относим к гырбыканскому комплексу все растительные остатки из отложений амкинской свиты в местонахождении 4 в верховьях р. Гырбыкан. Собранные нами коллекции ископаемых растений хранятся в Ботаническом институте РАН (БИН № 1575 — БИН № 1578).
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА УЛЬИНСКОЙ ФЛОРЫ
Е. Л. Лебедев (1987) описал из отложений амкинской свиты (по его представлениям еманрин-ская свита и часть ульинской серии) эволюционную последовательность из семи флористических комплексов: ядринского, еманринского, ариндского, уенминского, усть-амкинского, гырбыканско-го и дукчандинского (табл. 1), — которые он датировал от раннего альба до турона.
Во время полевого сезона 2013 года нам удалось собрать ископаемые растения из местонахождений, из которых происходят ариндские, уенминские, усть-амкинские и гырбыканские комплексы. Изучение собранных коллекций показало, что комплексы растений из разных точек амкин-ской свиты очень близки по систематическому составу и содержат большое количество общих видов. Мы считаем, что все эти растения в действительности принадлежат к одной флоре, которой мы даем название ульинская. Возможно в дальнейшем к этой флоре будут присоединены и другие комплексы из амкинской свиты: ядринский, еманринский и дукчандинский. Но до переизучения
оригинальных коллекций из соответствующих местонахождений мы не считаем возможным это сделать.
Лебедев объединял уенминский, усть-амкинский и гырбыканский комплексы в амкинскую флору. Он сопоставлял ее с аркагалинским этапом развития флоры, который в настоящее время датируется кампаном (Герман, 2011а). Мы предлагаем более не употреблять название амкинская флора во избежание путаницы.
Сводный список ульинской флоры, основанный на определении собранных нами коллекций, приведен в таблице 2. Наиболее характерные растения изображены на фототаблицах IV—VI.
Ульинская флора характеризуется высокой степенью эндемизма и почти все растения представлены в ней новыми видами, описание которых является делом будущего. Поэтому определения большинства ископаемых растений пока проведены только до родового уровня. Некоторые папоротники и цветковые также представлены новыми родами. Определение листьев платановых сделать невозможно из-за фрагментарности материала. Остатки голосеменных лишены кутикулы, поэтому они отнесены либо к формальным видам, либо также определены только до рода.
Все четыре комплекса ископаемых растений имеют очень сходный видовой состав. Их отличия связаны с фациальными особенностями захоронений и различными случайными факторами. Наиболее разнообразным является гырбыканский комплекс. В нем содержится наибольшее количество родов и видов хвойных и цветковых растений. Уенминский и усть-амкинский комплексы менее разнообразны и довольно схожи между собой по набору видов и основных систематических групп. Аринд-ский комплекс характеризуется небольшим видовым разнообразием. Его особенностью является большое количество папоротников, большинство из которых относятся к новым родам и видам.
В целом по минимальным оценкам ульинская флора по нашим сборам включает около 40 видов. Ее основными компонентами являются голосеменные, а среди них хвойные. Папоротники и цветковые растения довольно разнообразны по видовому составу, но встречаются в местонахождениях значительно реже голосеменных.
Остатки хвощей найдены во всех местонахождениях и представлены подземными корневищами с клубеньками, которые в массе сохраняются в ископаемых почвах.
Среди папоротников преобладают остатки перьев Arctopteris sp. и Cladophlebis sp. 1. Последний вид по морфологии листьев сходен с C. tschukschorum Philipp. из чаунского флористического комплекса (табл. IV, фиг. 3).
Голосеменные ульинской флоры очень разнообразны и представлены гинкговыми, чеканов-скиевыми и хвойными. Цикадофиты отсутствуют. Гинкговые представлены двумя родами: Ginkgo и Sphenobaiera. Из-за отсутствия кутикулы их остатки могут быть определены только формально. Наиболее часто встречаются остатки листьев с глубоко рассеченной на несколько долей пластинкой, которые определены как G. ex gr. sibirica (табл. IV, фиг. 7). Цельнолистные двулопастные формы, которые определены как G. ex gr. adiantoides, более редки. Листья Sphenobaiera характеризуются крупными размерами, до 10—15 см длиной и обычно рассечены на четыре доли, каждая из которых достигает около 1 см в ширину (табл. IV, фиг. 5). Сходные остатки этого рода отмечены для местонахождений карамкенской, аликской и чаунской флор (Щепетов, Головнёва, 2010; Головнё-ва, Щепетов, 2011).
Чекановскиевые представлены родом Phoenicopsis с довольно крупными широкими листьями, которые отнесены к виду Р. ex gr. speciosa (табл. IV, фиг. 8). Остатки феникопсисов характерны для многих местонахождений позднемеловых флор ОЧВП. В амкинской свите его листья встречаются довольно часто, но никогда не доминируют в захоронениях и не образуют листовых кровель.
Хвойные ульинской флоры представлены подозамитовыми, таксодиевыми, кипарисовыми, сосновыми и родами неясного систематического положения. Подозамиты являются в этой флоре реликтовыми. Их остатки встречаются нечасто, но присутствуют во всех местонахождениях. Интересно, что практически всегда обнаруживаются не дисперсные листья, а прикрепленные к побегам (табл. IV, фиг. 4).
Среди таксодиевых могут быть определены роды Sequoia, Metasequoia и Taxodium. По числу отпечатков в местонахождениях преобладают побеги секвойи (табл. V, фиг. 1). Остатки сосновых представлены шишками, отдельными чешуями и листьями, относимыми к различным формальным родам. Иногда встречаются побеги с сидящими на них длинными линейными листьями, одиночными или на брахибластах (табл. V, фиг. 4). Кипарисовые представлены двумя родами: Ditaxocladus с супротивным ветвлением побегов (табл. V, фиг. 6) и Cupressinocladus с очередным ветвлением.
Распределение видов ульинской флоры по флористическим комплексам
Виды Флористические комплексы
Ариндский колл. 1576 Уенминский колл.1575 Усть-амкинский колл.1577 Гырбыканский колл.1578
Equisetophyta
Equisetum sp. + + + +
Polypodiophyta
Asplenium dicksonianum Heer + +
Arctopteris sp. + +
Cladophlebis sp. 1 + + + +
Cladophlebis sp. 2 + +
Polypodiopsida gen et sp. indet. 1 + +
Polypodiopsida gen et sp. indet. 2 +
Polypodiopsida gen et sp. indet. 1 +
Pinophyta Czekanowskiopsida
Phoenicopsis ex gr. speciosa Heer + + + +
Ginkgoopsida
Ginkgo ex gr. adiantoides (Ung.) Heer +
G. ex gr. sibirica Heer + + +
Sphenobaiera sp. + +
Pinopsida
Podozamites ex gr. lanceolatus (Lindl. et Hutt.) F. Braun + + +
Sequoia sp. + + + +
Metasequoia sp. + +
Taxodium sp. + + +
Pityophyllum sp. + + + +
Pityostrobus sp. + +
Pityolepis sp. +
Araucarites sp. + + + +
Elatocladus sp. 1 + + + +
Elatocladus sp. 2 + +
Elatocladus sp. 3 +
Elatocladus sp. 4 +
Elatocladus sp. 5 +
Ditaxocladus sp. +
Cupressinocladus sp. +
Magnoliophyta
Trochodendroides sp. 1 + +
Trochodendroides sp. 2 + + +
Trochodendroides sp. 3 +
Dalembia bolschakovae E. Lebed. et Herman +
Quereuxia angulata (Newb.) Krysht. ex Baik. + +
Dicotylophyllum sp. 1 +
Dicotylophyllum sp. 2 + +
Dicotylophyllum sp. 3 +
Platanaceae gen et sp. indet. + +
Incertae sedis
Lokyma onkilonica (Krysht.) Samyl. +
Остатки хвойных неясного систематического положения довольно разнообразны. Это побеги с вечнозелеными чешуевидными, крючковатыми или линейными листьями, которые отнесены к родам Araucarites и Elatocladus. Наиболее характерны побеги Elatocladus sp. 1 (табл. V, фиг. 5), которые встречаются в каждом местонахождении и почти также часто, как и побеги Sequoia. Менее часты, но тоже характерны побеги Araucarites sp. (табл. IV, фиг. 6) и Elatocladus sp. 2 (табл. VI, фиг. 4).
Довольно велико морфологическое разнообразие листьев покрытосеменных. Среди них преобладают остатки платановых и рода Trochodendroides. Последний представлен тремя видами с разным строением краевых зубцов (табл. V, фиг. 2, табл. VI, фиг. 3). Довольно часто встречаются фрагменты крупных листьев платановых, которые не могут быть определены даже на родовом уровне. Систематического положения остальных цветковых неясно. До вида определены только листья Dalembia bolschakovae и водного растения Quereuxia angulata (табл. VI, фиг. 5). Остальные находки нуждаются в дальнейшем изучении и описании.
Интересной является находка вида Lokyma onkilonica, до сих пор известного только из отложений ольской свиты в окрестностях Магадана (Самылина, 1988).
ВОЗРАСТ УЛЬИНСКОЙ ФЛОРЫ
Ульинская флора характеризуется преобладанием хвойных, незначительным участием цветковых, высоким эндемизмом и присутствием раннемеловых реликтов (Podozamites, Phoenicopsis, Sphenobaiera). Эти признаки свидетельствуют, что она является типичной горной флорой Охотско-Чукотского вулканогенного пояса.
Возраст растительных остатков из амкинской свиты оценивался А. Ф. Ефимовой как сенонский (Шейкашова, 1964), а Е. Л. Лебедевым (1987) в интервале от альба до турона. Посколько ульинская флора отличается высоким эндемизмом и содержит большое количество новых неописанных таксонов, ее возраст не может быть определен путем прямого сравнения с другими флорами ОЧВП. Тем не менее, мы попытаемся провести предварительную оценку возраста этой флоры, исходя из тех немногочисленных индикаторов возраста флор ОЧВП, которые выявлены к настоящему времени.
Наиболее изученными флорами ОЧВП являются арманская (Филиппова, Абрамова, 1993; Герман, 2011а, б; Герман и др., 2012) и ольская (Белый, Самылина, 1987; Самылина, 1988; Герман, Щепетов, 1997) из окрестностей г. Магадана, а также чаунская (Щепетов, 1991; Филиппова, 2001) флора Центральной Чукотки. Эти флоры наиболее надежно датированы как по палеоботаническим, так и по изотопным данным (Kelley et al., 1999; Герман, 2011а; Акинин, Миллер, 2011). В последнее время были также опубликованы новые данные по аликской, чинганджинской и карамкенской флорам (Щепетов, Головнёва, 2010; Головнёва и др., 2011; Головнёва, Щепетов, 2011).
Арманская флора происходит из арманской и нараулийской свит, залегающих в основании вулканогенного разреза ОЧВП и, вероятно, является наиболее древней флорой пояса. В настоящее время она датируется туроном-коньяком (Герман, 2011а, б). Наиболее характерными элементами этой флоры являются Birisia ochotica, Nilssonia pilifera, Phoenicopsis ex gr. angustifolia, Ginkgo ex gr. sibirica, Podozamites ex gr. lanceolatus, Sequoia, различные эндемичные покрытосеменные. В более молодых флорах ОЧВП остатки Birisia ochotica и Podozamites не встречаются. Только для аунейского флористического комплекса из бассейна верхнего течения р. Анадырь, который имеет сходный с чаунской флорой систематический состав, отмечены единичные находки этого рода. В ульинской флоре остатки рода Podozamites встречаются довольно часто, но они не образуют листовых кровель, как в отложениях арманской свиты.
Однако в арманской свите пока не были найдены такие таксоны как Metasequoia и Quereuxia angulata, которые впервые появляются в несколько более молодых флорах пояса, датируемых коньяком: аликской и чаунской.
Остатки Lokyma onkilonica до сих пор были обнаружены только в отложениях ольской свиты в окрестностях Магадана (Самылина, 1988). В настоящее время возраст ольской флоры определяется как кампан (Герман, 2011а). Однако столь молодой возраст для ульинской флоры маловероятен. В ней отсутствуют многие современные роды хвойных, характерные для ольской, такие как Cryptomeria, Cun-ninghamia, Taiwania. Кроме того, выше амкинской свиты залегает делокачанская толща, которая по возрасту (кампан) и стратиграфическому положению под базальтами хакаринской свиты является, вероятно, возрастным аналогом первомайской свиты.
Таким образом, основываясь на сочетании таких таксонов как Podozamites, Metasequoia и Quereuxia, возраст ульинской флоры может быть оценен как коньякский. К сожалению, в Примагада-
нье флоры этого возрастного уровня практически отсутствуют. Стратиграфическим аналогом амкинской свиты в окрестностях Магадана может служить хольчанская свита. Это нижняя свита вулканогенных пород кислого состава, залегающая над арманской и перекрываемая улынской и ольской свитами. Остатки ископаемых растений в этой свите очень редки. На левобережье р. Хасын был описан карамкенский флористический комплекс (Головнёва, Щепетов, 2010). В его составе установлено всего шесть видов: Heilungia sp., Phoenicopsis ex gr. angustifolia Heer, Sphenobaiera sp., Metasequoia sp., Taxodium amguemensis (Efimova) Golovn., Trochodendroides sp. Из них к общим родам с ульинским флорой относятся пять: Phoenicopsis, Sphenobaiera, Metasequoia, Taxodium, Trochodendroides. Возраст карамкенского флористического также оценивается как коньяк.
БЛАГОДАРНОСТИ
Исследования были выполнены при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, грант № 13-04-01643.
ЛИТЕРАТУРА
Акинин В. В., Миллер Э. Л. Эволюция известково щелочных магм Охотско-Чукотского вулканогенного пояса // Петрология. 2011. Т. 19. № 3. С. 249—290. Белый В. Ф., Самылина В. А. О заключительном этапе развития Охотско-Чукотского вулканогенного пояса по наблюдениям в бассейнах рек Армани, Олы и Малтана // Тихоокеанская геология. 1987. № 5. С. 76—85.
Геологическая карта масштаба 1:200000. Серия Приохотская. Лист О-54-IX. Объяснительная записка. Составители. Е. Г. Песков, Н. М. Эпштейн. М.: Союзгеолфонд, 1984. 76 с. Герман А. Б. Альбская — палеоценовая флора Северной Пацифики. М.: ГЕОС, 2011а. 280 с. (Тр. ГИН РАН. Вып. 592).
Герман А. Б. Арманская флора Магаданской области и развитие флор в альбе—палеоцене Северной
Пацифики // Стратигр. Геол. корреляция. 2011б. Т. 19. № 1. С. 72—87. Герман А. Б., Щепетов С. В. Новый вид Macclintockia (покрытосеменные) из верхнего мела Северо-
Востока России и его стратиграфическое значение // Палеонтол. журн. 1997. № 2. С. 69—76. Герман А. Б., Головнёва Л. Б., Щепетов С. В. Позднемеловая арманская флора Магаданской области:
состав, возраст и новые виды растений // Палеонтол. журн. 2012. № 6. С. 82—91. Головнёва Л. Б., Щепетов С. В. Карамкенский флористический комплекс из позднемеловых образований Охотско-Чукотского вулканогенного пояса // Палеоботаника. 2011. Т. 2. С. 100—113. Головнёва Л. Б., Щепетов С. В., Алексеев П. И. Чинганджинская флора (поздний мел, Северо-Восток России): систематический состав, палеоэкологические особенности и стратиграфическое значение // Чтения памяти А. Н. Криштофовича. Вып. 7. 2011. C. 37—61. Громов В. В., Лебедев Е. Л. Новые данные по стратиграфии меловых вулканитов северо-западной части Ульинского прогиба (Охотско-Чукотский вулканогенный пояс) // Геология и геофизика.
1978. № 11. С. 68—75.
Громов В. В., Лебедев Е. Л., Ставцев А. Л. Геологическое строение Ульинского прогиба (Приохотье)
// Советская геология. 1980. № 3. С. 74—85. Лебедев Е. Л. Палеоботаническое обоснование стратиграфии меловых вулканогенных образований Ульинского прогиба (Охотско-Чукотский вулканогенный пояс) // Изв. АНСССР. Сер. геол.
1979. № 10. С. 25—39.
Лебедев Е. Л. Стратиграфия и возраст Охотско-Чукотского вулканогенного пояса. М.: Наука, 1987.
175 с. (Тр. Геол. ин-та АН СССР. Вып. 421). Самылина В. А. Раннемеловые флоры Северо-Востока СССР (к проблеме становления флоры кай-
нофита). Л.: Наука, 1974. 55 с. (XXVII Комаровские чтения). Самылина В. А. Аркагалинская стратофлора Северо-Востока Азии. Л.: Наука, 1988. 131 с. Филиппова Г. Г. Стратиграфия и возраст континентальных отложений Центральной и Восточной
Чукотки // Тихоокеанская геология. 2001. Т. 20. № 1. С. 85—99. Филиппова Г. Г., Абрамова Л. Н. Позднемеловая флора Северо-Востока России. М.: Недра, 1993. 348 с.
Чертовских Г. Н. Ульинский наложенный прогиб. Западное Приохотье. Основные черты геологического строения и стратиграфия // Мат-лы по геологии и полезным ископаемым Северо-Востока СССР. 1964. Вып. 17. С. 27—39.
Шейкашова В. Т. К стратиграфии вулканогенных образований Охотского побережья (бассейн р. Амки) // Мат-лы по геологии и полезным ископаемым Северо-Востока СССР. 1964. Вып. 17. С. 116—121.
Щепетов С. В. Среднемеловая флора чаунской серии (Центральная Чукотка). Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 1991. 145 с.
Щепетов С. В., Головнёва Л. Б. Позднемеловая флора из вулканогенных образований Северного Приохотья (Охотско-Чукотский вулканогенный пояс) // Палеоботаника. 2010. Т. 1. С. 45—95.
Kelley S. P., Spicer R. A., Herman A. B. New 40Ar/39Ar dates for Cretaceous Chauna Group tephra, northeastern Russia, and their implication for the geologic history and floral evolution of the North Pacific region // Cretaceous Research. 1999. Vol. 20. P. 97—106.
NEW DATA ABOUT THE LATE CRETACEOUS FLORAS OF THE ULYA DEPRESSION (WESTERN COAST OF SEA OF OKHOTSK)
L. B. Golovneva
Komarov Botanical Institute RAS, St.-Petersburg
New investigation of fossil plants from volcanic-sedimentary deposits of the Amka Formation in Ulya River basin (southern part of the Okhotsk-Chukotka volcanogenic belt, Northeastern Russia) shows, that the Arinda, Uenma, Ust-Amka and Gyrbykan floristic assemblages from different localities of this formation have very close systematic composition. We propose to joint these assemblages in the single regional flora, which is named the Ulya flora.
The Ulya flora consists of almost 40 species. The majority of them are represented by new undescribed taxa. In this flora gymnosperms (Phoenicopsis ex gr. speciosa Heer, Ginkgo ex gr. adiantoides (Ung.) Heer, G. ex gr. sibirica Heer, Sphenobaiera sp., Podozamites sp., Elatocladus spp., Araucarites sp., Sequoia sp., Me-tasequoia sp., Cupressinocladus sp., Ditaxocladus sp., Pityophyllum sp., Pityostrobus sp.) predominate. Ferns (Asplenium dicksonianum Heer, Arctopteris sp., Cladophlebis spp. and several undescribed taxa) and an-giosperms (Trochodendroides spp., undetermined Platanaceae, Dicotylophyllum spp., Quereuxia angulata (Newb.) Krysht. ex Baik.) are not abundant. This flora is characterized by presence of the Early Cretaceous relicts (Phoenicopsis, Sphenobaiera and Podozamites), by rarity of angiosperms and by high endemism.
On the base of comparison of the Ulya flora with other floras from middle and northern parts of the Okhotsk-Chukotka volcanogenic belt, the age of the Ulya flora is estimated as the Coniacian.
Отложения амкинской свиты в стратотипическом разрезе в приустьевой части р. Амка (местонахождение 3)
Отложения амкинской свиты в верхнем течении р. Уенма (местонахождение 1)
Отложения амкинской свиты в среднем течении р. Уенма
Стволы деревьев, захороненные в вертикальном положении, амкинская свита, р. Уенма
Остатки Sphenobaiera (a), Podozamites (b) и Elatocladus (c) на плоскости напластования, амкинская свита, р. Гырбыкан, местонахождение 4
ТАБЛИЦА IV Ульинская флора Западное Приохотье, бассейн р. Улья, амкинская свита, коньяк
1 — Arctopteris sp., экз. БИН 1576/25, х1.
2 — Polypodiopsida gen et sp. indet. 1, экз. БИН 1576/27, x1.
3 — Cladophlebis sp. 1, экз. БИН 1575/59, x1.
4 — Podozamites ex gr. lanceolatus (Lindl. et Hutt.) F. Braun, экз. БИН 1577/4, x1.
5 — Sphenobaiera sp., экз. БИН 1574/5, x1.
6 — Araucarites sp., экз. ГИН 3389, x1.
7 — Ginkgo ex gr. sibirica Heer, экз. БИН 1575/99, x1.
8 — Phoenicopsis ex gr. speciosa Heer, экз. БИН 1576/53, x1.
PLATE IV The Ulya flora
Western coast of Sea of Okhotsk, the Ulya River basin, the Amka Formation, the Coniacian
1 — Arctopteris sp., spec. BIN 1576/25, x1.
2 — Polypodiopsida gen et sp. indet. 1, spec. BIN 1576/27, x1.
3 — Cladophlebis sp. 1, spec. BIN 1575/59, x1.
4 — Podozamites ex gr. lanceolatus (Lindl. et Hutt.) F. Braun, spec. BIN 1577/4, x1.
5 — Sphenobaiera sp., spec. BIN 1574/5, x1.
6 — Araucarites sp., spec. GIN 3389, x1.
7 — Ginkgo ex gr. sibirica Heer, spec. BIN 1575/99, x1.
8 — Phoenicopsis ex gr. speciosa Heer, spec. BIN 1576/53, x1.
ТАБЛИЦА V Ульинская флора Западное Приохотье, бассейн р. Улья, амкинская свита, коньяк
1 — 5вдио1а 8р., экз. БИН 1575/17, х1.
2 — Тгоекойепйго1йез 8р. 1, экз. БИН 1575/70, х1.
3 — Тахойшш 8р., экз. БИН 1577/19, х1,5.
4 — ЕЫоеШш 8р. 4, экз. БИН 1578/60 х1.
5 — ЕЫоеШш 8р. 1, экз. БИН 1575/1, х1.
РЬЛТЕ V ТЬе и1уа Аога
Western coast о£ Беа о£ Okhotsk, Ше и1уа Шуег Ьа81п, Ше Лтка Formation, Ше Соп1ае1ап
1 — 5вдио1а sp., spec. БШ 1575/17, х1.
2 — Ттоекойепйто{йе8 sp. 1, spec. БШ 1575/70, х1.
3 — Тахойшш sp., экз. БИН 1577/19, х1,5.
4 — ЕЫоеШш sp. 4, spec. БШ 1578/60 х1.
5 — ЕХаЬоеХайш sp. 1, spec. БШ 1575/1, х1.
ТАБЛИЦА VI Ульинская флора Западное Приохотье, бассейн р. Улья, амкинская свита, коньяк
1 — Pityophyllum 8р., экз. БИН 1578/5, х1.
2 — Elatocladus 8р. 3, экз. БИН 1578/35Ь, х1,5.
3 — Trochodendroides 8р. 3, экз. БИН 1578/102Ь, х1.
4 — Elatocladus ер. 2, экз. БИН 1578/1, х1.
5 — Quereuxia angulata (№-Ь.) Кгу8^. ех Ба1к., экз. БИН 1577/33, х3.
6 — Ditaxocladus ер., экз. БИН 1578/81, х2.
РЬЛТЕ VI ТЬе и1уа Аога
Westeгn еоа81 о£ Беа о£ ОкЬо18к, Ше и1уа Шуег Ьа8т, Ше Лтка Рогтайоп, Ше Сошае1ап
1 — Pityophyllum 8р., 8рее. БIN 1578/5, х1.
2 — Elatocladus 8р. 3, 8рее. БIN 1578/35Ь, х1,5.
3 — Trochodendroides 8р. 3, 8рее. БШ 1578/102Ь, х1.
4 — Elatocladus 8р. 2, 8рее. БIN 1578/1, х1.
5 — Quereuxia и^Ы^о. (№-Ь.) Kгysht. ех Ба1к., 8рее. БIN 1577/33, х3.
6 — Ditaxocladus 8р., 8рее. БIN 1578/81, х2.
