CC BY
10Г. И. НАЗАРОВА
«НОВОСЕЛЬЕ» АЛЕКСАНДРА БРЮЛЛОВА
В 1964 г. Всесоюзный музей А. С. Пушкина в Ленинграде приобрел рисунок А. П. Брюллова — оригинал виньетки к первому тому альманаха «Новоселье» 1833 г. Этот рисунок, запечатлевший А. С. Пушкина и его собратьев по перу на литературном обеде в книжной лавке А. Ф. Смирдина 19 февраля 1832 г., до недавнего времени считался утраченным.1 Во всяком случае местонахождение его около полувека2 оставалось неизвестным. Он был найден благодаря усилиям бывшего сотрудника Всесоюзного музея А. С. Пушкина А. Ю. Вейса в собрании П. В. Губара (Ленинград). Владелец уступил его музею вместе с оригиналом виньетки А. П. Сапожникова ко 2-й части «Новоселья» 1834 г. и большой коллекцией (всего 124 ед.) иллюстраций к альманахам п книгам 1820—1830-х годов.
В пушкиноведческой литературе нет отдельной работы об этом рисунке, в которой были бы обобщены и подвергнуты проверке имеющиеся о нем сведения в печати, прослежена его история, сделаны сопоставления рисунка с его первоначальным
1 Подобные указания встречаются в литературе последних десятилетни. См., в частности, сообщение М. Беляева «Заметки на полях книги С. Либровича „Пушкин в портретах"». В кн.: Литературное наследство, т. 16—18, М., 1934, стр. 974; альбом «А. С. Пушкин в изобразительном искусстве» (лит. ред. А. А. Слонимского, худ. ред. и комм. Э. Ф. Голлер-баха. ОГИЗ—ИЗОГИЗ, Ленингр. отд., 1937, стр. 129) и наиболее позднюю работу такого рода — альбом «А. С. Пушкин в изобразительном искусстве» (составитель Э. Гальперина. Гос. изд. изобр. искусства, М., 1961). Здесь, в комментариях к № 5, сказано, что местонахождение рисунка А. П. Брюллова, приложенного к «Новоселью», неизвестно, несколькими строками ниже о нем говорится как об утраченном.
2 Последний известный нам владелец брюлловского оригинала Н. К. Сннягин умер в 1912 г. С тех пор след рисунка затерялся и был отыскан лишь в 1953 г. О приобретении рисунка для Всесоюзного музея А. С. Пушкина в Ленинграде см. нашу заметку «Рисунок для альманаха» (газ. «Вечерний Ленинград», 1970, № 118, от 22 мая).
вариантом и т. д. Цель настоящей статьи — постановка и, по возможности, разрешение этих вопросов.
Рисунок А. П. Брюллова, условно называемый «Новоселье», выполнен сепией и тушью па небольшом листе бумаги; его размеры: 20.1X15(л), 9.6X11 (и). Справа, на поле — вертикальная надпись орешковыми чернилами: «Можно печатать Семенов». Подпись художника отсутствует. Такие случаи нередки для Александра Брюллова. Как известно, свои работы он подписывал по-разному: «Алек. Брюло», «A. Brullo», «A. Brulloff», «Ale. Brullo», а порой не ставил вообще никакой подписи.
В гравюре, сделанной С. Ф. Галактионовым по брюлловской сепии для фронтисписа первой книги «Новоселья», имеются фамилии гравера и художника без инициалов. В связи с этим возникла путаница: долгое время авторство рисунка приписывалось Карлу Брюллову. Ошибка возникла при первом упоминании о виньетке3 в каталоге петербургской Пушкинской выставки 1880 г.4 В альбоме московской Пушкинской выставки 1899 г., где рисунок был воспроизведен впервые,5 ошибка повторяется, хотя еще одиннадцать лет назад, в 1888 г., Д. А. Ровинский с полным основанием указал на авторство Александра Брюллова,6 имея в виду, очевидно, что Карла Брюллова в 1832—1833 гг. в России не было. Но эта атрибуция Ровинского не была учтена издателями альбома Пушкинской выставки. Такая ошибка объяснима. При жизни Пушкина рисунок отдельно не публиковался. Если и были какие-либо воспроизведения с него, кроме гравюры (что очень сомнительно), то они до нас не дошли. Нам неизвестны также современные Пушкину упоминания о рисунке и его авторе. Очевидно, в то время, при широкой известности гравированной виньетки, оригинал ее оставался в портфеле издателя или художника. Только спустя сорок с лишним лет после гибели поэта, в связи с демонстрацией рисунка на юбилейных выставках в Петербурге и в Москве, он стал широко известен. Однако к этому времени уже забылись те, по всей вероятности, незначительные сведения, которыми располагали свидетели и очевидцы создания виньетки для «Новоселья».
Так возникла ошибка, которую через восемь лет после первого упоминания о рисунке исправил Д. А. Ровинский. Тем не менее
3 Имеется в виду наш рисунок, послуживший оригиналом для грави рованной виньетки Галактионова. В дальнейшем для краткости будем иногда называть его также «виньеткой».
4 Каталог Пушкинской выставки, устроенной Комитетом Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. СПб., 1880, стр. 7, № 47.
5 Каталог Пушкинской выставки, устроенной Обществом любителей российской словесности в залах Исторического музея в Москве. М, 1899, стр. 12, № 59; Альбом той же выставки, табл. 16.
6 Д. А. Ровинский. Подробный словарь русских гравиролантты\ портретов. СПб., 1888, т. III, стр. 1927.
ошибка продолжала повторяться. Э. Ф. Голлербах справедливо указывал на путаницу с Брюлловым и в ряде работ по пушкинской иконографии.7 Но сам Голлербах ошибался, упрекая В. Я. Адарю-кова в том, что он в своей книге о Галактионове «... избегает указапия инициалов Брюллова, и только в своем „Указателе" 1926 г. дает правильное определение».8 Напротив, В. Я. Адарю-ков вслед за Ровинским снова внес поправку в неверную атрибуцию, данную при первом воспроизведении рисунка в альбоме московской пушкинской выставки 1899 г. Задолго до Голлер-баха, еще в 1910 г., В. Я. Адарюков с полной определенностью говорит об авторе, помещая оригинал гравюры к «Новоселью» под именем Александра Павловича Брюллова.9
Известный архитектор и художник, автор прекрасных портретов Н. Н. Пушкиной, Н. А. Дуровой, А. Д. Абамелек-Лазаре-вой, А. А. Перовского и многих других современников Пушкина, мастер книжной иллюстрации, А. П. Брюллов явился создателем весьма ценного миниатюрного группового портрета русских писателей.
Уникальность рисунка в том, что это — единственное произведение, запечатлевшее знаменитое новоселье у Смирдина 19 февраля 1832 г.10
Большинство исследователей датирует "сепию 1832 годом. Хотя на ней нет никаких помет, кроме цензорской, эта датировка кажется нам вполне правомерной. Несомненно, что Брюллов делал свой рисунок (во всяком случае наброски) во время самого обеда 11 или вскоре после него.
Переезд книжной лавки Смирдина в самую парадную часть города и литературный обед, устроенный хозяином, были знаменательным событием в жизни Петербурга и немаловажным фактом для истории «смирдинского» периода русской литературы. Надо помнить, в каком положении находились книжная торговля и книгоиздательское дело в России до Смирдина, чтобы в полную меру оценить значение открытия нового магазина и библиотеки для чте-пия, «первой в России по богатству и полноте».12 Современники восторженно приветствовали открытие нового магазина:
7 Действительно, даже в 1930-е годы некоторые исследователи, упуская из вида указание Ровинского, снова называют автором виньетки Карла Брюллова (см., например, сообщение М. Д. Беляева «Заметки на полях книги С. Либровича...», стр. 974).
8 А. С. Пушкин в изобразительном искусстве, 1937, стр. 129.
9 Степан Филиппович Галактионов и его произведения. Составил В. Я. Адарюков. Кружок любителей русских изящных изданий, СПб., 1910, стр. 74 (№ 288).
10 Гравюра С. Ф. Галактионова пе принимается здесь во внимание, так как речь идет об оригинальном произведении.
11 Об этом см. ниже.
12 Новый книжпый магазин Г. Смирдина. «Северная пчела», 1831, № 286, от 16 декабря, Смесь.
«. . . г. Смирдин утвердил торжество русского ума и, как говорится, посадил его в первый угол: на Невском проспекте, в прекрасном новом здании, принадлежащем лютеранской церкви св. Петра, в нижнем жилье, находится ныне книжная торговля г. Смир-дина... Сердце утешается при мысли, что наконец и русская наша литература вошла в честь и из подвалов переселилась в чертоги!».1а
Итак, сепия А. Брюллова, размноженная в гравюрах Галак-тионова, имеет ценность документа, запечатлевшего собрание русских писателей. К сожалению, мы не располагаем какими-либо данными об истории создания рисунка и можем судить о нем, лишь внимательно анализируя самый оригинал и те немногочисленные упоминания об обеде, которые содержатся в газетах того времени или в мемуарах современников.
Прежде всего отметим, что сам А. П. Брюллов на обеде присутствовал. Вместе с писателями на торжество были приглашены художники: кроме Брюллова — С. Ф. Галактионов, Н. И. Уткин, К. А. Зеленцов — постоянные участники смирдинских изданий. Об этом мы узнаем из перечня гостей, приведенного Н. И. Гречем в «Северной пчеле»,14 где значится 51 фамилия. Заметим, что свидетельства других очевидцев о количестве приглашенных на обед и присутствовавших на нем гостей расходятся с этой цифрой. Так, М. Е. Лобанов, участник торжества и автор воспоминаний «Обед у книгопродавца А. Ф. Смирдина», говорит
0 том, что в зале для чтения «накрыт был стол для 80 гостей».15 Газета «Русский инвалид» писала: «На сей праздник приглашено было до 120 русских писателей».16 Однако список Греча — наиболее полный и точный из всех нам известных. В этом можно убедиться, сопоставив его с другими, где названы лишь несколько фамилий из тех, которые содержатся в перечне Греча.
Понятно, почему рисунок для виньетки был заказан именно Александру Брюллову. Блестящий портретист и мастер книжной иллюстрации, именно он, соединивший в себе оба дарования, мог выполнить столь сложную задачу: создать миниатюрный групповой портрет в узких рамках журнальной виньетки. Подчеркнем, что высота фигур в брюлловской сепии не превышает 6.5 см, а размер лица Пушкина и других участников — приблизительно
1 см.
13 Там же.
14 Н. И. Греч. Корреспонденция. Письмо к В. А. Ушакову. «Северная пчела», 1832, № 45, от 26 февраля.
15 Литературный обед у Смирдина с участием Пушкина. Сообщение К. Шимкевича. В кн.: Пушкин и его современники, вып. XXXI—XXXII. Изд. АН СССР, Л., 1927, стр. 413.
16 «Русский инвалид, или военные ведомости», 1832, № 46, от 22 февраля, Внутренние известия, стр. 183.
Не всякому художнику под силу была такая задача. Так случилось с А. П. Сапожниковым. Его впньетка ко второму тому «Новоселья» представляет внутренний вид книжной лавки Смирдина с фигурами хозяина, приказчиков и посетителей. Но если интерьер Сапожникову вполне удался,17 то с портретами Пушкина, Вяземского, Смирдина, Сенковского он не справился. Они почти неузнаваемы.
Однако дело не только в сходстве: оно — не единственное достоинство портретов в брюлловском рисунке. Достигнув удивительной (при столь малых размерах лиц и фигур!) портретной верности, художник сумел в то же время избежать той фотографичности, в которой упрекают Г. Г. Чернецова за его портреты в картине «Парад на Марсовом поле».
Еще одно очень важное достоинство рисунка (и снова — отличие от чернецовского «Парада»)—отсутствие в рисунке статичности, скованности, ложной парадности, в которую художник мог невольпо впасть, показывая столь торжественный момент — приветственный тост. Писатели, изображенные Брюлловым, не позируют. В каждом персонаже виньетки ощущается непосредственность, живость, свобода движений, жестов, мимики.
Следует предположить, что Брюллов обдумывал свою виньетку во время обеда, тут же делал зарисовки портретов, интерьера, искал композиционное решение. Подтверждением тому является малоизвестный, тоже небольшой по размеру (10.5X9.3) рисунок черной акварелью и карандашом,18 на котором мы снова видим новоселье у Смирдина. Рисунок этот поступил в Государственный Литературный музей19 (Москва) в 1936 г. от сестер А. Ю. и И. Ю. Гаттенберг-Бартеневых — родных внучек П. И. Бартенева. Младшая из сестер, А. Ю. Гаттенберг, жива в настоящее время, но она ничего не смогла сообщить об истории этого рисунка Александра Брюллова.
Сопоставим оба варианта. В первоначальном,20 «бартенев-ском», показана половина праздничного стола, поставленного буквой П в помещении библиотеки. За столом — гости. Здесь больше портретов, чем в окончательном варианте. Несмотря на
17 В этом смысле рисунок представляет неоспоримую ценность. В виньетке А. П. Сапожникова запечатлен внутренний вид лавки Смирдина, который представлялся глазам Пушкина.
18 Рисунок не закончен.
19 Гос. Литературный музей, инв. № 23997. Впервые упомянут в изда^ нии: Каталоги фондов Гос. Литературного музея. Выпуск седьмой. А. С. Пушкин. Рукописи, документы, иллюстрации. М., 1948, № 3, стр. 118. Впервые воспроизведен в альбоме: А. С. Пушкин в изобразительном искусстве, 1961, № 5.
20 По мнению составителей «Каталогов фондов Гос. Литературного музея» и Э. Гальпериной (см. сноску 19), «бартеневский» рисунок —вариант или эскиз к нашему рисунку для виньетки. Мы склонны считать «бартеневский» вариант первоначальным. Об этом см. ниже.
то что первоначальный рисунок мельче, портреты первого плана сделаны с неизменным мастерством и тонкостью. На последнем плане можно различить лишь контуры фигур и лиц, явно незаконченных. В окончательном варианте рисунка, вероятно, учитывая специфику виньетки, художник отказался от попытки изобразить многих гостей. Он показывает только край стола, где группирует нескольких главных участников торжества, ограничив их круг до восьми человек. Портреты писателей здесь крупнее, лица поражают достоверностью, сходством и живостью. Окончательный рисунок отличается большей лаконичностью, компактностью и законченностью композиции.
Кто же именно изображен на брюлловской виньетке? Так же, как с вопросом авторства, существовала долгое время путаница с портретами. Бывали и совсем курьезные случаи, когда Смирдина путали с Гречем, Булгарина с Языковым, Греча с Вяземским и т. н. Самыми ранними и наиболее точными являются определения изображенных, сделанные В. П. Гаевским и Д. А. Ровинским (по гравюре Галактионова). Приведем их полностью: «За столом изображены на первом месте Крылов, сзади стоит Смирдин; далее Хвостов и Пушкин; с другой стороны стоит с бокалом Греч; за ним князь Шаховской и Булгарин».21 «На хозяйском месте сидит Крылов, за ним стоит сам Смирдин... вправо от Крылова сидят: Хвостов, Пушкин и кн. Вяземский (в очках); слева стоит, с поднятым бокалом в руке, Греч; далее сидят: кн. Шаховской и Булгарин (остальных лиц не видно)...Все лица, несмотря на крошечные размеры, чрезвычайно похожи; драгоценный листок русской виньетной гравюры».22 Однако в обоих определениях допущена ошибка, которую затем повторили С. Либрович, В. Я. Адарюков, Н. Обольянинов, Э. Ф. Голлербах, Н. П. Смирнов-Сокольский и ряд других авторов. Ошибка заключается в следующем: рядом с Гречем изображен не Шаховской, а цензор В. Н. Семенов. Ошибиться в данном случае легко. Действительно, между лицами Шаховского и Семенова есть сходство. Однако до сих пор никто из исследователей не обратил внимания на мемуарное свидетельство в пользу В. Н. Семенова. Напомним рассказ самого Н. И. Греча об эпизоде с Пушкиным, записанный с его слов В. Бурнашевым: «Нам с Булгариным привелось сидеть так, что между нами сидел цензор Василий Николаевич Семенов, старый лицеист, почти однокашник Александра Сергеевича. Пушкин на этот раз был как-то особенно в ударе, болтал без умолку, острил преловко и хохотал до упаду. Вдруг заметив, что Семенов сидит между нами двумя — журналистами... крикнул с противо-
21 Каталог Пушкинской выставки, устроенной Комитетом Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым, стр. 7, № 47.
22 Д. А. Р о в и и с к и й. Подробный словарь русских гравировапных портретов, т. III, стр. 1927.
положной стороны стола, обращаясь к Семенову: „Ты, брат Семенов, сегодня словно Христос на горе Голгофе". Слова эти тотчас были всеми поняты, я хохотал, разумеется, громче всех.. .».23
Ошибку или забывчивость Греча здесь заподозрить никак нельзя, так как в том, что именно Семенов, а не Шаховской оказался сидящим между Булгариным и Гречем, и была суть едкой остроты Пушкина и самого рассказа Греча.
Но самым веским доказательством того, что портрет Шаховского отсутствует в виньетке, является то обстоятельство, что драматург отсутствовал и на самом новоселье. Вот факты, свиде-дельствующие в пользу этого утверждения: в перечне Греча нет фамилии Шаховского; напротив, имеется фамилия Семенова. Разумеется, нельзя здесь исключить ошибку или неточность. Но есть второй факт, подтверждающий первый. В «Русском инвалиде» помещена «Корреспонденция», написанная через три дня после обеда у Смирдина, где говорится следующее: «На сей праздник приглашено было до 120 русских писателей. Из них за болезнью и другими обстоятельствами, к сожалению, не находились (курсив наш, — Г. Н.): князь А. А. Шаховской, Н. И. Гнедич, Илличевский, Якубович.. ,».24
23 В. Б у р н а ш е в. Из воспоминаний петербургского старожила. Четверги у Греча. «Заря», 1871, апрель, стр. 26. — «Рассказы Бурнашева заслуживают мало доверия; но в данном случае выходка Пушкина уж очень на него похожа, и весь эпизод, если Греч и разукрасил свою роль по-своему, не заключает в себе ничего неправдоподобного и очень характерен», — замечает по этому поводу К. Я. Грот е своем биографическом очерке о В. Н. Семенове (см.: К. Грот. Василий Николаевич Семенов, литератор и цензор. К литературной истории 1830-х годов. В кн.: «Пушкин и его современники», вып. XXXVII, 1928, стр. 172). См. о нем также статью: К. К о с т р и н. Спутник Пушкина. «Литературная Россия», 1967, № 2 (210), от 6 января, при которой воспроизведен шаржированный портрет В. Н. Семенова, набросанный К. П. Брюлловым (из фондов Музея Пушкинского дома).
Отметим, что почти все пишущие о новоселье у Смирдина и о виньетке Брюллова—Галактионова обыкновенно цитируют этот рассказ. Однако никто из авторов не сопоставил рассказ (а именно ту часть его, где говорится о Семенове, сидевшем между Булгариным и Гречем) с виньеткой. Отсюда — противоречие, которое имеется даже у такого знатока книжных изданий пушкинской поры, как П. П. Смирнов-Сокольский. См. его книгу «Книжная лавка А. Ф. Смирдина» (Изд. Всесоюзн. книжной палаты, М., 1957), где на стр. 13 приведен рассказ Греча, а на стр. 31, давая перечень Гостей по виньетке, автор называет сидящего между Булгариным и Гречем Шаховским, повторяя традиционную ошибку. Оговоримся, что в книге Н. П. Смирнова-Сокольского «Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина» (Изд. Всесоюзн. книжной палаты, М., 1962) эта ошибка исчезает. Здесь также цитируется рассказ Греча (стр. 600), но перечисление литераторов по виньетке (стр. 603) дано не полностью: «На председательском месте И. А. Крылов, за спиной его стоит А. Ф. Смир-дин, далее сидит Д. И. Хвостов, за ним Пушкин и так далее».
24 «Гусский инвалид, или военные ведомости», 1832, № 46, от 22 февраля, Внутренние известия, стр. 183.
В результате всего сказанного нам представляется возможным с полной определенностью утверждать наличие в виньетке портрета В. Н. Семенова и отсутствие изображения Шаховского и тем самым устранить так прочно укоренившуюся традиционную ошибку.
Небезынтересно рассмотреть с точки зрения портретов первоначальный вариант виньетки.25 Среди сидящих за столом можно определенно узнать Н. И. Греча (первый справа), рядом с ним — неизвестный в очках — А. Ф. Воейков (?), дальше — очень неясное лицо, трудное для определения. Следующий изображенный, по всей вероятности, П. А. Вяземский, за ним неизвестный—В. Ф. Одоевский (?). В конце стоят обнявшись Пушкин и Смирдин.26 Напротив Греча сидит человек, похожий на Ф. В. Булгарина, за ним — две фигуры, показанные со спины, и профиль неизвестного. Остановимся подробнее на сделанных предположениях. Для определения портрета гостя, сидящего за столом на первом месте (справа), достаточно сопоставить его с изображением Н. И. Греча в окончательном варианте виньетки.27 Сравнив их, можно убедиться в том, что перед нами один и тот же человек: одинаков овал лица и рисунок мало закругленных густых темных бровей, те же очертания полных выпуклых губ, та же форма сильно курносого носа и открытого лба. Отметим еще несколько подробностей: прическа с пробором почти посередине головы,28 маленькие баки, очки, высокий рост и точно такая же одежда (фрак и белый жилет): все это дополняет сходство и делает его, на наш взгляд, безусловным. Рядом с Гречем — профильный портрет неизвестного в очках, напоминающего А. Ф. Воейкова. Известны два портрета Воейкова: один, тоже профильный, сделанный В. А. Жуковским,29 второй — с поворотом 3Д вправо.30 Между всеми тремя есть сходство: длинный прямой нос, тонкие губы, круглый выпуклый подбо-
25 Лица изображенных в рисунке так мелки, что рассматривать их в целях сопоставления можно только с помощью сильной лупы.
26 Портрет Пушкина назван в перечне изображенных при первом упоминании о рисунке в издании «Каталоги фондов Гос. Литературного музея...» (выпуск седьмой, № 3, стр. 118), а также при первом воспроизведении в альбоме «А. С. Пушкин в изобразительном искусстве» (1961, № 5). — Мнение публикаторов кажется нам бесспорным по несомненному сходству изображенного с Пушкиным, так же как безусловным представляется сходство портрета Смирдина с его изображением в окончательном варианте.
27 См. также очень точный портрет Н. И. Греча в картине Г. Г. Чер-пецова «Парад на Марсовом толе».
28 Хотя прическа (как и одежда) не является существенной для сравнения, но в данном случае это имеет значение для доказательства, так как оба рисунка делались почти одновременно или с небольшим промежутком во времени.
29 Находится во Всесоюзном музее А. С. Пушкина (Ленинград).
30 Воспроизведен в «Альбоме Пушкинской выставки в ими. Академии наук в С.-Петербурге» (М., 1899, табл. 47).
«Обед в книжной лавке А. Ф. См и р дина». Рисунок А. П. Брюллова, 1832 г., для виньетки к первому тому альманаха «Новоселье» 1833 г. Всесоюзный музей А. С. Пушкина (Ленинград).
«Обед в книжной лавке А. Ф. Смирдина». Первоначальный вариант рисунка А. П. Брюллова, 1832 г., для виньетки к первому тому альманаха «Новоселье» 1833 г. Гос. Литературный музей (Москва).
родок. Но есть между ними и различия: на рисунке Жуковского Воейков изображен без очков, у Брюллова и на третьем портрете — в очках. Видимо, в более молодые годы31 Воейков еще не носил очков.
Предпоследний портрет писателя, сидящего с правой стороны стола, чрезвычайно напоминает П. А. Вяземского. Сравним этот портрет с наиболее близким по времени изображением Вяземского — литографией И. Германа32 начала 1830-х годов. Внимательно рассматривая оба портрета, можно заметить большое сходство между ними: совпадает строй слегка скуластого лица, очень похожи по очертанию большой лоб, обрамленный чуть завитыми прядями волос, баки.
На первом месте противоположной стороны стола представлен, по всей вероятности, Ф. В. Булгарин. В окончательном варианте виньетки имеется очень «четкий» портрет Булгарина, но между ним и предполагаемым портретом журналиста в «барте-невском» варианте нет того полного совпадения, какое наблюдается между изображениями Греча. Так, овал лица Булгарина в окончательном рисунке более тонкий по сравнению с широкой, почти квадратной физиономией Булгарина (?) в первоначальном варианте. В то же время нельзя не отметить черты сходства: маленькие заплывшие «булгаринские» глазки, прямые брови, округлый подбородок, баки, лысеющая голова с залысинами и прядью волос мысиком на середине лба, точно совпадающими по рисунку в обоих портретах. Следует отметить невысокий (по сравнению с Гречем) рост Булгарина (?), явственно заметный и в «бартеневском» варианте, и в известной акварели П. А. Каратыгина, где, как и на нашем рисунке, оба писателя представлены сидящими. Думается, что некоторое различие портрета Булгарина в сепии и предполагаемом его изображении в первоначальном рисунке можно объяснить тем, что в виньетке Брюллов несколько облагородил облик «Фиглярина», придал его лицу некоторую утонченность, сгладил неприятные черты булгаринской физиономии.
Хочется обратить внимание еще на одну маленькую деталь «бартеневского» варианта: примечателен жест руки Булгарина (?). Большим пальцем он указывает назад, в сторону Пушкина и Смирдина, но сам при этом сидит, не оборачиваясь к ним.
При сопоставлении нашего рисунка с «бартеневским» возникает вопрос: чем объяснить разницу в расположении гостей за столом и отсутствие некоторых писателей? Например, в первоначальном варианте виньетки нет портретов Хвостова, Крылова
31 Судя по костюму, рисунок В. А. Жуковского изображает А. Ф. Воейкова в конце 1820-х годов.
32 Воспроизведен в кн.: В. Я. Адарюков и Н. А. Обольяни-н о в. Словарь русских литографированных портретов. М., 1916, т. 1, стр. 201.
и др., в окончательном — Вяземского, Жуковского и пр. Надо сказать, что и в словесных описаниях современников по сравнению с виньеткой Брюллова—Галактионова (не говоря о первом ее варианте) имеются подобные расхождения. Так, в воспоминаниях М. Е. Лобанова читаем: «Между тем приехал В. А. Жуковский и присел подле Крылова. А. С. Пушкин сидел с другой стороны подле Крылова».33 Повторим, что, в противовес этому словесному свидетельству, в виньетке отсутствует изображение Жуковского, а рядом с Крыловым находятся с одной стороны Хвостов, с другой— Греч. Из статьи «Русского инвалида» узнаем: «На одном конце стола сидели: И. А. Крылов, В. А. Жуковский, А. С. Пушкин, князь П. А. Вяземский, барон Е. Ф. Розен, П. А. Плетнев. На другом Б. М. Федоров. . . Масальский. .. Гоголь... Калашников... Карлгоф... Ротчев... Середину (разрядка наша, — Г. Н.) стола занимали издатели журналов, между коими заседал старейшина русских журналистов Н. И. Греч... и Булгарин.. .».34 Здесь как будто снова противоречие с обоими рисунками? Думается, что и окончательный вариант виньетки, и первоначальный не следует принимать в этом смысле за единственно безусловный. Во-первых, во время обеда, который длился не один час, гости могли пересаживаться; во всяком случае какое-то движение за столом происходило: кто-то «присел» рядом с Крыловым или с Пушкиным, кто-то опоздал, кто-то уехал раньше. Подтверждением служат слова того же Лобанова: «Еще не дошло до половины трапезы — является гр. Д. И. Хвостов... Граф обошел весь стол, со всеми разговаривал.. . Он скоро уехал».зъ
Во-вторых, и это главное: в поисках наиболее подходящей для виньетки композиции Брюллов, возможно, просил гостей расположиться так, как ему было необходимо.36 Сначала, видимо, он зарисовал один конец стола и часть его середины с фигурами Греча и Булгарина (?) на первых местах, с Пушкиным и Смир-диным в глубине, но по существу, композиционно — в центре. Затем художник ограничился только концом стола и меньшим количеством лиц.
Одно несомненно: Пушкин спдел на противоположной стороне стола по отношению к своим литературным противникам, разместившимся в самом центре. Нам кажется, что под «серединой»
33 Литературный обед у Смирдина с участием Пушкина. Сообщение-К. Шимкевича, стр. 114.
34 «Русский инвалид, или военные ведомости», 1832, № 46, от 22 февраля. Внутренние известия, стр. 183.
35 Литературный обед у Смирдина с участием Пушкина. Сообщение К. Шимкевича, стр. 114.
36 Подтверждением этого предположения может служить и то обстоятельство, что в виньетке Брюллова—Галактионова хозяин дома изображен стоящим, вышедшим из-за стола, как будто для того, чтобы иозировать. художнику.
здесь надо понимать поперечную часть стола, поставленного буквой П. Это предположение можно подтвердить первоначальным рисунком виньетки.
Исходя из всего сказанного, будем считать, что разница в этом смысле между первым вариантом и виньеткой Брюллова—Га-лактионова, так же как расхождение обоих рисунков с описаниями словесными, не являются противоречием. Скорей всего в каждом случае зафиксирован какой-то иной момент новоселья.
Первоначальный рисунок Брюллова тем и дорог нам, что в нем запечатлен эпизод обеда, никем из мемуаристов не описанный: Пушкин обнимает Смирдина, держа в руке фужер с вином. Очевидно, после общих официально-торжественных тостов, Пушкин вышел из-за стола и особо, отдельно, поздравил хозяина.
Известно, что бескорыстный, честный и благородный Смир-дин, отдавая себя служению русской литературе, искренне старался всех объединить и примирить. С этой целью пригласил он к себе на новоселье писателей разных групп и направлений. Но в своих издательских делах Смирдин был слишком тесно связан с «журнальным триумвиратом», с теми, кому, по словам Пушкина, «была выдана русская литература». Вот почему в рисунке к «Новоселью» едва ли не главной фигурой оказался Греч, хотя и Крылов и Пушкин занимают здесь центральное положение.
Блестящую, горько-ироническую (в этом смысле) характеристику «Новоселью»—журналу и виньетке — дает П. А. Вяземский в письме к А. И. Тургеневу вскоре после выхода в свет первой части альманаха: «Вековые дубы — творение рук божьих и садовника божьего — времени; его не перегонишь, какие теплицы ни затевай, а наше человеческое дело — строить лачужки, „Новоселья'4, где рядом с Жуковским — Хвостов: где я профилем, а Булгарин во всю харю; где мед с дегтем, но и деготь с медом. . .».37
Рассматривая рисунок Брюллова, мы убеждаемся в том, насколько верны слова Вяземского. В виньетке — Брюллов (не Галактионов!) 38 ни в чем не погрешил против правды. Пожалуй, ни на одном прижизненном портрете Пушкина (кроме портрета работы И. Л. Линева) нет у него такого выражения лица. Поэт
37 П. А. Вяземский — А. И. Тургеневу от 27 августа 1833 г. Остафьев-ский архив, СПб., 1899, т. 3, стр. 250. — Заметим, что эту острую, точную и в какой-то мере идеологическую характеристику исследователи почему-то не используют. Насколько нам известно, ни в одной работе о Смирдине или о «Новоселье» цитируемое письмо не приводится.
38 Как справедливо пишет Э. Ф. Голлербах, гравер «прикрасил» Бул-гарина (имеющего у Брюллова «сонно-удпвленный вид») и особенно изменил лицо Пушкина, придав ему «благообразие» (см.: А. С. Пушкин в изобразительном искусстве, 1937, стр. 129).
пристально смотрит на Греча, произносящего тост. В лице Пушкина нет выражения приветливости или хотя бы оживления. Кажется, будто он с трудом сдерживает свою неприязнь и раздражение. Выражение его лица какое-то неподвижно-напряженное. Как бы застывшая фигура Пушкина несколько контрастирует с остальными. Присмотревшись к соседям поэта, в каждом из них можно заметить движение: жест руки, поворот в сторону оратора или собеседника; можно заметить, что рот Крылова, беседующего с Хвостовым, полуоткрыт и т. п. Изображение Пушкина, на первый взгляд, как бы статично. Но это впечатление обманчиво, в лице поэта есть то внутреннее движение чувства и настроения, которое художнику удалось уловить и передать.
По всей вероятности, в том же 1832 г., одновременно с виньеткой, Александр Брюллов сделал портрет Пушкина, не дошедший до нас. Это предположение высказано М. Д. Беляевым и А. А. Сидоровым,39 которые убедительно подтверждают его письмами Пушкина, хронологически близкими ко времени создания виньетки. М. Д. Беляев, в частности, говорит: «В ... письме от 26 июня [1831 г.] Пушкин пишет, что ... по случаю холеры. . . Нащокин не получит скоро его образа и тут же, как бы успокаивая своего друга, добавляет: „Брюллов в ПБ и женат, следовательно в Италию так скоро не подымется". Как видим, у Пушкина, очевидно, была мысль заказать портрет (свой) или портреты (жены и свой) именно А. П. Брюллову».40 Аргументируя возможность существования портрета Пушкина, сделанного Александром Брюлловым, А. А. Сидоров приводит упоминания о художнике и о портрете в письмах поэта к тому же Нащокину, относящиеся к 1832—1833 гг., т. е. ко времени создания виньетки и выхода в свет «Новоселья». «Портрет мой Брюллов напишет на днях».41 «Посылаю тебе мою образину».42
Шутливое высказывание Пушкина о своем облике в портрете подходит к тому изображению поэта, которое мы видим в «Новоселье». Блестящий портретист А. П. Брюллов, очевидно, не счел нужным «приглаживать» Пушкина и придавать ему «благообразие», не побоялся показать его некрасивость, отметил в его лице приметы усталости и болезненности (темные круги под глазами).
В полном смысле этого слова «живыми» выглядят в рисунке Брюллова остальные участники торжества. Перед нами не просто
39 А. А. Сидоров. Рисунок старых мастеров. Изд. АН СССР, М., 1956, стр. 362.
40 М. Д. Беляев. Наталья Николаевна Пушкина в портретах и отзывах современников. Л., 1930 (Комитет популяризации художественных изданий при Гос. Академии материальной культуры), стр. 24.
41 Акад., т. XV, стр. 8.
42 Там же, стр. 70. Примечательна близость этого выражения с «образом» в письме 1831 г. (см. выше), несомненно имеющим тот же шутливо-иронический оттенок.
портреты, но подлинно психологические характеристики. Обходительный, любезный, гостеприимный Смирдин стоит наклонив голову и с выражением почтительного внимания слушает тост Греча. По контрасту со Смирдиным тучный Крылов, вольготно сидящий на хозяйском месте, чувствуя себя свободно, очевидно, подает какую-то реплику Гречу. Соблюдая собственное достоинство и находясь в числе «маститых», беседует с Крыловым Хвостов. Спокойствие и самоуверенность ощущаются в лице Булга-рина, легкая полуулыбка сквозит в лице Семенова.
Драгоценная черта обоих рисунков Брюллова — внимательно и тщательно зарисованные подробности интерьера. В особенности это касается первоначального варианта. Ведь мы не имеем почти никаких43 изобразительных материалов, дающих представление о том, как выглядел магазин Смирдина и библиотека для чтения внутри. Нам известны лишь словесные описания лавки: «Магазин занимает часть нижнего яруса, а библиотека помещается в среднем, бельэтаже, в огромной, светлой, великолепной зале... Обеденный стол накрыт был в большой зале библиотеки, посреди шкапов, наполненных произведениями нашими и наших предшественников».44 «Русские книги, в богатых переплетах, стоят горделиво за стеклом в шкафах красного дерева».45
В первоначальном рисунке Брюллова мы видим залу, где происходил обед. Стена и простенки между окнами заняты книжными полками. Эти полки частично показаны и в окончательном варианте, но там они служат только фоном. В первоначальном рисунке Брюллов уделил особое внимание показу самой залы, здесь сказывается Брюллов-архитектор, ощущается скрупулезность архитектурного , рисунка.46 Справа за фигурой Греча — большое зеркало, нарисованное подробно, со всеми деталями, вплоть до розеток на раме и резьбы карниза. В зеркале видно отражение какого-то предмета. В нише дальнего окна висят часы — и эту подробность не упустил Брюллов. Гости сидят на стульях с плавно закругленными спинками и слегка выгнутыми ножками. Зал украшен люстрами с плоскими плафонами. Детали люстр — цепи, рожки, свечники и т. п. — художник вырисовывает так же тщательно, как посуду на обеденном столе, на подносе слуги, на столе-серванте. Своеобразная рамка рисунка —
43 Кроме рисунка А. П. Саиожникова ко 2-й части «Новоселья» 1834 г., гравированного С. Ф. Галактионовым, изображающего внутренний вид магазина.
44 Н. И Греч. Корреспонденция. Письмо В. А. Ушакову. «Северная пчела», 1832, № 45, от 26 февраля.
45 Новый книжный магазин Смирдина. «Северная пчела», 1831, № 286, от 16 декабря, Смесь.
46 Если когда-нибудь придется реконструировать помещение лавки Смирдина, этот рисунок А. П. Брюллова, так же как виньетка А. П. Са-пожникова, явится бесценным документом для восстановительных работ.
две книжные полки в антресолях, уставленные книгами в «роскошных переплетах», с приподнятой над ними драпировкой.
В пушкиноведческой литературе уже рассматривался вопрос о степени соответствия гравюры Галактионова ее оригиналу — рисунку А. Брюллова. Э. Ф. Голлербах47 справедливо отметил, что гравер внес в виньетку нечто свое: он придал несколько иное выражение лицам писателей и превратил неизвестного, сидящего напротив Булгарина, в Вяземского. Гравер, очевидно, не очень погрешил против истины, так как в какой-то момент обеда Вяземский сидел где-то поблизости от Пушкина и Жуковского. Так же как Брюллов, Галактионов запечатлел все мелочи и подробности обстановки обеда. Если же говорить о манере, в которой сделана гравюра, то лучшего мастера для выражения брюллов-ского замысла виньетки трудно было найти.
Есть сходство в судьбе первого (доцензурного) отпечатка гравюры Галактионова (где Хвостов изображен со звездой) и нашего рисунка-виньетки. Трудно сказать, -кому принадлежали они после выхода в свет «Новоселья», но очевидно одно: и первоначальный экземпляр гравюры,, и оригинал для нее находились в одних руках. Во всяком случае с 1880 г. рисунок и первый оттиск гравюры нераздельны.48 Логичнее всего предположить, что обе вещи (как и многие другие рисунки для смирдинских изданий) оставались в книгоиздательском архиве Смирдина. Но это можно лишь предполагать, так как архив издателя не сохранился (существуют лишь отдельные письма, адресованные Смирдину), по крайней мере в архивохранилищах нашей страны. Не дало результатов обследование обширного фонда библиографа П. К. Симони (в Гос. Публичной библиотеке), где собраны многие материалы, связанные с деятельностью Смирдина, и где, между прочим, имеется список с «Описи бумаг Смирдина» 49 — документ, подтверждающий существование смирдинского архива. Но это лишь список, и притом неполный. Где же находятся сами бумаги — остается неизвестным, так же как оставалась неясной судьба изобразительных материалов: виньетки и гравюры к «Новоселью» после их опубликования.
Только спустя 47 лет, в 1880 г., как уже говорилось выше, впервые упоминает о них В. П. Гаевский, называя в своем каталоге имя владельца — И. И. Ваулина,50 от которого через 19 лет
47 А. С. Пушкин в изобразительном искусстве, 1937, стр. 129.
48 В каталогах пушкинских выставок рисунок и гравюра упоминаются под одним номером и как собственность одного владельца — И. И. Ваулина (см.: Каталог Пушкинской выставки, устроенной Комитетом Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым, стр. 7, № 47; Каталог Пушкинской выставки, устроенной Обществом любителей российской словесности в залах Исторического музея в Москве, стр. 12).
49 ГПБ, ф. № 696, П. К. Симони, ед. хр. № 61.
50 Каталог Пушкинской выставки, устроенной Комитетом Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым, стр. 7, № 47.
эти вещи попали на Пушкинскую выставку в Москву. Сохранились письма Ваулина из Петербурга к председателю комиссии по устройству выставки П. А. Ефремову. В первом, датированном 31 марта 1899 г., читаем: «Наш /домовладелец г-н Филимонов едет в свою деревню и хотел остановиться на день в Москве, его
А. Ф. Смирдин. Портрет работы неизвестного художника. Холст, масло. Середина XIX в. Всесоюзный музей А. С. Пушкина (Ленинград).
человек принесет к Вам два пакета... посылаю виньетку — оригинал, рисунок Брюллова ... еще приложена гравюра Смирд. обед, где гр. Хвостов со звездой».51 После закрытия выставки материалы Ваулина были ему возвращены, что подтверждается его письмом к тому же П. А. Ефремову от 8 января 1900 г.52
Последний владелец брюлловского оригинала Павел Викентье-вич Губар рассказал нам о дальнейшей истории виньетки, как
51 ЦГАЛИ, ф. 191, оп. 1, ед. хр. 103.
52 Там же.
он ее помнит. Г1о его словам, от Ваулина рисунок перешел в коллекцию П. А. Ефремова, затем к Фельтену, у которого ефремов-ское собрание купил букинист В. И. Клочков.
В 1910 г. В. Я. Адарюков называет имя другого владельца — Н. К. Синягина,53 у которого виньетка оставалась до самой его смерти в 1912 г. Н. К. Синягин — библиофил, член Кружка любителей русских изящных изданий, один из авторов «Материалов для библиографии русских иллюстрированных изданий», обладал ценнейшей коллекцией книг (ок. 20 тыс.) и такого же количества гравюр, литографий, акварелей. «Собрание альманахов Синягина, — пишет В. Андерсон в некрологе, посвященном Синя-гину, — содержит значительно больше названий, чем упомянуто в трудах Венгерова и Путятина. Старую русскую иллюстрацию покойный ценил высоко»/54
Среди огромной коллекции рисунков Синягина оказались оригиналы гравюр и самые гравюры в первых оттисках для русских книг и альманахов пушкинской поры. В их числе можно назвать рисунки А. В. Нотбека, И. А. Иванова, П. П. Свиньина, К. А. Зе-ленцова, А. П. Сапожникова, С. Ф. Галактионова, А. П. Брюллова и ряд других.
По словам П. В. Губара, после смерти Н. К. Синягина в 1912 г. его брат И. К. Синягин продал коллекцию газете «Новое время». В 1918 г. акционер «Нового времени» А. А. Граматюков продал основную часть коллекции в Государственную Публичную библиотеку. Другую часть (в том числе и виньетку к «Новоселью») купил в это же самое время П. В. Губар, который сообщим нам также, что в «Новом времени» существовала огромная картотека синягинского собрания, исчезнувшая в 1920-е годы.
В 1919 г. Государственная Публичная библиотека приобрела у П. В. Губара графические материалы по истории Петербурга. Рисунки к изданиям 1820—1830-х годов оставались у собирателя до 1964 г.
В настоящее время, как уже говорилось в начале статьи, все эти рисунки, представляющие большой интерес в деле изучения русской книги, принадлежат Всесоюзному музею А. С. Пушкина. Самое значительное в приобретенной коллекции — «Новоселье» Александра Брюллова — маленькая, но бесценная жемчужина прижизненной пушкинской иконографии.
53 Степан Филиппович Галактионов и его произведения. Составил В. Я. Адарюков. СПб., 1910, № 288, стр. 74.
54 В. Андерсон. Н. К. Синягин (некролог). «Русский библиофил» 1912, № 2, стр. 103. '
