CC BY
5722. ЦДНИ КК. Ф. 17. Оп. 1. Д. 620. Л. 102.
23. ГАКК. Ф. Р. 371. Оп. 1. Д. 20. Л. 21-24.
24. ЦДНИ КК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 25. Л. 41.
25. ЦДНИ КК. Ф. 8. Оп. 2 доп. Д. 4. Л. 1.
26. Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. - М-Л.: Политиздат, 1989.
References and Sources
1. Buharin N.I. O rabkore i sel'kore. - M., 1926. - 78 s.
2. Vardin I. Pressa bol'shevizma. - L.: Priboj, 1925. - 198 s.
3. Volodin S. O nashej pechati i svobode pechati na Zapade. - M.-L.: Gos. izd-vo, 1929. - 56 s.
4. Urickij S.B. Nashi itogi: Trinadcat' let krasnoj pechati. - M.-L.: Gos. izd-vo, 1925. - 83 s.
5. Maksimov A.A. Sovetskaya zhurnalistika 20-h godov: Kratkij ocherk zhurnal'noj periodiki. L.: Izd-vo Leningr. un-ta, 1964. - 152 s.
6. Ganichev V.N. Molodezhnaya pechat': istoriya, teoriya, praktika. - M.: Mysl', 1976. - 286 s.
7. Istoriya partijnoj i sovetskoj pechati. Vyp. 1. 1917-1945 / A. K. Belkov, B. P. Verevkin, N. M. Kononyhin. - M.: Mysl', 1975. - 207 s.
8. Blyum A.V. Za kulisami «ministerstva pravdy»: Tajnaya istoriya sovetskoj cenzury, 1917-1929. - SPb.: Gumanit. agentstvo «Akad. proekt»: TOO «Abris», 1994. - 319 s.
9. Turicyn I.V. Kadrovaya politika RKP (b) i periodicheskaya pechat' (1921-1925 gg.). Armavir: Izdat. centr AGPI, 1998. - 139 s.
10. Turicyn I.V. Vlast' i pressa v Sovetskoj Rossii: problema vzaimootnoshenij i vzaimovliyaniya v 20-e gody. - M., 1998. - 248 s. XXX s.
11. Ahmadulin E.V., Ovsepyan R.P. Istoriya otechestvennoj zhurnalistiki XX veka. - Rostov n/D.: Izd-vo YUFU, 2008.
12. Lenin V.I. O haraktere nashih gazet // Poln. sobr. soch. - M., 1977. - T. 37.
13. Lenin V.I. Variant stat'i «Ocherednye zadachi Sovetskoj vlasti» // Poln. sobr. soch. - M., 1977. - T. 36.
14. Grashchenkov I. Cenzura literaturnogo tvorchestva i pechati v SSSR (1929-1941 gg.) // Vlast'. - 2008. - № 6.
15. Turicyn I.V. Sovetskaya vlast' i rossijskaya pressa: problema vzaimootnoshenij i vzaimovliyaniya (1921-1929 gg.): avtoref. dis. ... kand. ist. nauk. - M., 2009.
16. Centr dokumentacii novejshej istorii Krasnodarskogo kraya. (CDNI KK). F. 2815. Op. 1. D. 342. L. 36.
17. CDNI KK. F. 1. Op. 1. D. 234. L. 7 «v».
18. CDNI KK. F. 17. Op. 1. D. 637. L. 89 «a».
19. Gosudarstvennyj arhiv Krasnodarskogo kraya (GAKK). F. R. 365. Op. 1. D. 224. L. 29.
20. CDNI KK. F. 17. Op. 1. D. 820. L. 25.
21. CDNI KK. F. 17. Op. 1. D. 413. L. 5.
22. CDNI KK. F. 17. Op. 1. D. 620. L. 102.
23. GAKK. F. R. 371. Op. 1. D. 20. L. 21-24.
24. CDNI KK. F. 8. Op. 1. D. 25. L. 41.
25. CDNI KK. F. 8. Op. 2 dop. D. 4. L. 1.
26. Buharin N.I. Problemy teorii i praktiki socializma. - M-L.: Politizdat, 1989.
РАТУШНЯК ВАЛЕРИЙ НИКОЛАЕВИЧ - доктор исторический наук, профессор кафедры истории России Кубанского государственного университета, Заслуженный деятель науки Кубани, Почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации; Заслуженный деятель науки Российской Федерации; Герой труда Кубани. КАСЬЯНОВ ВАЛЕРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ - доктор исторических наук, доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России Кубанского государственного университета (culture@kubsu.ru). БАСТЕ РАЗИЕТ ЮСУФОВНА - кандидат исторических наук, доцент, кафедра истории России Кубанского государственного университета (raz.baste@yandex.ru).
RATUSHNYAK, VALERY N. - Doctor of History, Professor of the Department of Russian History, Kuban State University, Honored Scientist of the Kuban, Honorary Worker of Higher Professional Education of the Russian Federation; Honored Scientist of the Russian Federation; Hero of Labor of the Kuban (ratushnyak_vn@mail.ru).
KASYANOV, VALERY V. - Doctor of History, Doctor of Sociology, Professor, Head of the Department of Russian History, Kuban State University (culture@kubsu.ru).
BASTE, RAZIET Yu. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of Russian History, Kuban State University.
УДК 94(47).084.6:332.8«192/193» DOI: 10.24412/2308-264X-2021-5-60-65
БЛОНСКИЙ Л.В.
НОВОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ СОВЕТСКИХ ГОРОДОВ НА РУБЕЖЕ 1920-Х - 1930-Х ГОДОВ В КОНТЕКСТЕ ПРОЦЕССА УРБАНИЗАЦИИ
Ключевые слова: СССР, урбанизация, новые советские города, советская архитектура, советский быт.
Свершившаяся в 1917 году социалистическая революция и утвердившаяся вслед за ней Советская власть оказали кардинальное влияние на все стороны общественной жизни страны. 1920-1930-е годы принято считать временем формирования основ нового советского общества с тоталитарной основой. В этот период, следуя новой идеологической доктрине и исходя из существующей социально-экономической ситуации, в Советском Союзе было предложено множество проектов, направленных на переустройство городской среды и быта. Большое влияние на реализацию этих проектов оказала урбанизация, обусловленная начавшейся в СССР на рубеже 1920-1930-х годов индустриализацией. Если в 1913 году в Российской империи насчитывалось 165 713 200 человек, из которых 135 122 200 проживали в сельской местности и только 30 591 000 в городах, то в дальнейшем, в условиях утвердившейся после революции Советской власти, это соотношение неуклонно менялось в пользу горожан. Согласно переписи 1939 года, в СССР проживало уже 56 125 139 горожан и 114 431 954 сельских жителей. В данной статье, мы предприняли попытку охарактеризовать особенности реализации планирования новых советских городов и мотивы, которыми руководствовалось при этом советское руководство на рубеже 1920-1930-х годов.
BLONSKY, L.V.
NEW PLANNING OF SOVIET CITIES AT THE TURN OF THE 1920S - 1930S IN THE CONTEXT OF THE URBANIZATION PROCESS
Key words: USSR, urbanization, new Soviet cities, Soviet architecture, Soviet life.
The socialist revolution that took place in 1917 and the Soviet power that was established after it had a cardinal impact on all aspects of the country's social life. The 1920s and 1930s are considered to be the time of the formation of the foundations of a new Soviet society with a totalitarian basis. During this period, following the new ideological doctrine and based on the existing socio-economic situation in the Soviet Union, many projects were proposed aimed at rebuilding the urban environment and everyday life. Urbanization, caused by the industrialization that began in the USSR at the turn of the 1920s and 1930s, had a great influence on the implementation of these projects. If in 1913 there were 165,713,200 people in the Russian Empire, of whom 135,122,200 lived in rural areas and only 30,591,000 in cities, then in the future, under the conditions of the Soviet power established after the revolution, this ratio steadily changed in favor of citizens. According to the 1939 census, 56,125,139 citizens and 114,431,954 rural residents already lived in the USSR. In this article, we have attempted to characterize the features of the implementation of the planning of new Soviet cities and the motives that guided the Soviet leadership at the turn of the 1920s-1930s.
Наряду с прочими уникальными особенностями, Советская эпоха 1917-1991 в отечественной истории отмечена значительным увеличением количества городов и городских жителей. Если в 1913 году в Российской империи насчитывалось 165 713 200 человек, из которых 135 122 200 проживали в сельской местности и только 30 591 000 в городах, то в дальнейшем, в условиях утвердившейся после революции Советской власти, это соотношение неуклонно менялось в пользу горожан. Переписи населения, проводившиеся в 1926, 1939, 1959, 1970, 1979 и 1989 годы в СССР, наглядно подтверждают эту тенденцию. В 1926 году из 147 027 915 человек, проживавших в СССР 26 314 114 являлись горожанами, а 120 713 801 сельчанами; в 1939 г. в стране проживало уже 56 125 139 горожан и 114 431 954 сельских жителей; в 1959 г. - 100 000 000 горожан и 108 000 000 сельчан; в 1970 г. - 136 000 000 и 105 700 000; в 1979 г. - 163 600 000 и 98 800 000. Наконец, согласно последней советской переписи населения, проводившейся в 1989 г., в СССР проживало 188 800 000 городских жителей и 97 900 000 сельских [1-3].
Как ни один из периодов советской истории, 1920-1930-е годы демонстрировали просто поразительную амплитуду колебаний как официальной политической линии, так и общественных настроений в области быта: от полуанархического наплевательского отношения к любым возможностям улучшения бытовых условий и организации своей личной жизни, грозящих затянуть в «период великой социалистической стройки в болото мещанства и упадничества», до попыток уйти в «выполнение своих личных пятилеток», в мир «своего маленького счастья»; от рецидивов коллективистского, в значительной степени альтруистического аскетизма времен гражданской войны до фантастических проектов глобальной бытовой революции.
В соответствии с решениями XV съезда ВКП(б) (1927), развитие промышленности и добровольное кооперирование сельского хозяйства, а также рост благосостояния рассматривались как равнозначные цели. При этом подчеркивалось, что, в связи с острым жилищным кризисом, гражданскому строительству следует уделять чрезвычайное внимание.
Однако даже тогда, когда официальная позиция была выражена в документах партийного съезда, а возможности и темпы реконструкции быта рассматривались как элементы общей хозяйственно-политической стратегии, бытовые проблемы продолжали оставаться остро дискуссионными. Причём в обсуждение вовлекались не только общественные организации, но и органы государственного управления и планирования. В спорах выкристаллизовывались и основные проекты социалистического жилищного строительства. Они касались главным образом городского населения, которое быстро росло, особенно с началом индустриализации. Именно тогда появились, в частности, и предложения застроить московские окраины многоэтажками для рабочих, и проекты возведения отдельных одно- или двухэтажных домов для одной семьи, и даже создания домов на колесах, чтобы «уничтожить принудительную близость людей в больших городах» [4, с. 73-74] - дескать, надоели соседи - переехал от них на другое место.
Одна из многочисленных подобных дискуссий проходила 1-2 декабря 1929 г. в Госплане СССР и была посвящена проблеме строительства новых социалистических городов. Дискуссия велась в привычном для того времени ключе. К аргументам архитекторов-профессионалов часто не прислушивались, а конструктивная критика нередко подменялась навешиванием политических ярлыков вроде «происки врагов народа», «правые проекты», «левацкие загибы» и т.п. [5]. Между тем, предлагаемые для обсуждения проекты были своеобразным зеркалом своего времени и заслуживали самого серьёзного осмысления.
Фундаментальной основой подавляющего числа проектов строительства новых советских городов становилась идея коллективизации быта. Ведь именно на это нацеливали и
соответствующие партийные документы, и непосредственные указания видных партийных и государственных деятелей. Многие из них были весьма радикального свойства. Так в докладе о коллективизации быта, прочитанном в Ленинградском отделении Комакадемии, маститый советский экономист и работник Госплана, член ВЦИКа и ЦИКа СССР Ю. Ларин предложил, по аналогии с коллективизацией сельского хозяйства, объединить в бытовые коммуны всех городских коммунистов и комсомольцев (более 2 млн. человек), уничтожив индивидуальное домашнее хозяйство и розничную торговлю продуктами. Он доказывал, что следует коллективизировать дачный фонд и построить агрогорода, создать научно-исследовательские учреждения по банно-прачечному делу, заменить в будущем бытовые коммуны бытовыми артелями. Ю. Ларин подчеркивал важность рассмотрения проблем экономического развития только в связи с переустройством быта на коллективистских началах и даже предлагал создать специальный центр коллективизации быта, а Наркомат труда преобразовать в Наркомат труда и быта [6, с. 14, 26-40]. Подхватив идеи Ю. Ларина, «неистовые ревнители пролетарской чистоты», игнорируя и имеющиеся материальные возможности, и положительные сдвиги в области быта, призывали к бытовой революции, которая должна была уничтожить все старые бытовые устои и сформировать новый образ жизни на очищенной социальной почве. Создание новых советских городов становилось основой бытовой революции. Основные принципы создания новых советских городов были сформулированы в трудах Л.М. Сабсовича «СССР через 10 лет» и «Социалистические города» [7; 8].
Идеи Сабсовича находили самые неожиданные воплощения. Например, апологет принципов, сформулированных Л.М. Сабсовичем, - архитектор И.С. Николаев разработал и реализовал дом-коммуну (студенческое общежитие) в Москве, в котором предполагалась строгая регламентация быта и конкретное назначение помещений (специальные комнаты для физзарядки, сна, приёма пищи, отдыха). Комнаты для проживания студентов не превышали по размеру 5 м2. Такая теснота, заложенная в самом проекте, объяснялась, конечно, не только ограниченными материальными возможностями, не только извечной привычкой экономить на самых насущных человеческих потребностях, но и совершенно новой трактовкой места и роли семьи в общественной жизни. Дома-коммуны с их крохотными комнатушками, по мысли авторов проектов, должны были подталкивать к разрушению традиционной семьи, которую должна была занять «общая «коллективная» семья трудящихся без обособленности» [9, с. 84].
Уже во второй пятилетке планировалось реконструировать и построить 12 социалистических городов, среди которых Днепропетровск, Челябинск, Сталинград, Магнитогорск и др. Предполагалось затратить на это примерно 20 млрд. рублей. Укажем для сравнения, что по первому пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР капитальные вложения в промышленность в условиях индустриализации должны были составить 16,4 млрд. руб. [10, с. 449]. Невозможность государственного финансирования этих проектов пытались восполнить за счет мобилизации средств населения, которому уже в который раз предлагали потуже затянуть пояса и купить облигации специального займа, чтобы «вся рабочая масса» немедленно взялась за переустройство городов.
Причем главная ставка, несомненно, делалась на молодежь, как наиболее открытую ко всему новому, не отягощенную традициями старого быта. М.И. Калинин в речи на VIII Всесоюзном съезде ВЛКСМ (1928) охарактеризовал комсомольцев и молодежь как главную силу революции в быту: «Смешно было бы думать, что старики могли бы моментально изменить свой быт. Это невероятно: уж слишком они в бытовом отношении консервативны ... Совершенно иное дело молодежь. Она растет, формируется, находится ... в процессе становления: существующие бытовые черты она только воспринимает, они не вкоренились еще глубоко, и поэтому если нужно проводить революцию в быту, то она (революция) успешнее всего должна развиваться среди молодежи» [11, с. 67-68].
Комсомольцы и молодёжь в проектах постройки социалистических городов увидели возможность проявить себя настоящими революционерами в области быта и были готовы отдать этому делу свою бурную энергию и энтузиазм. Газета «Резервы» (орган Сталинградского губкома ВЛКСМ) в апреле 1930 г. в связи с тем, «что в этом сезоне начинается практическое строительство пяти социалистических городов», призывала комсомольцев не только самим стать «активом
строительства социалистических городов», но и подготовить из своей среды агитаторов и пропагандистов этого начинания.
Вокруг строительства гигантов социалистической индустрии стали возводиться первые дома-коммуны. Кое-где строительство осуществлялось с довольно большим размахом. Так, под Ярославлем для 1600 рабочих резиново-химического комбината построили 80 домов-коммун. В их длинных коридорах за многочисленными дверями в клетушках, рассчитанных на проживание одного человека, ютились рабочие семьи, порой довольно многочисленные [4, с. 70-71].
Но, как правило, это были все же единичные дома-коммуны. Например, во время строительства Сталинградского тракторного завода было создано 10 комсомольско-молодежных коммун, которые заняли отдельный дом. В публикациях 1920-1930-х годов было немало свидетельств о том, что в бытовых коммунах проводились оздоровительные мероприятия (выезд летом на дачу, борьба с пьянством, курением). Коммунары пытались наладить регулярное питание, внедрить в быт культурно-гигиенические элементы (регулярная стирка и смена белья, зубная щетка и отдельное полотенце для каждого члена коммуны и т. д.); стремились организовать свой досуг, читали и обсуждали книги, ходили в кино и на выставки [12, с. 13]. Подчас в коммунах обобществлялись не только расходы на культурно-бытовые нужды, предметы личного пользования и домашнего обихода. Так, Ем. Ярославский, выступая на Краснопресненской бытовой конференции молодежи, привел пример устава производственно-бытовой коммуны электрозавода, в котором заявлялось и об общественном воспитании детей [13, с. 43].
Жизнь коммунаров была чрезвычайно заорганизована. Члены коммуны были лишены возможности распоряжаться даже своим свободным временем. В коммуне «Мотор» на СТЗ было 18 человек, и они занимали семь комнат. Но по вечерам все обычно собирались в одной комнате, вели одни и те же разговоры: о неполадках на заводе, о том, чего не хватает. «Чем-нибудь другим заняться было невозможно. Нельзя было даже регулярно читать газеты ... Каждый день то собрание, то заседание, то общая беседа», - вспоминал один из коммунаров [14, с. 189].
Во время посещения Тракторостроя в августе 1929 г. А.М. Горький был приглашен в коммуну штукатуров Яшина. Осматривая общежитие, писатель внимательно слушал рассказы рабочих, но сам ничего не говорил. Потом, вспоминая о своем посещении коммуны, он написал следующее: «Трагикомические картины бытового коммунизма, который молодежь пыталась осуществить в «музыкально чутких» домах» [15, с. 21]. (Название «музыкально чуткие» было связано с тем, что строились бараки из сырого леса и, рассыхаясь в последствие на солнце, начинали сильно скрипеть половицами и дверьми).
Принципиальное значение в окончательном решении вопроса о возможности или невозможности повсеместной реализации идеи создания новых советских городов, сыграло постановление ЦК ВКП(б) от 16 мая 1930 г. «О работе по перестройке быта». В постановлении «проекты перепланировки существующих городов и постройки новых, исключительно за счет государства, с немедленным и полным обобществлением всех сторон быта трудящихся: питания, жилья, воспитания детей, с отделением их от родителей, с устранением бытовых связей членов семьи и административным запретом индивидуального приготовления пищи и др.» были охарактеризованы как «оппортунистические по сути, вредные утопические начинания, не учитывающие «материальных ресурсов страны и степени подготовленности населения» и ведущие к громадной растрате средств и жёсткой дискредитации самой идеи социалистического переустройства быта» [16, с. 118-119].
Соответствующими партийными решениями определяется и более решительный отказ от попыток создания производственно-бытовых коммун. Если решения XVI съезда ВКП(б) (1930), несмотря на такие негативные явления, свойственные коммунам, как «иждивенчество и уравнительские тенденции», требовали «тщательного изучения» их опыта, т.к. в их деятельности «есть много интересного», то уже следующий, XVII съезд ВКП(б) (1934) резко квалифицировал организацию коммун как «уравнительно-мальчишеские упражнения «левых» головотяпов» [17, с. 30]. ЦК ВКП(б) ещё раз настойчиво напоминал всем, что главной задачей момента является сосредоточение максимума «ресурсов на быстрейшей индустриализации страны».
Как же это сказалось на практике решения жилищно-бытовых проблем населения? С развёртыванием сверхиндустриализации, несмотря на всё более углубляющийся кризис, доля национального дохода, изъятого на рубеже 1920-1930-х годов из потребления и направленного на
накопление, выросла с 1/10 до 1/3 - 1/2. В связи с таким перераспределением бюджетных денег, направляемых на промышленное и жилищное строительство, последнее, продолжая абсолютно увеличиваться, перестало успевать за приростом городского населения. К концу 1930-х годов на каждого городского жителя приходилось менее 5м2 жилой площади, что было не только в 1,5 раза меньше, чем в середине 1920-х годов, но и меньше той минимальной цифры, которая присутствовала в проектах новых советских городов, признанных «утопическими», «вредными», «оппортунистическими» [18, с. 15, 248].
С конца 1920-х годов жилищная теснота становится отличительной чертой советского городского быта. Массовое распространение получили коммуналки, т.е. квартиры, заселённые несколькими семьями, даже без минимальной бытовой изоляции, с общими кухней, коридором, туалетом и т.п. В подобных условиях в 1930-е годы проживала примерно половина городских семей. Был нанесен и удар по старой семье, но отнюдь не наплевательским отношением к браку вообще, не ожесточёнными дискуссиями о свободной любви, не коллективизированным бытом в домах-коммунах, которые просуществовали недолго.
Отмеченные метаморфозы старой традиционной семьи были связаны с изменением роли женщины в производственно-общественной жизни. Индустриализация требовала все новых кадров, которые до поры до времени беспрепятственно черпались в деревне. Но с начала 1930-х годов все сильнее стал ощущаться кадровый дефицит. Одним из путей его восполнения было привлечение на работу женщин. Занятая на производстве, женщина уже не могла много времени, как раньше, посвящать семейному очагу, воспитанию детей. Нередко семьи разбивались из-за всякого рода обязательных, особенно для коммунистов и комсомольцев, мобилизаций на строительство гигантов социалистической индустрии, на оказание шефской помощи деревне, национальным окраинам и т.п. Что же касается общественного воспитания, то оно стало суровой реальностью для детей миллионов репрессированных.
Таким образом, во второй половине 1920-х - начале 1930-х годов в СССР начинаются два взаимосвязанных процесса - индустриализация и урбанизация. Советская урбанизация предполагала значительное увеличение городских жителей в связи со строительством в городах индустриальных гигантов. Необходимость расселения новых городских жителей обусловила появление целого ряда проектов застройки советских городов, многие из которых были откровенно утопическими и оторванными от реальной жизни.
Литература и источники
1. Всесоюзная перепись населения 1926 г. - М., 1928-1935.
2. Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 г. - М., 1972-1973. Т. 1-7.
3. Население СССР: По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. - М., 1990.
4. Бернштейн Л. На повом этапе: Переделка быта в период социализма и задачи комсомола. - М., 1931.
5. К проблеме строительства социалистического города: Стенограмма диспута. - М., 1930.
6. Ларин Ю. Строительство социализма и коллективизация быта. - М., 1930.
7. Сабсович Л.М. Социалистические города. - М., 1930.
8. Сабсович Л.М. СССР через 10 лет. - М., 1930.
9. Казусь И.А. Советская архитектура 1920-х годов: организация проектирования. - М., 2009.
10. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. - М., 1984. Т. 4. 1926-1929.
11. Калинин М.И. О молодёжи // Избранные статьи и речи. - М., 1969.
12. Изучать ростки нового быта // Культура и быт. - 1931. - № 26. С. 13.
13. Ярославский Ем. На путях к коммуне. М.-Л., 1930. С. 43.
14. Люди Сталинградского тракторного: [Сборник статей] /Сост. Я. Ильин; Отв. ред. Л. Мехлис. - М., 1933.
15. ВодолагинМ.А. Первый тракторный... - М., 1968. С. 21.
16. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. - М., 1984. Т. 5. 1929-1932.
17. XVII Всесоюзной Коммунистической партии (б). 26 января - 10 февраля 1934 г. - М., 1934.
18. Страна Советов за 50 лет: Сб. ст. и материалов. - М., 1967.
References and Sources
1. Vsesoyuznaya perepis' naseleniya 1926 g. - M., 1928-1935.
2. Itogi Vsesoyuznoj perepisi naseleniya 1970 g. - M., 1972-1973. T. 1-7.
3. Naselenie SSSR: Po dannym Vsesoyuznoj perepisi naseleniya 1989 g. - M., 1990.
4. Bernshtejn L. Na novom etape: Peredelka byta v period socializma i zadachi komsomola. - M., 1931.
5. K probleme stroitel'stva socialisticheskogo goroda: Stenogramma disputa. - M., 1930.
6. Larin Yu. Stroitel'stvo socializma i kollektivizaciya byta. - M., 1930.
7. Sabsovich L.M. Socialisticheskie goroda. - M., 1930.
8. Sabsovich L.M. SSSR cherez 10 let. - M., 1930.
9. Kazus' I.A. Sovetskaya arhitektura 1920-h godov: organizaciya proektirovaniya. - M., 2009.
10. KPSS v rezolyuciyah i resheniyah s"ezdov, konferencij i plenumov CK. - M., 1984. T. 4. 1926-1929.
11. Kalinin M.I. O molodyozhi // Izbrannye stat'i i rechi. - M., 1969.
12. Izuchat' rostki novogo byta // Kul'tura i byt. - 1931. - № 26. S. 13.
13. Yaroslavskij Em. Na putyah k kommune. M.-L., 1930. S. 43.
14. Lyudi Stalingradskogo traktornogo: [Sbornik statej] /Sost. Ya. Il'in; Otv. red. L. Mekhlis. - M., 1933.
15. Vodolagin M.A. Pervyj traktornyj... - M., 1968. S. 21.
16. KPSS v rezolyuciyah i resheniyah s"ezdov, konferencij i plenumov CK. - M., 1984. T. 5. 1929-1932.
17. XVII Vsesoyuznoj Kommunisticheskoj partii (b). 26 yanvarya - 10 fevralya 1934 g. - M., 1934.
18. Strana Sovetov za 50 let: Sb. st. i materialov. - M., 1967.
БЛОНСКИИ ЛЕОНИД ВЛАДИМИРОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры «Философия, социология и история» Российского университета транспорта (МИИТ) (leonidas78@inbox.ru)
BLONSKY, LEONID V. - Ph.D. in History, Associate Professor of the Department of Philosophy, Sociology and History of the Russian University of Transport (MIIT) (leonidas78@inbox.ru).
УДК 94(47).084:338.45(621+621.31) DOI: 10.24412/2308-264X-2021-5-65-78
БУГРОВ К.Д.
ЭЛЕКТРОМАШИНОСТРОЕНИЕ СССР: ФОРМИРОВАНИЕ КЛЮЧЕВЫХ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИХ ЦЕНТРОВ3
Ключевые слова: экономика СССР, научно-технические центры, электромашиностроение, история электротехнической промышленности.
Статья предлагает комплексную характеристику важнейших технико-производственных центров электромашиностроения СССР в историко-географическом и хронологическом аспектах, с учетом специализации каждого из выявленных центров. Выделены важнейшие исторические этапы формирования географии советского электромашиностроения. На основании выявленных научно-образовательно-производственных конфигураций конкретных центров предложена классификация центров советского электромашиностроения по 4 основным категориям в важнейших отраслях данной производственной сферы (тяжелое электромашиностроение, высоковольтная аппаратура, электровозостроение, электромоторостроение, конденсаторостроение, низковольтная аппаратура). Показано, что крупнейшие центры электромашиностроения сложились поначалу в Москве и Ленинграде, в изобилии обеспеченных квалифицированными рабочими и научно-техническими кадрами. Часть производств формировалась в связи с локальной ресурсно-производственной спецификой - такой, как электрификация шахтных работ в угольных бассейнах (Первомайск), гидроэнергетика (Чирчик, Запорожье), потребность в электротяге в условиях горного рельефа (Тбилиси). Однако ключевое влияние на размещение электромашиностроения в СССР оказали волны эвакуации в годы мировых войн (Харьков, Баранчинский, Чебоксары). Отмечено также ориентация советских планировщиков на равномерное размещение по стране новых технико-производственных узлов.
BUGROV, K.D.
ELECTRIC MACHINE-BUILDING OF THE USSR: FORMTION OF THE KEY RESEARCH AND TECHNOLOGICAL CENTERS
Key words: economics of USSR, technological centers, electric machine building, history of electrical industry.
The article characterizes the key technical and industrial centers of the electric machine-building of USSR in its historical, geographical and chronological aspects, paying special attention to the specialization of each center. The author specifies the stages of formation of geography of Soviet electric machine-building. Based on the study of scientific-educational-technological configurations, the author classifies the centers of Soviet electric machine-building into 4 main categories in the most important branches of this industrial sphere (that is, heavy electric machines, high-voltage devices, electric locomotive construction, electric motors, condenser building, low-voltage devices). It is shown that the largest centers of electrical engineering were formed at first in Moscow and Leningrad, abundantly provided with skilled workers and scientific and technical personnel. Some of the industries were formed in connection with the local resource and production specifics, such as electrification of mine operations in coal basins (Pervomaisk), hydropower (Chirchik, Zaporozhye), the need for electric traction in mountainous terrain (Tbilisi). However, evacuation waves during the World Wars (Kharkov, Baranchinsky, Cheboksary) had a key influence on the placement of electrical engineering in the USSR. It also noted the orientation of Soviet planners towards the even distribution of new technical and production units throughout the country.
Развитым электромашиностроительным комплексом обладают лишь немногие страны мира. Первопроходцами электромашиностроения с конца XIX в. выступали страны Западной Европы и США. В 1920-х - 1930-х гг. в «клуб» электромашиностроительных держав вступили также СССР и Япония. К середине 1960-х гг. доминирующие позиции в глобальной экономике занимали крупнейшие международные концерны тяжелого машиностроения, сконцентрировавшие в своих руках основные научно-технические разработки и представлявшие узкий круг развитых индустриальных стран: США, Великобританию, Германию, Францию, Японию, Швейцарию, Швецию, в значительно меньшей степени - Бельгию, Италию и Австрию [1, р. 14-15]. Однако начавшийся после Второй мировой войны рост электромашиностроения в
3 Исследование выполнено при поддержке гранта РФФИ и Правительства Свердловской области № 20-49-660015 «Екатеринбург-Свердловск как интеллектуальный центр России в эпоху промышленного модерна: вехи становления (конец XIX - конец XX вв.)».
