CC BY
24
Труды Карельского научного центра РАН № 4. 2012. С. 227-229
НОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ В ОБЛАСТИ ПРИБАЛТИЙСКО-ФИНСКИХ ПРИЧИТАНИЙ: Рахимова Э. Г. «Туонельские свечушки»: словесная изобразительность карело-финских причитаний по покойным. М.: ИМЛИ РАН, 2010. 237 с.
Зародившийся в конце XIX века в среде финляндских любителей народной поэзии интерес к собиранию и изучению прибалтийско-финских причитаний постепенно возрастал на протяжении всего ХХ века. Несмотря на трудности фиксирования, вызванные, в первую очередь, своеобразным, отличным от обыденного, языком причитаний, в архивах Финляндии накопился широкий эмпирический материал. Начиная с середины прошлого столетия к собиранию этого самобытного жанра активно подключились и карельские ученые. Большая заслуга в этой работе принадлежит фольклористам, языковедам и этнографам Института языка, литературы и истории Карельского НЦ РАН. Значителен вклад У. С. Конкка, А. С. Степановой, Н. А. Лавонен, Э. С. Киуру, Г Н. Макарова, М. И. Муллонен, а также многих других ученых, сис те ма ти че ски на про тя же нии многих лет выезжавших в отдаленные карельские, вепс ские, ижор ские де рев ни на по ис ки по хо-ронных, свадебных, рекрутских и бытовых причитаний. Таким образом, сегодня в нашем распоряжении имеются тексты плачей, зафиксированных еще в период их живого бытования (финляндские, небольшая часть карельских материалов) и образцы причитаний, записанные в период стремительного исчезновения жан ра (ка рель ские ма те риа лы). Со во куп ность и дос туп ность этих ис точ ни ков по зво ля ет как российским, так и финляндским ученым проводить фундаментальные исследовательские рабо ты по раз ным на прав ле ни ям.
Силами карельских ученых были изучены при чи та ния, бы то вав шие в ос нов ном на территории Карелии. Следует отметить работы У. С. Конкка, рассмотревшей карельские плачи в обрядовом контексте, а также, несомненно, работы А. С. Степановой, долгие годы занимавшейся поэтикой причитаний, в частности, описанием системы иносказаний свадебных персонажей. В последние годы объектом исследования стала также вепсская причетная традиция. Впервые в 2012 году введены в научный оборот тексты вепсских плачей. Сборник «Ка1е-ёке каЬеЬакэ кадо^^екэ “Обернись-ка милой
кукушечкой”», подготовленный Н. Г Зайцевой, О. Ю. Жуковой и С. В. Косыревой, включает 83 текста похоронных, свадебных, рекрутских и бытовых причитаний. Материал представлен на языке оригинала с параллельным филологическим переводом на русский язык.
Среди финляндских ученых к жанру причитаний обращался целый ряд исследователей. Среди них Л. Хонко, охарактеризовавший прибалтийско-финскую причетную традицию в целом и сформулировавший основные аспекты ее даль ней ше го рас смот ре ния. Ог ром ный вклад в изучение ижорских плачей внесла А. Ненола, скрупулезно проанализировавшая указанную причетную традицию.
В последние годы интерес к исследованию карельских причитаний несколько ослаб, вероятно, по причине небольшого числа молодых ученых, хорошо владеющих карельским или другим из группы прибалтийско-финских языков. Впрочем, знание языка не является основным фактором отсутствия специалистов в этой области. Помимо преодоления языкового барьера начинающему фольклористу необходимо хорошее знание различных фольклорных жанров, а также обрядов и верований, что позволило бы сделать глубокий семантический анализ текстов. На фоне сложившейся ситуации следует особо отметить недавно вышедшую монографию московской исследовательницы Э. Г Рахимовой, обратившейся к рассмотрению устойчивых изобразительных констант карельских и ижорских причитаний по покойным. Синкретизм архаичных карельских жанров устного народного творчества на уровне мотивов и образов, а также просматривающееся единство в области поэтики позволило автору рецензируемой работы, многие годы плодотворно изучавшей поэтические особенности севернокарельских рун (вышел целый ряд статей по данному вопросу), заниматься иносказательным языком при чи та ний.
Проведенное исследование, в котором автор препарирует взятые в совокупности ка-рель ские и ижор ские при чи та ния по по кой ным на наи бо лее час то упот реб ляе мые изо бра зи-тельные константы, является первой научной работой в данном направлении. Автор наряду с лингвофольклористическим подходом успешно использует сравнительный метод, привлекая к рассмотрению поэзию калевальской метрики, а также севернорусскую причетную традицию.
Монография Э. Г Рахимовой состоит из 11 глав. В первых двух главах, «Особенности бытования и история фиксации карело-финских при чи та ний по по кой ным» и «Об зор кор пу-са плачевых текстов», автор очерчивает исследуемый ареал, характеризует материалы исследования, а также дает историографический обзор литературы. Обращает на себя внимание масштаб охвата материала и количество привлеченных источников. Однако на фоне анализа собирательской работы, предпринятой финляндскими учеными, экспедиционная деятельность карельских исследователей представлена, на мой взгляд, достаточно бегло. Реестры полевых материалов, с которыми можно было познакомиться в Научном архиве Карельского НЦ РАН и Фонограммархиве Института ЯЛИ, свидетельствуют об огромном вкладе карельских собирателей. Кроме того, фиксация обрядового фольклора как в контексте обряда, так и вне его - занятие весьма сложное, требующее особого мастерства, умения находить контакт с исполнителем. Несмотря на это, результаты полевых исследований по сбору карельских и вепсских причитаний значительны, что, несомненно, автору рецензируемой работы следовало бы отметить.
В третьей главе «Изучение поэтики и семантики карельско-ижорской плачевой тра-ди ции» обо зна че ны ос нов ные на уч ные рабо ты финляндских и российских исследователей, занимавшихся особенностями языка причи-та ний. В за вер ше нии главы ав тор под ни ма ет важную дискуссионную проблему, касающуюся научной терминологии. По мнению Э. Г Рахимовой, для постижения мифопоэтической изобразительности плачей правомерно использовать «концепцию этнопоэтической константы», выведенную В. М. Гацаком. Ключевым признаком подобной константы является «устойчивость зрительного образа». Автор считает, что сохраняющийся в памяти «мысленный визуальный кадр» подобен «девербаль-ному гештальту» (термин Мишеля Нэйглера). Применительно к карельскому материалу образование подобных констант усложняется аллитерацией.
Вопросы терминологии в фольклористике, лингвофольклористике как в России, так и за ру бе жом вы зы ва ют об шир ную дис кус сию, о чем свидетельствуют многочисленные вопросы на различных научных мероприятиях. Автор монографии, находясь в некоем поиске, при характеристике отдельных этнопоэтических констант использует подтермины. Подобная дифференциация позволяет более точно охарактеризовать функциональную роль констан-
ты («композиционная константа») или проследить ос нов ные эта пы ее фор ми ро ва ния («выкристаллизовавшиеся словесные формулы», «выкристаллизовавшиеся вербальные константы») и др.
Центральную часть монографии составляют пять глав «Об ря до вые “бе се душ ки” и безмолвие покойного в карельских и ижорских плачах: севернорусские плачевые и калеваль-ские кроссжанровые параллели», «Изображение “жилища” покойного в карело-финских пла чах в со пос тав ле нии с рус ски ми и с ру нами калевальской метрики», «Дальняя Туоне-ла: оби та те ли и ланд шафт ные и ин терь ер ные пред мет ные де та ли», «Ор ни то ло ги че ская сим-во ли ка в ка рель ских и ижор ских при чи та ни ях и в рунах калевальской метрики», «Открытый ветрам и стуже оставленный покойным мир». В обозначенных главах на основе большой тек-сто ло ги че ской рабо ты, вы пол нен ной по всем имеющимся опубликованным источникам, а также архивным материалам, выявлены и рассмотрены разнообразные поэтико-изобрази-тельные константы карельских причитаний по по кой ным. Кро ме то го, про ве де ны па рал ле ли с се вер но рус ской и ижор ской при чет ной традицией, а также с карельскими рунами. Вербальные константы представлены в монографии со глас но про ве де нию по хо рон но го об ряда: от момента застывания покойного до ухода его в мир иной. Несомненное достоинство аналитической работы состоит в том, что каждый выдвинутый тезис находит подтверждение в многочисленных примерах. Привлечение севернорусской и ижорской традиции позволяет глубже рассмотреть выделенные изобразительные константы.
Тексты причитаний, записанных в ХХ веке, представляют некий симбиоз традиционных ми фо ло ги че ских и хри сти ан ских мо ти вов. Это отчетливо прослеживается, к примеру, в главе «Даль няя Туо не ла: оби та те ли и ланд шафт ные и интерьерные предметные детали». Путь в далекий иной мир, ворота Туонелы, собаки Туонелы, зеленые лужайки - это константные атрибуты мифологического потустороннего мира. Встречающиеся в карельских рунах аналогичные примеры являются подтверждением этому. «Правая сторона», «восковые свечушки» относятся, несомненно, уже к наиболее поздним, христианским напластованиям. Дальнейшее исследование по всем вышеуказанным изобразительным константам с привлечением материалов из ка рель ских рун и осо бен но за го во ров даст ав то ру воз мож ность не сколь ко рас ши рить эту главу, представив ее в качестве самостоятельной статьи.
Целостной и наиболее объемной является глава «Орнитологическая символика в карельских и ижорских причитаниях и в рунах калевальской метрики», где Э. Г Рахимова обобщила весь выявленный материал по образам птиц (жаворонка, уточки-морянки, соловья-птички, белой лебеди, пташки-птички и т. д.), зафиксированных в причетной и рунопевческой традиции. По сравнению с другими главами более под роб но рас смот ре ны грам ма ти че ские формы употребления изобразительных констант, обозначены мотивы их возможного варьирования. Указанная часть монографии представляет со бой за кон чен ное обоб ще ние по ор ни то морф-ной символике, до настоящего времени не проводившееся в данном ракурсе.
Заслуживает внимания глава «Открытый ветрам и стуже оставленный покойным мир», в которой Э. Г Рахимова выделяет изобразительные константы, иллюстрирующие покинутый покойным мир. Горе оставшихся в живых рисуется иносказательно при помощи темных туч, огромного озера слез, пролитых сиротинушками, стужи, тоски и суховейного ветра. Однако отсутствие итогового вывода делает главу не-сколь ко не за вер шен ной.
Во многом дискуссионной является глава «Характер исполнения причитаний и сохраняемость вербальных констант». Сегодня довольно сложно судить, какими же были аутентичные тексты в отношении полноты мотивов и использования изобразительных средств, т. к. число причитаний, зафиксированных в контексте обряда, невелико. Вполне естественно, что спетые пе ред мик ро фо ном по прось бе со би ра те ля варианты отличались насыщенностью поэти-ко-изобразительных констант. Импровизируя в более спокойной обстановке, искусная причитальщица могла использовать все знакомые ей поэтические формулы.
Карелы, так же как и вепсы и ижорцы, на протяжении многих веков находились в тесном контакте с русским населением. Взаимовлияние культур отчетливо прослеживается в уст-
ном на род ном твор че ст ве, на что не од но кратно указывали многие исследователи. В данной монографии фронтальное изучение вербальных констант карельских и ижорских причитаний в сравнении с русской причетной традицией дало положительные результаты. Некоторые итоги, а также перспективы указанного аспекта изучения плачей представлены в главе «Карель-ско-ижорские и северно-русские текстуальные схождения в причитаниях по покойному».
Завершает монографию глава «Итоговые замечания», в которой ещё раз подчеркивается новизна рецензируемой работы, ее теоретическая и практическая значимость.
В качестве положительных сторон следует отметить четкую структурированность монографии, высокий уровень изложения теоретического материала. Несомненным достоинством является и то, что автор изучил большое ко ли че ст во при чи та ний, мно гие из ко то рых не имели русскоязычного перевода. На мой взгляд, данное исследование требовало работы именно с оригинальным текстом, перевод не всегда точно отражает глубину содержания. Однако для русскоязычного читателя наличие перевода обязательно, причем наиболее приближенного к оригиналу. В этой связи следует об ра тить вни ма ние на не ко то рые опе чат ки и неточности в карелоязычных отрывках причитаний, а также их переводах. Несомненно, причиной этому стало большое количество привлеченных к исследованию языков (карельский, ижорский), а также наречий и диалектов карельского языка (ливвиковское, севернокарельское наречия; сегозерский диалект и т. д.). Участие в работе языковых редакторов помогло бы автору избежать этих погрешностей.
Монография, несомненно, найдет своего чита те ля, а вы яв лен ный ав то ром те зау рус «ус той-чивой предметной детализации словесно воплощаемого, вербализируемого в каждом акте исполнения плача фиктивного мира» станет основой для дальнейшего изучения.
В. П. Миронова
