CC BY
48
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2011 История Выпуск 3 (17)
РЕЦЕНЗИИ
УДК 39(470.5)
НОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ПО ИСТОРИИ ЭТНОДИСПЕРСНЫХ ГРУПП НАРОДОВ СРЕДНЕГО УРАЛА
И. К. Кирьянов, Л. А. Обухов
Рецензия на монографию: Каменских М. С. Китайцы на Среднем Урале в конце XIX -начале XXI в. СПб.: Маматов, 2011. 352 с.
Ключевые слова: Средний Урал, этнодисперсные группы, китайские иммигранты.
Одной из ведущих тенденций мирового развития в ХХ - начале XXI в. является экономическая глобализация, с неизбежностью ведущая к интенсивности миграционных процессов. Основной поток миграции направлен в сторону экономически развитых стран, экономика которых уже не может обойтись без дешевой рабочей силы иммигрантов. Расширение масштаба указанных процессов привело к образованию в индустриальных обществах многочисленных этнических диаспор, живущих по своим нормам и правилам и практически не интегрирующихся в сообщества принявших их стран, что является вызовом, в частности, европейской цивилизации, ее ценностям. Провал политики мультикультурализма вынуждены были признать лидеры крупнейших европейских государств: А. Меркель, Н. Саркози, Д. Камерон.
Все эти процессы не обошли стороной и Россию, в первую очередь имеется в виду иммиграция из Китая. Но особенность заключается в том, что экономика Китая с конца ХХ в. развивается более высокими темпами и уже занимает одну из ведущих позиций в мире. Вместе с тем крайняя неравномерность экономической динамики различных районов Китая наряду со сложной демографической ситуацией делают малозаселенные и слабо освоенные соседние территории Сибири и Дальнего Востока притягательными для китайских иммигрантов.
Пермский историк М. С. Каменских впервые в историографии комплексно рассматривает историю трех волн китайской иммиграции на территорию Среднего Урала и осуществляет «всесторонний анализ процесса становления и развития китайской этнодисперсной группы Среднего Урала» (с. 19). Работа его носит междисциплинарный характер с методологическим акцентом на концепции этнодисперсных групп и базируется на обширном корпусе источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот. Впечатляют результаты кропотливой работы в 11 центральных и региональных архивохранилищах, уникальность данных, полученных автором в процессе «полевых» исследований.
Первая глава монографии посвящена пребыванию китайцев на Среднем Урале с конца XIX в. до 1918 г. За исходный рубеж М. С. Каменских берет перепись населения России 1897 г. и прослеживает первую волну миграции до установления власти большевиков. Автор рассматривает причины первого появления китайцев в регионе в годы русско-японской войны, устанавливает их численность. Основное внимание уделяется периоду Первой мировой войны, именно тогда наблюдается массовый приток китайцев в Россию в качестве рабочей силы. М. С. Каменских всесторонне анализирует нормативную базу, регламентировавшую привлечение китайцев в Россию, отмечая при этом, что локальные акты пермского губернатора («Обязательные постановления» от 26 октября и 10 декабря 1915 г.) появились ранее общеимперских (император подписал Временные правила «Об условиях применения в Империи труда рабочих желтой расы» 4 апреля 1916 г.). В монографии описываются сферы занятости китайских рабочих, приводятся многочисленные примеры возникавших конфликтных ситуаций, рассматриваются формы проявления китайскими рабочими недовольства условиями труда и быта, включая активное сопротивление. Однако автор далеко не всегда последователен в своих интерпретациях. С одной стороны, он отмечает, что «привычные меры наказания и устрашения (порки, заключение в тюрьму) не производили на китайцев ожидаемого эффекта» (с. 85), с другой - ссылается на донесение лесничего Усьвинской дачи Нижнетагильского округа П. Миншина, согласно которому «после каждой порки китайцев результаты получались удовлетворительные» (с. 86). Так и не определился М. С. Каменских с характеристикой
© И. К. Кирьянов, Л. А. Обухов, 2011
Новое исследование.
конфликтной ситуации, возникшей в мае 1916 г. на лесозаготовках близ Алапаевска, используя целый веер понятий: «конфликт», «беспорядки», «волнение», «бунт», «восстание» (с. 80-84, 87, 94). Есть в тексте главы и путаница с датами: описывая волнения на Надеждинском заводе, автор почему-то относит их к 1917 г., хотя они произошли в 1916 г. (с. 84). Некорректным представляется и утверждение о том, что недостаток рабочих рук на уральских предприятиях уже в первые месяцы войны «частично покрывался за счет труда женщин, детей и военнопленных» (с. 49), так как первые военнопленные на территории Пермской губернии появились только в начале 1915 г. [Ощепков, 2007, с. 38].
Вторую главу, посвященную периоду с 1918 до конца 1930-х г., М. С. Каменских начинает с характеристики политики советской власти, позиции местных партийных и государственных органов в отношении китайцев. Несомненный интерес представляют краткая история отделения Союза китайских рабочих в Екатеринбурге, многие сюжеты, в которых рассматривается участие китайцев в Гражданской войне. Вместе с тем утверждение, что китайцы охотно вступали в ряды Красной армии, ничем не подтверждено. Насколько сознательным был этот выбор, учитывая то обстоятельство, что большинство их не знали русского языка?
На наш взгляд, М. С. Каменских растерялся в противоречивой информации различных источников и еще больше запутал вопрос о численности китайцев в России в период Первой мировой и Гражданской войн. В одном месте он утверждает, что в годы Первой мировой войны «на оборонные предприятия страны было призвано свыше 100 тыс. китайцев» (с. 34), в другом - отмечает, что к концу 1916 г. в Россию въехало более 50 тыс. их (с. 61), полагая при этом, что большинство их покинули страну в начале 1917 г. (с. 55). Между тем в исторической литературе встречаются принципиально иные данные: к 1 сентября 1917 г. на предприятиях страны трудился 67121 китаец, с октября 1917 по апрель 1918 г. их численность сократилась в 5-7 раз, а на Урале - в 10 раз, составив всего 971 человек [Аникст, 1920, с. 42-43]. По данным китайских коммунистов, на которые ссылается М. С. Каменских, на Среднем Урале (в Перми и Екатеринбурге) находилось всего-то 600 человек, а в целом по стране - не более 20 тыс. (с. 130). В этой связи возникают вопросы: откуда взялись «несколько десятков тысяч» в составе китайских воинских формирований в Красной армии (с. 124)? Каким образом в конце 1918 г. в Перми могло быть сформировано 2 полка и 4 батальона китайцев (с. 124)? И как могли прибыть на III Всероссийский съезд СКР в 1920 г. представители от почти 100 тыс. человек (с. 116)? Странная получается статистика, если некритически относиться к информации источников, особенно воспоминаний.
Много неточностей встречается при описании боевых действий китайских подразделений, в частности, формирований под командованием Жен Фучена. Явно неправомерно утверждение М. С. Каменских о том, что 1-й Крестьянский коммунистический полк «Красных Орлов» был «одним из крупнейших формирований китайцев» (с. 124). В состав полка некоторое время входил китайский батальон. Первый боевой опыт отряд Жен Фучена получил не в октябре 1918 г., как утверждает автор, а еще весной, когда участвовал в подавлении антибольшевистских выступлений в районе Алапаевска. Во второй половине сентября батальон под командованием Жен Фучена сражался в районе Алапаевска, в октябре вошел в состав полка «Красных Орлов», а уже в ноябре выведен из состава полка и переброшен в район Н. Туры и ст. Выя, где был развернут в самостоятельный полк в составе 3-й бригады 29-й стрелковой дивизии. В конце ноября полк был разбит. Непонятно, каким образом после оставления Перми 24 декабря «остатки китайского батальона были объединены в роту и вновь вступили в бой у с. Троица. Под Троицей китайская рота попала в окружение. В результате на берегу р. Сылвы были расстреляны 263 китайца» (с. 128). Но Троица была оставлена красными еще 23 декабря, до падения Перми. Китайцы прорвались в тыл белых? Отступали из Перми не на запад, а на восток? К сожалению, вне авторского внимания остались вопросы о том, как жили и чем занимались те китайцы, которые не участвовали в боевых действиях, каково было их положение на территории, контролируемой антибольшевистскими правительствами, и каково было отношение этих правительств к китайцам.
Содержательностью анализа отличаются разделы, посвященные 1920-м - 1930-м гг. Хорошо показано участие китайцев в кооперативном движении в период нэпа, особенно деятельность в Свердловске артели «Китайский рабочий» (с. 138-139). На основании материалов Всесоюзной переписи населения 1926 г., архивно-следственных дел и электронной базы данных о репрессированных ПермГАНИ и ГААОСО М. С. Каменских удалось представить социальный портрет китайской этнолокальной группы Среднего Урала этого периода. В приведенных таблицах отражены числен-
И. К. Кирьянов, Л. А. Обухов
ность, расселение, сфера деятельности, возрастной состав, социальное положение, партийность, а также статьи обвинения репрессированных китайцев и т.п.
Третья глава посвящена пребыванию китайцев на Среднем Урале в эпоху «Большой дружбы». Безусловным достоинством этой главы является широкое использование такого источника, как записанные М. С. Каменских воспоминания китайцев, оставшихся на Урале. В главе подробно рассмотрены обучение китайских студентов в вузах, прежде всего в Уральском политехническом институте, их отношение к учебе, участие в общественной жизни и т.д., а также положение китайцев, приехавших в СССР на работу, на примере треста «Молотовстрой». Различные источники отмечают дисциплинированность, высокое чувство ответственности, безотказность, старательность и трудолюбие китайских рабочих. Во многом это было связано с тщательным отбором и контролем со стороны приехавших вместе с ними специальных представителей.
И все же основным источником при написании третьей главы явились многотиражки УПИ «За индустриальные кадры» и треста «Молотовстрой» «Уральская стройка», что явно недостаточно для объективного освещения вопроса, если учитывать, насколько идеологизирована была печать в советское время. Присутствие китайских студентов и рабочих на Среднем Урале не могло пройти мимо партийных и комсомольских органов, но М. С. Каменских, к сожалению, не использовал в бывших партийных архивах фонды партийных комитетов и комитетов ВЛКСМ.
На наш взгляд, с наибольшими трудностями М. С. Каменских столкнулся при работе над четвертой главой монографии, в которой рассматривается период с конца 1980-х до начала 2000х гг. В архивах материалов практически нет, поэтому основным источником опять-таки стала периодическая печать. Автор пытается опереться на материалы переписей 1989 и 2002 гг., но они не дают полной картины, поскольку не учитывают нелегальную эмиграцию и многочисленных «челноков». Тем не менее, М. С. Каменских сумел дать представление о новой волне мигрантов, показать основные сферы их деятельности и охарактеризовать проблемы адаптации.
Особую ценность представляют результаты этносоциологического исследования современного состояния китайской этнической группы, проведенного М. С. Каменских в 2008-2010 гг. в Свердловской области и Пермском крае. Они подтвердили «наличие внешних признаков китайской диаспоры на Среднем Урале». Автор справедливо увязывает «окончательное укрепление диаспоры» с «появлением китайцев, готовых на постоянное жительство в России» (с. 283). Однако в заключении М. С. Каменских более категоричен в выводах, утверждая, что «фактически диаспораль-ный процесс в китайской этнической группе Екатеринбурга завершился к середине первого десятилетия XXI века» (с. 293).
Рецензируемая монография является четвертой публикацией в рамках реализуемого Пермским филиалом Института истории и археологии УрО РАН проекта «Этнодисперсные группы народов Среднего Урала» [см.: Вайман, Черных, 2008; Поляки в Пермском крае..., 2009; Черных, Голева, Шевырин, 2010]. Основную задачу проекта его научный руководитель А. В. Черных видит в изучении «становления и этнокультурного развития некоренных, дисперсно расселенных этноло-кальных групп Среднего Урала в XIX - начале XXI в.» [Каменских, 2011, с. 5]. Между тем работа М. С. Каменских, несмотря на ее региональный характер, имеет не только научное значение для историков и этнологов, но и большое практическое значение для политиков и специалистов, занимающихся проблемами миграций. Другое дело, что академические основания серьезных исторических исследований еще никто не отменял.
Библиографический список
Аникст А. А. Организация распределения рабочей силы в 1920 г. М., 1920.
Вайман Д. И., Черных А. В. Немецкие хутора Прикамья: история и традиционная культура (XX -начало XXI в.). СПб., 2008.
Каменских М. С. Китайцы на Среднем Урале в конце XIX - начале XXI в. СПб., 2011.
Ощепков Л. Г. Военнопленные-славяне на территории Пермской губернии в годы Первой мировой войны // Федер. вестн. Прикамья. 2007. № 1.
Поляки в Пермском крае: очерки истории и этнографии / под ред. А. В. Черных. СПб., 2009.
Черных А. В., Голева Т. Г., Шевырин С. А. Эстонцы в Пермском крае: очерки истории и этнографии. СПб., 2010.
Дата поступления рукописи в редакцию: 15.10.2011
