CC BY
1
Вестник Череповецкого государственного университета. 2024. № 6 (123). С. 126-136. Cherepovets State University Bulletin, 2024, no. 6 (123), pp. 126-136.
Научная статья УДК 82'282
https://doi.org/10.23859/1994-0637-2024-6-123-11 EDN: BGRLMV
Новгородский и северный тексты русской литературы: к вопросу о взаимоотношении понятий
Дарья Борисовна Терешкина
Новгородский государственный университет, Великий Новгород, Россия, [email protected], https://orcid.org/0000-0002-2079-1116
Аннотация. В статье предлагается сопоставление двух локальных текстов: новгородского и северного. Правомерность сравнения обусловлена территориальной близостью двух локусов, а также историческим их совмещением в рамках административного деления «земель», губерний и уездов. Доказано, что северный и новгородский тексты имеют разные географические, исторические и концептные характеристики. Северный текст обладает иерархической структурой, в которой объединяются разные по масштабу и специфике территории, тогда как новгородский текст представляет собой «культурный слой», ориентированный по вертикали. Концепты северного текста (загадочность, безмолвие, путь, снег, дом, камень, река, море, Беловодье и др.) и новгородского текста (город-республика, вече, вольность, София, Волхов, судный мост, архиепископская власть и др.) позволяют говорить о необходимости разных подходов к описанию и осмыслению различных локальных текстов, в том числе близких территориально и родственных в культурном отношении. Ключевые слова: Русский Север, Великий Новгород, северный текст, новгородский текст, концептосфера
Благодарность. Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского научного фонда (проект № 24-28-20343 «Концептосфера "новгородского текста": база данных и интерпретация»).
Для цитирования: Терешкина Д. Б. Новгородский и северный тексты русской литературы: к вопросу о взаимоотношении понятий // Вестник Череповецкого государственного университета. 2024. № 6 (123). С. 126-136. https://doi.org/10.23859/1994-0637-2024-6-123-11
© Терешкина Д. Б., 2024
Novgorod and Northern texts of Russian literature: on the question of the relationship of concepts
Daria B. Tereshkina
Novgorod State University, Veliky Novgorod, Russia, [email protected], https://orcid.org/0000-0002-2079-1116
Abstract. The article proposes a comparison of two local texts: the Novgorod and the Northern ones. The validity of the comparison is due to the territorial proximity of the two loci, as well as their historical combination within the framework of the administrative division of "lands", provinces and uyezds. It is proved that the Northern and Novgorod texts have different geographical, historical and conceptual characteristics. The Northern text has a hierarchical structure in which territories of different scale and specificity are combined, whereas the Novgorod text represents a "cultural layer" oriented vertically. The concepts of the Northern text (mystery, silence, path, snow, house, stone, river, sea, Belovodye, etc.) and the Novgorod text (city-republic, veche, liberty, Sofia, Volkhov, Sudny bridge, archiepiscopal authority, etc.) suggest the need for different approaches to the description and understanding of various local texts, including those that are geographically close and culturally related.
Keywords: Russian North, Veliky Novgorod, Northern text, Novgorod text, conceptual sphere Acknowledgments. The article was prepared with the financial support of the Russian Science Foundation (project No. 24-28-20343 "The conceptual sphere of the Novgorod text: database and interpretation").
For citation: Tereshkina D. B. Novgorod and Northern texts of Russian literature: on the question of the relationship of concepts. Cherepovets State University Bulletin, 2024, no. 6 (123), pp. 126-136. (In Russ.) https://doi.org/10.23859/1994-0637-2024-6-123-11
Введение
В исследовании локальных текстов - одном из наиболее популярных в современном отечественном литературоведении направлений - актуальным вопросом остается определение границ локальных текстов, особенно тех, что касаются близких друг к другу территорий, причем не только географически. Казалось бы, трудно спутать феномены петербургского и новгородского текстов; однако по отношению к новгородскому тексту встает вопрос о принадлежности его к северному тексту русской литературы. Примечательно, что такой взгляд на соотношение двух значимых локальных текстов русской культуры формируется вне Новгородской земли, жители которой не считают себя принадлежащими культуре Русского Севера. Вероятно, в число северных территорий Новгородская земля включается в сознание некоторой части культурной интеллигенции, которая мыслит исторически, имея в виду широкое и долгое явление колонизации Севера (в том числе выходцами из новгородских земель), появление севернорусских монастырей1. Непростой задачей является и определение собственно новгородского текста - до сих пор нет серьезного исследо-
1 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. Москва: Наука, 1988. 509 с.
вания этого феномена. Попытка решения вопроса соотношения северного и новгородского текста осуществляется нами на трех ключевых основаниях: географическом, культурном и литературном.
Основная часть
Освоение Русского Севера шло несколькими взаимодополняющими путями, среди которых экономический и монастырский имеют ключевое значение: «К исходу XVII века здесь (на Русском Севере. - Д. Т.) насчитывалось свыше ста семидесяти монастырей и пустынь, то есть примерно каждый седьмой монастырь русской православной церкви был северным»1. Об основании монастырей на дальних северных землях выходцами из Новгородской земли немало написано, роль Новгорода в монастырской колонизации оказалась значительной. Однако не стоит преувеличивать реальное влияние Новгорода на такую обширную сеть монастырей Русского Севера: последние, находясь на внушительном расстоянии от Новгорода, даже юридически входя до определенного времени в состав Новгородской земли, формировали свое духовное и культурное пространство. Примечательно, что в объемном исследовании, посвященном новгородским книжным центрам, таковыми считаются те, что находились в монастырях, расположенных не более чем в 20 - 25 км от Новгорода, т. е. на расстоянии, которое можно было преодолеть за один день: только в этом случае монастырь мог участвовать в повседневной жизни города2. Это важное замечание касается в том числе нашего понимания феномена «локального текста»: расстояние в географическом факторе идентификации локальных текстов имеет значение даже в наше время, не говоря уже о временах, от нас отдаленных. Согласимся с утверждением, что «...меняющийся исторический контекст приводил к изменениям в культурном маркировании северных территорий»3. В древнерусский период осознание владения Новгорода значительной частью русских северных территорий было вполне ясным: «В русской летописной традиции названные земли (европейский Север России. - Д. Т.) довольно определенно характеризовались как территории, находящиеся в даннической зависимости от Великого Новгорода»4. При этом Север заселялся активно и выходцами из других земель: «Колонизация шла двумя потоками: из Новгорода и из Ростова Великого (верховая и низовая) <...> Процессы культурной интеграции протекали довольно интенсивно, о чем свидетельствует появление еще в "новгородскую эпоху" общего наименования территории»5. При этом средневековое сознание, привязанное именно к локусу, гораздо более маркировало
1 Булатов В. Православные монастыри Русского Севера. URL: http://kenozerjelive.ru/bulatov-mons.html (дата обращения: 31.08.2024).
2 Бобров А. Г. Монастырские книжные центры Новгородской республики // Книжные центры Древней Руси. Севернорусские монастыри. Санкт-Петербург: Дмитрий Буланин, 2001. С. 5.
3 Шабаев Ю. П., Жеребцов И. Л., Журавлев П. С. «Русский Север»: культурные границы и культурные смыслы. Мир России. Социология. Этнология. 2012. Т. 4, № 4. С. 135. EDN: PEBAVX
4 Там же.
5 Там же.
свою картину мира оппозиционным положением к «не местным» (характерен знаменитый новгородский сюжет об иконе Божией Матери Знамение, спасшей новгородцев от «врагов», при этом врагами были суздальцы); а само место зачастую ограничивалось непосредственно локусом проживания, а не территорией общей принадлежности народу, стране, земле, «владениям» и т. д.
Следует признать, что территория, место, являющееся, на первый взгляд, самой стабильной константой локальных текстов, не является безусловным и не меняющимся маркером какого бы то ни было локального текста. Особенно это касается территорий, зон, округов: в отличие от города (как в случае с Петербургским текстом), тексты, связываемые с более пространными и менее четко топографически очерченными локациями, подвижны не только во времени, но и в сознании современников. Как уже было сказано, новгородский текст включить в северный текст русской литературы или хотя бы сопоставить их друг с другом предлагают исследователи - жители других территорий. Для самих новгородцев, воспринимающих Русский Север со стороны «юга» по отношению к нему, себя северянами не считают. Важно отметить, что именование какой-либо территории тем или иным топонимом всегда варьировалось в зависимости от позиции по отношению к этой территории. Так, еще в старшую древнерусскую эпоху именование «Русь» получали очень разные территории в составе Киевского княжества1; чрезвычайно важным оказывается уточнение источника, в котором происходит именование, а также явление узкого и расширительного понимания именуемого тем или иным топонимом пространства. В случае с локальным текстом (и северным текстом особенно) следует учитывать систему координат, в которой находится воспринимающий этот текст субъект. Кроме того, локальный текст (и локальный сверхтекст) формируется не только собственно территорией, но и традицией ее восприятия, разной на разных территориях в рамках одной литературной (в данном случае - русскоязычной) традиции.
Следует уточнить при этом, что новгородская составляющая в северном тексте, несомненно, чрезвычайно сильна, причем в отношении абсолютного большинства территорий, входящих ныне в понятие «европейский Русский Север» (в него, судя по многочисленным попыткам «очертить» эту территорию, входят Вологодская, Архангельская, Мурманская области, Республика Коми, Республика Карелия, Ненецкий АО). Причем административные границы деления губерний и волостей постоянно менялись, в то время как ментальное восприятие северных территорий России от них мало зависело. Более важным оказывается определение культурных истоков
1 Рыжов К. В. Еще раз о смысле и значении понятий «Русь» и «Русская земля» в летописях XII-XIII веков // Вопросы истории. 2001. № 7. С. 137-143. Сошлемся также на недавний доклад П. С. Стефановича, еще не отразившийся в публикации в виде статьи: Стефанович П. С. Различались ли понятия «Русь» и «Русская земля»? (по новгородским и другим летописям XII - начала XIII в.) / Доклад на «Историко-филологических чтениях (НГОМЗ, г. Великий Новгород, 2 августа 2024 г.). URL: https://yandex.ru/video/preview/4286146504682353473 (дата обращения: 31.08.2024), в котором ученый говорил не только о расширительном и узком понимании именований «Русь» и «Русская земля», не только о позиции воспринимающего субъекта, но и о моменте речи в каждом конкретном источнике, обуславливающем ситуативное именование определенной территории.
тех или иных традиций Русского Севера. Здесь решающими становятся исследования о заселении северных территорий Руси: «До XII в. могло иметь место, по-видимому, только проникновение сюда отдельных групп славян. Постепенно в Обонежье, Южном Беломорье и Нижнем Подвинье утвердились группы новгородского происхождения. На Верхней Двине, в Белозерье, на Сухоне в XШ-XV вв. укрепились низовцы»1. К Русскому Северу также относятся территории, включающие «и русские районы Карелии и Коми республики, и северные районы Новгород-чины, Кировской и Пермской областей, и Мурманскую область - Кольский полуостров. Русский Север, северорусская историко-культурная зона - это вся обширная территория к северу от водораздела Волга - Северная Двина до берегов Ледовитого океана и от границ с Финляндией до Уральских гор»2.
Именно в контексте истории становятся понятными особенности специфической северной культуры, соединяющей, в большинстве своем, разнородные, зачастую иноязычные, традиции3. Именно поэтому, например, в исследовавшемся еще в XIX в. говоре Череповецкого уезда так много новгородских черт4, а в Предисловии к словарю череповецкого говора отмечена особая роль Великого Новгорода в освоении северных территорий: «в древней Новгородской области положено начало Руси, здесь осели первые князья, возникла торговля с Ганзою, появились первые летописи и внутренняя жизнь отличалась от других частей Руси существованием в Новгороде вечевого уклада. <...> Обследованием Череповщины, как части древней Новгородской области, со стороны народного языка, кладется начало в этом направлении»5.
Определенным географическим и топонимическим ориентиром в осознании Русского Севера как феномена может служить понятие «Крайний Север». Именно сема «край» становится маркером нестабильности территориальных границ сложившихся ментальных структур локальных текстов, обозначающих приграничное их положение относительно чего-либо. Поскольку «край» постоянно отодвигается, очертания крайних границ территорий изменяются в зависимости от множества условий - политических, исторических, временных. По мере продвижения людей на север страны те территории, которые были северными по отношению к центру или югу, постепенно становились «южными» по отношению к освоенным северным землям. Так, Новгород с течением времени стал гораздо более приближенным к центру России и к ее западу, а с появлением Санкт-Петербурга как «северной столицы» и с утратой Новгородом подчиненных ему земель (выделившегося в самостоятельную единицу Череповецкого, Вологодского уездов и др.) стал еще более усеченным территориально и семантически, «затерялся» среди крупных и значимых локусов и, будучи
1 Русский Север: этническая история и народная культура XII-XX века. Москва: Наука, 2001. С. 19.
2 Северный текст как логосная форма бытия Русского Севера. Т. 1. Архангельск: ИМИДЖ-ПРЕСС, 2017. С. 22.
3 Русский Север: этническая история и народная культура XII-XX века. Москва: Наука, 2001. С. 20.
4 Герасимов М. К. Словарь уездного череповецкого говора. Санкт-Петербург: Типография Академии наук, 1910. 111 с.
5 Там же. С. 3-4.
оттесненным «вглубь» северной части России, перестал осознаваться как северная ее территория.
Любой локальный текст - явление гораздо шире понятия «локальный текст русской литературы», если понимать текст семиотически, т. е. расширительно. В этом случае гораздо более оправданным является применение термина «локальный сверх-текст»1, в котором, в отличие от локального текста русской литературы, не только создаются константы локального текста (мотивы, образы, повторяющиеся детали, символы), но и формируется картина мира, имеющая сверхтекстовый характер и включающая, помимо литературных источников, многообразные проявления локального текста в устной речи, интернет-пространстве, СМИ, символике города / городов или поселений, топонимике и т. д.
Важным этапом в осмыслении северного текста стало собственно литературное понимание этого феномена как части русской литературы. Масштабные исследования творчества писателей и поэтов2 (в том числе пишущих для детей и юношества)3, научные центры, основным своим предметом избравшие северный текст (и сверх-текст)4, позволили дать более детальное определение понятия: «мы вкладываем в понятие "Северный текст" более определенное и ограниченное содержание: это создававшийся на протяжении длительного времени (вопрос о времени начала его формирования остается открытым и активно исследуется в настоящее время) в творчестве многих русских писателей сверхтекст, в котором запечатлен особый северорусский вариант национальной картины мира, точнее - мифопоэтический образ северорусского мира»5. На богатом текстовом материале определены константы северного текста: безлюдность, трудноосваиваемость, необозримость, бескрайность, безграничность6. В северном тексте собственно географические характеристики чрезвычайно важны: образы моря, леса, тундры, мотивы пути и границы7. Исследователь северного текста в литературе для детей А. В. Давыдова пишет: «Важно так-
1 Галимова Е. Ш. Специфика Северного текста русской литературы как локального сверхтекста. Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2012. № 1. С. 121-129. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/spetsifika-severnogo-teksta-russkoy-literatury-kak-lokalnogo-sverhteksta (дата обращения: 31.08.2024). EDN: PFSBOB
2 Северный текст русской литературы: сборник трудов конференции (г. Архангельск, 2526 ноября 2021 г.). Вып. 6: Автор - герой - читатель. Архангельск: Северный (Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломоносова, 2022. 187 с. EDN: CGCZFN
3 Давыдова А. В. Северный текст русской литературы для детей как компонент регионального содержания в школьном изучении // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. № 4 (23). С. 34-45. EDN: XXBEO
4 Создан и плодотворно работает возглавляемый известным исследователем северного текста Еленой Шамильевной Галимовой Музей-лаборатория «Северный текст русской литературы». URL: https://narfu.ru/hssshic/nauka/ntext/ (дата обращения: 31.08.2024).
5 Северный текст как логосная форма бытия Русского Севера. Архангельск: ИМИДЖ-ПРЕСС, 2017. С. 20-21.
6 Там же. C. 7.
7 Там же. C. 8.
же отметить, что "восприятие Севера как мифопоэтического пространства", характерное для северного текста русской литературы, удивительно родственно детскому образу мышления с его способностью соединять реальность и сказку, тяготением к чуду, стремлением создавать условные миры»1 . Как верно отмечают исследователи, любой локальный текст начинает быть таковым только в результате рефлексии - а, значит, некоего «отстраненного», научного или художественного, взгляда. Как всякое ментальное явление второго порядка, осмысление локального текста зависит от личности воспринимающего (и даже определяющего) такой текст субъекта.
Сравнение художественного мира северного и новгородского локальных текстов позволяет сделать выводы об их различии. В концептосферу северного текста входят хорошо описанные на обширном литературном материале константы: «художественное время как нерасторжимое единство прошлого, настоящего и будущего; «застывшее» время; сакральный характер пространства, его мифопоэтическая, сказочная природа); системы лейтмотивов, формирующих на смысловом («сверхсмысловом») уровне единство Северного текста (мотивы пути, поиска, испытания, преображения и др.); сквозных образов, прежде всего, архетипических - мифопоэтических и фольклорных (море, река, берег, дорога, дом, камень, Лукоморье, Беловодье и др.); персонажной сферы (в первую очередь, героев, характерных именно для Северного текста: поморов, северорусских крестьян, <...> представителей других этносов -коренных народов и этнических групп: ненцев, коми, саамов, коми-ижемцев, карел и др.»2. Концепты новгородского текста еще предстоит описать; база данных концеп-тосферы новгородского текста только создается. В нее, несомненно, войдут реалии (Новгородская София, озеро Ильмень, река Волхов, Судный мост, Спас со сжатой ладонью, Церковь Спаса на Нередице, памятник Тысячелетию России и др.), имена, создающие персоносферу новгородского текста (Рюрик, Ярослав Мудрый, Кирик Новгородец, Феофан Грек, Александр Невский, архиепископ Иоанн Новгородский, Антоний Римлянин, Варлаам Хутынский, Евфимий Вяжицский, Михаил Клопский, Марфа Посадница и др.), а также понятия, формирующие культурные и ментальные концепты (вольность, вече, республика, самоуправление, «колыбель Российской государственности», ганзейский город, «Господин Государь Великий Новгород», потерявший независимость, губернский город русской провинции (начиная с XVIII в.), «кладовая русской культуры», открытой с началом археологических раскопок и т. д. и т. п.). Кажется удивительным, что применительно к хорошо изученной и ставшей общим местом самобытной истории Великого Новгорода статус Новгорода как текста еще не определен в полной мере. Описан богатейший литературный материал, связанный с Новгородской землей3, весь мир знает сюжеты, связанные с
1 Давыдова А. В. Северный текст русской литературы для детей как компонент регионального содержания в школьном изучении // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. № 4 (23). С. 35-36. EDN: XXBEOT
2 Северный текст как логосная форма бытия Русского Севера. Архангельск: ИМИДЖ-ПРЕСС, 2017. С. 24.
3 Новгородский край в русской литературе. Великий Новгород: Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого, 2009. 927 с.
Садко, архиепископом Иоанном, за ночь совершившим путешествие ко Гробу Господню, с Марфой Борецкой, описанной Н. М. Карамзиным, с разгромом Новгорода Иваном Грозным и др. Однако осмысление новгородского текста еще предстоит осуществить, а концептосферу этого текста - детально описать1.
Выводы
Масштабы новгородского текста и северного текста различаются. Более того: система исчисления этих масштабов будет индивидуальной. Северный текст более связан с географическим фактором, он «пространен» в буквальном понимании: «Принципиальным представляется нам понимание Северного текста (и любого локального сверхтекста) не как жесткой замкнутой структуры, а как многоуровневой системы, живой и подвижной. Он не имеет строгих границ и способен вбирать в себя (или, при ином взгляде на процесс, - из него могут выделяться) другие тексты, описывающие менее крупные северные локусы, как городские (к примеру, Арханге-логородский), так и региональные (Печорский, Вологодский, Поморский и проч.). Причем ареалы локусов (и соответствующие тексты) могут накладываться друг на друга, частично перекрывая один другой или сливаясь (как, например, Кольский и Поморский тексты). Таким образом, Северный текст можно рассматривать как систему текстов (субтекстов), в него входящих. В то же время сам Северный текст может быть рассмотрен в единстве с другими региональными сверхтекстами, по многим характеристикам принципиально близкими ему (такими, как Сибирский, Арктический и проч.), как часть более крупного сверхтекста»2. Новгородский текст, в отличие от северного текста, масштабируется «вглубь», замыкаясь прежде всего на самом городе и его ближайшем монастырском окружении. Концепты новгородского текста, лишь при поверхностном рассмотрении не уникальные (за исключением единичных случаев) на фоне всех древних городов России, не могут соперничать с константами северного текста в экзотичности, «загадочности», «непривычности». При этом отсутствие природно-географической уникальности «компенсировано» в Новгороде небывалой сгущенностью смыслов локальных идентификаторов культуры повседневности и исторической перспективы. Новгород сам по себе представляет собой «культурный слой», навсегда вписанный во всемирное наследие человечества. Если северный текст существует самобытно-широко, то новгородский текст бытий-ствует в системе координат «верха и низа», будучи считываем (буквально - в артефактах археологических раскопок) «послойно». Следует признать, что Русская земля (Русь, Россия) являет систему локальных текстов, уникальных не только самих по себе, но и способом их прочтения и понимания, методами их описания и дешифровки.
1 Терешкина Д. Б., Князева Т. С. Концептосфера новгородского текста: к постановке проблемы // Ученые записки Новгородского государственного университета. 2024. № 2 (53). С. 291-298. https://doi.org/10.34680/2411-7951.2024.2(53).291-298
2 Северный текст как логосная форма бытия Русского Севера. Архангельск: ИМИДЖ-ПРЕСС, 2017. С. 25.
Список литературы / References
Бобров А. Г. Монастырские книжные центры Новгородской республики. Книжные центры Древней Руси. Севернорусские монастыри. Санкт-Петербург: Дмитрий Буланин, 2001, с. 3-123.
Bobrov A. G. Monastic book centres of the Novgorod republic. Book centres of Ancient Russia. Northern Russian monasteries. St Petersburg: Dmitrii Bulanin, 2001, pp. 3-123. (In Russ.)
Булатов В. Православные монастыри Русского Севера. URL: http://kenozerjelive.ru/bulatov-mons.html (дата обращения: 31.08.2024).
Bulatov V. Orthodox monasteries of the Russian North. Available at: http://kenozerjelive.ru/bulatov-mons.html (accessed: 31.08.2024). (In Russ.)
Власова И. В. Русский Север: историко-культурное развитие и идентичность населения. Москва: ИЭА РАН, 2015. 374 с.
Vlasova I. V. Russian North: historical and cultural development and identity of the population. Moscow: IEA RAN, 2015. 374 p. (In Russ.)
Галимова Е. Ш. Специфика Северного текста русской литературы как локального сверхтекста. Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки, 2012, № 1, с. 121-129. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/spetsifika-severnogo-teksta-russkoy-literatury-kak-lokalnogo-sverhteksta (дата обращения: 31.08.2024). EDN: PFSBOB
Galimova E. Sh. The Northern text of Russian literature as a local supertext. Bulietin of Northern (Arctic) Federal University. Series "Humanitarian and Social Sciences", 2012, no. 1, pp. 121-129. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/spetsifika-severnogo-teksta-russkoy-literatury-kak-lokalnogo-sverhteksta (accessed: 31.08.2024). (In Russ.) EDN: PFSBOB
Герасимов М. К. Словарь уездного череповецкого говора. Санкт-Петербург: Типография Академии наук, 1910. 111 с.
Gerasimov M. K. Dictionary of uyezdnyi Cherepovetsky local dialect. St Petersburg: Tipografiia Akademii nauk, 1910. 111 p. (In Russ.)
Давыдова А. В. Северный текст русской литературы для детей как компонент регионального содержания в школьном изучении. Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация, 2016, № 4 (23), с. 34-45. EDN: XXBEOT
Davydova A. V. The Northern text of the Russian literature for children as the component of regional contents in school studying. Proceedings of Voronezh State University. Series: Linguistics and intercultural communication, 2016, no. 4 (23), pp. 34-45. (In Russ.) EDN: XXBEOT
Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. Москва: Наука, 1988. 509 с.
Kliuchevskii V. O. Ancient Russian hagiographies of the saints as a historical source. Moscow: Nauka, 1988. 509 p. (In Russ.)
Кошелев В. А. «Северный текст» в русской словесности. Северный текст в русской культуре: материалы международной конференции (г. Северодвинск, 25-27 июня 2003 г.). Архангельск: Поморский университет, 2003, с. 5-12.
Koshelev V. A. 'Northern text' in Russian literature. Northern Text in Russian Culture: Proceedings of the International Conference (Severodvinsk, 25-27 June 2003). Arkhangel'sk: Pomorskii universitet, 2003, pp. 5-12. (In Russ.)
Крылов М. П. Региональная идентичность в Европейской России. Москва: Новый хронограф, 2010. 235 с.
Krylov M. P. Regional identity in European Russia. Moscow: Novyi khronograf, 2010. 235 p. (In Russ.)
Новгородский край в русской литературе. Великий Новгород: Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого, 2009. 927 с.
Novgorod region in Russian literature. Velikii Novgorod: Novgorodskii gosudarstvennyi universitet imeni Iaroslava Mudrogo, 2009. 927 p. (In Russ.)
Русский Север: этническая история и народная культура XII-XX века. Москва: Наука, 2001. 848 с.
Russian North: ethnic history and folk culture of the XII-XX century. Moscow: Nauka, 2001. 848 p. (In Russ.)
Рыжов К. В. Еще раз о смысле и значении понятий «Русь» и «Русская земля» в летописях XII-XIII веков. Вопросы истории, 2001, № 7, с. 137-143.
Ryzhov K. V. Once again about the meaning and significance of the concepts 'Rus' and 'Russian land' in the annals of the XII-XIII centuries. Questions of History, 2001, no. 7, pp. 137-143. (In Russ.)
Северный текст в русской культуре: материалы международной конференции (г. Северодвинск, 25-27июня 2003 г.). Архангельск: Поморский университет, 2003. 272 с.
Northern text in Russian culture: Proceedings of the International Conference (Severodvinsk, 25-27 June 2003). Arkhangel'sk: Pomorskii universitet, 2003. 272 p. (In Russ.)
Северный текст как логосная форма бытия Русского Севера. Архангельск: ИМИДЖ-ПРЕСС, 2017. 410 с.
The Northern text as a logos form of being of the Russian North. Arkhangel'sk: IMIDZh-PRESS, 2017. 410 p. (In Russ.)
Северный текст русской литературы: сборник трудов конференции (г. Архангельск, 2526 ноября 2021 г.), вып. 6: Автор - герой - читатель. Архангельск: Северный (Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломоносова, 2022. 187 с. EDN: CGCZFN
Northern text of Russian literature: Proceedings of the conference (Arkhangelsk, 25-26 November 2021), vol. 6: Author - character - reader. Arkhangel'sk: Severnyi (Arkticheskii) federal'nyi universitet imeni M. V. Lomonosova, 2022. 187 p. (In Russ.) EDN: CGCZFN
Стефанович П. С. «Различались ли понятия «Русь» и «Русская земля»? (по новгородским и другим летописям XII - начала XIII в.)». Доклад на «Историко-филологических чтениях (НГОМЗ, г. Великий Новгород, 2 августа 2024 г.). URL: https://yandex.ru/video/preview/4286146504682353473 (дата обращения: 31.08.2024).
Stefanovich P. S. 'Were the concepts of "Rus" and "Russian land" different? (according to Novgorod and other annals of the XII - early XIII centuries)'. Report at the 'Historical and Philological
Readings' (Novgorod State Integrated Museum Reserve, Veliky Novgorod, 2 August 2024). Available at: https://yandex.ru/video/preview/4286146504682353473 (accessed: 31.08.2024). (In Russ.)
Терешкина Д. Б., Князева Т. С. Концептосфера новгородского текста: к постановке проблемы. Ученые записки Новгородского государственного университета, 2024, № 2 (53), с. 291-298. https://doi.org/10.34680/2411-7951.2024.2(53).291-298
Tereshkina D. B., Kniazeva T. S. The conceptosphere of the Novgorod text: to the problem statement. Memoirs of NovSU, 2024, no. 2 (53), pp. 291-298. (In Russ.) https://doi.org/10.34680/2411-7951.2024.2(53).291-298
Череповец, уездный город Новгородской губернии, и его уезд: Справочная книжка, вып. 117. Череповец: П. И. Шулятиков, 1894.
Cherepovets, an uyezd town of Novgorod province, and its uyezd: Reference book, vols. 1-17. Cherepovets: P. I. Shuliatikov, 1894. (In Russ.)
Шабаев Ю. П., Жеребцов И. Л., Журавлев П. С. «Русский Север»: культурные границы и культурные смыслы. Мир России. Социология. Этнология, 2012, т. 4, № 4, с. 134-153. EDN: PEBAVX
Shabaev Iu. P., Zherebtsov I. L., Zhuravlev P. S. 'The Russian North': Cultural borders and cultural meanings. Universe of Russia. Sociology. Ethnology, 2012, vol. 4, no. 4, pp. 134-153. (In Russ.) EDN: PEBAVX
Сведения об авторе
Дарья Борисовна Терешкина - доктор филологических наук, доцент; https://orcid.org/0000-0002-2079-1116, [email protected], Новгородский государственный университет (д. 41, ул. Б. Санкт-Петербургская, 173003 Великий Новгород, Россия); Daria B. Te-reshkina - Doctor of Philological Sciences, Associate Professor, https://orcid.org/0000-0002-2079-1116, [email protected], Novgorod State University (41, ul. B. Sankt-Peterburgskaia, 173003 Veliky Novgorod, Russia).
Статья поступила в редакцию 01.09.2024; одобрена после рецензирования 20.09.2024; принята к публикации 04.10.2024.
The article was submitted 01.09.2024; Approved after reviewing 20.09.2024; Accepted for publication 04.10.2024.
