CC BY
25
Новгородский Державинский сборник (К 200-летию со дня смерти поэта). Великий Новгород: Изд-во НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2016. 278 с.
«Лучше о Державине, вероятно, никто не напишет»1 - так М. А. Алданов характеризовал книгу В. Ф. Ходасевича, вышедшую в 1931 г. в Париже. Было с чем сравнивать: и Ходасевич, и Алданов прекрасно знали о книге Я. К. Грота2, но уже не смогли бы познакомиться с трудами советских авторов3. При том, что Г.Р. Державину «повезло» с монографиями, научными сборниками, романизированными биографиями и многочисленными конференциями, его наследие словно обречено на длительное и обстоятельное изучение. И кто знает, может быть, в XXI в. появится книга, которая затмит все написанное о Державине в веке минувшем.
Сборник, изданный в Новгородском государственном университете, посвящен явлению Г. Р. Державина как поэта и государственного деятеля - явлению, ко всему прочему ставшему источником творчества не только для писателей, но и для музыкантов, скульпторов, художников. Изданию этого сборника предшествовала международная научная конференция «Новгородика», раз в два года проводимая в Великом Новгороде. Идея такой конференции -в объединении усилий отечественных и зарубежных ученых в комплексном изучении Новгорода как историко-культурного феномена отечественной и мировой истории. Современное восприятие Державина - прекрасный способ взаимодействия историков литературы, текстологов, стиховедов, переводчиков, вспоминающих о 200-летии со дня смерти поэта своими научными трудами.
Год 2015-й оказался особенным: он проходил под знаком Года литературы, но главное -в это время праздновался 1000-летний юбилей «Русской Правды» - памятника законодательства мирового значения. Потому оказалось совершенно естественным, что в Пятой международной научной конференции «Новгородика-2015: От „Правды Русской" к российскому конституционализму», проходившей 24-25 сентября 2015 г., была определена секция «Г. Р. Державин в жизни и творчестве». Державин - уникальная личность, объединившая в своем гении литературный талант и выдающиеся способности государственного деятеля, это первый российский министр юстиции и большой поэт, велением свыше нашедший упокоение на Новгородской земле в 1816 г. Кажется, лучших доводов для проведения юбилейного научного мероприятия в Великом Новгороде можно было и не искать. Именно такой, многоаспектный, характер приобрела секция, организованная под руководством профессора Новгородского государственного университета, доктора филологических наук В. А. Кошелева, таким же разнообразным выглядит и сборник, подготовленный по итогам конференции.
В аннотации книги отмечено, что в ее статьях «освещаются данные биографии Г. Р. Державина, связанные с новгородским имением Званка, механизмы поэтизации образа Зван-
1 АлдановМ.А. [Рец. на кн.: Ходасевич В. Ф. Державин. Париж: Современные записки, 1931] // Современные записки. 1931. Кн. 46. С. 496.
2 Грот Я. К. Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам. Т. 1. М.; СПб., 1880.
3 Западов А.В. Державин. (Серия «Жизнь замечательных людей».) М., 1958; Михайлов О. Н. Державин. (Романизированная биография. Серия «Жизнь замечательных людей».) М., 1977.
ки и трансформации его в топос, общие и частные вопросы творчества поэта, его связей с современниками, мифологемы «передачи лиры» последующим поэтам, державинской традиции в поэзии Х1Х-ХХ вв.» (с. 2). Все это действительно соответствует содержанию сборника, спорным является разве что привлечение «державинской традиции», которая в статьях участников этого научного издания недостаточно четко определена, но, впрочем, вспоминая слова уже процитированного Алданова: «Теоретически не трудно представить себе творчество без всякой традиции. На практике же всякое творчество можно связать с какой-либо традицией, ибо в искусстве в каждый данный момент существует множество самых разнообразных течений, от бурных потоков до едва журчащих ручейков, и каждое из них может стать впоследствии, и в большинстве случаев становится, „традицией"»4, - хочется верить редакторам книги.
Это издание своим разноаспектным характером дополняет и существующие беллетри-зованные жизнеописания Державина, и научные штудии, поэтому даже такие оценки восприятия державинского наследия, которые были сделаны В. Ф. Ходасевичем, «давшим превосходный образец трудного искусства биографии»5, продолжают уточняться, углубляться, приводят к новым знаниям - после внимательного прочтения всех статей сборника хочется взяться за то, чтобы дописать державинскую биографию.
Сборник отрывается вступительной статьей «От редакции», формулирующей идею и композицию книги и определяющей несомненно «новгородскую» специфику издания: «Последние двадцать лет своей жизни Державин подолгу жил на Новгородской земле, посвятил ей целый ряд интереснейших литературных произведений <...>. Он и умер здесь: в любимой усадьбе. Наконец, в соответствии с завещанием, похоронен под Новгородом, в монастыре Варлаама Хутынского <...>» (с. 5).
Основную часть сборника составляют статьи и материалы докладов 23 исследователей из России и США. Все статьи завершаются аннотациями на русском и английском языках.
Первая статья организатора державинской секции В. А. Кошелева (Великий Новгород) «„Мурза-пиит" российской словесности» с текстологической точностью объясняет не только происхождение, но и литературное бытование маски, игры Державина в образованного и ученого татарина. Автор подробно излагает все нюансы мифилогизации фигуры Мурзы: от истоков исторической «игры» в оде «К Фелице» до «игрового» продолжения в стихах О. П. Козодавлева. По словам В. А. Кошелева, «замечательной находкой автора „Фелицы" стало то, что «отрицательный» образ Мурзы, собирательный образ, включающий в себя порочные черты екатерининских вельмож, обозначен первым лицом повествователя - „я". <.> Державин, вообще склонный к автоиронии, вводит в этот осмеиваемый круг и самого себя <...>»; Державин «соединяет образ „Мурзы" с образом „пиита" - и представляет его находящимся в „разврате" <...>, но уже принявшим позу покаяния»; а еще в этом произведении «появляется живая личность человека» «со сложным и неоднозначным отношением к действительности» (с. 9). Державинский Мурза - радетель московской «вольности», это «намеренная „татарщина" старого московского бытия, которая противопоставляется „богоподобной царевне"» (с.10). В. А. Кошелев отмечает и усилия, которые предпринимал Державин, чтобы развить свой миф в стихотворении «Видение Мурзы»; под маской неуклюжего татарина было легче отказываться «от иерархической системы классических „штилей"» (с. 12), разрушать представление об оде как главном лирическом жанре. В теоре-
4 АлдановМ.А. [Рец. на кн.: Горнфельд А. Г. Пути творчества. Статьи о художественном слове. Петербург, издательство «Колос», 1922] // Современные записки. 1923. Кн. 14. С. 428429.
5 АлдановМ.А. [Рец. на кн.: Ходасевич В. Ф. Державин. Париж: Современные записки, 1931]. С. 497.
тическом труде «Рассуждение о лирической поэзии, или Об оде» Державин продолжил утверждение раскованной стихии таланта и «дикой» силы пламенного воображения», полагая, что для подлинного поэта нет «ни законов творчества, ни поэтической „грамоты"» (с. 13). Даже Пушкин подобную языковую вольность мог обрести благодаря «татарским» выражениям Державина, который «в обличии Мурзы конструировал собственный поэтический мир» (с. 14).
Самой объемной в сборнике является вторая публикация, подготовленная С. И. Корми-ловым (Москва). В статье «Образ жизни русского дворянина XVIII - начала XIX столетия в стихах и прозе Державина», кажется, написано о том многом, что годами составляло предмет научной полемики; автором цитируется множество работ от Г.А. Гуковского до Д. П. Святополк-Мирского, от Г. П. Макогоненко до В. Ф. Ходасевича, рассуждавших о «поэтическом методе», «бытописательстве», идеале и биографии поэта. С. И. Кормилов в присущей ему манере среди массива, казалось бы, уже «классических» публикаций обнаруживает те фрагменты, которые позволяют ему сказать новое слово в науке. Так, он объясняет «эстетическую» искренность (с. 19) в поэзии Державина и, продолжая линию Свя-тополк-Мирского насчет гениальности «варварского» классицизма создателя «Жизни Званской», объясняет причины появления подлинных реалий в державинских стихах -исторической, национальной, инонациональной специфики. Образ жизни русского дворянина представлен С. И. Кормиловым обстоятельно - в виде исторических комментариев к произведениям Державина, источники - труды от Н. И. Костомарова до Ричарда Пайпса. В своих же комментариях к стихам, в которых главным становится образ наиболее известного дворянина - образ самого автора, Кормилов постоянно ориентируется на фразы Гуков-ского и двух вышеупомянутых эмигрантов. «Самокритика» Державина в отношении своих увлечений - картами, «Наядами», наслаждение - музицированием, садоводством, «любованием безыскусными картинами сельской природы» (с. 35) и другими невинными развлечениями - все это подробно изложено в статье профессора МГУ Кормилов с легкостью и аргументированно пишет о ценности «сельских утех» для Державина, о преодолении «веры в нелепые чудеса», о важности сохранения дворянского ритуала пальбы из пушек (с. 37). Гениальный поэт мог изобразить обед как праздничное событие, и мог, в совершенстве владея «культом общения за столом» (с.39), примирить главных литературных соперников - А. С. Шишкова и Н. М. Карамзина. Державин, не являясь реалистом, «дает в стихах и прозе чрезвычайно разнообразное» (с. 39) представление о жизни своего сословия - русского дворянства.
В статье «„Богов певец Не будет никогда подлец": О законе Божьем и человеческом в поэзии Г. Р. Державина» Д. Б. Терешкина (Великий Новгород) дает ответ на вопрос, каким образом в Державине совмещался государственный деятель и поэт, а также обосновывает державинское употребление слова «закон» «в христианском смысле» (с. 43) - на примере различных духовных од. По мнению автора, даже в стихотворении «Храповицкому» имеющая место литературная игра «отражает мысль о невозможности нравственного нарушения прежде всего из эстетических соображений» (с. 46). А пафос всей духовной и гражданской лирики Державина пронизан «желанием человека быть причастным» красоте Божьего мира и «не нарушать Божественной гармонии подлостью - хотя бы тогда, когда человек в творчестве Творцу сопричастен» (с. 46).
Д. В. Ларкович (Сургут) пишет о Званке как топосе в творчестве Державина. Образ Званки в поздней лирике поэта - это символ избранного места, где «рождается искусство» (с. 49), в нем проявляются черты идиллического хронотопа, но канон классического жанра преодолевается благодаря внутреннему развитию образа. Автор отмечает, что «художественное пространство Званки обладает масштабной и многомерной структурой», что «мно-
гообразны и формы субъектного восприятия окружающего пространства» (с. 50) и что «особым способом ощущения благодати земного бытия является метафизический контакт лирического субъекта с Творцом» (с. 51). Интересны наблюдения не только над художественным пространством и субъектно-объектными отношениями в державинских стихах, но и над временем: «<...> характерной для элегии идеализации прошлого не происходит, ибо и оно не лишено противоречий, обусловленных эгоистическими страстями человечества и выражающихся в беспрерывных военных столкновениях» (с. 53). Званка становится не просто изображаемым объектом, а символом свободы творческого самовыражения, символом творчества вообще.
В статье М. Е. Перзеке (Псков) «„Званская идиллия" Г. Р. Державина в контексте мифо-поэтической семантики» продолжено исследование хронотопа стихотворения «Евгению. Жизнь Званская», определяются не только его идиллическая разновидность, но и волшебно-сказочные черты. Автор подробно указывает приметы топоса «иного царства», которое «сообразно мифопоэтической традиции» является в стихотворении «царством всеобщего благоденствия и изобилия» (с. 60).
В. С. Фомичева (Санкт-Петербург) в своей работе дала характеристику державинским строкам, которые оказались не опубликованы, но сохранились в РГАЛИ, - «одному из ранних опытов» (с. 66), получившему воплощение в стихотворении «Кружка».
Статья А. Б. Перзеке (Псков) посвящена изучению традиций Державина в пушкинской поэзии; в частности, обращается внимание на вступление к поэме «Медный всадник», в котором Пушкин «вслед за своим поэтическим предшественником смело шел на нарушение жанрового канона оды» (с. 74), отмечается, что «Пушкин в своем творении о потопе в полной мере реализовал идею свободы, независимости от власти, значительности и духовной высоты Поэта, его особого права говорить правду, приверженцем которой в отведенных ему пределах был Державин» (с. 75).
А. О. Шелемова (Москва) в работе «Ода Державина „На взятие Измаила": На пересечении традиций художественной баталистики» сопоставляет художественные средства де-ржавинского стихотворения с эпитетами, метафорами, сравнениями «Слова о полку Игоре-ве», обнаруживая, что «тропы-колоративы в державинской оде идентичны широко распространенным в древнерусских текстах иносказательным описаниям картин кровавой сечи» (с. 78). Исследователь отмечает, что в пушкинских стихах краски для батальных сцен, для передачи грозовой стихии сражения взяты из знаменитого «Слова»: «Древнерусскую традицию использования образов метеорологического комплекса в качестве художественной атрибуции кровавой битвы воплотил в своей знаменитой поэме „Полтава" А. С. Пушкин» (с. 79). Шелемова приходит к выводу, что и Державин использовал древнерусскую поэтику художественной баталистики, правда, вступая в полемику с «бардом древним» -автором «Слова о полку Игореве».
Статья В.Л.Коровина (Москва) посвящена образу «младых певцов», которым Державин «передает лиру» («вверяю ветхи струны») в стихотворении «Гимн лироэпический на прогнание французов из отечества». Речь идет о В. А. Жуковском, авторе «Певца во стане русских воинов», которому Державин по сути ответил своим «Гимном», о молодых сторонниках «нового слога», которых создатель «Фелицы» величественно поучал: «Передавая лиру, старик Державин не только заявлял о своей благожелательности к „младым певцам", но и о своем превосходстве, побуждал их к совершенствованию, ставя в пример самого себя» (с. 88), - и, конечно, о главном герое стихотворения, «юном» Императоре Александре I, совершающем Заграничный поход русской армии против не свергнутого пока Наполеона.
Петербургский исследователь А. А. Асоян в статье «Последнее стихотворение Державина в контексте интеллектуальной истории и исторической культуры „эпохи катастроф"»
предлагает рассматривать державинский текст в соотнесении с более широким историческим диапазоном, в частности со временем, описанным французской историографией: XVI-XVIII столетиями, с работами историка Ж. Бодена, Ж.-Ж. Руссо, Ц. Дюмарсе, Ж. Бюф-фона. Автор полагает, что как выражение «река времен» было сформулировано интеллектуалами Европы, так и палеонтология философии, заключенная в языке, словно предвосхитила «рождение последнего стихотворения Державина» (с. 101), поскольку «порой одно слово или выражение концентрирует в себе итоги мысленной работы, равноценные целому столетию» (с. 99).
Уникальна в составе сборника стиховедческая работа О. И. Федотова (Москва), который дает подробную характеристику «аномальному гекзаметру на амфибрахической основе в стихотворении А. Дельвига „На смерть Державина"» - тексте, синтезировавшем в себе «плач по почившему поэту, величавую - в античном духе - оду, пропетую ему, описание апофеоза Державина на Парнасе и, что особенно показательно, дружеское послание-панегирик, обращенный к его прямому преемнику - Пушкину» (с. 104). Федотов указывает на продуктивность пути Дельвига, ведь «неправильными» «гекзаметрами Жуковский откликнулся на гибель Пушкина, а Набоков - на гибель Гумилева» (с. 114).
С. А. Фомичев (Санкт-Петербург) уделяет внимание теме творческих связей Державина и Крылова, полагая, что специфику взаимоотношений двух поэтов определяло их соперничество: «Среди державинских басен имеется „Ягненок и Волк" - на эзоповский сюжет, повторенный Крыловым. Стихотворение Державина „Колесница" прямо откликнулось в басне Крылова „Конь и всадник". Но среди крыловских апологов следует особо выделить стихотворение „Водопад и Ручей"» (с. 117). Обращение к «самым малым творениям природы» (соловьи, пчелки, кузнечики, бабочки) - тоже признак развития творческой мысли поэтов в одном направлении; автором «проанализировано державинское начало (нередко полемически преобразованное) в баснях Крылова „Водопад и Ручей", „Осел и Соловей", „Стрекоза и Муравей", „Кошка и Соловей", „Чиж и Еж", „Ворона и Лисица"» (с. 123).
В статье А. А. Охременко (Симферополь) предмет изучения - близкие творческие интересы, дружеские взаимоотношения И. М. Муравьева-Апостола и Г. Р. Державина, определение их «одинаковых литературных ориентиров» и «служения отечеству посредством литературного творчества» (с. 128).
Л. А. Орехова (Симферополь) исследует архивные материалы РНБ, издания XVIII в., воссоздавая факты биографии М. Д. Княжевича, соседа Державина по имению в Казанской губернии, комментирует письма начала 1790-х гг., отправленные Княжевичем Державину.
Работа С. В. Денисенко (Санкт-Петербург) «Тексты Державина в опере П. И. Чайковского „Пиковая дама"» представляет собой исследование того, как и почему державинские стихотворения стали цитатами в опере, действие которой отнесено в «эпоху Екатерины». Исследователь дает характеристику стихотворениям, создающим колорит XVIII в. в опере Чайковского: «предполагаемому державинскому тексту» (с. 143), «первому державинскому тексту» (из «Любителю художеств»), «второму державинскому тексту» (из «Гром победы, раздавайся!»), «третьему державинскому тексту» («Шуточное желание»). Анализируя и другие тексты, отображенные в опере и популярные в XVIII в., Денисенко приходит к выводу о том, что «в культурном сознании слушателя оперы, начиная с 1890 года и по наши дни, фиксируется только одно имя, соотносящееся с XVIII веком - имя Державина», а Чайковский «репрезентирует статус Державина, как самого яркого и востребованного поэта XVIII века» (с. 146).
Тверской ученый А. Ю. Сорочан посвятил статью произведениям Д. Л. Мордовцева, который в своих текстах обращался к биографии Державина, его творчеству и рассматривал державинские сочинения как способ осмысления XVIII столетия. Сорочан приходит к за-
ключению о том, что «все три группы „державинских" текстов <.. .> подтверждают вывод об использовании классических произведений для создания беллетристических жанровых формул; биография писателя реконструируется на основании им написанного и превращается в условную „историческую быль"» (с. 150).
Жизнь державинских метафор «металла звон», «река времен» в литературе XIX и XX вв. рассмотрена в статье И. В.Мотеюнайте (Псков). Ею обращено внимание на использование образности и мотивов оды «На смерть князя Мещерского» в стихах Е. П. Ростопчиной, И. С. Аксакова, Я. П. Полонского, В. Я. Брюсова, романе С. Н. Дурылина «Колокола», определена степень продуктивности державинской образности: «<...> поэты часто слышат в звоне колоколов напоминание о бренности человеческого бытия и выражают сопутствующие этому тоску и скорбь» (с. 157).
С. Н. Пяткин (Арзамас) анализирует литературно-критический очерк «Державин», опубликованный в книге Б. А. Садовского «Русская Камена». Исследователь отмечает, что высказывания Садовского в отношении Державина «идут в повествовании, перемежаясь с цитируемыми автором пушкинскими суждениями о „певце Фелицы", по большей части резкими и уничижительными» (с. 167). Среди причин «нелюбви» Пушкина к «певцу Фелицы» Пяткин называет принадлежность поэтов к оппозиционным друг другу литературным обществам - «Беседе» и «Арзамасу», отсутствие сведений о подлинной личности Державина; вместе с тем в очерке самого Садовского открывается новая, совершенно «не исследованная сторона» «державинского кумира» - его юмор; актуализируется и по-новому осмысляется одна из черт его поэтики - «державинский ямб, в звуках которого одинаково предчувствуется и полдень Пушкина, и брюсовский закат» (с. 167). Автор пишет: «Садовской <.> дает в очерке характеристику Державину сначала как человеку, а затем как поэту, почти торжественно заявляя о „бытовой цельности"» (с. 168).
В работе Анжелы Бринтлингер (США, Коламбус) ведется речь об успешной литературной мистификации В.Ф. Ходасевича, придумавшего личность и творчество Василия Трав-никова. Вслед за биографией Держивина, приобретшей известность в эмиграции начала 1930-х гг., поэт и критик сочинил вымышленное жизнеописание с целью сделать Травнико-ва «мостом, соединяющим Державина и Пушкина, „недостающим звеном", которое объяснило бы скачок от тяжелой поэзии Державина к лапидарной, лаконичной поэзии и прозе его потомка» (с. 171). Однако биографию Пушкина Ходасевичу было не суждено написать, и потому мистификация осталась единственным «убедительным» доказательством того, как стихи последователя Державина и предтечи Пушкина «органично» «принадлежат традициям начала XIX века» (с. 175). Бринтлингер показывает и другую мотивацию создания вымышленного жизнеописания - идею благодарного воспоминания Ходасевича о своем друге С. Киссине (Муни).
Е. П. Беренштейн (Тверь) обнаруживает различные приметы державинского «слова» в творчестве О. Э. Мандельштама. Автор статьи характеризует «косвенные» связи Мандельштама с поэзией Державина (с. 182), одическое начало в диалоге Мандельштама и Державина, державинское присутствие в статьях Мандельштама 1920-х гг., подробно разбирает державинские «силовые линии» в «Грифельной оде» Мандельшама, прослеживает типологическую взаимосвязь в сталинской «Оде» 1937 г. с одической поэзией Державина.
Статья А. Н. Романовой (Кострома) «Державин как „хрестоматийный" автор» посвящена истории изучения Державина в школе. Исследователь показывает, как в хрестоматиях XIX в. менялось представление творчества поэта, как литературная критика воздействовала на подходы к изучению творчества Державина в гимназиях и училищах Российской Империи. Автор статьи подходит обстоятельно ко всем способам школьного постижения Державина; так обнаружена «узость того понимания художественности, которое пропаган-
дирует «реальная» критика», и вместе с тем то, что «косная школьная реальность, обладая здоровой устойчивостью, помогает сохраниться национальному литературному канону под натиском инновационных литературоведческих и педагогических идей» (с. 202). Дана подробная характеристика «открытий» Державина, сделанных в Серебряном веке, которые стали применять в школьной методике начала XX столетия; обоснована преемственность советской школы по отношению к традициям дореволюционного образования. И самое главное: А.Н. Романова обеспокоена современным состоянием школьной программы, где не находится достойного места Державину, встревожена судьбой традиции изучения русской классической литературы.
Финальная часть статей завершается двумя краеведческими работами. Во-первых, это статья А. В. Кошелева «Державин на памятнике „Тысячелетие России"», начало которой -обстоятельный очерк об истории памятника. Самое ценное в работе - характеристика книг об этом монументе, интерпретировавших наследие Державина. Так, «Биографические очерки лиц, изображенных на памятнике тысячелетия России, воздвигнутом в г. Новгороде в 1862 г.», составленные учителями Новгородской гимназии Н. Отто и И. Куприяновым, -это своеобразный справочник, в котором материалы о Державине и Николае I оказались представлены только в «Прибавлении» (с. 213) к основной части книги, а статья о поэте оказалась едва ли не самым жестким выступлением о личности и творчестве Державина. Другое издание, «Путеводитель по Новгороду и окрестностям» (1862) И.К. Куприянова, -туристический справочник, в котором автор весьма иронично уделяет внимание заброшенной барке, в 1785 г. перевозившей Екатерину II по Мсте и Волхову. Куприянов обращается к стихотворению Державина «Шествие по Волхову российской Амфитриты» и намеренно путает факты, хронологию, «демонстрируя откровенное пренебрежение к творчеству Державина» (с. 220).
Завершает блок статей сборника работа Н. И. Ермаковой (г. Чудово), посвященная истории усадьбы Званка, двадцатилетней истории Державинских чтений, проводящихся в г. Чу-дово Новгородской области. Рассказано, в частности, о том, какие мероприятия проведены по благоустройству Званского холма, какие традиции сформировались для проведения конференции.
Заключительная часть содержит два приложения, первое из которых - это публикация 23 поэтических произведений Г. Р. Державина, написанных в Званке, на берегу Волхова.
Стихотворения представлены по хронологии с 1798 по 1813 г. Составитель В. А. Кошелев так пояснил причины публикации текстов: «<...> представлены лишь те из „званских" стихотворений Державина, которые по разным причинам не вошли в изданные однотомники избранных стихотворений поэта и последний раз были напечатаны полтораста лет назад -в известном академическом собрании сочинений Державина с объяснительными примечаниями Я. К. Грота в девяти томах (СПб., 1864-1883)» (с. 227). Часть стихотворений сопровождена комплексными комментариями составителя, развернутые текстологические и реальные комментарии посвящены стихотворениям «Волхов Кубре», «Маневры», «Шествие по Волхову Российской Амфитриты», «Званское эхо. К Евгению», «Новгородский волхв Злогор».
Второе приложение - это комментированная публикация очерка педагога, критика и историка русской литературы Владимира Яковлевича Стоюнина. Очерк «Званка (Из путевых впечатлений)» напечатан им в 1850 г. в «Библиотеке для чтения». По мнению составителя, это уникальное произведение, ведь очерк «едва ли не впервые в русской культуре отразил желание потомка, увлеченного творчеством поэта, „отправиться в его страну". Стоюнин попал в разрушающуюся усадьбу Державина через 34 года после смерти хозяина <...>. Он сопоставил ее с теми блистательными картинами „жизни Званской", которые раз-
вернул Державин в знаменитом послании архиепископу новгородскому Евгению (Евфи-мию Алексеевичу Болховитинову). Это сопоставление наводило на мысль о бренности человеческого бытия - и о правоте поэта, сетовавшего на то, что „река времен" уносит не только „дела людей", но и память о них. Этот очерк замечателен еще и в краеведческом отношении: во время посещения Званки Стоюниным еще не разрушились усадебные строения, еще сохранялся и дом, где жил поэт» (с. 277-278).
В целом можно сказать, что сборник не только показывает современное внимательное отношение к наследию Державина, но и становится по-настоящему новым словом в изучении поэта в XXI в.
В. В. Шадурский
Сведения об авторе: Шадурский Владимир Вячеславович, кандидат филол. наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. E-mail: [email protected]
