CC BY
410
Наука в XXI веке
В.В. Михайлов,
доктор биологических наук, профессор, зав. лабораторией микробиологии Тихоокеанского института биоорганической химии ДВО РАН
НОВАЯ МИКРОБИОЛОГИЯ ДЛЯ НОВОГО ВЕКА1
Изложены исторические справки развития микробиологии как науки, связь ее с биологией, а также новые подходы к систематике микроорганизмов.
К концу ХХ в. почти независимо развивавшиеся микробиология и общая биология нашли многочисленные точки соприкосновения и начался новый этап в осмыслении фундаментальных свойств жизни. Такое положение ознаменовалось сменой многих парадигм в биологии. Развитие молекулярной биологии открыло новые подходы к характеристике и филогении организмов и существенным образом повлияло на состояние эволюционных представлений. Одним из значительных событий стало выделение и описание на основе количественного изучения родства трех первичных царств организмов —бактерий, архей и эукарий. Стало ясно, что разрешение многих общебиологических проблем невозможно без сведений о мире микробов. На рубеже ХХ-ХХ1 вв. биология стала одной из приоритетных областей знания.
В последний год уходящего XX века, на пороге не только нового, XXI века, но и нового, третьего, тысячелетия, во многих научных изданиях подводятся некоторые итоги развития тех или иных областей знания.
Микробиология - одна из тех наук, которые сильно изменили жизнь человечества. От открытия микроорганизмов А. Кирхером и А. ван Левенгуком до наших дней эта наука прошла не очень долгий, но блистательный путь. Представляется полезным конспективно проследить этот путь от работ творца современной микробиологии Л. Пастера и других пионеров микробиологии до настоящего времени в соотношении ее с общей эволюционной биологией и другими биологическими дисциплинами, что необходимо для адекватного восприятия масштабов революционных перемен, произошедших во всей биологии, систематике и таксо-
1 Статья выполнена при поддержке Министерства науки и технологий РФ (грант №(95-00) 03-19), РФФИ (грант №99-04-48017) и подпрограммы "Биоразнообразие".
номии бактерий, а также в микробной экологии. В связи с этими переменами необходимо обозначить перспективы "новой" микробиологии в новом тысячелетии с тем, чтобы поговорить о необходимости расширения преподавания микробиологии (и биологии) в университетах и других учебных заведениях.
Нет нужды писать о научном творчестве и заслугах Луи Пастера. Они известны (или должны быть известны) каждому. Это единственный ученый, которому благодарное человечество собрало по международной подписке средства на постройку института, известного теперь как Институт Пастера в Париже. Однако в последнее время некоторые исследователи [12] ведут отсчет современной микробиологии с 1875 г., когда немецкий ботаник Ф. Кон (1828-1898) опубликовал одну из своих классификаций бактерий [10]. Предлагают считать ее первой научной классификацией этих организмов, отмечая, что Ф. Кон описал некоторые ключевые физиологические процессы у микроорганизмов и развил принципиальные подходы к современной таксономии. Следует отметить, что эта классификация сильно отличалась от первых двух - датского ученого О. Мюллера (1773, 1786 гг.), но не очень от классификации Х. Эренберга (1838 г.), который первым стал применять бинарную номенклатуру, введенную в биологию К. Линнеем, для названий бактерий. В 1975 г. Ф. Кон отказался от названия Schizosporae, данного им самим бактериям, и от предложенного в 1857 г. К. Негели названия Schizomycetes (грибы-дробянки), соединив по единственному характерному признаку - размножению при помощи деления на двое - бактерии и сине-зеленые водоросли в одну группу, которую назвал Schizophytae (растения-дробянки), при этом названия групп бактерий даны в основном по форме клеток. Надо сказать, что не только Кон относил бактериии к растениям, а не к животным. В том же 1875 г. Е. Варминг опубликовал свою классификацию растений, где к водорослям отнес класс Schizophyceae (дробянки) с двумя порядками Cyanophyceae (сине-зеленые водоросли) и Bacteria (бактерии) [цит. по 4]. Не следует забывать также вот о чем. Такие слова, как "микробиология" (Дюкло), "микроб" (Седилло), "стерилизация," "культивация" пришли в науку из школы Пастера, а "чистая культура" (как тогда говорили, "безупречно чистая культура"), "колония", "агар" -из школы Роберта Коха (одного из основателей микробиологии-бактериологии, которого Кон всемерно поддерживал). Но первая аксени-ческая (чистая) культура бактерий (Bacterium lactis) была получена при изучении ферментации молока Д. Листером методом разведений в 1878 г. (а не в 1875, со всеми, вытекающими отсюда последствиями для описания "ключевых физиологических процессов" и для классификации этих организмов). Слово "бактериология" стало интенсивно использоваться в печати в 1885 г. Некоторые ученые-систематики того времени (вторая половина XIX века) понимали, что грибы, простейшие и бактерии нельзя свести только к растениям или животным и выделяли их в таксоны высокого ранга [15, 16]. Напомню, что классификация является всего лишь одним из разделов науки систематики. Тем не менее, эпоха Ф. Кона оста-
вила серьезный след в развитии микробиологии. После него микробиро-логия почувствовала под собой прочный фундамент в виде тех основ морфологии и онтогенеза (индивидуального развития), которые были им созданы. Ф. Кон был крупным организатором науки, имел много известных учеников. Он основал Институт физиологии растений Университета Бреслау (ныне Вроцлав, Польша), стал издавать в 1875 г. журнал, где и опубликовал свою классификацию, речь о которой шла выше.
Но только гений Пастера вдохнул в микробиологию совершенно новую жизнь и быстро вывел ее на путь, благодаря которому микробиология заняла в течение короткого промежутка времени (30-летний период открытий Пастера) одно из главенствующих мест среди биологических и смежных наук. В 1857 г. Пастер установил биологическую природу спиртового брожения; в 1860-62 гг. он доказал невозможность самозарождения микробов в современную эпоху, установив связь между микробами и инфекционными заболеваниями; в 1880 г. применил иммунизацию ослабленными патогенами против ряда инфекций. Вот с этого-то времени и надо отсчитывать начало научной микробиологии. Интересно отметить, что в 1873 г. Пастер запатентовал штамм пивных дрожжей, и это был первый случай патентования живого существа.
Итак, сформировавшись под влиянием идей и методов Л. Пастера, микробиология стала в конце XIX столетия вполне сложившейся наукой. В это же время оформилась современная общая биология. Это произошло благодаря Ч. Дарвину, который по-новому, на основе естественного отбора, обобщил данные об эволюции организмов. Эта теория, наложенная на фундамент биологии, клеточную теорию (сформировавшуюся также в XIX веке благодаря, в основном, Т. Шванну, а также исследованиям М. Шлейдена, ученых школы Я. Пуркине и Р. Вирхова), стала концептуальной основой современного естествознания.
Как не без оснований полагают, ни Пастер, ни Дарвин не обращали особого внимания на работы друг друга. Однако не это послужило главной причиной того, что вплоть до 50-х гг. нашего века микробиология и общая биология развивались почти независимо. Тому послужили выдающиеся успехи микробиологии в изучении возбудителей инфекционных заболеваний, исследовании иммунитета, поиска химиотерапевтических средств. При этом эволюционно-наивных теоретических представлений микробиологов хватало, по-видимому, для соответствия накопленному огромному практическому опыту.
Всед за Пастером уже в конце XIX в. было обращено внимание на общепланетарную (геохимическую) деятельность микроорганизмов, что сейчас общеизвестно. Связано это с именами выдающихся микробиологов С.Н. Виноградского и М.В. Бейеринка. С.Н. Виноградский сделал исключительно важное, изменившее во многом взгляд на деятельность живого на Земле, открытие - существование хемолитоавтотрофных бактерий (то есть таких бактерий, тип питания которых основан на усвоении СО2 за счет окисления неорганических соединений). Хемосинтетикам принадлежит очень важная роль в биогеохимических циклах химических
элементов в биосфере. Другое открытие, сделанное Виноградским и Бей-еринком, касалось роли бактерий в фиксации атмосферного азота (диазо-трофия), который другие формы жизни усваивать не могут (но нуждаются в связанном азоте). В нашем контексте интересно отметить, что Вино-градский представлял себе микробов как главных агентов вызванного жизнью и необходимого для нее круговорота веществ, а всю живую материю - как один огромный организм. Это плохо согласуется с воззрениями Дарвина, когда индивидуум находится в конкурентном континууме в любой момент времени в течение всей жизни. В 1892 г. Д.И. Ивановский открыл вирусы. Не вдаваясь в подробности успехов вирусологии, хочется отметить довольно неожиданный факт современных исследований - вирусы в большом количестве находятся в морской среде и играют значительную роль в глобальном цикле углерода [13].
Перед Второй мировой войной и сразу после нее произошло несколько событий, которые способствовали взаимодействию микробиологии с другими биологическими дисциплинами [6]. Сначала биохимики, физиологи животных и микробиологи сформулировали концепцию "биохимического единства жизни." По сути дела, это другими словами выраженное и экспериментально подтвержденное "единство органической природы." В 1944 г. О. Эйвери, К. Мак-Леод и М. Мак-Карти при объяснении трансформации бактерий (опыт Ф. Гриффита 1928 г.) открыли, что веществом наследственности является ДНК. Это явилось одним из самых значительных событий в науке и не только ХХ века. Приблизительно в то же время теория эволюции Дарвина, вобрав в себя достижения тех же наук, явилась как "синтетическая теория эволюции" (СТЭ), или неодарвинизм.
Важное значение для расширения представлений об эволюции организмов имело начавшееся в XIX в. и закончившееся в начале 60-х гг. нашего века формирование концепции прокариотной-эукариотной дихотомии. Аристотелево деление животные-растения оказалось психологически очень устойчивым. Только во второй половине XIX в. микроорганизмы (грибы, простейшие, бактерии) были отнесены в различные таксоны высокого ранга [15, 16]. Как справедливо отмечают О.Г. Кусакин и А.Л. Дроздов [3], главную брешь в традиционных системах клеточного мира пробила работа Э. Шаттона 1925 г. [9]. Этот ученый не открыл ничего нового, но дал удачные термины - про- и эукариоты и вовремя привлек внимание к принципиальным отличиям в строении ядерного аппарата у различных представителей органического мира. Это дало возможность бактериологам со временем сформулировать приемлемую общую концепцию "бактерия." Понадобилось еще несколько десятков лет, чтобы прийти к системам, построенным на основе прокариотно-эукариотной дихотомии, наиболее известной из которых является система П. Уиттеке-ра [23]. Эта функционально-таксономическая схема-система пяти царств клеточных организмов предполагает, что доядерные организмы - прокариоты (бактерии и сине-зеленые водоросли - цианобактерии), объединенные в царство Мопега надцарства Prokaryotae, эволюционировали,
образовав четыре царства ядерных организмов - эукариот Protista, Fungi, Plantae и Animalia надцарства Eukaryotae.
В микробиологии в это время разгорелась дискуссия (порою очень резкая) по поводу возможности или невозможности построения филогенетической (естественной, эволюционной) системы прокариот. На практике господствовал такой подход, когда группировка бактерий по сходству подразумевала и родство. Было предложено великое множество "естественных" систем на основе фенотипического сходства (которые не выдержали проверки временем).
Развитие молекулярной биологии открыло ряд новых подходов к характеристике организмов: определение ГЦ молярного процента в ДНК, ДНК-ДНК-гибридизация, изучение родства на уровне трансляции генов и т.д. Эти исследования существенным образом повлияли на развитие эволюционных представлений в микробиологии. Но оказалось, что и эти методы имеют ряд ограничений, не позволяющих сравнивать организмы, находящиеся в отдаленном родстве. Обращение к прямому сравнительному изучению генотипа (генома) имело далеко идущие последствия. В 1965 г. вышла в свет широко известная статья Цукеркандла и Полинга "Молекулы как документы эволюционной истории" [26], где была высказана мысль об огромных потенциальных возможностях молекулярного секвенирования для установления генеалогических взаимоотношений организмов. Настроение же микробиологов того времени по поводу возможности установления филогенетических связей у прокариот не отличались оптимизмом. Однако "ветры эволюционных перемен" сделали неподдающиеся эволюционному подходу бактерии образцовой моделью для эволюционных построений. Это произошло благодаря выдающимся исследованиям К. Везе, его коллег, учеников и последователей. Наиболее плодотворным оказался сравнительный анализ последовательностей нук-леотидов 16S рибосомной РНК - в молекуле полимера. Имеются области как экстремально консервативные, так и вариабельные, что дает возможность на основании анализа этих областей устанавливать как далекие, так и близкие родственные отношения между организмами.
Основным результатом такой стратегии в биосистематике стало выделение К. Везе в 1977 г. третьей линии жизни - архебактерий, а затем и трех доменов (первичных царств) эволюции: бактерий Bacteria (бывшие эубактерии и цианобактерии), архей Archaea (бывшие экстремо-фильные бактерии, затем архебактерии) и эукарий Eucarya (эукариоты) [24]. Предполагается, что эти три ствола эволюции произошли от одного предка (природа которого остается туманной). Как видно, это универсальное древо жизни сильно отличается от схемы Уиттекера. По крайней мере, эукариоты не произошли от прокариот путем дивергенции, и представители всех трех доменов существовали сразу со времени появления жизни на Земле (около 3,5 млрд лет назад). Недавно было подтверждено, что механизм репликации ДНК консервативен для бактерий, архей и эу-карий [8]. Сам Везе пишет о своих открытиях как о возможности перестать считать теорию Дарвина экзотерической [25]. Следует заметить,
однако, что и экзотерической ее считать затруднительно по многим причинам, в том числе потому, что никто не знает, что такое естественный отбор, в каких единицах его измерять и как применять с теоретическими или иными целями.
Молекулярно-биологические исследования подтвердили, что хло-ропласты и митохондрии эукариотной клетки имеют бактериальное происхождение, это "одомашненные" миллиарды лет назад цианобактерии и пурпурные бактерии, соответственно. Эти и другие исследования дали новое дыхание теории симбиогенетического происхождения эукариотной клетки [17], впервые в ясной форме сформулированной профессором Казанского университета К.С. Мережковским в начале века. Его взгляды противоречат взглядам Ч. Дарвина, а его таксономическая схема поразительно напоминает универсальное древо жизни К. Везе. Из теории "сим-биогенезиса" вытекает, что эукариотная клетка является генетической химерой [14], произошедшей в результате древнего симбиоза(ов) между бактериями и/или археями. Перспективы описываемого симбиоза туманны, а вот ограничения налицо: прокариоты имеют все восемь типов тро-фии, а эукариоты - только два. Интересно отметить, что с появлением эукариот появилась в природе и естественная смерть (прокариоты бессмертны), возможно, как экологический фактор, а скорее всего, как фундаментальное биологическое свойство. Подробнее с противоречиями между устоявшимися в биологии взглядами и сведениями о мире микробов можно познакомиться в статье Г.А. Заварзина [1].
Дальнейшее развитие методов молекулярной биологии, например технологии полимеразной цепной реакции с использованием термостабильного фермента из Пегтш aquaticus (1986 г., К. Муллис, получил Нобелевскую премию по химии в 1993 г.), позволило осуществить ряд неординарных открытий.
Микробиологам давно известно, что большинство бактерий (и ар-хей) (более 99%) не растет на лабораторных питательных средах. До недавнего времени не было выхода из этой парадоксальной ситуации. Однако немногим более 10 лет назад Норман Пейс предложил экстрагировать, клонировать, секвенировать и сравнивать ДНК или рРНК прямо из окружающей среды, что позволило точно сосчитать и идентифицировать микроорганизмы, населяющие данный биотоп, без необходимости их выделения и культивирования [19]. Этот метод "филогенетической окраски" (определения "филотипа") природных микробных сообществ привел к прогрессу в микробной экологии, который можно назвать революцией [5]. Стало возможным описывать таксоны "некультурабельных" прокариот (с прибавлением в начале названия слова candidatus). Теперь статьи или диссертации без определения филотипа, связанные с микробной экологией, в большинстве своем не могут быть приняты во внимание научной общественностью, поскольку даже если были идентифицированы и изучены все микроорганизмы того или иного местообитания, способные к росту на питательных средах (а это менее 1% от состава сообщества), то это все равно далеко от реальной природной ситуации.
Молекулярная микробиология поставила сегодня целый ряд новых задач. В первую очередь это изучение и сохранение in situ (в природе) и ex situ (в коллекциях) микробного биоразнообразия (таксономического и экологического) в рамках микробной биогеографии [21]. Не менее важным является стремительное развитие микробной биотехнологии [11], которую в большой мере можно назвать естественным продуктом био-разнобразия. Именно наблюдаемый сейчас биотехнологичесий бум повлек за собой всплеск интереса к проблемам биосистематики и экологии [6]. Генетики бактерий показали, что эволюционная теория не может быть ограничена процессом, который зависит от медленного накопления редких и ненаправленных мутаций, поскольку у бактерий описаны направленные мутации [20] (это соответсвует теории эволюции Ж.-Б. Ламарка, а не Ч. Дарвина). Довольно давно экспериметально доказанный перенос генов от одного вида микроорганизмов к другому противоречит монофилии, вытекающей из положений СТЭ. На Земле с самого начала должны были существовать функционально и таксономически разнообразные организмы, иначе некому бы было "передавать" разные гены. Возможно, существовал некий "коктейль" из организмов, гены которых довольно свободно могли быть обменены. Затем эти организмы обособились (например, по механизму репликации ДНК) или в результате симбиоза и освоили планету (биогеохимические циклы). При этом бактериям и археям не было нужды особенно быстро эволюционировать. Судя по отпечаткам в строматолитах докембрия, которые образовали цианобакте-рии, эти прокариоты на протяжении миллиардов лет не меняли не только функций, но и строения, то есть не эволюцианировали. Напротив, эука-риотам, которые имели и имеют только две глобальные экологические ниши - фотоавтотрофию (растения) и гетеротрофию (животные, грибы, слизевики и другие царства организмов домена Eucarya), приходилось приспосабливаться (или "уйти со сцены") к условиям, которые меняли прокариоты, например, к созданию цианобактериями 2-1,5 млрд лет назад кислородной атмосферы. Земля - микробная планета.
В 1977 г. Ф. Сэнгер с коллегами осуществил первое полное секве-нирование генома организма - бактериофага (вируса) ФХ174; 1995 г. -первая полная геномная карта свободноживущего организма (вирусы не могут жить вне клетки) - бактерии Haemophilus influenzae; 1996 г. - первое полное секвенирование генома археона (архей) - Methanococcus jannaschii; 1997 г. - более 1000 ученых из 96 лабораторий осуществили секвенирование генома эукарий - дрожжей Saccharomyces cerevisiae под руководством бельгийского ученого А. Гоффе. Наступило время реальной сравнительной геномики, что обещает стать революцией в медицине и что несомненно принесет много новых идей для объяснения механизмов эволюции [22].
Таким образом, к концу ХХ в. почти независимо развивавшиеся микробилогия, общая биология и другие биологические дисциплины нашли многочисленные точки соприкосновения, и начался новый этап в осмыслении фундаментальных свойств биоорганического мира, который
невозможен без сведений из мира микробов. Такое состояние микробиологии сейчас часто называют "новой" микробиологией, ее главная задача в новом веке - всестороннее изучение биосферы и ее творцов - микроорганизмов.
"Все эти и другие бесчисленные приложения микробиологии, несомненно, в широких размерах влияют на весь строй человеческой жизни, а потому справедливо можно сказать, что знать основы микробиологии в настоящее время необходимо не только каждому натуралисту, врачу, агроному, сельскому хозяину, но каждому образованному человеку" [7]. Эти слова, написанные И.Л. Сербиновым почти 100 лет назад, не теряют своей актуальности и сегодня.
Несколько слов к вопросу об образовании. В следующем веке человечеству предстоит решить множество проблем, а также подойти к решению глобальной проблемы - взаимодействию природы и общества.
Проблема экологического кризиса на планете вызывает необходимость биологизации образования. Именно "биологизации", а не "экологизации", поскольку экология изучает проявления фундаментальных свойств организмов, а не сами эти свойства. О такой необходимости говорит появление, например, биополитики, биоэтики, новой философской доктрины - биоцентризма (первой не антропоцентристской философии), подписание деклараций о сохранении биоразнообразия и об обществе устойчивого развития.
Новые приоритеты образования должны привести к такому изменению сознания людей, в том числе политиков, когда можно будет говорить о соблюдении нравственных принципов в отношениях между государствами и с природой.
На рубеже XX-XXI вв. биология стала одной из приоритетных областей знания. Благодаря ее открытиям появилась возможность управлять самими жизненными процессами, а не только условиями, при которых они протекают. При этом следует понимать, что существует "нерасторжимое единство биологии, химии и физики" [2].
Составляя одну из самых крупных ветвей биологии вообще, микробиология тем не менее является самостоятельной наукой, родственной не только другим биологическим наукам, но в то же время и наукам физико-химическим. Непременное и расширенное ее преподавание совершенно необходимо для получения универсальных знаний.
Литература
1. Заварзин Г.А. Анти-рынок в природе // Природа. № 3. 1995. С. 46-60.
2. Иванов В.Т., Готтих Б.П. Нерасторжимое единство биологии, химии и физики // Вестник Российской Академии Наук, 1999. Т. 69. № 5. С. 410-417.
3. Кусакин О.Г., Дроздов А.Л. Филема органического мира. Часть 1. Пролегомены к построению филемы. С.-П.: Наука, 1994. 282 с.
4. Лафар Ф. Бактерии и грибки. Библиотека естествознания / Под ред. П.И. Броунова, В.А. Фаусека. Выпуск первый. Перевод с нем. с дополнениями
Б.Л. Исаченко и А.А. Рихтера. С.-Петербург, Издание Акц. Общ. Брокгауз-Ефрон. 1903. С. 21, 440.
5. Михайлов В.В. Революция в микробной экологии // Труды Профессорского клуба. 1999. № 5. Владивосток, Дальпресс. С. 109-114.
6. Михайлов В.В., Кузнецова Т.А., Еляков Г.Б. Морские микроорганизмы и их вторичные биологически активные метаболиты. Владивосток, Дальнаука. 1999. 132 с.
7. Сербинов И.Л. Часть I. Общая микробиология. Учение о микроорганизмах. / Под ред. С.И. Златогорова. Петроград. Изд-во "Практическая медицина". 1916. С. 4-5.
8. Cann I.K.O., Ishino S., Hayashi I., Komori K., Toh H., Morikawa K., Ishino Y. Functional interactions of a homolog of proliferating cell nuclear antigen with DNA polymerases in Archaea // J. Bacteriology, v. 181, 1999. p. 6591-6599.
9. Chatton E. Pansporella perplexa, amoebien a spores protegees parasite des Daphnies. Reflexsions sur la biologie et la phylogenie des Protozoaires // Ann. Sci. Natur. Zool., Paris. Ser. 10, v. 8, 1925. № 1-2, p. 5-86.
10. Cohn F. Untersuchungen über Bakterien. II // Beiträge zur Biologie der Pflanzen. B. 1(3). 1875. S. 141-207.
11. Demain A.L. Achievements in microbial technology // Biotechnol. Adv., 1990. v. 8. Р. 291-301.
12. Drews G. Ferdinand Cohn, a founder of modern microbiology // ASM News, 1999. v. 65. № 8. Р. 547-553.
13. Fuhrman J.A., Wilcox R.M., Noble R.T., Law N.C. Viruses in marine food webs. // In: Treds in microbial ecology. R. Guerrero and C. Pedros-Alio, eds. Spanish Society for Microbiology, Barcelona, Spain, 1993. Р. 295-298.
14. Gupta R.S., Golding G.B. The origin of the eukaryotic cell // Trends in Biochemical Science. 1996. v. 21. № 5. Р. 166-171.
15. Haeckel E. Generalle Morphologie der Organismen. Bd. 2, Berlin, CLX, 1866. 462 S.
16. Hogg J. On the distributions of a plant and an animal, and on a fourth kingdom of nature // Edinburgh New Philos. J. (N.S.), 1860. v.12. Р. 216-225.
17. Margulis L. Symbiosis in cell evolution. Life and its environment on the early Earth. San Francisco. 1981. 415 p.
18. Olsen G.J., Woese C.R., Overbeek R. The winds of (evolutionary) change: breathing new life into microbiology // J. Bacteriology, 1994. v. 176. № 1. Р. 1-6.
19. Pace N.R., Stahl D.A., Lane D.J., Olsen G.J. The analysis of natural microbial populations by ribosomal RNA sequences. // Adv. Microb. Ecol., 1986. v. 9. Р. 155.
20. Shapiro J.A. Views about evolution are evolving // ASM News, 1999. v. 65. № 4. Р. 201-207.
21. Staley J.T., Gosink J.J. Poles apart: biodiversity and biogeography of sea ice bacteria // Annu. Rev. Microbiol., 1999. v. 53. Р. 189-215.
22. Venter C.J., Smith H.O., Fraser C.M. Microbial genomics: in the beginning // ASM News, 1999. v. 65. № 5. Р. 322-327.
23. Whittaker P.H. New concept of kingdoms of organisms // Science, 1969. v. 163. Р. 150-160.
24. Woese C.R. There must be a prokaryote somewhere: microbiology's search for itself // Microbiol. Reviews, 1994. v. 58. № 1. Р. 1-9.
25. Woese C. The quest for Darwin's Grail // ASM News, 1999. v. 65. № 5. Р. 260-263.
