CC BY
246
Котюков К.Л. Роковое разделение: Русская военная эмиграция в период Великой Отечественной войны на оккупированных территориях Советского Союза и Югославии. М.: ИПО «У Никитских ворот», 2012. - 192 с.
К.М. Александров
НОВАЯ КНИГА О РУССКОЙ ВОЕННОЙ ЭМИГРАЦИИ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
История русской военной эмиграции остается одной из самых востребованных тем в отечественном эмигрантоведении1. Поэтому публикация новых исследований по этой проблематике становится историографическим событием. Особенно если их авторы позиционируют себя в качестве активно изучающих столь сложную тему специалистов, владеющих прежде неизвестным фактическим материалом.
В этой связи нельзя не отметить защиту в 2010 г. в Институте российской истории РАН кандидатской диссертации К.Л. Котюкова «Российская военная эмиграция в период Великой Отечественной войны на оккупированных территориях СССР и Югославии». Ее следовало бы назвать знаковым событием, учитывая сложность и остроту проблематики, особую актуальность ее изучения сегодня.
Из содержания автореферата2 следует, что изданная книга в основном повторяет текст защищенной диссертации. И поскольку ни научный руководитель (профессор Г.А. Куманев), ни оппоненты (профессор Б.Г. Пути-лин и канд. ист. наук Ю.А. Никифоров) этой тематикой непосредственно не занимались, отнесемся к рецензированию книги с позиции не просто заинтересованного специалиста, а добросовестного и принципиального оппонента на защите диссертации.
Книга «Роковое разделение...», если судить по полному названию, посвящена русской военной эмиграции на оккупированных территориях СССР и Югославии. И тут бросается в глаза непродуманность, ошибочность ее названия. Знатокам этой темы неизвестен факт существования русской военной эмиграции на оккупированных территориях СССР По ходу повествования выясняется: автор имел ввиду не многотысячную эмиграцию, а лишь несколько сот эмигрантов - чинов многообразных воинских организаций, созданных на чужбине, а именно тех, кто в 1941-1943 гг. в разное время сумели попасть из Европы на Восточный фронт, в тыловые районы армейских групп Вермахта (Operationsgebiet) или на территорию рейхскомиссариатов. Получается, что диссертант и автор книги не представлял себе дефиниций таких ключевых понятий, как «эмиграция» и «эмигрант», не видел между ними принципиальной разницы. На это обстоятельство, к сожалению, не обратил внимания и научный руководитель диссертации, выступивший в качестве научного редактора книги.
Сразу отметим привлекательную сторону книги: написана она неплохим, живым языком, читается легко. И это выгодно отличает ее от многих современных трудов, научное косноязычие которых иногда просто не дает возможности понять, что же хотел сказать автор.
Но, как известно, чем лучше стилистически написан исторический текст, тем яснее видны его недостатки и недоработки чисто научного свойства.
В книге К.Л. Котюкова история русской военной эмиграции «на оккупированных территориях Советского Союза и Югославии» стала далеко не единственным сюжетом. В ней также описаны происхождение и развитие идеологии русской военной эмиграции в 1920-1930-е гг. (с. 37-57), противостояние и деятельность разных казачьих группировок в Чехословакии, Болгарии, Франции и Германии (с. 92-95), судьбы военнослужащих казачьих формирований в Германии и Италии и их репатриация (с. 110-111), отношения «российской военной эмиграции с власовской “Русской освободительной армией”», а также отдельные эпизоды истории власовского движения и войск КОНР в Германии в 1945 г. (с. 157-183). В итоге содержание примерно 50-ти из 146-ти страниц основного текста не имеет отношения к объекту и предмету исследования. Рассмотрение перечисленных вопросов, второстепенных по отношению к «заглавной» теме, выходит за ее хронологические и территориальные рамки, которые, к слову сказать, так и не были ясно, аргументировано очерчены.
При этом оказался упущен целый ряд важных сюжетов, непосредственно касающихся «заглавной» темы. В их числе: тактическая подготовка и профессиональные качества эмигрантов-военнослужащих, прибывших на Восточный фронт в 1941-1944 гг., впечатления белоэмигрантов от увиденного на родине после двадцатилетнего перерыва, их рассказы и свидетельства о «подсоветских» людях и «встреча двух Россий» в целом, социальный состав чинов Русского корпуса, частная и общественная жизнь русских военных эмигрантов в оккупированной Югославии в 1941-1944 гг., тактическая подготовка и профессиональные качества корпусников, в первую очередь командного состава, результаты службы чинов корпуса, а также белоэмигрантов из других формирований, сражавшихся на территории Югославии, боевые действия частей и подразделений корпуса, эффективность их боевого применения против войск Красной армии в 1944 г. и другие.
Обзор отечественной историографии (с. 5-30) выглядит весьма ограниченным. Так, применительно к истории Русского обще-воинского союза (РОВС) и военной эмиграции 1920-х гг. автор совершенно проигнорировал труды открывателя этой сложной темы - петербургского историка В.Г. Бортневского, который в первой половине 1990-х гг. ввел в научный оборот ряд ценных и уникальных источников3. В новейшей российской историографии публикаций, касающихся истории Русского корпуса, немного, но отмечены и оценены оказались далеко не все из них. 122
В некоторых случаях в книге приводится лишь название статьи или дается ссылка, но почему-то без указания авторов (с. 90, 173)4.
Сборник статей, редких документов и нарративных источников, подготовленный нами к печати в 2004-2005 гг. (Русские солдаты Вермахта. М., 2005.), отмечен в примечании в качестве образца работы, содержащей «необъективную оценку событий», сложившуюся под влиянием субъективных политических взглядов (с. 16). Но ни одного конкретного примера «необъективной оценки» не приведено. В то же время имена и фамилии офицеров-эмигрантов, прибывших в 1942-1944 гг. в казачьи части на оккупированные территории СССР из Европы, опубликованные в этом сборнике, в книге отсутствуют. Мимо внимания автора прошло и новаторское исследование П.Н. Крикунова по истории казачьих формирований, сражавшихся на стороне Вермахта («Казаки между Гитлером и Сталиным: Крестовый поход против большевизма. М., 2005).
После защиты кандидатской диссертации и до издания книги прошло примерно полтора года. За это время в Москве увидел свет единственный в своем роде труд А.Ю. Тимофеева, посвященный участию русских эмигрантов и советских граждан в войне на территории Югославии (Русский фактор: Вторая мировая война в Югославии. М., 2010). Результаты научных изысканий Тимофеева можно и нужно было использовать. Хотя бы для того, чтобы сделать книгу более интересной, исправить ошибки и восполнить пробелы, но автор проигнорировал эту добротную и оригинальную работу.
Крайне скудно представлена зарубежная историография. Не упомянут ни один югославский или сербский специалист (например, М. Добжич, М. Самарджич, В. Стругар), затронувший в своих работах участие Русского корпуса в вооруженной борьбе на территории Югославии. Не отмечен и важный, богатый фактическим материалом труд офицера-эмигранта А.К. Ленивова (Под казачьим знаменем: Эпопея Казачьего стана под водительством походных атаманов казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943-1945 гг. Мюнхен, 1970).
При этом в число зарубежных историков и исследователей оказались включены (с. 26-27, 179) мемуарист А.Г. Алдан (полковник РККА и войск КОНР А.Г. Нерянин), популярный в довоенной Германии прозаик Э.Э. Двингер, популярный в послевоенной Германии журналист Ю. Тор-вальд (Х. Бонгарц), зондерфюрер С. Штеенберг (А.А. Доллерт), мемуарист капитан Вермахта В.К. Штрик-Штрикфельдт. Заметим попутно, что в воспоминаниях Алдана «Армия обреченных» нет сведений об участии белоэмигрантов в боевых действиях на территории СССР или Югославии, а беллетризованное повествование Дж. Стефана «Русские фашисты: Трагедия и фарс в эмиграции, 1925-1945» посвящено не «участию казаков в рядах немецкой армии» (с. 30), а совсем другим сюжетам.
Некоторым зарубежным работам приписывается отсутствующее в них содержание (с. 27). Так, книги Торвальда и Штеенберга отнюдь не «отличает широкое использование рассекреченных материалов британских архивов»: они написаны на основе совсем других материалов.
Неуместно говорить и о том, что в монографии И. Хоффманна «История власовской армии» «хорошо отображена борьба за власть [в Третьем рейхе] между различными структурами - СС, вермахтом, министерством восточных областей - в особенности там, где это было связано с политикой по отношению к СССР, русской эмиграции, Русскому освободительному движению». На самом деле фамилия рейхсминистра по делам оккупированных восточных областей А. Розенберга упоминается Хоффманном применительно к периферийным сюжетам всего 7 раз, из них 3 раза - в сносках. Монография Хоффманна преимущественно посвящена положению власовцев в Европе на протяжении последних шести месяцев войны. В то время в погоне за властью органы СС ни с кем не конкурировали: они уже добились первенствующего положения в Третьем рейхе. Острая ведомственная борьба в нацистской Германии по поводу восточной политики шла раньше, в 1941-1944 гг. Глубоким и серьезным изучением этой многосторонней проблемы занимались другие зарубежные ученые, в первую очередь А. Даллин, Т. Муллиган, Г. Рейтлингер, чьи фундаментальные монографии в историографическом обзоре даже не названы.
Безосновательно в историографию включены (с. 29-30) очерки по истории НТС А.П. Столыпина (На службе России. Франкфурт-на-Майне, 1986), тем более что Аркадия Петровича трудно назвать «современным автором»: он умер в 1990 г. Кроме того, в рецензируемой книге деятельность НТС на оккупированных территориях СССР вообще не рассматривается. И, кстати, напрасно. Ведь среди его членов, приехавших на оккупированные территории СССР из Европы, были участники Белого движения и русские военные эмигранты - подполковник В.В. Брандт, капитан Е.И. Мамуков, пулеметчик бронепоезда Г.С. Околович и другие. Но их фамилии в книге отсутствуют.
Книга «Роковое разделение...», как следует из аннотации, основана «на глубоком изучении архивных документов». Автор преимущественно использовал фонды Государственного архива РФ (с. 31-32) - 5761 (Общеказачье Объединение в Германской империи, 1939-1945 гг.), 5762 (Канцелярия Казачьего национально-освободительного движения в Праге, 1941-1944 гг.), 5796 (Юго-восточный отдел Объединения Русских Воинских Союзов в Праге, 1939-1945 гг.), 5853 (начальник ОРВС Генерального штаба генерал-майор А.А. фон Лампе, 1938-1945 гг.) и некоторые другие материалы, включая материалы Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) из коллекции РГАСПИ. В нескольких случаях процитированы или даны не аннотированные ссылки на оригинальные и интересные документы (с. 60, 62, 75-77), включая, например, письма генерала от
кавалерии П.Н. Краснова, партизанские отчеты и разведсводки. Но все они освещают лишь частные и второстепенные сюжеты.
В документах перечисленных фондов - в силу их тематической специфики - история русской военной эмиграции в оккупированной Югославии и участия белоэмигрантов в боевых действиях на стороне Вермахта против Красной армии и советских партизан отражена фрагментарно. Кроме того, еще во второй половине 1990-х гг. С.И. Дробязко и Ю.С. Цурганов основательно поработали с их материалами. Поэтому обращение к ним отнюдь не выглядит новаторским, не придает книге новизны. По основному тексту (с. 37-183) сделаны 304 ссылки, из них на архивные документы - 71 (в том числе 31 ссылка - на источники, не имеющие отношения к пребыванию эмигрантов на оккупированных территориях СССР и Югославии).
Утверждение автора о том, что «при разработке темы российского военного зарубежья материалы ГА РФ являются базовыми» (с. 32), далеко от действительности. Основной корпус документов по «заглавной» теме книги хранится в Архиве Гуверовского института Стэнфордского университета в Пало-Альто, Архиве Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле, Бахметьевском архиве Колумбийского университета в Нью-Йорке, Архиве Музея русской культуры в Сан-Франциско, Историческом архиве города Шабаца (Сербия), Федеральном Военном архиве Германии во Фрайбурге, Архиве Института Восточной Европы при Бременском университете, Центральном архиве Министерства обороны РФ в Подольске, Государственном архиве новейшей истории Смоленской области (ГАНИСО). А в Российском государственном военном архиве его сотрудник И.В. Успенский еще в 1996 г. по материалам разных фондов выявил и подготовил для исследователей в виде тематического комплекта ценные документы по истории военной эмиграции, включая период Второй мировой войны. Неизбежные трудности, возникающие при попытках доступа к материалам, отложившимся в зарубежных и российских архивах, при большом желании вполне преодолимы. В противном случае круг источников оказывается неоправданно узким для полноценного изучения столь сложной и многоаспектной темы.
Кроме второстепенных неопубликованных документов, автор, по его утверждению, использовал «значительное число уже опубликованных источников» (с. 33). Но в своем абсолютном большинстве они относятся к предвоенным 1920-1930-м гг., а не к 1941-1944 гг. И вместе с тем оказался проигнорирован ряд источников, касающихся службы и пребывания русских военных эмигрантов в оккупированных областях СССР и чинов Русского корпуса - в Югославии5. Из двух обширных сборников документов и материалов по истории Русского корпуса почему-то использовался преимущественно 2-й том (с. 36), в то время как 1-му, гораздо более ценному в содержательном отношении6, не уделено должного внимания.
Остались невостребованными уникальный справочник С.В. Волкова и П.Н. Стрелянова (Калабухова) и второе (исправленное и дополненное) издание справочника, посвященного генералитету и офицерским кадрам власовской армии7.
Особое внимание (с. 90) уделено обличениям «пораженческой» позиции РОВС, содержащимся в известном письме генерал-лейтенанта А.И. Деникина 1946 г. Свое знаменитое послание бывший главнокомандующий ВСЮР адресовал начальнику РОВС генерал-лейтенанту А.П. Архангельскому. Однако, во-первых, автор книги использовал публикацию неполной версии письма Деникина. А во-вторых, почему-то не стал цитировать ответ Архангельского с принципиальными, вескими возражениями на все деникинские обвинения, в том числе касавшиеся драмы Русского корпуса в Сербии8.
Странным выглядит перечень периодических изданий, использованных автором при работе над диссертацией и книгой в качестве источника: это «материалы таких газет и журналов как “Часовой”, ”Вестник перво-походника”, ”Вестник военных знаний”» (с. 34). Во-первых, среди перечисленных изданий нет газет, а только журналы. Во-вторых, «Часовой» перестал выходить по распоряжению германских оккупационных властей в Брюсселе 10 мая 1941 г. и возобновил издание лишь в мае 1947 г. «Вестник первопоходника» издавался в Лос-Анджелесе в 1961-1970 гг.. а «Вестник военных знаний» - в Сараево в 1929-1935 гг. Очевидно, что указанные довоенные и послевоенные издания никак не могут относиться к печати периода службы русских эмигрантов на оккупированных территориях СССР и Югославии.
Напротив, на страницах газеты «Парижский вестник» регулярно публиковались многочисленные некрологи и сообщения о смерти белоэмигрантов, павших в боях на Восточном фронте, и умерших от ран в тыловых госпиталях. Но именно этот важный источник остался неиспользованным, равно как и послевоенные периодические издания Союза чинов Русского корпуса и его местных объединений («Корпусник», «Наши вести», «Под Белым крестом» и другие), хотя как раз на их страницах на протяжении десятилетий публиковались многочисленные приказы, объявления, распоряжения, некрологи, мемуары и другие материалы по истории корпуса. В итоге собрание воспоминаний, с которыми познакомился автор в процессе изучения темы, выглядит бедным, а свидетельства современников тех событий - нерепрезентативными.
Таким образом, «архивные документы, как опубликованные, так и извлеченные автором из архивохранилищ, газетные и мемуарные материалы, дополненные фактическими данными из научной литературы» (с. 36), вопреки мнению автора, не позволяют «достаточно точно исследовать историю русской военной эмиграции в период Великой Отечественной войны на временно оккупированных территориях СССР и Югославии».
Избранный, «освоенный» круг источников и литературы оказался до странности узким.
Увы, неизбежным результатом этой узости стали фактические ошибки, поверхностное изложение материала и необоснованные выводы.
Книга «Роковое разделение...» содержит некоторые новые факты, связанные с деятельностью в годы войны генералов Е.И. Балабина, П.Н Краснова и других эмигрантов (с. 60-61, 66, 94-95, 168, 180-181). Интересны приведенные сведения из партизанских донесений (с. 76-79, 82). Однако они не проанализированы как источник, не сопоставлены хотя бы с немецкими документами.
Так, в дневнике № 3 (1 июля - 31 декабря 1942 г.) командующего генерала охранных войск и тылом группы армий «Центр» М. фон Шен-кендорфа, который хранится в фондах ГАНИСО, педантично, по дням и неделям, фиксировались события короткой истории Русской национальной народной армии (РННА), включая факты боевого использования ее подразделений и перехода «народников» на сторону партизан. Сопоставление партизанских донесений с дневниковыми записями Шенкендорфа позволяет утверждать: партизанские командиры в своих донесениях приукрашивали действительность, преувеличивали степень своего влияния на бойцов РННА, поторопились объявить о разложении «народников». А это ставит под сомнение версию событий, изложенную в «Роковом разделении...»
Основной фактический материал, приведенный в книге, позаимствован из работ разных исследователей: К.М. Александрова (автора настоящей рецензии), В.И. Голдина, С.И. Дробязко, И. Хоффманна, Ю.С. Цурганова и других. Деятельность в Берлине Генерального штаба генерал-майора А.А. фон Лампе, история русского подразделения при 9-й армии Вермахта, служба в Абвере полковника Б.А. Смысловского, участие полковника К.Г. Кромиади и других эмигрантов в формировании РННА в 1942 г., история Боевого союза русских националистов (БСРН) и «Дружины», служба эмигрантов в Валлонском легионе, в казачьих формированиях Вермахта, в Русском Корпусе, в частях власовской армии - в том виде, в котором они описаны в книге - неоднократно освещались за последние двадцать лет и хорошо известны. Поэтому, повторимся, в целом книга новизной не отличается.
Заимствованные факты сопровождаются ссылками на использованную литературу. Однако и литература, и периодика читались автором не слишком внимательно.
Так, в 1939 г. в Брюсселе не мог выйти из печати журнал «Часовой» № 2 (с. 51), ибо № 1/2 увидел свет в 1929 г. в Париже. В качестве подтверждения факта встречи в 1943 г. между генерал-майором Х. фон Панн-вицем и В.Г. Глазковым дана ссылка на одну из книг рецензента (с. 103). Однако на странице, указанной в ссылке, нет не только подтверждения приведенного факта, но и фамилия Глазкова не упоминается.
Многие тезисы и сведения, содержащиеся в книге, не выдерживают критики. Например, автор ошибается в оценках численности первой «волны» российской эмиграции, определяя ее в 2,5 млн. человек (с. 37). Наиболее реалистичная цифра российских эмигрантов 1917-1922 гг., по результатам зарубежных статистических исследований, составила примерно 900 тыс. человек, за исключением представителей русских нацменьшинств в государствах-лимитрофах9. Войска Русской армии генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля в 1920-1921 гг. не эвакуировались в Тунис (с. 39). Русская военная диаспора, если иметь в виду в первую очередь армию, а затем РОВС, вопреки мнению автора (с. 40), не разделяла реставраторской программы10. Б.А. Смысловский не был графом (с. 67). Генерального штаба полковник (а не подполковник) Е.Э. Месснер не возглавлял штаб «Зеленой армии» Смысловского (с. 71), а занимал в нем должность начальника отдела пропаганды. Весной 1942 г. майор (а не полковник) граф К.Ш. фон Штауффенберг не имел отношения к созданию РННА в тылу группы армий «Центр» (с. 73).
Серьезная ошибка, на наш взгляд, допущена при определении значения службы русских военных эмигрантов на стороне противника в 1941-1945 гг. С точки зрения автора, и их удельный вес, и их общая численность (около 20 тыс.) были «крайне незначительными» (с. 91). Вопрос этот - важный и принципиальный. Во-первых, речь идет о цифре, эквивалентной численности полутора-двух (!) дивизий. Какая еще национальная диаспора в годы Второй мировой войны провела такую мобилизацию?.. Во-вторых, автор использовал сомнительные критерии для своих расчетов. Незначительны - по сравнению с чем?.. С населением Германии или СССР?.. Здесь, по нашему убеждению, необходимо использовать относительные, а не абсолютные показатели.
В конце 1930-х гг. в Европе насчитывалось примерно 360 тыс. русских эмигрантов11. При обычном «напряжении людьми» во время войны в 3-5 % от общей численности людских ресурсов, эмигранты могли мобилизовать для участия в боевых действиях, с учетом погрешностей, примерно 10-20 тыс. человек. Таким образом, вопреки сделанному выводу, реальная ситуация сложилась совершенно противоположным образом: военные усилия антибольшевистской эмиграции оказались близки к превышению максимума - и сверхзначительны.
Автор утверждает, что в годы войны русская военная эмиграция «не смогла распространить идеологию Белого движения ни на массы советских военнопленных, ни на население временно оккупированных немцами территорий СССР» (с. 91). Однако прежде чем постулировать подобные тезисы, следовало бы изучить вопрос о реальных возможностях. Существовали ли у русских эмигрантов широкие возможности и благоприятные условия для того, чтобы «распространить идеологию Белого движения» среди советского населения или военнопленных, если нацисты
запретили им въезд на оккупированные территории СССР, а контакты с «подсоветскими» людьми оказались минимальны?.. Очевидно, что таких возможностей практически не было.
Не стоит искать противоречия (с. 117) между стремлением русских эмигрантов в Сербии летом-осенью 1941 г. защититься от партизанского террора и настойчивыми требованиями генерал-майора М.Ф. Скородумова об отправке Русского корпуса на Восточный фронт. Здесь нет никакого противоречия: в приказе № 1 Скородумова ясно говорится сначала о борьбе против местных партизан, а затем уже об отправке корпуса на Восточный фронт.
Некоторые утверждения вызывают одно лишь недоумение. Например, такое: «Молодые офицеры [Для частей Корпуса. - К.А.] комплектовались в “Первом имени вел. Кн. Константина Константиновича кадетском корпусе” под началом генерала Воскресенского и несколько рот юнкеров» (с. 124). Во-первых, как офицеры могут комплектоваться?.. Комплектоваться может часть, подразделение, учебное заведение, но никак не офицер. Во-вторых, что делали несколько рот юнкеров в Княже-константиновском кадетском корпусе? И почему кадеты были у них под началом? В-третьих, кадетский корпус не выпускал «молодых офицеров». В-четвертых, бессменным директором корпуса с 1936 г. состоял генерал-майор А.Г. Попов, а не мифический «генерал Воскресенский»12.
Версия о том, что в сентябре 1941 г. корпусники - чины РОВС - положительно восприняли смещение генерал-майора М.Ф. Скородумова с должности командира корпуса и его замещение генерал-майором Б.А. Штей-фоном (с. 127), некритично заимствована из монографии В.И. Голдина13. На самом деле Штейфон был исключен из РОВС еще в 1926 г. за участие в деятельности монархических организаций, а его легитимистские взгляды не отличались от взглядов Скородумова. Более того, Штейфон был креатурой и ближайшим соратником Скородумова, составлявшим по его приказу летом 1941 г. штаты для формирования 5-тысячной русской дивизии. Поэтому чины РОВС никак не могли симпатизировать замене одного командира-легитимиста - другим.
Из монографии Голдина в книгу перекочевал еще один спорный тезис (с. 151): чины Русского корпуса «оставляли после себя пожары, руины, слезы и горе мирных жителей Югославии». Однако никаких аргументов, подтверждающих это «краснословное» утверждение, не приводят ни Голдин, ни автор книги. Напротив, признаются факты спасения корпусниками сербских беженцев от террора усташей (с. 152).
Противоречиво выглядит в книге характеристика личного состава Русского корпуса. На одной странице (с. 126) сообщается, что в корпусе служили 314 бывших советских военнослужащих, а на другой (с. 152) - 5 тыс. советских граждан. За «советских граждан» оказались
приняты военнослужащие 4-го и 5-го полков, набранные преимущественно из представителей русского нацменьшинства в Королевской Румынии.
Привлекает внимание следующий вывод (с. 156): «Корпус не стал серьезным центром притяжения эмигрантских сил (его численность - 17 тыс. человек - составляла незначительный процент от общего количества эмигрантов)». На этом основании автор приходит к заключению об отрицательных результатах создания и действий Русского корпуса.
И здесь очевидна сомнительность методов, использовавшихся автором при изучении темы. Нельзя соотносить суммарную численность чинов корпуса - из них более трети вообще не были эмигрантами - с общей численностью русской эмиграции в Европе, тем более в мире. По решению германских властей набор добровольцев в ряды корпуса мог производиться только на Балканах, а позднее - среди русского нацменьшинства в Румынии. Поэтому суммарную численность эмигрантов, прошедших через ряды корпуса, корректно соотносить лишь с численностью эмигрантских диаспор тех европейских стран, на территории которых производился санкционированный набор. Из Сербии и Хорватии в корпус вступили 3 470 человек (13 % от численности русской эмиграции в Югославии), из Болгарии - 1 961 (11 % от численности русской эмиграции в этой балканской стране). Из союзной Венгрии в корпус прибыли 288 человек (7 % от численности русской эмиграции в этой стране)14. При этом нормальное «напряжение людьми» в военное время, как мы указывали выше, составляло 3-5 %.
Таким образом, вопреки авторскому тезису, Русский корпус все-таки стал «серьезным центром притяжения эмигрантских сил» на Балканах, а эмигрантские колонии в Югославии и Болгарии дали не одну, а две-три жертвенных мобилизации, что представляется очень высоким показателем. Нельзя согласиться и с голословным тезисом (с. 157) о «недостаточно высоких воинских качествах» корпусников, так как эффективность боевого применения, оперативного использования частей и подразделений корпуса автором не рассмотрена.
Некорректно отнесся автор и к биографиям некоторых упомянутых персонажей. Например, инициал руководителя организации «Збор» Льо-тича - Д. (Дмитрие), а не Л. (с. 118, 134), полковника Гескета - Б. (Борис), а не Т. (с. 149). Генерального штаба генерал-лейтенант Н.Н. Головин никак не мог незадолго до своей кончины разработать «Устав внутренней службы» ВС КОНР (с. 167), так как скончался в ночь на 10 января 1944 г. в Париже, а формирование войск КОНР началось лишь в октябре-ноябре 1944 г. в Германии.
Нашелся в книге и случай странной мистификации. Автор описывает приход добровольцев в корпус: «Лишь около 10 % от общего числа добровольцев составляли юноши-эмигранты, выросшие на чужбине <...> менее 1 % от общего количества эмигрантской молодежи, что наглядно
демонстрирует тот факт, что идеи “политического активизма” не получили в эмигрантской среде такого значительного распространения, как это пытались представить лидеры РОВСа и зарубежного Белого движения» (с. 126).
Во-первых, опять возникает вопрос: когда и кем установлено общее количество эмигрантской молодежи в Сербии осенью 1941 г., чтобы оценить количество молодых добровольцев-корпусников в 1 % от ее численности? Во-вторых, в подтверждение правильности своих расчетов автор ссылается на статистические сведения, якобы опубликованные на странице 38-й солидного тома «Русский Корпус на Балканах во время II Великой войны 1941-1945 гг.» (Нью-Йорк, 1963). Однако на странице 38-й этого издания опубликованы окончание приказа № 1 генерала Скородумова и список первых командиров корпусных подразделений, назначенных 26 сентября 1941 г., - никаких сведений о численности и процентах эмигрантской молодежи в Сербии там нет.
Общие выводы автора (с. 184-191) зачастую вторичны, спорны и мало обоснованы.
Голословным выглядит утверждение, что генерал Деникин и его единомышленники («оборонцы») во время войны перестали относиться к русской военной эмиграции.
Перечень вооруженных формирований, созданных в 1941-1945 гг. при участии белоэмигрантов (с. 187), не носит новизны: он установлен еще четверть века назад Хоффманном и другими учеными.
Утверждение о том, что «количество коллаборационистов и прочих изменников Родины составило лишь ничтожную часть от всего советского народа» (с. 188), требует, на наш взгляд, авторских пояснений. Кого именно автор считает «коллаборационистами и изменниками»? Как определяет их совокупное число? Почему сравнивает его с численностью «всего советского народа»? Ведь в 1941-1945 гг. в оккупации, в плену или на принудительных работах в Третьем рейхе находилась меньшая часть населения СССР
Подводя итоги, отметим особо: книга написана вполне в традиционном для советских времен духе. Стремление к обличению «изменников и коллаборационистов» превалирует над попытками понять трагедию десятков тысяч русских военных эмигрантов-антибольшевиков, которые Восточный фронт Второй мировой воспринимали не как «поход» за «завоевание жизненного пространства», а как «поход» против антинародного сталинского режима, за освобождение России от большевизма, как продолжение Гражданской войны, как реванш за поражение в ней.
Кстати, среди них было много героев Первой мировой войны: С.К. Бородин, Б.С. Гескет, Э.К. фон Деллингсхаузен, П.Н. Краснов, А.А. фон Лампе, М.Ф. Скородумов, А.В. Туркул, А.Н. Черепов, С.К. Шебалин, Б.А. Штейфон и другие. Сейчас, в связи с приближением 100-летних
годовщин тех событий, изрядно подзабытых, Первую мировую стали «поднимать на щит» и официально-патриотически, и историко-научно. Так спрашивается: тогдашние подвиги «изменников и коллаборационистов» должны быть вычеркнуты из нашей истории, как не раз и многое что уже вычеркивалось?
Новую попытку привлечь внимание исторического сообщества, всех интересующихся многострадальной российской историей к одной из самых сложных и драматических страниц прошлого антибольшевистской эмиграции нельзя не приветствовать. Но признать ее удачной и удавшейся мы не можем. Остается выразить надежду, что высказанные нами «замечания оппонента» помогут К.Л. Котюкову, как ритуально говориться на защитах, «при дальнейшей работе» серьезно переработать, исправить и дополнить текст кандидатской диссертации. И дальше разрабатывать эту тему, вводить в научный оборот новые архивные документы, на их основе написать более глубокое, всестороннее и объективное исследование - наше искреннее пожелание автору.
Примечания
1 Александров К.М. Русская военная эмиграция в 1930-1955 годах: достигнутые результаты и перспективы изучения // Нансеновские чтения 2010. СПб., 2012. С. 27-52.
AleksandrovK.M. Russkaya voennaya emigratsiya v 1930-1955 godakh: dostignutye rezultaty i perspektivy izucheniya // Nansenovskie chteniya 2010. St. Petersburg, 2012. P. 27-52.
2 Котюков К.Л. Российская военная эмиграция в период Великой Отечественной войны на оккупированных территориях СССР и Югославии: Автореферат дисс.... канд. ист. наук. М., 2010.
KotyukovK.L. Rossiyskaya voennaya emigratsiya v period Velikoy Otechestvennoy voyny na okkupirovannykh territoriyakh SSSR i Yugoslavii: Avtoreferat diss.... kand. ist. nauk. Moscow, 2010.
3 Бортневский В.Г. Загадка смерти генерала Врангеля: Неизвестные материалы по истории русской эмиграции 1920-х годов. СПб., 1996; Бортневский В.Г. Избранные труды. СПб., 1999. С. 10-20.
Bortnevsky V.G. Zagadka smerti generala Vrangelya: Neizvestnye materialy po istorii russkoy emigratsii 1920-kh godov. St. Petersburg, 1996; Bortnevsky VG. Izbrannye trudy. St. Petersburg, 1999. P. 10-20.
4 Гетманенко О.Д., Юшко А.А. Черная белая гвардия (О судьбе белогвардейцев-эмигрантов) // Военно-исторический журнал. 1989. № 11. С. 47-48; Александров К.М. Комментарии к воспоминаниям Я.А. Трушновича // Новый Часовой. 1994. № 2. С. 149-150, 157; ЦургановЮ.С. Неудавшийся реванш: Белая эмиграция во Второй мировой войне. М., 2001. С. 111-123.
Getmanenko O.D., Yushko A.A. Chernaya belaya gvardiya (O sudbe belogvardeytsev-emigrantov) // Voenno-istoricheskiy zhurnal. 1989. № 11. P. 47-48; AleksandrovK.M. Kommentarii k vospominaniyam Ya.A. Trushnovicha // Novyy Chasovoy. 1994. No. 2. P. 149-150, 157; Tsurganov Yu.S. Neudavshiysya revansh: Belaya emigratsiya vo Vtoroy mirovoy voyne. Moscow, 2001. P 111-123.
5 Бутков П.Н. За Россию: Русские «белые» в борьбе против русских «красных», сталинского террора, нацизма и коммунизма (1917-1994). СПб., 2001; Верные долгу, 1941-1961.
Найяк, 1961; На оккупированных территориях: Из писем белых эмигрантов, служивших в частях Вермахта на Восточном фронте, а также работавших в органах самоуправления // Александров К.М. Русские солдаты Вермахта: Герои или предатели: Сборник статей и материалов. М., 2005. С. 512-534; Февр Н. Солнце восходит на Западе. Буэнос-Айрес, 1950; Хронологическая памятка боевой истории 2-го полка Русского Охранного Корпуса. Валенсия, 1958; и др.
Butkov P.N. Za Rossiyu: Russkie «belye» v borbe protiv russkikh «krasnykh», stalinskogo terrora, natsizma i kommunizma (1917-1994). St. Petersburg, 2001; Vernye dolgu, 1941-1961. Nyack, 1961; Na okkupirovannykh territoriyakh: Iz pisem belykh emigrantov, sluzhivshikh v chastyakh Vermakhta na Vostochnom fronte, a takzhe rabotavshikh v organakh samoupravleniya // Aleksandrov K.M. Russkie soldaty Vermakhta: Geroi ili predateli: Sbornik statey i materialov. Moscow, 2005. P. 512-534; Fevr N. Solntse voskhodit na Zapade. Buenos Aires, 1950; Khronologicheskaya pamyatka boevoy istorii 2-go polka Russkogo Okhrannogo Korpusa. Valencia, 1958; etc.
6 Русский Корпус на Балканах во время II Великой войны 1941-1945 гг.: Исторический очерк и сборник воспоминаний соратников. Нью-Йорк, 1963.
Russky Korpus na Balkanakh vo vremya II Velikoy voyny 1941-1945 gg.: Istoricheskiy ocherk i sbornik vospominaniy soratnikov. N.Y., 1963.
7 Волков С.В., Стрелянов (Калабухов) П.Н. Чины Русского Корпуса: Биографический справочник в фотографиях. М., 2009; Александров К.М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова, 1944-1945. М., 2009.
Volkov S.V., Strelyanov (Kalabukhov) P.N. Chiny Russkogo Korpusa: Biograficheskiy spravochnik v fotografiyakh. Moscow, 2009; Aleksandrov KM. Ofitserskiy korpus armii general-leytenanta A.A. Vlasova, 1944-1945. Moscow, 2009.
8 Александров К.М. Судьбы русского офицерства в изгнании во время Второй мировой войны: Переписка 1946 г. между генерал-лейтенантами А.И. Деникиным и А.П. Архангельским // Новый Часовой. 2006. № 17-18. С. 203-218.
AleksandrovK.M. Sudby russkogo ofitserstva v izgnanii vo vremya Vtoroy mirovoy voyny: Perepiska 1946 g. mezhdu general-leytenantami A.I. Denikinym i A.P. Arkhangelskim // Novyy Chasovoy. 2006. No. 17-18. P. 203-218.
9 Поремский В.Д. Политическая миссия российской эмиграции: Доклад на расширенном редакционном совещании «Посева» 12 сентября 1954 года. Франкфурт-на-Майне, 1954. С. 4-5.
Poremsky V.D. Politicheskaya missiya rossiyskoy emigratsii: Doklad na rasshirennom redaktsionnom soveshchanii «Poseva» 12 sentyabrya 1954 goda. Frankfort on the Main, 1954. P. 4-5.
10 Бортневский В.Г. Загадка смерти генерала Врангеля... С. 20, 31-32, 104—105, 108.
Bortnevsky VG. Zagadka smerti generala Vrangelya... P. 20, 31-32, 104-105, 108.
11 Поремский В.Д. Указ. соч. С. 2^.
Poremsky VD. Op. cit. P. 2-4.
12 Кадетские корпуса за рубежом, 1920-1945. Монреаль, [б. г.]. С. 411^412, 415^416, 492.
Kadetskie korpusa za rubezhom, 1920-1945. Montreal, [w. d.]. P. 411-412, 415^416, 492.
13 Голдин В.И. Роковой выбор: Русское военное Зарубежье в годы Второй мировой войны. Архангельск; Мурманск, 2005. С. 222.
Goldin V.I. Rokovoy vybor: Russkoe voennoe Zarubezhe v gody Vtoroy mirovoy voyny. Arkhangelsk; Murmansk, 2005. P. 222.
14 Русский Корпус на Балканах во время II Великой войны... С. 405.
Russky Korpus na Balkanakh vo vremya II Velikoy voyny... P. 405.
