CC BY
101
УДК 811.111 '271.12
Лалетина Александра Олеговна
кандидат филологических наук, доцент Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова
alaletina@yandex.ru
НОРМЫ ГЕНДЕРНОЙ ПОЛИТКОРРЕКТНОСТИ В РАЗЛИЧНЫХ ДИСКУРСИВНЫХ ПРАКТИКАХ
Статья посвящена исследованию языковых норм политической корректности. На материале английского языка рассматривается использование личных местоимений в метагендерном значении в таких дискурсивных практиках, как лексикографические источники, учебная литература, журналы об образе жизни.
Ключевые слова: языковая норма, метагендерные местоимения, политическая корректность, лексикографический дискурс, учебная литература, журналы об образе жизни.
Современное состояние науки о языке определяется рядом факторов, к основным из которых можно отнести теорию постмодернизма и антропоцентрический характер современных лингвистических исследований. Все направления постмодернистской мысли утверждают, что мир познаваем только через языковые формы, следовательно, наши представления о нем не могут отразить реальность, которая существует за пределами языка. Таким образом, указывается зависимость сознания индивида от стереотипов языка, другими словами, носитель языка в процессе его овладения усваивает определенное отношение к миру и видит его под углом зрения, «навязанным» структурами языка.
Исходя из положения о том, что объективная реальность создается посредством языка, следует признать обоснованными попытки сознательного регулирования и коррекции тех или иных языковых стереотипов. Тенденция к более точному, четкому обозначению уже существующих явлений, часто связанная со стремлением дать более вежливое, деликатное обозначение тому или иному предмету или явлению, получило наименование «политическая корректность» или «языковая корректность» [3]. Идеология политической корректности настаивает на необходимости переосмысления языковых норм, прежде всего норм речевого этикета. Так, одним из требований является употребление языковых единиц, которые эмоционально положительно восприняты представителями всех или большинства групп адресатов, и табуизиция целого ряда слов и выражений, которые могут привести к негативным ассоциациям. Стремление к политической корректности привело к целому ряду изменений в лексике, словоупотреблении и даже грамматике английского языка. Предлагается, например,
параллельное употребление форм мужского и женского рода для обозначения лица или нейтральные словоформы, не вызывающие ассоциаций с полом лица, о котором идет речь, а также так называемые феминистские неологизмы. Для английского языка это явление более характерно, в связи с отсутствием грамматической категории рода. В настоящей работе детально рассматривается употребление личных местоимений в обобщенно-личной функции в различных дискурсивных практиках.
Отсутствие в английском языке местоимения третьего лица единственного числа, которое могло бы обозначать лицо, чей пол неизвестен или несущественен для говорящего, и использования в обобщенном значении местоимения he, является одним из центральных вопросов гендерно нейтрального словоупотребления, а выбор наиболее предпочтительной формы имеют довольно долгую историю. Как отмечают грамматисты, противопоставление местоимений he и they в обобщенном значении не является продуктом политической корректности. Так, в 1850 году был принят закон, в котором he официально было объявлено замещающим сочетание he or she: “in all acts words importing the masculine gender shall be deemed and taken to include females”, а форма singular “they” была объявлена примером ненормативного синтаксиса [4, с. 130]. Впоследствии все прескриптивные грамматики настаивали на употреблении местоимения he в качестве мета-гендерного, отвергая singular “they” как неточное, т.е. нарушающее согласование в числе, а сочетание he or she - как громоздкое и излишне педантичное [4, с. 131].
Дескриптивный характер современных грамматических справочников не позволяет дать однозначный ответ на вопрос о том, какую форму
следует использовать в том или ином контексте. Отмечается, что в последние десятилетия наметилась тенденция сознательно избегать использования метагендерного he путем плюразации, использования двойного местоимения he or she, так называемого singular they, местоимения you в обобщенно-личной функции. При этом грамматисты отмечают, что выбор формы зависит от характера коммуникации (you чаще используют в неформальных ситуациях общения), территориального использования английского языка (в американском английском чаще используется метагендерное he как референт неопределенноличного местоимения one) и социального статуса говорящего [6; 7; 10].
Динамика нормы метагендерных референций в лексикографии
Лексикографический дискурс в целом, и толковые словари в частности, являются показательным источником динамики языковой нормы, поскольку они неразрывно связаны с нормированием и кодификацией. Именно словари, наряду с учебно-справочными материалами, играют роль «полуофициальной» языковой власти [8], поэтому не случайно многие авторы обозначают подобные издания термином gatekeepers of language [5, c. 114; 11, c. 218]. Словари не только выполняют свою первоначальную функцию сохранения и фиксации знания, но и отражают те языковые практики, которые считаются приемлемым, нормальным в данном социуме. Диах-ронное изучение толковой лексикографии позволяет проследить не только динамику репрезентации социальной реальности, но и динамику языковой нормы. Показательно в данном отношении исследование М.В. Сергеевой, рассматривающее динамику гендерных репрезентации в британской толковой лексикографии [1]. Сравнительный анализ лексикографических статей первого издания словаря А.С. Хорнби The Advanced Learner’s Dictionary of Current English (1942) и седьмого издания словаря Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English (2005) выявил изменение языковой практики, свидетельствующее о большей гендерной корректности последнего издания.
Так, в соответствии с нормами прескриптив-ных грамматик своего времени (1940-х годов), в первом издании словаря местоимение he регулярно коррелирует с лексемами person, one, someone, anyone и разнообразными метагендер-
ными антропонимами во всех компонентах мак-ро- и микроструктуры словаря. Как отмечает М.В. Сергеева, в седьмом издании словаря Хорн-би употребление he в гендерно нейтральном значении объявляется неприемлемым, и, соответственно, данная форма не используется за исключением примеров к дефиниции самого метаген-дерного he [1, с. 76]. В качестве стратегий для замены гендерно нейтрального he авторы словаря используют либо уклонение от использования местоимений, либо замещение местоимений.
Уклонение от использования местоимения достигается путём плюрализации, повтора мета-гендерной лексемы или опущения местоимения: Customers are offered a 10% discount if they pay cash (вместо “A customer is offered...”). Иногда вместо распространённой в первом издании пометы of a person лексикографы предпочитают формулировку of people, что позволяет использовать they множественного числа в дефиниции.
К стратегиям замещения метагендерного he традиционно относят использование местоимения второго лица в обобщенно-личной функции, употребление двойного местоимения (he or she), или местоимения третьего лица множественного числа, так называемое singular “they” [9, c. 127134, 162]. Составители последнего издания словаря Хорнби последовательно реализуют этот принцип. При этом singular “they” выступает в сочетании с местоимениями somebody / everybody / nobody, one и его дериватами, лексемой person и другими метагендерными антропонимами: cajole - to make sb do sth by talking to them and being very nice to them. Двойное местоимение используется значительно реже, чем singular “they”, и только в потенциально двусмысленных контекстах: bastard - 4. А person whose parents were not married to each other when he or she was born (использование singular “they” поставило бы вопрос о том, относится ли эта форма к лексеме person или parents).
Таким образом, приемлемая в середине XX века практика использования метагендерного he стала аномальной в начале XXI века. Фиксация данной тенденции в справочной литературе свидетельствует не только о социальных процессах, происходящих в британском обществе,
о стремлении к толерантности по отношению к различным социальным группам, но и о динамике корректного использования языка относительно этих социальных групп.
Учебная литература по английскому языку как отражение социальных и языковых норм
Учебная литература по английскому языку, наряду с лексикографическими источниками, призвана быть «законодателем» в области языковой нормы и корректного использования языка. Однако анализ учебников английского языка как иностранного, изданных как за рубежом, так и в России, свидетельствует об отсутствии однозначного отношения авторов к вопросу о гендер-но корректном словоупотреблении.
Наиболее корректным в гендерном отношении являются учебные пособия, изданные в конце 1990-х - начале 2000-х годов за рубежом1. Несмотря на то что правило метагендерных референций не формулируется ни в одном из вышеперечисленных учебных пособий, авторы последовательно следуют нормам гендерной политкорректности: уклонение от использования местоимения путём плюрализации или повтора мета-гендерной лексемы и замещение местоимения местоимением второго лица (you), двойным местоимением (he or she) или так называемым местоимением singular “they”. Метагендерное he встречается в ограниченном количестве контекстов: известные цитаты, пословицы и идиоматические выражения. Число употреблений собственно метагендерного he авторами современных британских учебников так мало, что не влияет на общую тенденцию.
Отечественные учебники по английскому язы-ку2 представляют собой достаточно разнородную группу. Как и в зарубежных пособиях, правило метагендерных референций в вышеперечисленных учебниках не формулируется, однако вместе с этим не прослеживается и какая-либо система в употреблении гендерно нейтральных местоимений. Так, например, в учебнике «A Graded English Course. First Year», впервые изданном в 1997 и переизданном в 2007 году, параллельно с употреблением метагендерного he широко используется и метагендерное she. Все случаи замещения ген-дерно нейтрального he связаны с использованием форм двойного местоимения he (she), he / she, she / he, примеры же употребления singular “they”, метагендерного you, повторов или плюрализации отсутствуют. Использование метаген-дерного she может быть объяснено тем, что данное пособие создавалось специально для студентов факультета, на котором во время подготовки учебника к публикации (1990-е годы) учились
и преподавали преимущественно представительницы женского пола, что и обусловило выбор данной формы. Примечательно, что все подобные примеры относятся к формулировкам заданий, а не учебным текстам. Противоречивость метагендерных референций и номинаций прослеживается в продолжении учебника «A Graded English Course», составленного для студентов пятого курса. Несмотря на то что переработанное и дополненное издание вышло в 2008 году, когда употребление политически корректных языковых форм воспринимается как необходимое требование толерантности в современном обществе, авторы учебника используют метагендерное man в наименовании разделов учебника: man and education, man and nature, man and war. Представляется, что среди причин политически некорректного стиля можно выделить две: либо авторы учебника не имеют четко выраженного отношения к проблеме метагендерного he и man, либо последовательно отрицают требование социальной терпимости и языковой корректности.
Итак, в отличие от лексикографических источников учебная литература по английскому языку отражает двойственную природу языковой нормы. С одной стороны, современные учебные пособия воссоздают социальную реальность, процессы, происходящие в языковом сообществе, являются источниками страноведческой информации и знакомят изучающих английский язык с языковыми практиками, признанными приемлемыми и нормальными (в данном случае с ген-дерно корректным использованием языка) на данном этапе развития языкового общества. С другой стороны, одной из функций учебной литературы является воспроизводство кодифицированной языковой нормы. В связи с этим фиксация языковой нормы может занимать довольно долгий период времени, учебные пособия продолжают воспроизводить зафиксированные ранее языковые практики (консервативное употребление метагендерного he), непроизвольно затягивая, таким образом, процесс повсеместного использования политкорректного языка.
Гендерно нейтральные референции в журналах об образе жизни
Обращение к дискурсу мужских и женских журналов об образе жизни (lifestyle magazines) целесообразно по нескольким причинам. Во-первых, в отличие от учебно-справочной литерату-
ры, журналы представляют собой живую дискурсивную практику, другими словами, они являются источниками «живого», изо дня в день повторяющегося речевого словоупотребления. Во-вторых, мужские и женские журналы, как образчики гендерно ориентированного дискурса, предоставляют широкие возможности для анализа норм гендерной политкорректности.
Как для мужских, так и для женских журна-лов3 характерно широкое использование местоимения второго лица you во всех элементах структуру журнала: заголовках, подзаголовках, текстах статей, надписях, сопровождающих иллюстративный материал. При этом местоимения второго лица выполняют две основные функции: обращение к аудитории и использование в качестве неопределенно-личных местоимений, когда референтом местоимения является не конкретное лицо, а абстрактный индивид:
The younger you are, the more you worry about your own purely emotional affair.
Анализ использования местоимений третьего лица в метагендерных контекстах обнаруживает различный подход к реализации норм гендерной политкорректности. Так, в женских журналах в метагендерных контекстах используются формы he or she или местоимение they, their в значении единственного числа (singular they), что позволяет сделать вывод о том, что редакции журналов принимают положения феминистской критики языка и чувствительны к предлагаемым нововведениям.
The know-it-all will respond, "Don't you mean 'a rich person who wouldn't stop harping about his or her net worth'?"
Поскольку целевой аудиторией женских журналов являются женщины, в ряде случаев авторы используют местоимения женского рода. Например, обзор книг по похудению включает в себя рекомендации обозревателя о том, какой группе женщин какая книга подойдет. При этом мета-гендерные антропонимы и неопределенные местоимения соотносятся с местоимением женского рода, т.е. женщины становятся категорией по умолчанию.
Best suited for someone dedicated to transforming her eating habits steadily and permanently.
Мужские журналы, в отличие от женских, менее гендерно чувствительны (не столь строго следуют требованиям политкорректности), что находит подтверждение в использовании место-
имений третьего лица мужского рода в метаген-дерном смысле:
“To be a good doctor a man must also have a good character, that is to say, whatever weaknesses and foibles he may have, he must live his fellow human beings in the concrete and desire their good beyond his own.” W.H. Auden
Несмотря на гендерно нейтральную номинацию, врач по умолчанию воспринимается как мужчина, а родовое использование man в значении «человек» переплетается с видовым «мужчина», что подтверждается использованием местоимения мужского рода he, his, таким образом исключается возможность существования жен-щин-врачей. В следующем примере понятие «человек» выражено гендерно нейтральным словом person, однако местоимения мужского рода he и his позволяют говорить, что, несмотря на замену родового man, мужчина в данном случае является категорией по умолчанию. Подобные примеры - это единичные случаи, не характеризующие дискурс мужских журналов в целом. Однако процесс создания коммуникативного сообщения (отбор материала и редакторская правка) говорят об осознанном включении подобных примеров в текст и, следовательно, об идеологической позиции редакции и читателей. Думается, что потенциальное неприятие читателями подобных форм послужило бы поводом для альтернативных способов выражения мысли.
В заключение необходимо отметить, что анализ способов реализации норм политической (языковой) корректности в отношении метаген-дерного словоупотребления в различных дискурсивных практиках свидетельствует не только о противоречивой природе языковой нормы (её динамизме и её консерватизме), но и двойственном отношении социума к различным нововведениям. Современные процессы интеграции и стремление к толерантности требуют политически корректного языка, что отражается в широком использовании гендерно нейтральных языковых форм в различных контекстах, вместе с этим игнорирование норм политической корректности позволяет говорить об осознанном неприятии новых социальных процессов и явлений.
Примечания
1 Matters Elementary, 1999 г.; Upstream Intermediate, 2005 г.; Total English Pre-Intermediate, 2006.
2 Материалом для исследования послужили учебники «A Graded English Course. First Year», «A Graded English Course. Fifth Year», и ряд учебно-методических материалов, составленных авторами НГЛУ им. Н.А. Добролюбова в 2005-2009 гг.
3 Маретиалом для настоящего исследования послужили следующие журналы об образе жизни: Eve. May, 2007; Ladies’ Home Journal. November, 2006; Men’s Health. November, 2006; Redbook. November, 2006; The Oprah Magazine. November, 2006; Women’s Health. December, 2006.
Библиографический список
1. Гриценко Е.С., Лалетина А.О., Сергеева М.В. Гендер в английской лингвокультуре. - Нижний Новгород: Нижегородский гос. лингвистический ун-т им. Н.А. Добролюбова, 2008. - 214 с.
2. КирилинаА.В. Гендер: лингвистические аспекты. - М.: Изд-во ин-та социологии РАН, 1999. -189 с.
3. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. - М.: Слово, 2000. - 261 с.
4. Bodine A. Androcentrism in Prescriptive Grammar: Singular They, Sex-Indefinite He and He or She // The Feminist Critique of Language. Ed. by D. Cameron. - London, New York, 1998. - P. 124-138.
5. Cameron D. Feminism and Linguistic Theory. 2nd edition. - Macmillan Press Ltd., 1992. - 247 p.
6. Greenbaum S. The Oxford English Grammar. -New York: Oxford University Press, 1996. - 652 p.
7. Longman Student Grammar of Spoken and Written English / D. Biber, S. Conrad, G. Leech. -Pearson Education, 2002. - 487 p.
8. Nichols P. Language policy and social power: gender and ethnic issues // Language spread and language policy: issues, implications and case studies. Ed. by P.H. Lowenberg. - Washington, D.C.: Georgetown University Press, 1988. - P. 187-206.
9. Pauwels A. Women Changing Language. -London, New York: Longman, 1998. - 267 p.
10. Swan M. Practical English Usage. Third Edition. - Oxford University Press, 2005. - 658 p.
11. Talbot M. Language and Gender: an Introduction. - Cambridge: Polity Press, 1998. - 257 p.
УДК 482
Полякова Светлана Витальевна
Московский государственный гуманитарный университет им. М.А. Шолохова
svetapoly@rambler.ru
СЛОВОИЗМЕНИТЕЛЬНАЯ ПАРАДИГМА ЧИСЛИТЕЛЬНЫХ В ЗЕРКАЛЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО ТЕСТИРОВАНИЯ
В статье анализируются результаты экспериментального исследования склонения имен числительных, а именно рассматривается вопрос о степени распространения форм Им.п. вместо форм косвенных падежей, а также производится социолингвистический анализ полученных результатов.
Ключевые слова: морфология, имя числительное, склонение имен числительных, эксперимент в лингвистике.
Современная лингвистика обладает обширным спектром методов лингвистического анализа. Эффективное применение различных методов в первую очередь определяется целями и задачами исследования. При изучении функционирования различных языковых единиц весьма успешно использовать экспериментальные методы. В отличие от пассивного наблюдения или метода сплошной выборки, в которых исследователю приходится иметь дело с большим объемом материала, часто далекого от предмета изучения, метод эксперимента позволяет активно оперировать изучаемым объектом, применяя всевозможные процедуры, управлять речевым поведением говорящего с целью получения необходимых исследователю фактов.
В данной работе осуществляется описание результатов лингвистического эксперимента по выявлению закономерностей словоизменения имен числительных в письменной речи. Словоизменительная парадигма числительных характеризуется наличием большого количества различных ненормативных форм, которые функционируют в русском языке на протяжении XX столетия и неоднократно отмечались отечественными лингвистами [1-6; 11-14] и даже признаны допустимыми в непринужденной устной речи.
Эксперимент представляет собой тест с выбором ответа. Испытуемым в группах или индивидуально предъявлялся тест со следующим заданием: «Выберите правильный/ые вариант/ы ответов». Такая формулировка не дает конкрет-
