CC BY
35
УДК 81'42
«НОРМОРАЗЪЯСНЯЮЩИЕ» ЗАКОНЫ КАК СУБЖАНРОВЫЙ ТИП ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ ТЕКСТОВ
Тексты российских законов в зависимости от объекта, предмета и цели принятия обладают не только общежанровыми, но и субжанровыми признаками. Субжанровые признаки обусловлены конкретными целями принятия закона (семантической доминантой - нормоустановление, нормо-разъяснение, нормоизменение, нормоприостановление, нормоотмена). На основе данных признаков формируется представление о типах законодательных текстов, их функциональных, формальных и содержательных характеристиках. С учетом авторского подхода в настоящей статье анализируются некоторые субжанровые особенности нор-моразъясняющих законов. Материалом исследования послужили тексты федеральных и региональных законов, принятых на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
Ключевые слова: типы (субжанры) законов, толкование законодательного текста, юридический дискурс.
М. В. Батюшкина M. V. Batyushkina
"NORM-CLARIFYING" LAWS AS A SUB-GENRE TYPE OF LEGISLATIVE TEXTS
Texts of Russian laws, depending on the object, subject and purpose of adoption, have not only general genre, but subgenre characteristic features. Sub-genre signs are conditioned by specific goals of the adoption of the law (rule of law, explanation of the rule of law, change of law, suspension of rule of law, abolition of the rule of law). On the basis of these characteristics, an idea is formed about the types of legislative texts, their functional, formal and content characteristics. Taking into account the author's approach, some sub-genre features of law-explaining laws are analyzed in this article. The material of the study was the texts of federal and regional laws adopted at the turn of the 20th and 21st centuries. .
Keywords: types (sub-genres) of laws, interpretation of the legislative text, legal discourse.
Важным средством выявления функциональных, содержательных и формальных особенностей дискурсивного пространства законодательных текстов является описание их различных типов, объединенных общей коммуникативной стратегией - регуляцией общественных отношений.
Каждый законодательный текст находится в интертекстуальных отношениях: с одной стороны, с определенным текстовым каноном, на который ориентируется автор-разработчик закона; с другой стороны, с иными законодательными текстами, имеющими как однородную, так и разнородную типологическую принадлежность.
Под типом текста мы вслед за Р. Н. Комаровой понимаем «класс текстов, традиционно используемых для достижения определенных коммуникативных целей в типовых условиях общения, имеющих общую прагматическую целе-установку и характеризующийся сходной лингвистической спецификой» [1, с. 3]. По убеждению автора, типология законодательных текстов является ключевым условием определения общежанровых признаков закона и дифференциации субжанров законодательных текстов.
Как справедливо заметил М. М. Бахтин, «в каждой сфере деятельности вырабатывается целый репертуар речевых жанров, дифференцирующийся и растущий по мере развития и усложнения данной сферы» [2, с. 159]. Субжанровая дифференциация законодательных текстов обусловлена развитием государственно-правовой сферы, ростом количества законов, необходимостью их уточнения, усложнением связей между законами, а также между правовыми понятиями, которые в законах употребляются.
Если рассматривать законодательные тексты в аспекте юридического дискурса, то можно выделить следующие общежанровые признаки законов: общую стратегическую цель; типовые волевые решения и ритуально-символичес-
кие действия, принимаемые (осуществляемые) в пределах юридического дискурса по отношению к закону; создание на языке, имеющем статус государственного; интертекстуальность; волеизъявление как основной способ трансляции правовой информации; унифицированность структуры и реквизитов; общие механизмы адаптации и пространственно-временного бытования в юридическом дискурсе.
На основе анализа и обобщения данных признаков формируется общая «застывшая» модель жанровой формы закона, отражающая социальный опыт трансляции юридически значимой информации и являющаяся наиболее оптимальным средством регуляции общественных отношений.
Отнесение того или иного закона к определенному типу законодательных текстов (субжанру) зависит от конкретной цели принятия закона, его семантической доминанты. К ключевым правотворческим интенциям и, соответственно, семантическим доминантам законодательного текста мы относим нормоустановление, норморазъяснение, нормоизменение, нормоприостановление и нормоотмену. (При исследовании семантической доминанты законодательного текста мы развиваем теорию семантико-смысло-вой доминанты текста М. В. Косовой [3, с. 475-476]).
Цель принятия закона детерминирует структуру, отбор и сочетаемость языковых единиц, в том числе терминов, отражающих понятийный аппарат регулируемой области общественных отношений, выбор речевых шаблонов и юридических клише, релевантных для законодательного текста того или иного типа. На основе исследования указанных особенностей формируется представление о законодательных текстах следующих субжанров: базовых законах, нормо-разъясняющих законах, трансформирующих законах, законах «смешанного» типа. Принадлежность законодательного текста к тому или иному классу законодательных текстов
(субжанру) оказывается релевантным признаком этого законодательного текста.
В настоящей работе мы обратим внимание на содержание, форму и функции нормоизменяющих законов. Подчеркнем, что материалом для исследования послужили тексты российских законов, принятых в период с начала 90-х годов по 2018 год. Печатные версии законов анализировались на основе публикаций в официальных изданиях, электронные -на основе электронных образов законодательных текстов, размещенных на Официальном интернет-портале правовой информации (http://www.pravo.gov.ru), а также в справочных правовых системах «КонсультантПлюс», «КонсультантПлюс Регион». На базе данного материала проведена сравнительная характеристика федеральной и региональных традиций моделирования законодательных текстов.
При выборе исследовательской методологии учитывается сопряженность лингвистических и экстралингвистических факторов, поэтому методологическая основа исследования включает в себя общенаучные и специальные методы и подходы. В основу положен комплексный подход к дискурсивному пространству законодательных текстов как к гипертекстовому, позволивший исследовать его в единстве и целостности всех компонентов и применить принципы дискурсивного, жанрологического, структурно-типологического, текстуального и интертекстуального анализов.
Специфика норморазъясняющих законов
Несмотря на низкую частотность, мы включаем субжанр норморазъясняющих законов в типологическую классификацию на том основании, что в юридическом дискурсе законы, основным предметом которых является разъяснение правовых норм, позиционируются в качестве обладающих таким же статусом, что и другие типы законов (наряду с базовыми, трансформирующими, «смешанными»). Кроме того, норморазъясняющие законы входят в систему российского законодательства и потому не могут быть проигнорированы при описании дискурсивного пространства законодательных текстов.
При анализе материала мы отметили, что разъяснения могут касаться процессуальных особенностей применения либо правильного толкования положений закона. Другими словами, норморазъясняющие законы выполняют роль своеобразного комментария к нормам действующих законов и при регуляции общественных отношений применяются в совокупности с ними. В зависимости от предмета нормо-разъяснения можно выделить два подтипа норморазъясняющих законов: процессуально-разъясняющие и законы об официальном толковании. Первый подтип представлен единичными примерами и на общегосударственном, и на региональном уровнях. (Эмпирическая база содержит единичные примеры на федеральном уровне и в отдельных регионах (Татарстане, Камчатском крае, Амурской, Омской, Орловской областях)). Второй подтип законов встречается только на уровне ряда субъектов федерации. Рассмотрим их общие черты и отличия.
Процессуально-разъясняющие законы, как правило, принимаются при необходимости уточнения или конкретизации сроков и порядка применения положений, сформулированных в статьях действующих базовых законов, а также действий, которые должны предпринимать субъекты юриди-
ческого дискурса для правильной (т. е. должной, необходимой) реализации норм закона и, соответственно, регуляции общественных отношений.
Поскольку процессуально-разъясняющие законы представлены в небольшом составе, сложно говорить о сформировавшихся шаблонах, соблюдаемых при конструировании названия и текста законов данного подтипа. Скорее, речь идет о примерах моделирования.
Конструкция названия процессуально-разъясняющих законов включает:
(1) предмет разъяснения: как правило, это сроки и порядок применения нормы закона;
(2) обозначение структурной единицы закона, в отношении которой осуществляется разъяснение. Примеры: О порядке применения статей 132 и 139 Бюджетного кодекса Российской Федерации [4]; О сроке применения требований, установленных частями 2 и 3 статьи 24 Федерального закона «О розничных рынках и о внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации» в отношении сельскохозяйственных розничных рынков и сельскохозяйственных кооперативных розничных рынков, расположенных на территории Омской области» [5].
Текст состоит из статьи/статей о разъяснении и статьи об интердискурсивной адаптации закона в юридическом дискурсе (при особом вступлении закона в силу). Статьи обозначаются словом «Статья» и нумеруются арабскими цифрами, но не имеют названий.
В качестве примера рассмотрим текст Федерального закона «О порядке применения статей 132 и 139 Бюджетного кодекса РФ» [4].
Данный закон имеет стандартный для федеральных законов перечень буквенно-цифровых реквизитов:
а) начальных: название государства (Российская Федерация), наименование формы законодательного акта (Федеральный закон), наименование закона (О порядке применения статей 132 и 139 Бюджетного кодекса Российской Федерации), реквизиты принятия и одобрения (Принят Государственной Думой 16 января 2009 года; Одобрен Советом Федерации 28 января 2009 года);
б) финальных: реквизит подписания, в котором представлена информация о лице, который подписал закон (Президент Российской Федерации Д. Медведев), место и дата подписания (Москва, Кремль, 9 февраля 2009 года), регистрационный номер (№ 17-ФЗ).
Оформление реквизитов обусловлено, с одной стороны, правилами языка, с другой - требованиями унификации, которые, реализуясь, наряду с правилами русского языка или вопреки им, «ограничивают диапазоны речевой вариативности, а в ряде случаев жестко определяют состав и структуру соответствующего речевого фрагмента» [6, с. 29].
В первой статье в императивной форме даются разъяснения об ограничении срока и области действия некоторых структурных элементов статей кодекса.
Норма формулируется на основе сложного предложения, главной частью которого является инфинитивное нераспространенное предложение (Установить), придаточной - двусоставное распространенное предложение (что с (такого-то числа) действие (таких-то норм)
не распространяется на (такую-то коммуникативную ситуацию)), осложненное однородными дополнениями и причастными оборотами. Следует отметить, что в целом сходную структуру имеют процессуально-разъясняющие статьи ряда региональных законов о порядке применения норм в сфере межбюджетных отношений (см., напр., статью 1 закона Орловской области от 30.04.2009 № 904-03 «О порядке применения статьи 7 Закона Орловской области «О межбюджетных отношениях в Орловской области»»; статью 1 закона Пензенской области от 21.04.2010 № 1891-ЗПО «О порядке применения статьи 11 Закона Пензенской области «О межбюджетных отношениях в Пензенской области»).
Лексический состав статьи представлен юридическими и экономическими терминами и понятиями (предоставление субсидий, федеральный бюджет, бюджеты субъектов Российской Федерации, местные бюджеты, Правительство Российской Федерации, высшие исполнительные органы государственной власти, рынок труда, отрасль экономики), а также юридическими клише (действие не распространяется; принимаемые решения; реализация мер по поддержке; в установленных случаях).
Вторая статья, определяющая особенности адаптации текста в дискурсивном пространстве, представляет собой соединение юридических клише: Настоящий Федеральный закон + вступает в силу со дня официального опубликования + и распространяется на правоотношения, возникшие с...
Как было отмечено выше, законы об официальном толковании отсутствуют на общегосударственном уровне, поэтому представление о специфике законов данного подтипа формируется только на основе анализа региональных законов. См., напр.: «Об официальном толковании пунктов 1,3,4 статьи 17 Закона Санкт-Петербурга «Об Уставном суде Санкт-Петербурга» [7].
Отметим, что положения о формально-содержательных особенностях официального толкования закреплены либо в специальном законе об официальном толковании (подобного рода законы приняты в Республике Бурятия, Санкт-Петербурге, Архангельской, Мурманской, Новгородской, Пензенской областях, Краснодарском крае, Ненецком автономном округе), либо в уставе, законе о правотворчестве и нормативных правовых актах, регламенте регионального парламента (данный способ закрепления положений об официальном толковании отмечается в нормативных документах Алтая, Марий Эл, Хакасии, Тывы, Саха (Якутии), Забайкальского края, Краснодарского края, Астраханской, Брянской, Иркутской, Калининградской, Калужской, Кировской, Курской, Липецкой, Нижегородской, Оренбургской, Рязанской, Сахалинской областей, Ямало-Ненецкого автономного округа и др.).
По мнению региональных законодателей, необходимость в официальном толковании законодательных текстов возникает, с одной стороны, при неопределенности, неясности и неоднозначности понимания положений закона; с другой, в случае противоречивости или неправильности практики применения положений закона. При этом принятие закона об официальном толковании направлено на конкретизацию, уточнение правовой нормы, но не может менять смысл толкуемого закона (см., напр., положения о предмете
толкования, изложенные в статье 43 Закона о нормативно-правовых актах Нижегородской области [8], статье 8 Закона Сахалинской области о порядке толкования законов [9]).
Региональные законы об официальном толковании имеют не только сходный предмет, но и структуру. Название нормотолкующего закона отражает системные связи между толкуемым и толкующим законами и представляет собой комплекс из двух частей: в первой с помощью речевой формулы отражен предмет и цель принятия закона - официальное толкование, во второй - сведения о том, в отношении каких структурных единиц какого закона осуществляется толкование. Примеры: «Об официальном толковании пунктов 1, 3, 4 статьи 17 Закона Санкт-Петербурга «Об Уставном суде Санкт-Петербурга»; «Об официальном толковании части 3 статьи 36 Закона Забайкальского края «Об административных правонарушениях».
Во вводной части текста указывается основание (причина, повод, цель) принятия закона. При этом используются такие конструкции, как: Настоящий Закон... принят в целях правильного понимания и применения Закона... Настоящий Закон... принят в целях толкования положений пунктов 1, 3, 4 статьи 17 Закона.; Настоящий Закон принят в целях официального толкования положений статьи 2 Закона... для целей применения Закона... В основной части закона (как правило, одна-две статьи) дается соответствующее разъяснение. В заключительной статье - информация о порядке вступления закона в силу, которая оформляется с помощью стандартной речевой конструкции, передающей информацию о зависимости даты вступления закона в силу от даты официального опубликования: «Настоящий Закон вступает в силу через 10 дней после дня его официального опубликования». Статьи нумеруются, но не имеют названий.
Рассмотрим в качестве примера Закон об официальном толковании части 3 статьи 36 Закона Забайкальского края «Об административных правонарушениях» [10].
Закон содержит последовательно указываемые реквизиты, используемые при создании законов Забайкальского края: наименование государственно-территориального образования, на которое распространяется действие принимаемого закона (Забайкальский край), наименование формы законодательного акта (Закон), реквизит принятия (Принят Законодательным Собранием Забайкальского края 21 ноября 2012 года), реквизит подписания, в котором указаны сведения о лицах, уполномоченных на подписание закона (Председатель Законодательного Собрания Забайкальского края, Губернатор Забайкальского края), место подписания (г. Чита), дата подписания (3 декабря 2012 года), регистрационный номер (№ 752-ЗЗК).
Основной текст закона состоит из трех частей: вводной и двух статей. Вводная часть имеет черты текстов преам-бульного типа, поскольку содержит информацию об основании проведения официального толкования - обращении Губернатора Забайкальского края о необходимости толкования структурной единицы указанного закона «в части разъяснения, что является отдельным (одним) правонарушением при внесении недостоверных сведений в документы учета принятой и отгруженной древесины». Толкуемое понятие является сложным, состоящим из нескольких
правовых понятий: «правонарушение», «отдельное (одно) правонарушение», «недостоверные сведения», «внесение недостоверных сведений», «древесина», «принятая древесина», «отгруженная древесина», «документы учета».
В первой статье приводится разъяснение толкуемой нормы: отдельным (одним) правонарушением при внесении недостоверных сведений в документы учета принятой и отгруженной древесины является факт внесения недостоверных сведений в каждый из документов учета принятой и отгруженной древесины. При сопоставлении толкуемой и разъясняющей норм используется тождественный понятийный состав, за исключением понятий отдельное (одно) правонарушение (при внесении недостоверных сведений) (толкуемая норма) и факт внесения (недостоверных сведений) (разъясняющая норма). Именно на основе сопоставления указанных понятий, по мнению законодателя, разъясняется толкуемая норма. Обратим внимание, что интерпретационная формула строится по инверсионному типу: сначала в творительном падеже указывается толкуемое понятие - затем глагол-связка является - после этого дано разъяснение толкуемого понятия в именительном падеже. Во второй статье с помощью стандартной речевой формулы (Настоящий Закон края вступает в силу через десять дней после дня его официального опубликования) приводятся сведения об особом порядке вступления закона в силу.
В результате анализа законов об официальном толковании мы обратили внимание на то, что разъяснение содержания правовой нормы может осуществляться как с помощью модельных речевых конструкций, так и с помощью текстов-определений.
К общим чертам речевых конструкций следует отнести последовательность расположения понятий (разъясняющее понятие находится в постпозиции по отношению к толкуемому), а также сложность терминологических сочетаний, с помощью которых выражаются правовые понятия (как толкуемое, так и разъясняемое). Частные особенности касаются падежных форм и корреляции толкуемого и разъясняющего понятий.
Пример 1. Под изменением функционального зонирования территории с зоны сельскохозяйственного использования на жилые зоны или общественно-деловые зоны, установленным в пунктах ... приложения 2 Закону ... понимается изменение функционального зонирования территории с зоны сельскохозяйственного использования на жилые зоны или общественно-деловые зоны, осуществленное после утверждения Генерального плана Санкт-Петербурга в 2005 году [11].
Толкуемое понятие дано в форме творительного падежа, разъясняющее - в форме именительного падежа, связь между понятиями осуществляется с помощью глагольной формы понимается. Представленный пример можно изобразить в виде модели: под (толкуемое понятие) понимается (разъяснение понятия).
Пример 2. Под гарантией установления повышенных на 25 процентов размеров тарифных ставок, окладов (должностных окладов) следует понимать повышение на 25 процентов размера тарифной ставки, оклада (должностного оклада), установленного работнику [12].
Толкуемое понятие дано в форме творительного падежа, разъясняющее - в форме винительного падежа, связь между понятиями осуществляется с помощью глагольного сочетания следует понимать. Представленный пример можно изобразить в виде модели: под (толкуемое понятие) следует понимать (разъяснение понятия).
Пример 3. К сельским населенным пунктам относятся: села, железнодорожные станции и иные населенные пункты, не отнесенные к категории городов и поселков городского типа; обособленные военные городки, расположенные вне населенных пунктов и по состоянию на 1 января 2005 года в установленном порядке отнесенные к сельской местности [13].
Толкуемое понятие дано в форме дательного падежа, разъясняющее - в форме именительного падежа, связь между понятиями осуществляется с помощью глагольной формы относятся. Представленный пример можно изобразить в виде модели: к (толкуемое понятие) относится (разъяснение понятия).
Основная задача текстов-определений - уточнить смысл понятия. Для этого используется дополнительный контекст. Рассмотрим пример. Словосочетание «авансовый платеж» в тексте областного закона < . . .> во всех падежах означает применительно к данному областному закону предварительный платеж в течение налогового периода части транспортного налога в сроки, указанные в областном законе, и в сумме, рассчитанной налогоплательщиком самостоятельно исходя из установленной налоговой ставки и фактического наличия транспортных средств в соответствующем периоде, в порядке, установленном областным законом [13].
Представленный текст можно изобразить в виде модели: Словосочетание (толкуемое понятие) означает (разъяснение понятия). Толкуемое понятие дано в кавычках в форме именительного падежа, разъясняющее понятие -в форме винительного падежа, связь между понятиями осуществляется с помощью сказуемого означает.
В связи с предметом законов об официальном толковании возникает вопрос о соотношении данного типа законов, с одной стороны, с текстами базовых законов, с другой, с текстами законов о внесении изменений в базовые законы (подтип трансформирующих законов).
Как показал анализ материала, закон об официальном толковании в дискурсивном пространстве законодательных текстов существует в единстве с толкуемым законом, приостанавливается или прекращает действие одновременно с приостановлением или прекращением действия толкуемого закона. Толкование распространяется только на те обстоятельства, которые предусмотрены базовым законом, что исключает возможность применения закона о толковании по аналогии.
В случае официального толкования регионального закона посредством специального закона о толковании в толкуемый закон или толкуемую норму закона не могут быть внесены изменения или дополнения. Официальное толкование нормы исключает ее изменение, и наоборот, изменение нормы путем ее корректировки означает ненужность официального толкования. При необходимости внесения изменений в толкуемую норму закон об официальном толковании признается утрачивающим юридическую силу.
Следует отметить, что вопрос о целесообразности введения законов о толковании в дискурсивное пространство законодательных текстов вызывает у законотворцев определенные дискуссии и решается по-разному. Косвенным подтверждением этому является тот факт, что во многих регионах специальные законы, а также нормы о предмете и порядке принятия законов об официальном толковании признаны утратившими силу (в частности, подобный тип законов исключен из систем законов в Волгоградской, Вологодской, Курганской, Омской, Новосибирской, Тверской, Тульской областях, Хабаровском крае, Удмуртской Республике, Чукотском автономном округе). Отмечаются также случаи замены понятия «официальное толкование» на понятие «толкование» (Тюменская область). В соответствии со ст. 117 Закона о правовых актах Свердловской области законы Свердловской области «официальному толкованию не подлежат», официальное толкование Устава Свердловской области осуществляет Уставной Суд Свердловской области [14].
Такая позиция, на наш взгляд, обусловлена тем, что разделение законодательных текстов на «толкуемые» и «толкующие» приводит к (1) подмене первичного текста вторичным, который может получить преобладающее в процессе правоприменения значение; (2) смене семантической доминанты: с норморазъяснения на нормоустановление, -которая противоречит цели принятия закона об официальном толковании.
Резюмируя изложенное, добавим следующее. Содержание законодательного текста зависит от его цели, от взаимосвязи с другими законодательными текстами, от того, какое место он будет занимать в дискурсивном пространстве законодательных текстов. Все законодательные тексты характеризуются рядом универсальных признаков, свойственных жанру закона в целом. Между тем любой законодательный текст функционирует в дискурсивном пространстве законодательных текстов и юридическом дискурсе как представитель определенного текстотипа. Частнотиповые особенности законодательных текстов являются дополнительными, но не менее значимыми параметрами описания законов.
Наши предварительные наблюдения показывают, что в процессе построения законодательного текста определенное значение имеет не только высокая частотность той или иной типовой текстовой композиции. Новые конструкции, особенно при неоднократном повторении, постепенно воспринимаются в качестве возможных, а затем допустимых вариантов оформления. Если та или иная текстовая конструкция появляется на общегосударственном уровне, то данное новшество служит примером для регионального законотворчества. Но этот фактор не является доминирующим. Принятие региональных законов об официальном толковании наряду с отсутствием федеральных законов данного типа свидетельствуют об отличительных особенностях федерального и регионального законотворчества.
При рассмотрении норморазъясняющих законов мы сделали главный акцент на их функцию, поскольку считаем, что именно она обусловливает выбор конструкции названия и текста, речевых формул и юридических клише. Регулярное воспроизводство данных средств отражает правотворческие традиции и стереотипы, автору-разработчику закона
помогает при трансляции правовой мысли, адресату - при восприятии и интерпретации текста. Безусловно, что затронутый в статье вопрос о норморазъясняющих законах, как и типология законодательных текстов в целом, в силу глубины и многогранности, а также значимости для теории и практики моделирования и лингвоэкспертного анализа законодательных текстов заслуживает дальнейшего детального исследования.
1. Комарова Р. Н. Язык закона: лингвистические характеристики (на материале текста Германского гражданского уложения) : автореф. ... канд. филол. наук. СПб., 2000. 21 с.
2. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М. : Худ. лит., 1975. 504 с.
3. Косова М. В. Проблемы документной лингвистики в свете идей Б. Н. Головина // Научное наследие Б. Н. Головина в свете актуальных проблем современного языкознания (к 100-летию со дня рождения Б. Н. Головина) : сб. ст. по материалам Межд. науч. конф. Нижний Новгород : Деком, 2016. С. 473-478.
4. Фед. закон от 09.02.2009 № 17-ФЗ «О порядке применения статей 132 и 139 Бюджетного кодекса РФ» // Рос. газета. 2009. 11 февраля. № 22.
5. Закон Омской области от 04.03.2016 № 1852-ОЗ «О сроке применения требований, установленных частями 2 и 3 статьи 24 Федерального закона «О розничных рынках и о внесении изменений в Трудовой кодекс РФ» в отношении сельскохозяйственных розничных рынков и сельскохозяйственных кооперативных розничных рынков, расположенных на территории Омской области» // Офиц. интернет-портал правовой информации http://www. pravo. gov.ru, 11.03.2016.
6. Кушнерук С. П. Лингвистические корреляты докумен-тационных реквизитов как основной объект документаци-онной лингвистики // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2. Языкознание. 2016. № 1 (30). С. 28-36.
7. Закон Санкт-Петербурга от 29.09.2005 № 497-71 «Об официальном толковании пунктов 1, 3, 4 статьи 17 Закона Санкт-Петербурга "Об Уставном суде Санкт-Петербурга"» // Вестник Законод. Собр. Санкт-Петербурга. 2005. 20 декабря. № 12.
8. Закон Нижегородской области от 10.02.2005 № 8-З «О нормативных правовых актах Нижегородской области» // Правовая среда. 2005. 26 февраля. № 13 (579).
9. Закон Сахалинской области от 20.02.2002 № 320 «О порядке обнародования, вступления в силу и толкования законов Сахалинской области» // Губернские ведомости. 2002. 27 февраля. № 39 (1440).
10. Закон Забайкальского края от 03.12.2012 № 752-ЗЗК «Об официальном толковании части 3 статьи 36 Закона Забайкальского края "Об административных правонарушениях"» // Забайкальский рабочий. 2012. 7 декабря. № 233.
11. Закон Санкт-Петербурга от 26.10.2015 № 607-114 «Об официальном толковании Закона Санкт-Петербурга "О границах зон охраны объектов культурного наследия на
территории Санкт-Петербурга и режимах использования земель в границах указанных зон и о внесении изменений в Закон Санкт-Петербурга "О Генеральном плане Санкт-Петербурга и границах зон охраны объектов культурного наследия на территории Санкт-Петербурга"» // Офиц. интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 28.10.2015.
12. Закон Мурманской области от 11.10.2012 № 1520-01-ЗМО «Об официальном толковании статьи 2 Закона Мурманской области "О мерах социальной поддержки отдельных категорий граждан, работающих в сельских населенных
УДК 811.133.1
ОТОБРАЖЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ РЕАЛИЙ И ОБЫЧАЕВ ВО ФРАНЦУЗСКИХ ЭВФЕМИЗМАХ С СЕМАНТИКОЙ СМЕРТИ
Статья посвящена эвфемизмам с семантикой смерти. Эвфемизмы данной группы иллюстрируют табуирован-ность данной темы, попытку избежать прямого наименования самого явления смерти, покойника, загробного мира. Эвфемистические обозначения соотнесены с историческими событиями, обрядовой практикой прощания с умершими, погребения и поминовения.
Ключевые слова: эвфемизмы, арго, табуированность, обряд, реалии.
пунктах или поселках городского типа"» // Мурманский Вестник. 2012. 16 октября. № 193.
13. Закон Архангельской области от 18.12.2003 № 216-27-ОЗ «Об официальном толковании словосочетания "Авансовый платеж" в тексте областного закона "О транспортном налоге"» // Волна. 2003. 20 декабря. № 49.
14. Областной закон от 10.03.1999 № 4-ОЗ «О правовых актах в Свердловской области» // Областная газета. 1999. 13 марта. № 48.
© Батюшкина М. В., 2018
Е. Н. Белая E. N. Belaya
representation of HisToRiC REALIA AND CuSToMS IN french euphemisms
with the semantics of death
The article is devoted to the euphemisms with death semantics. The euphemisms of this group illustrate the fact that the theme of death is a taboo; the effort to avoid naming death, the dead, another world directly. Euphemistic names are brought into correlation with historic realia and ritual practices of last respects, burying and commemoration.
Keywords: euphemisms, argo, taboo, rite, realia.
Изучение эвфемизмов является актуальной лингвистической проблемой, в том числе интерес представляет лин-гвокультурологическая интерпретация этого явления.
Во французском языке выделяются такие темы и сферы эвфемизации, как, например, возраст человека (la vieillesse -le troisième âge), смерть или болезнь (la mort - la disparition; le départ, le dernier sommeil, la nuit du tombeau), «политкорректное» отношение к лицам, совершившим преступления (un criminel - une victime de la société), и другие.
В настоящей статье представлен краткий обзор французских эвфемизмов с семантикой смерти, цель которого - показать национально-культурную специфику таких слов и выражений (более подробно об этом см. в монографии автора [1]).
С одной стороны, нежелание прямо говорить о смерти, уклонение от этой темы не уникальная черта французского языка и коммуникативной традиции. Так, русский язык богат на идиомы, образно и при этом завуалированно представ-лящими смерть: покинуть сей мир, сыграть в ящик, протянуть ноги, уйти на тот свет и т. д.; обращает на себя внимание различие стилистических окрасок этих и синонимичных им идиом, свидетельствующее об актуальности эвфемизации смерти в различных коммникативных условиях. С другой стороны, эвфемизмы каждого языка, в том числе французского, при общности причин их появления различаются внутренней формой - последняя делает эвфемизмы интересными для лингвокультурологов. В статье
будут приведены примеры отражения во внутренней форме французских эвфемизмов исторических реалий и обычаев, значимых для национальной культуры.
Во французском языке тоже есть большое количество эвфемизмов с семантикой смерти, которая представляется как ночь, мрак могилы (la nuit du tombeau), вечный сон, вечное упокоение (sommeil éternel, sommeil de la tombe), дама с косой (la Dame à la faux), великая уравнительница (la grande niveleuse), вечность, вечное блаженство (éternité de délices), черный путь (le noir trajet), тот свет, мир иной (l'autre monde). Смерть рассматривается как конечный пункт, который обычно определяется как дом: maison d'où l'on ne revient pas, maison céleste, demeure céleste.
Выражения aller (passer) dans l'autre monde, aller dans un monde meilleure относятся к высокому стилю речи и обозначают «уйти или перейти в мир иной, на тот свет». Согласно христианской традиции, человек обладает двумя судьбами - в этом и в ином мире; переход из одного мира в другой происходит в момент смерти, при этом посмертная участь (ад или рай) во многом определяется праведностью земной жизни. Тот свет подобен земному миру. Люди там сохраняют родственные отношения, ощущают физическую боль, едят и т. д. Тот свет представляется как продолжение жизни после смерти, место пребывания душ умерших людей. Выражение тот свет выступает в роли символа сферы посмертного бытия.
