CC BY
14
ЮРИСПРУДЕНЦИЯ
Вестник Прикамского социального института. 2021. № 3 (90). С. 6-14. Bulletin of Prikamsky Social Institute. 2021. No. 3 (90). P. 6-14.
Научная статья УДК 340.1
НОРМАТИВНЫЙ АКТ КАК ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
Виктор Валерьевич Похмелкин
Прикамский социальный институт, Пермь, Россия, psi2001@mail.ru
Аннотация. Автор рассматривает нормативный акт как литературную форму, определяя его основные характеристики, общее и отличия от литературного произведения вообще. В составе нормативного акта выделяются и исследуются такие существенные элементы, как тема, проблема и идея, присущие всякому литературному произведению. Подчеркивается, что нормативный правовой акт является литературно изложенным решением социальных проблем, выраженным в юридической форме. Обращается внимание на регулятивный характер нормативного акта, что отличает его от других литературных произведений. Отмечается, что появление / изменение нормативного правового акта обусловлено социально-экономическими, политическими и иными факторами. Для того чтобы нормативный правовой акт нашел эффективное применение в реальной жизни, он должен быть подчинен основным канонам, на которых базируется любое литературное произведение.
Ключевые слова: нормативный правовой акт, литературное произведение, нормотворчество, концепция нормативного акта, юридическая форма, регулятивный характер, тема, проблема, идея.
Для цитирования: Похмелкин В. В. Нормативный акт как литературное произведение // Вестник Прикамского социального института. 2021. № 3 (90). C. 6-14.
Original article
NORMATIVE ACT AS A LITERARY WORK Viktor V. Pokhmelkin
Prikamsky Social Institute, Perm, Russia, psi2001@mail.ru
Abstract. The author considers a normative act as a literary form, defining its main characteristics, general characteristics and differences from a literary work in general. As part of a normative act, such essential elements as a theme, problem and idea inherent in any literary work are singled out and investigated. It is emphasized that a normative legal act is a literary solution to social problems, expressed in a legal form. Attention is drawn to the regulatory nature of the normative act, which distinguishes it from other literary works. It is noted that the emergence / change of a regulatory legal act is due to socioeconomic, political and other factors. In order for a normative legal act to find effective application in real life, it must be subordinate to the basic canons on which any literary work is based.
Keywords: normative legal act, literary work, rule-making, the concept of a normative act, legal form, regulatory nature, theme, problem, idea.
For citation: Pokhmelkin V. V. Normative act as a literary work. Bulletin of Prikamsky Social Institute. 2021. No. 3 (90). Pp. 6-14. (In Russ.)
© Похмелкин В. В., 2021
1. Литературная ипостась нормативного акта: общее и особенное
Еще в середине шестидесятых годов прошлого века видным советским правоведом А. А. Ушаковым был выдвинут и обоснован подход к законодательству как разновидности литературы и к законодательному акту как к литературному произведению [1, с. 52-57]. Но странное дело: несмотря на отсутствие весомых научных опровержений, этот взгляд не получил мало-мальского теоретического развития и серьезного практического применения.
Особенно пострадало от такого упущения нормотворчество, понимаемое здесь как создание (разработка, составление) нормативных актов. Убежден, что грамотное нормо-творческое проектирование возможно только при учете закономерностей и канонов, по которым создается литературное произведение. Стихийно так оно и происходит, иначе ни один проект нормативного акта просто не был бы написан. Однако стихийность чревата пороками и ошибками, приводящими к резкому снижению качества законодательства и нормативного регулирования в целом. Причем качества не только специфически-юридического, но и социального, что усугубляет общественную энтропию.
Не жалуют «законодательную литературу» и филологи. Про нее чаще всего забывают при классификации литературы на виды . В лучшем случае вспомнят про наличие «официальной литературы», к которой относят, в том числе, законы и другие нормативные акты. Однако в целом литературоведение как наука ориентируется на исследование художественного литературного творчества, не уделяя другим видам литературы должного внимания.
Под литературой в широком смысле понимается совокупность любых письменных текстов2. В более узком значении - совокупность письменных произведений, имеющих определенное внешнее оформление [1, с. 54]. Дискуссии вокруг объема этого понятия вполне объяснимы в эпоху Интернета, когда обмен письменными текстами, доступными для чтения и комментирования третьими лицами, становится едва ли не главной формой общения. Не вторгаясь в идущие споры, ограничимся бесспорными классическими признаками литературы и посмотрим, как они проявляются в интересующем нас предмете.
Термин «литература» (от римской litera - буква) применяется только в отношении текста, то есть информации, выраженной средствами языка в виде определенной последовательности речевых единиц (слов, словосочетаний, предложений) [2]. Следовательно, звук и изображение как информационные носители рассматриваемым понятием не охватываются.
Для того чтобы стать литературным, текст должен быть выражен письменно, получить внешнюю предметную форму, в которой его можно было бы прочитать. Устная речь сама по себе свойствами литературы не обладает, но может стать литературным текстом, будучи записанной самим оратором или другими людьми.
Литературным является не любой письменный текст, а лишь имеющий характер произведения - определенного продукта творческой деятельности людей. Именно литературное произведение образует субстрат литературы, ее исходную единицу. Последняя же в своей целостности представляет не что иное, как совокупность литературных произведений.
Литературное произведение как категория, в свою очередь, обладает набором существенных, атрибутивных признаков, к которым можно отнести следующие:
1. Авторство. Любой литературный текст создан (написан, продиктован, подписан) человеком (группой людей), принимающим на себя ответственность за его содержание. Подчеркну, что речь идет об авторстве не в гражданско-правовом, а в более общем, произ-
1 См., напр.: Литература [Электронный ресурс]. URL: https://m.wikipedia.org/wiki/nrn'epaTypa (дата обращения: 09.09.2021).
2 Там же.
водственном аспекте, в каком, например, можно говорить о столяре, смастерившем стол, или о строителях, построивших дом. Авторство литературного произведения может быть не установлено либо оспорено, но это не означает его отсутствия.
2. Творческий характер. Каждое литературное произведение отличается хоть незначительной, но новизной, пусть весьма скромной и даже неэстетичной, но оригинальностью, уникальностью. Используя выражение М. М. Бахтина, можно сказать, что оно «занимает самостоятельную позицию по отношению к действительности» [3, с. 280]. Литературное произведение неповторимо в его индивидуальности. В том числе и потому, что в нем непременно проявляется неповторимая, уникальная личность его автора.
3. Целостность и завершенность. Литературное произведение воспринимается вовне как нечто, имеющее внутреннюю и внешнюю определенность (качественную специфику и количественные границы), отличающее его как от других произведений, так и от нелитературной реальности. Проявлениями указанных признаков выступают: наличие названия, явно выраженные (обозначенные) начало и конец литературного произведения, структурирование текста посредством выделения абзацев, параграфов, глав и т. п. Завершенность не означает полной неизменности. Однако после внесения изменений литературное произведение приобретает новую редакцию и тем самым другую целостность и завершенность.
4. Наличие концептуальных литературных компонентов - темы, проблемы, идеи. Под темой в литературоведении понимается круг жизненных явлений, отобранных и освещенных в литературном произведении [4, с. 52; 5, с. 347], объективная основа его содержания [6]. Проблему (проблематику) такого произведения образует жизненно важный вопрос (вопросы), требующий изучения и разрешения. Идеей считается основная мысль произведения, выражающая отношение автора к теме и проблеме. В совокупности указанные компоненты образуют концептуальное ядро литературного произведения и определяют его социальное значение. Традиционно их анализируют применительно к произведениям художественной литературы. Полагаю, что скрупулезный анализ позволяет найти тему, проблему и идею и у других литературных произведений с учетом их видовых особенностей.
Нормативные акты содержат цельный, завершенный письменный текст и, безусловно, являются продуктами социального творчества. Каждый из них представляет собой самостоятельное и по-своему уникальное произведение, занимающее собственное место в общем нормативно-регулятивном строю.
Несколько сложнее обстоит дело с авторством. Бернская Конвенция по охране литературных и художественных произведений от 9 сентября 1886 г. (с последующими изменениями) предусмотрела, что законодательством стран-участниц охрана авторских прав может распространяться на официальные тексты законодательного, административного и юридического характера и на официальные переводы таких текстов (ч. 4 ст. 2). Однако Гражданский кодекс Российской Федерации исключил все официальные документы из числа объектов авторских прав (пп. 1 п. 6 ст. 1259).
Следует признать, что именно с цивилистической точки зрения упомянутое положение ст. 1259 оправданно. На нормативный акт как публично-правовой и политический документ не могут распространяться авторские права, охраняемые гражданским законодательством, но это не значит, что он вообще лишен авторства. И автор этот настолько часто упоминается в юридических публикациях, что уже стал фигурой нарицательной. Речь идет о законодателе (нормоустановителе) - коллективном или единоличном субъекте нормотворчества, отвечающем за составление, принятие (утверждение) и обнародование конкретного нормативного акта.
Обобщенность, неперсонализированность авторства связана с одной из существенных специфических черт нормативного акта как литературного произведения - обезличен-ностью, обусловленной его социально-регулятивным назначением. Наличие этой и других
особенностей, в которых и через которые проявляются общие признаки, свидетельствует о том, что совокупность нормативных актов представляет собой одну из разновидностей литературы (назовем ее «нормотворческой»1).
Основанием деления литературы на виды «являются специфические особенности содержания и формы, имеющиеся в различных видах литературы в целом и в отдельных ее частях - произведениях. Это, в свою очередь, связано с тем, что различные виды литературы отражают различные виды общественного сознания, отличающиеся друг от друга своим предметом, своим содержанием, своей формой» [1, с. 54]. Нормативные акты являются продуктами в первую очередь правового и политического общественного сознания, чем в значительной степени определяется специфика их содержания и формы.
Существенные отличительные черты нормотворческой литературы определяются ее социальной миссией, связанной с регулированием общественных отношений посредством установления правил должного и дозволенного поведения. Конечно, она выполняет и другие социальные функции: познавательную, воспитательную, коммуникативную и даже эстетическую. Нельзя не согласиться с А. А. Ушаковым в том, что нормативный акт - «своеобразное синтетическое, комплексное литературное произведение» [1, с. 57]. Однако все перечисленные функции нормотворческой литературы носят вспомогательный характер и не специфичны именно для нее. Лишаясь же регулятивного заряда, нормативный акт теряет свое качество и становится чем-то принципиально иным.
Социальное назначение нормотворческой литературы обусловливает особенность ее воздействия на сознание людей. Научная литература апеллирует главным образом к интеллекту (разуму), художественная еще обязательно и к чувствам. И научное, и художественное произведения приглашают читателя к размышлению. Для последнего важно еще и сопереживание. При этом читательская воля для обоих видов литературных произведений по большому счету не столь важна. Хорошо, конечно, когда научный трактат или роман еще и побуждают к социальной активности, но здесь это не основное. Для нормотворческой же литературы воля читателей имеет первостепенное значение. Нормативный акт пишется и доводится до сведения людей не для того, чтобы вызвать у них размышления и тем более переживания, а для соблюдения и исполнения его предписаний. Внутренний мир человека, в который непременно пытается проникнуть художественное произведение, законодателя интересует только при определении признаков общественно опасных актов поведения, подлежащих запрету и наказанию. Мотивы же и чувства субъекта, поступающего правомерно, небезразличные для юридической науки, автора нормотворческих произведений оставляет равнодушным.
Нет смысла отрицать, что нормативный акт находится на противоположном литературном полюсе по отношению к произведению художественной литературы. Однако между ними нет непроходимой стены, а есть отношения взаимовлияния и даже взаимопроникновения. В оригинальном эссе Анастасии Семеновой вообще утверждается: «Черты, которые мы находим в текстах постмодернизма, присущи и статье нормативно-правового акта... И получается, что разницы никакой нет: быть может, статья закона - самый загадочный и многогранный литературный текст из всех когда-либо созданных» [7]. Не будучи литературоведом, не берусь оценивать приведенное суждение, но по собственному опыту знаю, что любовь к художественной литературе и наличие представления о канонах, по которым она создается, служат основательным подспорьем в нормотворческой деятельности, делая ее процесс более одухотворенным, а ее произведения - более человечными.
1 А. А. Ушаков называл ее «законодательной литературой» (Ушаков А. А. Очерки советской законодательной стилистики. С. 52-57). Считая принципиально неправильным включать в законодательство подзаконные акты (и уж совсем точно - муниципальные и локальные), думаю, что данный термин может применяться только в отношении законов (законодательных произведений) в точном политико-юридическом смысле.
2. Литературная концепция, сюжет и композиция нормативного акта
Как уже отмечалось, концепция литературного произведения складывается из определения темы, постановки проблемы (проблем), выдвижения и формулирования идеи (идей). Догадываюсь о возможном возражении против использования этих понятий применительно к концептуальным основам нормотворчества. Действительно, на первый взгляд может показаться, что речь идет о подмене давно признанных и специфических именно для правоведения категорий. Стоит ли говорить о теме, проблемах и идеях нормативного акта, если можно оперировать соответственно категориями «предмет регулирования», «цели и задачи», «принципы и методы регулирования».
Думаю всё же, что литературоведческие понятия в данном случае не подменяют и не вытесняют теоретико-правовые. Они вполне могут уживаться, дополняя друг друга, фиксируя разные аспекты одних явлений. Различия сразу становятся очевидными, как только вы приметесь писать пояснительную записку, служащую обязательным сопроводительным документом для большинства видов нормативных актов. Попробовав обойтись традиционными для юридической науки терминами, можно споткнуться уже в самом начале при обосновании актуальности... чего? К предмету нормативного регулирования как совокупности определенных общественных отношений вряд ли применима оценка как актуального или неактуального. А вот для темы такая характеристика весьма органична. Упоминание целей и задач вполне уместно в пояснительной записке, но вы рискуете сформулировать их весьма абстрактно, пока не выявите реальных, конкретных проблем, ради разрешения которых задуман и создан проект нормативного акта. Принципы и методы крайне важны. Однако они достаточно абстрактны для раскрытия смысла проекта, в то время как связно изложенные идеи отражают его основное содержание.
Тема, проблема и идея - не изолированные, а взаимозависимые категории, образующие в своей цельности концепцию нормативного акта как литературного произведения. Тематика отражает проблемную сторону предмета нормативного регулирования. Проблематика образует область постановки социально и юридически значимых вопросов. Идеи выражают отношение нормоустановителя к проблеме и формулируют принципиальные нормативные решения. «От того, какие стороны и явления общественной жизни освещаются в нормативном акте (тема), как истолковываются, с каких позиций они ставятся и преподносятся (идея), какие цели, задачи при этом решаются (проблема)., зависит уровень законодательной деятельности» [1, с. 64].
Тематика, проблематика и идейная насыщенность зависят от формата нормативного акта. В крупных, кодифицированных законах тема глобальна и по существу сливается с отраслевым предметом регулирования. Общая для таких актов проблема (необходимость обеспечить целостное, внутренне непротиворечивое и социально адекватное урегулирование соответствующего комплекса общественных отношений) распадается на множество более частных, но весьма значимых проблем, решаемых в рамках отдельных разделов и глав. Идейный каркас носит сложный, многоуровневый характер и базируется на системе основополагающих идей (принципов), как правило находящих отражение в общих положениях кодекса. В нормативных актах среднего формата в зависимости от их разновидности темами являются социальные институты, процессы или ситуации; проблемами - противоречия и конфликты, связанные с их возникновением, функционированием (протеканием) и прекращением; идеями - предлагаемые нормативные способы решения проблем (разрешения противоречий и урегулирования конфликтов). Наиболее узкую тематику и проблематику имеют фрагментарные нормативные акты, подчиненные, как правило, одной или немногим взаимосвязанным задачам, для решения которых требуются относительно несложные правовые средства.
Проблематика нормотворческой литературы всегда носит дуалистический характер, имеет две стороны: социальную и юридическую. Ни один нормативный акт не издается без нацеленности на содействие полному или частичному разрешению проблем, находящихся
ПОХМЕЛКИН В. В.
11
в общественной жизни, но вне непосредственной правовой реальности. Это могут быть экономические, политические, культурологические, социально-классовые, национальные, религиозные и другие проблемы, как глобальные, имеющие количественные параметры и воспроизводящиеся на каждом новом уровне их решения, так и локальные, решаемые раз и навсегда. Повышение уровня жизни населения, экономического роста, производительности труда, ограничение инфляции, снижение безработицы, преступности, дорожно-транспортных происшествий - примеры глобальных социальных проблем. Однако непосредственно воздействовать даже на их частичное решение никакое законодательство не может. Этого часто не понимают парламентарии-дилетанты (не говоря уже о носителях обыденного сознания), раз за разом предлагающие меры по ужесточению наказания как панацею от преступлений и административных правонарушений.
Для того чтобы нормативные средства были эффективными, способными помочь смягчить остроту глобальной или разрешить локальную социальную проблему, последняя должна иметь юридическую составляющую. Один из самых именитых советских ученых-юристов В. Н. Кудрявцев писал: «Первый и основной вопрос всякой правовой регламентации заключается в том, разрешить или запретить данный вид поведения, то есть отнести ли его к правомерному или противоправному» [8, с. 105]. Юридическую форму социальная проблема приобретает тогда, когда возникает и осознается законодательная потребность:
- запретить какие-то действия, ранее считавшиеся дозволенными;
- разрешить то, что до сих пор было запрещено;
- сделать обязанностью то, что ранее считалось лишь субъективным правом;
- усилить стимулы к общественно полезному или антистимулы к общественно опасному поведению, что, в конечном счете, тоже сводится к расширению зоны дозволенного (правомочного) или должного (обязательного, запрещенного).
Скажем, при анализе социальной проблемы смертности в дорожно-транспортных происшествиях может быть выявлена юридическая проблема, состоящая в том, что в нашей стране разрешены выпуск и эксплуатация автомобилей, не оборудованных подушками безопасности. Законодательный запрет таких действий стал бы решением юридической проблемы и продвижением в решении проблемы социальной.
Если же социальная проблема не имеет юридического выражения, то есть не проявляется (или не выявляется) в отсутствии необходимых с точки зрения законодателя и иного нормоустановителя запретов, дозволений или позитивно-обязывающих предписаний, то для принятия нового или изменения действующих нормативных актов нет надлежащих оснований. Естественно, что и идейное наполнение нормотворческих произведений осуществляется посредством своего рода манипулирования субъективными правами и юридическими обязанностями участников общественных отношений (установление, отмена, расширение или ограничение этих прав и обязанностей).
Роль своеобразных проводников между социальной и юридической проблематикой, а также между проблемами и идеями при создании нормотворческих произведений играют классовые, групповые, корпоративные и даже личные интересы. По справедливому утверждению А. Т. Ханипова, «интересы опосредуют собой зависимость целей социального субъекта от объективных условий его жизни» [9, с. 57]. С этой точки зрения любое общественно значимое литературное произведение диктуется определенной заинтересованностью автора, хотя бы потребностью в творческой самореализации или общественном признании. Нередко художественные или научные произведения являются, к счастью для их создателей, источником заработка (незабвенное пушкинское: «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать»). Встречаются и такие, которые делаются по заказу власть или деньги имущих, но всё же для художественного и научного творчества вполне естественна бескорыстная мотивация.
Иначе обстоит дело с нормотворческой литературой. Ни один нормативный акт не пишется и не принимается только «из любви к искусству». За каждым из них стоят чьи-либо социально-экономические и (или) политические интересы, даже чаще всего - их борьба, заканчивающаяся победой одних, поражением других или достижением компромисса. Именно интерес является основным индикатором социально-правовой проблематики и движущим мотивом законодательных идей. Хрестоматийный вопрос: «Кому выгодно?» - применительно к художественной литературе чаще всего бестактен. Для научных работ он имеет хотя и важное, но прикладное значение. В отношении же законодательных актов ответ на этот вопрос играет роль ключа к открытию истинных концептуальных мотивов законодателя.
Любой литератор сталкивается с эффектом, который можно назвать «конкуренцией проблем». Не в том смысле, что приходится выбирать между имеющимися альтернативами, а в том, что в силу тотальной противоречивости мира решение одной проблемы неизбежно влечет за собой появление других, подчас более сложных. Художественным произведениям это иногда во благо, поскольку позволяет обострить сюжет, ставить героев в новые сложные ситуации, глубже раскрывать их характеры. История знаменитого «Золотого теленка» вряд ли достигла бы таких высот драматизма и психологической точности, если бы оборвалась на решении, казалось бы, главной проблемы великого комбинатора, когда «сбылись мечты идиота». В то же время зачастую ради ожидаемого читателями счастливого конца автору приходится прерывать повествование на том месте, где «пирком, ладком да за свадебку», тогда как, может быть, основная интрига с этого места только и начинается. Что же касается науки, то для нее бесконечная цепь проблем - неиссякаемый источник развития.
А вот для законодателя «конкуренция проблем» - постоянная головная боль. Хуже нет - сломать, пусть хрупкое, но равновесие в социально-правовой реальности, получив на место, казалось бы, решенной проблемы гораздо более сложную и глубокую. Каковы бы ни были реальные интересы и политические устремления людей, осуществляющих законодательную власть, они всегда вынуждены при планировании желаемых нормативных решений принимать во внимание побочные последствия их принятия. Найти в цепи социальных проблем правовое звено, позволяющее принять самое сбалансированное для данного конкретно-исторического отрезка решение - в этом, собственно, и состоит нормо-творческое мастерство и идейное совершенство нормативных актов.
Подчеркну, что нередко самым рациональным решением является отказ от принятия нормативного акта, ограждающий естественный ход социальных событий от искусственного управленческого вмешательства. Когда академик И. В. Курчатов, как гласит быль, распорядился проложить на территории возглавляемого им института пешеходные дорожки через газоны там, где чаще всего ходили его сотрудники, он тем самым дал пример самого мудрого законотворчества. Оно сводится к двум основным правилам: 1) не выдумывать законы из головы и не принимать их от сердца, а находить и открывать их в самой жизни; 2) прибегать к внешнему нормативному регулированию только в случае, если оно причинит меньший вред, чем его отсутствие.
Творения художественной литературы и науки могут выдерживать несколько изданий и обновленных редакций, но все же крайне редко меняются концептуально. Созданные в определенное время, они переживают его и становятся культурным достоянием других эпох и новых поколений. Иная судьба у нормотворческих произведений. Крайне немногие из них могут быть уподоблены долгожителям, но даже те из законодательных актов, которые, вроде знаменитого гражданского кодекса Наполеона, действуют в течение многих десятилетий, а то и столетий, претерпевают на своем веку множественные и значительные изменения. Меняются формации, общественно-экономические уклады, формы правления, политические режимы, рано или поздно меняются даже находящиеся у власти лица. И со всем этим меняется тематика, проблематика и идейная направленность нормо-
творческой литературы. Откровенно говоря, автор этих строк побаивается лишний раз заглянуть в российские кодифицированные акты, которые создавались и принимались при его участии в 1990-е и 2000-е годы. Настолько много за эти двадцать с лишним лет внесено в них изменений, искажающих (мягко говоря) изначально закладывающуюся концепцию. Вместе с тем независимо от ценностных ориентаций и профессиональных убеждений следует признать: хотя на изменчивость законодательства в значительной мере влияют субъективные, политико-конъюнктурные факторы, но принципиальная изменяемость была и остается его существенной чертой.
Концептуальные особенности нормотворческой литературы очевидны. Тем не менее трудно согласиться с категорическим утверждением А. А. Ушакова о том, что «законодательному творчеству соответствует своя особая тематика, свои идеи, своя проблематика, которые не могут иметь места в других формах духовного творчества» [1, с. 68]. При всех различиях в методах и средствах духовного освоения объективной реальности у произведений нормотворческой и той же художественной литературы немало именно концептуально общего.
Те и другие населяют герои, действующие в состоянии необходимой обороны или условиях крайней необходимости, и злодеи, совершающие многочисленные и изощренные преступления. И там, и там люди приобретают и отчуждают имущество, вступают в брак и разводятся, зарабатывают и тратят деньги, рвутся к власти и защищают свободу. Об особенностях конкретного общества и государства мы можем в равной степени судить как по книгам литераторов-современников или историков, так и по действовавшему в то время законодательству. Наконец, пожалуй, самое главное. И художественная, и нормотворче-ская литература зиждется на определенных представлениях о добре и зле, справедливом и несправедливом, доблестном и постыдном. Иначе говоря - на нравственных оценках людей в зависимости от того, как они живут и что делают. Эти представления и оценки, разумеется, могут расходиться у различных писателей и разных законодателей, могут быть более или менее сложными и релятивными. Более того, по-настоящему талантливые творцы литературных произведений не склонны к откровенному и прямому морализаторству. Однако умный читатель всегда обнаружит в художественном и законодательном творении если не последовательную этическую систему, то, во всяком случае, четкие нравственные ориентиры.
Список источников
1. Ушаков А. А. Очерки советской законодательной стилистики: учеб. пособие / Перм. гос. ун-т. Пермь, 1967.
2. Литературное произведение [Электронный ресурс] // Хализев В. Е. Теория литературы: учебник. URL: http://www.uhlib.ru/literaturovedenie/teorija_literatury/p5.php (дата обращения: 10.09.2021).
3. Бахтин М. М. Работы 1920-х годов: Искусство и ответственность к философии поступка. Автор и герой в эстетической деятельности. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве. Киев: Next, 1994. 384 с.
4. Тимофеев Л., Венгеров И. Краткий словарь литературоведческих терминов. М.: Учпедгиз, 1963.
5. Литературный энциклопедический словарь / под ред. В. М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Сов. энцикл., 1987.
6. Поспелов Г. Н. Целостно-системное понимание литературных произведений // Вопросы литературы. 1982. № 3. С. 139-155.
7. Семенова А. Что написано пером. Текст закона как произведение постмодернизма [Электронный ресурс] // Интертекст. URL: https://concepture.club/post/obrazovanie/law-texts-and-postmodernism (дата обращения: 10.09.2021).
8. Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность: монография. М.: Наука, 1986.
9. Ханипов А. Т. Интересы как форма общественных отношений: монография. М.: Наука,
1987.
References
1. Ushakov A. A. Ocherki sovetskoi zakonodatel'noi stilistiki [Essays on Soviet Legislative Sty-listics]: ucheb. posobie, Perm. gos. un-t, Perm, 1967. (In Russ.)
2. Khalizev V. E. Literaturnoe proizvedenie [Literary work]. Teoriya literatury [Theory of literature]: uchebnik. (In Russ.). Available at: http://www.uhlib.ru/literaturovedenie/teorija_literatury/p5.php (accessed: 10.09.2021).
3. Bakhtin M. M. Raboty 1920-kh godov: Iskusstvo i otvetstvennost' k filosofii postupka. Avtor i geroi v esteticheskoi deyatel'nosti. Problema soderzhaniya, materiala i formy v sloves-nom khudozhest-vennom tvorchestve [Works of the 1920s: Art and Responsibility to the Philosophy of Action. The author and the hero in aesthetic activity. The problem of content, material and form in verbal artistic creativity]. Kiev, Next, 1994, 384 p. (In Russ.)
4. Timofeev L., Vengerov I. Kratkii slovar' literaturovedcheskikh terminov [A short dictionary of literary terms]. Moscov, Uchped-giz, 1963. (In Russ.)
5. Kozhevnikova V. M., Nikolaeva P.A. Literaturnyi entsiklopedicheskii slovar' [Literary encyclopedic dictionary]. Moscov, Sov. entsikl., 1987. (In Russ.)
6. Pospelov G. N. Tselostno-sistemnoe ponimanie literaturnykh proizvedenii [Holistic and systematic understanding of literary works]. Voprosy literatury, 1982, no 3, pp. 139-155. (In Russ.)
7. Semenova A. Chto napisano perom. Tekst zakona kak proizvedenie postmodernizma [What is written with a pen. The text of the law as a work of postmodernism]. Intertekst. (In Russ.) Available at: https://concepture.club/post/obrazovanie/law-texts-and-postmodernism (data obrashcheniya: 10.09.2021).
8. Kudryavtsev V. N. Zakon, postupok, otvetstvennost' [Law, act, responsibility]: monografiya. Moscov, Nauka, 1986. (In Russ.)
9. Khanipov A. T. Interesy kak forma obshchestvennykh otnoshenii [Interests as a form of public relations]: monografiya. Moscov, Nauka, 1987. (In Russ.)
Информация об авторе В. В. Похмелкин - кандидат юридических наук, доцент, научный руководитель Научно-исследовательского и внедренческого центра, Прикамский социальный институт.
Information about the author V. V. Pokhmelkin - Candidate of Juridical Sciences, Associate Professor, Scientific Director of the Research and Implementation Center, Prikamsky Social Institute.
Статья поступила в редакцию 11.10.2021; одобрена после рецензирования 25.10.2021; принята к публикации 25.10.2021.
The article was submitted 11.10.2021; approved after reviewing 25.10.2021; accepted for publication 25.10.2021.
