CC BY
275
Хоткина З.А.
«НОРМАЛЬНЫЙ ТРУДОВОЙ ПОТЕНЦИАЛ» И ДИСКРИМИНАЦИЯ ПО ВОЗРАСТУ
Нормальный трудовой потенциал — так назвал пожилых людей Министр труда Максим Топилин, выступая на расширенном заседании итоговой Коллегии Минтруда России 12 апреля 2013 г. [1].
И действительно, старшее поколение имеет много положительных социальных характеристик, которые позволяют ему играть позитивную роль на рынке труда. Пожилые работники обладают знаниями и профессиональными навыками, приобретенными на протяжении всей трудовой жизни, а у поколения россиян, выходящих сегодня на пенсию, к тому же достаточно высокий уровень образования.
В профессиональной структуре занятых пенсионеров около 40% составляют специалисты высшей и средней квалификации. Доля специалистов высшей квалификации в составе работающих пенсионеров почти в 1,5 раза выше, чем в составе непенсионеров [2].
У пожилых работников чаще встречаются такие качества, как зрелость, надежность, стабильность. Такие работники демонстрируют хорошие социальные навыки, редко меняют место работы, для них характерны меньшее число производственных происшествий и более позитивное отношение к труду.
Однако на пути реализации социально-трудового потенциала людей старшего поколения возникают барьеры, которые мешают им в полной мере реализовать свой «нормальный трудовой потенциал». К числу таких препятствий следует отнести, прежде всего, дискриминацию по возрасту1 [3. С. 408] и эйджистские стереотипы2 [4. С. 698] в отношении работников третьего возраста, укоренившиеся в сфере труда.
При этом дискриминация по признаку возраста достаточно широко распространена в российском обществе также и на институциональном уровне.
Особенности возрастной дискриминации
Вопросы равноправия и борьбы с дискриминацией — одно из ключевых направлений в сфере защиты прав человека в современном мире. Но в отличие, например, от дискриминации по полу, о которой достаточно широко известно, проблемы
1 Дискриминация — неоправданно негативное поведение по отношению к группе людей и ее отдельным членам.
2 Эйджизм — (англ. ageism) дискриминация или предубеждение против людей преклонного возраста.
возрастной дискриминации пока трактуются как новое направление.
В условиях демографического старения российского населения, когда все меньше людей вступают в трудоспособный возраст, и все больше выходят на пенсию, повышение трудовой активности пенсионеров и людей пожилых возрастов является несомненным благом для российского рынка труда.
Это делает проблему искоренения дискриминации по возрасту актуальной и в теоретическом, и в практическом аспектах.
Дискриминация или неравенство в обращении по признаку возраста отличается от других видов дискриминации, поскольку ее потенциальной жертвой является любой человек. Если в основе дискриминации по полу лежат признаки, принадлежащие человеку от рождения и в подавляющем большинстве случаев остающиеся неизменными в течение его жизни, то возраст — понятие относительное. Например, спортсмена считают «старым» в 30 лет, а политика «молодым» в 50 лет. Или другой пример: 40-летний работник является молодым в сравнении со своим коллегой пенсионного возраста, однако он значительно старше 30-летнего соискателя, претендующего одновременно с ним на определенное рабочее место.
Молодые работники дискриминируются на рынке труда из-за отсутствия опыта работы, а пожилые, в связи с тем, что, по мнению работодателей, их знания и опыт устарели.
Следовательно, потенциальной жертвой возрастной дискриминации может стать человек в любом возрасте. Однако доказано, что вероятность попадания в ситуацию возрастной дискриминации существенно возрастает по мере старения.
Этот вид дискриминации получил название эйджизма.
Дискриминация по возрасту является менее явной, чем иные виды дискриминации, поскольку физические и психические возможности людей действительно меняются с годами, и не все различия в обращении, связанные с возрастом, могут рассматриваться как дискриминация, особенно в сфере трудовых отношений. Поэтому возрастную дискриминацию не всегда можно четко идентифицировать на практике. Например, не является возрастной дискриминацией отказ в приеме на работу на те рабочие места, где требуется затрачивать значительные физические усилия, или нужна быстрая реакция, но такие рабочие места обычно входят в соответствующие законодательно утвержденные списки.
Проблема дискриминации пожилых работников стала набирать остроту в период реформ 90-х годов ХХ века, когда российский рынок труда еще только зарождался. Если на протяжении всей советской истории, с ее экстенсивным развитием экономики и «дефицитом кадров», занятость пенсионеров всячески поощрялась, то резкое сокращение производства и традиционных рабочих мест на госпредприятиях в начале 1990-х годов сопровождались столь же резким вытеснением пенсионеров из сферы занятости.
Среди специалистов по проблемам занятости принято считать, что реакция нового российского рынка труда на беспрецедентную глубину трансформационного кризиса российской экономики переходного периода, была «уникальной» и даже «парадоксальной», поскольку резкое сокращение производства не сопровождалось адекватным высвобождением рабочей силы. «Если за период с
1990 до середины 1995 г. объем ВВП упал на 40%, а промышленного производства — на 51%, то общее снижение занятости достигло, по данным официальной статистики 9%, а в промышленности — 23,2%» [5].
Здесь следует отметить, что ни политики, ни эксперты рынка труда, ожидавшие и так и не увидевшие «лавинообразного роста безработицы» в 1990-х годах, никогда не обращали внимание на практически одномоментный «выброс» из сферы производства миллионов работавших там пенсионеров, которые выполнили роль «подушки безопасности» для российского рынка труда и экономики в целом. Ведь в 1980-х годах, когда для занятых на рабочих должностях появилась возможность получать одновременно и заработную плату и пенсию, в сфере производства продолжали трудиться (в разные периоды) от 26 до 30% от всех вышедших на пенсию работников [6. С. 105].
В соответствии с законом «О занятости населения» 1991 года, сокращенные и уволенные с предприятий пенсионеры не могли получить официальный статус безработного в службе занятости, а мотовского понятия «безработный» тогда еще не существовало. Поэтому 9% безработных, которых фиксировала официальная статистика 1990-х — это показатель, заниженный на величину пенсионеров, потерявших работу в тот период, которые остались для статистики и общества «невидимыми» жертвами реформ.
«Новые» работодатели предпочитали принимать на работу молодых работников, поэтому уже в начале 1990-х широкое распространение получили объявления о вакансиях дискриминационного характера, в которых основной акцент делается на возрасте желаемых работников. Эта
дискриминационная практика продолжала существовать вплоть до наших дней. Только в июле 2013 года были приняты поправки в Федеральный закон «О занятости населения», запрещающие дискриминацию в объявлениях работодателей о вакантных рабочих местах (подробнее об этих поправках будет ниже) [7].
Исследования, проведенные Центром социально-трудовых прав (ЦсТП) в 2007-2008 гг., показали, что 44% объявлений о вакансиях в России и около 60% в Москве были дискриминационными, поскольку в них прямо указывались возрастные границы претендентов на рабочее место.
Отмечено, что в объявлениях о вакансиях неправомерные требования, касающиеся возраста работника, содержались даже чаще (44%), чем требования в отношении пола (29%) [8. С. 4].
Проблемы возрастной дискриминации освещаются также в российских средствах массовой информации (СМИ), где нередко публикуются материалы о неравенстве в подходах к представителям различных возрастных групп при отборе кандидатов на работу [9], а также при осуществлении трудовой деятельности [10].
По мнению специалистов, возрастная дискриминация порождает меньше социальной напряженности, но более распространена, чем иные виды дискриминации [11. С. 5].
Социологический опрос, проведенный Федеральной службой занятости населения г. Москвы, выявил, что при приеме на работу 56% респондентов сталкивались с проявлениями возрастной дискриминации. Исследованием было установлено, что именно возрастная дискриминация лидирует среди других видов нарушения трудовых прав работников [12].
Таким образом, статистические данные и исследования подтверждают, что различие в обращении по признаку возраста укоренилось в современной сфере труда в большей степени, чем различия связанные с другим дискриминационным основаниями [13. С. 5].
Существует достаточно много свидетельств того, что проблемы социального самочувствия пожилых людей в России в последние годы вновь обострились. Опрос, проведенный ВЦИОМ в сентябре 2009 г., показал, что, подавляющее большинство россиян (67%) считают, что права пожилых людей в стране не соблюдаются, в то время как в 2005 г. такого мнения придерживались 59% [14]. Поэтому задача исследования проблем дискриминации людей третьего возраста остается актуальной.
Сферы, области и причины
дискриминации по возрасту
Нарушение прав и дискриминация людей старшего возраста начинается на законодательном уровне и заканчивается на уровне трудовых и семейных отношений. Анализ распространенности причин дискриминации по признаку возраста в России показывает, что они лежат, в основном, в трех областях — в сфере законодательства, а также в сфере труда и межличностных отношений.
С одной стороны, несовершенство российского законодательства приводит к тому, что закон плохо защищает людей старших возрастов от действий дискриминационного характера, а невыполнение законов чиновниками и работодателями, в купе с правовой неграмотностью населения, в еще большей мере способствует распространению дискриминаци-
онных практик в отношении пожилых людей.
С другой стороны, в российском обществе, в том числе в СМИ, повсеместно распространены эйджистские стереотипы, принижающие социальную роль и трудовой потенциал людей старшего поколения. Эйджист-ские стереотипы, в соответствии с которыми старики рассматриваются как ненужный балласт для общества и семьи, являются одной из главных причин дискриминации или предубеждений против людей преклонного возраста. В СМИ широкое хождение имеет образ «бедных стариков» (при этом имеется в виду «бедные» не только материально). Подобное отношение называется «виктимизация» и также является одним из видов дискриминации.
Упоминавшийся выше опрос ВЦИОМ, показал, что на вопрос «Какие чувства Вы обычно испытываете, когда видите пожилого человека?», 38% респондентов ответили — жалость (это второй по значимости ответ после «уважение» 57%, соответственно). Т.В. Смирнова, изучавшая методом контент-анализа тексты газетных публикаций «АиФ» и «Труд» за период 2000-2009 гг., пришла к выводу о социальном конструировании негативного образа пожилого человека и работника в современных СМИ и в обществе в целом [15]. Это приводит к тому, что в российском обществе наблюдается эксклюзия, или исключение из общественной жизни людей старшего поколения, а также увеличение социальной дистанции между представителями пожилого возраста и других возрастных групп. При этом ее исследования показали, что чем выше уровень материального достатка, тем сильнее желание дистанцироваться в социальном пространстве от пожилых. Так,
например, более 50% материально обеспеченных респондентов отрицательно отнеслись к возможности занятия пожилым человеком позиции коллеги по работе, тогда как среди опрошенных, имеющих средний и низкий доход, такую точку зрения разделяли значительно меньшее количество людей — 25% и 13% соответственно [там же].
Дистанцируясь, общество выталкивает пожилых людей из общественной жизни в семейную среду и ориентирует их на программу «дожи-вания», тем самым ограничивая возможности реализации их социально-трудового потенциала. В современной России менее 30% пожилых людей в возрасте до 65 лет продолжают трудиться, в то время как в США и Швейцарии таких вдвое больше (в США — почти 60%, в Швейцарии — около 65%) [16]. В значительной мере это связано с более поздним возрастом выхода на пенсию в этих странах. Но, как показывают исследования в России, многие, сохранившие здоровье и социальную активность представители старшего поколения, прекращают трудовую деятельность не столько по своему желанию, сколько под давлением работодателей, коллектива, а также сложившихся в обществе эйджиских стереотипов.
Несовершенство российского законодательства
Российское законодательство построено на базе открытой модели запрета дискриминации, которая предусматривает установление общего запрета дискриминации или неравенства в обращении с гражданами. При этом в современном законодательстве нет единого определения понятия «дискриминация», и в
разных российских законодательных актах оно трактуется по-разному.
Кроме того, из законов не всегда ясно кого и как следует наказывать за дискриминацию. Нет у нас и антидискриминационного законодательства, которое широко распространено в странах Европейского союза (ЕС).
Такие ключевые понятия, как прямая и косвенная дискриминация, незаконная практика, виктимизация, оправданные различия в обращении и др., характерные для антидискриминационных законов зарубежных стран, не нашли отражения в российском праве. В связи с этим факт дискриминации (в том числе возрастной) достаточно сложно доказать в суде. В соответствии со статьей 56 Гражданского процессуального кодекса РФ предусматривается, что работник, считающий, что он подвергся дискриминации в сфере труда, обязан сам доказывать этот факт в суде. То есть в российском праве бремя доказывания факта дискриминации лежит на работнике, а на работодателя, допустившего дискриминацию, распространяется презумпция невиновности.
В странах ЕС, а также в США, Великобритании и Канаде подход к доказыванию вины в случаях дискриминации принципиально иной: там бремя доказывания недискриминации лежит на ответчике, то есть на работодателе, который обязан доказать, что принцип равноправия не был нарушен.
На практике российскому работнику доказать факт дискриминации очень сложно, в связи с чем дела о дискриминации выигрываются в судах нашими работниками крайне редко, в отличие от подавляющего большинства других трудовых споров. Даже в очевидных случаях дискриминации добиться в российском
суде справедливости работникам оказывается затруднительно. Например, в среде правозащитников и юристов большой резонанс имело так называемое дело Ступко, в котором Ленинский районный суд города Воронежа 28 января 2008 изначально отказал работнику в иске, несмотря на наличие письменного отказа работодателя принять пожилого мужчину на работу бухгалтером как неподходящего «по возрастному признаку» [17. С. 52].
В Конституции Российской Федерации, где в статье 19 «государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина вне зависимости от пола, расы, национальности, языка <...>, а также других обстоятельств», отсутствует прямое указание на запрет дискриминации по возрасту [18]. Можно предположить, что законодатели отнесли возраст к числу «других обстоятельств», но возраст — это не «обстоятельство», а одна из важнейших социально-демографических характеристик человека.
В аналогичной редакции воспроизведена норма запрета дискриминации в Уголовном Кодексе Российской Федерации (УК РФ), где в статье 136 записано: «Дискриминация, то есть нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от пола, расы, национальности, языка <. > наказывается штрафом в размере двухсот тысяч рублей <. >, либо лишением свободы до двух лет» [19]. То есть, в УК РФ также нет прямого указания на возраст как основание для наказания за дискриминацию.
Возникает вопрос, почему возраст как основание для запрета дискриминации не упомянут в основных российских законах: это случайное упущение законодателей или непо-
нимание социальной важности данной проблемы?
В отличие от Конституции и УК, в статье 3 Трудового кодекса Российской Федерации (ТК РФ) «Запрещение дискриминации в сфере труда» в перечне оснований запрета дискриминации возраст упоминается [20].
Однако именно в сфере труда и занятости вопросы дискриминация по возрасту стоят наиболее остро. Смирнова Т.В. в своей докторской диссертации фиксирует внимание на отсутствии в российском законодательстве о труде и занятости самого понятия «пожилые работники», хотя в законе есть понятие «молодые работники». По мнению автора, это исключает постановку вопроса о специальном урегулировании занятости представителей третьего возраста.
«В социальных программах фактически отсутствуют направления, содействующие занятости этой категории граждан, остаются неурегули рованными вопросы квотирования рабочих мест для лиц старших возрастных групп» [15].
Признавая запрет дискриминации по возрасту, действующее законодательство по труду в то же время нередко ограничивает государственную поддержку пожилых граждан в сфере занятости. Так, например, согласно статьи 59 ТК РФ, с поступающими на работу пенсионерами по возрасту преимущественно заключается срочный трудовой договор, который по сравнению с бессрочным трудовым имеет определенные негативные следствия, ограничивающие трудовые права и гарантии работника. И хотя в соответствии с частью 2 статьи 59 ТК РФ, срочный договор можно заключить только по соглашению между работником и работодателем, само выделение в законе категории «пенсионеров по возрасту»
как лиц, с которыми может заключаться срочный договор, провоцирует работодателя на ограничение трудовых прав пожилых работников при найме. Совершенно очевидно, что такое «согласие» легко можно навязать работнику-пенсионеру, заинтересованному в получении работы.
Другой пример: для пенсионеров по старости исключена возможность получения статуса безработных и, соответственно, пособия по безработице. Согласно ст. 35 закона «О занятости населения в Российской Федерации» [21], человека снимают с учета в качестве безработного и прекращают выплату пособия по безработице, как только ему назначается пенсия по старости, в том числе, если это досрочное назначение трудовой пенсии по старости (т.е. части трудовой пенсии по старости). Такой человек оказывается в ситуации, когда у него нет ни работы, ни пособия, а пенсия мизерная.
Кроме того, до недавнего времени пожилые работники, ищущие работу, не имели возможности получить профессиональную подготовку или переподготовку за счет средств службы занятости, поскольку данная услуга являлась бесплатной только для имеющих официальный статус безработного.
Однако с принятием в июле 2013 года поправок к закону «О занятости населения» и в Кодекс об административных правонарушениях (КоАП), ситуация с дискриминацией пенсионеров в сфере труда и занятости должна измениться к лучшему [22].
В соответствии с этими изменениями, во-первых, субъекты федерации (полномочия по занятости переданы субъектам федерации) наделяются правом организовывать бесплатную переподготовку и профессиональную подготовку граждан пен-
сионного возраста. Таким образом, для лиц пенсионного возраста, желающих продолжать работать, будут сняты дискриминационные ограничения на бесплатное профессиональное обучение, которые до этого года (2013) имелись в законе «О занятости населения».
Во-вторых, законом предусматривается запрет на объявления со стороны работодателей, ограничивающих возраст претендентов на вакансии. В Кодексе об административных правонарушениях (КоАП) за публикацию такой информации в отношении работодателей (как частных лиц, так и организаций) предусматриваются соответствующие экономические санкции (штрафы). Кроме того, Минтруд планирует продолжить в регионах поддержку программ, связанных с критической ситуацией на рынке труда. Эти программы предусматривают расширение практики наставничества как формы передачи знаний и опыта от пожилых работников к молодежи, что может увеличить число рабочих мест для старшего поколения.
Эти меры, конечно, не решат полностью проблему с трудоустройством работников третьего возраста, но, безусловно, должны способствовать сокращению дискриминации лиц предпенсионного и пенсионного возрастов на рынке труда, а также осознанию того, что эти категории работников представляет, по выражению министра труда, «прежде всего, нормальный трудовой потенциал».
Даже в тех случаях, когда в трудовом законодательстве закреплено развернутое положение о запрете дискриминации (ст. 2, 3, 64 ТК РФ), работодатели повсеместно нарушают этот закон. Об этом свидетельствуют Доклады Уполномоченных по правам человека. Например, в 2005 г. Упол-
номоченный по правам человека Свердловской области подготовила специальный доклад «О нарушениях конституционных прав граждан по признакам пола и возраста в сфере труда», в котором констатировала нарушение принципов равенства возможностей граждан в сфере труда. По мнению Уполномоченного, «дискриминация по признаку пола и возраста превосходит все разумные пределы и особенно наглядно проявляется на этапе заключения трудового договора и при подборе персонала» [23].
Позитивные сдвиги и международный опыт противодействия возрастной дискриминации
Однако ситуация с отношением к ресурсному потенциалу старшего поколения и проблемам возрастной дискриминации на рынке труда в России меняется к лучшему буквально у нас на глазах. В марте 2012 года Правительство Российской Федерации утвердило «Комплекс мер, направленных на повышение занятости граждан предпенсионного и пенсионного возраста, на 2012-2013 годы» (далее Комплекс мер) [24].
В декабре 2012 года Премьер-министр Д.А. Медведев провел совещание по вопросам повышения качества жизни пожилых людей, на котором впервые на высоком правительственном уровне обсуждались проблемы трудоустройства пожилых и вопросы борьбы с возрастной дискриминацией на российском рынке труда [25].
Запреты на ограничения по полу и возрасту при публикации объявлений о вакансиях — давно принятая международная практика, так что
подписание подобного закона — это шаг навстречу общемировой практике трудового права.
Международный опыт противодействия возрастной дискриминации и примеры позитивных законодательных инициатив, направленных на социальную и трудовую интеграцию (а не эксклюзию, как у нас) людей старшего поколения ценен тем, что позволяет не «изобретать велосипед», а видеть пути решения тех проблем, которые актуальны для российского законодательства и общества.
Международные правовые нормы по вопросам защиты от дискриминации по возрасту, содержат стандарты ООН, МОТ, ЕС. Есть также позитивные примеры в законодательствах отдельных стран. Например, такие страны, как Япония и Южная Корея с инновационной направленностью экономики (а не ресурсной, как в России) осознали важную роль старшего поколения в трудовой сфере и разработали законы, стимулирующие трудоустройство представителей старших возрастных групп.
Японский закон «О стабилизации занятости лиц, принадлежащих к старшей возрастной группе» и корейский закон «О содействии трудоустройству представителей старшей возрастной группы» рассматривают трудоустройство пожилых в качестве одного из приоритетных направлений политики в сфере труда и занятости [23. С. 93].
В Южной Корее для осуществления подобной социально-трудовой политики разработана система предоставления государственных льгот и субсидий тем работодателям, которые принимают на работу пожилых работников, а также система финансового содействия фирмам для улучшения условий труда таких работни-
ков. Корейские работодатели, получающие льготы и субсидии, обязаны представлять отчеты в органы исполнительной власти о соблюдении законодательства.
В Германии в 2010 г. федеральный суд признал, что любые упоминания о возрасте в списке требований к потенциальным сотрудниками, являются дискриминацией [23. С. 95].
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в настоящее время проблемы трудовой занятости людей старшего возраста актуализируются во всех развитых странах, а пути их решения в этих странах показывают направления, по которым может совершенствоваться российское трудовое законодательство.
Пути ликвидации
дискриминации по возрасту
Решение любой проблемы начинается с ее осознания и анализа, что позволяет наметить курс действий. Обсуждая вопросы дискриминации, Генеральный директор Международной организации труда (МОТ) в докладе «Равенство в сфере труда — веление времени» (2003) отмечал, что «дискриминация в сфере труда не исчезнет сама по себе и рынок сам по себе не позаботится о ее ликвидации; для ликвидации дискриминации нужны планомерные, целенаправленные и последовательные усилия и политические действия всех заинтересованных сторон» [26. С. X].
Эти слова в полной мере можно отнести к любому виду дискриминации, в том числе и по признаку возраста. Поэтому для успешного продвижения по пути ликвидации дискриминации по возрасту, требуется отношение к ней как к серьезной социальной проблеме, решать которую необходимо как на государственном
уровне, так и на уровне регионов и отдельных предприятий и организаций. Правительственное совещание по вопросам повышения качества жизни пожилых людей (2012 г.), а также последовавшее за этим совершенствование российского законодательства (2013 г.), можно считать первыми шагами на пути изменения отношения российских властей и общества к данному кругу проблем. Однако для того чтобы старшее поколение могло быть ресурсом модернизации России необходимо не только совершенствовать законодательство, но также иметь программы позитивных действий, направленные на создание условий для более полного включения людей старшего поколения в процессы модернизации экономики.
Именно такой направленностью отличается современное антидискриминационное законодательство, для которого характерно закрепление не только негативных обязательств (запрет дискриминации), но и позитивных обязанностей предпринимать определенные действия с целью обеспечения равноправия и искоренения дискриминации.
Развитие международного права доказывает, что общий запрет дискриминации не может быть реализован, если он не подкреплен специальными регулирующими механизмами.
Соответственно, по мнению специалистов [27], как минимум требуются нормы, детализирующие запрет дискриминации, судебные и административные процедуры, реально дающие возможность жертвам дискриминации защитить себя и получить компенсацию, а также специальные институты, способные поддержать жертв дискриминации в споре с предполагаемым причинителем вреда. Кроме того, антидискриминаци-
онный закон может предусматривать меры, направленные на предотвращение дискриминации.
Если мы хотим модернизировать российскую экономику и общество, то нам не избежать необходимости модернизировать наше законодательство. Переход к антидискриминационным законам будет следующим (после уже частично предпринятой корректировки законов о труде и занятости) этапом устранения дискриминационных барьеров на пути более полного использования социально-трудового потенциала старшего поколения.
После приближения российского законодательства к современным международным стандартам, следующим шагом должна быть разработка программ позитивных действий, направленных на интеграцию старшего поколения в процессы модернизации страны.
Программы расширения наставничества, внедряемые Минтрудом в
регионах и комплексные программы активного долголетия, разрабатываемые Минздравом, о которых говорилось на декабрьском (2012 года) совещании на высоком правительственном уровне, являются хорошими примерами начала работы в данном направлении. Необходимо создавать и внедрять также и другие эффективные программы по трудовой интеграции пожилых людей, а уже имеющимся программам позитивных действий придать масштабность, социальную значимость и результативность.
Хотелось бы закончить статью словами бывшего Генерального секретаря ООН Кофи Аннана [28], которыми он закрывал работу 2-ой Всемирной ассамблеи по вопросам старения населения в Мадриде: «Мы все когда-нибудь состаримся, если нам будет дана такая привилегия. Поэтому давайте рассматривать пожилых людей не как живущих отдельно от нас, а как нас самих в будущем».
Литература
1. Стенограмма выступления Министра труда Максима Топилина на расширенном заседании итоговой Коллегии Минтруда России, 12 апреля 2013 г. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.rosmintrud.ru/social/social/140 (дата обращения: 24.04.2013)
2. Нужно ли повышать занятость пенсионеров? Демоскоп № 341, 2008 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://polit.ru/article/2008/09/03/demoscope341/ (дата обращения: 4.07.2013).
3. МайерсД. Социальная психология. — СПб.: Питер, 2003.
4. Гидденс Э. Социология. — М., 1999.
5. Рынок труда в России. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www. managment.aaanet.ru/economics/rinok-truda-7.php (дата обращения: 04.07.2013).
6. Бурлака Н.П. Управление занятостью лиц пенсионного возраста // Российское предпринимательство. — 2011. — № 3. — С. 105.
7. Дополнение к федеральному закону «О занятости населения» о запрете дискриминации в объявлениях работодателей о вакантных рабочих местах. Сайт правительства РФ. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://правительство.рф/docs /21983/ (дата обращения: 07.07.2013)
8. Дискриминация в сфере труда: теория и практика: Научно-практический сборник. — М.: АНО «Центр социально-трудовых прав», 2008.
9. За что не берут на службу // Деньги. — 1997. — № 39 (147).
10. К проблеме возрастной трудовой дискриминации. [Электронный ресурс]./ Интернет-журнал «Третий возраст» — Режим доступа: http://www.3vozrast.ru/article/ pravo/vashe_pravo/1463/ (дата обращения: 04.07.2013).
11. Tackling Age Discrimination Beyond the Workplace. Age Concern Seminar Series. — L., 2006.
12. Петелин Г., Семенова О. Мои года — мое несчастье. В России процветает трудовая дискриминация по возрастному признаку. [Электронный ресурс // Новые известия от 31 мая 2004 г. — Режим доступа: http://www.newizv.ru/ society/2004-05-31/6955-moi-goda-moe-neschaste.html (дата обращения: 17.09.2013).
13. Brettle O. An Unequal union // Employment Law Journal. — December 2006/ January 2007.
14. Опрос ВЦИОМ в сентябре 2009 г. Пожилая Россия: чем живет 30-миллионое поколение. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://wciom.ru/index.php?id= 459&uid=12505 (дата обращения: 03.09.2013).
15. Смирнова Т.В. Концептуальные основания реализации социально-трудового потенциала пенсионеров по возрасту: Автореф. дисс. ... доктора социологических наук. — Саратовский университет, 2010. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http:// dissers.ru/avtoreferati-dissertatsii-sotsiologiya/a45.php (дата обращения: 4.07..2013)
16. Организационная и финансовая поддержка пожилых наемных работников на современном рынке труда. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.web-globus.de/articles/podderzhka_pozhilyh_naemnyh_rabotnikov/ (дата обращения: 24. 04. 2013).
17. Лютов Н.Л. Российское трудовое законодательство и международные трудовые стандарты: соответствие и перспективы совершенствования. — М.: АНО «Центр социально-трудовых прав», 2012.
18. Конституция Российской Федерации (принята 12.12.1993). — М.: ИНФРА-М, 2011.
19. Уголовный Кодекс Российской Федерации. — М.: Омега-Л, 2012.
20. Трудовой кодекс Российской Федерации (ред. от 23.04.2012). — М.: Проспект, 2012.
21. Закон «О занятости населения в Российской Федерации». — М.: КОНТРАКТ, 2010.
22. Федеральный закон Российской Федерации от 2 июля 2013 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации "О занятости населения в Российской Федерации" и отдельные законодательные акты Российской Федерации» // РГ. Федеральный выпуск. — № 6121. — 5 июля 2013 г.
23. Создание правовой среды для защиты от дискриминации по признакам этнической принадлежности, пола и возраста. Концепции развития российского законодательства: Сборник материалов (ЮРИКС). — М.: Новая юстиция, 2011.
24. Комплекс мер, направленных на повышение занятости граждан предпенсионного и пенсионного возраста, на 2012-2013 годы (утв. Правительством РФ 29 марта 2012 г. № 1416п-П12). [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://base.garant.ru/ 70333928/ (дата обращения: 21.04.2013).
25. Стенограмма совещания по вопросу повышения качества жизни пожилых. 18 декабря 2012 г. // Сайт правительства РФ. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://правительство.рф/docs/21965/ (дата обращения: 24.04.2013).
26. Равенство в сфере труда — веление времени: Глобальный доклад, представленный в соответствии с механизмом реализации Декларации МОТ об основополагающих принципах и правах в сфере труда // Международная Конференция труда. 91 сессия 2003 г. — Женева, 2003.
27. Защита личности от дискриминации / ЮРИКС. — М.: Новая юстиция, 2009.
28. Выступление Генерального секретаря ООН Кофи Аннана на Второй Всемирной Ассамблеи по проблемам старения //ООН в России. — 2002. — № 2 (21), март-апрель.
