CC BY
10© Симонова О. Д., 2011
НИЖЕГОРОДСКИЕ МУЗЫКАЛЬНЫЕ ХРОНИКИ НАЧАЛА ХХ ВЕКА
В статье представлен анализ подборки журнала «Нижегородские музыкальные ведомости» за 1909-1912 годы. Дана подробная характеристика основателя журнала В. И. Дианина, а также показаны эстетические разногласия единственного в городе музыкального журнала с другими местными изданиями.
Ключевые слова: музыкальное краеведение, «Нижегородские музыкальные ведомости», В. И. Дианин.
Нижний Новгород с момента основания прошел этапы становления от города-крепости до города торгового, сердцем которого стала ярмарка, сделавшая его известным во всем мире.
Но не только материальными ценностями жил этот славный город на Волге. Всегда находились люди, которые тянулись к искусству, к духовности, пытались сделать свою жизнь и жизнь окружающих интереснее, поэтичней. Именно благодаря таким «неспокойным» натурам Нижний Новгород из провинциального торгового города начала ХХ века превратился в культурный центр Поволжья. А между тем имена людей, стоявших у истоков развития профессиональной культурной жизни города, забываются. Забываются незаслуженно, и это необходимо исправить, тем более что есть такая возможность благодаря материалам и архивам, хранящимся в Нижегородской библиотеке им. Ленина.
Так, там сохранилась подборка журнала «Нижегородские музыкальные новости»1, издававшегося в городе в течение трех лет — с 1909 по 1912 год. Для Нижнего Новгорода появление журнала «Нижегородские музыкальные новости», ставившего задачу освещать прежде всего культурные события, было явлением в своем роде уникальным. Другие издания, как правило, сообщали новости, затрагивавшие проблемы сельского хозяйства, банковского дела. В некоторых из них, например, в «Нижегородском листке» и «Волгаре», были отведены лишь небольшие рубрики для новостей культуры.
Кто же рискнул выпустить журнал, ориентированный на сферу искусства?
«Нижегородские музыкальные новости» — детище одного человека: Владимира Васильевича Дианина, личности неординарной. Он сочетал финансовую, математическую и изобретательскую деятельность с занятиями композицией. Будучи неплохим пианистом, Дианин предпочитал играть на фисгармонии. В свое время он был вынужден прервать обучение в Петербургской консерватории в связи со смертью отца и стал гражданским служащим.
В 1898 году Дианин переехал в Нижний Новгород, где поступил на службу в губернское акцизное управление. Судьба была благосклонна к начинающему чиновнику. Женитьба на В. Н. Кемарской2 (владелице дома и капитала) способствовала претворению творческих и финансовых проектов. Дианин стал активно заниматься и музыкально -общественной деятельностью.
Так, в 1908 году на средства жены была открыта музыкальная фирма «Аккорд», занимавшаяся торговлей музыкальными инструментами, изданием новых музыкальных произведений, записью музыкальных новинок на граммофонные ленты и пластинки. Годом позже начался выпуск журнала «Нижегородские музыкальные новости».
Дианин сам писал статьи об искусстве, рассказы, фельетоны, пояснения и программы к своим произведениям. Публиковал свои стихи и стихи нижегородских авторов, которым сочувствовал. Как правило, это были вирши графоманов, написанные в духе того времени. Остроты в благодушный и возвышенный тон «Нижегородских музыкальных новостей» добавляла полемика в стихах и прозе с «Нижегородским листком» и «Волгарем». Музыкальная эрудиция позволяла Дианину не допускать невежественных суждений. Он умел найти сильные стороны в интерпретации и аргументированно делал замечания.
В большинстве выпусков журнала «Нижегородские музыкальные новости» давалась обязательная информация, знакомившая читателей с концертами артистов, выступавших от фирмы «Аккорд». Это были как знаменитости с мировым именем — С. А. Кусевицкий,
A. Н. Скрябин, Л. В. Собинов, Р. Ф. Нордштремль, сестры Любошиц, так и артисты, чья деятельность вызывала горячие споры, — А. Д. Вяльцева, Н. В. Плевицкая,
B. В. (Варя) Панина, М. А. Каринская.
Время от времени журнал информировал о концертах нижегородских музыкантов. Это были представители НОИРМО3: певцы, коллективы музыкантов-любителей, а также воспитанники частной музыкальной школы Василия Михайловича Цареградского.
Имя В. М. Цареградского имеет огромное значение для развития музыкальной культуры Нижнего Новгорода. Воспитанник Балакирева, Цареградский отрыл в 1903 году частную музыкальную школу. Школа находилась на самообеспечении и не поддерживалась государственным финансированием. В ней преподавались только пение и игра на фортепиано: соло, в 4, в 6 и даже в 8 рук4. Надо отметить, что такой род музицирования был в то время очень популярен, так как давал возможность знакомить публику с симфоническими полотнами. Кроме того, у учащихся развивался навык чтения с листа. А сколь увлекательно и полезно было это занятие. Ведь «знать музыку руками», пропустить ее через себя, непосредственно участвуя в исполнении, гораздо ценнее, чем просто прослушать симфоническую версию.
Кроме того, Дианин активно «продвигал» таких исполнительниц, как Плевицкая, Панина, Каринская. Ему приходилось отстаивать свою позицию, потому что журналисты из «Нижегородского листка» и «Волгаря» были противоположного мнения об эстетической составляющей творческой деятельности артистов подобного направления. Дианин вместе с другими нижегородскими слушателями поддавался гипнотическому воздействию этих артисток и испытывал настоящее потрясение от их способности погружаться в образ. Он с пылкостью Дон Кихота защищал своих Дульциней, за что неоднократно подвергался и критике, и насмешкам со стороны коллег по цеху. Из-за этих певиц, особенно Плевицкой, разгорелась настоящая борьба между «Нижегородским листком» и «Нижегородскими музыкальными новостями».
Дианин активно распространял билеты на их концерты, давал хорошую рекламу, отслеживал успехи. Как очередной аргумент в защиту таланта Плевицкой, в «Нижегородских музыкальных новостях» появилось сообщение о том, что «Ф. И. Шаляпин пришел в восторг от своеобразной и художественной передачи русских песен Н. В. Плевицкой и принял живейшее участие в расширении ее репертуара» [2, с. 6]. Шаляпин подарил ей одну из своих песен, которую певица включила в свой репертуар.
Ответом «Нижегородского листка» на очередную похвалу Плевицкой был отзыв известного музыканта и музыкального критика Юлия Дмитриевича Энгеля [3, с. 3], перепечатанный из «Русских ведомостей». При всей колкости высказываний Энгеля, который называет манеру Плевицкой «quasi-русской», а манеру Вяльцевой — «quasi-цыганской», они не противоречат взглядам Дианина. Энгель справедливо отмечает, что их «искусство маленькое, первобытное, подчас вульгарно-грубое, прямо отталкивающее ("Ухарь-купец" — конек г-жи Плевицкой), подчас бутафорски-пустое ("Хаз-булат" — якобы кавказская песня), но подчас и непосредственно свежее, привлекательно свежее, примыкающее к лучшим заветам кольцовско-алябьевской песни ("Наша улица")».
Если заглянуть более чем на полвека вперед и обратиться к книге «Оперная и концертная деятельность в Нижнем Новгороде — городе Горьком», то там выступления А. Д. Вяльцевой и Н. В. Плевицкой названы «особой страницей», так как «...эти певицы были наделены редкостным даром вживания в образ, проникновения в самые сокровенные чувства людей. Их исполнительская манера, соединявшая простоту и экстатичность, нередко вызывала искренние слезы слушателей» [4, с. 211-212]. Время все расставляет по своим местам, и в данном случае восторг Дианина, которым он спешил поделиться с публикой, оказался оправдан. Именно в этот период начала зарождаться нижегородская музыкальная
журналистика. Чего только стоят споры в стихах с оппонентами из «Нижегородского листка» и «Волгаря»!5
А спорили господа Дианин, «В. Б.» и «Садко» довольно много. Исследователь музыкальной жизни Нижнего Новгорода В. А. Коллар находит в этих обменах «любезностями» «оттенок бульварно-скандального органа» [5, с. 90]. Однако нельзя не отметить изобретательность и остроумие каждой из сторон. «Противников» Дианина никак нельзя назвать недостойными. По их рецензиям видно, что они разбирались в музыке, владели словом. В их отзывах находилось место и похвале, и сомнению, и анализу, и критике. К сожалению, настоящие имена корреспондентов Садко и В. Б. не известны.
Позиция оппонентов В. Дианина заключена в следующей цитате Садко: «Когда только артисты станут понимать, что не в них главный интерес (за исключением уж очень больших художников), не в интерпретаторах, а в композиторах, в авторах, в творцах!..» [6, с. 3].
Из этих слов становится понятна причина серьезного разногласия между корреспондентами Садко, В. Б. и Дианиным. Для Садко и В. Б. вопрос репертуара был первостепенен. Серьезный артист не имел права на пошлый репертуар. Он был обязан просвещать публику, облагораживать вкус слушателей. Дианин же считал, что главнее артистическое дарование исполнителя — его «божий дар».
Интересен еще один факт биографии Владимира Васильевича Дианина. Его благоговейное отношение к творчеству Александра Порфирьевича Бородина не случайно. Дианин лично знал композитора. Между семьями Дианиных и Бородиных было тесное дружеское общение. Дядя В. В. Дианина — Александр Павлович Дианин, химик по профессии, являлся ближайшим сотрудником и помощником А. П. Бородина в академии.
Действительно, круг, в котором прошло детство Володи Дианина, был щедр на личности. Строчки, давшие небольшие штрихи к портретам известных композиторов, описание культурной среды, в которой вырос Владимир Васильевич, — все это является одним из звеньев в пестрой мозаике Истории русской музыки. «...Помню Блуменфельда, самостоятельно исполняющего пьесы на рояле, но в большинстве случаев аккомпанирующего пению; помню Балакирева, его блестящую, подавляющую игру на прекрасном рояле Бородина, после которой однажды, к общему изумлению присутствовавших, рояль слегка отодвинулся назад по гладкому паркету, задев нотную этажерку; помню вечно сонного и вечно сидящего неподвижно на одном и том же месте композитора Лядова, артистку Большого театра Веревкину, баса того же театра Карякина, создавшего впоследствии такой яркий тип хана Кончака в несравненной опере Бородина "Князь Игорь" при постановке на Мариинской сцене в 1890 году... Но ярче всех передо мной стоит образ А. П. Бородина, постоянно суетящегося, сопящего (он был довольно полный), зажигающего свечи, восторгающегося, подыгрывающего аккомпаниатору на своей % виолончели6. Н. А. Римский-Корсаков тоже очень рельефно запечатлелся в моей памяти. Его добродушное лицо, с большими продолговатыми очками, долговязая и довольно неуклюжая для бывшего военного фигура, слегка наклоняющаяся ко мне, все это живо стоит перед моими глазами. Н. А. казался мне каким-то сверхъестественным существом, и в его обществе я чувствовал (даже и впоследствии в юношеские годы) жуткое ощущение страха, как при чтении страшной сказки» [7, с. 1-2].
Таковы были впечатления детства и юности, в которых ключевую роль играла атмосфера погруженности в мир искусства. Не завершив музыкального образования, став титулярным советником, Дианин продолжал оставаться страстным меломаном. И его музыкально-критическая деятельность подтверждает это. Он как мог пытался изменить положение вещей. Его искренне волновало «отсутствие постоянной оперы, постоянного симфонического оркестра, отсутствие крупных музыкальных сил как в среде профессиональных музыкантов, так и в среде дилетантов». Своими мыслями поделился в интервью, опубликованном в одном из петербургских журналов [8]. И позже опубликовал фрагменты этого интервью в своей газете. Но особого резонанса подобная критика
музыкального образования и культуры в Нижнем Новгороде не имела.
В последнем выпуске «Нижегородских музыкальных новостей» он как бы подводит итоги своей деятельности: «Но я сплошь и рядом, не на полминуты, а на пятилетия опаздываю...», «А жизнь мчится вперед, время уходит и я... я остаюсь один в своем болотце. И один исход остается: уйти... Но осуществимо ли это? Я связан с Нижним Новгородом крепкими цепями. Для того чтобы их разорвать, нужно разрушить многое, а для этого необходимо иметь очень большие материальные средства или хороший казенный «бутерброд» во рту. Следовательно, это неосуществимо и я должен засохнуть, превратиться постепенно в нижегородскую музыкальную мумию, если уже не превратился в таковую» [9, с. 4].
Грустные строчки последнего выпуска подытоживают этот небольшой экскурс в музыкальное прошлое Нижнего Новгорода. «Нижегородские музыкальные новости» были попыткой, пусть не во всем совершенной, создания журнала, берущего за основу только сферу искусства. Теперь, по прошествии ста лет, можно сказать, что и «композитор из "Аккорда"», и его «противники» Садко и В. Б. делали нужное дело. Они развивали вкус публики, отслеживали музыкальные события, призывали посещать концерты. Благодаря им произошло зарождение музыкальной журналистики в провинции. Преданность музыкальному искусству, искренняя увлеченность своей деятельностью вызывают чувство глубокого уважения. Благодаря таким неспокойным людям продолжает развиваться культурная жизнь Нижнего Новгорода.
Примечания
1 29 мая 1914 года в архив библиотеки (впоследствии им. Ленина) В. В. Дианин сдал все издававшиеся номера «Нижегородских музыкальных новостей» (с № 1 по 27) с приложениями и отдельными оттисками за все время существования журнала.
2 В. Н. Кемарская была первой женой В. В. Дианина.
3 ИРМО — Императорское Русское музыкальное общество — российское музыкально-просветительское общество, действовавшее со второй половины XIX века до начала XX столетия и ставящие своими задачами распространение музыкального образования, приобщение широкой публики к серьезной музыке, «поощрение отечественных талантов». НО ИРМО — Нижегородское отделение Императорского Русского музыкального общества.
4 В № 11 от 22 апреля 1910 года помещена любопытная рецензия о концерте, на котором кроме сольных номеров была исполнена «вполне прилично и без дефектов» 1 -я часть Симфонии Гайдна Ре мажор на двух роялях в 8 рук ученицами Богородской, Рождественской, Вяловой и Макаровой. Отмечено «хорошее качество» и «оркестровое звучание» исполнителей музыкальной картины «Садко» Римского-Корсакова на 2 роялях в 8 рук (А. Левашева, В. Левашева, Соловьев, В. М. Цареградский), хотя «фортиссимо и было несколько форсированным». «Казачок» Даргомыжского исполнили на 2 роялях в 8 рук ученицы Красильникова, Виноградова, Бубнова и В. М. Цареградский «отчетливо, но без подъема».
5 Подробнее об этом см.: Коллар В. А. Музыкальная жизнь Нижнего Новгорода — города Горького. — Горький: ВВКИ, 1976. — С. 89.
6 Эту виолончель В. В. Дианин хранил у себя «как святыню».
Литература
1. Нижегородские музыкальные новости. 18 июня 1910. № 15.
2. Нижегородский листок. 25 апреля 1910. № 110.
3. Беляков Б. Н., Блинова В. Г., Бордюг Н. Д. Оперная и концертная деятельность в Нижнем Новгороде — городе Горьком. Горький, 1980.
4. Коллар В. А. Музыкальная жизнь Нижнего Новгорода — города Горького. Горький: ВВКИ,
1976.
5. Нижегородский листок. 27 апреля 1910. №112.
6. Нижегородские музыкальные новости. 28 октября 1909. № 8. Приложение к журналу.
7. Художественно-педагогический журнал. СПб., 29 марта 1910. № 6.
8. Нижегородские музыкальные новости. 20 мая 1912. № 27.
