CC BY
147
Литературоведение
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2013, № 4 (2), с. 14-19
УДК 94(47)
НИЖЕГОРОДСКИЕ КАРАМЗИНЫ В XVII ВЕКЕ © 2013 г. М.И. Балыкина
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского [email protected]
Поступила в редакцию 00.00.2013
Рассматривается история нижегородской ветви рода Николая Михайловича Карамзина. Публикуются новые сведения о роде Карамзиных, в частности, восстанавливается биография Семёна Карамзина (конец XVI века).
Ключевые слова: Карамзин, генеалогия, десятня, Смута, родословная, дворяне, Нижний Новгород.
Знаменитый русский историк и литератор Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) происходил из симбирского дворянского рода, имеющего корни на Нижегородской земле. До настоящего времени не изучена история рода Карамзиных на ее ранних этапах. В XIX веке попытку воссоздать генеалогию Карамзиных, живших в XVII веке, предприняли создатели родословного сборника В.В. Руммель и В.В. Голубцов [1, с. 363]. Им удалось установить многие общие моменты генеалогического древа рода. В то же время их изыскания не всегда можно признать удовлетворительными, так как не были перечислены все близкие родственники Семёна Карамзина, неправильно было названо имя его жены, не указаны были имена троих внуков от среднего сына Семёна. Позже небольшую статью о родословной Н.М. Карамзина в журнале «Русская старина» опубликовал В.В. Сиповский [2, с. 431-435]. В ней рассматривалась более поздняя история рода Карамзиных, а сведения по XVII веку в сокращённом виде приводились в соответствии с указанным родословным сборником. При этом В.В. Сиповский выпустил из виду ветвь Карамзиных, идущую от Курдюка Карамзина, и отметил сложность установления родословия Карамзиных на ранних этапах его истории. В течение всего XX века исследований, посвящённых предкам Н.М. Карамзина, жившим в XVII веке, не проводилось. Отдельных работ, посвященных истории рода Карамзиных на Нижегородской земле в указанный период времени, в научной литературе нет.
Очевидно, это связано с тем, что источники XVI-XVII веков по данной теме немногочисленны и сложны для изучения. Ряд архивных документов, в которых упоминаются Карамзины, были опубликованы в XIX - начале XX века
[3, 4]. Два акта, содержащих сведения по теме, вошли в сборник нижегородских документов XVI века, изданный Г.Н. Анпилоговым в 1977 году [5]. Большое значение для изучения родословия Карамзиных имеет публикация сказок (информаций), посвященных рассмотрению спорного дела о вотчинах, предпринятая А.В. Антоновым [6]. Им же опубликована сказка прямого предка знаменитого историографа -Дмитрия Семёнова сына Карамзина о его службе в Смутное время. Этим исчерпывается круг наиболее значимых опубликованных источников XVI-XVII веков, содержащих сведения о предках Н.М. Карамзина.
Для расширения состава сведений нами были привлечены к рассмотрению подлинные писцовые книги, десятни, сказки о службе Карамзиных в 1638 году, разборная книга 1675 года, списки служилых людей, хранящиеся в фондах Российского государственного архива древних актов [7-15]. Данные документы написаны скорописью на бумаге XVII века, их подлинность подтверждается филигранями (водяными знаками на бумаге). Сведения о представителях рода Карамзиных являются, как правило, лишь частью текстов, занимая от нескольких строк до страницы в документе. Вместе с тем, они имеют большое значение, так как позволяют привлечь неизвестные ранее факты и увидеть место рода Карамзиных среди других дворянских родов нижегородской служилой корпорации. Для соблюдения максимальной достоверности сведений в данной статье цитаты приводятся в точном соответствии с написанием слов в документе, знаки препинания расставлены в соответствии со смысловым значением текста.
Традиционно, вероятно, по звучанию фамилии, считается, что родоначальником Карамзи-
ных был татарин, поступивший на русскую службу в XVI веке. В словаре В.И. Даля находим сведения о слове «карамазый» - чернявый, смуглый (кара - татарск. черный) [16, с. 322]. В пользу этой версии говорит также то, что в Костроме в XVI веке служили дети боярские Карамзины с именами Ахмат, Шиахмат, Шимко (1552, 1560 годы) [17].
Судя по тому, что в гербе рода присутствует полумесяц, можно предположить, что сами Карамзины считали эту версию происхождения правильной. Но нельзя забывать, что в XVIII веке, когда в основном создавались родословия и гербы дворян, считалось престижным вести происхождение от нерусских предков, и многие русские дворяне находили в качестве родоначальников иноземцев и служилых людей из нерусских родов. Поэтому правильнее было бы утверждать, что фамилия Карамзиных является однокоренной татарскому слову «кара» - черный, оставив вопрос о родоначальнике до обнаружения новых документов.
Сведения о роде Карамзиных на Нижегородской земле начинаются с Семёна Карамзина (конец XVI века). Имя его отца неизвестно. О самом Семёне упоминаний также дошло мало. У него было три сына: Дмитрий (предок Н.М. Карамзина), Курдюк, Томило. У двух последних известны только некрестильные имена. Имя Томило С.Б. Веселовский в «Ономастиконе» отмечает как повсеместно распространённое некрестильное славянское имя, происходящее от слова «томить» и обозначающее капризного ребёнка или ребёнка, появившегося в результате трудных родов [18, с. 320]. По аналогии можно предположить, что Курдюк получил своё имя по каким-то внешним особенностям, скорее всего, по большому весу при рождении.
В актовых материалах под 1599 и 1600 годами упоминаются крестьяне Дмитрия Карамзина в селе Кубаево Нижегородского уезда [5, а 363, 387]. Значит, к этому времени, вероятнее всего, Семён Карамзин уже умер, а поместье перешло к старшему сыну, ещё не достигшему возраста новика, и вдове на прожиток. Под 1599 годом в плохо сохранившейся записи упоминается Марья Семёновская, жена Карамзина [3, а 347]. Однако в платёжнице 1608 года, книге с записями о размере платежей, взимаемых с земельных наделов, находим запись о том, что в селе Кубаево имеется земельный надел у Марфы Карамзиной, Семёновой жены, вдовы, за ней же записаны земли в деревне Ситково. Это позволило уточнить имя жены Семёна. Здесь же имеется запись о том, что в селе Кубаево пол-пол-пол чети сохи земли является поместьем Фёдо-
ра Карамзина «с снохою» [3, с. 13, 15]. Так по документам удалось установить, что Семён и Фёдор Карамзины были братьями.
Братья Карамзины дали начало двум ветвям этого рода. Сведения о потомках Фёдора Карамзина находим в десятне 1618 года, где упоминается Иван Фёдоров сын, городовой служилый человек с земельным окладом 400 чети и жалованьем «с городом» 14 рублей [11, л. 20]. Десятня - это документ, в котором записывались итоги смотра дворян и детей боярских и производилось назначение окладов. В 1622 году в разборной десятне вместе с записью об Иване появляется запись о его брате Андрее, о котором говорится, что он служит с одного поместья с братом и что поместье это «худо». Согласно десятне, Иван прибыл на разбор на коне, вооруженный саадаком (набор вооружения конного лучника) и саблей, а Андрей - на коне, с пищалью [12, л. 38об., 39, 66об., 67]. В целом это обычное состояние вооружения для представителя среднего слоя нижегородской служилой корпорации этого времени. В 1638 году при подаче сказки о своём вооружении боярину и воеводе И. П. Шереметьеву Андрей Фёдоров сын Карамзин указывает, что будет «на добром мерине, с саблею, да в пистоли, да детинка в кошу (в обозе -М.Б.)» [13, л. 649]. Следует отметить, что документ написан Андреем собственноручно, о чем имеется соответствующая запись.
В дальнейшем эта ветвь рода на Нижегородской земле до конца XVII века представлена городовыми служилыми людьми Василием Ивановым сыном и его детьми Матвеем и Алексеем, а также Андреем Андреевым сыном и Прокофием Андреевым сыном [14, л. 5, 6].
Когда умер родоначальник первой ветви Карамзиных, Семён Карамзин, неизвестно. По косвенным данным, приведенным выше, можно установить, что произошло это в самом конце XVI века. Сыновья Семёна и Марфы Карамзиных также стали членами нижегородской служилой корпорации (служилого «города»).
В десятне 1606/7 года, имеющей в своей основе десятню 1605 года, созданную при Лже-дмитрии I, находятся записи о старших сыновьях Семёна - Дмитрии и Курдюке, новиках 114го года верстания. О Курдюке Карамзине известно, что он был впервые повёрстан в службу в 1605 году. Ему был определен скромный но-вичный земельный оклад в 100 четей и выданы деньги - «первые» 5 рублей [10, л. 47]. Следует отметить, что земельный оклад определял, как правило, место человека в корпорации, а не реальное количество земли, которая ему была пожалована. К 1622 году земельный оклад Кур-
дюка Карамзина вырос до 350 четей, но в реальности он составил 225 четей с осминою, а денежное жалование осталось прежним. Разборная десятня 1622 года подробно описывает состояние хозяйства и вооружение Карамзиных. О Курдюке Семенове сыне Карамзине в ней сказано, что он «собою добр», то есть здоров, крепок, а «помесье за ним обычное... отдает пустоши в наем», крестьян и бобылей у него всего 4 человека. На службе будет на коне, вооружён саадаком и саблей. Вместе с ним на службе будет один даточный человек на мерине, с пищалью [12, л. 50, 50об.]. Позже Курдюк Карамзин упоминается в «сказке» за 1638 год, когда он описывает свою боеготовность при подготовке к крымскому походу [13, л. 610]. Наиболее поздние документальные сведения о Курдюке и его детях выявлены в разборной книге 1675 года и списках нижегородских служилых дворян и детей боярских, датируемых 1695 годом [14, л. 5об.]. В разборной книге фигурирует Иван Курдюков сын, описывается его поместье. Здесь же приводятся имена и возраст его сыновей Ивана, Фёдора и Афанасия [7, л. 62об.-63об.].
Интересно, что в известных родословиях Карамзиных вообще не фигурирует ни сам Иван, ни его дети, но зато присутствуют Антип и Василий Курдюковы сыновья [19], сведений о которых в изученных нами источниках по Нижнему Новгороду не выявлено. Можно предположить, что эти сыновья Курдюка получили поместья в других уездах, по которым и должны быть записаны в писцовых, разборных книгах и списках.
Сведения о младшем сыне Семёна Карамзина - Томиле - впервые встречаются в разборной десятне 1622 года: «Томило Семенов сын Карамзин. Окладчики сказали: собою середней, поместье за ним худо, на службе будет на коне, саадак, сабля, служить ему мочно так, потому что он был в понизовых городех. Поместья за собою в дачах сказал сто чети, крестьян три человеки да бобыль. З жалованья так будет. Жалованья з городом девять рублев» [12, л. 66об., 67].
Его сын Богдан упоминается как недоросль, то есть дворянский сын, не достигший 15 лет, в сказках 1638 года, где указано, что он будет на службе «на коне, с саблею да с пистолью, да человек в кошу» [13, л. 583]. Следует отметить, что Богдан не только знал грамоту и мог сам за себя расписаться, но и расписался в сказках еще за четырёх дворян и детей боярских.
С 1659 года начал служить государству сын Богдана Степан, который к 1675 году имел поместье в 114 четей пашенной земли и 8 кре-
стьянских и бобыльских дворов, а также трёх деловых людей. Степан был экипирован для службы так же, как и его отец 37 годами ранее: «На государеве службе будет на коне, пара пистолей, за ним человек в кошу», сообщает документ [7, л. 65об.-66об.]. Здесь же указано, что у Степана имеется трое малолетних сыновей -Пётр (11 лет), Иван (2 года), Михаил (1 год). Все они будут продолжать службу в петровское время [1, с. 363].
Наибольший интерес для исследователей представляет ветвь рода Карамзиных, идущая от Дмитрия Семёновича Карамзина, который считается прямым предком Н.М. Карамзина. Дмитрий, вероятно, был старшим сыном Семёна и Марфы Карамзиных, о чём говорит тот факт, что в 1600 году во время проведения процедуры отказа поместья «немчину» Фёдору Мартемьянову в качестве одного из свидетелей приведен «села же Кубаева... Дмитрея крестьянин Карамзина...» [5, а 387]. Это заставляет предположить, что часть поместья Семёна Карамзина к 1600 году перешла Дмитрию как старшему сыну после смерти отца, а часть осталась «на прожиток» вдове с двумя младшими детьми, что являлось обычной практикой в это время. Сколько лет на этот момент было Дмитрию, неизвестно, но изучение документов конца XVI века показывает, что практиковалась передача части поместья умершего отца старшему сыну, если тому было 11 и более лет. Постоянная потребность государства в воинах заставляла в XVI-XVII веках учитывать сыновей дворян и детей боярских, как будущих служилых людей, едва ли не с момента рождения. Записи о наличии малолетних сыновей и братьев часто встречаются в разборных десятнях и иных документах, где фиксировалась боеготовность служилых «по отечеству», причем зачастую отмечались даже сыновья нескольких недель от роду. Своеобразный рекорд по нижегородским служилым людям удалось зафиксировать для Василия Жедринского, занесенного в разборную книгу 5 недель от роду [7, л. 13об.]. При Лжедмитрии I в 1605 году Дмитрий Карамзин был поверстан в городовые новики с земельным окладом в 250 четей и денежным жалованьем 7 рублей [10, л. 36, 36об.]. В силу нехватки денег в государстве реально было выдано 3,5 рубля.
Таким образом, высказывание В.В. Сипов-ского о том, что род Карамзиных «является на сцене исторической жизни русской при самозванце, обстоятельство, постоянно замалчиваемое даже в оффициальных бумагах» неверно как в своей фактической части (род появляется на страницах документов раньше), так и в части
негативного оттенка в оценке службы Дмитрия Карамзина [1, с. 432]. Верстание новиков и выдача денежного жалования при Лжедмитрии I, который на тот момент был принят боярской верхушкой и всем обществом как законный государь, было проведено по всему государству, и Дмитрий Карамзин был всего лишь одним из многих тысяч служилых людей, повёрстанных в службу в это время.
В дальнейшем, к 1618 году, Дмитрий Карамзин повысил свой статус и стал уже дворовым служилым человеком с окладом в 500 четей земли и денежным жалованием в 14 рублей, регулярно выплачиваемым из финансового приказа Костромской четверти [11, л. 13об., 14]. Это может считаться значительным повышением по социальной лестнице. В годы правления Василия Шуйского Дмитрий Карамзин находился на службе в Нижнем Новгороде под началом воевод Александра Репнина и Андрея Алябьева, во время осады Нижнего Новгорода «воровскими людьми», как пишет сам Дмитрий, он «в осаде сидел и осадную нужу терпел» [6, с. 239]. В сказке о своей службе в это время Дмитрий Семёнович рассказывает об участии в боях под городом Балахной и селом Богородским. Далее повествуется о взятии нижегородскими войсками городов Мурома, Касимова, о походе во Владимир и под Кадницы, о взятии Арзамаса. Во всех событиях Смуты, участником которых ему пришлось быть, Дмитрий Карамзин принимал участие на стороне законной власти. Сам он так сказал о себе: «А вору тушинскому и колушскому и иным ворам креста нигде не целовывал и в ызмене и в воровстве нигде не бывал» [6, с. 240]. Надо отметить, что далеко не все дворяне того времени могли о себе сказать такие слова. За верную службу государству царь Михаил Фёдорович Романов наградил Карамзина в 1614 году вотчиной в сельце Ситкове Березопольского стана Нижегородского уезда. Вотчина, в отличие от поместья, могла быть подарена, продана, передана по наследству, поэтому такое пожалование считалось большой наградой. Вотчина Дмитрия Карамзина составила 70 четей (или четь с осми-ною от податной единицы сохи) земли, то есть примерно 35-36 гектаров земли.
Приведенные выше сведения о службе Дмитрия Карамзина сохранились в документах 1628-1629 годов. В статье, сопровождающей их публикацию, А.В. Антонов подробно рассмотрел содержание документов и показал, что они касаются спорного дела о вотчинах между московскими жильцами и нижегородскими дворянами. Московские жильцы Кузьма и Иван Ве-
льяминовы, Иван и Михаил Милославские и еще четырнадцать человек попытались завладеть землями нижегородцев, заявив, что вотчины они «вылгали» и что при Шуйском многие из них якобы были в измене. В ответ на необоснованные обвинения нижегородцы, в том числе и Дмитрий Карамзин, представили документы, подтверждающие их службу Василию Шуйскому, и подали «сказки» о своей службе и службе своих отцов в царствование Шуйского. «И государь царь и великий князь Михаиле Федорович всея Русии тех всех речей слушал и велел жилцом Кузме Вельяминову с товарыщи отказать, а у нижегородцов тех вотчин отъимати не велел и велел им теми своими вотчинами владе-ти по-прежнему» [6, с. 197].
Кроме указанной вотчины, у Дмитрия Карамзина к 1622 году в поместье было ещё 172 четверти земли. В вотчине и поместье всего было 9 крепостных крестьян и 7 бобылей, что в целом чуть больше среднего показателя по нижегородской служилой корпорации. О самом помещике сказано, что он «собою добр», то есть физически крепок. Денежное жалование Дмитрий Карамзин получал из Костромской чети 18 рублей, что позволило ему хорошо экипироваться. Он был готов выйти на службу с дополнительным человеком на мерине и с вооружением, сам будучи на боевом коне и имея ещё одного запасного коня [12, л. 23, 23об.]. В писцовой книге 1622 года упоминается двор нижегородца Дмитрия Карамзина на Большой Мостовой улице Нижнего Новгорода [4, а 65].
В целом можно сказать, что, хотя Дмитрий Карамзин и не вошел в высшие слои российского дворянства, но, благодаря верной службе, стал вотчинником, могущим материально полностью обеспечить себя и свою семью.
В 1622 году Дмитрию Карамзину было около 35 лет. В десятне 1622 года приводятся сведения не только о самих служилых людях, но и о наличии у них сыновей. Но в этом документе ни у одного из братьев Карамзиных, включая Дмитрия, не указаны сыновья. При этом из более поздних документов известно, что у всех у них сыновья были (у Курдюка, например, было трое сыновей). Можно предположить, что до 1622 года детей у них не было, либо рождались только дочери, которые в десятне не указывались.
По изысканиям генеалогов XIX века известно, что у Дмитрия Семёновича Карамзина было по крайней мере двое детей: Анна и Василий [1, с. 163]. В.В. Руммель и В.В. Голубцов пользовались документами о передаче поместья после смерти Дмитрия Карамзина в 1634 году его сыну Василию. Не исключено, что эти материалы
находились в семейном архиве Карамзиных. Кроме того, В.В. Сиповский указывал, что в 1629 году Василий был новиком на службе в Нижнем Новгороде [2, с. 433], что вызывает сомнения. Ведь это означает, что в 1629 году Василию было не менее 15 лет и тогда непонятно, почему он не был указан в десятне 1622 года как сын Дмитрия Карамзина.
Уточнить сведения о потомках троих сыновей Семена Карамзина удалось по спискам служилых людей середины и конца XVII века.
Впервые сведения о сыне Дмитрия Карамзина находим в документах 1637 года. В списке служилых людей упоминается как недоросль, не поспевший в службу «с 364-х чети Васка Дмитриев сын Карамзин, 8 лет» [9, л. 25]. А в 1643/44 в списках, из материалов о калмыцкой посылке Васка Дмитреев Карамзин упоминается как невёрстанный недоросль, живущий с отцовского поместья [14, л. 21]. С той же формулировкой здесь упоминается и Богдашко Томи-лов сын Карамзин.
Таким образом, удалось установить, что Василий, сын Дмитрия Карамзина, прапрадед Н.М. Карамзина, родился в 1629 году. Он никоим образом не мог быть в 1629 году новиком, как указывал В.В. Сиповский, хотя и мог учитываться в списках служилых людей как недоросль.
Следующее поколение потомков Дмитрия Карамзина представлено его внуком Петром Васильевичем. Сразу же отметим, что, кроме Петра, в документах по Нижнему Новгороду имеются ещё четверо Карамзиных с отчеством Васильевич: это Матвей, внук Фёдора, а также Алексей, Сергей и Тимофей - внуки Курдюка Карамзина [7, л. 78об., 79].
Пётр Васильевич Карамзин, прадед Н.М. Карамзина, - жилец в начальных людях, упоминаемый с 1667 года, в 1692 и 1699 годах пожалованный вотчинами в Нижегородском уезде. Он был женат на Анне Васильевне Суровцовой. В исследованных нами документах по Нижнему Новгороду он упоминается два раза: в 1667 году - как живущий с отцовского поместья и не верстанный в службу новик [8, лл. 38, 42], и в Переписной книге 1678 года - как владелец двора, расположенного близ церкви Воскресения Христова в Нижнем Новгороде [4, с. 365]. По данным В.В. Сиповского, его имя не раз встречается в числе награжденных «за чигиринскую службу», «за киевскую», «для вечнаго миру с польским королем», «за службу крымскаго походу». Под 1692 годом он записан «в разряде в боярской книге стряпчих». В 1698 году Петр Васильевич «поступился детям своим нижегородскими вотчинами» [1, с. 433].
Изученные материалы по истории рода Карамзиных в XVII веке позволили значительно расширить круг сведений о представителях рода и подтвердили, что ветвь, идущая от Семёна и Дмитрия Карамзиных, была наиболее успешной в плане карьеры. Прадед Н.М. Карамзина Пётр Васильевич к концу века стал московским жильцом и уже был связан с Нижегородским уездом только чисто имущественными делами. В целом о роде нижегородских Карамзиных в XVII веке можно сказать, что его представители были незнатными служилыми людьми среднего достатка, тесно связанными родственными узами с другими нижегородскими служилыми родами. Как десятки и сотни других дворян и детей боярских, они несли воинскую службу. Особенно стоит отметить, что ни один из Карамзиных во время Смуты не был замечен на стороне противников законных властей, а Дмитрий Семёнович особо отличился своей верной службой законным государям, за что и был вознаграждён правительством Михаила Романова.
В XVIII веке род фактически теряет связи с Нижегородской землей, Карамзины получили поместья в Симбирске, и дальнейшая история рода уже связана в основном с этим краем.
Выражаю искреннюю благодарность сотрудникам Российского государственного архива древних актов А.В. Антонову и С.В. Сирот-кину за консультации и помощь в работе с документами из фондов архива.
Список литературы
1. Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т.1. СПб.: Издание А.С. Суворина , 1886. 608+11 с.
2. Сиповский В.В. О предках Н.М. Карамзина // Русская старина. 1898. Т. 93. № 2. С. 431-435.
3. Нижегородские платежницы 7116 и 7120 гг. М. 1910.
4. Писцовая и переписная книги XVII века по Нижнему Новгороду, изданные археографической комиссией. СПб., 1896.
5. Анпилогов Г.Н. Нижегородские документы XVI века (1588-1600 гг.). М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1977. 462 с.
6. Антонов А.В. Сказки дворян Нижегородского ополчения о службе в 1606-1610 гг. // Русский дипломатарий. Выпуск 6. М: Памятники исторической мысли, 2000. С . 212-240.
7. РГАДА. Ф.210. Владимирский стол. Кн. 3.
8. РГАДА. Ф.210. Владимирский стол. Кн. 4.
9. РГАДА. Ф.210. Владимирский стол. Ст. 72.
10. РГАДА. Ф.210. Дела десятен. Кн. 9.
11. РГАДА. Ф.210. Дела десятен. Кн. 11.
12. РГАДА. Ф.210. Дела десятен. Кн. 12.
13. РГАДА. Ф.210. Московский стол. Д. 129.
14. РГАДА. Ф.210. Московский стол. Д. 186.
15. РГАДА. Ф.210. Разрядные вязки. Оп. 8. Ед.хр. 21.
16. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.П. СПб. - М.: Изд-во «Товарищество М.О. Вольфа», 1905. 1017 с.
17. http://rosgenea.ru
18. Веселовский С.Б. Ономастикон. М.: «Наука». 1974. 382 с.
19. ru.rodovid.org
NIZHNI NOVGOROD KARAMZINS IN THE 17th CENTURY M.I. Balykina
The history of the Nizhni Novgorod branch of the family of the famous Russian historian Nikolai Karamzin is examined. New data about the Karamzin family are published, in particular, concerning the biography of Semyon Karamzin (late 17th century).
Keywords: Karamzin, genealogy, the Time of Troubles, nobility, Nizhni Novgorod.
