CC BY
73
© А.И. Сизоненко, 2008
УДК 94(899):001 ББК 63.3(7Уру)+72.3
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ВАВИЛОВ В УРУГВАЕ
А.И. Сизоненко
Последняя зарубежная командировка Н.И. Вавилова (в Латинскую Америку в 1932-1933 гг.) до сих пор не получила достаточного освещения в научной литературе. Автор предпринял попытку восполнить этот пробел во время собственной поездки в Уругвай, состоявшейся с целью поиска материалов о пребывании советского ученого в этой стране. Автором было осуществлено знакомство с людьми, сохранившими связанные с Н.И. Вавиловым архивы, которые могут помочь осветить латиноамериканскую страницу его жизни, а также уточнить оценку его деятельности латиноамериканскими учеными.
Ключевые слова: Латинская Америка, Уругвай, ученые, биографии ученых, ботаника, международные научные связи.
Свою последнюю зарубежную командировку прославленный советский ученый, академик Николай Иванович Вавилов совершил в Латинскую Америку в 1932-1933 годах. По возвращении он собирался подготовить серию очерков об этой поездке, но успел написать только о Бразилии. Напряженная работа, всевозможные заботы, а потом и арест в 1940 г. помешали ему исполнить этот замысел. Поэтому в вышедшей посмертно его книге «Пять континентов» из 14 латиноамериканских стран, которые он посетил, Бразилия так и осталась единственной. К сожалению, об этом путешествии Н.И. Вавилова, хотя и писалось не раз, мы, в сущности, знаем очень мало. Многие факты в этих публикациях повторяются, кочуют из одной в другую, хотя самих этих фактов не так уж много. Это обстоятельство связано с двумя причинами: скудостью документов об этой командировке в отечественных архивах (часть из них, наверняка, была изъята при аресте ученого и потом пропала) и, что еще более существенно, фактическим отсутствием в наших библиотеках тех латиноамериканских источников, в которых есть сведения об этой поездке. Только тщательное знакомство непосредственно на месте (то есть в Латинской Америке) с подобного рода материалами, а также поиски людей, у которых сохра-
нились личные архивы, связанные Н.И. Вавиловым, могут помочь осветить в полной мере латиноамериканскую страницу его жизни, а также найти оценки деятельности Н.И. Вавилова латиноамериканскими учеными. Именно такая возможность представилась автору данного очерка во время его кратковременной поездки в Уругвай в марте 2001 г., предпринятой с целью найти материалы о пребывании Вавилова в этой стране.
Удача сопутствовала мне буквально с первых часов после прибытия в Монтевидео. Уже на второй день мне сообщили, что в приемной российского посольства меня ждет некий господин. Вхожу, знакомлюсь с Теофило Хенри. В руках у него толстая папка. Выясняется, что его отец, тоже Теофило, дважды встречался с Н.И. Вавиловым - в Ленинграде весной 1932 г. и в Уругвае в ноябре того же года. Содержимое папки оказалось поис-тине бесценным: неизвестные у нас фотографии Вавилова, сделанные в Ленинграде и Уругвае на сельскохозяйственной экспериментальной станции «Эстансуэла», текст выступления Хенри 28 июля 1932 г. перед инженерами-агрономами Уругвая о поездке в Россию.
Хенри рассказывал своим слушателям, что поехал в СССР - страну, которая «была тогда почти неизвестной для всего мира». Перед тем он находился в командировке в Германии, где известный немецкий ботаник Баур рекомендовал ему для совершенствования зна-
ний посетить Всесоюзный институт растениеводства (ВИР) в Ленинграде. Баур, хорошо знакомый с Вавиловым, согласовал с ним программу пребывания Хенри в СССР и дал уругвайскому ботанику соответствующие рекомендации. «С того момента, - вспоминал Хенри о ВИРе, - не могу сказать иначе, я не переставал удивляться, прежде всего, величию этого института, который считается самым большим в мире и работает в обстановке исключительной организованности. Все вращается в нем вокруг великого ума его директора, знаменитого профессора Н.И. Вавилова.
Этому институту ужа 40 лет. До 1920 г. он возглавлялся профессором Регелем, а затем был передан профессору Вавилову, который поднял его на ту высоту, которой он сейчас достиг благодаря его, Вавилова, исключительным способностям великого организатора» [9, р. 17].
Хенри с восторгом рассказывал своим слушателям о работе ВИРа, его важнейших достижениях и экспериментальных станциях, о том, что сотрудниками института комплексно на основе теорий Вавилова изучаются более 300 культурных растений. Он отметил таких ученых ВИРа, как Иванов, Максимов, Карпеченко, Лебедев, назвав их «наиболее признанными в научном мире».
«Одним словом, - подчеркивал в заключение Ханри, - ВИР - это такое учреждение, которое на сегодня является одним из крупнейших в мире институтов по современным агрономическим исследованиям» [9, р. 19]. В опубликованном тексте этой лекции помещена фотография: Хенри вместе с Вавиловым и Букасовым в рабочем кабинете Николая Ивановича.
Впрочем, этот снимок оказался не единственным. Сын Хенри в тот же день переснял для меня фотографии, сделанные в 1932 г. в «Эстансуэле». На них Бергер, Хенри, Фишер -уругвайские ботаники - вместе с Вавиловым. В фигуре Вавилова чувствуются столь типичные для него динамизм, экспрессия, глубокий интерес ко всему окружающему. Под двумя снимками надписи, сделанные рукой Хенри: «Вавилов выглядит явным оптимистом» и «Вавилов: согласуется ли это с теорией?».
Теофило-младший рассказывал, что его отец до последних лет своей жизни с глубоким уважением и теплотой вспоминал о Н.И. Вавилове. И вот что он сообщил со слов
своего отца в заключение нашей встречи: «В 1945 г. или 1946 г. отец приехал в Буэнос-Айрес. Когда в отеле он стал заполнять анкету гостя и сказал, что живет в “Эстансуэле”, к нему подошел какой-то человек и спросил его по-немецки, действительно ли он работает в “Эстан-суэле”. Отец ответил утвердительно. Тогда этот человек сказал, что он - немец, в годы войны сидел вместе с Вавиловым в тюрьме и много слышал от него об “Эстансуэле”. Отец спросил о состоянии Вавилова. В ответ услышал: “В таких условиях, какие создали Вавилову, никто не мог выжить”». Кто был этот немец? Возможно, это был какой-нибудь антифашист-коммунист. Где он сидел с Вавиловым - в Москве или Саратове - сейчас уже не установить, но факт этот вполне правдоподобен. Вопрос Хенри о состоянии Вавилова не был случаен, уругвайские ученые не знали о судьбе Вавилова [1-3].
На следующий день после этой встречи я направился в местечко «Эстансуэла», по имени которой называется и одна из пяти действующих в Уругвае региональных опытных сельскохозяйственных станций. Располагается она в 200 километрах от Монтевидео, недалеко от первого в Уругвае города Колония. Свернув в сторону, мы покатили по узкой дороге, обсаженной высокими деревьями. Окрестные пейзажи удивительно напоминали наши степные равнины юга России. Но вот и «Эстансузла». Работы в ней ведутся главным образом по пшенице, кукурузе, подсолнечнику и в области животноводства.
Любезно встретивший меня директор станции Хосе Сильва - плотный загорелый уругваец средних лет - рассказал о работе станции, показал ее лаборатории, провел по территории станции, которая представляет, на наш взгляд, весьма солидное научно-исследовательское заведение с опытным составом сотрудников. Среди них были стажеры из Аргентины, Бразилии, Парагвая. Сильва в 1994 г. присутствовал на столетии ВИРа и не раз вспоминал свои петербургские впечатления.
Главным для меня объектом на территории станции стал мемориальный дом-музей Альберто Бергера, который 43 (!) года - с 1914-го по 1957 г. являлся бессменным директором располагавшегося на территории «Эс-тансуэлы» Института фитотехники и национального семеноводства. Здесь же, в «Эстансуэле», в 1932 г. он принимал гостя из далекой
России. Бергер - фигура незаурядная не только в агрономическом и ботаническом мире. Обладатель многочисленных научных и почетных титулов, доктор философии, он был известен далеко за пределами Уругвая. Мне довелось читать его блестящие доклады, произнесенные на годовщинах, связанных с Гете.
Дом Бергера сохраняется с 1957 г. в его первозданном виде. Ничего не изменилось и вокруг него. Сама могила Бергера невдалеке -в саду. Когда я подходил к дому, то в руках у меня уже была фотография, на которой Вавилов был снят у этого дома вместе с группой сотрудников «Эстансуэлы». Я увидел то самое крыльцо и ступени, на которых стоял Николай Иванович, те поля, которые открывались перед ним. В этот момент я реально ощутил столь волнительное для историка чувство связи времен и, конечно же, сфотографировал столь памятное место. Но не менее приятные открытия ждали еще впереди.
В одной из комнат научного корпуса Сильва показал мне большой деревянный ящик, до краев забитый какими-то бумагами. «Архива в настоящем смысле слова у нас нет, - сказал он, - но мы собрали все, что относится к истории “Эстансуэлы”, отбирайте, что вам нужно». Сильва ушел, а я занялся разбором этих бумаг. Находки не заставили себя ждать: фотография, на которой Вавилов запечатлен среди участников (один из них Бергер) какого-то совещания, статьи уругвайского ботаника Густаво Фишера и других его коллег, в которых говорилось и о Вавилове, переведенные на испанский работы Николая Ивановича и т. д. Здесь же тексты лекций Бергера в университетах Бразилии и Уругвая, относящиеся к 1947 г. и сентябрю 1948 г., в которых он критикует Лысенко и Презента, осуждает разгром советской генетики.
При чтении этих публикаций постепенно складывался своего рода уругвайский портрет Вавилова, фактически у нас неизвестный и вместе с тем существенно дополняющий облик нашего знаменитого ученого.
Итак, прежде всего, когда же в Латинской Америке, и в частности в Уругвае, узнали о Вавилове? Первые сведения о нем появляются в трудах местных ученых еще в 1920-е годы. В 1924 г. его имя громко прозвучало в Ресифе (Бразилия) на конгрессе ассоциации агрономов этой страны. В 1928 г. Ж. Бергер в своей работе
«Сельскохозяйственные наблюдения» писал, что «заслуживают внимания широкие исследования - адаптации, проводимые в Институте прикладной ботаники, действующем в Ленинграде под руководством профессора Н.И. Вавилова». Далее он посвятил целую страницу работе института, сказал о законе гомологических рядов, открытых Вавиловым. Бергер знал Вавилова не только по его трудам. О своих встречах с Вавиловым ему не раз рассказывал Хенри, поэтому директор «Эстансуэлы» встретил Вавилова уже почти как старого знакомого. В кабинете Бергера они вели переговоры о сотрудничестве (беседы шли на немецком языке, которым, как известно, Николай Иванович владел свободно, к тому же Бергер, Хенри и Фишер были уроженцами Германии), вместе они выезжали на опытные площадки. Вавилов подарил Хенри книгу «Земледельческий Афганистан», написанную им вместе с Д. Букиничем.
Немногим более недели пробыл Николай Иванович в Уругвае, но за это короткое время он успел не только побывать в «Эстансуэле», но и хорошо познакомиться со своими коллегами и их работами, участвовал во встречах со специалистами Министерства сельского хозяйства, договорился о начале научного сотрудничества. После его отъезда по дальнейшему маршруту - в Бразилию - память о Вавилове в Уругвае продолжала сохраняться. В августе
1934 г. в выходившем в Уругвае журнале - органе Ассоциации инженеров-агрономов Г. Фишер в статье «Начальные шаги генетики применительно к сельскохозяйственному производству на Рио Плате» в ряду крупнейших генетиков мира так характеризовал Вавилова: «Генетик высокого полета, неутомимый путешественник, завоевавший всеобщую симпатию, он по возвращении с конгресса в Итаке, где советская делегация выступила с таким блеском, посетил также “Эстансуэлу”. Молодой руководитель генетической прикладной школы России, поддерживаемый армией превосходных специалистов, поставил свою организацию на первый план среди всех наций» [11, р. 49].
Перу того же Фишера принадлежит статья «Н.И. Вавилов», опубликованная в следующем (1935) году. «Вавилов, - говорилось в ней, -глубоко симпатичный человек и динамичная личность, излучающая оптимизм, несмотря на тяжелые времена мировой депрессии» [7, р. 7].
Фишер подчеркнул, что Вавилова с энтузиазмом поддерживает буквально целая армия специалистов, на Конгрессе в 1932 г. в Итаке (США) он выступил с фундаментальным докладом. Особенно он отметил, что с приходом в 1920 г. Вавилова к руководству Институтом прикладной ботаники у его сотрудников появились возможности для «беспрецедентного взлета» [ibid., р. 8], и далее подробно рассказал о том размахе, который приняла работа ВИРа.
После посещения «Эстансуэлы» Вавиловым между Уругваем и ВИРом начался обмен научной литературой. Труды советских ботаников стали значительно ближе их уругвайским коллегам. Сам Вавилов в своих работах не раз упоминал имена Бергера, Хенри и Фишера, которые продолжали помнить своего гостя из далекой России. В этом отношении показательно письмо полпреда СССР в Уругвае А. Минкина Вавилову от 29 августа
1935 года. «С группой инженеров-агрономов из “Эстансуэлы” - Бергером, Фишером и Генри, - сообщал Минкин, - часто вспоминаем Вас. Они по-прежнему влюблены в Вас и за честь почитают вспоминать о былых встречах с Вами и о наличии у них каких-либо знаков внимания с Вашей стороны» [4, с. 146].
Имя советского ученого действительно не только осталось в памяти уругвайских ботаников, но и продолжало упоминаться в их работах. В 1941 г. Бергер в одной из своих статей писал: «С тех пор как русская школа по инициативе и при постоянном личном руководстве ее главы
Н. Вавилова провела большие экспедиции с целью найти формы интересных дикорастущих растений для их гибридизации с их культурными сородичами, был достигнут существенный прогресс в объяснении вопроса о происхождении культурных видов...» [10, р. 48]. Вавилов и его сотрудники в своих поездках и экспедициях почти по всем континентам обнаружили в разных местах исключительное скопление форм.
Вторая мировая война оборвала начавшие развиваться советско-латиноамериканские научные связи. В Уругвае, как и вообще за рубежом, не знали о трагической судьбе Вавилова, но не забывали о нем. В 1944 г. группа уругвайских ботаников запрашивала через дипломатическую миссию СССР в Монтевидео о Вавилове, но ответа не получила. Они же спрашивали о Николае Ивановиче и участников первой со-
ветской послевоенной экспедиции ботаников и астрономов в Южную Америку (1947 г.). Возможно, от них им стало известно о том, что Вавилова вот уже как насколько лет нет в живых. Однако уругвайские ботаники по-прежнему опирались на огромный авторитет и не потерявшие своей актуальности труды Вавилова. В этом плане особенно положительную роль сыграл А. Бергер. В 1946 г. в своей книге «Агрономия. Методологические советы» он подчеркнул важный вклад Вавилова в разработку вопроса о географических центрах распространения культурных растений, напомнил о его докладе на эту тему на генетическом конгрессе в Берлине в 1928 г. [5, р. 293]. «Вавилову, - писал Бергер, -мы обязаны также и другим вкладом - в фитогенетику, благодаря применению теоретических методов. Я говорю о его законе о гомологических рядах, изложенных в различных работах» [ibid.]. И далее Бергер отмечает, что идеи «знаменитого русского ученого» послужили основой для исследователей других стран [6, р. 295, 296].
Бергер внимательно следил за состоянием биологической науки в СССР, за развернувшимся в тот период наступлением лысенков-щины, суть которой сразу же уловил. В этом плане особый интерес представляют лекции Бергера в Университете Порто-Алегре (Бразилия) в сентябре 1947 года. В первой из них он, в частности, говорил: «Удивляет, что, начиная с 1935 г., генетическая школа, основанная в Советском Союзе Лысенко и Презентом, в своей теоретической аргументации не только опирается на идеи примитивного дарвинизма, но и выступает в агрессивной манере, с пренебрежением к выдающимся заслуженным исследователям, к новейшей генетике, которая в силу ясности и достоверности может считаться “классической”» [8, р. 198]. Бергер разбирает «положения» теории Лысенко и дает им резко критическую оценку. Он подчеркивает, что «идеи Лысенко и его сторонников не разделяются представителями классической генетики, включая группу исследователей из Советского Союза» [ibid., р. 199]. Бергер сообщает своим слушателям, что написал в связи с этим статью «Современные дискуссии о “новой советской генетике”» и направил ее в аргентинский журнал «Наука и исследования».
Особый интерес представляет вторая лекция Бергера, прочитанная им в университете
Монтевидео буквально по следам печально известной августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г., за которой уругвайский ученый внимательно следил. Бергер подчеркивает, что «за эти дни телеграф сообщает нам о реакции руководящих деятелей советской генетики (речь в данном случае шла о Лысенко и его сторонниках) на противоположные мнения». Результатом сессии ВАСХНИЛ, как отмечает Бергер, стало смещение представителей классической советской генетики с их постов за то, что они поддерживали «нежелательные» идеи. В качестве единственного образца советской генетики допущен только «мичуринизм», базирующийся на материализме в противовес «вейеманизму-морганиз-му», объявленному псевдонаучным учением. Результаты сессии не удовлетворили Бергера, он их не принял. «Мы, - подчеркнул он, - должны воздержаться до будущего относительно научных результатов этого нового направления русской генетики» [8, р. 400].
Эта сессия, стремившаяся покончить и с вавиловским наследием, нисколько не повлияла на отношение Бергера к памяти великого ученого. В статье «Иммунная генетика и защитная селекция культурных растений», написанной в 1953 г., Бергер вновь возвращается к имени Вавилова, называя его «великим русским ученым», дает высокую оценку его теории «генетических центров» [12, р. 13].
Смерть Бергера в 1957 г. не позволила ему увидеть полный крах лысенковщины и порадоваться возрождению имени Н.И. Вавилова. Ушел к тому времени из жизни и Фишер. Однако Хенри (он дожил до преклонного возраста и скончался в 1985 г.) знал о полном триумфе Вавилова и, как рассказывал мне его сын, очень радовался этому обстоятельству.
С 1960-х гг. российские и уругвайские ботаники поддерживают между собой постоянные научные контакты, обмениваются визитами. В 1995 г. Уругвай, в том числе и «Эс-тансуэлу», посетила делегация Российской академии сельскохозяйственных наук и ВИРа. Она подписала соглашение о научном сотрудничестве, реализация которого, как отмечали обе стороны, может проходить в полной мере в духе вавиловских идей.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Амусин, А. «Я служил Родине, а не правительству» / А. Амусин // Волга. - 1991. - N° 2.
2. Вавилов, Ю. Н. Голгофа. Архивные материалы о последних годах жизни академика Вавилова (1940-1943) / Ю. Н. Вавилов, Я. Г. Рокитянский // Вестн. РАН. - 1993. - № 9.
3. Поповский, М. Дело академика Вавилова / М. Поповский. - М. : Книга, 1991.
4. Сизоненко, А. И. Становление отношений СССР со странами Латинской Америки. - М. : Наука, 1981.
5. Agronom^a. Consejos metodologicos. -Montevideo, 1945.
6. Agronom^a. Consejos metodologicos. -Montevideo, 1946.
7. AGROS. - Montevideo, 1935. - № 3.
8. Boerger, А. Selection de Conferencias / Alberto Boerger. - Montevideo, 1949.
9. Ensefianzas de la investigacion europea contemporanea para ambiente agronomico. -Montevideo, 1932.
10. Pensamiento perauno. - Lima, 1941. - № 6.
11. Revista de la Asociacion de ingenieros agronomos. - Montevideo, 1934. - № 8.
12. Revista de la Asociacion de ingenieros agronomos. - Montevideo,1953. - № 93.
NIKOLAY IVANOVICH VAVILOV IN URUGUAY
A.I. Sizonenko
The last N.I. Vavilov’s foreign trip (to Latin America in 1932-1933) had not described in Science till now. The author made an attempt to fill this gap during the trip to Uruguay to find the evidences of Soviet Scientist’s Residence in this country. The author had met the people having kept N.I. Vavilov’s Archives which could help describe his part of life in Latin America and also specify Latin American Scientists’ estimate of his activities.
Key words: Latin America, Uruguay, scientists, scientists' biography, botany, international scientific relations.
