CC BY
28
УДК 140
Солтаева М.А. студент 2 курса Джейранова М.О. студент 2 курса ФГБОУ ВО Саратовский ГМУ им. В. И. Разумовского Минздрава России
Россия, г. Саратов НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ О ЧЕЛОВЕКЕ И ЕГО СВОБОДЕ
Аннотация: в статье разбираются разные аспекты понимания свободы в трудах Николая Бердяева и параллельно проводится анализ отношений философа с современной ему общественной философией.
Ключевые слова: Бердяев, свобода, творчество, религиозная философия, человек, вера.
Soltaeva M.A.
Student 2 course
Saratov State Medical University them V.I. Razumovsky
Russia, Saratov Dzheyranovа M. O.
Student 2 course
Saratov State Medical University them V.I. Razumovsky
Russia, Saratov
NICKILAY BHERDYAEV ABOUT A HUMAN AND HIS FREEDOM
Abstract: The article analyses various aspects offreedom's understanding in the writings of Nikolai Berdyaev and concurrently analyzes the philosopher's relations with contemporary social philosophy.
Keywords: Berdyaev, freedom, creativity, religious philosophy, man, faith.
Любая работа, в заглавии которой присутствует слово «свобода» может сразу настроить своего будущего читателя на множество различных ладов. Хочется немедленно спросить, о какой свободе речь, физическая ли она, политическая, или духовная; от чего она освобождает и главное — для чего? Множество проблем видится здесь. Может случиться так, что две свободы противоречат друг другу, или так, что с позиции одной свободы вторая выглядит несвободной, и это только верхушка айсберга.
В данной статье я намерена осветить некоторые аспекты этой многозначности на примере русского философа Николая Александровича Бердяева, взятого как в качестве автора, поставившего понятие свободы в центр своего философского творчества, так и в качестве персонажа истории русской философии.
Ещё в бытность студентом Бердяев оказался захвачен молодёжными веяниями того времени: общее стремление к преобразованию российского самодержавия, желание так или иначе добавить в существующий
политический строй свободы, привело к образованию множества тайных обществ и кружков левополитического толка. За причастность к этому движению Бердяев даже успел подвергнуться каре закона: был исключён из университета, провёл месяц в тюрьме и два года в ссылке. 10 Этот период жизни философа не был продуктивен в смысле творчества (единственная ранняя его книга — «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» — была написана чуть раньше и посвящена Н. К. Михайловскому), но и обходить его вниманием нельзя. Здесь содержится один тех самых оттенков понимания свободы — оттенок свободы политической, в смысле освобождения угнетённых действующими традициями масс. Очень скоро Бердяев откажется от такого понимания свободы, во всяком случае его отношение к марксизму уже в 1904-м году, в период публикаций в санкт-петербургском «Новом Пути» становится откровенно негативным.
Согласно современнму расхожему представлению, теология и религиозная философия представляют собой нечто, существующее в абсолютном отрыве от социальной мысли, во всяком случае, той, что привела в итоге Российскую Империю к событиям 1917-го года. Наш пример показывает, что это не совсем так. Николая Бердяева называют религиозным философом. В 1911-м году Бердяев публикует книгу, озаглавленную «Философия свободы», в которой подвергается достаточно подробной критике философские установки последних веков. Основной круг вопросов господствующей тогда философской проблематики составляли вопросы познания, гносеологические темы. Сам этот факт уже является причиной того, что философия в современности находится в состоянии кризиса: мысль, которая должна иметь дело с бытием, миром, реальностью, наконец, с человеком и его свободой, вместо этого занята постановкой всего этого под сомнение. Реальность и человек в ней становятся фантомами. Свобода здесь мыслится уже как освобождение от необходимости сомневаться в познании. Что же касается религиозности, эта работа не завязает в твёрдых христианских догмах, и написана она не в практических интересах конкретной христианской церкви; напротив, религия понимается мыслителем широко и, опять же, свободно. «Лишь мысль религиозна, лишь жизни цельного духа дается истина и бытие» 11 — пишет Бердяев. Он совершает попытки примирить религиозные и научные институты, называя этот опыт «проблемой веры и знания». Согласно положениям «Философии свободы» наука, при всей своей правоте в области поиска истины, оказывается всё же не права, отрицая возможность чуда. Без этой возможности наука остаётся предельно несвободным способом глядеть на мир, ведь она вся целиком состоит из выявления законов, которым с необходимостью подчиняется всё живое и неживое, мыслимое и
10 Н. В. Мотрошилова История философии: запад, Россия, Восток. Том 3 — М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1996, с. 320-322.
11 Н. А. Бердяев Философия свободы — Спб.: Путь, 1911, с. 51
немыслимое. А такое безоговорочное подчинение, согласно тем же положениям, греховно для человека, поскольку оно буквально противоречит его свободной природе. Другой важной проблемой философии Бердяева является отношение его к марксизму. Итак, как мы видим, то, что называют религиозной философией, существует вовсе не в отрыве от социально-политической мысли. Если говорить о форме, так скажем, начальных посылок мысли Бердяева, то они даже созвучны последней. Как и в случае, скажем, марксизма, речь идёт о некотором пространстве, над которым безраздельно властвуют некоторые нежелательные силы, которые нужно свергнуть во имя освобождения чего-то, что ныне угнетено. Если же говорить о содержании того же марксизма, то и от него Бердяев не отмахивается, но деятельно с ним полемизирует, называя пролетариат «новым богом», идолом, которому, согласно Марксу, нужно принести невиданных масштабов жертву — целые поколения человечества должны отказаться от своей свободы и нынешних интересов, бросив себя на борьбу за мировую революцию, чтобы через их смерть в будущем смогло процветать нечто совершенно неведомое; ведь мы не знаем об этих будущих людях ничего, кроме того, что они будут всецело лучше нас, как всякий бог всегда лучше человека. Мы не знаем даже, будут ли эти люди вообще, или они так и останутся призраком, требующим из своего недостижимого будущего всё новых кровавых жертв. «Марксизм — одно из предельных порождений антропологического сознания гуманизма, истребляющее гуманизм, окончательно убивающее человека» 12 — пишет Бердяев уже в другой книге, «Смысл творчества».
В двадцатом веке, пишет Бердяев, для философских систем остро встаёт проблема значения и величины человека в них. Этот самый человек, на самом деле, является ещё более проблематичным понятием, чем свобода. С одной стороны человек смертен и обращается в прах, с другой — он принадлежит вечности. О человеке может говорить, с одной стороны, анатом, с другой — мистик, и эти двое никак не смогут договориться друг с другом. При этом философия начала двадцатого века по Бердяеву ведёт себя так, будто с одной стороны понимает важность проблемы, а с другой — стремится от неё отстраниться. Такое стремление в книге именуется «человекоубийственным».
Единственный философ последних десятилетий, не отвернувшийся от этой проблемы — Фридрих Ницше. В философии Ницше человеку отводится роль мощнейшей творческой силы, которой для творчества даже не нужно участие Бога. Человек Ницше существует уже теперь, и высшей ценностью для него может стать не неведомое будущее неизвестных существ, но возможность повторения собственной прожитой жизни. «В Ницше гуманизм побеждает не сверху благодатно, а снизу — собственными силами человека. В этом — его великий подвиг» 13.
12 Н. А. Бердяев Смысл творчества (опыт оправдания человека) — М., 1916, с. 215
13 Там же, с. 299
Однако помимо подобного кризиса существует ещё и проблема несоответствия творческого начала человека идеям христианства. Ведь творец в христианстве однозначно один — это Бог. Ни в одном из евангелий нет никакого указания на то, что способность человека свободно творить ведёт к спасению, или вообще как-то присуща человеку. Последний вообще никак не может быть центром этой религии, во всяком случае в текстах нового завета упоминаний об этом не встречается. Однако Бердяев выступает здесь с таким же примирительно-революционным порывом, с каким он пытался совместить науку с верой: он говорит, что раз в евангелии отсутствуют как подтверждения творческого начала человека, так и безусловные его отрицания, то их отсутствие — совсем не случайный факт. Это лакуна в тексте, которую человек должен будет когда-нибудь заполнить самостоятельно. Он сам должен дойти до понимания своего величия, сам должен понять, что он — тоже творец. И объясняется такое странное, казалось бы, положение вещей опять же через свободу. Ведь если бы в евангелии было сказано о том, что человек способен быть творцом, творчество адептов этой религии было бы уже как бы принудительным, несвободным, а это понятия, по Бердяеву, взаимоисключающие: творчество неотделимо от свободы.
Использованные источники:
1. Бердяев Н. А. Философия свободы / Н. А. Бердяев — Спб.: Путь, 1911.
2. Бердяев Н. А. Смысл творчества (опыт оправдания человека) / Н. А. Бердяев М., 1916
3. Мотрошилова Н. В. История философии: запад, Россия, Восток. Том 3 / Н. В. Мотрошилова — М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1996.
4. Шулятиков В. М. Критические этюды (о Бердяеве) // Курьер. — 1901. — № 201.
