CC BY
16
Андрей Серенко,
журналист
НИ ОДИН СЦЕНАРИЙ РАЗВИТИЯ СИТУАЦИИ В ЧЕЧНЕ НЕ ВЫГЛЯДИТ ОПТИМИСТИЧНЫМ
Избрание Ахмада Кадырова главой Чечни не принесло оконча-ния военно-политического конфликта в республике. Можно говорить лишь о завершении «империалистической» войны и начале войны гражданской. Сегодня политический ландшафт Чечни представляет собой поле, где с большей или меньшей интенсивностью и агрессивностью конкурируют между собой четыре «субъекта».
Во-первых, это федеральная группа, или «русское лобби», т. е. командование группировки федеральных войск и спецслужб в ЧР, премьер-министр Чечни Анатолий Попов с аппаратом.
Во-вторых, это местная партия власти, куда входят группировка Ахмада Кадырова, включающая в себя его ближайших родственников (и прежде всего сыновей - Рамзана и Зелимхана), а также братьев Ямадае-вых (из которых более интересен Халид Ямадаев, заместитель военного коменданта Чечни, курирующий силовой блок), братьев Исаевых (Эли Исаев, министр финансов Чечни, и Хусейн Исаев, председатель Госсовета республики, бывший глава территориального управления Мингосимущества РФ).
В-третьих, речь идет о внутренней (системной) оппозиции, лояльно настроенной по отношению к России. В нее входят Беслан Гантамиров (наиболее серьезный лидер внутренней оппозиции), сторонники Руслана Хасбулатова, другие более мелкие кланы и группы.
Наконец, в-четвертых, это внешняя (несистемная) оппозиция, состоящая из «непримиримых», агрессивно настроенных по отношению к России и режиму Кадырова чеченцев, таких как Шамиль Басаев, Мовлади Удугов (радикалы), Аслан Масхадов (умеренные).
Теперь Ахмад-Хаджи - «всенародно избранный» президент, за которого проголосовало в процентном отношении больше избирателей, чем за Владимира Путина в России в 2000 г. И уже сегодня заметна тенденция к «абсолютизации» власти главы Чечни. Неизбежно его стремление к доминированию, к тому, чтобы сделать союзников и партнеров своими вассалами. Очевидно, что первым объектом «зачистки» при этом должен стать нынешний премьер республики и формальный лидер «русского лобби» Анатолий Попов. Он слишком самостоятелен, именно ему Кады-
ров в значительной степени обязан успехом на президентских выборах. По имеющейся информации, именно Анатолий Попов не менее трех раз лично встречался с председателем Верховного суда РФ Вячеславом Лебедевым, после чего был снят с предвыборной гонки. Еще один из опасных конкурентов Кадырова - московский бизнесмен чеченского происхождения Малик Сайдуллаев. Есть основания полагать, что и сам Попов готов к отъезду в «большую Россию» - он собирается бороться за пост губернатора Волгоградской области.
После ухода Попова Кадыров, очевидно, очень быстро сможет «отстроить» и внутреннюю оппозицию, консолидировав (кнутом и пряником) вокруг себя силы, не включенные в структуры «непримиримой оппозиции». Федеральный центр скорее всего не сможет в полной мере контролировать этот процесс, поскольку новый премьер-министр (который наверняка будет русским), слабо ориентирующийся в республике, не будет, в отличие от Попова, серьезно влиять на ситуацию. Укрепление режима Кадырова возможно лишь при условии уничтожения непримиримой оппозиции как политического субъекта в республике, ослабления позиций «русского лобби» при сохранении особого отношения Москвы к финансовым и социально-экономическим проблемам ЧР, максимальной консолидации политических сил, клановых и корпоративных групп вокруг фигуры Кадырова и, конечно же, при наличии у президента республики поддерживаемого большинством населения «проекта будущего» для Чечни.
До избрания Кадырова непримиримая оппозиция, как это ни кажется парадоксальным, была ему нужна, потому что благодаря ее проискам и диверсиям была постоянно востребована Кремлем фигура самого Кадырова как едва ли не единственного серьезного союзника Москвы в боях с басаевцами. Поэтому поддержание режима вялотекущей войны («бить врага, но не до смерти») устраивало Ахмада-Хаджи. Теперь - нет. И в первом же интервью после победы он заявил: «Командовать в республике я никомутне позволю!».
После получения президентского титула Кадыров сделался опасным противником для непримиримых еще и потому, что получил возможность самостоятельно торговаться, предлагать перспективу, «свой» вариант будущего, чего раньше сделать не мог. Монополией на предложение именно чеченского будущего, пусть и уродливого шариатско-ваххабитского, но «своего», до сих пор обладали лишь непримиримые. Именно поэтому можно с уверенностью прогнозировать на ближайший
период резкое обострение вооруженной, силовой борьбы между непримиримыми и кадыровцами.
Укрепление политического полюса Кадырова принципиально меняет проектно-идеологическую составляющую чеченского конфликта. До сих пор военно-политическая конкуренция в Чечне проходила между военно-московским (федерально-фундаменталист-ским) и дудаевским (в различных ревизиях) проектами. Оба проекта за почти десять лет войны оказались дискредитированы не только в общественном мнении Чеченской Республики, но и за ее пределами. Более того, оба проекта зашли в тупик, из которого не существует выхода в рамках избранных этими проектами политических дискурсов. Необходимость и неизбежность появления третьего - кадыровского - проекта очевидны: без этого в принципе невозможны эффективное позиционирование нового президента и строительство режима третьей президентской республики в Чечне.
Каким может быть кадыровский проект? Скорее всего это будет продукт интеллектуальной и политической ревизии обоих конкурирующих проектов, некое сочетание элементов раннедудаевской доктрины образца 1992 г. и интегрирующих положений федерализма. Наиболее вероятные пропорции этого политического коктейля, видимо, будут укладываться в достаточно простую схему: финансово-экономические преференции в обмен на политическую лояльность. Как известно, несмотря на воинственные заявления, первый президент Чечни Джохар Дудаев и стоящие за ним чеченские кланы в 1992 г. в принципе были готовы к подобному размену с Москвой (автор лично мог познакомиться с такими настроениями в чеченском руководстве во время поездки в Чечню в конце 1992 г.). Тогда чеченцев вполне устраивала схема, по которой федеральный центр сотрудничал с Татарстаном. Отказ Москвы уравнять в правах Казань и Грозный привел к эволюции дудаевского умеренно-сепаратистского режима образца 1992 г. в сторону криминально-фундаменталистской диктатуры 1994-1999 гг. Можно предположить, что кадыровский проект выльется в возвращение к идеологии раннедудаев-ского проекта, однажды отвергнутого Кремлем.
В пользу этого предположения говорит и классовое происхождение нового президентского режима в Чечне. Ахмад Кадыров в начале 90-х годов был искренним сторонником генерала Дудаева. Один из ближайших соратников Кадырова сегодня - Халид Ямадаев был первым «бригадным генералом» в армии Дудаева. Кстати, Ямадаев сегодня один из лидеров чеченского отделения «Единой России». Достаточно и других
примеров. Так что лозунг «Назад к Дудаеву!» может теперь стать, пусть и неофициально, одним из главных лозунгов гражданской войны в Чечне.
Помимо идеи «единой Чечни в единой России», ключевой идеей кадыровского проекта станет борьба против ваххабитской ревизии ислама в ЧР (кстати, вполне дудаевская идея!) и соответственно за национальный, а не религиозный принцип формирования новой чеченской идентичности. Непримиримая оппозиция (Басаев, Удугов) хочет видеть республику шариатским государством ваххабитского толка. Подобное государство отрицает национальную идентичность: для ваххабитов нет чеченцев, ингушей, кабардинцев, даргинцев, лакцев и т.д., есть только братья-мусульмане. Кадыров, отрицая ваххабизм, фактически возвращает чеченцев к доктрине национального возрождения, очень популярной в эпоху «раннего Дудаева», с которой и началась идеология чеченской независимости 1991-1992 гг.
Разумеется, в официальных идеологических документах ка-дыровского проекта вряд ли будет упоминаться имя генерала Дудаева, но то, что кадыровский проект сможет разрушить монополию непримиримых на эксплуатацию идеологии «чеченского возрождения», сформированной в дудаевскую эпоху, также очевидно. Кстати, в этой связи весьма любопытен тот факт, что Кадыров предложил вдове генерала Алле Дудаевой вернуться в Чечню и гарантировал ей полную безопасность.
У непримиримой оппозиции в Чечне, судя по всему, есть четыре варианта поведения на ближайшее будущее.
Во-первых, капитуляция перед «историческим выбором чеченского народа», признание Ахмада Кадырова в качестве безусловного лидера Чечни. Это самый фантастический вариант, не имеющий шансов на практическое воплощение.
Во-вторых, прекращение вооруженной борьбы и эмиграция, с переходом от террора к критике нового режима из дальнего зарубежья, чтобы после того, как Кадыров начнет терять поддержку населения республики, начать подготовку к новому витку борьбы за власть в Чечне.
В-третьих, продолжение вооруженной борьбы в Чечне, строительство и укрепление режима «гражданской войны».
Наконец, в-четвертых, прекращение вооруженной борьбы и перевод соперничества из военно-политической плоскости в легально-политическую. То есть «мир в обмен на участие в публичной политике и финансовые преференции». Цель - встроиться в систему Кадырова, дискредитировать и ослаблять ее изнутри, чтобы опять-таки содействовать банкротству кадыровского проекта и своему возвращению к власти.
Кстати, это традиционно восточный вариант, который представляется для непримиримых наиболее перспективным.
Имея в республике мощную и легальную политическую партию, фракцию в республиканском парламенте, своих людей в структурах местной власти, мягко критикуя режим Кадырова и используя тактику ползучего саботажа изнутри, непримиримые-могут добиться больших политических выгод для себя, чем устраивая бесконечные террористические акты. И, наоборот, в состоянии гражданской войны Кадыров всегда будет иметь возможность списать провалы в своей работе на врагов народа, которые мешают чеченцам под его руководством строить новую счастливую жизнь и возрождать республику.
Идеальный проект «слива Кадырова» может выглядеть следующим образом. На первом этапе стороны - президент ЧР и лидеры непримиримых признают итоги выборов 5 октября 2003 г. и дого-вариваются о мире в обмен на политическую легализацию оппозиции, ее участие во власти и получение материальных преференций. Кадыров в итоге получает спокойную Чечню, подтверждающую его права хозяина. Непримиримые же, в свою очередь, получают легализацию своих структур и право участвовать в публичной политике. Реализация кадыровского проекта в любом случае не сможет идти ударными темпами, а общественное мнение ожидает от новой власти конкретных результатов работы уже через год. То есть к осени-зиме 2004 г. Кадыров неизбежно почувствует разочарование народа, за которым последует падение рейтинга и авторитета. Оппозиция, напротив, получит трибуну для критики политики президента Чечни, возможности для публичной и резонансной работы на правозащитном поле. Тем более что сам Кадыров заявил о необходимости создания комиссии по расследованию военных преступлений, по поиску пропавших без вести, по пыткам и т.д. Правозащитная и общественная деятельность оппозиции в парламенте позволит не только активно работать с населением республики, но и привлекать на свою сторону международные организации, получая, таким образом, международное признание и политическое прикрытие.
Через год-полтора эти две тенденции - ослабление Кадырова и укрепление непримиримой оппозиции - неизбежно приведут к конфликту. Причем конфликтовать будут все более непопулярный к тому времени президент и - на его фоне особенно - все более популярная оппозиция, организовавшая международную поддержку своей деятельности. При неблагоприятном развитии событий возникает реальная угроза «слива» Кадырова, полной дискредитации кадыровского проекта и реанимации
проекта непримиримой оппозиции. Если же международное участие в чеченских делах, в том числе благодаря усилиям оппозиции, будет слишком велико, то федеральный центр может потерять политические возможности для легитимного применения насилия, чтобы восстановить статус-кво в республике. Напротив, у непримиримой оппозиции остается моральное право, «отмывшись» за время легальной политической деятельности, вернуться к силовым методам борьбы за власть в Чечне.
В случае если проект создания в Чечне «режима гражданской войны» удастся, а непримиримые не смогут приступить к реализации проекта мирного «слива» Кадырова, можно ожидать эскалации вооруженной борьбы между кадыровцами и боевиками внутри Чечни. Соответственно именно на территорию республики будет перенесена и террористическая активность басаевцев, чтобы показать населению Чечни, что Кадыров не контролирует ситуацию.
Однако «большая Россия» сможет надеяться на некоторое снижение угрозы терактов лишь незначительное время. Непримиримым будет необходимо показать и Кремлю слабость его ставленника, спровоцировать недовольство федерального центра действующим президентом. Идеальное время для оживления террористической деятельности боевиков в России - февраль-март 2004 г. Это будет разгар президентских выборов, а значит, самое время напомнить общественному мнению о том, что в Чечне идет гражданская война.
«Независимая газета», М., 13 января 2003 г.
