CC BY-NC-ND
67
Личность, общество и власть в ХУТ-ХХ веках
С.Г. Извеков
«НИ МИРА НИ ВОЙНЫ». ПОСОЛЬСТВО АВСТРИИ К СУЛТАНУ СУЛЕЙМАНУ ВЕЛИКОЛЕПНОМУ В 1541 г.
Цель статьи - попытка анализа образа турок в автобиографических сочинениях Сигизмунда фон Герберштейна (1486-1566). Дипломат, автор знаменитых «Записок о Московии», был главой посольства Австрии к Сулейману Великолепному в 1541 г. Герберштейну было поручено уговорить Сулеймана Великолепного уступить правителю Австрии венгерские земли. И хотя своих задач миссия Герберштейна не выполнила, отчет о поездке представляет большую ценность для истории, ведь в нем подробнее, чем в сочинениях современников, отображен походный быт султана, дипломатический церемониал османов. Мы постарались показать, как в сочинениях посла Габсбургов представлены лагерь противника и отношение к европейцам. Перевод источника приведен нами в приложении.
Ключевые слова: Буда, Османская империя, Венгрия, Фердинанд I Габсбург, Сулейман Великолепный, Герберштейн, дипломатия.
Несомненно, европейцы составили представление о Востоке еще в эпоху арабского нашествия и Реконкисты, но именно в Раннее Новое время связи с восточными соседями стали постоянными и интенсивными. Ведь именно в начале XVI в. Османская империя, уже покорившая Балканы, непосредственно сталкивается со странами Центральной и Западной Европы. Согласно подсчетам немецкого историка Карла Гёлльнера, 45 % донесений о турках в XVI в. в Европе написаны именно на немецком1. И это не случайно - земли Священной Римской империи постоянно пребывали
© Извеков С.Г., 2014
в состоянии борьбы с османами. В нашей статье мы хотели бы проанализировать одно из таких донесений - рассказ Сигизмунда фон Герберштейна о поездке к османскому султану в Буду в 1541 г.
Кроме своего знаменитого труда «Записки о Московии» выдающийся австрийский дипломат и государственный деятель написал немало автобиографических работ2. В них он описал свои дипломатические поездки с подробным указанием маршрутов, записями переговоров. Эти труды представляют немалый интерес для науки, в них автор не только рассказывает о самих посольствах, но и излагает свои мысли по вопросам истории, этики, культуры, науки.
Источником для нашей работы послужила рукопись автобиографии Герберштейна, хранящаяся в Венском государственном архиве3, в ней рискованное посольство к султану описано подробнее, чем в иных произведениях дипломата. Эта рукопись была издана дважды: архивистами М.Д. Ковачичем и Т. фон Караяном4. В приложении нами приведен перевод фрагментов текста, ярко иллюстрирующий рискованную экспедицию дипломата.
По жанру текст более всего похож на дорожный дневник. Скорее всего, приведенный отрывок составлялся на основе ежедневных записей и официальных отчетов дипломата. Тексту свойственна точность хронологическая, географическая и фактическая. Все имена и чины указываются, любая деталь быта описывается в подробностях.
При анализе текста мы постарались в первую очередь сосредоточиться на дипломатическом церемониале обеих сторон, бытовой стороне пребывания австрийских дипломатов в лагере султана, выяснить, как строились общение, протокол. Нам было важно понять, как сам дипломат воспринимал турок и каким было отношение к иноземцам при дворе султана.
Само посольство от имени короля Чехии и Венгрии, эрцгерцога Австрии Фердинанда к султану Сулейману Великолепному было третьим после миссий И. Хабарданеца 1528 г.5 и Й. Ламбер-га 1530 г.6 Поводом к посольству послужило вторжение султана в Венгрию и захват им Буды в 1541 г. 30 августа Фердинанд посылает к султану новую дипломатическую миссию в составе Си-гизмунда Герберштейна и графа фон Зальма. Такая оперативность может быть объяснена тем, что Фердинанд рассматривал переговоры как единственный возможный способ повлиять на ситуацию.
Из рассказа Герберштейна можно сделать вывод о том, что турки были хорошо подготовлены к приезду делегации. На корабль дипломатов присылают переводчика по имени Махмут, о котором
Герберштейну известно, что он был немцем7. В источниках того времени редко встречаются сообщения о тех, кто перешел на сторону османов. Поэтому это упоминание представляется весьма ценным.
В лагере уже все было готово к приему членов делегации от Фердинанда: заранее приготовлены шатры и постелены большие ковры. Их сопровождением в лагерь и из лагеря занимался чауш-баши, глава курьерской службы султана8. Вряд ли это свидетельствует о радушии хозяев, скорее о недоверии к гостям и неусыпном наблюдении за ними.
Общение с высокопоставленными лицами Порты допускало долгие переговоры. Видимо, Герберштейн был знаком с правилами ведения переговоров. Он посетил многих, имеющих вес при дворе османских чиновников, вручил им подарки. Сопровождая делегацию, турки водили ее по таким местам, где они могли бы воочию увидеть силу и мощь армии султана, его величие и могущество. Все это должно было подействовать на воображение дипломатов, нагнать на них страху, поставить в невыгодное положение в переговорах, заставить отказаться от выдвигаемых условий и в конечном счете признать верховенство султана.
Из рассказа Герберштейна вырисовывается оформившийся сложный дипломатический церемониал и протокол при дворе турецкого султана, целью которого, во всяком случае перед лицом враждебных государей, было показать превосходство султана, мощь его государства и армии, подчинить послов воле султана. По отношению к дипломатам хозяева ведут себя сдержанно, соблюдая протокол, но за этим чувствуются напряжение, недоверие, а также сознательное игнорирование чужого посольского обычая. Кроме того, мы видим пределы турецкого гостеприимства: стоило делегации завершить переговоры, как служащие султана перестают заботиться о них, требуют денег за услуги, отказываются доставлять еду и в конце концов совсем исчезают. Послы им уже неинтересны.
Посольство окончилось безрезультатно: венгерские земли от Мишкольца на севере до Видина на юге, от Дебрецена на востоке до Сомбатхея на западе образовали новый административный округ в составе Османской империи: Будайский пашалык, которым управлял паша. Трансильвания стала отдельным княжеством, признавшим вассальную зависимость от Османской империи. Только позже, в 1547 г., будет наконец подписан на пять лет Адрианопольский мир между Сулейманом и императором Карлом V.
Приложение
Посольство Герберштейна к султану Сулейману Великолепному (перевод с сокращениями по автобиографическому сочинению Герберштейна, изданному М.Д. Ковачичем)9.
Поездка к туркам
Турецкий султан подошел и разбил лагерь выше Буды. Так как все, кто остался в живых, обратились в бегство, то у нас не было иных мыслей, кроме того, что турки стремительно идут к своей победе. Поэтому 27 августа [1541 года] Его Королевское Величество, оказав мне особую милость, вызвал меня в Винер-Нойштат с тем, чтобы я принял на себя посольскую поездку. И, несмотря на то, что мне было тяжело бросить жену и все свое имущество в такое время всеобщего бегства и тревоги и это было опасно для моей жизни, повсюду погибали люди в ожесточенной борьбе, но я заставил себя совершить поездку, будучи верен моему правителю и моему отечеству. Его Королевское Величество приставил ко мне двух представителей. Одного, который готов исполнять мои поручения, как я хотел, а второго - графа Николауса фон Зальма10.
На пятый день мы направились в Эстергом, там нас ждал Хасан Бек11 вместе с оживленным эскортом турок. Он отправился с нами на шестой день к нашему кораблю. Затем мы поплыли в Вишеград, где мы также добавили к другим один насад12. На следующий день мы оказались в османском лагере, это было во вторник.
Прежде, чем мы прибыли в землю турок13, к нам приехал на маленьком суденышке немец Тайнц, по должности ТЬи1шап, что означает толмач, драгоман14. Его имя у турок было Махмут. Он родился в Вене, его крестили под именем Зебальд, он был младшим сыном Якоба из Бибераха. Он всегда переводил нам сказанное и показал себя с хорошей стороны. Да хранит его Бог!
В тот же вечер несколько позднее, но никак не раньше, навстречу к нам по воде прибыл чауш-баши15 вместе с множеством других турок. Нам также предоставили лошадей, на них мы и отправились в лагерь. К нашему шатру или палаткам, которые были сооружены заранее, и для нас на земле был постелен большой ковер. Палатка стояла на расстоянии выстрела из лука от палатки Рустама-паши16, между тем это было не такое уж хорошее место. Мы отужинали в ту же ночь на нашем корабле, Рустам-паша
просил у нас за это прощения, так как ничего не было точно известно о нашем прибытии17.
На седьмой день нас привели к Рустам-паше, который сидел на низком кресле, потом встал перед нами и протянул нам свои руки. Он велел нам принести такие же кресла или стулья и разрешил нам сесть. Толмач стоял на коленях рядом с нами и потом по привычке сел, скрестив ноги18. Рустам-паша сказал, что мы должны сообщить ему обо всех наших делах, ибо он является верховным господином, с которым мы будем иметь дело все это время. Затем мы должны были пойти к Мехмет-паше19, который напал на нас, разбил и опустошил. Мехмет-паша предлагал нам вести переговоры как наилучший вариант в данной ситуации.
Потом мы пошли к Хусрам-паше20, но, поскольку мы не имели сведений о том, что Сулейман повысил его до звания паши и правителя Буды, мы не оказали ему никаких почестей с подобающей торжественностью, тем не менее мы также его посетили.
На восьмой день нам было кратко объявлено, что мы должны ехать к султану. Вскоре мы отправились в путь. Мы долго ехали через расположение армии, с обеих сторон появились всадники, стоявшие длинными шеренгами. Мы налегке отправились к переводчику, приветствовав его поклоном, и он ответил нам на это также любезно. Нас отвели к прекрасному шатру, перед которым стояли двое людей с пищалями для охраны султана, между тем там не было никакой другой палатки, и мы стояли там и остались с придворными снаружи.
Вблизи этого шатра стоял другой почти такой же. Нас позвали туда, там находились Рустам-паша, Мехмет-паша и Мехмет-Бек. Это они, так напав на наш народ, способствовали нашему отступлению. Они сели один подле другого на низкие кресла, около тропы, которая вела к султану. Немного позади пашей сели, вероятно, двое верховных судей. У другого входа, куда нас отвели, на четырехугольном ковре на земле сидели какие-то люди, это были писцы. Они встали около нас, потом нам также принесли такие же кресла и мы сели около трех пашей, они говорили один за другим. Между тем принесли еще одно кресло, которое поставили между нами. Перед пашой постелили белый платок, затем поставили широкое оловянное блюдо и по краям блюда положили хлеб. Его дали пашам, и каждому из нас на полу постелили красивые платки, а сверху платки не белые, но всё же чистые. Затем небрежно
поставили кушанья на траву, еда стояла посередине, поэтому любой мог брать пальцами все, что хотел. Нож нам был не нужен, так как там было восемь или девять нарезанных кусков хлеба, их мы и поели. Наконец, когда трапеза была закончена, каждому была поднесена поднятая с земли маленькая чаша с пресной водой на оловянном блюде, похожем на тарелку, чтобы пить. Двоим же судьям это же самое кушанье было подано на подносе, а писцу на землю. После трапезы трое пашей отошли к султану, нас отвели в шатер, затем и нас позвали, мы шли через пространство между шатрами, с обеих сторон сидели и стояли янычары, на расстоянии выстрела из лука друг от друга. Мы их также приветствовали, и они нас в ответ. К нам подошел еще один человек, который строго указал нам, как нам подобает идти, но мы сохраняли надлежащий нам шаг. Итак, мы зашли в первый шатер султанского штаба, где стоял его евнух.
Несколько людей сделали пару шагов по шатру, среди них был и султан. Когда мы зашли в шатер, то мы увидели, что султан сидит на каком-то сиденье, который я принял за кровать: длинный и широкий, выглядевший как золотой. Перед ним стояли двое: Рустам и Мехмет-паша, третий подошел к нам. Кроме того, с обеих сторон стояли двое с длинными серебряными жезлами. Оба паши взяли графа21, каждый под свою руку, и повели его к султану, чтобы султан дал ему свою правую руку, а граф встал на колени и поцеловал ее. В это время меня оставили стоять за дверью шатра, но вышел граф, и они меня тоже подвели к султану, чтобы я поцеловал руку.
Когда мы там встали, султан сказал: «Что скажете вы?», «Чего хотите вы?». Это нам перевели. Рустам-паша обратился к нам: «Говорите теперь все султану, что мне говорили». Затем я приветствовал правителя и затем показал подарок, который находился в другой палатке, и император мог его видеть сидя. Далее я изложил причины того, с чем мы были сюда посланы. На эти несколько моих высказываний султан сказал: «Не видели ли вы моего пашу?», и рукой указал на Мехмета-пашу. На его обращение я дал свой ответ. Султан сказал: «Приказываю вам оставаться на месте и все, что забыли, договорить». После окончания речи султан промолвил: «У вас всё?», на что я сказал, что нам более нечего сообщить. После этого султан проговорил: «Повелеваю вам уйти». Поэтому мы поклонились и удалились.
На десятый день в наш шатер каждому из нас принесли два турецких сюртука и пять маленьких отрезов шелка и по 5 тысяч аспров22, к тому же несколько маленьких отрезов шелка для нашей свиты, которая нас сопровождала. В тот же день мы были доставлены султану прославленными турецкими воинами. Все было так же, как и в прошлый раз, за исключением того, что мы не обедали вместе с пашами. И прежде всего, когда нас привели в шатер, мы должны были долго ждать, так как султан трапезничал. Мы видели, как еду несли туда на золотых или позолоченных блюдах. И когда мы после этого зашли в шатер султана, графа подвели, чтобы он поцеловал руку султана. Затем и я подошел к султану, но я не хотел так низко нагибаться, ведь я не хотел целовать его руку, так как за это мне в моей стране был бы большой позор. Поэтому я сказал Рустаму-паше по-славянски (ибо он был рожден там, где на нем го-ворят23), что не могу этого сделать и прошу ради Бога его мне помочь. Но он не помог мне, а султан понял все и поднял руку выше колена к моей щеке, чтобы я устами своими мог к ней прикоснуться. Я должен был понять и оценить это как проявление ко мне милосердия и добра.
В этот же день паша велел нам проследовать через лагерь, ниже и около Дуная. Можно было видеть корабли, которые они привели с собой, и то, что они захватили у нас вместе с нашим отобранным оружием. Затем нас повели за город и замок на водонапорную башню, которая стояла там на земле. И в эту башню можно было бы поместить большую пушку с толстым и длинным мешком с порохом, но там находились только солдаты. Он задавал нам разнообразные вопросы и пожелал быстро вернуться. Он спросил меня по-славянски, что я видел, я ответил, что вижу величие величайшего властителя. Это Рустаму-паше очень понравилось.
После этого нас снова провели через войско24 и после долгого пути привели на высокий холм. Я не могу описать даже половины охватившего меня чувства слабости, но граф со свитой был в другом месте и также видел огромное войско. Затем мы подошли к некоторым их полевым орудиям, длинным и маленького размера, они предназначались для нападения на нашу страну.
На одиннадцатый день нас позвали, но Рустам-паша после долгой речи положил два письма в золотые чехлы, так как туда по их обычаю клали письма, о которых он нам рассказал. Он взял пись-
ма, сложил их в длину, запечатал их своими устами, затем положил в свой ларец и протянул графу. Рустам-паша сказал, что он дает ему эти письма для передачи нашему господину королю, которым мы и были сюда посланы.
Нам был назначен в провожатые чауш, который вел нас и оставался при нас в нашем шатре, не создавая нам никаких неудобств. Мы вернулись к ночи, а утром нам дали бочонок вина, немного баранины, также немного говядины и несколько сахарных голов; другие турки также угощали нас, и другой толмач все время был с нами любезен. Но в день, когда мы должны были попрощаться с султаном, а они должны были передать нам еду, [от нас] потребовали денег за то, что нам прислуживают. Когда мы им дали денег, к нам они больше не пришли и ничего больше нам не дали. Многих людей мы просили остановить это бесстыдство, чтобы нам отдали обещанное.
Примечания
1 Göllner C, Turcica I. Die europäischen Türkendrucke des XVI. Jahrhunderts 1501 — 1550. Bukarest, 1961. P. 1-16.
2 Манускрипт сочинения дипломата на немецком языке: Alle meschen sollen... // Österreichisches Staatsarchiv. Haus Hof uns Staatsarchiv. Signatur: Rot 11. Прижизненные издания автобиографических работ дипломата на немецком языке: а) Sigmund Freyher zu Herberstain Neyperg, und Guttenhag, oberster Erbcamrer und oberster Druchsas in Karnttn... Wien, 1558; б) Sigmund Freyher zu Herberstain / Neyperg und Guettenhag / Obersten Erbcamrer / und Obersten Erbdruckhsäß in Khärndten... Wien, 1560. Прижизненные издания на латинском: а) Grata Posteritati Sigismun-dus Liber Baro... Wien, 1558; б) Defensio iniuste delatorum Sigismund Liber Baron in Herberstain. [Wien, 1560-1562]; в) Gratae posteritati Sigismundus liber baro etc. ... Wien, 1560; г) Typus concordiae fraternae ab illustri et generoso viro D. Sigismundo Libero Barone in Herberstein... Wien, 1563. Издания источников, сделанные в XIX в.: а) Main Sigmund Freuherrn zu Herberstain, Neyperg und Guttenhag Rait-tung und Antzaigen maines Lebens und Wesens wie hernach volgt // Kovachich M.G. Sammlung kleiner nochundruckten Stücke, in welchen gleichzeitige Schriftsteller einzelne Abschnitte der ungarischen Geschichte aufgezeichnet haben. Ofen, 1804. Bd. 1. S. 111-276; б) Herbersteins Reise nach Spanien. 1519 // Chmel J. Habsburgisches Archiv. Wien, 1846. Bd. 1; в) Selbst-Biographie Siegismunds Freiherrn von Herberstein 1486-1553 // Fontes rerum austriacarum / Hrsg. von Th. G. von Karajan. Wien, 1855. Bd. 1. S. 67-396; г) "Das Familienbuch" Siegmunds von Herberstein von J. Zahn // Archiv für österreichische Geschichte. Wien, 1868. Bd. 39. S. 295-415.
3 Alle meschen sollen...
4 Издание Т. фон Караяна: Selbst-Biographie Siegismunds Freiherrn von Herberstein 1486-1553. Bd. 1. S. 67-396. Издание М.Д. Ковачича: Main Sigmund Freuherrn zu Herberstain... Bd. 1. S. 111-276.
5 Legatio Ioannis Hoberdanacz et Sigismundi Weichselberger ad Suleimanum I. Impe-ratorum Turcarum iussu Ferdinandi I. Regis Hung. Boh. etc. obita Anno MDXXVIII. Strakc, 1837.
6 Benedikt Kuripesic. Itinerarium der Gesandtschaft König Ferdinand I. von Ungarn nach Konstantinopel 1530. Augsburg, 1531.
7 Main Sigmund Freuherrn zu Herberstain. Bd. 1. S. 263.
8 Ibid. S. 265.
9 Ibid. S. 262-276.
10 Николаус фон Зальм младший (1522-1550) - генеральный казначей Фердинанда I. Здесь и далее в сносках примечания переводчика.
11 Хасан-бек - видный флотоводец Османской империи, воевавший в Алжире.
12 Насад - речное плоскодонное, беспалубное судно с высокими набитыми бортами, с небольшой осадкой и крытым грузовым трюмом.
13 Герберштейн воспринимает захваченные земли Венгрии уже как турецкую территорию.
14 Драгоман - придворный переводчик султана.
15 Чауш - в Турции член специального корпуса Порты, употреблявшегося как эскорт султана при дворе. Чауш-баши - в Турции «начальник чавушей», исполнявший функции адъютанта великого визиря.
16 Дамат Рустам-паша Мекри (1500-1561), великий визирь султана Сулеймана I.
17 Судя по всему, для посольства готовились ужин и жилье по прибытии. Это указывает на устоявшийся протокол встречи посольств османами.
18 Дословно «сел на свои ноги», сел по-турецки.
19 Скорее всего, это был Мехмед-паша Соколлу, впоследствии великий визирь Порты. Участвовал в походе на Буду в 1541 г.
20 Скорее всего, Диван Хусрев-паша - видный военачальник Сулеймана Великолепного.
21 Имеется в виду граф Николаус фон Зальм.
22 Так в Европе называлась турецкая монета «акче».
23 Рустам-паша был хорватом.
24 Рустам-паша.
