CC BY
23УДК376.37, 612.8
НЕЙРОПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ПОДХОД В ОЦЕНКЕ И ДИАГНОСТИКЕ ЯЗЫКОВЫХ ПАТОЛОГИЙ NEUROPSYCHOLINGUISTIC APPROACH IN THE ASSESSMENT AND DIAGNOSIS OF LANGUAGE PATHOLOGIES
Агилар-Валера X. А., преподаватель ФГАОУ ВО «Казанский (Приволжский) федеральный университет» Россия, Республика Татарстан, г. Казань aguilarvalera.logopediaunmsm@gmail.com
Аннотация. Настоящая работа состоит из общего изложения трех основных уровней, которые необходимо учитывать при изучении языковых патологий - как врожденных, так и приобретенных - с точки зрения нейропсихолингвистического подхода.
Ключевые слова: нейролингвистика, языковые патологии, система лингвистической обработки, когнитивная нейропсихология, оценка, диагноз.
Abstract. The present work consists of a general exposition, based on a comprehensive vision, of the three main levels, necessary to take into account when carrying out the study of language pathologies - both innate and acquired - from a neuropsicolinguistic approach.
Key words: neuropsicolinguistics, language pathologies, linguistic processing system, cognitive neuropsychology, evaluation, diagnosis.
В течение своего исторического начала нейропсихология работала на основе клинического подхода, что делает ее главной основой различных программ, направленных на устранение таких патологий, как афазия у взрослых [9; 14]. Уже в двадцатом веке данная методологическая традиция продолжила развиваться, были проведены первые клинические анализы как в отношении приобретенных, так и врожденных патологий, так что различные предложения, применяемые к взрослым, были приспособлены к различным группам населения, при этом потребности были учтены в рамках единого подхода. строго нозологического и фиксированного.
Поскольку сторонники этого предложения стремились достичь точности во время проведения процедуры обнаружения различных клинических характеристик и диагностирования - из-за растущей критики в отношении клинико-нозологической модели разных специалистов они прибегали к использованию психометрических технологий. Одной из основных работ, выполненных в этой прикладной области, был Бостонский тест для диагностики афазии, Гудгласа и Каплана [7], фундаментальная работа, которая определила пиковый момент - по крайней мере, в те годы - психометрической тенденции в нейропсихологии языка. Кроме того, введение лингвистики было очень полезно в этой области, даже с ее нормативными и структурными предложениями, являясь одной из дисциплин, которая позволила закрепить некоторые методологические аспекты, которые, обеспечили необходимую поддержку, которую неврологическая клиника требовала в то время. В результате возникла нейролингвистика [11].
Поскольку при попытках стандартизировать результаты, полученные в рамках как традиционного клинического подхода, так и подхода, основанного на применении психометрических методов, были обнаружены некоторые ограничения из-за особенностей, присущих каждому субъекту, возникла тенденция, которая способствовала подробному изучению различных механизмов, участвующих в лингвистической обработке. Это новое направление, получившее название когнитивной нейропсихологии [3; 10; 13; 15], сформулировало реализацию анализа каждого отдельного случая, основанного на экспериментальной разработке серии «когнитивных моделей», которые пытались объяснить различные когнитивные механизмы, в которых они активно участвуют во время активации областей мозга, ответственных за генерацию каждого процесса, и языка в частности [6; 8].
Принимая во внимание этот последний факт, в сравнительно недавней работе Шеврие-Мюлерa и Нарбоны [4] была представлена всеобъемлющая нейропсихологическая модель, хотя и не полностью применимая ко всем контекстам, которая может быть очень полезна при проведении анализа и подробного описания различных патологий языка, как врожденных, так и приобретенных, хотя они и подвергаются клинической оценке для реализации эффективного изучения профиля. Этот многоуровневый подход возник после того, как появилась необходимость в разработке уникального и всеобъемлющего формата, чтобы объективно действовать во время оценки, используя различные стратегии для каждого соответствующего им элемента.
Нейропсихолингвистическая модель [1; 12] включает в себя следующие уровни анализа: первый (нейро) биологический уровень, который является референтным, ограничивется только пониманием задействованных основ мозга и ответственных за формирование поведения и его изменений, хотя и рассматривает возможное участие процессов пластичности и когнитивной перестройки в зависимости от особенностей случая и характера проблемы - дисфункции и / или повреждения головного
мозга. В этом отношении предложения и достижения, сделанные за последние годы, особенно в отношении последних открытий в области нейровизуализации и / или нейрогенетики являются особенно ценными; однако из-за составляющих его элементов этот уровень рассматривается как промежуточная переменная из-за неудобств, связанных с его прямым манипулированием. Второй лингвистический уровень, который позволяет регистирировать вербальное поведение, начиная с глобального поведения, такого как слуховое понимание, повторение, деноминация, до молекулярного, в зависимости от каждого из составляющих его лингвистических компонентов, таких как фонологический, синтаксический, семантический и т.д. Это обеспечивает специалиста соответствующей информацией, потому что у него имеются справочные данные о текущем состоянии субстрата, а также о поведении и лингвистических компонентах, а также особенности, применяемые к каждому языку. Наконец, третий уровень психолингвистический (когнитивный), дополняющий и имеющий важное значение, поскольку на нём генерируется, возможное объяснение участия различных модульных систем, связанных с познанием, как базовым, так и высшим, до вступления в систему лингвистической обработки (СЛО), которая представляет собой когнитивную поддержку, необходимую для реализации этого сложного поведения. Таким образом, именно поэтому, сосредоточив внимание на этой идее и в результате изучения СЛО и его промежуточных процессов, систем внимания, памяти, распознавания восприятия, различные когнитивные модели поведения могут быть задействованы как подробный анализ различных проблемх, существующих в этой прикладной сфере человеческого познания, а тем более в среде различных языковых патологий, независимо от их этиологии.
Для того, чтобы представить панораму огромных возможностей как для настоящего, так и для будущего, следует отметить, что эта модель не только ограничена лишь теоретической новизной, но и откликается на инновационное предложение с возможностью применения в рамках различных случаев клинической практики оценки и диагностики и, как следствие этого, реабилитации.
Что касается оценки, то практическое применение этих постулатов предоставит специалисту набор высокоэффективных инструментов для реализации нейропсихолингвистического профиля исследуемого случая посредством детального и строгого изучения различных языковых поведений и компонентов, а также связанных с ними когнитивных процессов посредством процедуры, которая позволяет выявить основную причину проблемы, а также прояснить отношения между различными участвующими переменными. Поэтому необходимо разработать набор тестов и / или их наборов для комплексной оценки, нацеленных на выявление проблемы на разных уровнях и подпроцессов, связанных с СЛО, - в дополнение к сопоставлению этих результатов с адекватной клинической экспертизой, как после наблюдения, так и после проведения клинического собеседования и детального анализа различных предшествующих проблем, о которых идет речь [5; 2].
Согласно этой модели, диагностика расстройств позволила бы определить проблему, основываясь на уникальных характеристиках, которые представляет каждый субъект: оставляя в стороне принудительное и искусственное обрамление, что можно наблюдать в подходах на строго клинической и психометрической основе. Особенности каждого случая останутся сохраненными и неизменными, создавая не только пространство, способствующее эффективным клиническим упражнениям, но и определяя индивидуальные различия каждого из них и позволяя специалисту сделать соответствующее вмешательство.
Таким образом, нами подчеркнута важность нейропсихолингвистической модели в каждом из случаев клинической работы, основанная на общем обзоре ее основного исторического фона, ее фундаментальных характеристик и возможных проекций на будущее. Эта модель является результатом ряда историко-научных предшественников, которые возникли в 19 веке с чисто неврологической точки зрения. Этот подход будет доминировать в этом сценарии до первой половины следующего столетия, поскольку его использование широко распространено в разных возрастных группах. следует отметить, что в результате ограничений, обнаруженных во время клинического обследования, было необходимо включение психометрии и лингвистики, что позволило развить нейролингвистику. Однако к середине второй половины двадцатого века появление новых тенденций, вдохновленных головокружительным развитием когнитивных наук, породило появление когнитивной нейропсихологии языка, которая сосредоточилась на изучении модульности человеческого разума и следовательно, из его практического применения, побуждая к созданию серии моделей, когнитивных архитектур, которые послужили основой для разработки первых нейропсихолингвистических моделей, в основном сосредоточенных на анализе языковых изменений и других связанных когнитивных процессах. В рамках этой модели мы пытаемся создать полезные технологии для оценки, диагностики и вмешательства различных языковых патологий, сосредоточив их изучение на трех основных уровнях: нейробиоло-гическом, лингвистическом и психолингвистическом (когнитивном). И лингвистический, и психолингвистический уровень могут изучаться при тщательном манипулировании переменными; этого не происходит с нейробиологическим уровнем, поскольку из-за его природы он будет вести себя только как промежуточная переменная, являясь справочным материалом для этих целей.
Наконец, его прикладная важность будет сосредоточена на разработке инструментов оценки (вопросников, шкал, клинических тестов), необходимых для проведения надежного диагноза и созда-
ния интегральных и стандартизированных программ в будущем, которые позволят разработать уров-невый подход, в соответствии с потребностями и / или требованиями конкретного случая, включающего ведение надежное и проверяемое протоколирование на индивидуальном уровне и на уровне контролируемых групп.
Библиографический список:
1. Barraquer-Bordas, L. l. Introducción a la neuropsicolingüística / L. l. Barraquer-Bordas, J. Vendrell-Brucet, J. Peña-Casanova, F. Sabido-Amatriain // Arquivos de Neuro-Psiquiatria. - 1979. - P. 267-273.
2. Benedet, M. Cuando la «Dislexia» no es Dislexia. Un acercamiento desde la neurociencia cognitiva / М. Benedet. - M. : Ciencias de la Educación Preescolar y Especial, 2013.
3. Caramazza A. Cognitive neuropsychology twenty years on / A. Caramazza, М. Colthear // Cognitive Neuropsychology. - 2006. - Р. 3-12.
4. Chevrie-Muller, C. El lenguaje del niño. Desarrollo normal, evaluación y trastornos / C. Chevrie-Muller, J. Narbona. - B. : Masson, 2001.
5. Cuetos, F. Neurociencia del lenguaje. Bases neurológicas e implicaciones clínicas / F. Cuetos. -M. : MédicaPanamericana, 2012.
6. Fodor, J. The Modularity of Mind. Cambridge / J. Fodor // MIT/Bradford Press, 1983.
7. Goodglass, H. The Assessment of Aphasia and Related Disorders / H. Goodglass, E. Kaplan. - P. : Lea &Febiger, 1983.
8. Karmiloff-Smith, A. Beyond Modularity: A Developmental Perspective on Cognitive Science / A. Karmiloff-Smith. - C. : MIT Press, 1992.
9. Krestel, H. Language and brain: historical introduction to models of language and aphasia / H. Krestel // Swiss Archives of Neurology and Psychiatry. - 2013. - P. 262-265.
10. Leahey, T. Historia de la psicología / T. Leahey. - M. : Prentice-Hall, 2005.
11. Manning, L. Introducción a la neuropsicología clásica y cognitiva del lenguaje: Teoría, evaluación y rehabilitación de la afasia / L. Manning. - M. : Trotta, 1992.
12. Peña, J. Cerebro y lenguaje. Una sintomatología neurolingüística / J. Peña, F. Diéguez-Vide. -M. : Médica Panamericana, 2012.
13. Pereira, B. Methodological issues and controversies in research on cognitive disorders / B. Pereira // Dementia &Neuropsychologia. - 2010. - P. 268-276.
14. Prins, R. The early history of aphasiology: From the Egyptian surgeons (c. 1700 BC) to Broca (1861) / R. Prins, R. Bastiaanse // Aphasiology. - 2006. - P. 762-791.
15. Shayna, R. Case studies continue to illuminate the cognitive neuroscience of memory / R. Shayna, A. Gilboa, M. Moscovitch // Annals of the New York Academy of Sciences. - 2014. - P. 105-133.
УДК343.721
СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО СТ. 159 УК РФ SUBJECTIVE PARTY OF THE CRIME PROVIDED BY ARTICLE 159 OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION
Вяткина Е. В., магистрант ФГБОУ ВО «Новосибирский государственный университет экономики и управления» Россия, Новосибирская область, г. Новосибирск elenavyatkina29@gmail.com
Аннотация.В статье рассматривается субъективная сторона мошенничества, в частности вина и цель. Вина имеет форму прямого умысла. Виновное лицо осознаёт, общественную опасность деяния, понимает возможность или неизбежность причинения вреда. Цель является обязательным элементом состава преступления, выражает представление субъектом результата мошеннического действия. Для мошенничества характерна корыстная цель. При отсутствии корыстной цели исключается квалификация деяния в качестве хищения.
Ключевые слова: вина, корыстная цель, мошенничество, преступление, прямой умысел, субъективная сторона преступления.
Abstract. In article examines the subjective side of fraud, in particular guilt and purpose. Guilt takes the form of direct intent. The guilty person is aware of the social danger of the act, understands the possibility or inevitability of harm. The goal is an indispensable element of the crime, expresses the representation of the result of fraudulent actions by the subject. Fraud is characterized by a selfish purpose. In the absence of a mercenary purpose, the qualification of the act as theft is excluded.
^y words: guilt, selfish purpose, fraud, crime, direct intent, subjective side of the crime.
В настоящее время одним из самых распространённых преступлений является мошенничество. В составе данного преступного деяния немаловажную роль играет субъективная сторона преступления, которая включает в себя вину и цель. Вина выражается в психическом отношении виновного к
