CC BY
4ВПЕЧАТЛЕНИЯ УЧАСТНИКОВ III ВСК
А.Г. ЗДРАВОМЫСЛОВ
НЕСКОЛЬКО КРИТИЧЕСКИХ ЗАМЕЧАНИЙ ПО ИТОГАМ ПЛЕНАРНОГО ЗАСЕДАНИЯ ВСЕРОССИЙСКОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО КОНГРЕССА, 21 ОКТЯБРЯ 2008 г.
Первое, что я должен отметить, — так это сравнительно широкий масштаб проведенного Конгресса. Действительно, кто бы мог подумать даже в конце 80-х, что мы подучим 2500 заявок и почти 1500 реальных участников этого мероприятия? Что не только пленарное заседание, но и работа сессий, секций и круглых столов будет проходить при заполненных аудиториях? На мой взгляд, это говорит о том, что существует большой интерес к социологии, большое стремление понять, что происходит с нашим обществом, тем более что заявлен был столь широкий ракурс рассмотрения: «взаимоотношения социологии и общества». Тема достаточно широкая, но для юбилейного конгресса вполне подходящая. Для себя я нашел немало интересного, ведь в какой-то мере наш интерес к тому или иному событию определяется степенью участия в нем! (Признаюсь, что я был членом Программного комитета, и по своему положению и характеру я не мог формально относиться к своим обязанностям в этом качестве.)
Мне представляется, что многие участники Конгресса получили определенное удовлетворение от этого события. Но я знаю и тех, кто, будучи вовлечен в позиционную борьбу, которая неизбежно присутствует на мероприятиях подобного рода, остался разочарован — то ли из-за собственной позиции стороннего наблюдателя, то ли от устойчивого предубеждения, что ничего хорошего «в этой стране» не может и получиться, что «у нас» нет и быть не может «настоящей социологии»
Здравомыслов Андрей Григорьевич — доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института социологии РАН. Адрес: 117218, Москва, ул.Кржижановского, д. 24/35, корп. 5. Телефон: (495) 719-09-40. Электронная почта: [email protected]
по определению. В этой очень удобной позиции пребывает немало наших коллег, рассуждающих по принципу: «либо все, либо ничего». А поскольку «все, чего хочется», получить в обыкновенной ситуации невозможно, то лучше пусть будет «ничего». Мне искренне жаль, что многие наши коллеги не приняли участия в этом событии, их голос мог бы обогатить дискуссии.
Еще одно предварительное замечание: инициатива проведения юбилейного Конгресса исходила от руководства двух академических институтов — Института социологических исследований (ИС РАН), возглавляемого членом-корреспондентом РАН М.К. Горшковым, и Института социально-политических исследований (ИСПИ РАН), возглавляемого академиком РАН Г.В. Осиповым. Одновременно с юбилейным мероприятием подошел срок очередного третьего по счету Съезда Российского общества социологов. Таким образом, по сути дела с 21 по 24 октября проходили два мероприятия, которые готовились двумя организационными структурами. Организационный комитет, формально возглавляемый Президентом РАН академиком Ю.С. Осиповым (Г.В. Осипов и М.К. Горшков были его заместителями) готовил пленарное заседание, которое состоялось в первый день — 21 октября. Программный комитет возглавлял член-корреспондент РАН Н.И. Лапин. В состав Организационного и Программного комитетов Конгресса входил и действующий Президент РОС проф. В.А. Мансуров. Именно в Программный комитет поступили упомянутые 2500 заявок. Работа подразделений Конгресса продолжалась 22-24 октября. Сессии, секции и круглые столы проходили, главным образом, в здании ГУ-ВШЭ. Поэтому важную роль в работе Программного комитета играли декан социологического факультета профессор А.Ю. Чепуренко и первый проректор ГУ-ВШЭ В.В. Радаев. Тематически оба мероприятия не отличались друг от друга: оба они были посвящены взаимоотношениям социологии и общества в современной России.
Так что же происходило на Конгрессе? Что привлекло мое внимание?
Начну с пленарного заседания. Для будущих историков российской социологии оно чрезвычайно важно! Приветствие от Президента страны огласил глава администрации Президента РФ С.Е. Нарышкин. Из него было ясно, что не только юристы и экономисты, но и социологи приносят определенную пользу российскому обществу. Такая оценка, особенно в юбилейные торжества, греет сердце. Затем речь произнес лично Президент Российской академии наук академик Ю.С. Осипов, за ним — ректор МГУ академик В.А. Садовничий. И вот выступил действующий Президент МСА Мишель Вевёрка с посланием от МСА, которое вполне вписывалось в основную тему Конгресса. Это было насыщенное выступление, в котором отмечалось
ощущение динамизма как главное впечатление от знакомства с положением дел в российской социологии. «Один из моментов этого большого динамизма — это, прежде всего, студенты, некоторые из них сегодня здесь присутствуют, но этим, конечно, не ограничивается то, что я чувствую, и то, что я увидел. За этими студентами — будущее, и об этом свидетельствуют недавние события на социологическом факультете МГУ»1. Здесь впервые был публично упомянут конфликт, который сотрясал социологическое сообщество более года тому назад. Студенты пытались изменить ситуацию на факультете в пользу большей открытости и вовлечения в процесс преподавания современных достижений дисциплины в стране и за рубежом. А главное, они стремились оградить себя от мобилизации под знамена «консервативного православия», которое стало доминирующей идеологией отнюдь не в духовной семинарии, а на социологическом факультете главного университета страны. (Кстати, об этих событиях академик Садовничий не упоминал в своем выступлении, оставив приоритет в их освещении на Конгрессе первому проректору ГУ-ВШЭ В.В. Радаеву2).
Второй сюжет, затронутый Президентом МСА, был мне еще более близок. В центре выступления оказалась идея сопоставления образа хорошего социолога в разных культурах и странах. Речь шла об образах политически ориентированного социолога, с одной стороны, и социолога, который находится полностью вне политики, — с другой. «Если вы взглянете на французскую ситуацию, — отметил Вевёрка — то можете обнаружить, что там хороший социолог — тот, который играет роль интеллектуала, то есть интересуется общественной жизнью, участвует в политике, публикует статьи в журналах, выступает по телевидению и радио. Если же вы обратитесь к американской ситуации, то увидите, что хороший социолог там как раз тот, кто не выступает по телевидению, его голос не звучит по радио, он не пишет в газете. Это — профессионал, деятельность которого оценивается исключительно его коллегами и который живет исключительно в академическом мире»3. Я полагаю, что для российских социологов сегодняшнего дня выбор между этими двумя крайними полициями во многом остается открытым. Единственно, чем он предопределен, так это латентной политической ориентацией самой России: возвращаться ли всей стране под прикрытием дымовой завесы «демократии» в архаическое состояние самодостаточности и изоляционизма или же продолжать начатый за
1 Вевёрка М. Чему служит социология? Почему социология является наукой? Выступление на открытии III Всероссийского социологического конгресса [online]. Дата обращения 19.01.2009. URL: <http://www.isras.ru/publications_bank/1225431449.pdi>.
2 См. полный текст выступления В.В. Радаева на сайте Полит.ру
3 Вевёрка М. Указ. докл.
последние годы трудный процесс по «вхождению российской экономики в современный многосложный мир». Я говорю об этих ориентациях как «латентном» выборе, поскольку в заявлениях и действиях российских лидеров имеются сигналы движения как в том, так и другом направлениях.
Далее этот день — 21 октября — развертывался следующим образом. Прежде всего, выступали два основных докладчика—Г.В. Осипов и М.К. Горшков. Первый выступил с докладом по истории российской социологии, второй взял на себя не менее трудную задачу — представить картину современного российского общества в свете социологии. Оба докладчика имели возможность предварительно опробовать свои выступления в ходе подготовительных мероприятий. Первое состоялось 26 марта 2008 года и называлось юбилейной сессией Российской академии наук, вторая апробация была предоставлена журналом «Социологические исследования» (2008, № 7), в котором докладчики опубликовали свои позиции для более широкой аудитории. Любопытно отметить, что содержание текстов от события к событию изменялось. Тема Г.В. Осипова при этом оставалась неизменной. А у М.К. Горшкова произошло радикальное изменение в самой теме доклада: 26 марта он выступал с докладом «Уроки и перспективы отечественной социологии». На эту же тему он выступал и в журнале. А на пленарной сессии тема была следующей: «Российское общество в социологическом измерении».
Геннадий Васильевич поставил перед собою благородную задачу — раскрыть историю создания и воссоздания российской социологии. Особенно впечатляюща была галерея фотопортретов — с В.В. Берви-Флеровского до Ю.А. Левады и Б.А. Грушина. Осипов дает почти достоверную картину нарастания компонентов социологического знания в дореволюционный период. У этой картины есть лишь один недостаток: изымается то в истории социальной мысли, на что в сове т-ский период делался особый упор — под давлением православной идеи осознанно замалчивается история общественной мысли демократического и социалистического направления. Исчез А.И. Герцен — современник О. Конта и К. Маркса, заложивший основы антропо-социальной методологии в российском социальном мышлении4. Исчезло все направление литературной социальной критики, столь сильно влиявшее на становление основ демократического мышления, исчезло упоминание о марксистском влиянии на социальную мысль в России (за исключением Н.И. Бухарина), без вариаций которого нельзя понять советский период истории российского общества5.
4 См. Общая социология. Хрестоматия / Составители А.Г. Здравомыслов и Н.И. Лапин. М.: Высшая школа, 2006.
5 В моей книге «Социология: теория, история, практика» (Наука, 2008) изложена концепция отечественной социологии под углом зрения именно взаимоотношений социологии и власти. Исходным моментом в этой концепции служит разграничение научной деятельности и деятельности политической: они имеют разные основания и, тем более, различные источники мотивации.
В докладе Осипова — на разных этапах его подготовки с различными акцентами — содержится утверждение, что восстановление эмпирической социологии было сознательно направлено против партийного руководства, против марксизма и против исторического ма-териализма6. Но насколько я знаю, никто из серьезных социологов этого времени не были диссидентами и не воспринимали себя в этих категориях. Наоборот, как и другие шестидесятники, они стремились содействовать построению «социализма с человеческим лицом». Дело в том, что сама партия после ХХ съезда — и это очень важный факт, требующий социологического осмысления, — перестала быть однородной. А реальность состояла в том, что ни одно серьезное исследование не могло быть выполнено без поддержки партийных органов. Иначе бы невозможно было попасть ни на одно предприятие. К тому же надо признаться, что многие из тех, кто выступил инициаторами социологии в стране, сами занимали руководящие посты в партийных или комсомольских инстанциях.
Что касается доклада М.К. Горшкова, то его автор предпринимает попытку постулировать определенные положения, основанные на эмпирических данных. Сами по себе эти данные важны и исключительно интересны. Так, мы узнаем, что (при некоторой степени огрубления) все население России (на 2008 год) разделяется на три имущественные слоя: 16% населения, то есть 23 млн. человек, — продолжают оставаться за чертой бедности, 43% остаются на грани бедности или оказываются малоимущими, и только 41% населения живет в достатке, «поскольку они сумели адаптироваться к условиям трансформирующегося общества»7. Значительная часть доклада основана на данных «Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения»8, который известен как одна из наиболее достоверных баз
6 Точнее было бы сказать о направленности социологических исследований против догматической интерпретации марксизма и исторического материализма, поскольку 1960-е годы продемонстрировали достаточно богатые возможности развития этих направлений политической и научной мысли. Напомним имена Э. Ильенкова, В. Келле и М. Ковальзона, работы В. Тугаринова, не говоря о представителях зарубежной марксистской мысли.
7 Горшков М.К. Российское общество в социологическом измерении: Доклад на пленарной сессии Всероссийского социологического конгресса, Москва, 21 октября 2008 г. [online]. Дата обращения 19.01.2009. URL: <http://www.isras.ru/publications_bank/1226309230.pdf>.
8 Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения — РМЭЗ (Russian Longitudinal Monitoring Survey — RLMS) проводится с 1992 г. исследовательским центром «Демоскоп» совместно с Институтом социологии РАН и Университетом штата Северная Каролина в Чэпел Хилле (США). Ежегодно по общенациональной выборке опрашивается более 4500 домохозяйств, более 12 тыс. человек в 160 населенных пунктах России. — Прим. ред.
эмпирических данных социологического профиля. В целом, этот доклад, безусловно, интересен не только социологам, но и тем, кто профессионально занимается разработкой вопросов социальной политики.
Сделаем все же одно замечание по тексту доклада. При обсуждении вопросов о легитимации социальных неравенств в современной России упор делается на сближении «правил игры» — имеется в виду практики распределительных отношений— «с теми представлениями о справедливости, которые являются краеугольными для российского национального самосознания». Здесь возникает иллюзия, что некое российское «национальное самосознание»— без усилий социологов, экономистов, историков и юристов— располагает «справедливым знанием» о том, как, кому и в каких пропорциях следует распределять блага. На самом деле эти представления о справедливом доходе, справедливой доле (части наследуемого имущества), справедливом решении суда, справедливом наказании и, соответственно, о несправедливых действиях во всех этих ситуациях— остаются весьма подвижными. Они выражают позиции сторон, находящихся в отношениях конфликта, где наряду с утверждением собственной позиции содержится отрицание позиции противоположной стороны как необоснованной и несправедливой. Именно поэтому бессмысленно искать в «российском менталитете», как и во всей преисполненной конфликтами российской истории, каких-либо «краеугольных представлений о справедливости»; эти представления радикально меняются вместе с изменением исторической ситуации. Ведь всякая социальная группа имеет собственное представление о справедливости, привязанное к конкретной исторической ситуации. Заметим кстати, что выдвижение идеи справедливости в качестве доминирующей ценности российского национального самосознания, несомненно, указывает на повышенную конфликтность российского общества в его реальных социальных отношениях.
Из докладов второй очереди на меня произвел большое впечатление доклад В.В. Радаева «Возможна ли позитивная программа для российской социологии?»9. Этот доклад был посвящен сегодняшнему состоянию социологии. Автор проанализировал проблемы как состояния исследований в нашей области, так и преподавания дисциплины. Он поставил вопросы культуры социологии в нашей стране достаточно корректно и, вместе с тем, не обходя ни одного из тех острых вопросов, которые обнаружились за последние годы. К ним относятся стандарты социологического образования; нравственный климат в социологическом сообществе (плагиаты, зафиксированные в текстах учебников МГУ);
9 Предварительная версия доклада была опубликована в «Социологических исследованиях» (2008, № 7). Наиболее полную версию см.: Радаев В.В. Возможна ли позитивная программа для российской социологии? [online]. Дата обращения 19.01.2009. URL: <http://www.isras.ru/publications_bank/1225434693.pdi>
действия, направленные на раскол социологического сообщества (создание ССР); попытки дискредитировать ведущих социологов страны10; неправомерная эксплуатация идеи патриотизма православно-консервативным крылом, закрепившимся в определенных социологических структурах; монополия социологического факультета МГУ.
В докладе были поставлены вопросы теоретического характера. К их числу относится и вопрос об аксиоматике в структуре социологического знания. Вопрос, можно сказать, глобальный. Можно ли приступать к исследованию или выходить на кафедру, не формулируя некоторой совокупности исходных положений, которые принимает автор исследовательского проекта или лекционного курса? В нынешней ситуации декларирование самой дисциплины «социология» явно недостаточно. Нужно обязательно уточнять, о каком направлении в социологии идет речь и в чем состоит аксиоматика именно этого направления. Необходимость такой поставки вопроса было проиллюстрирована на самом пленарном заседании: один из его участников представил обширный доклад, не имеющий никакого отношения к социологии. Он как бы засвидетельствовал перед лицом социологического сообщества, что он «не в теме». Значит, действовал какой-то скрытый механизм выдвижения докладчиков на пленарное заседание.
Мысль об аксиоматике в социологии, высказанная В. Радаевым11, стала причиной того, что я изменил тему своего выступления, которая была объявлена в Программе Конгресса. На начальном этапе подготовки я намеревался выступить с итогами своего исследования, поддержанного грантом РГНФ12, но, прочитав материалы седьмого номера «Социологических исследований», я обнаружил, что основные авторы этого
10 «Накануне празднований возрождения российской социологии присущий современной социологии методологический плюрализм сопровождался в России попытками идейного и институционального раскола социологического сообщества. Так, под знаменами одного из новодельных социологических объединений прозвучали пренебрежительные замечания и подобия обвинений в адрес российских социологов-шестидесятников, которые так много сделали для становления новой российской социологии. Они прозвучали со стороны тех, кто, несмотря на высокие формальные позиции, не имеет, на наш взгляд, и малой доли заслуг наших предшественников» (см. там же).
11 Радаев В.В. Возможна ли позитивная программа для российской социологии? // Социологические исследования. 2008. № 7.
12 Тема гранта— «Сравнительный анализ национальных социологических школ в их отношении к национальным культурам» (№ 06-03-00056а). Итоги в сжатой форме опубликованы в двух статьях в журнале «Социологические исследования»: «К вопросу о культуре социологического мышления» (2008, № 5) и «Тройственная интерпретация культуры и границы социологического мышления» (2008. № 8).
юбилейного номера существенно расходятся в главном вопросе, а именно, — что такое социология? Я решил, что об этом нужно сказать, но не в прямой форме, имея в виду весомость регалий, а в форме позитивного ответа на вопрос для самого себя и, возможно, для аудитории13.
Итак, что собою представляет социологическое мышление как особый взгляд на мир? Хорошо известно, что такое экономическое мышление, правовое, административное и иные формы мышления, проникающие во все сферы управления, в том числе и на государственный уровень. Этот вопрос возникает как в практике преподавания, так и при организации исследований. Что касается социологического мышления, то оно может формироваться не только средствами социологического образования, но и на основе жизненного опыта. В то же время, можно получить дипломы, свидетельствующие об окончании социологических учебных заведений, но не обладать социологическим мышлением. Думаю, что принципы этого мышления можно изложить в шести-семи положениях.
Первое. Прежде всего, нужно понять, что во всех направлениях социологии, как бы они ни отличались друг от друга, есть некоторая общая тема. С одной стороны эта тема выражается очень простыми словами — человек и общество, общество и человек, их взаимопроникновение, не просто отдельно общество и отдельно человек, но общество в восприятии человека и человек в социальном мире.
Эта идея получила сложное теоретическое выражение в такой форме, что предметом социологии является социальное действие. Социальное действие — главная тема социологии. Это означает, что социолог в своем сознании ищет не столько объективные обстоятельства, которые порождают действие, а, прежде всего, того, кто это действие производит и с какими намерениями, целями. Эта формула была вычленена Т. Парсонсом в 1937 году и затем негласно получила общее признание. Часто отождествляют Парсонса со структурно-функциональным анализом, на самом деле его гранд-теория есть именно теория социального действия.
При этом она являлась базой для так называемого ортодоксального консенсуса в социологии, который сложился в 60-е годы прошлого века, о котором пишет Э. Гидденс в своей «Структурации об-щества»14. Ортодоксальный консенсус основывался на теории социального действия, которая при широкой трактовке включала в себя и теорию революции, и теорию реформ. Этот консенсус был разрушен в конце 60-х годов в результате студенческих волнений.
13 Хотя я и был объявлен и числе выступающих на пленарном заседании, но слова не получил. Поэтому здесь я воспроизвожу текст, заготовленный для выступления, с некоторыми поправками.
14 Гидденс Э. Устроение общества: очерк теории структурации. 2-е изд. М.: Академический проект, 2005.
Второй момент. Социальное действие развертывается не только в форме действия индивидуального субъекта и его оппонента или участника такого действия. Оно развертывается на ряде уровней, и социологическое мышление должно схватывать эти уровни, это, в грубом варианте, микроуровень, мезоуровень и макроуровень. То, что мы слышали от Геннадия Васильевича Осипова в достаточно интересной заключительной части его доклада было явная макроуровне-вая концепция. С точки зрения социологического анализа, социологического мышления, эта концепция рассматривает верхний этаж одного общества и государства как субъекта действия. Но дело в том, что всякое общество существует в контексте других обществ, это раз, и второе, — имеются другие уровни развертывания того же действия (микро- и мезоуровни). Вопрос об уровнях в связи с трансформационными процессами рассматривался в совместном докладе Т.И. Заславской и В.А. Ядова15. Эта же мысль была проведена и в выступлении Н.И. Лапина, который абсолютно четко показал, что одна из главных, а может быть, и главная, проблема современного Российского общества, — это неравенство экономического и социокультурного развития регионов России.
Третий момент. Если мы принимаем, что социальное действие — базовая категория социологического мышления, то надо понимать, что действие никогда не есть акция одного человека, что бы он сам о себе ни думал, но всякое действие встречает контрдействие, сопротивление со стороны внешней среды, условий жизни, традиций, других интересов. То есть мы должны понимать, что такое направление социологии, как социология конфликта представляет собой не случайное отступление социологической мысли, а базисную концепцию социологического развития. Она в отчетливой форме прослеживается в истории социологии, от марксизма и вплоть до Козера, Дарендорфа и Бурдье, которые разрабатывают теорию конфликта в социологии, в социальной жизни на громадном историческом материале16. То есть, это экспликация идеи противоречия гегелевской диалектики включает в себя социологию конфликта как составляющую часть. Игнорирование этого направления абсолютно недопустимо с точки зрения норм социологического мышления (как я их понимаю). Если мы приняли постулат социального действия и контрдействия, то рассмотрение конфликта обязательно. Это не значит, что социологи призывают
15 Статья, написанная на основе этого доклада, публикуется в данном номере, с. 8-22. — Прим. ред.
16 Я искренне надеюсь, что в новом издании книги В.А. Ядова «Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций» (СПб.: Интерсоцис, 2006) найдется место и для социологии конфликта.
к конфликту. Нет, они должны понимать, и они понимают, настоящие социологи, что все отношения в обществе, даже отношения сотрудничества, содержат в себе потенциальный конфликт, или неразвитый конфликт. Очень часто мы видим примеры, как лучшие друзья или даже родственники, становятся смертельными врагами, реже бывает обратное — превращение врагов в друзей, но друзья, союзники по политической борьбе становятся врагами — это общее правило. Причем расхождения начинаются на основе мельчайших разногласий, которые возрастают как снежный ком, и получается взаимоисключение. Социология, понимая этот механизм, разрабатывает методы взаимного предотвращения конфликта; это нужно для стабилизации общества. Надо понимать, что прошлое нельзя постоянно будоражить, нельзя пробуждать демонов, которые возникают из-под земли и разбивают души живых людей.
Четвертый момент. Одна из существенных характеристик современного социологического мышления состоит в ориентации на выявление непредвиденных последствий целерационального социального действия (Ф. Энгельс и Р. Мертон). Я предлагаю более сложную конструкцию, направленную на выявление соотношения ожидаемых и непредвиденных последствий социального действия. Так, например, выполнение задач модернизации страны в 30-е годы в Советском Союзе (цель социального действия первого порядка) предполагало мобилизацию всего населения (предвиденное последствие социального действия, или цель второго порядка). Но мобилизация населения влечет за собою последствия двоякого порядка: предвиденные последствия в виде возрастания энтузиазма массы людей, вовлекаемых в общее действие, и непредвиденные, которые могут быть оценены актором только после того, как они произойдут. В нашем случае речь идет о возрастании жестокости и насилия, которые переплетались с энтузиазмом, были его обратной стороной. И энтузиазм, с одной стороны, и жестокость и насилие, — с другой, выступают как социально значимые мотивы, действующие в массовом порядке. В результате действия обеих групп мотивации в стране создается военный и экономический потенциал, сыгравший решающую роль в исходе второй мировой войны (основное предвиденное, ожидаемое последствие индустриализации). Но вторым результатом той же самой совокупности мотивов стали массовые репрессии и система ГУЛАГа.
Как видим, особенность непредвиденных последствий состоит в том, что они становятся очевидными после того, как свершились, Значит, они не могут быть предвиденными. Так оно и есть, они не предвидятся актором, но сознание социолога должно быть ориентировано на то, чтобы увидеть нечто не воспринимаемое самим актором.
Пятый момент. Главная идея теории социального действия — это идея восприятия Другого. Научность социолога состоит в том, что он
не может исходить из той идеи, что у действия есть только одна сторона. Его задача состоит в том, чтобы понять, на кого направлено социальное действие, кто этот Другой? С одной стороны, есть сам действующий субъект, с другой стороны, есть те силы, союзы, группировки, которые выступают от противоположной стороны. И важно, как подчеркивал Ю.А. Левада, от фактов перейти к объяснению, от объяснения — к пониманию. Это общая установка гуманитарной науки.
Шестое — закон, выделенный Н. Смелзером и названный им законом добавленной ценности — «added value». Не прибавочной стоимости (по Марксу), а «добавленной ценности». Ни одна вещь не может быть цельной, если мы видим только ее начало. Для того чтобы построить дом, необходимо заложить фундамент, а затем добавить к этой ценности (стоимости) этажи. Самолет не может лететь без заправки, а заправка в рыночной экономике не может быть произведена без оплаты счетов. Тут мы видим, как происходит социальное действие кризисного порядка, когда сотни людей остаются ночевать в аэропортах. Прежде всего, это относится к целеполаганию действий. Нельзя провозглашать цели, не планируя, не имея средств для их реализации. Надо все тщательно продумывать. Отказ от этого принципа, несоблюдение его являются главным пороком идеологического мышления. Политика В.В. Путина строилась, особенно на первых порах, на минимальной декларации целей. За это его подвергали критике, но он молчал и решал очевидные задачи. Это пример социологического мышления. Но чаще наблюдаются противоположные примеры со стороны политиков, стремящихся к идеологическим конструкциям. При этом цели бывают хороши, но смысл и средства их осуществления недостаточно продумываются. Например, в некоторых публикациях выдвигается тезис о России как уже сложившейся «гражданской нации».
Но может ли существовать «гражданская нация» без укорененной традиции функционирования «гражданского общества»? Это большой вопрос! В России еще существует нищета и масса других проблем, в том числе идет процесс углубляющейся социальной дифференциации. На мой взгляд, прежде чем провозглашать новую идеологическую установку, следовало бы сделать крупный шаг в выравнивании регионов, чтобы люди не стремились в одну точку — Москву; добиться поворота в том, чтобы специалисты, уехавшие из России, начали возвращаться обратно; вот на основе этого можно будет говорить в полном смысле о российской нации. А без этого данная формула мне представляется чисто идеологическим изобретением, основанным на интересах некоторых бюрократических структур. Причем в этом важном вопросе опросы общественного мнения не следует рассматривать в качестве решающих аргументов. Следовало бы помнить, что граждане России только 10 лет назад получили паспорта, в
которых не фиксировалась «национальная принадлежность». Устранение 5-го пункта из паспорта было тоже добавленной ценностью к построению гражданской нации. Но вспомните о вкладышах к паспорту, которые стали выдаваться в некоторых республиках, вспомните об оттоке русского населения из всех республик Северного Кавказа.
Наконец, седьмой пункт. Социологическое мышление — это мышление ради понимания событий, развивающихся в определенном социокультурном контексте. Нет таких социальных процессов, включая развитие самой социологии в той или иной стране, которые носят надгосударственный, наднациональный характер. Да, межнациональная социология существует, но каждый участник этого процесса является представителем своей нации. Гидденс — англичанин, Пар-сонс — американец, Маркс — немец, и каждый жил в своей социокультурной ситуации. Любой процесс обязательно нужно соизмерять с ситуацией и тем, куда она движется.
Наша социология выросла в 1960-е годы на волне демократизации. Пришла хрущевская оттепель, с ней вместе общество подошло к необходимости реформ, так называемых косыгинских. Кстати, в историческом обзоре, представленном Г.В. Осиповым, ни слова не было сказано про участие социологии в конце 60-х - начале 70-х в готовящихся реформах17. Но идея реформ потерпела крах, изменился курс политики, пришло другое руководство, которому было далеко чуждо социологическое мышление, знание конкретики самой жизни.
И теперь имеются тревожные симптомы такого же поворота. Когда нам говорят, что надо всю истории России пересмотреть (см. «Вестник российской нации». 2008. № 1), когда главным человеком российской истории объявляется граф Уваров с его фамильным гербом «Православие, Самодержавие, Народность», — человек, за-клеймленный в сатирической оде А.С. Пушкина «На выздоровление Лукулла» (кстати говоря, в одном из предсмертных стихотворений русского гения), то спрашивается, к чему мы идем? К тому, что завтра героем национальной культуры будет объявлен граф А.А. Аракчеев?
Я как-то незаметно для себя увлекся изложением впечатлений и мыслей, связанных с первым днем Конгресса, так что обзор последующих событий оставляю на будущее.
17 В 2005 году под редакцией Н.И. Лапина вышла в свет книга «Социальная организация промышленного предприятия: соотношение планируемых и спонтанных процессов». Эта фундаментальная публикация раскрывает смысл социологического разгрома 70-х годов. Как показывает эта коллективная монография, социология была готова для активного участия в реформах.
