CC BY
90
УДК 025.47 ББК : 78.372.151.1.
Н. В. Эйльбарт
доктор исторических наук, профессор, Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет
им. Н. Г. Чернышевского (г. Чита, Россия), e-mail: ejlbart@mail.ru
Нерчинские купцы Бутины в воспоминаниях Б. Дыбовского
В статье рассмотрен фрагмент мемуарного наследия польского политического ссыльного, врача и зоолога Бенедикта Дыбовского («Дневник доктора Бенедикта Дыбовского») - значимый исторический источник для реконструкции истории Забайкалья. Б. Дыбовский - учёный с мировым именем, впервые в истории науки описавший десятки видов забайкальской фауны, первооткрыватель богатейшего животного мира Байкала, оставил также мемуары, в которых ярко описаны личности выдающихся забайкальцев - современников автора. В статье в нашем переводе на русский язык впервые представлен отрывок мемуаров Дыбовского, рассказывающий о его визите в Нерчинск в 1867 г. и подробно характеризующий семью купцов Бутиных - талантливых коммерсантов и меценатов науки и культуры второй половины XIX в., их роль в экономическом развитии Нерчинска и Забайкалья в целом.
Ключевые слова Бенедикт Дыбовский, Михаил Дмитриевич Бутин, нерчинское купечество, польские политические ссыльные, ученые, мемуары, меценаты, Забайкалье в XIX в.
N. V Eylbart
Doctor of History, professor, Zabaikalsky State Humanitarian Pedagogical University named after N. G. Chernyshevsky (Chita, Russia), e-mail: ejlbart@mail.ru
Nerchynsk Merchants Butins in B. Dybowski’s Memories
The study focuses on a fragment from the memoirs of Benedikt Dybovski, a Polish political exile, doctor and zoologist. Doctor Benedikt Dybovski s Diary is a significant historical source for reconstructing the history of Transbaikalia. B. Dybovski is a world famous scientist, who was the first to describe dozens of species of Transbaikalian fauna, and the first to discover the richest fauna of Baikal. Dybovski wrote memoirs where he portrayed outstanding Transbaikalian persons - his contemporaries. For the first time the author of the article presents the fragment of Dybovski’s memoirs in her own translation into Russian, telling about his visit to Nerchinsk in 1867. The fragment describes the Butins family of merchants in detail. They were talented businessmen and patrons of science and culture in the second half of the 19th century and played an important role in the economic development of Nerchinsk and Transbaikalia as a whole.
Keywords: Benedikt Dybowski, Michail Dmitrievich Butin, Nerchinsk merchantry, Polish political exile, scientists, memoirs, patrons, 19th century Transbaikalia.
125-летию Нерчинского музея им. М. Д. Бутина посвящается
Польское мемуарно-очерковое наследие, посвящённое Забайкалью XIX - начала ХХ вв., до сего времени представляется недостаточно освоенным отечественными исследователями, несмотря на то, что является, по сути своей, уникальным историческим источником, «живыми красками» рисующим жизнь нашего региона в указанный период. К тому же данные труды, изданные на польском языке в Европе, были переведены на русский язык лишь фрагментар-
но. Среди мемуаров, посвящённых Забайкалью XIX в., особо стоит отметить воспоминания Агатона Г иллера, Юлиана Талько-Грынцевича и Бенедикта Дыбовского. В настоящей статье мы рассмотрим ранее не публиковавшийся на русском языке фрагмент воспоминаний польского политического ссыльного Бенедикта Дыбовско-го (1833-1930), посвящённый культурной столице Забайкалья Нерчинску и его меценатам -купцам Бутиным и Зензиновым.
© Эйльбарт Н. В., 2012
213
Бенедикт Дыбовский - польский врач и зоолог, прославивший своё имя как первооткрыватель десятков видов представителей фауны Восточной Сибири, Дальнего Востока и Камчатки. На забайкальскую каторгу он попадает как участник польского восстания в марте 1865 г.. но вскоре, замеченный властями, освобождается от каторжных работ и привлекается военным губернатором Забайкальской области Н. П. Дит-маром к участию в реализации проекта «забайкальского Карлсбада» - развитию бальнеолечения на дарасунских минеральных водах. [2]. В то время дарасунские минеральные воды находились в частных руках и принадлежали нер-чинским купцам братьям Бутиным, являвшимся не только талантливыми коммерсантами, но и меценатами просвещения, науки и культуры. Знакомство Бенедикта Дыбовского и Михаила Дмитриевича Бутина (1835-1907) произошло в 1867 г. и было вызвано печальным поводом -смертельной болезнью жены последнего, Софьи Бутиной (урожденной Зензиновой), к которой польский ссыльный был приглашён в качестве врача. Софья Бутина занималась широкой благотворительностью, в её честь основанная в Нерчинске на средства Бутиных женская гимназия получила название Софийской [1]. Дыбовский посвятил этому визиту в Нерчинск несколько страниц в своих воспоминаниях («Дневник доктора Дыбовского, начатый в 1862 г, до 1878 г.). Он не только описал образ жизни богатейших забайкальских предпринимателей, но и дал чёткую оценочную характеристику их роли в истории и развитии края, а также показал отношение к ним простых нерчуган. Поскольку данный отрывок не публиковался на русском языке, считаем целесообразным привести его здесь полностью (в нашем переводе).
«Через несколько дней Бутин прислал лошадей с просьбой, чтобы я прибыл к его больной жене1. Он писал Буйвиду, что надеется на то, что я не откажу в своём приезде. Я приехал и остановился перед настоящим дворцом. Во всей Восточной Сибири не было такого прекрасного жилого здания, а также так дорого мебели-рованных салонов, столовой, концертного зала, где стоял большой орган, игравший на многочисленных валах всё то, что было прекрасного в музыке, исполняемой оркестром на концертных сценах. Внизу, соединенный с первым этажом дворца, был устроен так называемый зимний
1 Дыбовский в это время гостил на золотых приисках полковника И. М. Буйвида близ почтовой станции Размах-ниной.
сад с фонтаном. Прекрасные, относительно крупные пальмы и другие тропические растения, густо расставленные группами, окружали салон, украшенный белыми мраморными статуями. При главном салоне стояли небольшие боковые группы растений или тихие беседки, всё это образовывало очаровательное целое. Невиданная более нигде роскошь, как широкая и длинная Сибирь, господствовала тут безраздельно. В тот момент, когда я прибыл, я застал всех в этом дворце погружённых в глубокую печаль. Моя знакомая акушерка из Читы и вторая, из Нерчинска, встретили меня и рассказали, что кровотечение постоянно продолжается, это «Placenta praevia»2, а поскольку больная не соглашается на удаление плода, то спасения нет. Я спросил, почему не тампонировали, они сказали, что больная не соглашается на это. Мы вошли в комнату, где лежала несчастная женщина. Я нашел ее мертвенно бледной, с посиневшими губами, широко открытые глаза как будто выскочили из орбит. Она была в ясном сознании, говорила тихо, обрывочными фразами; при ней в отчаянии находился муж, он с отсутствующим видом сидел в кресле, глаза его были красными, лицо орошено слезами, он сдерживался от рыданий, всматриваясь в супругу, казалось, он не видит и не слышит того, что делается вокруг
После приветствия я объявил, что для остановки кровотечения необходимо заложить тампон, это пройдет безболезненно - прошу разрешения на эту необходимость. Она сразу же согласилась; мы с акушерками приготовили материал - я вымочил его в воде с раствором квасцов и при помощи speculum3 заложил плотный и большой тампон. При имевших место обстоятельствах всякая другая помощь была невозможна. Для употребления я рекомендовал легко подслащенный чай с ромом, и если больная захочет, посоветовал питье пахты.
В комнате больной было жарко, я устал и для освежения вышел на крыльцо, ведущее в обширный внутренний двор. Я раскурил трубку и глубоко задумался. Группа молодых людей приблизилась ко мне, это было вечером, почти в ночных сумерках. Один из них спросил: «Будет ли больная жить?». Застигнутый врасплох, я ответил не думая: «Я сделал что мог и что умел, я никогда не теряю надежды». После этих слов молодой человек схватил меня за руку и начал целовать, громко рыдая, другие его товари-
2 «Низкая плацента», при которой естественное родо-разрешение невозможно.
3 Гинекологическое зеркало.
щи начали плакать; глубоко потрясённый этой сценой, я расчувствовался сам, молодые люди ушли. Я думал о том, что если бы обладал той чудесной силой вылечивать больных по собственной воле, то смог бы продлить жизнь той, которую так горячо любят люди.
Моя знакомая акушерка из Читы, выполнявшая в этом доме роль хозяйки, пригласила на чай. Слуги были элегантно одеты, чайный сервиз изящен, кроме меня никого не было. Разговор не клеился. ... С чаем я употребил порошок хинина1, это лекарство имел при себе всегда, затем мы пошли к больной; на свежезастланной постели не было следов крови, застали мужа больной в неизменной позиции, которую он не менял ни во время осмотра, ни теперь, так как был в как бы отсутствующем состоянии. От ужина я отказался, прося, чтобы мог как можно скорее отдохнуть, потому что чувствую себя очень уставшим. Меня проводили в элегантный апартамент. Резная кровать, застланная темнокрасным атласным одеялом, подушки и думки с вышивкой. На столе, покрытом разукрашенной салфеткой, лампа с абажуром с цветными видами, тщательно нарисованными; прекрасно переплетенные альбомы, тут же иллюстрированные журналы, сшитые в тома: «Journal pour rire», Kladderadatsch2, английский иллюстрированный еженедельник и т. д. На письменном столе, поставленном боком к окну - чернильница, бумага, конверты, пепельница и сигары в коробках.
Лакей, проводивший меня в комнату, поставил приспособление для снятия обуви, молча показал на дверь в уборную, поднял покрывало над умывальней и спросил, придти ли ему за сапогами, я ответил, что мои сапоги из замши и не нуждаются в чистке, попрощался, желая доброй ночи, и остался один со своими грустными мыслями. Здесь уже не могло быть речи о здоровье и жизни пациентки - конец мог наступить каждую минуту. Её смерть все восприняли болезненно, потому что это была особа редкой доброты, по её инициативе появились все благотворительные начинания в Нерчинске, школы, призрение и т. д. Вся её семья Зензиновых отличалась альтруизмом, любовью к людям, смерть такой особы была большой потерей для края. Её супруг
1 В то время хинин широко использовался при любой лихорадке.
2 «Journal pour rire» - иллюстрированный французский юмористический журнал, издаваемый в 1848-1855 гг.; «Kladderadatsch» - иллюстрированный немецкий сатирический журнал, издаваемый в Берлине в 1848-1944 гг.
также необычный человек, тогда как другие сибирские богачи - Пермикины, Сибиряковы, Базановы использовали свои богатства только в эгоистических целях, то его дела освещала какая-то благородная альтруистическая идея. Он полюбил свой родной Нерчинский край и хотел его развития, мечтая о его величии и значении. Он обладал необычайными умственными способностями, самоучка, достиг такого уровня образованности, какой редко встречается в России. Эстет по натуре, он наслаждался прекрасным окружением, Нерчинск застраивался по подсказкам Бутина, он образцово обустроил свою ферму, его дворец в Нерчинске роскошен, свидетельствуя об аристократических вкусах, рождённых на весьма демократической почве.
Позднее я узнал [Михаила] Дмитриевича] Бутина ближе, по моей просьбе он приказал отлить на своём железоделательном заводе памятник для славного натуралиста Вильгельма Стеллера3. Согласно плану и модели, предоставленными архитектором и скульптором Тамуле-вичем4 из Иркутска, он сделал это как пожертвование, безо всякого вознаграждения, и к тому же на собственные средства доставил памятник во Владивосток.
Я долго не мог уснуть, выпил еще один порошок хинина, зажёг душистую сигару американского производства, не смея дымом своей трубки осквернить помещение, освящённое роскошью. Лихорадочное состояние не отступало, я отбросил атлас в сторону, снял сапоги и в одежде рухнул на кровать с пружинным матрацем. В комнате было очень жарко, я должен был встать, раздеться; я уснул очень поздно, пробудился на рассвете, зажёг лампу и с нетерпением ждал известий, которые мне обещала акушерка. Уже днём постучали в дверь, лакей объявил, что госпожа акушерка желает со мной видеться, я вышел, она рассказала, что они по очереди находились при больной, кровотечение прекратилось, больная очень слаба, не хочет ничего пить... Супруга, [М.] Д. Бутина, должны были силой увести от кровати больной, он был в полубессознательном состоянии. Отец больной,
3 Стеллер Георг-Вильгельм (1709-1746) - немецкий естествоиспытатель, участник Второй Камчатской экспедиции, первый европейский исследователь природы Камчатки. По инициативе Б. Дыбовского в Петропавловске-Камчатском ему был установлен памятник.
4 Тамулевич Ян - польский политический ссыльный, архитектор и скульптор. Жил и работал в Иркутске. Являлся автором проекта польского неоготического костела Успения Девы Марии в Иркутске.
её брат и доктор Михайловский1, родственник Бутиных, заботятся о нём. Умирающая просила, чтобы все собрались, желая попрощаться. Целая толпа заполнила комнату, я присутствовал при прощании, отчаяние мужа и всего окружения было так глубоко и так бурно выражено, что никто не мог при виде этого остаться равнодушным, я пережил ужасные минуты. Она умирала в полном сознании, угасла в присутствии рыдающего окружения.
Я просил, чтобы акушерка, распоряжавшаяся здесь в эти минуты, позаботилась о лошадях, дабы я мог уехать тотчас же. Я вернулся на золотые прииски Буйвида поздним вечером, удалился в свою комнату, попросил чаю, с которым выпил хинин, и лёг спать; лишь после спокойной ночи ко мне вернулось равновесие. Наутро после завтрака меня расспрашивали о подробностях, я отвечал коротко, что не был наблюда-
телем, но вместе скорбел о смерти этой святой женщины, утрата тяжка, потому и скорбь о ней велика. Умерла не мать семейства, а королева Нерчинского края. Такой титул принадлежит ей по праву». [3, s. 269-272].
Воспоминания Б. Дыбовского о Бутиных интересны не только с фактической, но и с оценочной точки зрения. Они привносят дополнительные штрихи к портрету неординарных забайкальских коммерсантов и меценатов и важны для сегодняшнего переосмысления их роли в истории нашего региона. Этот исторический источник, в котором в общих чертах реконструирован образ нерчинского дворца Бутиных, значим для создания современной музейной экспозиции Нерчинского краеведческого музея, который с 2003 г. располагается в его стенах, посвящённой первым хозяевам и строителям здания.
Список литературы
1. Афанасьев П. Ю. Золото Приамурья. М. : Изд-во им. Сабашниковых, 2006. С. 35-56
2. Эйльбарт Н. В. Портреты исследователей Забайкалья. М. : Наука, 2006. С. 9-66.
3. Dybowski B. Pamietnik dra Benedykta Dybowskiego od roku 1862 zaczawszy do roku 1878. Lwow, 1930. S. 269-272.
Статья поступила в редакцию 30 ноября 2011 г.
1 Скорее всего, имеется в виду Иван Павлович Михайловский, позже работавший в Кяхте и Иркутске.
