CC BY
199
УДК 330.59: 330, 341 DOI 10.17238^п1998-5320.2019.35.178
JEL: ¡30, 31, 32
Т. И. Гордиевич, П. В. Рузанов, Омский государственный технический университет
НЕРАВЕНСТВО И БЕДНОСТЬ: СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
Проблема и цель. В условиях затяжного структурного кризиса в российской экономике обостряются проблемы бедности и неравенства. Целью статьи является изучение названных тенденций в современное время.
Методы. В статье используется аналитический метод. В частности, анализируются показатели неравенства в распределении денежных доходов населения, уровня бедности, неравенства в потреблении за 2012-2017 гг.
Результаты. В ходе анализа были выявлены позитивные тенденции: бедных становится меньше, богатых - больше, растёт средняя группа. Основные характеристики дифференциации денежных доходов - децильный коэффициент фондов и коэффициент Джини - снижаются. Децильный коэффициент фондов, рассчитанный по уровню доходов, за рассматриваемый период, оказывался ниже коэффициента фондов, рассчитанного по уровню потребления. Из чего можно сделать вывод о том, что неравенство доходов было выше, чем неравенство в потреблении. Обнаружились и негативные тенденции. За рассматриваемый период численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума увеличилась, дефицит денежного дохода вырос почти в два раза. Обнаружилась асимметрия индекса потребительских цен по социально-экономическим группам. В группах с возрастающими расходами индекс потребительских цен сокращался, а в группах с низкими доходами - увеличивался. Анализ структуры доходов показал, что в общих денежных доходах населения заработная плата составляет наибольший вес. Доходы от собственности растут незначительно, доходы от предпринимательской деятельности снижаются, социальные выплаты растут.
Выводы. Неравенство и бедность остаются важной проблемой и требуют трансформации экономической политики. Одним из направлений может стать изменение налоговой политики, в частности, разработки прогрессивной налоговой системы.
Ключевые слова: бедность, неравенство, доходы, конечное потребление, инфляция, социально-экономические группы.
Проблема и цель. Актуальными проблемами в современной экономике остаются проблемы неравенства и бедности. Во-первых, на каждом этапе развития появляются новые факторы, обусловливающие неравенство и бедность. Во-вторых, бедность и неравенство - перманентная проблема, искоренить которую в короткие сроки невозможно.
Статья подготовлена на основе работ зарубежных и отечественных авторов. Для раскрытия вопроса проанализирована система показателей, измеряющих неравенство в распределении денежных доходов населения, уровень бедности, неравенство в потреблении.
Цель данной статьи - определить тенденции неравенства и бедности в 2012-2017 гг.
Обзор литературы. Проблема неравенства становится актуальной в работах российских и зарубежных авторов. Среди российских учёных, рассматривающих неравенство в глобальном аспекте, следует назвать работы Р. И. Капелюшникова [1], К. Джомо и В. Попова [2], среди зарубежных авторов - Б. Миланович [3; 4], М. Корзак [5], Д. Крюгери и Ф. Перри [6], Т. Пикетти [7; 8], К. Пола-ньи [2], П. Турчина [9], Ф. Жаммот и С. О. Буитрон [10], А. Бойлуса и Ж. М. Робина [11] и др. Современным проблемам неравенства в России посвящены работы Е. А. Стукаленко [12], А. В. Голя-шева и группы авторов [13; 20], С. А. Данканич [14], Н. В. Юртиковой [15], А. Н. Зубец и др. [16], М. В. Бикеевой [17], Д. И. Кравцова и В. В. Понкратьева [18], С. А. Варвус [19] и др.
В работе К. Джомо и В. Попова отмечается, что в последние три десятилетия наблюдается рост неравенства в распределении доходов как в западных странах (с начала 1980-х годов), так и в бывших социалистических странах [2, с. 146]. В социалистических странах неравенство было относительно небольшим (коэффициент Джини составлял всего 20-30 %). Пример этих стран играл роль сдержек и противовесов для западных стран, заставляя их принимать меры, ограничивающие рост неравенства, от введения прогрессивного налогообложения до расширения социальных программ [20].
В 2008 г. Б. Миланович, бывший экономист Всемирного банка и признанный авторитет в исследовании распределения доходов, подсчитал, что 70-85 % всех различий в доходах в мире определялись только двумя основными факторами из категории неравных возможностей - страной проживания и доходом родителей [3].
Ситуация ещё более усугубляется тем фактом, что в обществах с неравным распределением доходов шансы избежать нищеты в принципе ограничены. В 2012 г. М. Корзак проследил взаимосвязь между неравенством доходов (коэффициент Джини) и социальной мобильностью [5].
В широко обсуждаемой книге Т. Пикетти утверждается, что увеличение неравенства является постоянной тенденцией, так как темп прибыли выше темпа экономического роста [7]. По мнению Т. Пикетти, рост соотношения богатства (капитала) к доходам и рост нормы доходности приводят к увеличению доли капитала в национальном доходе и «родовому капитализму» (patrimonial capitalism) [20].
По словам К. Поланьи, Октябрьская революция 1917 года, возникновение СССР и других социалистических стран, усилили массовые антиимпериалистические движения и привели к формированию социального государства и другим изменениям. Поланьи называет их «великим преображением» [2, с. 153]. П. Турчин связывает сокращение неравенства после 1917 г. в США с усилением рабочего движения и «искушением большевизма» [9].
Как показано в работе Жаммот и Буитрон, снижение роли профсоюзов, ослабление регулирования минимальной заработной платы, финансовой либерализации и снижение налоговых ставок на высокие доходы приводят к увеличению неравенства доходов [10].
В работе К. Джомо и В. Попова рассматривается рост неравенства в мировом измерении. Авторы называют единственную долгосрочную причину - наличие социалистической системы и её крах в 90-е годы. С ростом мирового социализма многие капиталистические страны осуществили реформы, которые уменьшили неравенство. Р. И. Капелюшников критикует работу К. Джомо и В. Попова и доказывает, что сокращение неравенства происходило под влиянием Великой депрессии, а его рост - под влиянием «финансиализации» и глобализации [1]. Существует также несоответствие между неравенством доходов и неравенством потребления. Основными причинами являются экономия части доходов и заимствование физических лиц. Это является источником значительного сокращения неравенства в потреблении по сравнению с неравенством в доходах. По оценкам Крюгера, уровень неравенства в потреблении в США в два раза ниже, чем неравенство доходов [6]. По мнению Бойлуса и Робина, неравенство в пожизненном доходе на 20-30 % меньше, чем неравенство в текущем доходе [11].
В работе Е. А. Стукаленко рассматриваются причины дифференциации доходов населения России. Называются структура рынка, территориальные характеристики, экономические циклы, индивидуальные характеристики (наследуемые факторы, накопленный человеческий капитал, тип семьи). Предлагаются механизмы государственного регулирования. В России необходимо изменить структуру распределения ВВП в пользу заработной платы, расширить корзину прожиточного минимума до уровня обеспечения современных социальных потребностей человека, довести минимальную заработную плату до рекомендуемой МОТ, ввести прогрессивную шкалу налогообложения [12].
Авторы [13] проанализировали особенности развития инфляционных процессов в России в период 2014-2016 гг. и их влияния на доходы. В 2016 году рост доходов стал опережать рост инфляции. Основная причина - исчерпание эффекта девальвации рубля.
С. А. Данканич рассматривает различные виды неравенства в своей работе. Социально-экономические факторы и последствия неравенства учитываются при его делении на нормальное и избыточное. Нормальное неравенство является приемлемым и социально оправданным. Оно не подрывает социальную устойчивость общества как мощный стимул для экономической динамики. Нормальное неравенство справедливо, в отличие от чрезмерного неравенства. В случае критического неравенства существует угроза общественно-политической стабильности и раскола общества [14].
В работе Н. В. Юртиковой приведены три подхода к определению бедности - абсолютный, относительный, субъективный. Официально установленный подход к определению абсолютной бедности заключается в определении прожиточного минимума. Если и существует несоответствие установленным стандартам жизни, то это относительная нищета. Эта концепция признаёт сохранение нищеты как социального явления. Относительная бедность Росстатом рассчитывается как доля (40-60 %) среднего или медианного (наиболее распространённого) дохода. Третий вид бедности -субъективный, заключается в самооценке населением своего материального положения [15].
Авторами [16] были отобраны показатели, характеризующие обеспеченность населения знаковыми потребительскими благами. Среди этих показателей - безопасный доступ к канализации и питьевой воде, доступ к медицинскому обслуживанию, образованию, к современной инфраструктуре, к рабочим местам.
Результаты исследования, проведенного М. В. Бикеевой, позволили определить характерные черты бедности в России: наличие социальной бедности, носителями которой являются дети, молодёжь, пенсионеры, и экономической бедности - бедности трудоспособного населения (работники бюджетной сферы) [17].
В работе Д. И. Кравцова и В. В. Панкратиева дан анализ основных социально-экономических показателей бедности: прожиточного минимума, медианного дохода, коэффициента фондов, среднедушевого дохода населения, реального располагаемого дохода населения и др. Сделан вывод о росте неравенства в России [18].
В работе С. А. Варвус бедность взаимосвязана с уровнем экономического развития. Масштабы нищеты варьируются в зависимости от факторов экономического развития. При определённых условиях бедность становится импульсом к саморазвитию, и в результате она становится двигателем экономического развития в целом. Обратной стороной бедности является углубление поляризации общества [19]. Поэтому для сокращения бедности необходимо оценить влияние на неё экономических факторов.
Показатели нищеты и неравенства разнообразны. Наряду с неравенством доходов Росстат применяет показатели неравенства в потреблении, в том числе неравенства инфляции по группам населения. Сравнительный анализ структуры потребления домохозяйств в различных социально-экономических категориях показывает, что домохозяйства первой группы -с самыми низкими доходами - тратили больше своего дохода на питание, чем домохозяйства десятой группы - с самыми высокими доходами. С ростом ранговой категории домохозяйства увеличилась доля статей расходов на питание и снизилась на услуги. По мере повышения ранга категории домохозяйств индекс потребительских цен снижается [21].
Задачами работы являются:
- оценка распределения населения по величине среднедушевых денежных доходов;
- оценка распределения общего объёма денежных доходов по 20%-ным группам;
- характеристика децильного коэффициента фондов, коэффициента Джини;
- анализ численности населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума, дефицита денежного дохода,
- анализ медианного и модального среднедушевого денежного дохода;
- оценка динамики потребительских расходов;
- оценка потребительской инфляции по социально-экономическим категориям домашних хозяйств.
Метод исследования - аналитический, благодаря которому выясняется уровень бедности и
неравенства по годам и по группам населения.
Результаты исследования. Основными признаками нищеты являются отсутствие денежных ресурсов, когда не удовлетворяются самые основные потребности. Бедность ограничивает доступ населения к основным ресурсам - высокой заработной плате, высокооплачиваемым рабочим местам, качественным медицинским и образовательным услугам, возможностям социализации детей и молодёжи. Абсолютная бедность рассматривается как численность и доля населения ниже прожиточного минимума. Относительная бедность измеряется относительно среднего дохода населения. К бедным относятся те, чей доход составляет менее половины или двух третей среднего дохода. В США относительная черта бедности соответствует 40 % медианного дохода, в большинстве западноевропейских стран - 50 %, в Скандинавии - 60 %.
Бедность порождается неравенством, возникающим в сферах производства, распределения и потребления. Понятие неравенства отождествляется с несправедливостью и вызывается дифференциацией заработной платы управляющего персонала и работников. Такая дифференциация может быть обоснованной и необоснованной (несправедливой).
Неравенство в распределении доходов является следствием конкуренции, разворачивающейся на различных рынках - труда, продуктов и ресурсов. Труд различной квалификации по -разному оценивается, порождая дифференциацию. Фирмы, функционирующие на рынке продуктов и ресурсов, не выдерживающие конкуренцию, вынуждены сокращать заработную плату и персонал.
Для определения неравенства в распределении доходов Росстатом рассчитываются различные показатели. Одним из показателей является распределение населения по величине среднедушевых денежных доходов, который представляет собой показатель численности (или долей) населения, сгруппированной в заданных интервалах среднедушевых денежных доходов [22]. Данный показатель рассчитывается с помощью методов имитационного моделирования путём преобразования данных эмпирического распределения, полученного на основе выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств (табл.).
Численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума
и дефицит денежного дохода [22]
Год Численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума: Дефицит денежного дохода: Величина прожиточного минимума рублей в месяц
млн человек в процентах от общей численности населения млрд руб. в процентах от общего объема денежных доходов населения
2011 17,9 12,7 424,1 1,2 6369
2012 15,4 10,7 370,5 0,9 6510
2013 15,5 10,8 417,9 0,9 7306
2014 16,1 11,2 478,6 1,0 8050
2015 19,5 13,3 700,5 1,3 9701
2016 19,5 13,3 706,8 1,3 9828
2017 19,3 13,2 716,6 1,3 10 088
Распределение населения по величине среднедушевых денежных доходов показывает, как меняется доля населения, имеющая определённые доходы. С 2012 по 2017 год происходило сокращение группы со среднедушевыми денежными доходами до 7000 руб. в месяц с 12,6 до 5,5 % и происходило увеличение группы свыше 70 000 руб. с 5,7 в 2014 году до 7,6 % в 2017 году. Позитивными изменениями является повышение доли средней группы, имеющей доходы от 20 000 до 25 000 руб. в месяц. С 2012 по 2017 год эта группа росла от 10,7 до 11,7 % [22]. Таким образом, динамика структуры среднедушевых доходов имеет позитивно направленные изменения.
Распределение общего денежного дохода по 20%-ным группам населения выражается в доле (процентах) от общего денежного дохода, которая приходится на каждую из 20%-ных групп населения, ранжированных по значениям прироста денежного дохода на душу населения.
Доля первой группы (с самыми низкими доходами) растет с 5,2 до 5,4 %, а доля пятой группы (с самыми высокими доходами) уменьшается с 47,6 до 46,8 %. Величина среднедушевого дохода всего населения выросла в 2014 и 2015 годах на 7 и 9 % (27 767 и 30 467 руб.), в 2016 году - на 0,9 % (30 747 руб.), в 2017 году - на 2,3 % (31 477 руб.). Этот неравномерный рост обусловлен неоднозначными процессами 2013-2017 годов. В 2014 и 2015 годах наблюдался девальвационный шок, за которым последовала отсроченная импортная инфляция. Вместе с инфляцией доходы всего населения росли небольшими темпами. В 2016-2017 годах политика инфляционного таргетирования привела к её снижению до 2,5 % в 2017 году, что сопровождалось небольшим увеличением среднедушевого денежного дохода [22].
К характеристикам дифференциации денежных доходов населения относят децильный коэффициент фондов и коэффициент Джини. Коэффициент фондов является составной частью группы коэффициентов дифференциации доходов населения и характеризует, во сколько раз средний уровень денежных доходов 10 % наиболее богатого населения превышает средний уровень денежных доходов 10 % наиболее бедного населения. Коэффициент Джини (индекс концентрации доходов) характеризует степень отклонения линии фактического распределения общего объёма доходов от линии их равномерного распределения [22].
Рассматривая динамику основных показателей дифференциации денежных доходов населения, можно отметить, что в 2013-2017 годах коэффициент Джини и коэффициент фондов сокращаются, что можно интерпретировать как снижение неравенства.
Для нахождения уровня бедности определяется численность населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума, дефицит денежного дохода, медианный и модальный среднедушевой денежный доход. Медианный среднедушевой денежный доход определяется через уровень дохода, для которого одна половина населения имеет значения среднедушевых денежных доходов ниже медианы, другая половина - выше медианы. Модальный денежный доход на душу населения -это величина денежного дохода на душу населения, которая является наиболее распространённой в этом ряду распределения [22].
Соотношение медианы со среднедушевым доходом растёт, составив в 2017 году 75 %, соотношение моды со среднедушевым доходом растёт, составив 42 %, соотношение величины прожиточного минимума и среднего дохода выросло с 28 % в 2013 году до 32 % в 2017 году [22].
Численность населения, имеющего денежные доходы ниже границы среднедушевого денежного дохода, составляет 64-65 %. Численность населения, имеющего денежные доходы ниже границы - 40 % от медианы, составляет 11-12 %, ниже границы 50 % от медианы - 18 %, ниже границы 60 % - 25 %. Численность населения, имеющего денежные доходы ниже границы модального денежного дохода, составляет 21-22 %. Растёт доля населения, имеющего среднедушевые денежные доходы ниже величины прожиточного минимума, с 10,8 % в 2013 году до 13,2 % в 2017 году. Рассмотренные показатели характеризуют всё ещё высокий уровень бедности и неравенства [22].
За шесть предыдущих лет численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума увеличилась с 15,4 млн человек (2012 г.) до 19,3 млн человек (2017 г.), что в процентах от общей численности населения составило 10,7 и 13,2 % соответственно. За этот период дефицит денежного дохода вырос почти в два раза, составив в 2017 году 1,3 % от общего объёма денежных доходов (табл.).
Неравенство обусловлено тем, что население формирует свои доходы в основном за счёт трёх основных источников: заработная плата, доходы от собственности (дивиденды, проценты, рента), доходы в виде социальных выплат (пенсии, пособия по уходу за детьми, пособия по безработице и т. д.).
Значимость этих источников для семей различна. Поэтому в зависимости от размера дохода всё население можно разделить на три основные социальные группы: лица, основным источником дохода которых является имущество; лица, основным источником дохода которых является заработная плата; лица, живущие главным образом за счёт социальных выплат. Основным источником дохода является заработная плата.
Неравенство в потреблении есть уже следствие неравенства доходов. В то же время эти виды неравенства могут различаться в зависимости от сбережений и получаемых кредитов. Для определения неравенства в потреблении Росстатом рассчитываются расходы на конечное потребление домашних хозяйств по 10%-ным группам населения, структура потребительских расходов домашних хозяйств по 10%-ным группам населения, индексы потребительских цен на товары и услуги по 10%-ным группам населения [20].
При построении группировок по децильным группам применяется порядок, в соответствии с которым взвешенные данные по числу лиц в домохозяйствах ранжируются по мере возрастания среднедушевых показателей благосостояния и суммируются нарастающим итогом с получением общего числа обследуемого населения. Эта численность принимается за 100 %. Сумма всех домохо-зяйств, где сосредоточено по 10 % от общего числа обследуемого населения, относится к соответствующей децильной группе населения, распределённого по мере роста показателей благосостояния. Первая децильная группа - с самым низким доходом, десятая - с самым высоким.
Рассматривая динамику расходов на конечное потребление по 10%-ным группам населения с 2012 по 2017 год, можно констатировать, что наибольший рост расходов наблюдался в 2013 г. перед кризисной фазой, связанной с санкциями и антисанкциями [22].
В 2013 году наибольший рост потребительских расходов (темп роста 13 %) наблюдался в девятой группе населения, в 2014 г. расходы росли опережающими темпами в десятой группе (11%), в 2015 году - во второй группе (8 %), в 2016 и 2017 годах наибольший рост расходов наблюдался в десятой группе (21 и 9 %). Следовательно, в условиях финансовой дестабилизации 2015 года степень неравенства снижалась, а в условиях стабилизации и снижения инфляции - она росла [23].
Децильный коэффициент фондов, рассчитанный по уровню доходов за рассматриваемый период оказывался ниже коэффициента фондов, рассчитанного по уровню потребления. Из чего можно сделать вывод о том, что неравенство доходов было выше, чем неравенство в потреблении (рис.).
10,00 8,00 6,00 4,00 2,00 0,00
□ Децильный коэффициент фондов (по уровню потребления)
□ Децильный коэффициент фондов (по уровню доходов)
9,1
7,83
2013
9,05
7,95
2014
8,88
6,68
2015
8,61 8,8
2016
9,01
8,7
2017
Коэффициенты фондов 2013-2017 годов [22]
Анализируя коэффициент фондов, рассчитанный для десяти социально-экономических групп, можно отметить, что неравенство в потреблении снижалось в 2015 году, когда были высоки инфляционные ожидания вследствие девальвации и удорожания импорта, и росло в 2016 и 2017 годах, когда девальвационный эффект был исчерпан и инфляция снижалась до 2,5 % в 2017 году. [22].
Рассматривая структуру потребления, можно отметить, что малоимущая группа населения на домашнее питание расходует 52,4 % всех расходов, в то время как наиболее обеспеченная группа тратит 19,1 %. В то же время на транспорт малоимущая группа тратит 4,9 %, обеспеченная - 30,3 % [22].
Конечное потребление различных домашних хозяйств отличается количеством, качеством и ассортиментом приобретаемой потребительской корзины. В связи с этим инфляция по социально-экономическим группам будет различаться. Для определения степени неравенства Росстатом рассчитываются индексы потребительских цен по группам населения с различным уровнем располагаемых ресурсов. Их анализ показывает, что в группах с возрастающими расходами индекс потребительских цен сокращается. В целом в группах с наименьшими расходами индекс потребительских цен составлял от 2 до 7 % по годам. В группах с наибольшими расходами индекс потребительских цен варьировался от 2 до 5 % [22].
Инфляция для групп с высокими расходами оказывается ниже. Основная причина - особенности структуры потребления, в частности высокая доля продовольственных товаров в группах с низкими доходами, имеющих наименьшую эластичность по сравнению с непродовольственными товарами.
Причины неравенства и бедности разные. К экономическим причинам относят заработные платы, безработицу, конкуренцию, инфляцию, экономические кризисы. К демографическим причинам относят наличие двух или несколько детей, неполные семьи. К социальным причинам причисляют инвалидность, престарелый возраст.
Выводы. Динамика распределения населения по величине среднедушевых денежных доходов имеет позитивные характеристики. Бедных становится меньше, богатых - больше, растёт средняя группа. В то же время данные распределения общего объема денежных доходов по 20%-ным группам населения противоположны по направленности. Растёт на 0,2 % доля группы с наименьшими доходами и уменьшается на 0,8 % доля группы с наибольшими доходами. Основные характеристики дифференциации денежных доходов - децильный коэффициент фондов и коэффициент Джини -снижаются, что свидетельствует о снижении неравенства.
Другие показатели характеризуют всё ещё высокий уровень бедности и неравенства. Растёт доля населения, имеющего среднедушевые денежные доходы ниже величины прожиточного минимума с 10,8 % в 2013 году до 13,2 % в 2017 году. В среднем доходе содержится всего 32 % прожиточного минимума. За этот период дефицит денежного дохода вырос почти в два раза.
В структуре денежных доходов населения заработная плата составляет 65 %. Доходы от собственности растут незначительно, доходы от предпринимательской деятельности снижаются, социальные выплаты растут.
Децильный коэффициент фондов, рассчитанный по уровню доходов за рассматриваемый период, оказался ниже коэффициента фондов, рассчитанного по уровню потребления. Из чего можно сделать вывод о том, что неравенство доходов было выше, чем неравенство в потреблении.
Анализ различных показателей в статье ещё раз подчёркивает, что бедность и неравенство остаются проблемами номер один, что требует изменения экономической политики. Прежде всего, давно назрела необходимость изменения налоговой политики.
Библиографический список
1. Капелюшников Р. И. Неравенство: как не примитивизировать проблему (критические заметки) : препринт WP3/2016/06 [Электронный ресурс] / Р. И. Капелюшников ; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». Электрон.текст. дан. (1,5 Мб). М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2016. (Серия WP3 «Проблемы рынка труда»). 40 с.
2. Джомо К., Попов В. Долгосрочные тенденции в распределении доходов // Журнал «Новой экономи-ческойа ссоциации». 2016. № 3(31). С. 146-160.
3. Milanovic B. (2012) Global Income Inequality by the Numbers: In History and Now. AnOverview. Washington: World Bank. Policy Research Working Paper No. 6259.
4. Milanovic M. (2016) Global Inequality: A New Approach for the Age of Globalization. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.
5. Kopczuk W. (2015) What Do We Know about the Evolution of Top Wealth Shares in the United States? // Journal of Economic Perspectives. Vol. 29. No. 1. P. 47-66.
6. Krueger D., Perri F. (2006) Does Income Inequality Lead to Consumption Inequality? Evidence and Theory // Review of Economic Studies. Vol. 73. No. 1. P. 163-193.
7. Piketty T. (2014) Capital in the Twenty-First Century. Cambridge: Harvard University Press.
8. Piketty T., Saez E. Income and Wage Inequality in the United States, 1913-2002 / A.B. Atkinson, T. Piketty (eds). Top Incomes: A Global Perspective. Oxford: Oxford University Press,2010.
9. Turchin P. (2013).Return of the oppressed. Aeon Magazine 7 February. Availableat: http://www.aeonmagazine.com/living-together/peter-turchin-wealth-poverty/.
10. Jaumotte F., Buitron C. O. (2015). Inequality and Labor Market Institutions. ilMFStaff Discussion Note. July.
11. Bowlus A., Robin J.M. (2012) An International Comparison of Lifetime Inequality: How Continental Europe Resembles North America // Journal of the European Economic Association. Vol. 10. No. 6. P. 1236-1262.
12. Стукаленко Е. А. Дифференциация доходов населения: причины и последствия // Вестник Омского университета. Серия «Экономика». 2014. № 1. С. 183-187.
13. Голяшев А. В. [и др.] Особенности выхода из рецессии: доходы населения и инфляция // Пространственная экономика. 2017. № 1. С. 99-124.
14. Данканич С. А. Неравенство доходов населения: виды и последствия // Проблемы современной экономики. 2011.
15. Юртикова Н. В. Применение социальных индикаторов для оценки бедности в современной России // Уровень жизни населения регионов России. - 2018. - №2 (208). - с. 95-98.
16. Зубец А. Н., Новиков А. В., Оборский А. Ю. Проблемы сокращения бедности и социально -экономического неравенства в России: социологический анализ // Гуманитарные науки. Вестник Финансового университета. 2017. № 6. С. 48-56.
17. Бикеева М. В. Бедность в России: ключевые подходы к анализу и оценке // Статистика и экономика. 2018. Т. 15. 2018. № 3. С. 23-28.
18. Кравцов Д. И., Понкратьев В. В. Проблемы бедности в России // Социально-экономический и гуманитарный журнал Красноярского ГАУ. 2018.№ 1. С. 107.
19. Варвус С. А. Измерение уровня бедности: анализ имеющихся подходов // Экономика. Налоги и право. 2016. № 6. С. 26-34.
20. Гордиевич Т. И., Рузанов П. В. Инфляция и неравенство в потреблении в 2012-2017 гг. // Омский научный вестник. Серия. Общество. История. Современность. 2018. № 4.
21. Гордиевич Т. И., Гордиевич М. З. Оценка потребительской инфляции по социально-экономическим категориям домашних хозяйств // Социально-экономические проблемы и перспективы развития в сфере труда: матер. Междунар. науч.-практ. конф. 8 апреля 2010 г. ; отв. ред. В. Ф. Потуданская. Омск: Из-во ОмГТУ, 2010. С. 207-210.
22. Федеральная служба государственной статистики. URL: http://www.gks.ru
23. Гордиевич Т. И., Рузанов П. В. Эволюция факторов инфляции в условиях экономических санкций // Вестник Омского университета. Серия «Экономика». 2017. № 4 (60).С. 14-25.
T. I. Gordiyevich,
Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department
of organization and management of science-intensive industries
Omsk State Technical University, 11 Mira Ave., Omsk, 644050, Russian Federation e-mail: [email protected] P. V. Ruzanov,
Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department
of organization and management of science-intensive industries
Omsk State Technical University, 11 Mira Ave., Omsk, 644050, Russian Federation
INEQUALITY AND POVERTY: RECENT TRENDS
Introduction. In the context of the protracted structural crisis in the Russian economy, the problems of poverty and inequality are exacerbated. The purpose of the article is to study these trends in modern times.
Methods. The article uses the analytical method. In particular, the indicators of inequality in the population monetary incomes distribution, the poverty level and inequality in consumption in 2012-2017 are analyzed.
Results. The analysis revealed some positive trends: there are fewer poor people and more rich ones; the quantity of the middle group is growing. The main characteristics of the cash income differentiation such as the funds decile coefficient and the Gini coefficient are reduced. The funds decile coefficient calculated according to income level for the period under review was lower than the funds coefficient calculated according to consumption level. It was possible to conclude that income inequality was higher than consumption inequality. There were also negative trends. During the period under review, the number of people with monetary incomes below the subsistence minimum increased and the cash income deficit almost doubled. The asymmetry of the consumer price index by socio-economic groups was revealed. In the groups with rising costs the consumer price index declined, while in the low - income groups it increased. An analysis of the income structure shows that in the general monetary income of the population, wages are the most significant. Income from property grows slightly, income from business activity decreases and social payments grow.
Conclusion. Inequality and poverty remain the number one problem and require the transformation of economic policies. One of the directions may be a change in tax policy, the development of a progressive tax system, in particular.
Keywords: poverty, inequality, income, final consumption, inflation, socio-economic groups.
References
1. Kapelyushnikov R. I. Inequality: how not primitivized problem (critical notes) : Preprint WP3/2016/06 [Electronic resource] ; Moscow: Publ. of Higher school of Economics, 2016. (Series WP3 "labour market Problems"). 40 P.
2. Jomo K., Popov V. Long-term trends in the distribution of income. Journal of the New economic Association. 2016. no. 3 (31). pp. 146-160.
3. Milanovic B. (2012) Global Income Inequality by the Numbers: in History and Now. AnOverview. Washington: World Bank. Policy Research Working Paper No. 6259.
4. Milanovic M. (2016) Global Inequality: a New Approach for the Age of Globalization. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.
5. Kopczuk W. (2015) What Do we Know about the Evolution of Top Wealth Shares in the United States? Journal of Economic Perspectives. Vol. 29. No. 2, pp. 47-66.
6. Krueger D., Perri F. (2006) Does Income Inequality Lead to Consumption Inequality? Evidence and Theory. Review of Economic Studies. Vol. 73. No. 2. 1. pp. 163-193.
7. Piketty T. (2014) Capital in the Twenty-First Century. Cambridge: Harvard University Press.
8. Piketty T., Saez E. Income and Wage Inequality in the United States, 1913-2002. A. B. Atkinson, T. Piketty (eds). Top Incomes: A Global Perspective. Oxford: Oxford University Press, 2010.
9. Turchin P. (2013). Return of the oppressed. Aeon Magazine 7 Febru-ary. URL: http://www.aeonmagazine.com/living-together/peter-turchin-wealth-poverty/.
10. Jaumotte F., Buitron C. O. (2015). Inequality and Labor Market Institutions. ilMF Staff Discussion Note. July.
11. Bowlus A., Robin J. M. (2012) An International Comparison of Lifetime Inequality: How Continental
Europe Resembles North America // Journal of the European Economic Association. Vol. 10. No. 2. 6. pp. 1236-1262.
12. Stukalenko E. A. Differentiation of population incomes: causes and consequences. Bulletin of Omsk University. Economy Series. 2014. No. 1. pp. 183-187.
13. Goltsev A.V. [and others] Features out of the recession: incomes and inflation. Spatial Economics. 2017. No. 1. pp. 99-124.
14. Dankanich, S. A. income Inequality of the population: types and consequences. Problems of modern economy. 2011.
15. Artikova N. V. Application of social indicators to measure poverty in modern Russia. The Level of life of population of regions of Russia. 2018. no. 2 (208). pp. 95-98.
16. Prong A. N., Novikov A.V., Oborskiy, A. Yu., Problems of poverty reduction and socio-economic inequalities in Russia: sociological analysis. The Humanities. Bulletin of the Financial University. 2017. No. 6. pp. 48-56.
17. Bikeeva M. V. Poverty in Russia: key approaches to analysis and evaluation. Statistics and Economics. 2018. Vol. 15. 2018. No. 3. pp. 23-28.
18. Kravtsov D. I., Ponkratiev V. V. Problems of poverty in Russia. Socio-economic and humanitarian journal of Krasnoyarsk state university. 2018. No. 1. P. 107.
19. Varvus S. A. Measurement of poverty: an analysis of existing approaches // Economics. Taxes and law. 2016. No. 6. P. 26-34.
20. Gordievich T. I., Ruzanov P. V. Inflation and inequality in consumption in 2012-2017 // Omsk scientific Bulletin. Series. Society. History. Modernity. 2018. No. 4.
21. Gordievich T. I., Gordievich M. Z. Assessment of consumer inflation by socio-economic categories of households // Socio-economic problems and prospects of development in the field of labor: mater. International. science. prakt. Conf. 8 April 2010; resp. ed. V. F. Potudanskaya. Omsk: Omsk state technical University, 2010. pp. 207-210.
22. Federal state statistics service. URL: http://www.gks.ru
23. Gordievich I. T., Ruzanov, P. V. the evolution of the factors of inflation in terms of economic sanctions. The Bulletin of Omsk University. Economy Series. 2017. no. 4 (60). pp. 14-25.
Поступила в редакцию 14.01.2019 © Т. И. Гордиевич, П. В. Рузанов, 2019
Авторы статьи:
Татьяна Ивановна Гордиевич, кандидат экономических наук, доцент кафедры организации и управления наукоёмкими производствами, Омский государственный технический университет, 644050, Омск, пр. Мира, 11, е-mail: [email protected]
Павел Викторович Рузанов, кандидат экономических наук, доцент кафедры организации и управления наукоёмкими производствами, Омский государственный технический университет, 644050, Омск, пр. Мира, 11.
Рецензенты:
С. П. Тестов, кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики и управления на транспорте, Омский институт водного транспорта - филиал Сибирского государственного университета водного транспорта. Б. Г. Хаиров, доктор экономических наук, доцент, зам. директора по научной работе, Омский филиал Финансового университета при Правительстве РФ.
