CC BY
38
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 2. Вып. 1 • 2013
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit
Ракурс Foreshortening / Sichtwinkel
УДК 130.1/.2:003
Кулешова И.В.
«Непослушание миру сему»: русская философия и проблема текста как культурного феномена
Кулешова Ирина Владимировна, кандидат философских наук, доцент кафедры философии и социологии Заочного финансово-экономического института Финансового университета при Правительстве РФ
E-mail: [email protected]
В статье показана роль русской философии творчества в рассмотрении смысловых значений текста как информационного (эссенциального), коммуникативного, аксиологического, социального феномена. Наряду с этим показывается сложность и глубина явления текста, которая остается не раскрытой и не понятой даже в существующих вариативных типологиях, поскольку до сих пор ведущее значение в исследованиях текста отдавалось информационной его функции — смыслу как чистому инструментарию в контексте такого же чистого рационализма. В статье исследуется, как и почему русская философия творчества уводит анализ текста в творческие, открывающие простор принципиально иному знанию ракурсы и отвергает рассмотрение текста как инструментария для удовлетворения насущных человеческих потребностей.
Ключевые слова: текст, лингвистика, информация, смысл, ценность, условность, экономоцентризм, постмодернизм, постпостмодерн, русская философия творчества.
В современную эпоху проблема текстового феномена не является чистой прерогативой лингвистики, поскольку текст несет в себе информационное (эссенциальное), коммуникативное, аксиологическое, социальное и другие значения. Однако вся сложность и глубина явления текста сохраняется нераскрытой и непонятой, в том числе принципиальным вопросом остается сам смысл понятия «текст». До сих пор не существует общепризнанного и однозначного определения текста. Не последней причиной такого положения дел является глубинная и таинственная связь языка с самим процессом зарождения и формирования мысли. Следует вспомнить, например, фрагмент «Курса общей лингвистики» Ф.Д. Соссюра: «поскольку языковая деятельность в большинстве случаев недоступна непосредственному наблюдению, лингвисту приходится считаться с писаными текстами как с единственными источниками» [Соссюр, 1998, с. 12.]. Одной из попыток осмысления сущностного феномена текста являются различные варианты классификации его видов, в которых чаще всего приоритет отдается функциональному значению текста. Однако решение эпистемологической проблемы необходимо должно учитывать противостояние двух наиболее влиятельных современных лингвистических концепций: теории речевых актов и функционально-коммуникативной теории языка [Энциклопедия эпистемологии... 2009, с. 958]. В настоящее время наиболее последовательной и гибкой представляется система текстов (их типология), основанием которой является теория функциональных стилей при учете коммуникативно-прагматических условий текстообразования [Энциклопедия эпистемологии... 2009, с. 958]. В нашей работе мы сосредотачиваемся на философской проблематике, в первую очередь, художественных текстов, как прозаических, так и поэтических, при этом имея в виду мысль М.М. Бахтина, что теория текста, выходя за пределы лингвистики, становится своеобразной прототеорией культурного объекта вообще [Бахтин 1976]. Сфера наших интересов — именно преодоление знаковой реальности как самоценной и понимание глубинных условий и возможностей формирования образного познания, что и является ключевой чертой художественного текста.
Пока ведущее значение отдается информативной функции текста, т.е. он рассматривается как чистый инструментарий и обслуживающее звено насущных человеческих потребностей. В результате этого гибельного процесса текст начинает мстить за самого себя: из него в принципе уходит постоянство смыслов — последние актуализируются лишь тогда, когда в действие вступает принцип выгоды и господствующего в современном обществе экономоцентризма. Смыслы из текста уходят, заменяясь на антропоцентричные условности. По сути, эту ситуацию можно определить как эпоху постпостмодерна, ибо даже постмодернисты были озабочены опустошением аксиологических начал слова. Однако данное
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 2. Вып. 1 • 2013 Ракурс
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Foreshortening
Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sichtwinkel
Кулешова И.В. «Непослушание миру сему»: русская философия и проблема текста как культурного феномена
положение не есть катастрофа нашего времени, она гораздо глубже, поскольку имеет онтологические, мировоззренческие корни, принципиально не удивительные для философа — для человека, всматривающегося вглубь вещей. Достаточно и красноречиво вспомнить гений Гераклита Эффеского VI в. до н.э., за сложность и мистику прозванного современниками Темным: относительный, понятийный характер слов и оценок не означает их условности, ибо «для ослов, быков и свиней все условно, за исключением корма» (цит. по: [Кессиди 1982, с. 163]). Чем это не прозрение в современность за две с половиной тысячи лет — только вид корма изменился, он стал носить финансовый характер.
Для глубинного и конкретного понимания этой проблемы следует, хотя кратко, обратиться к ее истории в западноевропейской и — в альтернативном ракурсе — в русской философии. Начать надо с ухода от столь примитивного понимания смысла слова и текста и вернуться хотя бы к той проблематике, которую с глубочайшей болью и критическим профессионализмом вскрыли постмодернисты. Ведь для них проблема жизни текста представлялась все-таки более сложной, чем чисто утилитарная, чисто информационная его направленность. Постмодернисты в кризисе текста, в его самопроизвольной жизни, видели гибель и разложение культуры и человека. Такие ведущие философы этого направления, как Ж. Дери-да, Ж. Делез, Ж. Бодрийяр, Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Батай, М. Фуко и др. говорили в первую очередь о потере аксиологического значения текста: последний становился совокупностью условных знаков, за которыми когда-то прятались не получившие утверждения в человеческой жизни понятия, как совесть, свобода, любовь, бессмертие души, Бог...Постмодернисты так же настаивали на том, что в результате подобного аксиологического краха, текст становится рационализированной игрушкой, роботом-конструктором для скучающего человеческого сознания или копией того, чего никогда не было и о чем в самые сокровенные минуты рефлектирующий человек все-таки тоскует. Фактически постмодернисты обозначили отношение к тексту, предшествующее современности, который опустошенный текстологический конструкт заполнила эгоистическим содержанием ради удобства и выгоды, поставив последнюю точку в начавшимся кризисе. Слов больше нет, остались условности или договоры (конвенции) о том, как получить больше «корма» с наименьшими трудозатратами.
Отсюда вполне зримо видно, что текст невозможно и не должно рассматривать и как самостоятельный феномен, оторванный от человека и общества, и как чисто коммуникативный функционал. Таковые его модусы существования есть последовательные ступени распада текста как культурного феномена и утери человеком сакрального дара — слова. Настоящий текст, прежде всего, заключает в себе онтологический смысл, причем не синтезированный, не искусственно вложенный в него человеком, но присутствующий в нем как сакральная цельность, как эманация бытия. Можно вспомнить одну из знаменательнейших книг западноевропейского экзистенциализма «Язык как дом бытия» М. Хайдеггера. Следует подчеркнуть, что и постмодернисты пытались искать горизонты выходов из эпохи мировоззренческой пустоты и деконструкции смыслов. Наиболее яркой и одновременно трагической здесь выступает концепция Ж.-Ф. Лиотара — создателя «нерепрезентативной эстетики», в которой в поисках невоспроизводимого и неделимого эстетического начала пытался обозначить необесцененные смыслы, но в итоге в жизни современной ему культуры таковых не обнаружил. Лиотар открыл, что в современном мире науко- и техноцентризма само знание становиться не обретением неких новых смыслов, а делается операциональным и преподносится как информационный товар: поставщики и пользователи знания все более относятся к нему как потребители и производители закодированных благ, в стоимостном варианте. По Лиотару, знание производится и будет производится для того, чтобы быть проданным. Эту ситуацию французский мыслитель оценивал как гибель всякой способности к созиданию и разложение цивилизации, которая позабыла, что когда-то она была культурой. Лиотар как и другие постмодернисты видели единственный исход из этого тупика: возрождение творческого начала, что само по себе является не простым и принципиально иррациональным процессом; для его обозначения Лиотар пытался ввести такое понятие как «паралогия». В этом термине формулируется попытка создания философии творчества, где последняя понимается как свободное воображение, порождающее принципиальную новизну и дающее новые оригинальные методологические повеления. По сути, жизнь этой концепции оказалась не развернутой; если брать на себя право критики, можно утверждать, что это произошло по причине поиска не онтологических, а методологических оснований новизны, что вообще характерно для западноевропейской философии с ее приоритетом формально-рациональных начал, в контексте которых само творческое воображение понимается как последнее усилие иссушенного цивилизацией антропоса.
В русской философии и литературе проблема текста как такового существовала в несколько ином ракурсе, и структуралистские концепции всегда развивались только на периферии. Русский подход к слову был всегда онтологическим: слово (а, соответственно, и текст) рассматривались не столько как символ, сколько как вышний, сакральный дар, именующий, открывающий творение. Текст в русской интерпретации считался принципиально не серьезным, если он был только игрой; он всегда должен был нести глубинное и аксиологическое восприятие бытия и потому он неотделим от философии творчества. С древнейших, летописных времен текст в русской традиции является средоточием смысла и ценностного отношения к жизни.
В русской литературной и философской традиции так же существует проблема невыразимости мысли словом, но она имеет внутренние, более сложные, чем конструктивистские, основания. Невыразимость в русском понимании означает принципиальную несказанность, очерчивает границы возможного применения слов вообще с велением перехода с дискурсивной на образную реальность — как переход в иную онтологию, или инобытие. Достаточно вспомнить фрагмент тютчевского стихотворения «Silentium»:
Кулешова И.В. «Непослушание миру сему»:
РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ И ПРОБЛЕМА ТЕКСТА КАК КУЛЬТУРНОГО ФЕНОМЕНА
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 2. Вып. 1 • 2013
Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit'
Кулешова И.В. «Непослушание миру сему»: русская философия и проблема текста как культурного феномена
Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи, —
Любуйся ими — и молчи.
В русской традиции за словом, т.е. в несущем смысловую реальность тексте присутствует сам духоносный луч - тот предмет, который так трагично и вместе безуспешно ищет западная исследовательская мысль в самих словах и методологическими путями. Чего стоит одно фетовское «О, если б без слова сказаться душой было можно!»... При всем таковом глубинном переживании проблемы невыразимости феномен текста в русской традиции не теряет не только своего онтологического, но и коммуникативного значения. В основе слова и текста стоит творческий акт личности, причем творчество всегда понимается как служение и восхождение к Абсолюту — к Богу, перед ликом которого каждый раскрывает полученный бесценный дар духовного бытия и индивидуальной жизни. Поэтому за онтологическим горизонтом текста всегда стоит неповторимая личность, «субстанциальный деятель», используя выражение Н.О. Лосского, а не обезличенная, оперативная, обслуживающая горизонты века сего, информация.
Таким образом, текст никогда не есть и не может быть чисто коммуникативным и социальным явлением, потому что, не разрушаясь изнутри, не превращаясь в жонглирование понятиями, он может существовать только тогда, когда открывает врата в иную реальность, а именно этот процесс, этот сложнейший акт предметно осмысливает только философия творчества. Об этом ярко говорил один из дерзновеннейших русских мыслителей Н.А. Бердяев: «Творческий акт...по сущности своей есть непослушание "миру сему" и его уродству. Творческий акт есть дерзновенный прорыв за пределы этого мира, к миру красоты» [Бердяев 1994, с. 228].
Ракурс
Foreshortening
Sichtwinkel
ЛИТЕРАТУРА I REFERENCES
1. Бахтин М.М. Проблема текста // Вопросы литературы. 1976. № 10. 1.
2. Бердяев Н.А. Смысл творчества. Опыт оправдания человека // 2.
Бердяев Н.А. Философия творчества, культуры и искусства. В 2
т. Т. 1. М.: Искусство, 1994.
3. Валгина Н.С. Теория текста. М.: Изд-во МГУП «Мир книги», 3.
1998.
4. Кессиди Ф.Х. Гераклит. М.: Мысль, 1982. 4.
5. Лиотар Ж-Ф. Возвышенное и авангард // Искусствознание. 5.
2001. № 2.
6. Лиотар :Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А Шмат- 6.
ко. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.:
АЛЕТЕЙЯ,1979.
7. Соссюр Ф.Д. Курс общей лингвистики. М.: Логос, 1998. 7.
8. Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон +», 8.
РООИ «Реабилитация», 2009.
Bakhtin M.M. (1976). Problema teksta. Voprosy literatury. N 10. Berdyaev N.A. (1994). Smysl tvorchestva. Opyt opravdaniya cheloveka. In: Berdyaev N.A. (1994). Filosofiya tvorchestva, kul'tury i iskusstva. V 2 t. T. 1. Iskusstvo, Moskva.
Valgina N.S. (1998). Teoriya teksta. Izd-vo MGUP «Mir knigi», Moskva.
Kessidi F.Kh. (1982). Geraklit. Mysl', Moskva.
Liotar Zh-F. (2001). Vozvyshennoe i avangard. Iskusstvoznanie. 2001. № 2.
Liotar :Zh.-F. (1979). Sostoyanie postmoderna. Per. s fr. N.A. Shmatko. Institut eksperimental'noi sotsiologii, ALETEIYa, Moskva - S.-Peterburg.
Sossyur F.D. (1998). Kurs obshchei lingvistiki. Logos, Moskva. Entsiklopediya epistemologii i filosofii nauki. «Kanon +» ROOI «Reabilitatsiya», Moskva. 2009.
"DISOBEDIENCE TO THIS WORLD":
RUSSIAN PHILOSOPHY AND THE PROBLEM OF THE TEXT AS A CULTURAL PHENOMENON
Irina V. Kuleshova, PhD, Associate Professor at the Chair of Philosophy and Sociology of Extramural Financial-Economic Institute by Financial University under Government of Russian Federation
E-mail: [email protected]
The article is devoted to the role of the Russian philosophy of creativity in consideration the semantic meaning of the text as information (essential), communicative, axiological, social and cultural phenomenon as a whole. We have tried to show the complexity and depth of the phenomenon of the text, which still not open and not clear even in the existing variative typologies, because until now as the leading role in the study of text specialists call the information function of this one — meanings as net tools in the context of the same net rationalism. We also tried to answer the question of how and why the Russian philosophy of creativity analyzes the text in creative foreshortenings opening up the possibility of a radically different knowledge and reject consideration of the text as a tool to meet urgent human needs.
Keywords: text, linguistics, information, meaning, value, condition, ekonomotsentrism, postmodernism, postpostmodern, Russian philosophy of creativity.
Кулешова И.В. «Непослушание миру сему»: русская философия и проблема текста как культурного феномена
