CC BY
190
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 34 ББК 67
Doi 10.24411 /2073-0454-2018-10019 © В.Н. Соловьев, Е.С. Рогачев, 2018
Научная специальность 12.00.03 — гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право
НЕОСНОВАТЕЛЬНОЕ ОБОГАЩЕНИЕ В ВИДЕ ИМУЩЕСТВА, ПРЕДОСТАВЛЕННОГО ВО ИСПОЛНЕНИЕ НЕСУЩЕСТВУЮЩЕГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА: АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ
Владимир Николаевич Соловьев, профессор кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса, доктор юридических наук, профессор
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12) E-mail: [email protected]
Елисей Сергеевич Рогачев, доцент кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса, кандидат юридических наук
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12) E-mail: [email protected]
Аннотация. Рассматриваются возникающие в правоприменительной практике вопросы правовой квалификации неосновательного обогащения в виде имущества, предоставленного во исполнение несуществующего обязательства. Ключевые слова: неосновательное обогащение, обязательства из неосновательного обогащения.
UNJUST ENRICHMENT IN THE FORM OF PROPERTY PROVIDED IN FULFILLMENT OF A NON-EXISTENT OBLIGATION: CURRENT ISSUES OF LAW ENFORCEMENT PRACTICE
Vladimir N. Soloviev, professor Chair of Civil and Labor Law, Civil Process, doctor of legal sciences, professor Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117437, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12) E-mail: [email protected]
Elisey S. Rogachev, associate professor Chair of Civil and Labor Law, Civil Process, candidate of legal sciences Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117437, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12) E-mail: [email protected]
Annotation. The article deals with issues of legal qualification of unjust enrichment in the form of property granted in fulfillment of a non-existent obligation.
Keywords: unjust enrichment, obligations from unjust enrichment.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Соловьев В.Н., Рогачев Е.С. Неосновательное обогащение в виде имущества, предоставленного во исполнение несуществующего обязательства: актуальные вопросы правоприменительной практики. Вестник Московского университета МВД России. 2018;(6): 105—108.
Статья 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) исчерпывающим образом перечисляет ситуации, при которых имеющее место неосновательное обогащение не подлежит возврату. В частности, нормой указанной статьи установлено, что не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения «денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило
имущество в целях благотворительности» (п. 4 ст. 1109 ГК РФ).
В цивилистической литературе высказывалось мнение о недостаточной конкретизированности названной правовой нормы1, формально позволяющей приобретателю не возвращать потерпевшему неосновательно полученное имущество, ссылаясь на
1 Короткова О.И. Некоторые вопросы применения статей гл. 60 ГК РФ на примере судебной практики арбитражных судов // Арбитражный и гражданский процесс. 2011. N° 9.
осознание последним факта отсутствия обязательства при передаче имущества. В этой связи актуальной представляется проблема надлежащей правовой квалификации этого вида неосновательного обогащения как не подлежащего возврату потерпевшей стороне.
Вопрос о возвратности имущества, полученного в отсутствие обязательства, регулярно возникает в практике российских судов, в частности, при рассмотрении дел об истребовании имущества, переданного во исполнение недействительных и незаключенных договоров либо вообще без упоминания какого-либо формального основания (достаточно привести в качестве примера распространенную практику частных переводов денежных средств с использованием банковских карт).
В первом случае (при передаче имущества по недействительной сделке) Высший Арбитражный Суд Российской Федерации (далее — ВАС РФ), давая соответствующие разъяснения, прямо сослался на необходимость применения ст. 167 ГК РФ как содержащей специальную норму о реституции по отношению к универсальным нормам о неосновательном обогащении2.
В дальнейшем Верховный Суд Российской Федерации сформулировал аналогичную правовую позицию, указав, что реституция в смысле п. 2 ст. 167 ГК РФ является самостоятельным гражданско-правовым институтом, отличным от института взыскания неосновательного обогащения по своей правовой сущности и обладающим рядом отличительных характеристик (публичный характер; взаимный (двусторонний) характер; наличие некоторых черт обязательства; посессорность и др.). Положения законодательства Российской Федерации о применении двусторонней реституции (п. 2 ст. 167 ГК РФ) не связывают обязанность стороны недействительной сделки вернуть другой стороне все полученное с наличием при этом условий, предусмотренных ст. 1102 ГК РФ3.
Во втором случае (при незаключенности договора и при отсутствии каких-либо иных формальных оснований для передачи имущества) Высший Арбитражный Суд Российской Федерации в свое время признал правомерность применения п. 4 ст. 1109 ГК РФ лишь при условии, что «передача денежных средств или иного имущества произведена добровольно и намеренно при отсутствии какой-либо обязанности со стороны передающего (дарение) либо с
благотворительной целью»4. Такой подход к правовой квалификации рассматриваемого вида неосновательного обогащения остался неизменным и в практике Верховного Суда Российской Федерации5.
Таким образом, с учетом приведенных выше разъяснений на сегодняшний день норма п. 4 ст. 1109 ГК РФ, по мнению высшей судебной инстанции, подлежит применению лишь при установлении судом намерения потерпевшего одарить обогатившееся лицо.
Конкретизируя содержание рассматриваемой нормы для правоприменителя, данное толкование одновременно порождает ряд вопросов теоретического и практического свойства.
Прежде всего, с понятийной точки зрения безвозмездная передача имущества в благотворитель ных целях должна рассматриваться именно как дарение (пожертвование), в связи с чем формальное разделение союзом «либо» понятий «дарение» и «благотворительность» представляется в данном случае не имеющим значения для квалификации этого вида неосновательного обогащения6. Кроме того, данный подход при правовой квалификации рассматриваемого вида неосновательного обогащения, по сути, ограничивает буквальное содержание нормы п. 4 ст. 1109 ГК РФ: само по себе осознание потерпевшим факта отсутствия обязательства при предоставлении имущества не всегда означает его намерение одарить обогатившееся лицо. Иначе с какой целью законодатель формально отграничил эти случаи от благотворительности (от дарения) и отнес к категории неосновательного обогащения? Безвозмездная передача имущества с целью одарить другое лицо и, соответственно, его принятие другой стороной должны квалифицироваться именно как заключение договора дарения (пожертвования), но не как неосновательное обогащение.
Поэтому, если судом будут установлены намерение потерпевшего заключить договор дарения и от-
2 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. № 49 // Вестник ВАС РФ. 2000. № 3.
3 Определение Верховного Суда РФ от 16 сентября 2014 г. по делу № 310-ЭС14-79, А09-9146/2013 // СПС «КонсультантПлюс».
4 Постановление Президиума ВАС РФ № 6568/11 // Вестник ВАС РФ. 2012. № 1.
5 Определение Верховного Суда РФ от 21 августа 2017 г. № 307-ЭС17-12550 по делу № А56-48113/2016 // СПС «Кон-сультантПлюс».
6 Федеральный закон от 11 августа 1995 г. № 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» // СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3340.
каз обогатившегося лица от возврата полученного со ссылкой на п. 4 ст. 1109 ГК РФ, т. е., по сути, подтверждение принятия дара, то говорить о существовании обязательства из неосновательного обогащения в принципе невозможно, поскольку между сторонами сложились отношения из реального договора дарения. Руководствуясь высказанной высшими судебными инстанциями правовой позицией, можно было бы предположить нелогичность нахождения нормы п. 4 ст. 1109 ГК РФ в главе, посвященной обязательствам из неосновательного обогащения (внедоговор-ным обязательствам).
Кроме того, при правовой квалификации этого вида неосновательного обогащения определенные сложности может вызвать доказывание намерения потерпевшего одарить обогатившееся лицо, при том, что бремя такого доказывания возложено именно на обогатившуюся сторону (ответчика).
При недоказанности обогатившимся лицом намерения потерпевшего одарить обогатившееся лицо (например, при указании в поле «назначение платежа» платежного документа несуществующего обязательства (договора) неосновательное обогащение, по мнению арбитражных судов7, будет подлежать возврату. Однако при буквальном толковании п. 4 ст. 1109 ГК РФ в этой же ситуации можно было бы говорить о недопустимости взыскания неосновательного обогащения, ведь отсутствие договорной связи с обогатившимся лицом, как правило, является для потерпевшего очевидным. Нередко такое доказывание сводится к простому заявлению обогатившегося лица о том, что потерпевший на момент передачи имущества знал об отсутствии обязательства. Например, потерпевший обращается в суд с иском о взыскании неосновательного обогащения, ссылаясь на то, что он передал обогатившемуся лицу денежные средства в счет будущего договора займа, который так в итоге и не был заключен. В этом случае сам потерпевший подтверждает добровольную передачу имущества обогатившемуся лицу заведомо в отсутствие какого-либо обязательства (по незаключенному договору займа). Казалось бы, при буквальном толковании нормы п. 4 ст. 1109 ГК РФ такое неосновательное обогащение возврату не подлежит, однако ввиду недоказанности намерения потерпевшего одарить обогатившееся лицо арбитражная практика пойдет по пути взыскания с обогатившегося лица неосновательно полученной денежной суммы.
Однако, подобная последовательность практики арбитражных судов несколько пошатнулась в свете «Обзора судебной практики применения законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд», утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 28 июня 2017 г.8.
Суд указал, что по общему правилу поставка товаров, выполнение работ или оказание услуг в целях удовлетворения государственных или муниципальных нужд в отсутствие государственного или муниципального контракта не порождает у исполнителя право требовать оплаты соответствующего предоставления. Вывод суда был подкреплен следующей мотивировкой: привлечение исполнителя без соблюдения процедур, установленных Законом о контрактной системе9, противоречит требованиям законодательства о контрактной системе, приводит к необоснованному ограничению числа участников закупок и не способствует выявлению лучших условий поставок товаров, выполнения работ или оказания услуг. Суд со ссылкой на ст. 10 ГК РФ о недопустимости злоупотребления правом прямо указывает на недопустимость обхода императивных норм законодательства о контрактной системе с использованием института неосновательного обогащения. Казалось бы, этого обоснования достаточно для неприменения норм о неосновательном обогащении, ведь, согласно ст. 10 ГК РФ, при выявлении факта злоупотребления правом суд отказывает в защите этого права, т.е. в данном случае — во взыскании неосновательного обогащения в пользу лица, поставившего товары, выполнившего работы или оказавшего услуги заведомо в отсутствие контракта (обязательства).
Однако, далее суд дает дополнительные р азъясне-ния, идущие вразрез с ранее выработанной правовой позицией о невозвратности такого неосновательного обогащения только в случае намерения потерпевшего одарить приобретателя: «Оказывая услуги без наличия муниципального контракта, заключение кото-
7 Постановление ФАС Московского округа от 12 сентября 2012 г. по делу № А40-64045/11-31-588 // СПС «Консультант-Плюс».
8 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2017. № 12.
9 Федеральный закон от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» // СПС «КонсультантПлюс».
рого является обязательным в соответствии с нормами названного закона, общество не могло не знать, что работы выполняются им при отсутствии обязательства. Следовательно, в силу п. 4 ст. 1109 ГК РФ не подлежит взысканию плата за фактически оказанные услуги для государственных и муниципальных нужд в отсутствие заключенного государственного или муниципального контракта». Но ведь фактический поставщик действовал в данном случае явно не с целью одарить государственного или муниципального заказчика, а как раз-таки рассчитывая получить вознаграждение! Да и Верховный Суд Российской Федерации абсолютно ничего не упоминает о каких бы то ни было благотворительных намерениях фактического поставщика (потерпевшего). Налицо определенное противоречие в судебном толковании.
Практика судов общей юрисдикции, складывающаяся по данному вопросу, также представляется противоречивой.
Так, например, суды общей юрисдикции в одном случае применяют норму п. 4 ст. 1109 ГК РФ при истребовании денежного исполнения, предоставленного без указания назначения платежа10, а в другом аналогичном случае — взыскивают сумму неосновательного обогащения11. Наиболее заметно такое противоречие при разрешении судами общей юрисдикции дел о взыскании сумм денежных переводов между физическими лицами без указания назначения и основания платежа.
Еще одним распространенным примером являются споры, связанные с возвратом денежных сумм, ошибочно зачисленных потерпевшим на чужой лицевой счет, открытый у оператора сотовой связи. Понятие «ошибка» не упоминается в кондикционных нормах ГК РФ, и рассматриваемую ситуацию можно было бы подвести под действие п. 4 ст. 1109 ГК РФ (обогатившийся без труда докажет, что потерпевший зачислил деньги на его счет, зная об отсутствии обязательства), однако на деле такие ошибочные платежи операторы, как правило, возвращают плательщикам во внесудебном порядке, задействуя заложенное в типовые договоры оказания услуг связи право на безакцептное списание с лицевых счетов абонентов ошибочно зачисленных сумм.
Естественно, что отсутствие единообразия в вопросах правовой квалификации неосновательного обогащения по п. 4 ст. 1109 ГК РФ создает правовую неопределенность, негативно влияющую на правоприменение.
В этой связи практика судов, отказывающих во взыскании сумм неосновательного обогащения по п. 4 ст. 1109 ГК РФ лишь при доказанности прямого намерения потерпевшего одарить обогатившееся лицо, представляется более последовательной и отвечающей интересам участников гражданского оборота.
Как усматривается из приведенных выше примеров, формально доказать осознание потерпевшим факта отсутствия обязательства при предоставлении имущества обогатившемуся лицу не представляется сверхсложной задачей, поскольку в большинстве случаев этот факт очевиден для обоих лиц и суда. В то же время, буквальное толкование нормы п. 4 ст. 1109 ГК РФ повлекло бы невозможность возврата денежных сумм, перечисленных хоть и безосновательно, но, например, под влиянием заблуждения относительно назначения платежа или личности получателя, а также в результате ошибки.
Таким образом, представляется, что достижению правовой определенности и укреплению единства судебной практики арбитражных судов и судов общей юрисдикции будет способствовать возможная корректировка формулировки нормы п. 4 ст. 1109 ГК РФ в ключе, обозначенном сначала Высшим Арбитражным Судом РФ, а затем и Верховным Судом РФ при ее судебном толковании.
При этом лицам, приобретающим или намеревающимся приобрести от других лиц имущество без ссылки на конкретное обязательство (например, принять денежный перевод), рекомендуется получать подтверждение передачи имущества именно в качестве дара (ст.ст. 423, 572 ГК РФ). В противном случае существенно возрастают риски последующего истребования такого имущества в качестве неосновательного обогащения.
10 Определение Московского городского суда от 8 февраля 2012 г. по делу № 33-3601/12 // СПС «КонсультантПлюс».
11 Постановление Президиума Ростовского областного суда от 27 января 2011 г. по делу № 44-г-15 // СПС «КонсультантПлюс».
