CC BY
44
УДК 740 ББК Ю6
С. А. Храпов, И.В. Калимуллина
НЕОРЕЛИГИОЗНЫЙ МИСТИЦИЗМ В ГЛОБАЛЬНОМ СОЦИОКУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ
В статье осмысливается проблема кризиса классической культуры и религиозности на примере становления и масштабного распространения неорелигиозного мистицизма. В качестве одного из факторов масштабирования неорелигиозного мистицизма авторами рассматриваются процессы глобализации, ломающие устойчивые структуры архитектоники национальных культур и предлагающие взамен «гамму глобальных симулякров». Новизна исследования заключается в выводах о ключевых признаках неорелигиозного мистицизма и их сопряженности с глобальной социокультурной динамикой.
S.A. Khrapov, I.V. Kalimullina
NEW RELIGIOUS MYSTICISM IN THE GLOBAL SOCIO-CULTURAL CONTEXT
The article investigates the problem of the crisis of classical culture and religious formation on the example of a large-scale spread new religious mysticism. The authors consider the process of globalization breaking stable architectonic structure of national culturesand offering in return "a range of global simulacra" as the main factor of spreading new religious mysticism on global scale.Tis research is the first to give conclusion of crucialsigns of new religious mysticism and its conjugation with the global socio-cultural dynamics.
Ключевые слова: неорелигиозный мистицизм, ключевые признаки неорелигиозного мистицизма, религия, культура, глобализация, человек.
Key words: new religious mysticism, key features of new religious mysticism, religion, culture, globalization, man
Современная цивилизация переживает сегодня сложные времена. Понятие «кризис» стало уже обыденным и все чаще употребляется не только в контексте экономических и политических процессов, но и при анализе культуры, религии, традиционно выступающих цивилизационным ядром любого общества. «Процесс глобализации ведет к пересмотру традиционных ценностей и сложившихся норм, к так называемому «взламыванию» культурных систем, что ведет к целому ряду негативных последствий: потере ориентиров в историческом пространстве, утрате идеалов, смысла бытия, межличностным конфликтам, росту бесконечного потребления» [11, с.754;13]. Глобализация оказалась процессом сложным, противоречивым, не вписывающимся в концепцию прогрессивного исторического развития и требующим поиска новых форм социокультурного взаимодействия, диалога и мн.др. [5,13], что отмечается практически всеми ее исследователями. В частности, Г.П. Огюцкий отмечает: «Противоречия, риски и проблемы нарастают, преобразовываются в неопределенных направлениях. В связи с этим изменяются экономические, политические, социальные и культурные основы общества» [7,с. 252, 8].
На наш взгляд, одним из «маркеров» глубокого культурно-религиозного кризиса, вызванного глобализацией, является состояние современного мистицизма. Мистицизм как уникальный феномен культуры и сознания (бессознательного)
всегда был энергетическим стержнем любой религиозной системы [6], но в современную эпоху глобализации и рационализации он переживает весьма парадоксальные трансформации.
Современный неорелигиозный мистицизм синтезировал в своем содержании чрезвычайно много различных влияний: религиозно-философских учений даосизма, индуизма, буддизма, суфизма и соответствующих методов воздействий на личность верующего (йога, медитация), а также разнообразных систем гадания, знахарства, колдовства. При всем этом почти безграничном диапазоне мистических форм и практик в них видны определенные типичные сюжеты, которые выступают в том или ином конфессиональном одеянии (например, церковь Святого Муна). Все это свидетельствует об аксиологической девальвации классических религиозных образов и глубоком кризисе религиозного сознания [12,16].
Современный исследователь И.В. Девина приходит к выводу о некоторых общих чертах неорелигиозных мистических культов, имеющих глобальное распространение: «во главе культа стоит лидер, взгляды которого безусловно разделяют все последователи объединения. Он же - лидер или основатель культа - считается великим пророком, великим мыслителем или даже Богом, которому открылась «абсолютная истина»; лидер (основатель) устанавливает обязательные для всех абсолютные правила поведения, но вовсе не обязательно следует им сам. Он же преподносит своим последователям некую «истину», гарантирующую «спасение» всем, кто поверил в нее, при условии выполнения ими определенных предписаний и соблюдения различных запретов. Обладание спасительным знанием делает последователей культа «святыми», непризнанной, но истинной «элитой мира»; сторонники религиозного объединения придерживаются апокалипсического взгляда на мир. В любой идеологии нетрадиционных групп присутствует представление о том, что мир будет радикально преобразован в результате окончательной победы сил добра. Последователи культа будут единственными обитателями или элитой нового, преобразованного мира; используется определенная техника контроля над поведением «обращенных», обычно предполагающая изоляцию от внешнего мира» [2, с. 236].
Именно эти параметры позволяют нам провести некую дифференциацию между неорелигиозным и внерелигиозным мистицизмом.
Крупнейший отечественный специалист в области философии религии и религиоведения Е. Г. Балагушкин дал характеристику неорелигиозным мистическим вероучениям, в которых лидеры групп провозглашают свое принципиальное отличие от традиционной религиозной идеологии, объявляют, что их культы «не являются религией», называют свое учение «божественной наукой», трактуют свои доктрины как «тайное учение». По его мнению, все эти декларации - мимикрия, вызванная значительной непопулярностью официальных религий Запада и выражением глобальных культурных симуляционных трендов [1].
Наглядно видно, что культовая практика нетрадиционных религиозных объединений отличается экстравагантностью и экзотичностью, свойственными массовой глобальной культуре. Ритуалы культов по своему замыслу должны служить несомненным доказательством «бескомпромиссного» отрицания официального традиционного религиозного культа, свидетельством пробуждения «подлинных» религиозных чувств верующих. Структура и деятельность нетрадиционных религиозных организаций также имеет ряд существенных особенностей. Специфическими институциональными формами культов являются центры, миссии, фонды, общества, особые учебные заведения, системы псевдопсихотерапевтических курсов и групп, бытовые коммуны,
монастыри. Социальные программы нетрадиционных религиозных организаций, несмотря на их значительное разнообразие, сводятся к разновидностям социального утопизма, приукрашенного и обновленного мистицизмом.
Нетрадиционные культы, как показывает обзор трудов, ориентированы в основном на молодежь, прежде всего, на ту ее часть, которая не получила необходимой мировоззренческой и жизненной закалки, что в эпоху глобализации является трендом. Миссионерская деятельность религиозных неомистиков разворачивается, главным образом, среди людей, не имеющих или утративших традиционную культурную идентичность, интересующихся магией, спиритизмом, астрологией, йогой, парапсихологией, восточной культурой, философией, медициной. Парадоксальным фактом является прагматичное использование ими информационно-виртуальных технологий, давно ставших не только проводниками информационного глобализма, но и инструментами деструктуризации традиционных антропологических и культурных модусов социального бытия [14, 15].
Другой отечественный исследователь Л. Н. Митрохин указывал, что религии «Нового века» - не просто единичные эпизоды, а довольно устойчивый процесс появления более или менее однотипных образований в глобальном социокультурном пространстве. «И новизна их не ограничивается чисто теологическими, вероучитель-ными изменениями, она означает радикально новый тип внутренней структуры, взаимоотношения лидера и паствы. За всем этим, несомненно, стоят серьезные сдвиги в самой ткани духовной жизни, а поэтому изучение «культов» дает возможность лучше понять симптоматические тенденции в формировании массовой религиозной идеологии, а также более глубоко объяснить специфику религии как особой формы общественного сознания и социальной деятельности» [4, с. 25].
В ряде отечественных исследований проводился критический анализ деятельности таких известных неорелигиозных организаций, как «Семья любви» (ранее «Дети бога»), «Церковь Армагеддона», «Церковь живого слова», «Жизненный путь», «Местная церковь», «Церковь библейского понимания», «Международный путь», «Вера алтаря», «Церковь унификации» и др. Значительную долю среди культов составляют группы, ведущие свою родословную с Востока. Наиболее крупные из них - Движение Харе Кришна (Международное общество сознания Кришны), Миссия божественного света, Организация здоровья, счастья и святости, Тихоокеанский дзэн-буддистский центр, Движение Махер Баба, Ананда Марта, Ферма и др.
Общая оценка деятельности конкретных нетрадиционных религиозных объединений сводилась к следующему: каждый культ претендует на универсальность, надеется превратиться в мировую глобальную религию, подчинить своему влиянию весь мир; рост культов объясняется поисками новой, дающей жизненную ориентацию идеологии. Эти поиски идут в самых разных, по преимуществу архаических и экстравагантных, направлениях; история свидетельствует о том, что апогей новых культов приходится, как правило, на то время, когда общество переживает социально-экономические и политические потрясения, когда разрушается почва, питающая старые убеждения; все новые секты, церкви, культы, религиозные движения находятся в постоянном брожении, переживают расколы и кризисы, испытывают взлеты и падения, воюют друг с другом, пытаются взаимодействовать, теряют приобретают последователей [2].
Крупнейший специалист в области религиоведения и философии религии Е.Г. Бала-гушкин выделяет семь особенностей неорелигиозных мистических учений:
1. Утверждение многих из этих движений, что они «не являются религией» (чтобы дистанцироваться от традиционных религий).
2. Создание новой канонической литературы либо особое «прочтение» старой.
3. Отход от исходного вероучения в направлениях модернизма, фундаментализма, универсализма, синкретизма.
4. Иллюзорное выражение ее альтернативной идеологической направленности (отстранение от действительности, а потом - примирение с ней).
5. Важность сюжетов религиозно-философского мистицизма (например, о «трансформации личности», или о «сверхъестественных помощниках»).
6. Зависимость как от восточных учений, так и от современной западной философии.
7. Эклектизм вероучения и культовой практики [1].
Данные особенности характерны и для неорелигиозных мистических направлений, распространенных в современной России. Среди них особенно следуют выделить: неомистические версии христианства, восточных культов и неоязычество. Вероучение христиански ориентированных новых культов опирается на Евангелие. Отличительной особенностью является обожествление личности создателя культа, а также его версий толкования Священного Писания. Большое значение придается индивидуальному «откровению», наличие которого у последователя относит его в ранг «богоизбранных».
Важной особенностью восточно-ориентированного направления неомистицизма является то, что оно имитирует, в основном, индуизм или буддизм с их практикой растворения человека в Божестве или иной Высшей силе. Главные особенности данного направления заключаются в следующем: 1) высоко почитается «живой гуру» или «мастер» - лицо, владеющее какой-нибудь религиозной «истиной» или йогиче-ской «техникой»; 2) данные «гуру» и их «ашрамы» объединяют не узкий круг учеников, а многотысячные толпы почитателей; организационные функции несет не объект почитания, а организации, зарегистрированные в странах Запада или в России; 4) типичной религиозной практикой является специально ориентированная коллективная и индивидуальная медитация, цель которой задает «мастер»; 5) большое значение придается медитации совместно с «мастером». Согласно восточным представлениям, такой тип «пути» является «йогой почитания учителя» («гуру-йогой, «упрощенной йогой» или «сахадж-йогой»).
Неоязыческое направление культовой практики является имитацией древних языческих ритуалов, направленных на получение помощи от сил природы, языческих божеств или предков. В этом направлении возникают и достаточно оригинальные новые неомистические движения, например, религия почитания предков; сформировавшаяся в Гомельской области община «Щербовское братство»; национал-языческие организации [9].
Влиятельным неомистическим направлением, имеющим глобальный тренд, является «New Age» («Новый век»). Это неорелигиозное мистическое течение сформировалось в последние десятилетия, хотя многие его идеи восходят к европейскому оккультизму и восточному мистицизму (адаптированному еще теософией для восприятия западного человека).
Важным фактором является то, что организационно «New Age» не представляет собой единого целого и состоит из множества разобщенных индивидов, иногда объединяющихся в группы, каждая из которых имеет свои особенности; скорее, следует говорить о нем как о самостоятельном мировоззрении (или направлении новой мистической религиозности), обладающим огромным культурным влиянием и высокой степенью проникновения в массы.
Дж. Сайр выделяет пять основных принципов «New Age» как самостоятельного мировоззрения: 1. Какова бы ни была природа бытия, во главе угла стоит личностное «Я». 2. Несмотря на то что космос един в себе, он проявляется в двух измерениях: видимом мире, доступном обыденному сознанию, и невидимом (свободном духе или всемирном разуме), достигаемом посредством измененных состояний сознания. 3. Главный опыт в философии «Нового века» - это «космическое сознание», в котором обычные категории пространства, времени и морали имеют тенденцию к исчезновению. 4. Физическая смерть не означает уничтожения «Я»; в момент переживания «космического сознания» страх смерти исчезает. 5. Метафизический вопрос о природе реальности в рамках философии «Нового века» решается в трех основных плоскостях: а) согласно оккультной версии, все существа и явления, воспринимаемые в измененном состоянии сознания, имеют бытие, отличное от бытия сознающего «Я»; б) согласно психоделической версии, все это представляет собой проекцию познающего «Я»; в) и, наконец, согласно концептуальной релятивистской версии, «космическое сознание» - это осознание активности разума, использующего одну из многих необычных моделей реальности, ни одна из которых не является более «истинной», чем другая [10].
В свою очередь современный исследователь Л. И. Григорьева подчеркивает, что не «New Age» является отдельным новым религиозным движением, но большинство новых религиозных движений содержит в себе идеи «New Age», при этом ее перечень отличается от предыдущего большей практической направленностью:
1. Близость «Нового века» - эры Водолея.
2. Основа «новой духовности» - понимание единства всех религиозных традиций и учений.
3. Повышенное внимание к проблемам современности (особенно экологическим).
4. Изменение идеи Бога, спасения - антропоцентризм и имманентизм.
5. Космизм, глобализм, оптимистическая футурология [3].
Анализируя подходы Дж. Сайра и Л. И. Григорьевой, можно отметить, что нерелигиозный мистицизм в рамках «New Age» характеризуется ярко выраженной метафизической (онтологической проблематикой) ориентированностью на глобальное будущее человечества и поиск спасения человека в нем.
Таким образом, проведенный нами социокультурный анализ неорелигиозного мистицизма позволил выделить как основные особенности этого феномена, так и его роль и место в культурной и общественной жизни. Глобальная экспансия новой религиозности (в формах оккультизма, магии, мистицизма, паранаучных верований, нетрадиционных методов лечения и т.п.) - это одна из наиболее значимых социокультурных тенденций, имеющая место и в России. Неорелигиозный мистицизм является очень распространенной формой современного мистицизма, в связи с его сопряженностью с традиционными религиями, что позволяет более легко вербовать паству. Ключевыми признаками неорелигиозного мистицизма, сопряженными с глобальной социокультурной динамикой, на наш взгляд, являются: глобалистские амбиции, синкретизм и эклектизм вероучения, социальный конформизм, индивидуализм и плюрализм, что объясняется его возникновением и существованием в общем контексте полистилистической (постмодернистской) культуры, наличие религиозной организации, зачастую имеющей ярко выраженные экономические, политические мотивы, общепризнанного духовного лидера, обладающего «мистическими» способностями, следование определенному канону, постулирование модифицированной вертикали «человеческое» - «божественное» и использование для этой модификации критики традиционных религий, эклектизма, манипулирование экзистенциальными переживаниями человека и мн. др.
Список литературы
1. Балагушкин Е. Г. Критика современных нетрадиционных религий: истоки, сущность, влияние на молодежь Запада. - М.: Изд-во МГУ, 1984. - 286 с.
2. Девина И. В. Мистицизм и Религия // Вопросы религии и религиоведения. Выпуск 1: Антология отечественного религиоведения. Часть 1; сост. Зуев Ю.П., Шмидт В.В. - М.: ИД «МедиаПром»; Изд-во РАГС, 2009. С. 233-250.
3. Григорьева Л. И. Религии «Нового века» и современное государство: социально-философский очерк: монография.- Красноярск: СибГТУ, 2002.399 с.
4. Митрохин Л. Н. Религии «Нового века». - М.: Сов. Россия, 1985. - 157 с.
5. Меликов И.М., Гезалов А. А. Диалог культур и культура диалога: концептуальные основы // Вопросы философии. 2014. № 12. - С. 24-35.
6. Отто Р. Священное: об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным; пер. с нем.: А. М. Руткевич. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та , 2008. - 269 с.
7. Отюцкий Г.П. Глобализация: ценности культуры и духовная безопасность // Система ценностей современного общества. 2011. №18. - С. 251-255.
8. Отюцкий Г.П. Информационно-антропологическое измерение постиндустриального общества // СОТИС - социальные технологии, исследования. 2014. №1 (63). С. 64-81.
9. Прибыловский В. Русское неоязычество - Квазирелигия национализма и ксенофобии //Диа-Логос: Религия и общество. - М., 1999. - С. 135-159.
10. Сайр Д. Парад миров: Типология мировоззрений: пер. с англ./ Д. Сайр. СПб.: Мирт, 1997. - 247 с.
11. Храпов С. А. Аксиодинамика общественного сознания постсоветской России: социокультурный анализ // Философия и культура. 2015. № 5. - С. 752-761. Б01: 10.7256/1999-2793.2015.5.14234
12. Храпов С. А. Современный социокультурный контекст девальвации классических аксиологических моделей «Бытие» и «Бог». // Философия и культура. - 2014. № 8. С.1208-1215. Б01: 10.7256/1999-2793.2014.8.12486.
13. Храпов С.А. Социокультурная динамика общественного сознания постсоветской России: монография. - М.: Социально-политическая мысль, 2010. - 160 с.
14. Храпов С.А. Техногенный человек: проблемы социокультурной онтологизации // Вопросы философии. 2014. № 9. - С. 66-75.
15. Храпов С.А. Техногенные основания кризиса социокультурной идентичности // Социальная политика и социология. - М.: ОРПИ РГСУ 2012 - № 1. С. 88-104.
16. Храпов С.А., Колесниченко И .М. Концептуализация категории «религиозное сознание» в историко-философском и культуро-философском дискурсах // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2013 -№7. - Ч. 1. - С. 207-210.
