CC BY
158
Journal of scientific research publications № 2 / 2013
ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
УДК 329.1/.6+1:316.42
NEOMARXISM AND TRANSFORMATIONAL AND VALUABLE PROSPECTS OF THE LEFT IDEOLOGICALLY-POLITICAL DISCOURSE IN THE GLOBALIZED PRESENT
Zinchenko Viktor Viktorovich, doctor of philosophical sciences,
chief of Scientist of Institute of Higher Education of the National Academy of Pedagogical
Sciences of Ukraine
Analyzed the history and the present left-wing movement. Particular attention is paid to Ukrainian and Russian left-wing parties, their forms of development, the desire to use ideas dogmatically their predecessors, or uncritically copy the modern scheme of international political structures. Analyzes the world view, economic and political concepts of democracy. Examines specific strategies of postindustrial public development, the dynamics of the processes of self-organization and self-government, transformation of institutes of power and management models in conditions of globalization.
Keywords: leftist movement, neomarxism, communism, social democracy, selfgovernment, democracy, power, globalization, critical social theory, industrial society.
НЕОМАРКСИЗМ И ТРАНСФОРМАЦИОННОЦЕННОСТНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ЛЕВОГО ИДЕЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА В ГЛОБАЛИЗИРОВАННОЙ СОВРЕМЕННОСТИ
Зинченко Виктор Викторович, доктор философских наук, главный научный сотрудник Института высшего образования Национальной академии
педагогических наук Украины
Проанализирована история и современность левого движения. Особое внимание уделено украинским и российским левым партиям, их формам развития, стремлению догматически использовать идеи своих предшественников, или некритически копировать современные схемы зарубежных политических структур. Анализируются мировоззренческие, экономические, политические концепции демократии. Исследована специфика стратегий общественного развития, динамика процессов самоорганизации и самоуправления, трансформаций институтов власти, моделей управления в условиях глобализации.
Ключевые слова: левое движение, неомарксизм, коммунизм, социал-
демократия, самоуправление, демократия, власть, глобализация, критическая социальная теория, индустриальное общество.
История взаимоотношений социал-демократического и коммунистического движений в мире и постсоветских странах напоминает гоголевское произведение «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». На самом деле, причины изначальных определяющих распрей давным-давно забыты, чёткие идейные разногласия заметны лишь идеологам партийных группировок, а взаимная неприязнь является в основном следствием раздоров между лидерами и политического невежества партийных масс. Как считал М.Я. Острогорский (основатель российской традиции исследования политических партий), партийные вожди любой партии, которая имеет доступ к власти (или ориентирована исключительно на неё) часто являются, по выражению ученого, «фонографами Кокуса» (партийного ядра, озабоченного максимально преференцированной интеграцией в господствующую систему) и, следовательно, не могут иметь независимой позиции, с другой стороны они избавлены от личной ответственности за осуществляемую политику, а дискуссия в ней представляет собой формальность, поскольку всё заранее решено в кокусе [3, с. 79].
Если брать случай Украины и России, то разногласия между ветвями левого лагеря определяются в большинстве случаев отношением к вопросам интеграции (или с ЕС, или Украины и России), языка и оценкой недавнего советского прошлого. Для большинства членов и руководителей социал-демократических объединений Украины и России понятие «коммунист» ассоциируется, прежде всего, с членами КПУ, КПРФ или еще каких-то якобы марксистских группировок, в основном эксплуатирующих ностальгию по 6
«советскому раю», фантазии об общем славянском доме, православных ценностях (хотя, причём здесь коммунизм и марксизм?), предлагая простые и неуклюжие рецепты благосостояния вроде «возродить СССР» или шариковского: «Все поделить!» (хотя это абсолютно не мешает официозным коммунистам блокироваться и вступать в коалиции с олигархическими капиталистами). Еще Маркс в похожей ситуации говаривал: - Если они марксисты, то я тогда уж никак не марксист. И действительно, разве можно считать марксизмом или коммунистической идеей призывы к сплошному огосударствлению (в противоположность учению Маркса об отмирании государства и развитии широкого самоуправления масс), в тоталитарно-диктаторских методах общественного управления (тогда как Маркс указывал, что целью коммунистов должна быть трансформация функции государства из органа государственного гнёта в механизм выражения интересов всего общества), к принудительному ограничению сфер частной собственности (хотя марксистская теория чётко оговаривает, что не частная собственность как таковая, а частнособственнические отношения между людьми являются главным антагонистическим и отчуждающим фактором).
Наряду с этим, большинство социал-демократов Украины и России в достаточной мере незнакомы с историей коммунистического движения на Западе, именно которое, несмотря на разнообразные ошибки (а у кого их не бывает?), в основном и стимулировало в своё время кардинальные социально ориентированные политико-экономические и общественно-государственные изменения в странах Западной Европы. Действуя революционными, радикальными методами, коммунисты разрушали эксплуатационный государственный механизм буржуазии, активизировали политическое
сознание и деятельность народных масс, тем самым расчищая путь эволюционным реформистам - «ренегатам-примирителям» (по терминологии тогдашних коммунистов) - социал-демократам. По сути, между эсдеками и «комми» мы наблюдаем своеобразный политический симбиоз, вроде довольно часто существующего в природе. Только в отличие от природного, органического симбиоза, эсдековско-коммунистические симбиотики и знать не хотели (и не хотят) о собственной взаимозависимости. И действительно, как только коммунисты-большевики в Советской России решили, что они обойдутся без политической конкуренции своих более умеренных собратьев-«ренегатов» (меньшевиков, эсеров, энесов), как в самой ВКП(б) восторжествовали, по выражению Троцкого, «термидорианцы» - интеллектуально неразвитые, политически невыразительные, властолюбивые приспособленцы, которым по большому счёту было плевать, кому и чему служить. Таким образом, партия революции уничтожила саму революцию, а в конце концов и саму себя.
Возьмём другой случай. В начале 1919 г. в Германии социал-демократическое руководство с помощью милитаристского генералитета (многие из этих генералов через десяток лет вели к власти Гитлера), денег олигархов, буржуазных карательных отрядов уничтожило тысячи рабочих, коммунистов, левых социал-демократов, свергло абсолютно легитимные правительства в Г амбурге, Баварии, Саксонии только за то, что они стремились к превращению Г ерма-нии в действительно социалистическую и демократическую республику, последовательно исходя в своих действиях из идей тогдашнего социал-демократизма и целей Ноябрьской революции 1918 г. Через несколько лет, потеряв поддержку бывших союзни-
ков-монархистов, националистов, олигархов и не в состоянии восстановить её у значительного количества рабочего, интеллигентского и крестьянского электората, немецкие эсдеки теряют большинство в рейхстаге, не оказывают действенного сопротивления вступлению в должность германского президента консервативного фашизированного фельдмаршала Гинденбурга. Начинается время недолговечных многопартийных коалиций, разрушение общественно-политической и экономической стабильности и, как результат -утверждается мечта масс о покое любой ценой и твёрдой руке, которая сможет его обеспечить. Коммунисты, в свою очередь, не забыв обид, однозначно воспринимали «кузенов-ревизионистов» как «социал-фашистов». Что интересно, в истории Германии 20-30-х гг. ХХ века почти не было случаев перехода коммунистов и эсдеков друг к другу в партию. Но одновременно достаточно частыми были миграции тех и других в Национал-социалистическую рабочую партию Германии (НСДАП). Воистину, как говорит украинская поговорка: «Пусть уж лучше дьявол, лишь бы не поп» («Нехай вже дідько, аби не піп»).
Социал-демократам необходимо учитывать, что если бы не «перекосы» Ленина (и коммунистов), плутократия большого капитала западных стран никогда не согласилась бы, испугавшись революции и тотальной экспроприации, на распределение части власти и национального богатства в пользу производителей - малоимущего большинства собственных стран. Социал-демократия, в противоположность леворадикальному левому движению больше склонна к толерантности, умиротворению всех социальных групп, «соглашательству», за которое и обличают её коммунисты. В этом её сильная и одновременно слабая сторона. Евангельский мотив все-
прощения и подставления под пощечину другой щеки, однако, должен соответствовать целесообразному политикоэкономическому моменту, а не рассматриваться в качестве универсального и вневременного фактора. В некоторые моменты истории необходимо проявлять, по выражению русского мыслителя И. Ильина, сопротивление злу силой. Вспомним историю. В 1938 г. социал-демократы Австрии без сопротивления отдают все рычаги власти правым экстремистам и самораспускаются, невольно помогая нацистскому аншлюсу. Социал-демократы Германии в 1933 г. угрюмо молчат, но не возражают, когда антиконституционно громят офисы, редакции коммунистов, когда их коммунистических со-братьев-депутатов рейхстага по левому лагерю в результате гитлеровской провокации лишают неприкосновенности и с подачи спикера (Г. Геринга) арестовывают (через месяц, нацисты, наигравшись с эсдековскими оппозиционерами-легалистами, отправили их на уже нагретые коммунистами нары). Социалисты Франции в 1938 г. из-за догматических споров с коммунистами разрушили правительство Народного Фронта, раскрыв путь к власти профашистским силам.
Нельзя также однозначно негативно (как недавно - однозначно возвышенно) воспринимать личность и деятельность В.И. Ленина. Каждую личность (и идею), а тем более политического лидера необходимо стараться понять в контексте тех общественноисторических условий, в которых он жил и действовал. Учтём, что теория Маркса и других теоретиков справедливого общества не указывала чётких и последовательных путей к утверждению нового строя. В западноевропейских и отечественных условиях Ленину и Плеханову, Бернштейну и Каутскому, Мартову и Чернову, Либкне-
хту и Люксембург, Троцкому и Винниченко приходилось прокладывать их в прямом смысле на ощупь, корректируя теорию практикой и одновременно внося коррективы в практическую политическую деятельность. И неудивительно, что пути социалистов шли несколько по-разному. Но главным является то, что эти люди своими идеями, творчеством и действиями стремились не к личному обогащению, а положили собственную жизнь (и часто, к сожалению, - и жизни многих других) ради мечты о социальной справедливости, общего благосостояния, утверждению того общественного идеала, осуществление которого в конце концов должно привести к полному раскрытию всех человеческих способностей, уничтожит страх и ненависть, предоставит каждому человеку возможность жить и развиваться достойно.
Марксизм выдвинул плодотворную идею о том, что человек для достижения полной индивидуальной свободы должен в соединении с другими людьми регулировать и организовывать социальную и духовную жизнь, руководствуясь принципом всеобщего блага. Марксизм отмечает, что любые общественные изменения являются следствием организованных действий большинства народа, которое до этого времени предварительно должно достичь значительного духовно-культурного развития, одновременно подготовив экономический плацдарм для политических изменений. Согласно Марксу, возникновение социализма возможно лишь в высокоразвитом экономически, культурно и духовно обществе. Так как только при высоком уровне индустриально-технического производства, научной организации труда возникает потребность в интеллектуально и духовно развитом человеке, который сознательно стремится к общественному прогрессу, когда возникают материальные из-
лишки, регулирование по справедливому распределению которых должно брать на себя государство, превращаясь из органа классового господства в механизм осуществления общественной свободы. Реформированный коммунистами марксизм - большевизм - первоначально исходил из утверждения, что установление социально справедливого общества возможно и в индустриально неразвитой стране насильственным путём. Подобное общество оказалось достаточно нефункциональным по своей сути и не разрушило социальную несправедливость, так как при низком уровне производства сохраняется с одной стороны нехватка продукции, её дефицит, а с другой - формируется большой слой зависимых материально от властных распределителей людей. Это приводит к формированию узкой прослойки привилегированной олигархической номенклатуры, которая концентрирует собственность на средства производства, получает львиную долю продукции, контролируя рычаги распределения и власти, тотально манипулируя массами с помощью доступа к средствам потребления, идеологии и контроля над средствами массовой информации [14, б. 51]. В результате и сама партия (и в СССР, и на Западе) превращается в оппортунистическую структуру, заинтересованную лишь в укреплении распределительной власти (СССР) и интеграции в господствующую политикоэкономическую систему (Запад).
Так называемый «ленинизм», или большевизм, созданный В.И. Лениным в процессе реформирования им учения К. Маркса соответственно специфике российских условий, воспринял прежде всего не эволюционную сторону марксизма, а его революционную, в какой-то мере мессианскую составную, допускающую определённый волюнтаризм, выдвигая на первый план насильственную борь-
бу, управляемую организованным меньшинством в интересах большинства. Если это меньшинство вполне одержимо «титанической идеей», если его революционная воля экзальтированна, если оно хорошо организовано и дисциплинировано, то оно, как считали большевики, может осуществить заданные цели, преодолевая некоторые закономерности общественного развития. В отличие от классического марксизма, который считает, что любые общественные изменения являются следствием организованных действий большинства народа, которое до этого времени должно достичь значительного культурного развития, одновременно подготовив экономический плацдарм политических изменений. Ленин рассматривал состояние диктатуры как временное, он искренне верил в наступление долгожданного царства свободы и справедливости, где не будет гнёта и притесняемых, где каждый человек получит все возможности для самореализации. Ленин в понимании государства пытался интегрировать его с концепцией демократии, от которой он никогда не отказывался. Более того, он указывал, что «вне демократии нет социализма» [1, с. 310]. Ленин отмечал постоянно присутствующее противоречие между пониманием демократии, как правлении/самоуправлении всех членов общества и государством, которое представлялось ему исключительно неограниченной господствующей диктатурой одной социальной группы над другими. Ленинизм продемонстрировал и доказал на практике, какова значительна власть идеи над человеческой жизнью, если она тотальна и учитывает интересы масс. Одним из следствий Октябрьской революции (в конце-концов нежелательным и для самого Ленина) стал тоталитарный сталинизм - «марксизм-ленинизм» - полная противоположность видению Марксом развития человеческого общества. Ор-
ганизационной причиной этого было временное средство Ленина, осуществляемое им ради благородной цели - создание сильной недемократично-авторитарной партии, которая представляла собой на уровне общества дисциплинированное меньшинство, опирающееся на цельное, неподвластное критике мировоззрение (хотя вспомним призыв Маркса: «подвергай всё сомнению!») и практику, по отношению к которым допускалось, однако, любая коррекция, отвечающая изменениям в идеологии и тактике правящего внутрипартийного меньшинства. Партия такого типа должна была иметь доктрину, в которой ничего нельзя было изменить свободной и открытой дискуссией. Сама организация партии, крайне централизованная, была уже диктатурой в малых размерах. Каждый член партии был подчинён диктатуре центра. Большевистская партия дала образец для организации государства. Для достижения заложенной в ней цели было необходимо и установить диктатуру над всей полнотой общественно-государственной жизни. И государство действительно было организовано по образцу и подобию партии. Хотя большевистский коммунизм являлся восстанием против дегуманизации, рассматривая человека как высшую цель и ценность, именно человек стал средством для новой общественной организации, а не новая организация общества - для человека. Но путь насилия и угнетения, уничтожение своих классовых и идейных противников, цен-тралистский диктат в партии, борьба с критикой и фракционностью, привели к тому, что все революционные мечты и сами искренние революционеры были уничтожены их же собственным партийным механизмом. Как отмечал деятель Великой Французской революции Мирабо: «Революция сожрала своих детей». Ленин чем-то напоминает своего кумира Робеспьера, не взявшего себе ни
Journal of scientific research publications № 2 / 2013
франка из общественных средств, который, будучи скромным и мечтательным человеком, стремился исключительно к общему благу и общественному благосостоянию. Но для приближения этого блаженного времени с каждым днём ему необходимо было отправлять на гильотину все большее и большее количество врагов, вредителей, апатичных, аполитичных, верующих, атеистов, слишком революционных, общественно пассивных, подозрительных и т.д., и т. п.
Исходя из этого, необходимо понимать опасность идей «простого» решения общественных проблем. В современную эпоху (6070 годы XX в.) идейно искренняя, гуманная, справедливая молодежь Европы, увлеченная идеями Ленина, Мао и др., попыталась «ускорить» общественные изменения, обострить классовую борьбу, спровоцировать хаос в обществе, разрушив террором государственный механизм, создав революционную ситуацию. Имеются в виду «Красные бригады» (итал. Brigate Rosse - BR) в Италии, «Фракция Красной Армии» (нем. RAF - Rote Armee Fraktion) в Германии,
«Красная армия Японии» (яп. - Нихон сэкигун), «Красная
Армия действия» (яп. - Рэнго сэкигун) в Японии и др.,
террористические методы которых, неучитывание конкретной общественно-исторической ситуации, наоборот, оттолкнули широкие массы от левой идеи, привели участников к личной трагедии и значительному количеству жертв. В то же время коммунисты и социал-демократы Запада, занятые распрями между собой, упустили целое поколение левой молодежи, не сумев направить ее энергию и стремления в плодотворную сторону. С середины 1970-х гг. вследствие этого начался право-консервативный ренессанс в мировоз-
зрении масс. В хаосе, в революционную эпоху часто побеждают люди крайних принципов, люди, объединенные в стремлении к диктатуре, предоставляющие массам лозунги, отвечающие простейшим инстинктам. Современному украинскому и российскому коммунистическому движению хочется пожелать - чтобы стать жизненной идеей и практикой, необходимо пройти путь от задогма-тизованной идеологии (в которой к оппортунизму прибавился национализм и клерикализм) к аутентичному марксизму и гуманизму. Как говорится - читайте Маркса.
К сожалению, социал-демократы Украины и России в своей деятельности и идейных построениях в основном некритично копируют современные схемы европейских социал-демократов. Они не учитывают того, что нынешние концепции и социальнополитическая практика европейских эсдеков является результатом многолетней борьбы за расширение системы социальной справедливости, деклассизации общества [24, б. 79]. В разные периоды социального развития ими применялись различные экономически-политические методы, соответствующие конкретному общественно-историческому моменту, с обязательным учетом национальной, мировоззренчески-культурной специфики того или иного общества. Украина и Россия по состоянию классового и материального расслоения являются соответствием периоду 20-30-х гг. XX в. существования европейских стран. Поэтому полагаться исключительно на просветительские и морализаторские методы в достижении основ социальной демократии было бы по меньшей мере наивным. Социал-демократы и социалисты Запада и в период между двумя мировыми войнами, и после второй мировой войны применяли в общественно-политической деятельности диалектический подход,
используя в зависимости от обстоятельств как радикальные, так и эволюционные методы, сочетая парламентскую и внепарламентскую деятельность. Украина и Россия еще должны пройти тот путь ограничения сугубо классового господства в государстве, охват социальной заботой всех слоев населения, утверждения гражданского общества и широких прав и свобод человека, которым прошли левые и левоцентристы Запада, создав несколько моделей общества всеобщего благосостояния. Это предполагает основательное изучение и использование теории и практических подходов левого движения и их плодотворное, продуманное применение в соответствующих условиях.
Вместе с тем необходимо учитывать, что исключительно парламентские методы общественного реформирования, без развития политической культуры и политической активности народа могут создать ситуацию вынужденного приспособленчества левых к политике правых партий, привести к потере собственной идентичности, потере электорального поля. Наряду с этим, социал-демократы забывают (или не хотят вспоминать), что демократический социализм (кстати, как и коммунизм) не является каким-то стагнационным результатом общественно-исторического развития, после которого прогресс человечества останавливается. Наоборот, он является постоянным процессом демократизации, социализации всех сфер общественной и индивидуальной жизни, поиском и нахождением новых форм и методов расширения межчеловеческого сотрудничества, раскрытия творческой сущности человека и всеобъемлющей гуманизации [См.: 10; 11; 15; 21; 24].
Поэтому восприятие отечественными эсдеками нынешних форм западной социал-демократии как окончательных, неизменных
и безошибочных является наивностью. Ведь сама западная социал-демократия рассматривает современное общественно-
государственное состояние лишь как одно из этапных и постоянно ищет и испытывает различные методы для определения новых путей преодоления основного тормозного фактора общественного развития - отношений наёмничества в экономической сфере, порождающие эксплуатацию (пусть и в скрытых формах), отчужденность человека от управления своей судьбой, духовную нищету. В мировой левой практике исследуются и внедряются системы само-управленческих отношений как в общественной, так и в экономических областях в полном соответствии с концепцией Маркса, который указывал, что ситуация, когда народом управляют, должна быть заменена на самоуправление народа [2, с. 80]. Не следует забывать и о подтвержденном историей марксистском утверждении, что техника, экономическая система сами по себе являются нейтральными и доступными как для капиталистически-эксплуатационного, так и для социалистического применения. Поэтому кроме социально-экономических изменений является необходимым одновременная революция в человеке, создание системы развития внутреннего, духовного мира масс, формирования у них общей и политической культуры с тем, чтобы сознание их избавилась от репрессивного и потребительского типа мышления. Надежда на то, что массы или сами по себе социализируются, подтянутся до уровня понимания социал-демократических целей, или, что хуже всего, невысказываемая «кокусом» уверенность в том, что понятие «масса» является синонимом бессловесного быдла, для которого лучше применять методы пропагандистских манипуляций, являются нереальными и лицемерными.
Левым и левоцентристам России и Украины не надо лицемерно, в духе лучших сталинских традиций некритически принимать или отказываться выборочно от своих предшественников, «отцов» и «дедов» идеи социализма. Это очень бы напоминало действия политических сирот, которые, словно перекати-поле, катятся туда, куда дует ветер политической конъюнктуры и финансового гешефта. Не признавая значительное влияние ленинских идей (в частности, о необходимости революционных действий в некоторые моменты истории, важность борьбы с идеологическим догматизмом, возможность построения социализма в национально независимом государстве и т.п.) на украинских социал-демократов и со-циалистов-революционеров, мы бы вынуждены были, чтобы быть последовательными, вычеркнуть из истории украинского социалистического движения идеи о национальном и социальном в революции Винниченко и классика современного западного неомарксизма Роздольского, исследования об интеграции национального и глобального Хвылевого и Шаповала, и многих-многих других. Речь идёт о тех, кто благодаря своим коллегам-противникам по социалистическому лагерю - большевикам - понял, что акцентирование только лишь на национальном освобождении, без экономической, социальной и правовой эмансипации населения приводит политические силы к самоизоляции и утрате поддержки со стороны народа. К сожалению, это понимание пришло слишком поздно. Одновременно и российским коммунистам следовало бы учесть наработки по развитию кооперации, земельному и крестьянскому вопросу своих «кузенов» эсеров (в первую очередь, В. Чернова), регулированию и паритету интересов собственников и наёмных работников в производственном процессе (меньшевики).
Возвращаясь к вопросу о «поиске корней» в украинском левом движении, можно наблюдать тенденцию социал-демократов выделять лишь первооснователей - М. Павлика, И. Франко, Б. Кистяковского (которые, замечу, не отвергали радикальных методов национальной и общественной борьбы) - забывая об их преемниках, - тех же «обольшевиченных» Винниченко, Скрипнике, Шумском, Волобуеве и других, представляющих левые направления Украинской социал-демократической рабочей и Украинской социал-революционной партий, впоследствии принявших названия «Украинской коммунистической партии» и УКП(б) - («боротьби-стов»). Они самостоятельно и в рядах КП(б)У делали всё возможное для достижения государственного статуса Украины, экономического суверенитета, развития национальной культуры и образования, обязательно сочетая это с утверждением социального освобождения. Именно невнимание к решению социальных вопросов со стороны руководства УСДРП и УПСР заставило «левых» в их рядах внести радикализм в свою деятельность, тем более что это соответствовало устремлениям масс, уставших от исключительно фольклорно-языковых, «шароварно-вышиванских» и геральдических аспектов деятельности некоторых политических лидеров УНР (Украинской народной республики 1917-1921 гг.). Именно общая поддержка народом эсеровских и эсдековских левых, «национал-коммунистов» стала преградой окончательной инкорпорации Украины в новообразованном большевистском Российском государстве, заставила считаться великодержавное руководство большевиков с тем, что Украина и украинцы являются реальностью со своими определёнными интересами и игнорирование их национальных интересов приведет к разрушению всей большевистской системы.
Разработки «национальных коммунистов», украинских экономистов школы М. Волобуева о методах развития самостоятельной высокоразвитой экономической системы в условиях интеграционных процессов, концепции М. Хвылевого о путях оригинальной национальной культуры в условиях интернационализации и глобализации мира и сегодня актуальны и пригодны к использованию.
Отечественным левым лучше учиться на ошибках предшественников, делая соответствующие выводы, чем впадать в политический склероз, компрометируя себя ошибками собственными (это уже политический маразм). Следует понять, что, несмотря на любые прекрасные лозунги и призывы, не может быть свободным народ, который является рабом собственного желудка. Причём рабом вынужденным, поскольку большинство населения России и Украины в данных условиях существования заинтересовано в элементарном выживании, а не в сохранении независимости, утверждении того или иного общественно-политического строя, которые являются для него далеким абстракциями. Поскольку нынешние власть имущие добились того, чтобы всё, что как-то более превышает вопрос элементарного выживания, воспринималось бы как идеологически-мифическая завеса, скрывающая олигархическую реальность. Смогут современные левые предложить реальные, конкретные дела, заложить настоящие стратегии для формирования устоев благосостояния и социальной эмансипации - большинство народа станет фактическими коммунистами или социал-демократами. Не смогут - вопреки всем прекраснодушным мечтам и призывам исчезнут, превратившись в мизерные «клубы по интересам». Вместе с тем им необходимо соблюдать между собой толерантность, которой, увы, не хватало и не хватает в отечественной
левой политике. Сущностью солидарности, без которой невозможен прогресс общества к свободе и справедливости, является, прежде всего, идеи примирения, прощения, поиск того, что объединяет, а не разделяет людей. Именно терпимость к мнениям и идеям другого человека, общее взаимоуважение помогают избежать раздора как в индивидуальных человеческих отношениях, так и в обществе. Не надо «бить своих, чтоб чужие боялись» потому что результатом этого будет то, что последствиями прекраснодушных идей воспользуются фанатики или негодяи. Левым наших стран необходимо учитывать ошибки и использовать достижения всех своих идейных предшественников. Не надо в современном расколотом, разобщенном ненавистью и противоборством обществе стремиться заменить реалистичные, будничные дела по улучшению благосостояния народа мифологизированным судилищем над теми, кто по выражению поэта были «слишком ранние предтечи слишком медленной весны» (Д. Мережковский). Только вследствие общественного диалога смогут развиться и утвердиться принципы, согласно которым будут созданы механизмы предотвращения рисков и обеспечения шансов для развития человека и человечества [21, б. 34].
Левые политические течения могут достичь снятия (в гегелевском смысле) большинства межпартийных противоречий и одновременно приобрести плодовитости в практическом решении общественных проблем при условии достижения научного качественного метода общественного познания для формирования идейных концепций и социальных целей. Современная неомарксистская социально-критическая теория разработала методологию и принципы данного спектра анализа. Согласно ей, не может суще-
ствовать познавательная ситуация пассивного чистого созерцательного исследования и практических действий в статических общественных структурах и ситуациях. Субъект (носитель познавательных способностей и социально-политической практики) и объект (совокупность фактов) являются взаимодействующими факторами социального познания и деятельности, являясь взаимообусловли-вающими, взаимопереходящими друг в друга. Средой этого взаи-мообусловливания и взаимоперехода является тотальность - совокупность всей общественной практики, которая берется на данном этапе её исторического развития, она является обществом в целом, то есть субъект-объектом. Данная теория отмечает, что любая специализированная деятельность и, особенно, познавательная не является идейно, экономически и политически независимой и самодостаточной. Она является частью целостной общественноисторической практики (праксиса), возникая в ней, развиваясь и снимаясь в ней (видоизменяясь, отрицаясь, предоставляя место новому [18, б. 28]. Предметом социального анализа и практики в марксизме является вся сфера человеческой и нечеловеческой природы, с которой взаимодействует человек или зависит от нее, вся система взаимоотношений общества и природы, общества и человека, который охватывается исторической сознательной практикой - праксисом. Познающим, исследующим, действующим субъектом не является внеобщественный представитель чистой науки. Им является человек общественный, который представляет собой тотальность всех социальных определений, входящих в общество и составляющих его индивидов. Для такого тотального субъекта познавательный объект не является чем-то внешним, не им сформированным и положенным, наоборот, последний выступает как про-
дукт его же собственной деятельности. Противоположность субъекта и объекта отражает реальное положение социального мира, который, несмотря на свою внутреннюю единство праксиса, в общественной жизни предстает в виде антагонизма единичного и общего. То есть человеческая активность на уровне общества предстаёт как конкретная, но слепая, а на уровне каждого действующего индивида - как осознанная, но абстрактная. Вследствие этого каждый сознательно действующий индивид (носитель частичной деятельности) не знает, в какую конкретно совокупность выльется его деятельность, объединившись с деятельностью других частичных деятелей - абстрактных носителей тотального праксиса. Общее, или человечество в ситуации общественного производства, индивидуальный субъект, или конкретный человек предстает в качестве носителя частичной функции этого совокупного производства, которая знает только то, что производятся только в пределах ее специализированной деятельности.
Деятельность человечества как целого одновременно и сознательна в каждом отдельном звене и бессознательная в целом, поскольку это целое подчинено стихийным закономерностям эксплуатационного общества. Разрешение этих противоречий достигается на пути коренного общественного преобразования, которое предусматривает поднятие деятельности на уровень такого же единства и устремленности к цели, такой же планомерности, которым отличается человеческая деятельность в каждой специализированной области. В дальнейшем развитии общества не человеческие отношения потребности должны подчиняться господству хозяйственных и идеологических отношений, а наоборот, общество должно осуществляться разумно, как свободное дело уволенных индивидов. В
нём не должно быть необходимых от воли людей независимых общественных отношений [19, б. 63]. Традиционная теория общества положительно фиксирует наличное, утилитарно стремится усовершенствовать частности, представляет реальность как нечто вечное и неизменное, теряя критичность и самокритичность, вследствие чего не может создать альтернативные модели прогрессивного развития как целого, так и частностей. Критическая социальная теория изначально возникает как выражение человеческого критического отношения к миру данного и имеющегося. Согласно ей человеческое общество является неразумным и бесчеловечным, если оно руководствуется стихийными, независимыми от людей тенденциями. Не зависящий от воли людей иррациональный экономический процесс обусловливает иррациональный состояние общества. От таких общественного развития необходимо освободиться, чтобы общество стало разумным и человечным, чтобы оно стало продуктом свободного общественного союза людей и находилось под их сознательным планомерным контролем. Разум не в состоянии познать себя, пока люди действуют как члены неразумного общества. Конструкция хода истории как необходимого продукта экономического механизма имеет в то же время исходящий даже с понятия механизма протест против этого порядка и идею самоопределения человеческого рода, т.е. состояния, когда поступки людей уже возникают не из механизма, а с их решений. Суждения о необходимости в истории при этом предполагает борьбу за ее превращение из слепой в рациональную необходимость [11, б. 45-46].
Современное германское неомарксистское (точнее, пост-марксистское) исследовательское объединение «Кризис», носившее до 1989 название «Марксистская критика» создано как «теоре-
тический форум для радикальной критики капиталистического общества» [22, б. 10]. Его членами являются современные философы, социологи, правоведы, экономисты, в частности, Роберт Курц, Ро-зита Шольц, Норберт Тренкле, Эрнст Лохоф, Ахим Белгарт и Франц Шандл и др. Объединение «Кризис» проводит анализ и критику современного капитализированного общества, основанную на фундаментальном переосмыслении понятий товара, стоимости и денег, проанализированных Марксом в «Капитале». В «Манифесте против труда» группа «Кризис» выступает против утверждения Маркса о классовой борьбе как двигателе истории. Борьба между пролетариатом и буржуазией не является борьбой революционного класса со своим угнетателем, а является борьбой двух противоположных интересов, интегрированных в капитализм. Общественное противоречие между трудом и капиталом - это всего лишь противоречие между разными (хотя обладающими различной силой) интересами внутрикапиталистической самоцели. Классовая борьба была формой выражения этих противоположных интересов на общей социальной почве системы товарного производства. В обществе, где как самоцель властвует товарное производство, действительным богатством может считаться только то, что представимо в денежной форме. Завоевание средств производства свободными ассоциациями в борьбе против насильственного государственного и юридического управления может означать лишь, что эти средства производства больше не будут работать на анонимные рынки в форме товарного производства. Жизнь должна определяться уже не самоцелью труда и «занятости», а организацией разумного применения общих возможностей, регулируемое не автоматической «невидимой рукой», а сознательным общественным действием [12, б.
13]. Самоорганизация и самоопределение прямо противоположны государству и политике. Завоевание социально-экономических и культурных пространств свободы осуществляется не на обходном, подчиненном, ложном пути политики, а как строительство контробщества. Свобода означает: не позволять рынку отчуждать себя, а государству - управлять собой; это значит - организовать общественное целое под своим собственным руководством, без посредничества промежуточных, отчужденных механизмов [6, б. 127].В этом смысле противники труда хотят найти новые формы социального движения и завоевать плацдармы для воспроизводства жизни по ту сторону труда. Необходимо соединить формы практики контр-общества с наступательным отказом от труда.
Для осуществления социальной революции является необходимым класс-катализатор социальных изменений, но он сможет выполнить свою миссию лишь в том случае, если он освободится от всех репрессивных преформаций. Радикальное превращение социальной системы все еще зависит от того класса, который создает человеческий базис процесса производства. В развитых странах им является индустриальный класс. Изменения в составе этого класса и размер его интеграции в систему изменяют не потенциальную, а актуальную политическую роль рабочего класса [18, б. 101]. Поскольку он «в себе», но не «для себя» (объективно, но не субъективно) является революционным классом, постольку его радикализация зависит от катализаторов, которые находятся вне его состава. Этим катализатором, согласно концепции неомарксизма является прежде всего средние слои интеллигенции, которые играют основную роль в процессе «пробуждения» интегрированного в систему большинства. Они «катализатор», «авангард», «детонатор», то есть
силы концентрации оппозиции, они владеют относительной самостоятельностью как в идеологическом, так и в политическом планах. В неомарксизме это связано с новым пониманием «пролетариата», под которым имеются в виду социальные группы, которые не заинтересованные в увековечении системы отношений наёмничества, а стремятся к ее трансформации. Согласно неомарксизму, «пролетариатом» является не какой-то определенный класс. Это общественное явление не сконцентрировано в одной социальной группе. Им являются как отдельные индивиды, так и разные общественные группы, сознание и деятельность которых, по выражению Э. Блоха, являются «неодновременными» существующим антагонистичным отношениям, а воображение и мысль направлены в будущее: «Ожидание, надежда, стремление к еще неосуществленной возможности, - это не только основная черта человеческого сознания, но и основное назначение внутри всей объективной дей-ствительности»[5, б. 5]. Эта направленность идет дальше «ревизионистского социал-демократического мелиоризма (стремления к незначительному совершенствованию), фантазии которого не способны к достижению того, чтобы представить себе появление нового иначе, чем через количественное накопление имеющегося»[8, б. 49].
Критическая социальная теория вырастает из противоречий существующего общества и начинает анализ не с констатации отдельных, частичных недостатков социума, а с критической рефлексии категорий лучшего, полезного, целесообразного и других, показывая, что они имеют социально обусловленный смысл и что полезно существующего настоящем общества вовсе не означает полезного для грядущего будущего. Критическая теория подвергает критическому отрицанию существующее разделение индивида и
общества, в силу которого индивиды принимают предоставленные им границы деятельности как естественные и неизменные, она ре-лятивизирует и это разделение, и эти границы. Пределы, обусловленные слепыми, независимыми от индивидов силами - данный тип распределения труда, классовые антагонизмы т. п. - понимаются критической теорией как исторически переменные, как функция совокупной человеческой деятельности, которая может быть подчиненной разумному целеполаганию. Тем самым расколотость общества и расслоение индивидов постигается в своих истинных истоках; неосознанное противоречие осознается, становится источником деятельности по его отрицанию. Неомарксизм обращает внимание на то, что господство классовых сил внутри «развитого общества» при новых формах социального контроля теряет абсолютный политический характер. «Новый класс трудящихся» (по терминологии С. Малле, А. Горца), осознавая свое положение на производстве и в обществе, требует коренной перестройки общественных отношений, широкого участия в управлении производством, создания широкого общественного самоуправления [7; 17]. Обще-ственно-катализаторский класс согласно неомарксизму, чтобы стать исторически движущим пролетариатом в изменяемых общественно-исторических условиях и, соответственно, изменяемых условиях своего социального бытия должен каждый раз заново осознавать свое «новое» бытие, то есть заново воспроизвести себя как «класс для себя», а тем самым и как «класс для других». Однако между изменением бытия класса и осознанием им этого изменения почти всегда имеет место временной промежуток - «разрыв», который господствующий, «стабилизационный» класс стремится в идеале увековечить, или, по меньшей мере, сохранить на длительное
время, используя и средства экономико-политического, идеологического, массовокоммуникационного давления и манипуляции. Согласно неомарксизму, социальная группа, класс, если он хочет находиться в центре общественной борьбы и быть выразителем интересов всего общества, должен поставить во главе своей борьбы не только собственные узкоэкономические цели, а проблемы всего общества, в частности: бюрократическое (и, особенно, технобюро-кратическое) господство, этатизм, манипуляция сознанием и поведением масс, эксплуатация, засилье массовой культуры, противоречия между злоупотреблением и разбазариванием производственных сил и всем тем, что создают современная наука, техника и труд, что все больше и больше превращается в общественную силу, в главный антагонизм [4, б. 129].
С помощью неомарксистской социальной теории представляется возможным выделить группу проблем и вопросов, разработка и решение которых требуют ситуации надпартийного сотрудничества, ущемления узкогрупповых интересов ради всеобщего блага. Во-первых - это вопросы специфики политической структуры и культуры социалистической демократии: конкретные формы выборности, периодичности, обеспечивающих всеобъемлющую демократичность и подотчетность избранников; формы прямой демократии и контроля за профессиональным административным аппаратом, формы контроля над ним; варианты механизмов общественного обсуждения и принятия консенсуальных общественных решений. Во-вторых - модели развитой социалистической экономики в условиях полной демократии производителей и общенародного обсуждения и принятия альтернативных планов; формы частной и общественной собственности; роль рынка; взаимодействие между
планированием, новыми потребностями и динамизмом рынка; модели механизма ценообразования; механизм для разрешения конфликтов между центральными и региональными интересами; сочетание прав производителей и прав потребителей; приоритетные отрасли; формы передачи средств производства непосредственным производителям. В-третьих - социально-культурные модели средств преодоления классового, национального и полового неравенства; конкретные изменения в системе образования; распределения труда; система профессиональной ориентации с целью полного раскрытия индивидуальности, склонностей и способностей каждого члена общества. Четвертая группа - это международные отношения между развивающимися неравномерно странами: вопросы отношений между производственными классами богатых и бедных стран; отношения между мировым крестьянством, мировым пролетариатом (совокупностью наёмных работников мира) и мировой интеллигенцией; справедливое установление торговых контактов; паритетный экономический рост стран Юга и Севера; эффективный способ распределения средств и доходов; какие разновидности технологического обмена должны способствовать преодолению поляризации производительных сил; как достичь общего выравнивающего развития [20, б. 237]
Мир и наши страны переживают опасность сплошной дегуманизации, деформации самой человеческой сущности. Марксизм создал и развивает идеи о процессе всеобъемлющего гуманизма в социальной системе, он является своего рода духовным восстанием против дегуманизации, рассматривая человека как высшую цель и ценность. Неомарксизм и основывающиеся на нем социальнополитические объединения исходят из того, что внутренние изме-
нения в человеке, его окультуривания, духовное развитие, освобождение сознания от репрессивного типа мышления является необходимым условием для формирования развитой экономической системы. А прогрессивные экономические сдвиги является условием освобождения человека от духовного нищенства. Факторы прогрессивной экономики и свободного мышления является базисом последующих трансформаций в политической системе, которая является следствием, а не причиной базисных изменений. Понимание специфики современного мира как мира глобальных проблем, осмысление ошибок и недостатков программных установок общественных сил по перестройке условий человеческой жизнедеятельности выдвинули перед теорией неомарксизма, политическими объединениями демократических социалистических левых задачу создания новой стратегии, которая позволила бы более реалистично прогнозировать гуманистические цели и определить средства их достижения, опираясь на основные цели социалистической свободы [13, б. 30]. Социальная этика онтологической ответственности должна носить универсальный характер, представлять собой систему норм, которые пользуются всеобщей поддержкой. Обусловлена глобальными опасностями специфика бытия человека накладывает свой отпечаток на его онтологические характеристики, которые предоставляют возможность морально-ответственного самопонимания и деятельности. Принципиально важным в таком самопонимании человека является то, что соотнесение его бытия только с обществом сужает субъективность к персонально-общинному началу. А это, в свою очередь, приводит к тому, что постижение опасностей через онтологические основы не дает представления о взаимосвязи сообщества и общества как интерсубъективных факто-
ров. Человек должен рассматриваться как совокупность мира внутреннего, мира окружающего и мира общественного. Включение в наличное бытие человека разнопорядковых сущностных определений позволяет увидеть их взаимозависимость в комплексной целостности. Онтологическая этика ответственности рассматривает взаимосвязь производственных, природных субстратов человеческой реальности через призму моральной ответственности, опираясь на жизненное единство целостной системы всего общества. Жизненная ценность понимается теперь не просто как реализация моральной общности в социальных отношениях, а как сочетание их с естественными условиями общественного бытия человека, что обеспечивает настоящую жизненную наполненность его общественного и морального достоинства. «Все мы рассматриваем человека как часть природы, как индивидуума и существо общественное. Как частица природы, он может существовать только в естественной среде и вместе с природой. Свою индивидуальность он проявляет только в общении с другими людьми» [16, б. 7]. Это находит свое выражение в решении центрального для индустриального общества вопроса о роли этики разумного ограничения для выживания. Речь идет о таком осмысление человеческого бытия, которое позволит трансформировать ограничения узкоэгоистических стремлений в богатство жизнедеятельности, то есть достичь разумности степени деятельности, которая основывается на реалистичности и гуманности моральной ответственности. Такого рода проблематика не может быть разработана исключительно учеными, а только в диалоге между ответственными членами гражданского общества, среди которых в этом случае не только ученые и политики, но и каждый человек в отдельности с его альтернативными под-
ходами. Ответственность не замыкается ни на науке, ни в обществе, ни в профессиональной политике, но фундируется по взаимоотношениям, которые раскрываются при помощи общественных аргументаций. Социальное единство деятельности как плюралистической и ответственно значимой достигается на пути формирования концепции общественной жизни в процессе дискурса альтернативных точек зрения, повлекшего консенсус. Договорной, или консенсуальный характер трансформации ценностей в общезначимые общественные нормы создает необходимость предпосылок для углубления содержательности диалого-дискуссионной процедуры, в процессе которой осуществляется не только конкретизация общечеловеческих ценностей, но и укрепление межчеловеческого сотрудничества при формировании общественного будущего. Это позволяет поставить под сомнение и преодолеть устаревшие на сегодня нормы, которые несут очевидную опасность для основополагающих интересов человеческого рода, но и выдвинуть проблему обоснования новых норм. Ответственные общественно значимые знания и ценности конструируются в дискурс-диалоге точек зрения общественных, политических групп, трансформируясь в конкретные нормы, регулирующие совместную жизнь и реализуют смысложизненные целеполагания.
Субъектом социального познания и общественнополитического дискурса является человек в конкретной ситуации, наделенный планетарной ответственностью, которая является имманентной его сознанию. Ни владение собственностью, ни государственная принадлежность, ни социально-групповой статус не предоставляют привилегированного доступа к общественному дискурсу. Нормативная политика, которая стремится к широкой под-
держке, не может рассчитывать на успех, если конкурирующим системам ценностей заранее отказано в участии в формировании консенсуса. Достижение практического действенного консенсуса является следствием общей ответственности и солидарности, предполагая демократизацию, вовлечение граждан в ответственность за соучастие в принятии решений. Общественная дискуссия и в неомарксизме как принцип социальной жизни также должна интегрировать в солидарное целое различные политические силы современного общества на основе ответственно значимого толерантного баланса интересов, традиций, ценностей, придавая особое значение реалистичности, гуманистичности идейных ориентаций. В основу общественного консенсуса концепция неомарксизма и современная социалистическая левая возлагают политикоонтологическую этику ответственности, положения которой разработаны с учетом ситуации современных обществ, обусловленной глобальной опасностью человечеству и человечности. С помощью принципа ответственности подвергаются критике идейные основы, практика буржуазных конкурентных межчеловеческих отношений, которым является имманентной индивидуалистическая безответственность, порождаемая безграничной погоней за прибылью. Понятие ответственности приобретает явный смысл только в том случае, когда в обществе создан механизм открытой общественной оценки.
Литература:
1. Ленин В.И. Заметки публициста / Ленин В.И. Полное собрание сочинений в 55 томах. Издание 5. Том 23. Март - сентябрь
1913. - М.: Политиздат, 1973. - Т. 23. - C. 307-310.
2. Маркс К. Изменения и дополнения во втором издании брошюры И. Моста «Капитал и труд». - М., 1968. Маркс К. Изменения и дополнения во втором издании брошюры И. Моста «Капитал и труд» (1875) // Вопросы истории КПСС. - 1968. - № 2. - С. 67-80.
3. Острогорский М.Я. Демократия и политические партии. -М.: Изд-во Центра Конституц. исслед. МОНФ,1997. - 216 с.
4. Amin S. The Liberal Virus: Permanent War and the Americanization of the World.-Monthly Review Press, 2004.-144 p.
5. Bloch E. Das Prinzip Hoffnung. Bd I.- Frankfurt am Main.: Suhrkamp, 1993. - 1085 s.
6. Exner A. Die Grenzen des Kapitalismus : wie wir am Wachstum scheitern. Christian Lauk , Konstantin Kulterer. - Wien : Ueberreu-ter, 2008. - 223 s.
7. Gorz A.Arbeit zwischen Misere und Utopie.- Frankfurt, Suhr-kamp 2000.-207 s.
8. Habermas J. Zur Rekonstruktion des Historischen Materialismus -Fr.a.M.,: Suhrkamp Verlag KG, 1976 - 345 s.
9. Hardt M. and Negri A.Empire. - Cambridge: Harvard University Press, 2000. - XVII, 478 p
10. Hardt M. and Negri A.Multitude: War and Democracy in the Age of Empire. - New York: The Penguin Press, 2004. - 450 р.
11. Horkheimer M. Traditionelle und kritische Theorie. - Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch, 1999. - 230 s.
12. Jappe A. Die Abenteuer der Ware. - Münster: UNRASTVerlag, 2005.- 253 s.
13. Kurz R. Kollaps der Modernisierung: vom Zusammenbruch
Journal of scientific research publications № 2 / 2013
des Kasernensozialismus zur Krise der Weltökonomie. - Frankfurt am Main: Eichborn, 2009. - 288 s.
14. Kurz R. Schwarzbuch Kapitalismus. Ein Abgesang auf die Marktwirtschaft. - München: Ullstein, 2002. - 456 s.
15. Lafontaine O. Fortschritt und Solidarität. - Bonn: Reinbek Verlag, 2008. - 228 s.
16. Meyer Th. Grundwerte und Wissenschaft im demokratischen Sozialismus. - Berlin/Bonn: J. H. W. Dietz Verlag, 2008. - 246 s.
17. Mallet S. Die neue Arbeiterklasse.- Neuwied/Berlin: Luchterhand, 1992. - 267 s.
18. Mandel E. Einführung in den Marxismus. - Bonn: Neuer ISP-Verlag,2008. - 238 s.
19. Marcuse H. Versuch über die Befreiung. - Frankfurt a.M.:Suhrkamp, 1989. - 133 s.
20. Mouffe Ch. and Laclau E. Hegemony and Socialist Strategy: Towards a Radical Democratic Politics. - London:Verso, 2001. - 240 p.
21. Rau J. Lust auf Zukunft. Unsere gesammelten Werke. - Es-sen:Klartext, 2006. - 316 s.
22. Reichelt H. Neue Marx-Lektüre. Zur Kritik sozialwissenschaftlicher Logik. - Hamburg, 2008. - 384 s.
23. Sintschenko V.V. Die ideologishen krieger der globa-?isierung:feindschaft ideologishe front des neoliberalismus gegen gesellschaftliche alternativen // Dny vedy. - 2013. - Dil 24. - Praha: Publishing House «Education and Science». - S.46-51.
24. Sintschenko V.V. Ethik Weltbild, Moderne Wirtschaft und die Aufgabe der Politik // Nauka i Studia. - NR 19 (87) 2013. - S.76-84.
