CC BY
81
котором пространстве. Такие предикаты - бар, чок, хвй, эвээш и др.: Менде ном бар - У меня есть книга.
В конструкциях исследуемого типа представлены следующие типы семантического предиката: а) предикат наличия; б) предикаты отсутствия; в) предикаты количественной характеристики; г) предикаты местонахождения; д) классификационные предикаты; е) предикаты-имена отношения; ж) предикаты качественной характеризации.
В исследованных предложениях с предикатами, выраженными именами наличия/ отсутствия/ количественной характеристики, в качестве актантов регулярно выступают субъект и актант-локализатор.
Сфера именных моделей представляет большой интерес для исследователя. Нами рассмотрены в кандидатской диссертации «Основные типы предложений с именным сказуемым в тувинском языке» только основные именные модели: две микросистемы именных моделей на материале тувинского языка. К сопоставлению привлекали русский, что естественно и практи-
Библиографический список
чески неизбежно, поскольку анализ вели на русском. Это, во-первых, микросистема моделей с семантикой наличия, отсутствия и количественной характеристики предметов, находящихся в определенном месте, которые, как будет показано, структурно и семантически противостоят модели местонахождения (пребывания) кого-то/ чего-то где-то, во-вторых, микросистема моделей вхождения индивида и вида в более широкий класс (род) и ха-рактеризации объекта, приписывания ему определенных признаков. По мере возможности прослеживается характерное варьирование каждой модели и системные отношения между разными моделями и их вариантами. К сопоставлению привлекаются и некоторые модели из других, «смежных» микросистем [7].
Остаются открытыми вопросы об инвентаре этих моделей, об их примерном количестве и качестве, о большем или меньшем соответствии именных моделей в разных родственных и неродственных языках. Эта подсистема в целом трудно обозрима в силу своей сложности и отсутствия чётких критериев, позволяющих разграничить разные модели и их варианты.
1. Ломтев Т.П. Основы синтаксиса русского языка. Москва, 1958.
2. Гоамматика современного русского литературного языка. Москва, 1970.
3. Русская грамматика. Москва, 1980; Том II. Синтаксис.
4. Белошапкова В.А. Расширенные структурные схемы русского предложения. Русский язык за рубежом. 1979; 5: 63 - 68.
5. Черемисина М.И. О теоретических вопросах модельного описания предложений. Предложение в языках Сибири. Новосибирск, 1989: 3 - 18.
6. Черемисина М.И., Скрибник Е.К. О системе моделей элементарных простых предложений в языках Сибири. Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1996;4: 46 - 57.
7. Серээдар Н.Ч. Основные типы предложений с именным сказуемым в тувинском языке. Диссертация ... кандидата филологических наук. Новосибирск, 1995.
References
1. Lomtev T.P. Osnovy sintaksisa russkogo yazyka. Moskva, 1958.
2. Grammatika sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka. Moskva, 1970.
3. Russkaya grammatika. Moskva, 1980; Tom II. Sintaksis.
4. Beloshapkova V.A. Rasshirennye strukturnye shemy russkogo predlozheniya. Russkijyazyk za rubezhom. 1979; 5: 63 - 68.
5. Cheremisina M.I. O teoreticheskih voprosah model'nogo opisaniya predlozhenij. Predlozhenie vyazykah Sibiri. Novosibirsk, 1989: 3 - 18.
6. Cheremisina M.I., Skribnik E.K. O sisteme modelej 'elementarnyh prostyh predlozhenij v yazykah Sibiri. Gumanitarnye nauki v Sibiri. Novosibirsk, 1996;4: 46 - 57.
7. Ser'e'edar N.Ch. Osnovnye tipy predlozhenij s imennym skazuemym v tuvinskom yazyke. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Novosibirsk, 1995.
Статья поступила в редакцию 31.03.15
УДК 81'373.43 ББК Ш103.1
Kozlov Ye.V., Doctor of Sciences (Philosophy), Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Professor, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (Moscow, Russia), E-mail: [email protected] Stramnoy A.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Languages, Volgograd State Technical University (Volgograd, Russia), E-mail: [email protected]
NEOLOGY AND NINTH ART. The article offers a new approach to neology studies that in some cases allow interpreting the development of lexicon as a result of certain impact of the media on a sociocultural environment. The influence of the media on the conscious and the subconscious of its audience should be viewed as one of the most productive patterns for the development of a lexicon by means of neology. Focusing on neology as a result of the interaction with the environment (social, cultural, informational, artistic) helps to make new sense of the impact of the media on a lexicon in the context of the information society. An attempt is made to define and describe such neology system presenting it as a three-group model through the example of French neologisms coined as certain sociocultural impressions from French comics.
The first group is characterized by the highest level of generalization. With the increase of concretization the second group evolves referring to certain authors or styles and trends that denote important stages in the development of the medium. The third group is the most concrete and individualized. The first group includes neologisms coined as a result of the impression received from the medium as a whole, which is reflected correspondingly in diverse attitudes and evaluations of representatives of the sociocultural environment. We should also include into this group the components of a metalanguage comprising new words and expressions (those that have acquired a new meaning as well) that are related to the code and technical part of receiving texts recipients have to handle during their contact with a certain medium. The second group is formed by neologisms resulting as the perception of various authors' works or images of some popular personages and characters, so the new vocabulary in this case is often marked by certain subcultural axiology. Author neologisms and nonce words comprise the third group of lexemes, coined and presented to the audience within one piece of artwork. These words and expressions are marked by the language personality of the author, and, being a product of individual speech, are suitable mainly for reaching the objectives of a certain artwork.
Key words: neology, lexicography, lexical derivatives, media impressions, nonce words, comics, communication code, metalanguage, subcultural axiology, artistic objectives of an artwork, individual speech production, language personality.
Е.В. Козлов, д-р филос. наук, канд. филол. наук, доц., проф. кафедры ЮНЕСКО Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, г. Москва, E-mail: [email protected] А.В. Страмной, канд. филол. наук, доц. каф. иностранных языков Волгоградского Государственного Технического Университета, г. Волгоград, E-mail: [email protected].
НЕОЛОГИЯ И ДЕВЯТОЕ ИСКУССТВО
В работе предлагается новая модель рассмотрения неологии, позволяющая интерпретировать некоторые случаи расширения словарного запаса в качестве частных результатов медийного воздействия на социокультурную среду. Влияние медиа на сознание и подсознание своей аудитории должно быть отнесено к разряду самых продуктивных источников неологического пополнения словарного фонда. Фокусировка на неологии как эффекте от производства реальности (культурной, социальной, информационной, художественной), позволяет несколько по-новому и в контексте современного информационного общества осмысливать влияние медиа на словарь. На примере социокультурных впечатлений от комиксов, фиксируемых в виде неологизмов во французском языке, осуществляется попытка описания такой неографии в виде трехчастной модели. Наибольшая степень обобщенности свойственна первой группе. Постепенно конкретизация возрастает, и уже для второй группы характерна отсылка к отдельным авторам, стилям и направлениям, определившим важные вехи в развитии медиума. Третья группа наиболее конкретна и индивидуальна. К первой группе отнесём неологизмы как результаты впечатлений от медиума как такового, в своей целостности отражающегося в разнообразных оценках и отношениях со стороны представителей социокультурной среды. К этой группе также следует отнести составляющие метаязыка: новые (или получившие новое смысловое наполнение) слова и выражения, связанные с кодом и технической стороной рецепции текстов, поступающих реципиенту именно в ходе контакта с конкретным средством медиумом. Ко второй группе можно отнести неологизмы, возникшие в качестве отклика на творчество отдельных авторов, образы некоторых популярных персонажей. Новая лексика здесь несет оттенок субкультурной аксиологии. В третью группу могут быть отнесены авторские неологизмы - слова изобретённые и представленные аудитории в пределах одного конкретного произведения. Такие слова отмечены печатью яркой авторской языковой личности. Они представляют собой продукт индивидуального речетворчества, пригодный для выполнения художественных задач отдельно взятого произведения.
Ключевые слова: неология, лексикография, лексические деривативы, впечатления от медиа, окказионализмы, комиксы, коммуникативный код, метаязык, субкультурная аксиология, художественные задачи произведения, индивидуальное речетворчество, языковая личность.
С позиций взаимосвязей между внешней реальностью, внутренним пространством мысли и языковым выражением, слово оказывается катализатором значений, так как именно лексема выступает в качестве связующего элемента для соединения внешнего и внутреннего (миров, лежащих внутри нас и вне нас). Слово, таким образом, является инструментом культурного значения и отношения, возникающих и развивающихся в культурной действительности, принадлежащей, как известно, к символическому порядку вещей. Так, например, вполне в социолингвистическом духе сформулированы в диссертационном исследовании И.В. Рец [1] характеристики социокультурной специфики новой лексики, к которым автор относит: хронологию, наличие новой культурной референции в семантике единицы и сферу употребления единицы. Мы, в свою очередь, считаем, что неологизация детерминирована социологически, ибо любой неологизм получает социальное значение, что объясняется облигаторным функционированием языковой системы внутри структур социума.
Вклад в словарный фонд языка может осуществляться в различных социокультурных контекстах, под воздействием различных причин и мотивов. Воздействие медиа на сознание и подсознание своей аудитории должно быть отнесено к разряду самых продуктивных источников неологического пополнения словарного фонда. В современном информационном пространстве языке масс-медиа нередко становится в той или иной мере языком массовой аудитории, что ускоряет процесс внедрения неологизмов в общий языковой лексико-фразеологический фонд.
Если медиа изменяют саму жизнь, то вполне справедливым будет и то, что средства информации своей деятельностью меняют, в частности, язык. Такая фокусировка на неологии как эффекте от производства реальности (культурной, социальной, информационной, художественной), позволяет несколько по-новому и в контексте современного информационного общества осмысливать влияние медиа на словарь. Так, лексико-фразео-логические новоприобретения, возникающие в языке благодаря деятельности медиа, можно, на наш взгляд, разделить на три группы. К первой мы относим неологизмы как результаты впечатлений от медиума как такового, в своей целостности отражающегося в разнообразных оценках и отношениях со стороны представителей социокультурной среды. К этой группе также следует отнести составляющие метаязыка: новые (или получившие новое смысловое наполнение) слова и выражения, связанные с кодом и технической стороной рецепции текстов, поступающих реципиенту именно в ходе контакта с конкретным средством медиумом. Впрочем, в данном случае нет неологизации в стро-
гом значении термина. Здесь чаще используются уже существовавшие в лексическом фонде единицы, употребление которых оказывается актуализированным благодаря развитию медиума. Таким, например, является слово phylactere, восходящее к античным изобразительным практикам, но получившее новое значение в связи с тем, что оно стало использоваться для названия специальных мест в кадре комикса, предназначенных для передачи мыслей или речи персонажей.
Ко второй группе можно отнести неологизмы, возникшие в качестве отклика на творчество отдельных авторов, образы некоторых популярных персонажей. Надо отметить, что здесь речь может идти о феноменальном успехе у публики. Неологизмы в этом случае свидетельствуют о чрезвычайной успешности проекта, что, например, проявляется даже в создании субкультуры, объединяющей поклонников некоторого героя или автора. Новая лексика здесь несет оттенок субкультурной аксиологии, отражает приоритеты в восприятии поклонников и ценителей отдельных авторов и героев.
В третью группу могут быть отнесены авторские неологизмы - слова изобретённые и представленные аудитории в пределах одного конкретного произведения. Такие слова отмечены печатью яркой авторской языковой личности. Они представляют собой продукт индивидуального речетворчества, пригодный для выполнения художественных задач отдельно взятого произведения. Впрочем, поскольку искусственные слова создаются по моделям уже существующих, то у них, произведенных ad hoc и выполняющих сиюминутные задачи в рамках реализации художественного замысла, все же остаются некоторые шансы на вхождение в состав общеупотребительной лексики.
Наибольшая степень обобщенности свойственна первой группе. Постепенно конкретизация возрастает, и уже для второй группы характерна отсылка к отдельным авторам, стилям и направлениям, определившим важные вехи в развитии медиума. Третья группа наиболее конкретна и индивидуальна. Как резонно замечают некоторые специалисты в области неографии, окказионализмы индивидуально-авторские образования традиционно выступают объектом специального лингвистического интереса [2], ибо они характеризуются высокой степенью экспрессивности и актуализируют творческий потенциал словообразовательной системы [3].
До известной степени такие неологизмы сопоставимы с идиотизмами: у них общие характерные черты - близкая к нулю степень переводимости и весьма незначительная способность стать легитимными компонентами общеязыкового лексического
пространства. Впрочем, будучи полностью освоенным общеупотребительным языком, неологизм перестает быть неологизмом.
Остановимся более подробно на примерах, иллюстрируя вышеописанную классификацию и обращая внимание на приобретения французского словаря, возникшие под воздействием или по поводу комиксов. Напомним, что к первой группе мы относим неологизмы, связанные с медиумом в его целостности. Специфика комиксов как медиума или, по мнению некоторых исследователей, разновидности искусства, во многом определила особенности появления и представленности в словарях французского языка лексики и фразеологии, которая связана с вербо-иконическими повествованиями. Размышления о культурных коннотациях в предметно-лексикографическом плане могут быть представлены в свете понятия «лексический фон» [4], представляющего целостное соединение непонятийных семантических долей, коэкстенсивное совокупности ассоциативных значений (представлений) о данном слове. Следовательно, культурная маркированность определяет специфику лексического фона, выступающего, таким образом, в качестве немаловажного фрагмента языкового/ речевого пространства [5].
Полагаем, что процесс вхождения в словари для комиксов был оборотной стороной их культурной легитимации. Так, признаваемые европейской культурой комиксы, преимущественно франко-бельгийские, принято называть bande dessinée. Ален Рей в его Dictionnaire historique de la langue française [6] сообщает, что термин « bande dessinée» существует во французском языке с 1940. Но есть и другие взгляды на вхождение этого словосочетания в словарный фонд. Кроме того, в некоторых словарях словосочетание определялось в качестве синонима для dessin animé. Предположим, что проблемы с дефинициями и точной хронологической атрибуцией словосочетания [7] в лексикографии до определенной степени отражают различные трактовки историков искусства, связывающих появление первых вербо-иконических повествований то с одним, то с другим автором, и выводящих преемственность современных комиксов от различных периодов развития графических практик в Европе.
Впрочем, европейскость вербо-иконических повествований в словарных определениях не ставится под сомнение, и такой консенсус весьма точно выражает, например, энциклопедия Ла-русс, говоря, что «изобретя комикс (bande dessinée), Европа не сразу приступила к развитию и использованию его возможностей» [8]. Итак, во французских словарях европейское изобретение (bande dessinée) на уровне номинаций противопоставляется американской (comics) и японской /корейской (manga, mangwa, manhua) продукции. Обеспокоенность экспансией азиатских комиксов на мировых рынках развлекательной печатной индустрии прочитывается в неологизме mangalisation (по аналогии с mondialisation) [9]. Замеченное лексическое разнообразие для одного референта и феномена культуры, вероятно, является языковым отражением глубинной смысловой оппозиции свое/чужое, которая в отношении комиксов оказывается специфической для французской лингвокультуры. Она совсем не близка, например, русскому языку, где слово комикс является переводным эквивалентом для всех вышеперечисленных лексических единиц.
В ХХ веке лексикализация акронима BD - bédé оказалась весьма удачной. На субъективном уровне, оттенок просторечного или даже грубоватого названия передает идею массовой, досуговой практики, предназначенной отнюдь не для повышения культурного и уж тем более интеллектуального уровня своего потребителя. Это даже не чтиво, так как рисунки позволяют следить за развитием событий, не утруждая себя чтением.
Однако парадоксальный характер комикса отражается во французском языке вполне четко: все практики потребления комиксов передаются именно глаголом читать - lire la BD. Здесь следует отмечать, что принадлежность комикса к цивилизации письменного знака, книжной культуре проявляется на объективном уровне, прочитывается, в частности, в использовании суффиксов, отправляющих даже к классической культурной парадигме. Так, например, лексикализованный акроним bédé стал производной основой для лексем, пополнивших французский язык неологизмами: bédéthèque (пространство, содержащее комиксы), bédéphile или bédéiste (любитель, ценитель комиксов) [10]. Несложно заметить в этих новоприобретениях античные суффиксы и, что пространство, предназначенное для хранения комиксов, названо по аналогии с книгохранилищем.
Ко второй группе мы отнесем слова и выражения, возникшие от имен персонажей, или под влиянием творчества отдельных авторов, получивших большую известность и определивших
вектор развития комикса как медиума. Отметим здесь категорию успешности того или иного проекта, которая и определяет, на наш взгляд, возникновение неологизмов этой группы. Так, феноменальный успех у публики и критики бельгийских комиксов Эрже о приключениях Тэнтэна не мог остаться без последствий в плане производства новой лексики. Индивидуальный авторский графический стиль Эрже называют ligne claire. От имени главного героя этих комиксов возникли tintinologie, tintinologue tintinesque.
В числе примеров третьей группы, к которой мы относим авторские неологизмы-окказионализмы, можно привести слово schtroumpf, придуманное Пьером Кюллифором в 1958 г., который впоследствии под псевдонимом Пейо в своих комиксах об эльфических существах (смурфах) создал язык штрумпфов, смурфов. Легенда о возникновении слова и затем единственной производной морфемы искусственного языка синих человечков сообщает, что «schtroumpf» было выдумано Кюллифором как подлинное слово-заменитель в бытовой ситуации приятельского застольного общения. Кюллифор забыл, как по-фламандски соль, и попросил передать ему «этот schtroumpf».
Фламандские, германские корни легко угадываются в данном окказионализме. Французские лексикологи причисляют schtroumpf к сравнительно недавним приобретениям французского словаря, в которых чувствуется их «зарейнское происхождение» [11]. Ларусс трактует Schtroumpf как имя собственное. Хотя, показателен сам факт включения этого слова в лексический фонд. Отсутствие определения, впрочем, до известной степени, говорит о беспомощности лексикографов [12]. Впрочем, можно также допустить, что решение обозначить это слово как имя собственное было единственно возможным ввиду принципиальной неопределимости данного неологизма.
Действительно, смысл окказионализма schtroumpf извлекается исключительно из контекста. Schtroumpf - пустое семантически слово, слово-индекс в своей привязке к коммуникативной ситуации. Собственно, это и обеспечивает его гибкость и применимость. Не следует забывать, что данный неологизм и его производные появляются именно в комиксах, где коммуникативная ситуация представлена de visu, будучи продемонстрированной графическим информационным рядом.
Исследователями неологизационных процессов отмечается, что «словообразовательные новации относительно легко встраиваются в систему языка, часто они конструируются с помощью исконных средств, быстро адаптируются и имеют большую возможность закрепиться в языке, чем, например, внешние заимствования. Если словообразовательные неологизмы созданы на базе давно известных носителям языка слов, то их значения могут легко выводиться из значений составляющих частей»
[13]. Е.М. Чекалина подчёркивала очевидную способность потенциальных слов, создаваемых для непосредственной коммуникации по традиционным и продуктивным языковым моделям, передавать значительный объем разнообразной информации
[14]. Кюллифор (Пейо) активно пользуется семантической вы-холощенностью своего неологизма, создавая в своих комиксах язык штрумпфов. По сути дела, это своего рода «глокая куздра», когда искусственная и бессодержательная корневая морфема schtroumpf сочетается с префиксальными и суффиксальными морфемами и окончаниями. Такая морфологическая адаптация осуществляется по продуктивным моделям и в результате возникают образования, в которых вполне можно узнать части речи французского языка с их имманентными категориями. Напомним, что критерием для отнесения некоторой неологической лексемы к группе потенциальных кандидатов на вхождение в общелитературный язык, по мнению некоторых лингвистов, является именно способность данной единицы порождать словообразовательные дериваты [15; 16]. Так, возникают глаголы первой группы (deschtroumpfer, enschtroumpfer, reschtroumpfer), прилагательные (schtroumpfeux, schtroumpfeuse, schtroumpfique, schtroumpfologique, schtroumpfissime). Schtroumpfeur, schtroum-pfette, schtroumpfisme, schtroumpferie, schtroumpfiste. Смелое применение суффиксов из морфологического арсенала классических языков сообщило, в частности, антонимические и омонимические отношения новообразованным существительным: schtroumphobie, schtroumphilie, schtroumpfomanie. Есть и приобретения на уровне фразеологии: Schtroumpf alors!; Je vous en schtroumpf! Вероятно, каждому франкофону в них вполне угадывается Ça alors! или Je vous en prie! Приведем, однако, пример, который демонстрирует меру авторской иронии над скоропалительными выводами о предсказуемости фразеологизмов штрумпфов и отсутствии сложностей при их переводе. Пейо рас-
суждает следующим образом: потребуется изрядная компетенция и годы упражнений для того, чтобы дать адекватный перевод высказывания "un schtroumpf qui schtroumpfe du schtroumpf", которым должно стать «un dragon qui crache du feu» [17]. Действительно, «глокая куздра» штрумпфов в своём «литературном» выражении может получать самые разнообразные интерпретации.
Забавные имитации коснулись и метаязковых номинаций, на основе широко известного для грамматиков plus-que-parfait возникает plus-que-schtroumpf.
Говоря о неологии и комиксах, нельзя не упомянуть, вероятно, одного из самых многоречивых персонажей франкоязычных комиксов - Ахилла Талона [18], представляющего в произведениях Мишеля Грега антитезу американским супергероям. Всякий кадр из комиксов об Ахилле Талоне представляет собой пространство, занимаемое изображением главного персонажа (иногда совместно с его собеседниками) и большим филакте-ром - нередко равным по размерам графической части, где располагается речь героя. Это комиксы-скетчи: в них всё строится вокруг и по поводу речи. Столь активно разговаривающий персонаж производит и неологизмы. Так, в целом ряде серий было замечено использование слова déplorableté(s) [19]. Данный неоБиблиографический список
логизм был взят на вооружение нескорыми поклонниками Ахилла Талона. Впрочем, вскоре обнаружилось, что слово это имеет более корректного конкурента, замеченного лексикографами уже весьма давно. В вышедшем в свет в 1842 г. словаре новых слов Жан-Баптиста де Рандовиллье [20] появилось слово deplorabilite. Его корректность объяснима большей сообразностью словопроизводной модели: прилагательным на -able соответствуют существительные на - abilite. Таким образом, новое слово из комиксов об Ахилле Талоне не имеет больших шансов на вхождение в пласт легитимной лексики. Впрочем, с достоверностью судить о судьбе конкурирующей пары deplorabilite / deplorablete смогут лексикографы следующих поколений.
Завершая эти размышления о комиксах и новых словах, следует отметить следующее: балансирование вербо-иконического повествования на границах легитимной культуры и андеграунда, произведений искусства и продуктов массовой индустрии развлечений, нашло отражение и в новой лексике, появляющейся во французском языке синхронно процессам развития комикса в 19-20 вв. Выразительные возможности комикса и его успех у массовой аудитории превратили этот медиум в площадку для творческих экспериментов в области франкоязычной неологии.
1. Рец И.В. Лингвокультурологические и эколингвистические аспекты неономинации. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Волгоград, 2014.
2. Страмной А.В. Графически гибридизированные окказионализмы (на материале отечественной и французской прессы). Вестник Волгоградского государственного медицинского университета. 2006; 4 (октябрь-декабрь): 13 - 14.
3. Шумилова А.В. Новообразования в газетном заголовке: структурно-функциональный аспект: (на материале нижегородских СМИ.) Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Нижний Новгород, 2011.
4. Шамне Н.Л. Семантика немецких глаголов движения и их русских эквивалентов в линговкультурологическом освещении. Волгоград: Издательство Волгоградского университета, 2000.
5. Кубрякова Е.С. Категоризация мира: пространство и время. Категоризация мира. Москва: Диалог-МГУ, 1997.
6. Dictionnaire historique de la langue française / dir. A. Rey: 3 vol., 3-e éd. Paris: Le Rober, 2006.
7. Available at: http://fr.wiktionary.org/wiki/bande_dessin%C3%A9e
8. Available at: http://www.larousse.fr/encyclopedie/divers/bande_dessin%C3%A9e/185578
9. Available at: http://www.du9.org/wp-content/uploads/img/Rapport_ACBD_2005.pdf
10. Available at: http://fr.wiktionary.org/wiki/b%C3%A9d%C3%A9th%C3%A8que
11. Available at: http://www.arte.tv/fr/le-mot-le-schtroumpf/705958,CmC=705960.html
12. Available at: http://www.larousse.fr/dictionnaires/francais-anglais/Schtroumpf/121305
13. Жданова Е.А. Лексикографическая фиксация неологизмов в словарях разных типов / Е. А. Жданова. Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2012; 3 (1): 388 - 392.
14. Чекалина Е.М. Язык современной французской прессы. Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1991
15. Заботкина В.И. Когнитивно-прагматический подход к неологии. Когнитивно-прагматические аспекты лингвистических исследований: сборник научных трудов. Калининград: Калининградский университет, 1999.
16. Рец И.В. Национально-культурная специфика новой лексики нидерландского и английского языков. Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание 2014; 1
17. Jjblain.pageperso-orang.fr.
18. Козлов Е.В. Nomen est omen: авторская подпись на обложке развлекательного текста. Культ-товары: феномен массовой литературы в современной России: сборник научных статей. Санкт-Петербург: Петербургский институт печати, 2009.
19. Available at: http://www.etudes-litteraires.com/forum/topic36411-deplorablete-une-deplorable-absence.html
20. Randonvillier R. J.-B de. L'enrichissement de la langue française Paris: ed. Lacombe, 1842.
References
1. Rec I.V. Lingvokul'turologicheskie i 'ekolingvisticheskie aspekty neonominacii. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Volgograd, 2014.
2. Stramnoj A.V. Graficheski gibridizirovannye okkazionalizmy (na materiale otechestvennoj i francuzskoj pressy). Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo medicinskogo universiteta. 2006; 4 (oktyabr'-dekabr'): 13 - 14.
3. Shumilova A.V. Novoobrazovaniya v gazetnom zagolovke: strukturno-funkcional'nyj aspekt: (na materiale nizhegorodskih SMI.) Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Nizhnij Novgorod, 2011.
4. Shamne N.L. Semantika nemeckih glagolov dvizheniya i ih russkih 'ekvivalentov v lingovkul'turologicheskom osveschenii. Volgograd: Izda-tel'stvo Volgogradskogo universiteta, 2000.
5. Kubryakova E.S. Kategorizaciya mira: prostranstvo i vremya. Kategorizaciya mira. Moskva: Dialog-MGU, 1997.
6. Dictionnaire historique de la langue française / dir. A. Rey: 3 vol., 3-e éd. Paris: Le Rober, 2006.
7. Available at: http://fr.wiktionary.org/wiki/bande_dessin%C3%A9e
8. Available at: http://www.larousse.fr/encyclopedie/divers/bande_dessin%C3%A9e/185578
9. Available at: http://www.du9.org/wp-content/uploads/img/Rapport_ACBD_2005.pdf
10. Available at: http://fr.wiktionary.org/wiki/b%C3%A9d%C3%A9th%C3%A8que
11. Available at: http://www.arte.tv/fr/le-mot-le-schtroumpf/705958,CmC=705960.html
12. Available at: http://www.larousse.fr/dictionnaires/francais-anglais/Schtroumpf/121305
13. Zhdanova, E.A. Leksikograficheskaya fiksaciya neologizmov v slovaryah raznyh tipov / E. A. Zhdanova. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. 2012; 3 (1): 388 - 392.
14. Chekalina E.M. Yazyk sovremennoj francuzskoj pressy. Leningrad: Izdatel'stvo Leningradskogo universiteta, 1991
15. Zabotkina V.I. Kognitivno-pragmaticheskij podhod k neologii. Kognitivno-pragmaticheskie aspekty lingvisticheskih issledovanij: sbornik nauchnyh trudov. Kaliningrad: Kaliningradskij universitet, 1999.
16. Rec I.V. Nacional'no-kul'turnaya specifika novoj leksiki niderlandskogo i anglijskogo yazykov. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Yazykoznanie http://cyberleninka.ru/journal/n/vestnik-volgogradskogo-gosudarstvennogo-universiteta-seriya-2-ya-zykoznanie 2014; 1
17. Jjblain.pageperso-orang.fr.
18. Kozlov E.V. Nomen est omen: avtorskaya podpis' na oblozhke razvlekatel'nogo teksta. Kul't-tovary: fenomen massovojliteratury vsovremen-noj Rossii: sbornik nauchnyh statej. Sankt-Peterburg: Peterburgskij institut pechati, 2009.
19. Available at: http://www.etudes-litteraires.com/forum/topic36411-deplorablete-une-deplorable-absence.html
20. Randonvillier R. J.-B de. L'enrichissement de la langue française Paris: ed. Lacombe, 1842.
Статья поступила в редакцию 13.02.15
УДК 811.161.1
Tyurin V.B., postgraduate, Department of Russian Language and Methods of Teaching, Arzamas branch of Lobachevsky State University of Nizhni Novgorod (Arzamas, Russia), E-mail: [email protected]
CONCEPT OF "HOMELAND" IN N.M. RUBTSOV'S LANGUAGE PICTURE OF THE WORLD: GENERAL VIEW. The article provides a general view on the concept "Homeland" in N.M. Rubtsov's language picture of the world. This concept reveals the main theme in the poetry of Rubtsov. We consider the structure of the concept as the following: the core and the periphery. We are finding data explanatory and etymological dictionaries with results conceptual analysis of poetic texts. In-depth study of contextual links tokens allows to select five the main conceptual components of the concept of "Homeland" in N.M. Rubtsov's language picture of the world: Homeland-Nature, Homeland-Light, Homeland-Sorrow, Homeland-Peace, Homeland-Dream. These components determine the features image of the Homeland of the writer's lyrics. The study is part of cognitive linguistics, cultural linguistics and a linguistic poetics. Also this article is important for further study of Rubtsov's lyrics.
Key words: concept «Homeland», language picture of world, N.M. Rubtsov's lyrics, lexeme, semantics.
В.Б. Тюрин, аспирант каф. русского языка и методики его преподавания Арзамасского филиала Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, г. Арзамас, E-mail: [email protected]
КОНЦЕПТ «РОДИНА» В ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА Н. М. РУБЦОВА: ОБЩИЙ ВЗГЛЯД
В статье даётся общий взгляд на концепт «Родина» в языковой картине мира Н.М. Рубцова. Данный концепт раскрывает главную тему в творчестве поэта. Рассматривается структура концепта: ядро и периферия. Производится сопоставление данных толкового и этимологического словарей с результатами концептуального анализа поэтического текста. Глубокое исследование контекстуальных связей лексем позволяет выделить пять главных понятийных составляюших концепта «Родина» в языковой картине мира Н.М. Рубцова: Родина-Природа, Родина-Свет, Родина-Грусть, Родина-Покой, Родина-Сон. Данные составляющие определяют особенности образа Родины в лирике поэта. Исследование проходит в рамках когнитивной лингвистики, лингвокультурологии и лингвистической поэтики. Кроме этого данная статья имеет важное значение для дальнейшего изучения творчества Н.М.Рубцова.
Ключевые слова: концепт «Родина»; языковая картина мира; лирика Н.М. Рубцова; лексема; семантика.
В последние годы в отечественной лингвистике утвердился интерес к изучению когнитивных проблем, связанных с понятиями концепта, концептосферы и языковой картины мира. Причём главным объектом исследований становится языковая личность (в том числе писатели и поэты). С помощью когнитивных методов можно более глубоко и полно проанализировать язык и стиль художника слова. Исследованию различных концептов в творчестве отдельных авторов посвящены работы многих филологов [см.: 1; 2; 3; 4; 5 и др.].
Понятие концепта рассматривается такими учёными, как З.Д. Попова, И.А. Стернин [6], С.Г. Воркачёв [7], В.В. Колесов [8], Ю.С. Степанов [9] и др. Большинство сходится в том, что концепт - это дискретная категория, обладающая ментальным содержанием (то есть связана с мышлением и памятью) и отражающая культуру нации. В поэтическом тексте можно выделить художественный концепт, который «понимается как универсальный художественный опыт, зафиксированный в культурной памяти и способный выступать в качестве фермента и строительного материала при формировании новых художественных смыслов» [10, с. 42]. Художественный концепт предстаёт одним из главных фрагментов языковой картины мира поэта.
Концептуальная картина мира Николая Михайловича Рубцова включает несколько ключевых концептов: «Родина», «Природа», «Свет», «Путь», «Грусть», «Покой», «Любовь» и др. Главным является концепт «Родина», который выражает основную тему творчества поэта, используется во многих (прежде всего, в программных) произведениях автора. Это подчёркивается и высокой частотностью употребления лексем, обозначающих разные компоненты концепта «Родина»: Русь, Россия, отчизна, деревня, село, дом, земля и др.
Концепт «Родина» является одним из базовых русских национальных концептов. Наряду с концептами «Любовь», «Добро», «Тоска», «Жизнь», «Милосердие» он составляет русскую языковую картину мира [см. 11, с. 10].
Чтобы определить ядро концепта, нужно проанализировать словарные дефиниции (данные толкового и этимологического словарей). Слово родина по происхождению общеславянское, образовано от существительного род с помощью суффикса -ин-.
Первоначально в русском языке имело значение «семья», позже употреблялось в значении «место рождения» (еще у А.С. Пушкина), а в конце XVIII века в текстах Г.Р. Державина слово родина впервые употребляется в значении «отчизна, отечество» [12, с. 491]. В современном русском языке лексема родина - поли-семант, имеет 2 лексико-семантических варианта и 2 оттенка. 1. Страна, в которой человек родился и гражданином которой является; отечество. // Место рождения кого-либо 2. Место зарождения, произрастания чего-либо // Место возникновения чего-либо [13]. Слово родина есть во многих славянских языках, хотя значение имеет разные: в украинском, белорусском, чешском, словацком и польском языках оно означает «семья», в сербохорватском и словенском - «обилие плодов». Самое близкое к русскому значение имеет болгарская лексема родина - «место рождения» [13].
В лирике Н.М. Рубцова концепт «Родина» выражает глубокую привязанность лирического героя к родной земле. С родиной ассоциируются не только местность, где вырос и живёт человек, не только его родные и близкие люди, но и вся природа (живая и неживая). Например, в стихотворении «Тихая моя родина» рассматриваемый концепт выражен не только лексемой родина, но и лексемами, обозначающими природный мир: ивы, река, соловьи.
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи... («Тихая моя родина») [14].
В стихотворении «Привет, Россия - родина моя!» Н.М. Рубцов использует риторическое обращение, чтобы выразить любовь к родной земле, радость пребывания на ней:
Привет, Россия - родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою! («Привет, Россия...»)
[14].
Концепт «Родина», как ментальное образование, в лирике Н.М. Рубцова имеет пять понятийных составляющих:
1. Родина - Природа
2. Родина - Свет
3. Родина - Грусть
4. Родина - Покой
5. Родина - Сон
