CC BY
58
роны, понятие «потребительская стоимость» усложняет однозначность оценок неэквивалентной торговли, а понятие «простой труд» и «сложный труд» побуждают иначе взглянуть на обмен крупного рогатого скота на партию оружия (типичные сделки в колониях). Экономическая сторона взаимоотношений немцев и аборигенов имела широкий спектр контактов: от работорговли, продажи земли или скота до организации строительства дорог, домов, внедрения европейских технологий в сельское хозяйство. В большинстве колониальных договоров оговаривалось исключительное право немецкой стороны на строительство железных дорог, телеграфа, геологические исследования и разработку месторождений полезных ископаемых. Немцы умели заинтересовать африканских вождей ежегодным или единовременным «жалованием», а также перспективой увеличения доходов после окончания дорожного строительства или начала работы горнодобывающих предприятий, с увеличением ввоза немецких товаров. При этом вожди выступали юридическим гарантом немецких приоритетов в колониально-экономическом предпринимательстве на своих племенных территориях. Германия, со своей стороны, одновременно признавала этнополитический суверенитет вождей и племен, право вождей и правителей на взимание налогов и «исполнения подсудности» по отношению к аборигенам «по законам и обычаям страны».
С другой стороны, достаточно частыми были ситуации, когда отлаженные, продолжительные контакты колониальных властей и немецких предпринимателей с политическими лидерами аборигенов все же
приводили к военным конфликтам. В январе 1896 г. немцам стало известно о переговорах между вождем гереро Кахинемуа и вождем нама-кхауа Эдуардом Ламбертом, который считался немецким ставленником. Дело не ограничилось переговорами, нападению подверглись немецкие гарнизоны в Аксе и Гобабисе. Эдуард Ламберт пал в сражении, Кахинемуа был расстрелян по приговору немецкого военно-полевого суда, а племя кхауа подверглось депортации [8, Б. 195, 286]. Аналогично во главе антиколониального восстания оказался и потерявший в результате заключения многочисленных колониальных договоров практически все свои полномочия правителя кабака Буганды Мванга. После 10 лет сотрудничества с немцами возглавил восстание нама его вождь Хенд-рик Витбой.
Нарастание конфронтации между представителями германской администрации, с одной стороны, и племенными вождями, главами этнополитических кланов и главами государств Африки, с другой, к началу ХХ в. ослабило кайзеровские колониальные позиции. Этому способствовали объективные причины, связанные с эскалацией германского колониального присутствия в Африке, со стремлением германского правительства к максимальному стратегическому расширению, а также с интенсификацией «освоения» сырьевых и иных ресурсов германскими финансово-экономическими группировками. Версальский договор 1919 г. лишил Германию колоний и положил конец проектам территориального расширения в Африке.
Библиографический список
1. АВПРИ. Приложение № 14. 23 февраля - 6 мая 1896 г. Фонд «Канцелярия МИД». Оп. 470. Д. 19. Т. 1. Л. 60.
2. История Африки в документах 1870-2000 / Отв. ред. А.Б. Давидсон. Т.1. 1870-1918. М., 2005.
3. История германского колониализма в Африке. М., 1977.
4. Цит.по: Hintrager O. Sudwestafrika in der deuschen Zeit. München, 1995.
5. Deutsche Kolonialpolitik in Dokumenten. Hrsg. G. Jacob. Leipzig, 1938.
6. Putkamer J.Couvernersjahre in Kamerun. Berlin, 1912. Ratzel F. Über politische Verkältnisse in Innerafrika // Kleine Schriften. Bd.II. Berlin-Munchen, 1906.
7. Rohrbach P. Deutsche Kolonialwirtschaft. Berlin, 1907.
УДК 379.8 (571.5)(091)
НЕОФИЦИАЛЬНЫЕ (НЕФОРМАЛЬНЫЕ) ФОРМЫ ПОВСЕДНЕВНОГО ДОСУГА СЕЛЬСКИХ ЖИТЕЛЕЙ АНГАРО-ЕНИСЕЙСКОГО РЕГИОНА В 1920-1930-Е ГГ.
В.А. Шаламов1
Иркутский государственный лингвистический университет, 664025, г. Иркутск, ул. Ленина, 8.
Рассматривается проблема специфики неофициального досуга сельских жителей Ангаро-Енисейского региона в 1920 - 1930-е гг. в условиях становления и укрепления советской власти. Сделана попытка определить особенности досуга на селе и показать разнообразие его форм. Исследование показывает, что, несмотря на стремление большевиков насадить официальные формы досуга на контролируемой властями территории, традиционные формы времяпровождения в изменяющихся условиях коллективизированной деревни продолжали функционировать.
1 Шаламов Владимир Александрович, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории, философии и социальных наук, тел.: 89501398079, e-mail: Wladimir13x@yandex.ru
Shalamov Vladimir, Candidate of History, Senior Lecturer of the Department of History, Philosophy and Social Sciences, tel.: 89501398079, e-mail: Wladimir13x@yandex.ru
UNOFFICIAL (INFORMAL) FORMS OF EVERYDAY LEISURE OF RURAL RESIDENTS OF THE ANGARA-YENISEI REGION IN 1920 - 1930 V.A. Shalamov
Irkutsk State Linguistic University, 8, Lenin St., Irkutsk, 664025.
The article deals with the problem of specificity of the informal leisure of rural residents of the Angara-Yenisei region in 1920 - 1930-ies during forming and strengthening of the Soviet power. An attempt is made to determine the features of leisure in the countryside and to show the diversity of its forms. The study shows that, despite the Bolsheviks' desire to impose formal leisure activities on the territory controlled by the authorities, traditional ways of spending time in the changing conditions of a collectivized village continued to exist. 23 sources.
Key words: peasantry; leisure; rest; cultural development.
Библиогр. 23 назв.
Ключевые слова: крестьянство; досуг; отдых; культурное строительство.
В постсоветской России одной из наиболее актуальной тематик является история повседневности. Связано это с тем, что в советский период главным направлением считалось всестороннее изучение роли масс, а каждодневное бытие человека не считалось важной проблемой. В итоге оно оказалось слабоизу-ченной областью истории. Обращение к повседневности - это возможность пересмотреть привычные стереотипы, касающиеся истории общества, благодаря чему возникают иные подходы к уже известному [1, с. 9-15]. На сегодняшний день проблемами истории повседневности в России занимается узкий круг специалистов, интерес которых концентрируется вокруг центральных районов страны. Для более полного раскрытия этой темы требуется исследование и других территорий, в частности Ангаро-Енисейского региона.
Для исследования был взят межвоенный период. Именно в это время сибирское общество испытало на себе последствия двух войн (Первой мировой и Гражданской) и коллективизации, во время которых население подверглось серьезным метаморфозам, что представляет особый интерес для историков повседневности, потому что в экстремальных ситуациях раскрываются механизмы приспособления человека к окружающей действительности. Масштабы изменений известны всем, ведь эти события затронули экономическую, политическую, социальную, культурную сферы, в том числе и сферу досуга, которая составляет предмет данного исследования. При этом тема неформального (неофициального) досуга интересна еще и тем, что позволяет раскрыть малоизученную часть жизни сельских жителей, которая выходила из-под прямого контроля власти.
Досуг, согласно социологическим исследованиям, - это часть свободного от работы времени. Структура досуга представляет собой совокупность различных видов деятельности для удовлетворения духовных потребностей в творчесве, образовании, повышении квалификации, любительских занятиях, различных формах нерегламентированной деятельности и общения [2, с. 23]. Условно всю сферу досуга можно разделить на две большие группы: 1) проводимые под руководством партии, активно насаждаемые и официально одобренные формы досуга (чтение книг и газет, участие в клубной работе, просмотр кино и спектаклей,
посещение научно-популярных и антирелигиозных лекций и т.д.); 2. традиционные или стихийно возникающие, неодобряемые или даже осуждаемые властью формы досуга, которые и будут рассматриваться в данной статье (проведение религиозных праздников и обрядов, участие в вечерках или девичниках, участие в азартных играх, неформальное общение и т.д.).
Так как власть зачастую отрицательно относилась к исследуемым видам досуга, создаются определенные трудности при их изучении. Если при рассмотрении официальных видов досуга можно опираться на статистические данные (количество клубов, изб-читален, кинопередвижек, культработников, уровень зарплат, расходы на культтовары и т.д.), то при изучении неофициальных видов досуга какие-либо цифровые данные найти практически невозможно. Зачастую о преобладании тех или иных видов досуга нам говорят лишь критические замечания, сохранившиеся в виде заметок и статей в газетах, некоторых видах официальных документов в архивах и воспоминаниях старожилов. Это накладывает свой отпечаток на исследовательскую работу по этой теме.
Следует отметить, что неофициальный досуг крестьян дореволюционного периода отличался большим разнообразием. Он был связан главным образом с семьей, религиозными праздниками и сложившимися традициями и в меньшей степени подвергался воздействию со стороны властей. Формы неофициального досуга сельских жителей, да и не только их, были предметом постоянных нареканий со стороны властей и интеллигенции сибирских городов. Среди наиболее распространенных упоминаются игры в карты и орлянку, вечерки и девичники, конские бега, организация заезжими труппами водевилей и живых картин. Многие формы неофициального досуга приводили к тяжелым последствиям, поэтому советская власть после революции стремится упорядочить эту сферу жизни.
Первоначально большую роль отводили антирелигиозной пропаганде, поскольку наличие большого количества праздников и неустойчивая религиозность сельчан Восточной Сибири часто приводили к массовому пьянству, дракам и пр. Это вызывало вполне понятную реакцию властей, которые стремились если не уничтожить их совсем, то, по крайней мере, ограничить влияние этих форм досуга. При этом некоторые
из них ограничивались только в силу идеологических догм. Таким образом, влияние власти на сельский досуг было противоречивым: с одной стороны, это вполне здравое и осмысленное решение вывести деревню из нищеты, непрерывного пьянства и других пороков, а с другой стороны, прерывалась некая духовная составляющая досуга сельчан. Правда, большевики стремились восполнить потери в неформальном досуге за счет организации коллективных форм досуга, происходивших уже на контролируемой властями территории: клубах, нардомах, кинотеатрах, избах-читальнях. Здесь со стороны государства был здравый расчет. Большинство сел и деревень тратило на праздники огромные суммы, исчисляемые несколькими десятками тысяч рублей в год. Между тем, в 1925-26 бюджетном году большинство районов Иркутского округа потратило на содержание всех культ-просветучреждений всего 3,5 тыс. руб. [3, с. 186-188]. Государство стремилось перенаправить финансовые средства жителей села на полезную деятельность. Так что организация культурного отдыха - это не единственная цель, которой добивались большевики в деревне.
Проведение праздников являлось наиболее яркой формой досуга. Среди неофициальных праздников были религиозные, местные и семейные. До революции существовало 17 великих православных праздников. К ним примыкало большое количество праздников, посвященных различного рода святым либо наиболее почитаемому из них в определенной местности [4, с. 535-537]. В 1920-е гг. положение мало изменилось; праздники приходилось справлять под убийственной критикой властей. Молодежь чаще всего отрывалась от религии в силу различных причин. В дни религиозных праздников большевики старались организовать свои светские праздники с различными развлечениями, чтобы отвлечь население от традиционной веры. Например, 24 декабря 1923 г. (Рождество) в одном из сел Иркутского уезда в присутствии 300 жителей села были организованы беседы на религиозные темы, а 26 апреля 1924 г. (Пасха) партийцы решили «во время выноса из церкви Христа из парт-клуба провести шествие с ряжеными попами по улицам села с антирелигиозными песнями». Подобные мероприятия стали проводиться повсеместно, особенно накануне больших православных праздников, но их влияние было неоднозначным, о чем свидетельствуют, например, замечания партработников, вроде такого: «антирелигиозная пропаганда прививается быстро и есть случаи отказа от попа, но и усилилось число фанатиков своей активностью в защиту веры и божества» [5, л. 44].
Очень часто религиозный праздник превращался в буйное гуляние. Местные партийцы широко использовали эти факты для антирелигиозной пропаганды, из которой нам удается многое узнать о внутренней структуре этих празднеств. Газеты в 1920-е и даже в 1930-е гг. пестрят упоминаниями о различных гулянках в церковные праздники. В этот день по обычаю верующие шли в церковь на богослужение. Обычно сельчане заранее готовили большое количество спиртного
- самогона и тарасуна, против которого власти боролись. В одном только Сухобузимском районе Красноярского края в 1925 г. было изъято 459 литров самогона и 51 самогонный аппарат [6, л. 36]. Пьянство было настоящим бедствием, которое не обошло даже членов ВКП(б), обязанных соблюдать партийную этику. Так, в Ирбейском районе Красноярского края в Рождество 1925 г. «на районное партсобрание съехалось 50 человек из 150, а остальные по заявлениям приехавших остались допивать заготовленный на время праздников самогон» [7, с. 89]. В день праздника крестьяне приглашали друг друга в гости на угощение, часто заканчивавшиеся драками, последствиями которых были «вырванные бороды, увечья и даже смертельные случаи» [8, с. 3]. Чтобы подобные случаи не повторялись, в 1929 г. вышло специальное постановление, запрещающее продавать спиртное в дни религиозных праздников [9, л. 161]. Казалось бы, сам по себе религиозный праздник должен внушать мысли о нравственном поведении, но этого не происходило вследствие слабых религиозных чувств сибиряков. С усилением антирелигиозной борьбы население не отказалось от религиозных праздников. Весь цикл праздников из-за преследований не праздновался, но наиболее чтимые (Покров, Петров день, Иван Купала, Пасха, Рождество) усердно справлялись. В местных газетах упоминания о подобных событиях встречаются вплоть до начала Великой Отечественной войны. Также довольно пышно встречали Новый год, запрещенный в середине 1920-х гг., но восстановленный с 1936 г. В первые послереволюционные годы в школах соблюдалась старая традиция проведения праздника новогодней елки: вокруг елок устраивались подвижные игры для детей, инсценировались некоторые новогодние игровые песни («А мы просо сеяли», «По моречку, морю синему» и т.д.) [10, с. 250].
Кроме религиозных праздников имелись еще и семейные праздники и торжества: дни рождения, свадьбы и т.д. В связи с тем, что эта сфера не принадлежала государственному вмешательству, мы мало о ней знаем. Обычно готовилось угощение для гостей. В зависимости от значимости события устраивались музыка и пение песен и частушек. Появляются новые веяния в виде насаждения новых способов празднования тех или иных событий. В 1920-е гг. партийцы Ангаро-Енисейского региона стали широко практиковать «красные похороны», «красные крестины» и т.д. На них уже не присутствовал священнослужитель. Собирались близкие друзья и родственники. Произносились напутственные речи, после чего все приглашались к столу, на котором, к удивлению современников, спиртные напитки отсутствовали [11, с. 23-41]. Эти мероприятия советской власти имели большое нравственное значение для развития сибирской деревни, но не нашли широкого применения по целому ряду причин: отсутствие жесткого индивидуализма в сибирской деревне, традиционность общества, корпоративность и т.д. На этот счет секретарь ячейки ВКП(б) Ветлов на XVII партийной конференции в Усольском районе в 1927 г. точно заметил: «если не пить в деревне, то отрекайся от всего общества, потому что то-
гда теряешь авторитет и тебя чуждаются, а особенно в праздник, если не поставишь бутылку, то в следующий раз и заехать нельзя, а обойтись без этого нельзя» [12, л. 3]. Именно по этой причине антиалкогольные кампании не приносили положительных результатов, так как алкоголь способствовал формированию и поддержанию неформальных связей. Тем не менее, постепенно уходят обычаи многодневного празднования тех или иных событий, налаживается контроль в советских и партийных организациях за дисциплиной, сокращаются объемы самогоноварения.
Среди всех прочих форм неофициального досуга наиболее интересным и насыщенным представляются вечерки. В исследуемый период они могут характеризоваться как угасающие формы неформального досуга. Уже в 1920-е гг. они стали менее регулярными и проводились не во всех селениях. Клубы и избы-читальни постепенно вытесняют их. Вечерки представляли собой собрание молодых людей добрачного периода для проведения свободного времени. Молодые люди брачного возраста часто тратили большие суммы для организации вечерок. Летом обычно собирались на улице либо за селом, в лесу, около речки, озера, поскольку это не приводило к большим затратам. Об этих собраниях писалось, например, следующее: «Тулинская молодежь целыми ночами разгуливает по селу. Матом кроют. Поют похабные песни. Не отстают от них и девушки» [13, с. 4]. Зимой просились к кому-нибудь в избу либо нанимали помещение. В местной печати 1920-х гг. часто встречаются заметки о вечерках, содержащие в себе достаточно много здоровой критики: «Вместо здоровой культурной работы наша молодежь устраивает вечерки с непременным присутствием гармошки. Культурная пища принимается во внутрь и носит наименование - самогонка! Участники вечерок возвращаются домой «из стороны в сторону шатаясь и ногами вензеля выписывая» [14, с. 255]. Однако следует учитывать, что это крайние варианты, довольно сильно приукрашенные пропагандой. Вечерки совмещали в себе черты других форм неформального досуга: игры (отсюда одно из названий - игрища), танцы, пение, игра на музыкальных инструментах, неформальное общение. Молодые люди старались показать себя с лучшей стороны, поэтому наряжались ярко, девушки красились [15, с. 99]. На вечерках активно использовались музыкальные инструменты - гармошка и балалайка. Гармонист по праву считался первым парнем на селе. В 1930-е гг. в обиход сельчан вошли граммофоны. Однако в сельской среде чаще исполняли песни и частушки. Пляски устраивались до самого утра, хотя в некоторых регионах в 1924 г. танцы особо ретивые партийцы объявляли «вредным осколком мещанского быта» и призывали комсомольцев создавать кружки нетанцующих. Лозунг «не давать двум личностям обособляться и вносить в танцы общественный характер» [16, С. 9] не был поддержан властями и общественностью. Именно в такой обстановке происходили знакомства молодых людей, завязывались дружеские отношения. Общение в такой обстановке с ностальгией вспоминают старожилы.
Власти неодобрительно и даже враждебно относились к проведению вечерок, но полностью ликвидировать их не могли, так как для полноценного функционирования официальных форм досуга выделялось слишком мало средств, в результате чего они давали сбои в работе. В тех селениях, где клубов и изб-читален не было, а также там, где они работали плохо и не каждый день, стихийно организовывались вечерки, куда тянулась молодежь, поскольку они удовлетворяли потребность молодежи проводить свободное время в более интимной обстановке и в обществе равных себе. Здесь было дозволено то, что нельзя было совершать в присутствии взрослых. При этом партийцы преследовали подобные собрания, которые клеймили сплошным развратом. К примеру, в 1930 г. за развал трудовой дисциплины и половую распущенность был снят со своего поста председатель колхоза «Обновленный путь» Тулунского района Духович. «Пропадая по целым ночам на вечерках, он спал до обеда, а на замечания о том, что колхозники спят и плохо работают, отвечал:
- Люди молодые, пусть поспят» [17, с. 2].
Тем не менее, преодолевая все препятствия, вечерки появлялись на свет. Причина этого крылась в том, что официальные формы проведения свободного времени для органов власти играли второстепенную роль и постоянно давали сбои. Кроме того, советская власть ничего не противопоставила вечеркам в качестве проведения времени в интимной обстановке. Именно это являлось причинами живучести этого института.
Из других форм неофициального досуга можно выделить разнообразные игры. Азартные игры заполняли досуг взрослого, преимущественно мужского, населения. Среди азартных игр до установления советской власти преобладали карты. Именно азартные игры и старались искоренить большевики, как наиболее растратные, ведущие к расстройству финансового положения игроков и «нетрудовому накоплению капиталов». Они объявили азартными играми карты и лото. Открытие заведений, где практиковались бы эти игры, было запрещено специальным постановлением СНК от 11 августа 1922 г. Биллиард, кегли, домино, шахматы не считались азартными играми [18, с. 71]. Впрочем, последние упоминаются только в материалах о клубной работе. Карты и лото встречаются, в основном, в криминальной хронике. Тем не менее, игра в карты не минула даже партийные ячейки. Так, в своей краеведческой работе иркутский историк Ю.А. Петрушин упомянул один из таких случаев: «один из коммунистов даже проиграл в карты облигации займа и отрез на брюки, за что и был осужден своими партийными товарищами на партийной комиссии» [19, с. 65]. Игра в карты была особенно популярна у мужчин, вырывающихся за пределы своей округи, где они позволяли себе гораздо больше, чем дома. Обычно местом для картежной игры являлись Дома Крестьянина, постоялые дворы, харчевни, ночлежки. Например, кладовщик кредитного общества с. Большая Елань Усольского района Коробейников И.А. на постоялом дворе станции Иннокентьевская проиграл 325 руб.
общественных денег [20, с. 5]. Игры в неформальной обстановке оказывают на человека огромное влияние. Для определенной категории они являются своеобразным магнитом, влекущим их к себе. Большевики вынуждены были считаться с этим при организации официальных форм досуга. Именно поэтому такие игры, как биллиард и кегли, были допущены в клубной работе. Правда, игра на деньги была исключена.
Среди детей и молодежи были распространены традиционные забавы, но эти игры не были официальными спортивными соревнованиями. Один из современников писал: «Была, наконец, улица с ее лаптой, чижиками, чикой, прятками, сыщиками и разбойниками, классиками, лунками, чехардой, бабками - это летом, а зимой - лыжи, коньки, лотки, санки и т.д.» [21, с. 2]. Эти традиционные забавы сельской детворы были популярны в течение всего периода, проверены временем и не спешили уходить в забвение.
Многие жители имели свои увлечения. Однако данные об этих увлечениях крайне скудны, поскольку были частным делом каждого селянина. Вероятно, большинство занималось тем, что так или иначе приносило доход (новые веяния в ведении сельского хозяйства, пчеловодство, садоводство и т.д.). Власти не противились этому, поскольку подобные занятия вели к развитию хозяйства, в том числе колхозного. Встречались и весьма интересные занятия, характерные в основном, для 1930-х гг., когда в связи с развитием всеобщего образования появились условия для интеллектуального творчества. Приведем наиболее яркий пример: кузнец П.П. Шкурский, всё свое свободное время отдавал игре на скрипке. Любовь к музыке он привил своим детям, они научились виртуозно играть на скрипке, балалайке и бубне. В доме музыкантов часто собирались соседи и проводили радостные часы отдыха [22, с. 2]. Неофициальный досуг, таким образом, мог проявить потенциальный талант человека, который на официальном уровне просто не замечался.
Все перечисленные формы досуга были возможны благодаря неформальному общению. Для жителей села это было особенно характерно. Они всегда охотно проводили время в кругу односельчан. Даже репрессии 1930-х гг. и система доносов не истребили желания общаться друг с другом. Поэтому и устраивались вечерние посиделки после работы, чаепития, выезды на природу. Так, в д. Алешкино в летнее время устраивались выезды на ближайшие острова, где проводились соревнования по футболу и волейболу, подвижные и тихие игры, танцы, готовился общий обед [10, с. 255-256]. Такие мероприятия создавали благоприятный психологический настрой, особый микроклимат, который способствовал расслаблению человека. Большевики это приняли на вооружение. Подобного рода собрания в неформальной обстановке были очень важны, поскольку именно здесь решались многие вопросы личной и общественной жизни на уровне сплетен, пересудов и серьезных разговоров -хозяйственные операции, заключение брака, отношение к власти, заключение сделок и многое другое. Большевики знали по опыту 1920-х гг., что такая фор-
ма повседневного отдыха сильна в деревне, и это учитывалось в работе партийцев и управленцев в сельской местности, помогало организации слаженной работы сельского коллектива. Однако на деле отношение было формальным. Например, в Заларинском районе Иркутской области в 1935 г. в ходе анкетирования среди руководителей колхозов выяснилось, что «председатели и бригадиры приходили к ударникам сообщить о наряде на работу. О семье ударника, о его жизни они имеют представление чисто «цифровое»: получил столько-то хлеба», - пишет бригада корреспондентов. При этом отмечается примерная работа председателя одного из колхозов, который активно использовал индивидуальный подход к сельчанину на встречах в неформальной обстановке [23, с. 2]. Подобное общение при равенстве возможностей помогало сплочению коллектива работающих, что существенным образом повышало производительность труда. Личные отношения сглаживали недостатки социалистической системы.
Как уже говорилось, неофициальный досуг сельского населения в 1920-х гг. был довольно разнообразен. В силу своего консерватизма, который для крестьянского общества являлся нормой, сельчане по-прежнему тянулись к устоявшимся в деревне фомам отдыха. Новизну официальных мероприятий, рассчитанных на широкие массы, они воспринимали неохотно, поскольку такое времяпровождение не отвечало их личным потребностям, не учитывало индивидуальных склонностей.
Необходимо отметить, что неформальные формы досуга способствовали развитию преступности: общение часто сопровождалось чрезмерным употреблением алкоголя, драками; молодежь, не имея другого культурного ориентира, проводила свободное время на вечерках, где царили алкоголь, нецензурные выражения и хулиганское поведение; азартные игры на деньги были не редкостью и т.д. Объясняется это последствиями двух войн: разруха в промышленности и сельском хозяйстве, нехватка материальных средств, постоянные чистки инакомыслящих, разрушенные и неполные семьи и т.д.
Вмешательство власти, которая стала уделять культурному досугу больше внимания, а также возросшие возможности населения уже в 1930-е гг. сгладили отрицательные особенности неформального общения. В это время, наряду со старыми формами неформального досуга, появляются новые, связанные с личными увлечениями, возобновлением празднования Нового года и т.д. Деревня стала культурнее проводить свое свободное время, хотя старые формы и не исчезли совсем, но стали менее заметными. Однако нужно подчеркнуть, что новые мероприятия не представляли собой ничего ультрасовременного и сложного, их можно было легко организовать в любом селении своими силами и не требовало существенных бюджетных вливаний, что было особенно важно для советской власти в годы модернизации, которая охватила нашу страну в конце 1920-1930-х гг. Таким образом, вмешательство государства позволяло преодолевать недостатки неформального досуга, хотя дей-
ствия властей зачастую носили косвенный характер, в виде агитации, критики, запретов и рекомендаций.
Исследование показало, что неформальные (неофициальные) формы досуга являлись важной частью повседневной жизни сельских жителей в рассмотренный период. Это нужно обязательно учитывать и при организации досуга в современной деревне. Борьба с
наркоманией, алкоголизмом и другими негативными сторонами жизни сельских жителей не должна замыкаться только на строительстве клубов, организации различных обществ по интересам и т.д., но также должны использоваться формы неформальных взаимоотношений, через которые можно добиться нужных результатов.
Библиографический список
1. Пушкарева Н.Л. Предмет и методы изучения «истории повседневности» // Этнографическое обозрение. 2004. № 5. С. 3-15.
2. Мосалев Б.Г. Досуг: методология и методика социологических исследований: учеб. пособие. М., 1995.
3. Культурное строительство в Иркутской области (19171967): сб. документов / под ред. А.П. Косых. Иркутск, 1980.
4. Русские: история и этнография / под ред. И.В. Власовой и В.А. Тишкова. М., 2008.
5. Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Ф. 262. Оп. 1. Д. 102.
6. Государственный архив Красноярского края (ГАКК). Ф. р-1565. Оп. 1. Д. 106.
7. Из святого колодца памяти. Очерки истории Ирбейского района / сост. А.Н. Жвиков [и др.]. Зеленогорск, 2001.
8. Красный пахарь, 1925. 12 декабря.
9. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. р-695. Оп. 1. Д. 3.
10. Сабурова Л. М. Культура и быт русского населения При-
ангарья (конец XIX - XX в.). Л., 1967.
11. Полищук Н.С. Обряд как социальное явление (на примере «красных похорон») // Советская этнография. 1991. № 6.
12. ГАНИИО. Ф. 262. Оп. 1. Д. 428.
13. Крестьянская газета. 1925. 21 ноября.
14. Крестьянская газета. 1924. 12 января.
15. Зубарев Н.К. Очерки истории Черемховского района. Иркутск, 2004.
16. Знамя коммунизма. 1924. 31 мая.
17. Восточно-Сибирская правда. 1930. 1 октября.
18. Государственное управление. Кодифицированный сб. законодательства РСФСР на 1 января 1934 г. / под. ред. В.П. Ускова. М., 1934.
19. Петрушин Ю.А. Земля Кундуйская: истор. очерк. Иркутск, 2006.
20. Власть труда. 1925. 7 июля.
21. Ленинский путь. 1988. 13 июля.
22. Советская молодежь. 1939. 1 января
23. Восточно-Сибирская правда. 1935. 1 апреля.
УДК 37.9.8 (571.5)(091)
РОЛЬ ВЛАСТИ И КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНЫХ ОБЩЕСТВ ГУБЕРНСКИХ И ОБЛАСТНЫХ ЦЕНТРОВ ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ В ОРГАНИЗАЦИИ ДОСУГА МОЛОДЁЖИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX В.
С.А. Шаламова1
Иркутский государственный университет, 664003, г. Иркутск, ул. Чкалова, 2.
Обоснована необходимость совместных усилий власти и общества в решении проблем молодёжи, в частности, в организации досуга в городах. На примере губернских и областных центров Восточной Сибири в конце XIX -начале XX вв. рассматриваются разные формы организации досуга молодёжи и оценивается эффективность принятых властью и обществом мер. Особое внимание обращается на роль организованного досуга в культурном развитии молодёжи. Библиогр. 21 назв.
Ключевые слова: молодёжь; общение; досуг; городская среда; социокультурная среда
THE ROLE OF GOVERNMENT AND CULTURAL AND EDUCATIONAL SOCIETIES OF THE EAST SIBERIAN PROVINCIAL AND REGIONAL CENTERS IN YOUTH LEISURE ORGANIZATION IN LATE XIX - EARLY XX CENTURIES S.A. Shalamova
Irkutsk State University, 2, Chkalov St., Irkutsk, 664003.
The necessity of combined efforts of authorities and society in solving problems of the young people, in particular in the organization of leisure in cities is justified. On the example of the provincial and regional centers of Eastern Siberia in the late XIX - early XX century the author considers various forms of the organization of young people leisure activities and evaluates the efficiency of the measures undertaken by the government and society. Particular attention is drawn to the
1 Шаламова Светлана Александровна, кандидат исторических наук, секретарь деканата исторического факультета, тел.: 89501398096, е-mail: Swetlana15x@ya.ru
Shalamova Svetlana, Candidate of History, Secretary of the Dean's office of the Faculty of History, tel.: 89501398096, e-mail: Swetlana15x@ya.ru
