CC BY
111ЮРИАИЧЕСКИЕ НАУКИ
DOI 10.37523/SUI.2021.37.86.012 УДК 343.21
Смирнов Александр Михайлович
доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник НИЦ-2, Научно-исследовательский институт ФСИН России, 125130, Россия, г. Москва, ул. Нарвская, 15а,
профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин, Международный юридический институт, 127427, Россия, г. Москва, ул. Кашенкин Луг, 4, e-mail: [email protected]
Alexander M. Smirnov
Doctor of Law, Associate Professor, Chief Researcher,
Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Narvskaya str., 15a, Moscow, Russia, 125130,
Professor of the Department of criminal law disciplines, International Law Institute, Kashenkin Lug str., 4, Moscow, Russia, 127427, e-mail: [email protected]
НЕОБХОДИМАЯ ОБОРОНА ИЛИ НЕОБХОДИМАЯ ЗАЩИТА?
Аннотация. В статье актуализируется вопрос замены наименования ст. 37 Уголовного кодекса Российской Федерации «Необходимая оборона» на «Необходимую защиту» как более четкого с точки зрения языка закона и юридически грамотного. Приводятся научно обоснованные аргументы в пользу подобного изменения в российский уголовный .закон. Отмечается, что оборона, по своей сути, это военный термин, содержание которого выходит за пределы нормативных границ реализации действий в состоянии самозащиты права, регламентированного в данной статье. О защите правового статуса личности, интересов общества и государства от общественно опасного посягательства говорится в диспозиции данной статьи. Вместе с тем Конституция Российской Федерации предоставляет каждому лицу право на самостоятельную защиту, а не самостоятельную оборону своих прав и свобод в различных сферах жизнедеятельности всеми не запрещенными законом способами (ч. 2, ст. 45). Именно о защите, а не обороне социальных благ и интересов говорится в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ч. 2 ст. 2 Раздел I). С содержательной точки зрения оборона предполагает совершение подготовительных, заблаговременных действий, а также контрнаступление (нападение на противника, его полную ликвидацию), что с законодательной точки зрения выступает превышением нормативных границ необходимой обороны, согласно действующей редакции рассматриваемой уголовно-правовой нормы. Помимо этого в науке уголовного права и ряде других отраслей юридической науки вопросы реализации необходимой обороны рассматриваются в рамках правового института «самозащиты права».
Ключевые слова: необходимая оборона; необходимая защита; обстоятельства, исключающие преступность деяния; язык закона; аксиология права; аксиология уголовного права; применение уголовного закона; борьба с преступностью.
NECESSARY DEFENSE OR NECESSARY PROTECTION?
Summary. The article updates the issue of replacing the name of Art. 37 of the Criminal Code of the Russian Federation «Necessary Defense» to «Necessary Protection» as the most correct in terms of the language of the law and legally competent. Scientifically grounded arguments are presented in favor of such a change in the Russian criminal law. It is noted that defense, in its essence, is a military term, the content of which goes beyond the normative boundaries of the implementation of actions in the state of self-defense of law, regulated in this article. The disposition of this article speaks about the protection of the legal status of the individual, the interests of society and the state from socially dangerous encroachment. At the same time, the Constitution of the Russian Federation grants each person the right to independent defense, and not independent defense of their rights and freedoms by all in various spheres of life, in ways not prohibited by law (part 2, article 45). It is about the protection, not the defense of social benefits and interests that is said in the European Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms (Part 2 of Art. 2 Section I). From a substantive point of view, defense involves the commission of preparatory, early actions, as well as a counteroffensive (attack on the enemy, his complete elimination), which from a legislative point of view is an excess of the normative boundaries of necessary defense, in accordance with the current version of the criminal law in question. In addition, in the science of criminal law and a number of other branches of legal science, the implementation of necessary defense is considered within the framework of the legal institution of «self-defense of law».
Keywords: necessary defense, necessary protection, circumstances precluding criminality of an act, the language of the law, the axiology of law, the axiology of criminal law, the application of criminal law, the fight against crime.
©2021 Смирнов A. M.
ВЕСТНИК СЮИ
Конституция Российской Федерации в субсидиарном порядке предоставила право любому лицу, находящему на территории России, самостоятельно защищать свои права и свободы всеми незапрещенными законом способами (ч. 2 ст. 45 Основного закона).
Подобная законодательная индульгенция была связана с адекватным пониманием власти того обстоятельства, что государство в лице правоохранительных органов в силу объективных обстоятельств не всегда способно оказать необходимую помощь лицам, находящимся на ее территории, в защите нарушаемых прав, свобод и законных интересов.
Помимо этого данная самозащита обусловлена инстинктом самосохранения, представляющим собой фундаментальное, абсолютное и неотделимое свойство любой человеческой личности, которым оно по своей биологической природе наделено с момента рождения и который проявляется зачастую интуитивно (подсознательно). В связи с этим данный инстинкт выступает своеобразным социально-биологическим гарантом обеспечения безопасности личности, который необходимо признавать и уважать, делая его элементом правовой системы государства. Именно поэтому в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод указано, что право каждого человека на жизнь признается и охраняется законом. Как следствие, государства, присоединившиеся к данной Конвенции, обязаны вводить на своей территории запрет на лишение жизни любого человеческого индивида, за исключением такого случая, назначения смертного приговора (казни), справедливо и обоснованно вынесенного судом [1]. Данная идея, заложенная в этом источнике международного права, получила свое нормативное продолжение в российском законодательстве, а именно в ч. 1 ст. 20 Основного закона России, где указано, что каждый человек независимо от каких-либо обстоятельств имеет право на жизнь. Именно поэтому данный инстинкт нуждается в уважении, предполагает целесообразность своей легитимности, но, безусловно, в строго определенных рамках, дабы не допустить такого негативного социального явления, как самосуда над причинителем вреда, который не способствует цивилизационному развитию общества [2].
Самостоятельная защита правового статуса личности необходима во всех сферах жизнедеятельности. В этой связи не являются исключением и уголовно-правовые отношения. Именно поэтому Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ), распространяя вышеуказанное конституционное дозволение на сферу уголовно -правовых отношений, предоставил право любому лицу самостоятельно осуществлять защиту своих прав и свобод, а также иных социальных благ от общественно опасных посягательств в условиях необходимой обороны, которая относится к одному из обстоятельств, исключающих преступность деяния (ст. 37 УК РФ).
Осмысление содержания ст. 37 УК РФ позволило говорить о том, что под необходимой обороной в уголовно-правовом значении в нашей интерпретации необходимо понимать определенное состояние лица, вызванное ситуацией, при которой происходит причинения вреда право-охраняемым благам, таким как права и свободы защищающегося лица и иных лиц, законные интересы общества и государства посредством осуществления деяний, заключающихся в причинении не опасного или опасного для жизни определенного лица насилия, или совершения этих деяний в отношении иных лиц, а также возникновении непосредственной угрозы применения таких деяний.
Вопреки тому, что ст. 37 УК РФ имеет наименование «Необходимая оборона», речь в ней идет о защите личностью своих прав и свобод, а также иных социальных благ от общественно опасных посягательств.
Отсюда и возникает разумные вопросы: «О чем на самом деле идет речь в ст. 37 УК РФ -о необходимой обороне или же необходимой защите?», «Как более точно с онтологической точки зрения следует именовать ситуацию, изложенную в этой уголовно-правовой норме?»
Эти вопросы серьезны и актуальны в силу того, что они определяют и формируют теоретический фундамент законодательства [3].
Исследователи языка закона и вопросов юридической техники единодушны во мнении, что правильная юридическая терминология выступает залогом правильного понимания содержания правовой нормы и, как следствие, обеспечивает ее правильное и эффективное применение. Именно поэтому термины и понятия, используемые в праве, обязаны максимально точно соответствовать своему семантическому значению, не допуская двусмысленность своего толкования. Помимо этого они должны быть ясными, четкими и понятными, легко воспринимаемыми, строго и точно соответствовать онтологической сущности тех общественных отношений, жизненных ситуаций, которые они регламентируют. Нормы закона должны быть избавлены от терминологических коллизий, синонимичных излишеств и неточностей. Исследователи предъявляют к применению
ЮРИАИЧЕСКИЕ НАУКИ
в нормативных актах юридических терминов такие требования, как использование их в своем прямом и общеизвестном значении, простота и доступность понимания, устойчивость и стабильность [4], что позволяет максимально четко излагать законодательную мысль.
Одним из обстоятельств, нарушающих данные требования к языку и стилю закона, имеющим отношение к нашему исследованию, является применение в конструкциях правовых норм понятий и терминов, обладающих синонимичным сходством, однако, по сути, отражающих иные явления окружающей действительности [5].
Как справедливо отмечает правоприменитель, отсутствие точности и ясности закона, определенности используемых в его тексте слов и словосочетаний в итоге обусловливают его толкование в произвольном порядке, порождая различные подходы в его применении, что снижает эффективность осуществления государственной защиты правового статуса граждан на должном уровне (постановления от 15.07.1999 № 11-П [6] и от 27.05.2003 № 9-П [7]). Потребность неукоснительного следования принципу определенности в праве выделяет как важный принцип законотворческой деятельности и Европейский суд по правам человека [8].
Так, с семантической точки зрения под «защитой» подразумевается то, что защищает, служит обороной. Это указывает на некоторую синонимичность рассматриваемых нами понятий. Однако дефиниция понятия «оборона» более проясняет ситуацию, разграничивая эти понятия, поскольку под ней понимается противодействие нападению, совокупность боевых действий, заключающихся в защите от нападающего противника, определенный набор средств, необходимых для отражения врага [9].
И действительно, оборона, по своей сути, является термином, используемом в военной сфере, и подразумевает совершение боевых действий, направленные на пресечение негативных действий нападающего противника. Защита же в свою очередь, по сути, представляет собой совершение не более чем защитных действий, направленных на отражение посягательства, и ограничена этим. Оборона помимо этих действий включает в себя еще и комплекс подготовительных действий, совершаемых заблаговременно, а также и переход в контрнаступление (нападение на противника, его полную ликвидацию), что с законодательной точки зрения выступает превышением нормативных границ действий, указанных в ст. 37 УК РФ. Это говорит о недопустимости применения термина «оборона» при характеристике самозащитных действий в сфере уголовно-правовых отношений.
Необходимо иметь в виду, что термин «необходимая оборона» был сохранен в УК РФ по причине довольно крепких сформировавшихся традиций советской уголовно -правовой доктрины, заложившей фундаментальные основы российского уголовного права, для которой первостепенное значение имело создание всех необходимых условий для обеспечения внешней и внутренней обороны государства. В современных условиях развития Российского государства помимо обеспечения его защищенности на первое место среди национальных интересов была выдвинута личность.
Достаточно весомым и в определенной степени аксиоматичным аргументом в доказательство целесообразности изменения наименования ст. 37 УК РФ только как «Необходимая защита» является то обстоятельство, что Основной закон РФ наделяет каждое лицо, находящееся на территории России, правом на самостоятельную защиту своего правового статуса всеми разрешенными национальным законодательством способами (ч. 2, ст. 45). В ст. 37 УК РФ все действия, направленные на пресечение общественно опасного посягательства или непосредственной угрозы его возникновения, именуются одним термином - защитой. Помимо этого ч. 2 ст. 2 Раздела I Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод не рекомендует рассматривать как правонарушение лишение жизни посягающего лица, совершенное для защиты от реализуемого им противоправного насилия, в случае если это лишение было совершенно необходимым в возникшей ситуации.
В настоящее время все больше ученых и исследователей права и правовых отношений справедливо указывают на то, что уже давно настал том момент, когда следует отказаться от оперирования военной терминологией в нормативной регламентации сферы обеспечения и защиты прав и свобод личности [10].
Следует отметить, что в науке уголовного права и ряде других отраслей юридической науки вопросы осуществления необходимой обороны исследуются в рамках правового института «самозащиты права» [11, 12, 13, 14]. Кроме того, в данной науке одобрена и признана точка зрения об изменении формулировки ст. 37 УК РФ на «Правомерную защиту» [15].
ВЕСТНИК СЮИ
С предложенным мнением о замене «необходимой обороны» на «необходимую защиту» согласилась большая часть опрошенных нами практических работников судебно -следственных органов, а также специалистов в сфере уголовно -правовых отношений [16].
Таким образом, на основании изложенного следует вывод о том, что необходимая защита более точно отражает изложенное в ст. 37 УК РФ состояние с учетом нормативных границ его реализации.
Следовательно, целесообразным и юридически грамотным будет являться переименование ст. 37 УК РФ «Необходимая оборона» в «Необходимую защиту» и осуществление подобной замены в содержании данной уголовно -правовой нормы. Помимо этого в ней «обороняющееся лицо» необходимо заменить на «защищающееся лицо».
Библиографический список
1. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод [Электронный ресурс]. URL: //http://www.echr.ru/documents/doc/2440800/2440800-002.htm (дата обращения: 13.01.2021).
2. Смирнов А. М. Самосуд: деяние или мотив преступления? // Актуальные вопросы образования и науки. 2014. № 5-6 (45-46). С. 39-42.
3. Тихомиров Ю. А. Теория закона. М.: Наука, 1982. 256 с.
4. Язык закона / под ред. А. С. Пиголкина. М.: Юридическая литература, 1990. 192 с.
5. Нормотворческая юридическая техника / под ред. Н. А. Власенко. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, 2013. 246 с.
6. Вестник Конституционного суда Российской Федерации. 1999. № 5.
7. Вестник Конституционного суда Российской Федерации. 2003. № 4.
8. Вестник Конституционного суда Российской Федерации. 2008. № 4.
9. Ушаков Д. Н. Большой толковый словарь современного русского языка. М.: Альта -Принт: Техпласт, 2005. 208 с.
10. Зубков А. И., Зубкова В. И. Проблемы реформирования уголовной (карательной) политики на современном этапе // Журнал российского права. 2002. № 5. С. 22-27.
11. Горбачева С. В. Самозащита прав по российскому законодательству: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2005. 24 с.
12. Казакова Е. Б. Самозащита как юридическое средство: проблемы теории и практики: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2006. 22 с.
13. Милюков С. Ф., Сиятскова Л. А. Необходимая оборона по уголовному законодательству России как элемент гражданской самозащиты. Нижний Новгород: Национальный книжный центр, 2005. 106 с.
14. Сидоренко Э. Л. Институт самозащиты личности в уголовном праве России. М. : РПА Минюста России, 2012. 134 с.
15. Фомин М. А. Проблемы совершенствования института необходимой обороны в уголовном праве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000. 29 с.
16. Смирнов А. М. Внесудебные формы защиты прав и свобод личности: уголовно-правовое и криминологическое исследовании: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2019. 492 с.
References
1. Evropeiskaya konventsiya o zashchite prav cheloveka i osnovnykh svobod [European Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms]. URL: //http://www.echr.ru/documents/doc/2440800/2440800-002.htm (Accessed: 13.01.2021) [in Russian].
2. Smirnov A. M. Samosud: deyanie ili motiv prestupleniya? [Lynching: act or motive?] Aktualnyie voprosyi obrazovaniya i nauki [Topical issues of éducation and science], 2014, no. 5-6 (45- 46), рр. 39-42 [in Russian].
3. Tihomirov Yu. A. Teoriya zakona [The theory of law]. Moscow, 1982, 256 р. [in Russian].
4. Yazyik zakona [Language of law]. Moscow, 1990, 192 р. [in Russian].
5. Normotvorcheskaya yuridicheskaya tehnika [Normative legal technique]. Moscow, 2013, 246 р. [in Russian].
MPHAHHECKHE HAVKM
6. Vestnik Konstitutsionnogo suda Rossiyskoy Federatsii [Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation], 1999, no. 5 [in Russian].
7. Vestnik Konstitutsionnogo suda Rossiyskoy Federatsii [Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation], 2003, no. 4 [in Russian].
8. Vestnik Konstitutsionnogo suda Rossiyskoy Federatsii [Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation], 2008, no. 4 [in Russian].
9. Ushakov D. N. Bolshoy tolkovyiy slovar sovremennogo russkogo yazyika [The Big explanatory dictionary of the modern Russian language]. Moscow, 2005, 208 p. [in Russian].
10. Zubkov A. I., Zubkova V. I. Problemyi reformirovaniya ugolovnoy (karatelnoy) politiki na sovremennom etape [Problems of reforming criminal (punitive) policy at the present stage]. Zhurnal rossiyskogoprava [Journal of Russian law], 2002, no. 5, pp. 22-27 [in Russian].
11. Gorbacheva S. V. Samozaschita prav po rossiyskomu zakonodatelstvu. Avtoref. diss. kand. yurid nauk [Self-defense of rights under Russian law. Extended of candidate's of Law thesis]. Nizhniy Novgorod, 2005, 24 p. [in Russian].
12. Kazakova E. B. Samozaschita kak yuridicheskoe sredstvo: problemyi teorii i praktiki. Avtoref. diss. kand. yurid nauk [Self-defense as a legal means: problems of theory and practice. Extended of candidate's of Law thesis]. Tambov, 2006, 22 p. [in Russian].
13. Milyukov S. F., Siyatskova L. A. Neobhodimaya oborona po ugolovnomu zakonodatelstvu Rossii kak element grazhdanskoy samozaschityi [Necessary defense under the criminal law of Russia as an element of civil self-defense]. Nizhniy Novgorod, 2005, 106 p. [in Russian].
14. Sidorenko E. L. Institut samozaschityi lichnosti v ugolovnom prave Rossii [Institute for Personal Self-Defense in Criminal Law of Russia]. Moscow, 2012, 134 p. [in Russian].
15. Fomin M. A. Problemyi sovershenstvovaniya instituta neobhodimoy oboronyi v ugolovnom prave Rossii. Avtoref. diss. kand. yurid nauk [Problems of improving the institute of necessary defense in the criminal law of Russia. Extended of candidate's of Law thesis]. Moscow, 2000, 29 p. [in Russian].
16. Smirnov A. M. Vnesudebnyie formyi zaschityi prav i svobod lichnosti: ugolovno-pravovoe i kriminologicheskoe issledovanii. Diss. doktora yurid. nauk [Extrajudicial forms of protection of the rights and freedoms of the individual: criminal law and criminological research. Doctor of Law thesis]. Moscow, 2019, 492 p. [in Russian].
