CC BY
19
130
Наука и образование
Вестник Прикамского социального института. 2022. № 2 (92). С. 130-135. Bulletin of Prikamsky Social Institute. 2022. No. 2 (92). P. 130-135.
Научная статья УДК 94(470.53)-054.65
НЕМЕЦКИЕ И АВСТРИЙСКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Татьяна Юрьевна Шестова
Пермский филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, Пермь, Россия, shestova-t@mail.ru
Аннотация. В статье рассматривается использование труда военнопленных немцев и австрийцев в Пермской губернии. Определены процедура выбора пленных, составления заявок от заводов, участие в этом процессе пермского губернатора. Охарактеризованы сферы использования военнопленных, их возрастной состав и специальности. Отмечены условия размещения пленных, условия труда и последствий отказа от работы.
Ключевые слова: военнопленные, немцы, австрийцы, Первая мировая война, Пермская губерния, заводской округ
Для цитирования: Шестова Т. Ю. Немецкие и австрийские военнопленные в Пермской губернии в годы Первой мировой войны // Вестник Прикамского социального института. 2022. № 2 (92). С. 130-135.
Original article
GERMAN AND AUSTRIAN PRISONERS OF WAR IN PERM GOVERNOR DURING THE FIRST WORLD WAR
Tatiana Yu. Shestova
Perm Branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Perm, Russia, shestova-t@mail.ru
Abstract. This article examines the use of the labor of German and Austrian prisoners of war in the Perm province. The procedure for the selection of prisoners, the preparation of applications from factories, the participation of the Perm governor in this process has been determined. The spheres of use of prisoners of war, their age composition and specialties are characterized. The conditions for placing prisoners, working conditions and the consequences of refusal to work are noted.
Keywords: prisoners of war, Germans, Austrians, World War I, Perm governor, factory district For citation: Shestova T. Yu. German and Austrian prisoners of war in Perm governor during the First World War. Bulletin of Prikamsky Social Institute. 2022. No. 2 (92). Pp. 130-135. (In Russ.).
Первая мировая война существенно сказалась на трудовых ресурсах Пермской губернии. С начала военных действий Российская империя стала использовать труд военнопленных внутри страны (см., напр.: [1; 2; 3]). Законодательной базой для этого процесса было Положение о военнопленных, принятое Гаагской конвенцией1, циркуляры Генерального штаба, распоряжения пермского губернатора М. А. Лозина-Лозинского и внутренние распоряжения заводоуправлений.
1 IV Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны. Заключена в г. Гааге 18 окт. 1907 г. // Действующее международное
право. Т. 2. М., 1997. С. 575-587. © Шестова Т. Ю., 2022
Парадоксально, но некоторые военнопленные на уральских заводах считались таковыми, фактически же не участвовали в военных действиях, а просто проживали на территории Пермской губернии. Так, с 1913 г. Лысьвенский заводской округ начал работу с эмалированной продукцией, тогда на заводе работала группа австрийских и немецких специалистов, с началом войны автоматически ставших врагами. Четырнадцать немцев, работавших в Лысьве, в заводской иерархии занимали высокие должности: конструктора, заведующие цехами, мастера. Заводоуправление обращалось к окружному инженеру и губернатору за разъяснениями о судьбе данных специалистов. К примеру, немец Эдуард Казамирович Навроцкий в 1914 г. был выслан в г. Вольск Саратовской губернии (если бы высылка состоялась в Архангельскую губернию, откуда вернуть его на Урал было бы невозможно)1. В 1916 г. заводоуправление добилось его возвращения в цех наряду с чешскими специалистами. В целом первое время иностранцев не трогали, но к 1916 г. три человека (Геншель, Юстль и названный выше Навроцкий) оказались высланы, а остальные окончательно перешли в статус военнопленных и были уволены. Заводоуправление было раздражено, что высылка коснулась с трудом приглашенных специалистов.
Другой пример. Сигизмунд Вирпсер родился в семье баварца, переехавшего в Россию, когда мальчику был год. Его сиблинги считались русскими. О том, что он германец, юноша «не знал до окончания гимназии и при призывном участке выяснил, что иностранец». С 1910 г. он просил о русском гражданстве, но бюрократические проволочки сделали его в 1914 г. официальным врагом. Спасла С. Вирпсера профессиональная деятельность: поскольку он окончил Петербургский политехнический институт, заводоуправление оставило его в качестве практиканта2.
Окружной инженер настаивал, что на заводах с казенными заказами не могут работать немцы и австрийцы, но позже Военная палата пояснила, что правила о военнопленных «не распространяются на тех германских, австрийских и венгерских подданных словаков, а также турецкоподданных христианского вероисповедования, которые оставлены в местах постоянного жительства в плену с разрешения подлежащих военных и гражданских властей» . Это сохранило специалистов Лысьве в начале войны, но к 1916 г. Министерство внутренних дел стало опасаться промышленных диверсий со стороны немцев. «Начальникам губерний предложено проверить, не допущены ли военнообязанные немцы к ответственным местам на заводских работах, например, у мартеновских печей, станков и других таких машин и инструментов». Немцы могли остаться по личному поручению начальства4. Тогда же окружному инженеру вручили список военнопленных австрийцев, «которых желательно бы освободить от плена и принять обратно на завод, как полезных работников». Список утвердили при условии перехода в русское подданство.
Пермская губерния была связана также с транзитом больших групп военнопленных. Основными уральскими городами с военнопленными стали Камышлов, Ирбит, Верхотурье и Шадринск. Размещали пленных в больших помещениях - монастырях, школах, арестных домах, соляных амбарах, пожарных депо, освободившихся из-за сухого закона винных складах. В Шадринске, к примеру, использовали театр и ломбард5.
Весной 1915 г. пермский губернатор потребовал списки пленных с указанием их национальности, возраста, специальности, состояния здоровья. По национальному составу
1 Государственный архив Пермского края. Ф. 209. Оп. 1. Д. 535 А. Л. 53.
2 ГАПК. Ф. 209. Оп. 1. Д. 535 А. Л. 56.
3 ГАПК. Ф. 209. Оп. 1. Д. 535 А. Л. 22, 33, 39, 2, 24-27, 6, 8, 61, 14-15, 56, 76, 16, 90.
4 ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2647. Л. 182.
5 ГАПК. Ф. 65. Оп. 3. Д. 592. Л. 165.
это были австрийцы, немцы, венгры, сербы, евреи, русины, чехи, словаки, поляки, мордовцы, хорваты, греки, итальянцы. Специальности пленных офицеров были разнообразны: врач, инженер, владелец зданий, банкир, аптекари, нотариус, мировые судьи, фабриканты искусственных минеральных вод, фабрикант консервов, урядники по заведованию лесами, адвокаты, студенты коммерческих вузов, профессор геологии, философ, пивовар, инспектор культуры. Сведения о специальностях направлялись в Министерство промышленности и торговли, а Генеральный штаб ведал распределением пленных по заводам. С мест запрос на пленных подавался окружному инженеру, затем - фабричному инспектору, от него -губернатору, от губернатора - в Главное управление Генерального штаба. С лета 1915 г. из этой цепочки исключили губернатора, и заводы могли обращаться сразу в Генеральный штаб. В заявках особое внимание уделялось размещению пленных и их изоляции от местных жителей. Направлял военнопленных Казанский военный округ. Изначально запросы делались на пленных славян, но скоро эта группа была исчерпана. Заводы, не подписавшие Положение о военнопленных, оставались без рабочих рук. Группы военнопленных должны были быть не менее двадцати пяти человек на предприятие, направлялись на срок не менее трех месяцев. В целом на заводах допускалось до 15 % военнопленных от общего числа рабочих. Контроль осуществляли фабричная и горная инспекции, полиция и губер-натор1.
Одним из первых заводов, использовавших труд военнопленных, стал Чермозский металлургический завод. В 1915 г. там работало 125 словаков или славян австрийской армии. Управляющий Чермозским округом П. Г. Лупанов осенью 1915 г. добился направления на завод девяноста пленных немцев, от которых ранее заводы отказывались; он просил также не перемещать их в другие места до конца войны.
К 1917 г. в Богословском горном округе числились до 10 тыс. военнопленных. Интересно, что Лысьвенский округ «опоздал» с подготовкой помещений (пленных не желали размещать в самой Лысьве), поэтому к лету 1915 г. он принял «военнопленных венгров и немцев», что было весьма накладно по содержанию охраны2.
Губернатор М. А. Лозина-Лозинский требовал, чтобы военнопленным было разъяснено:
1) «всякий их труд обязателен и отказ с их стороны будет рассматриваться как открытое противодействие распоряжениям правительства»;
2) отказавшиеся будут «содержаться на строгом тюремном режиме».
Отказ от работ карался наказанием вплоть до смертной казни. В сентябре 1915 г. пермский воинский начальник предложил Лысьвенскому заводоуправлению самостоятельно расстреливать отказывающихся, чем поверг в шок заводоуправление. В 1916 г. губернатор распорядился за первый отказ от работы наказывать семью сутками ареста, за второй - арестом до трех месяцев, за третий - тюремным заключением до конца войны.
В 1915 г. пермская губернская земская управа решила, что «военнопленные, особенно немцы и венгерцы, ни в коем случае не могут быть допускаемы к работам на заводах и рудниках, но в качестве чернорабочих на дворе они, может быть, и явились бы полезными для дела при недостатке вообще рабочей силы» . В заводских работах на пленных возлагалась прежде всего рубка дров. Так, в феврале 1917 г. в д. Кылосово на рубку дров отправи-
4
ли тридцать семь немцев .
1 ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2647. Л. 30.
2 ГАПК. Ф. 209. Оп. 1. Д. 587. Л. 29.
3 ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2647. Л. 12.
4 ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2648. Л. 9.
В 1914 г. управляющий Кизеловского чугунолитейного завода Граматчиков писал в Чермоз: «Считаю опасным допустить пленных в копи, можем взять знающих лесные работы до 500 человек». Строить бараки в лесу должны были сами военнопленные, причем так, чтобы после войны их можно было использовать для русских рабочих. Время работы военнопленных было такое же, как и у местных рабочих: семь дней на заводе и шесть-семь в рудниках. Заводы работали по непрерывному графику, работа в рудниках длилась 810 часов в день, в лесничествах - 101.
Согласно Порядку учета военнопленных и их труда предполагалось размещать пленных летом - в легких балаганах, зимой - в землянках, «чтобы поместить в ней по возможности целую сотню людей, что очень важно для удобства охраны». «При ночевке в лесу, военнопленные должны быть положены более кучно, причем границы лагеря должны быть обозначаемы вбитыми кольями, за которые военнопленные не должны переступать до выхода на работу». С 1916 г. для пленных немцев предполагался особый порядок выхода из бараков ночью, пересечение кольев грозило выстрелом на поражение2.
Охрана была весьма затратна для заводов. Например, Чермозский завод вычитал за охранные услуги до двух третей зарплаты пленных немцев3. Правила содержания 1916 г. определили норматив охраны: на сто пленных полагалось пять охранников -четверо пеших и один конный; по два человека сменялись в ночную и дневную смены, конный вызывался по надобности. «Десятники должны говорить по-русски». Фельдфебели могли иметь переводчика4. Кроме того, одна четверть заработка отчислялась в фонд военнопленных5.
Сортировка пленных предполагала их изоляцию как от русского населения, так и внутри самой группы военнопленных. Поступило требование «военнопленных славян (сербы, чехи, поляки, русины, словенцы) отделять от венгеров и австро-германских немцев, как в отношении их внутри быта, также, по возможности, и при распределении по работам». Национального деления следовало придерживаться и при размещении в больницах, при передвижении партий пленных в пути. Эта акция производилась в интересах славян, которые «от мадьяр и немцев претерпевают всякие обиды и притеснения на почве
племенной вражды вообще и недовольства дружественным отношением славян к Рос-
6
сии» .
«Правила о военнопленных» 1916 г. требовали от лиц, общающихся с немцами и венграми, «отрешиться от добродушия и простоты обращения. Нужно спокойное, замкнутое отношение, но и полная справедливость к оценке труда и поведения, никакого балагурства и шутливости: постоянное деловое и серьезное отношение и только по делу». Постановление «О военнопленных на сельскохозяйственных работах» запрещало пленным «всякие разговоры с населением, не вызываемые деловой надобностью и житейским обиходом, в особенности же разговоры на политические, военные и общественные вопросы, возбуждающие смуту, тревогу и неудовольствие». В августе 1916 г. пермский губернатор запретил горожанам «при отбытии и прибытии военнопленных устраивать им какие-либо общие встречи и проводы, собираться толпой, производить шум, крик и вступать с ними в разговоры и сношения». Если в 1914 г. была возможна материальная помощь пленным, то в 1916 г. это было запрещено, разрешалось только
1 ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2648. Л. 6, 11, 16; Ф. 65. Оп. 3. Д. 593. Л. 118.
2 ГАПК. Ф. 65. Оп. 3. Д. 593. Л. 117-118.
3 ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2647. Л. 24.
4 ГАПК. Ф. 65. Оп. 3. Д. 593. Л. 119.
5 ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2647. Л. 22.
6 ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2647. Л. 85, 103.
при посредстве воинского начальника. Нельзя было принимать гостей из числа пленных или брать от них письма. Письма от военнопленных передавались через уездные почтовые конторы в Пермь «для просмотра военной цензурой» (всего в 1916 г. прошло двенадцать писем1).
За уклонения от работ пленные карались в том числе тюремным заключением. Уголовные дела, связанные с пленными разных национальностей, доходили до суда только в отношении немцев и австрийцев. Так, в деле ограбления телеги с хлебом крестьянина И. С. Килунцова на сумму 3 руб. 60 коп. были уличены четырнадцать человек. Интересен национальный состав задержанных: румын, мадьяр, еврей, поляк, серб. Если основной возраст пленных составлял 20-30 лет, то в ограблении участвовали старые пленные - от 28 до 48 лет. Из четырнадцати человек под суд пошли шестеро, выявленные как зачинщики, а в заголовке дела фигурировали только австрийцы.
Очень драматично выглядело дело о драке на Надеждинском заводе Богословского округа. В тот момент на заводе работало шестьсот пленных. Охрана не уследила за тремя немцами. «Морген Шигош, Франц Войс и Иоганн Шумаер, проникнув во двор, хотели пройти в свои цеха воротами, ход которыми запрещен, стоявшие ворот стражи не стали их пропускать. Завязалась борьба время каковой Шумаер, толкнув сторожа Козьму Шулакова под проходивший паровоз скрылся. Шулаков задавлен смерть, виновные задержаны, подробности почтой», - телеграфировал губернатору полицейский исправник. Проверка немцев по биркам присутствия выявила двадцать четыре человека без бирок, а из них свидетели опознали преступников. Канцелярия губернатора подчеркивала, что особое внимание уделяется военнопленным из недружественных России стран, и требовала военного суда. Суд приговорил И. Шумаера к смертной казни. Инженер Постников просил пермского губернатора М. А. Лозина-Лозинского о смягчении наказания, «ожидая тяжелого впечатления на десять тысяч пленных, работающих округе, указанного приговора отрицательного влияния на работу и взаимного отношения с русскими». Губернатор телеграфировал: «Ходатайствовать за убийцу Шумаера отказываюсь». И. Шумаер был повешен .
Таким образом, немецкие и австрийские военнопленные попадали в Пермскую губернию через распределительные пункты рабочей силы при Казанском военном округе. Пленные были изолированы от местного населения и военнопленных других национальностей. Средний их возраст составлял 20-30 лет.
Второй малочисленной группой пленных были немцы, уже проживавшие на Урале. Их «защитой» становилась профессиональная деятельность.
В 1914 г. основными направлениями труда были тяжелые лесные работы и рубка дров, а затем диапазон деятельности был расширен до железнодорожного строительства. Уклонение от труда каралось: от лишения пищи до тюремного заключения.
Пожилые немцы были отпущены с Урала в 1918 г. при посредничестве Красного Креста.
Список источников
1. Смирнов Ю. И., Скрипникова М. И. Военнопленные на территории России в годы Первой мировой войны // Вестник Международного института экономики и права. 2016. № 1 (22). С.135-139.
2. Суржикова Н. В. Военный плен в российской провинции (1914-1922 гг.): дис. ... д-ра ист. наук. Екатеринбург, 2015.
1 ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2647. Л. 170.
2 ГАПК. Ф. 209. Оп. 1. Д. 587. Л. 13.
3. Тихонов А. В. Использование труда военнопленных Четверного союза в экономике регионов в годы Первой мировой войны на примере Калужской и Тульской губернии // Вестник Брянского государственного университета. 2016. № 1. С. 123-126.
References
1. Smirnov Yu. I., Skripnikova M. I. Voennoplennye na territorii Rossii v gody Pervoi mirovoi voiny [Prisoners of war in Russia during the First World War]. VestnikMezhdunarodnogo instituta eko-nomiki iprava. 2016, no. 1 (22), pp. 135-139. (In Russ.).
2. Surzhikova N. V. Voennyi plen v rossiiskoi provintsii (1914-1922 gg.) [Military captivity in the Russian provinces (1914-1922)]. Ekaterinburg, 2015. (In Russ.).
3. Tikhonov A. V. Ispol'zovanie truda voennoplennykh Chetvernogo soyuza v ekonomike regionov v gody Pervoi mirovoi voiny na primere Kaluzhskoi i Tul'skoi gubernii [The use of the labor of prisoners of war of the Quadruple Union in the regional economy during the First World War on the example of the Kaluga and Tula provinces]. VestnikBryanskogo gosudarstvennogo universiteta. 2016, no. 1, pp. 123-126. (In Russ.)
Информация об авторе Т. Ю. Шестова - доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры теории и практики управления, Пермский филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.
Information about the author T. Yu. Shestova — Doctor of Historical Sciences, Docent, Professor at the Department of Management Theory and Practice, Perm Branch of the Russian Presidential Academy of National Economy
and Public Administration.
Статья поступила в редакцию 02.09.2022; одобрена после рецензирования 12.09.2022; принята к публикации 13.09.2022.
The article was submitted 02.09.2022; approved after reviewing 12.09.2022; accepted for publication 13.09.2022.
