CC BY
100
УДК 343.21
Сизова Виктория Николаевна Sizova Viktoriia Nikolaevna
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3) candidate of sciences (law), the senior lecturer of the chair of criminal and penal law
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: [email protected]
Некоторые вопросы эффективности уголовного законодательства в творческом наследии Михаила Николаевича Гернета
Some questions of the effectiveness of criminal legislative in the creative heritage of Mikhail Nikolaevich Gernet
В настоящей статье рассматриваются вопросы эффективности некоторых уголовно-правовых положений в трудах известного ученого дореволюционной России, а также крупного советского ученого-правоведа М.Н. Гернета.
The questions of the effectiveness of some criminal law provisions in the writings of the famous scientist pre-revolu-tionary Russia, as well as a prominent Soviet scientist jurist M. Gernet.
Ключевые слова: уголовное законодательство, эффективность, исторический аспект.
Keywords: criminal legislative, effectiveness, historical aspect.
Самое нетерпимое, что может быть в науке и на практике, — это забвение прошлого, которое сродни невежеству и ведет к «открытию» уже открытых истин, выдаваемых за «последнее слово» научной мысли [1, с. 621]. Именно поэтому настоящее исследование посвящено изучению вопросов эффективности уголовного законодательства в работах талантливейшего ученого, профессора, заслуженного деятеля науки РСФСР — Михаила Николаевича Гернета, который более половины века отдал служению науке уголовного права [2, с. 7].
Гернет Михаил Николаевич, один из прогрессивных ученых дореволюционной России и крупный советский ученый, является автором нескольких сот печатных работ по уголовному праву, процессу, криминалистике, уголовной статистике [3, с. 5]; вторую, не менее важную часть его научного наследия составляют труды, посвященные пенитенциарии [4, с. 6].
Профессор A.A. Герцензон так писал об этом выдающемся человеке: «Если попытаться найти наиболее характерные черты, присущие личности М.Н. Гернета, то их можно выразить словами: «вся жизнь в науке». Вне науки, вне творческой, исследовательской, кропотливой и систематической научной работы он не мыслил своей жизни. И в далекие дореволюционные годы, когда он, продолжая традиции передовой русской науки, вел борьбу с
официальной уголовно-правовой доктриной, с уголовным законодательством и карательной политикой царизма, и в послереволюционные годы, когда, не взирая на постигший его тяжкий недуг он сумел в полном объеме развернуть свои творческие силы, свой талант ученого-исследователя и ученого-организатора, — всегда мы видели, знали и ценили М.Н. Гернета как ученого-гуманиста, ученого-патриота, любящего народ, помнящего те муки и страдания, которые трудящиеся массы переносили в дореволюционную эпоху. Творческая энергия, преданность советской науке, глубокие патриотические чувства преодолели все трудности, которые стояли на пути ученого» [2, с. 41].
Касаясь вопросов эффективности уголовного законодательства, в частности его общих положений, Михаил Николаевич в своих работах довольно часто высказывался о противоречии принципу равенства, которое выражается в признании деяний преступными или требующими большего наказания, если их совершает лицо, принадлежащее к рабочему классу, и приводил пример этому: «так, например, по русскому законодательству убийство слугою господина, подмастерьем мастера, кража прислугою у хозяина являются квалифицированными преступлениями» [5, с. 18]. Несоблюдение основополагающих принципов уголовного законодательства, попрание его основных начал и фундаментальной основы — может ли это свидетель-
ствовать о высоком качестве уголовных законов, их эффективности? Думается, что нет.
В годы перед Первой мировой войной М.Н. Гер-нет опубликовал Общую часть уголовного права. В ее основу были положены лекции, прочитанные им в народных университетах, один из которых находился в г. Нижнем Новгороде. Указанное обстоятельство, в числе многих других, обусловливает высокий интерес автора настоящей статьи к творческому наследию Михаила Николаевича. Давая характеристику этим работам, A.A. Герцензон писал: «Единственный из русских криминалистов дореволюционной эпохи, кто попытался реализовать идею сочетания юридического и социологического исследования проблем уголовного права, был М.Н. Гернет. В пособии «Уголовное право, часть общая» (1913 год) он уделил большое внимание освещению проблем уголовного права в историко-социологическом аспекте, а также исследованию причин преступности и эффективности применения различных мер наказания» [6, с. 28]. Гернет всегда резко восставал против неравенства в наказаниях, против привилегий для имущих классов. В будущем уголовном праве, по его представлениям, «опорой порядка» должна быть не виселица, не тюрьма, а братство, свобода и равенство граждан» [7, с. 464]. Впервые в русской уголовно-правовой литературе было сделано указание на прямую зависимость преступности от экономической структуры общества, на классовую природу уголовного законодател ьства.
В юридической литературе М.Н. Гернета называют первым, кто на богатейшем материале знакомил русское общество до революции с историей уголовного права, социальными понятиями преступления и наказания [5, с. 21]. Но кроме этого, Михаил Николаевич проводил и большую общественную работу [5, с. 22—28].
Особо следует подчеркнуть, что труды М.Н. Гернета, пронизанные духом гуманизма, имели большое прогрессивное значение и направленность против царской карательной системы. Ученый на протяжении всей жизни старался показать несправедливость, жестокость и бессмысленность этой системы и в популярной форме пропагандировал новые идеи в уголовном праве. Профессор A.A. Герцензон так писал о нем: «Борясь против формально-догматического метода в уголовном праве и стремясь внести в науку уголовного права учение о преступности и о предупреждении преступлений в качестве ее неотъемлемой, составной части, М.Н. Гернет являлся новатором в науке, мужественно боровшимся против затхлой атмосферы реакционной университетской науки предреволюционных лет» [5, с. 20].
Исследование вопросов эффективности уголовного законодательства Михаил Николаевич осуществлял и в самой своей значительной работе, за которую в 1947 году удостоился Сталинской премии, — «История царской тюрьмы» в пяти томах. В частности, занимаясь изучением эффектив-
ности уголовной политики второй половины XVIII и первой четверти XIX века, М.Н. Гернет писал: «Крепостнический строй определял уголовную политику периода самодержавной империи. Стремление правительства направлялось на удовлетворение дворянских аппетитов и вожделений. Отсюда проистекал длинный ряд уголовно-правовых мероприятий, носивших ярко выраженный классовый характер» [8, с. 62].
Тщательнейшим образом ученый описывает «жалованные грамоты», являвшиеся в то время чем-то вроде уложения о наказаниях. В таких законодательных актах феодалы-помещики выступали в роли полновластных владык, и на всем пространстве обширных помещичьих поместий должен был единообразно действовать этот кодекс, в то время как Россия живет по старому, сложному и строжайшему собранию законов, изданному в 1649 году царем Алексеем Михайловичем под названием «Уложение» [9, с. 225—226].
Вот что говорит М.Н. Гернет об эффективности уголовно-правовой системы в екатерининскую эпоху: «Правосудию XVIII века пришлось измерить вину дворянина и мужика за одно и то же преступление, и мера, которой определялось наказание виновным различных социальных групп, оказалась до бесстыдства различной в зависимости от классовой принадлежности осужденных» [8, с. 81].
В качестве примера, описывая убийство, совершенное с корыстной целью (убитыми оказались помещица и ее четырнадцатилетняя дочь), Гернет указывает на то, что виновные (супруги Жуковы) были приговорены к четвертованию, однако приговор остался без исполнения вследствие издания Елизаветой указа об отмене смертной казни, по которому приговоренные к ней подлежали нещадному битью кнутом, вырыванию ноздрей, клеймению и ссылке на каторжные работы навечно. Но приговор этот над осужденными Жуковыми не приводился в исполнение и был заменен молитвой, публичным покаянием. Через два года после того, как Екатерина дала народу на улицах Москвы пышное зрелище ее классового правосудия, в Москве в 1768 году на Красной площади была повторена комедия «правосудия» по делу знаменитой Салтычихи. На Лобном месте была выставлена у позорного столба на один час дворянка-помещица Салтыкова, которая была признана виновной вубийстве 138 человек, ее крепостных. Она собственноручно била их кнутом, поленом, скалкой, обваривала их головы и лица кипятком, жгла уши раскаленными щипцами, жгла волосы лучиной, ставила на мороз за ничтожные провинности, например, за не удовлетворившее Салтыкову мытье полов или стирку белья. Это дело являлось одним из самых ярких не только по проявленной помещицей жестокости. Оно является ярким показателем всего состояния правосудия в те годы. Взятка делала свое дело. Богатство и знатность спасали Салтычиху. Императрица приговорила ее к этому наказанию и к пожизненному затем заключению в
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 1 (29)
45
тюрьму при монастыре вместо смертной казни [8, с. 81—85].
Относительно царившего в то время беззакония и взяточничества Михаил Николаевич писал, что эти явления прочно вросли в судебную организацию царской России предшествующего и последующего длительного времени. При этом отмечал особенность, имеющую очень важное значение, — взяточничество начинало осознаваться в широких массах как система государственного управления и неправосудия, как прерогатива господствующего класса дворянства [8, с. 101].
Рассматривал вопросы эффективности уголовного законодательства Михаил Николаевич и посредством изучения качества технико-юридического конструирования отдельных составов преступлений, а также существующей системы наказаний. Так, он писал, что преступления против личности в исследуемый период времени влекли за собой различные наказания в зависимости от положения потерпевших (снова подчеркивая классовую природу уголовного права). Например, штраф повышался, если потерпевшим оказывался крепостной другого помещика, а тем более если преступление было направлено против самого помещика. Особо сурово, указывает автор, карались имущественные преступления — за кражу, совершенную крестьянами не у помещика, наступала общая конфискация имущества похитителя; после удовлетворения потерпевшего остальное поступало в пользу помещика, сам же преступник направлялся «в первую работу, куда потребность будет, или сдавался в набор», то есть в рекруты. Этим наказание не исчерпывалось, так как виновный подлежал еще и сечению плетьми. Если же кража была совершена у самого помещика, тогда «от нашего же хотя малое что отважится кто украсть, то отписывать у таковых все их имение, заключать в железа...» [8, с. 68—69].
В заключение, к большому сожалению автора настоящего исследования, следует отметить невозможность обобщения и изучения всех работ Михаила Николаевича Гернета, посвященных эффективности уголовного законодательства, в рамках научной статьи [10]. Однако не вызывает сомнений тот огромный вклад, который внес М.Н. Гернет в развитие советской уголовно-правовой науки. Его теоретические концепции, практические разработки [11] и сегодня играют значительную роль в осмыслении вопросов эффективности уголовного законодательства современными учеными-правоведами.
Примечания
1. Карпец И.И. О теоретических концепциях М.Н. Гернета по проблемам преступности // М.Н. Гернет. Избранные произведения. М., 1974.
2. Герцензон A.A. Михаил Николаевич Гернет, его жизнь, общественная и научная деятельность // История царской тюрьмы. Изд. 3-е. М., 1960. Т. 1.
3. Гернет М.Н. История царской тюрьмы. Изд. 3-е. М., 1960. Т. 1.
4. Гернет М.Н. Избранные произведения. М., 1974.
5. Шаргородский М.Д. Михаил Николаевич Гернет // М.Н. Гернет. Избранные произведения. М., 1974.
6. Герцензон А.А. Уголовное право и социология. М., 1970.
7. История Московского университета. М., 1955. Т. 1.
8. Гернет М.Н. Уголовная политика. Правовое положение дворянства в уголовном законодательстве // История царской тюрьмы. Изд. 3-е. М., 1960. Т. 1.
9. ТруайяА. Екатерина Великая. СПб., 2014.
10. В число таких работ входят: Уголовное право и социализм: сборник статей. М., 1908; Семинарий по уголовному праву М.Н. Гернета. Могилев, 1910—1911; Уголовное право: лекции в народном университете. Херсон, 1913; Библиографические указатели по вопросам уголовного права. СПб., 1913; Уголовный кодекс РСФСР. Практический комментарий под ред. М.Н. Гернета и др. Изд. 1-е. 1923; и т. д.
11. См., например: Статистика осужденных в СССР в 1923 — 1924 гг. М., 1927; Статистика осужденных в СССР в 1925, 1926 и 1927 гг. М., 1930; Практический комментарий к Общей части УК РСФСР. М., 1924; Сборник материалов по статистике преступлений и наказаний в капиталистических странах / под ред. А.А. Герцензона. М., 1935; и т. д.
Notes
1. Karpets I.I. About the theoretical concepts of M.N. Gernet on crime problems // M.N. Gernet. Selected works. Moscow, 1974.
2. Gertsenzon A.A. Michael Nikolaevich Gernet, his life, public and research activity // History of the Royal prison. Ed. 3rd. Moscow, 1960. Vol. 1.
3. Gernet M.N. History of the Royal prison. Ed. 3rd. Moscow, 1960. Vol. 1.
4. Gernet M.N. Selected works. Moscow, 1974.
5. Shargorodsky, M.D. Michael N. Gernet // M.N. Gernet. Selected works. Moscow, 1974.
6. Gertsenzon A.A. Criminal law and sociology. Moscow, 1970.
7. History of the Moscow university. Moscow, 1955. Vol. 1.
8. Gernet M.N. Criminal policy. The legal status of nobility in the criminal legislation // History of the Royal prison. Ed. 3rd. Moscow, 1960. Vol. 1.
9. TroyatH. Catherine The Great. St. Petersburg, 2014.
10. These works include: Criminal law and socialism: collection of articles. Moscow, 1908; The Seminaries, in criminal law, M.N. Gernet. Mogilev, 1910—1911; Criminal law: lecture at national university. Kherson, 1913; Bibliography on criminal law. St. Petersburg, 1913; The criminal code of the RSFSR. Practical commentary / ed. by M.N. Gernet and others. Ed. 1st. 1923; etc.
11. See, for example: Statistics of prisoners in the USSR in 1923 — 1924. Moscow, 1927; Statistics of prisoners in the USSR in 1925, 1926 and 1927. Moscow, 1930; A Practical commentary on the General part of the criminal code of the RSFSR. Moscow, 1924; The Collection of materials according to the statistics of crimes and punishments in the capitalist countries / ed. by A.A. Gerzensee. Moscow, 1935; etc.
