CC BY
32УДК 323 : 347.6 : 004.89
Евгений Владимирович КИРИЧЁК,
начальник управления учебно-методической работы Академии управления МВД России(г. Москва), доктор юридических наук, доцент
Kirichek79@yandex.ru
Евгений Александрович ЦИШКОВСКИЙ,
заместитель начальника научно-исследовательского центра Академии управления МВД России (г. Москва), кандидат юридических наук, доцент
tsishkovskiy@bk.ru
НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
SOME THEORETICAL AND METHODOLOGICAL, ORGANIZATIONAL AND LEGAL FEATURES OF USING ARTIFICIAL INTELLIGENCE IN THE RUSSIAN FEDERATION
Статья посвящена исследованию теоретико-методологических и организационно-правовых особенностей использования искусственного интеллекта в условиях динамично развивающегося процесса цифровизации. Авторы статьи анализируют доктринальные и практические вопросы, нормативные правовые акты, программные документы, документы стратегического планирования, стандарты, приводят статистические данные, примеры внедрения и использования цифровых технологий, делают выводы о влиянии информационных технологий не только на организацию и деятельность органов публичной власти, но и претворение в жизнь предписаний правовых норм, об использовании комплекса технологических решений (искусственного интеллекта) в различных сферах жизнедеятельности общества и государства. Затрагивают вопросы интерпретации искусственного интеллекта через призму существующей концепции «электронного лица», правосубъектности искусственного интеллекта, его ответственности и, соответственно, определения правового статуса и роли в обществе.
The article is devoted to the study of theoretical and methodological, and organizational and legal features of using artificial intelligence in the conditions of a dynamically developing process of digitalization. The authors analyze doctrinal and practical issues, normative legal acts, program documents, strategic planning documents, standards, provide statistical data, examples of the introduction and use of digital technologies, draw conclusions about the impact of information technologies not only on the organization and activities of public authorities, but also the implementation of legal regulations, the use of a complex of technological solutions (artificial intelligence) in various spheres of society and the state. They address the issues of artificial intelligence interpretation through the prism of the existing concept of «an electronic person», the legal personality of artificial intelligence, its responsibility and, accordingly, the definition of its legal status and role in the society.
Ключевые слова: цифровизация, инновационные технологии, искусственный интеллект, правосубъектность, ответственность, правовое регулирование.
Keywords: digitalization, innovative technologies, artificial intelligence, legal personality, responsibility, legal regulation.
Стремительное развитие информационных технологий способствовало глобальной интеграции цифровой инфраструктуры не только в сферу государственных услуг, но и образования, бизнеса, здравоохранения, культуры, бытового обслуживания и т.д. Кроме того, взаимодействие государств и компаний по обмену информацией, опытом, современными технологиями позволило улучшить качество цифровых продуктов, обеспечить их доступность для широкого круга пользователей.
Сегодня развитие информационно-коммуникационных технологий (далее - ИКТ) вышло на такой уровень, когда все сферы жизнедеятельности человеческого общества оказались под их пристальным влиянием, а круг вопросов, касающихся их применения, вышел за рамки сугубо технического понимания, охватив морально-нравственные, правовые и даже философские стороны, что позволило по-иному взглянуть на устоявшееся понимание компьютерной техники, вычислительных сетей, баз данных, программного обеспечения и т.д.
О важности технологических преобразований неоднократно говорил Президент Российской Федерации в своих Посланиях Федеральному Собранию Российской Федерации, делая акцент на развитии искусственного интеллекта, генетики, новых материалов, цифровых технологий. «Убежден, - отметил Президент Российской Федерации В.В. Путин, - мы способны достичь здесь такого же прорыва, как и в оборонной сфере»1.
Сегодня наступил период, когда темпы разработки и внедрения инновационной продукции, интеллектуальных систем управ-
ления2 являются определяющими факторами конкурентоспособности национальных экономик и стратегий безопасности3. На эти цели выделяются колоссальные средства. Так, в 2018 году мировой рынок технологий искусственного интеллекта, составил 21,5 млрд долларов США, а, по оценкам экспертов, к 2024 году достигнет почти 140 млрд долларов США4.
В Российской Федерации на развитие цифрового производства и робототехники также выделяются значительные средства. Так, в 2021 году из федерального бюджета предусмотрено выделить на эти цели 763652,5 тыс. рублей, а в 2022 - 1198352,5 тыс. рублей5.
В связи с этим к 2024 году должны быть созданы правовые условия, существенно возрасти научные исследования в области искусственного интеллекта, международный обмен знаниями между специалистами, создана инфраструктура, обеспечен доступ к данным, соответствующий методологиям их сбора и разметки, существенно возрасти количество специалистов, обладающих соответствующими компетенциями. А уже к 2030 году необходимо создать микропроцессоры, гибкую систему нормативного правового регулирования, разработать программное обеспечение, обеспечить реализацию образовательных программ мирового значения для подготовки специалистов и руководите-лей6.
Кроме того, приоритетной задачей, наряду с организацией всеобщего доступа к ИКТ, является интенсификация внедрения и использования самих технологий (робототехника, радиотехника, облачные и туманные
1 Послание Президента Российской Федерации В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации от 15 января 2020 г. // Российская газета. 2020. 16 января.
2 О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года : Указ Президента РФ от 07.05.2018 N 204 (ред. от 19.07.2018) // Собрание законодательства РФ. 2018. N 20, ст. 2817; 2018. N 30, ст. 4717.
3 О Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации : Указ Президента РФ от 01.12.016 N 642 // Собрание законодательства РФ. 2016. N 49, ст. 6887.
4 О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации» (вместе с «Национальной стратегией развития искусственного интеллекта на период до 2030 года») : Указ Президента РФ от 10.10.2019 N 490 // Собрание законодательства РФ. 2019. N 41, ст. 5700.
5 О федеральном бюджете на 2020 год и на плановый период 2021 и 2022 годов : Федеральный закон от 02.12.2019 N 380-Ф3 // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 19.06.2020).
6 Там же.
вычисления, искусственный интеллект и т.д.), что должно соответствовать высокому уровню интеллектуального и культурного развития граждан России1.
Важно сказать, что с принятием Национальной стратегии развития искусственного интеллекта на период до 2030 года многие вопросы, связанные с понятийным аппаратом, принципами, целями, задачами, приоритетными направлениями развития и использования искусственного интеллекта, отпали.
Однако по-прежнему ни в одном федеральном законе не закрепляются такие понятия, как робот, объекты робототехники, роботизация, базовые правила робототехники и т.д., они встречаются только лишь в документах стратегического планирования.
Данная область является наиболее разработанной в сфере стандартизации. Например, в России действуют ГОСТ Р ИСО 8373-2014 «Роботы и робототехнические устройства. Термины и определения», ГОСТ Р 60.0.0.2-2016 «Роботы и робототехнические устройства. Классификация», ГОСТ Р 60.1.2.1-2016 «Роботы и робототехнические устройства. Требования по безопасности для промышленных роботов», ГОСТ 26050-89 «Роботы промышленные. Общие технические требования»2.
Кроме того, реализуются федеральные государственные образовательные стандарты высшего образования по направлению «Ме-
хатроника и робототехника» (уровни бака-лавриата3 и магистратуры4), в соответствии с которыми осуществляется подготовка специалистов, действует профессиональный стандарт «Оператор мобильной робототехники»5.
На современном этапе Россия существенно отстает в развитии законодательства в сфере цифровизации. Для решения этих проблем разработан федеральный проект «Нормативное регулирование цифровой среды» национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации»6, который направлен в первую очередь на совершенствование правового регулирования, в том числе трансграничного, вопросов формирования единой цифровой среды, электронного гражданского оборота, внедрения и использования инновационных технологий, стимулирования развития цифровой экономики, автоматизации процессов нормотворчества и правоприменительной практики7.
Широкое использование искусственного интеллекта, объектов робототехники непременно порождает массу вопросов, в том числе связанных с появлением правоотношений нового вида, ранее не известных юридической науке и практике и требующих их должного регулирования. Например, наводит к размышлению тема об использовании искусственного интеллекта в области авторского права и принадлежности прав на произведения, созданные роботами.
1 О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы : Указ Президента РФ от 09.05.2017 N 203 // Собрание законодательства РФ. 2017. N 20, ст. 2901.
2 Официальный сайт Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии. URL: https://www. rst.gov.ru/portal/gost/search?query=робот (дата обращения: 17.06.2020).
3 Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 15.03.06 - Мехатроника и робототехника (уровень бакалавриата) : приказ Минобрнауки России от 12.03.2015 N 206 (ред. от 09.09.2015) // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www. pravo.gov.ru (дата обращения: 17.06.2020).
4 Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 15.04.06 - Мехатроника и робототехника (уровень магистратуры) : приказ Минобрнауки России от 21.11.2014 N 1491 // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 17.06.2020).
5 Об утверждении профессионального стандарта «Оператор мобильной робототехники» : приказ Минтруда России от 03.03.2016 N 84н // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 17.06.2020).
6 Паспорт национального проекта «Национальная программа «Цифровая экономика Российской Федерации» : утв. президиумом Совета при Президенте РФ по стратегическому развитию и национальным проектам, протокол от 04.06.2019 N 7). URL: https://digital.gov.ru (дата обращения: 17.06.2020).
7 Паспорт федерального проекта «Нормативное регулирование цифровой среды» : утв. президиумом Правительственной комиссии по цифровому развитию, использованию информационных технологий для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности, протокол от 28.05.2019 N 9). URL: https://digital.gov. ru (дата обращения: 17.06.2020).
Объекты авторских прав (произведения, искусства, науки и литературы, программы для ЭВМ) находятся под непосредственной охраной авторского права только при наличии следующих условий: это наличие, во-первых, объективной формы и, во-вторых, творческого характера. И если, например, гипотетически предположить, что роботом будет создано какое-то произведение, возникнет вопрос авторства, ибо в соответствии с ГК РФ автором признается гражданин, который посредством творческого труда создал такое произведение.
В связи с этим требуется законодательно закрепить базовые понятия и принципы в данной сфере, области применения объектов робототехники и порядок ввода их в эксплуатацию, ответственность и систему страхования, а также ограничения по их созданию и использованию. Надо сказать, что работа в этом направлении ведется, так, в целом ряде федеральных законов закреплены положения, касающиеся использования беспилотных летательных аппаратов1.
В современном мире комплекс технологических решений (искусственный интеллект) активно, хотя и неравномерно, внедряется и используется во всех сферах жизнедеятельности общества и государства (экономической, социальной, политической, культурно-духовной). Прорывными темпами его применение идет, например, в сфере здравоохранения, где вопросы информатизации и цифровиза-ции выходят на первый план и не обходят стороной ни один вопрос, связанный с развитием медицины, особенно когда речь идет о повышении качества и доступности медицинской помощи для населения.
Широкие возможности использования искусственного интеллекта позволяют говорить о замене в ближайшем обозримом будущем специалистов в отдельных сферах деятельности. Вместе с тем в тех областях, где преобладающими являются межличностные взаимоотношения, роботы полностью вытеснить последних не смогут, поскольку
не обладают свойствами психики, эмоциями, гибкостью мышления, способностью индивидуально подойти к разрешению проблемы с учетом специфических особенностей собеседника.
Такой подход к интерпретации искусственного интеллекта основан, в первую очередь, на существующей концепции «электронного лица», привлекающей пристальное внимание ученых и практиков [3, с. 8-12; 6, с. 69-73; 7, с. 63-71; 10, с. 68-83]. И если действительно исходить из автономии искусственного интеллекта, его способности осознавать свои действия, то поневоле возникает вопрос о его ответственности и, соответственно, определении правового статуса и роли в обществе.
Для признания субъектом правоотношения лицо должно быть наделено правосубъектностью (правоспособностью, дееспособностью и деликтоспособностью). Если следовать логике гражданского законодательства, физические и юридические лица обладают своими гражданскими правами, своей волей и в своем интересе. Вопрос о том, являются ли воля и интерес в данном случае осознанными, мыслительными процессами функционирования искусственного интеллекта, а также определяющими факторами для признания его юридического статуса, является дискуссионным, выходящим за рамки юридической науки, и требующим также серьезного комплексного социологического, психологического и философского исследования [1, с. 46-62; 5, с. 91-109; 8, с. 17].
Что в данном случае не вызывает никаких сомнений, так это характеристика юридического интереса, являющегося целью и предпосылкой субъективного права [2, с. 58]. Именно его целевая составляющая и позволяет заключить, что искусственный интеллект не обладает самостоятельным интересом, а является всего лишь компьютерной программой, созданной человеком для удовлетворения его же (человека) потребностей. Соответственно, в сферу охраны и защиты подпадут
1 Воздушный кодекс Российской Федерации от 19.03.1997 N 60-ФЗ (ред. от 18.02.2020) // Собрание законодательства РФ. 1997. N 12, ст. 1383; 2020. N 8, ст. 915; Об экспортном контроле : Федеральный закон от 18.07.1999 N 183-ФЗ (ред. от 13.07.2015) // Собрание законодательства РФ. 1999. N 30, ст. 3774; 2015. N 29 (ч. 1), ст. 4342; О государственной охране : Федеральный закон от 27.05.1996 N 57-ФЗ (ред. от 27.12.2019) // Собрание законодательства РФ. 1996. N 22, ст. 2594; 2019. N 52 (ч. 1), ст. 7765.
исключительно интересы лиц, применяющих или приобретающих искусственный интеллект.
Придание большей автономии роботам, как отмечается в Резолюции Европейского парламента от 16 февраля 2017 г.1, позволяет изменить подход к пониманию их как простых средств в руках создателей, владельцев и т.д. В документе обращается внимание на необходимость рассмотрения вопроса об ответственности за ущерб, нанесенный роботами, и, в определенном контексте, отмечается невозможность таковой за деяния (действия, бездействия), наносящие ущерб третьим лицам.
С этим нельзя не согласиться, ибо ответственность - это способность претерпевать тяготы и лишения в связи с совершением неправомерного деяния (правонарушения), которое, в свою очередь, предполагает наличие вины - психического отношения лица к совершенному деянию и его последствию. Отсутствие психики у искусственного интеллекта никем не оспаривается.
Попытки создания электронного юридического лица в мировой практике уже имели место быть и, надо сказать, весьма небезуспешно. Это децентрализованные автономные организации, управляемые при помощи так называемых смарт-контрактов - программных кодов (фрагментов кодов), направленных на реализацию заложенных в них условий, в автоматическом или в полуавтоматическом режиме, либо определенная компьютерная программа, размещенная в блокчейне. Важными особенностями использования таких контрактов являются четко зафиксированные предмет контракта и условия автоматического исполнения, уверенность сторон контракта в неизменности кода, цифровая идентификация, обеспечение записи смарт-контракта.
Все это обусловливает научный интерес ученых к исследованию проблемных
вопросов. И, если положительные стороны смарт-контрактов очевидны - это самоиспол-няемость и гарантированность выполнения условий всеми участниками процесса, конфиденциальность, надежность, оперативность исполнения, относительно низкая стоимость, то среди отрицательных сторон можно выделить низкую грамотность специалистов-программистов компаний и возможность допущения ими ошибок в коде (человеческий фактор), а также правовые риски. Кроме этого, по мнению экспертов, повсеместное внедрение смарт-контрактов возможно будет только тогда, когда 95% наших граждан перейдут на электронную систему автоплатежей [9]. Судя по всему, это реализовать в ближайшей перспективе вряд ли удастся. Об этом говорят и статистические данные. Так, по данным Росстата, в 2019 году граждане, являющиеся активными пользователями сети Интернет (население, использовавшее сеть Интернет не реже одного раза в неделю) в возрасте от 50 до 59 лет, составляли всего 8,5% от всего населения страны в возрасте 15 лет и старше2.
Конечно, ни для кого не секрет, что все новое, неоднозначно воспринимаемое на начальных этапах, по прошествии определенного времени становится обыденными. Очевидно одно - меняется архитектура политической коммуникации. И этот процесс закономерен, поскольку явный рост масштабов современных технологий является отличительной особенностью настоящих процессов глобализации и одновременно влечет за собой множество загадок, способных трансформироваться в серьезные риски и угрозы поступательного развития общества и государства [4, с. 10].
В заключение можно сделать следующие выводы.
Во-первых, искусственный интеллект, как сложный, автономный программно-аппаратный комплекс технологических решений,
1 Резолюция Европарламента от 16.02.2017 с рекомендациями Комиссии по гражданско-правовым нормам в области робототехники (2015/2103 (INL)) // Официальный сайт Европейского Парламента. URL: https://www.europarl. europa.eu/doceo/document/TA-8-2017-0051_EN.html (дата обращения: 09.06.2020).
2 Использование населением информационных технологий и информационно-телекоммуникационных сетей (6.2 Распределение населения, являющегося активными пользователями сети Интернет, по типам поселения по половозрастным группам) // Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики. URL: https://www.gks.ru/ folder/13877 (дата обращения: 09.04.2020).
способен не только собирать, передавать и обрабатывать информацию, но и принимать и реализовывать собственные решения, самосовершенствоваться, адаптируясь к окружающей действительности, коммуницировать с другими системами, выполнять когнитивные функции.
Во-вторых, как представляется, концепция правосубъектности искусственного интеллекта не выдерживает никакой критики,
она противоречива, уязвима и не может строиться на общих со статусом физического или юридического лица принципах правового регулирования. Для этого необходимо разработать комплекс собственных правовых норм, которые определили бы особый статус искусственного интеллекта в информационно-цифровом пространстве, ориентированный на обеспечение интересов человека, общества и государства.
Библиографический список
1. Архипов, В.В. Искусственный интеллект и автономные устройства в контексте права: о разработке первого в России закона о робототехнике / В.В. Архипов, В.Б. Наумов // Труды СПИИРАН. - 2017. - Вып. 55.
2. Братусь, С.Н. Субъекты гражданского права / С.Н. Братусь. - М.: Гос. издат. юрид. лит., 1950.
3. Морхат, П.М. Возможности, особенности и условия применения искусственного интеллекта в юридической практике / П.М. Морхат // Администратор суда. - 2018. - N 2.
4. Пожарский, Д.В. Искусственный интеллект и человеческий разум в государственно-правовой реальности / Д.В. Пожарский // Труды Академии управления МВД России. - 2020. -N 1 (53).
5. Понкин, И.В. Искусственный интеллект с точки зрения права / И.В. Понкин, А.И. Редь-кина // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Юридические науки. - 2018. - N 1. - Т. 22.
6. Попова, Н.Ф. Основные направления развития правового регулирования использования искусственного интеллекта, роботов и объектов робототехники в сфере гражданских правоотношений / Н.Ф. Попова // Современное право. - 2019. - N 10.
7. Ролинсон, П. Объекты интеллектуальной собственности, создаваемые с помощью искусственного интеллекта: особенности правового режима в России и за рубежом / П. Ролинсон, Е.А. Ариевич, Д.Е. Ермолина // Закон. - 2018. - N 5.
8. Рыженков, А.Я. Действие своей волей и в своем интересе как принцип гражданского законодательства / А.Я. Рыженков // Юрист. - 2014. - N 16.
9. Урошлева, А. Смарт-контракты - сигнал к цифровизации бизнес-среды / А. Урошлева. -URL: https://www.garant.ru/article/1306549/ (дата обращения: 9 июня 2020 г.) //
10. Харитонова, Ю.С. Правовой режим результатов деятельности искусственного интеллекта / Ю.С. Харитонова // Современные информационные технологии и право : монография / отв. ред. Е.Б. Лаутс. - М.: Статут, 2019.
