CC BY
80
УДК 378
Кривоноженко Александр Фёдорович
кандидат исторических наук Петрозаводский государственный университет
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ СТАНОВЛЕНИЯ СОВЕТСКОЙ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ: ОПЫТ ПЕТРОГРАДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА*
В условиях современного поиска оптимального пути развития российского высшего образования обращение к истории взаимоотношений между государством и отечественной высшей школой видится логичным, актуальным и, безусловно, полезным. В статье рассмотрено отражение общих направлений советской реформы высшей школы на судьбе Петроградского (ныне Санкт-Петербургского государственного) университета, а также реакция вуза на действия Наркомпроса в 1918-1922 гг. Основной проблемой во взаимоотношениях между властью и университетом в контексте планирования и проведения реформы высшей школы стало сохранение университетской автономии. Для вуза она являлась основой университетской корпорации. Для Наркомпроса - символом консерватизма профессуры. В статье рассмотрены основные этапы проведения реформы и главные мероприятия, предпринятые Наркомпросом. Выявлено, что Октябрьская революция, в отличие от Февральской, в целом была встречена университетским сообществом враждебно. Следствием этого стала практика бойкота вузами решений СНК, которая не могла длиться продолжительное время из-за финансовой зависимости высшей школы от государства. Решения Наркомпроса в области реформирования высшего образования в 1918-1920 гг. следует охарактеризовать как недостаточно эффективные. На примере Петроградского университета показано, что вузовская общественность подходила к исполнению этих решений лишь формально. Создание в структуре Наркомпроса Главпрофобра позволило властям изменить ситуацию и ввести в 1921 г. новый университетский устав, что стало решающим этапом проведения реформы.
Ключевые слова: реформа высшей школы, Петроград, университетский устав, Наркомпрос, профессура, революции 1917 г., студенчество.
1917 г. полностью изменил все сферы общества России. Смена власти, которая произошла в этом году дважды, напрямую отразилась на высшей школе страны. Одним из крупнейших высших учебных заведений в то время являлся Петроградский университет. После переноса столицы в 1918 г. в Москву вуз лишился столичного статуса, но его авторитет, репутация и значение для системы высшего образования страны остались неизменными. Целью исследования является рассмотрение хода советской реформы высшей школы на примере Петроградского (ныне Санкт-Петербургского) университета. Анализ хода реформы на таком уровне позволяет уловить отдельные нюансы, которые неизменно теряются при изучении советской реформы высшей школы исключительно лишь в контексте действий Наркомпроса.
Видится логичным рассмотрение заявленной темы не с октября, а с февраля 1917 г. Без этого контекста невозможно объективно анализировать действия руководства Петроградского университета зимой 1917-1918 гг.
В абсолютном большинстве университетская общественность приветствовала свержение монархии и переход власти к Временному правительству. Совет университета - коллегиальный орган управления, состоящий из профессоров и возглавляемый ректором - выразил готовность оказать всестороннюю поддержку новой власти [12, л. 30 об.]. Такая реакция являлась закономерной, поскольку большая часть профессуры вуза или была кадетами, или симпатизировала этой партии. Этих же настроений придерживался и ректор университета -
Э.Д. Гримм [3, с. 29]. Студенчество вуза активно участвовало в революционных событиях на улицах города. В частности, на Васильевском острове и Петроградской стороне студенты принимали участие в демонстрациях рабочих, организовывали пункты питания для сил, поддерживающих Государственную думу, а позже - Временное правительство [5, л. 87].
Основным лейтмотивом сотрудничества Петроградского университета и Временного правительства стала работа по созданию нового университетского устава, который был призван заменить устав 1884 г. Главная цель, которую преследовала высшая школа, заключалась в закреплении за ней на законодательном уровне права на внутреннее самоуправление. Между тем, именно это стремление не находило должного отклика в Министерстве народного просвещения, исходившего из того, что в отношении внутреннего самоуправления вновь создаваемый устав должен ориентироваться на «Временные правила управления университетами» от 27 августа 1905 г., где прописывалось лишь право вузов на самостоятельное формирование своих штатов. Позиция Министерства в отношении ключевого положения нового университетского устава не устраивала высшую школу. В частности, ректор Петроградского университета настаивал на том, что вузы страны должны получить требуемую автономию [3, с. 36].
Вопрос о введении новой университетской автономии так и не был решён. В октябре 1917 г. к власти пришли иные силы, Временное правительство было свергнуто.
* Статья подготовлена в рамках комплекса мероприятий Программы стратегического развития ПетрГУ на2012-2016 гг.
© Кривоноженко А.Ф., 2016
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 5, 2016
51
Отношение Петроградского университета к новой власти с первых дней её существования было подчёркнуто отрицательным. Некоторые попытки Совнаркома наладить контакты с представителями системы образования страны были отвергнуты. Университет присоединился к призыву Академии наук, обращенному к «служителям науки и просвещения», начать бойкотирование распоряжения СНК и продолжить подготовку к выборам в Учредительное собрание [13, л. 111 об.].
Политика бойкотирования распоряжений СНК практиковалась Петроградским университетом до начала весны 1918 г. В январе этого года представители Наркомпроса сумели занять здание Министерства народного просвещения, с которым университет по-прежнему осуществлял деловые отношения. В феврале внутренние финансовые ресурсы вуза подошли к концу. Именно острая необходимость финансирования заставила руководство университета начать в марте 1918 г. первые контакты с Наркомпросом [3, с. 58].
Советское правительство начало подготовку к проведению реформы высшей школы в январе 1918 г. По большому счёту она состояла в разработке нового университетского устава. Исходная позиция Наркомпроса заключалась в том, что молодое советское государство остро нуждалось в специалистах с высшим образованием для скорейшего восстановления экономики страны. В таких условиях, по мнению власти, об автономии высшей школы речь идти не могла. Данная логика находила всё больше приверженцев на фоне бойкота, который высшая школа устроила Наркомпросу.
Позиция высшей школы была диаметрально противоположна. Университеты не возражали против мероприятий по подготовке нового университетского устава, но видение сути будущей реформы отличалось от позиции Наркомпроса именно в отношении проблемы автономии. Это была высшая ценность и тот неприкасаемый идеал, к которому стремилась высшая школа. Проблема университетской автономии стала главной при разработке, обсуждении и реализации советской реформы высшей школы.
В апреле 1918 г. новость о начале процедуры подготовки нового университетского устава была официально обнародована [15, с. 61]. К этому времени в Москве уже был подготовлен проект документа, который разработала группа под руководством заведующего отделом вузов Нарком-проса П.К. Штернберга [3, с. 63]. Проект подразумевал создание принципиально новой системы управления вузами страны, которая должна была сосредоточиться вокруг Объединённого совета университетских ассоциаций (научной, учебной и просветительской). Для оперативного контроля за работой вуза при Объединённом совете создавался Президиум, состоящий из девяти человек.
Наконец, ежегодно должен был собираться Народный совет вуза. В него должны были входить представители от профсоюзов, политических партий, кооперативов, местного Совдепа [11, л. 6].
На лето в Москве было назначено первое совещание по реформе высшей школы, где Нарком-прос предполагал обсудить проект нового устава с представителями вузов страны. В ходе подготовки к этому мероприятию в Петроградском университете прошло обсуждение разработанного Наркомпросом документа. Мнение и профессорско-преподавательского состава, и студенчества совпало: предлагаемый проект в таком виде фактически упразднял университетскую автономию, сохранение и развитие которой было базовой частью предложений по реформе высшей школы со стороны вуза. Следует отметить, что обсуждение проекта реформы Наркомпроса в конце весны объединило студенческую и профессорско-преподавательскую корпорации университета перед лицом угрозы упразднения университетской автономии. Ранее эти корпорации относились друг к другу с недоверием, граничащим с враждебностью, что было результатом претензий студенчества на право участия во внутреннем самоуправлении университета [3, с. 74].
Очевидно, что аналогичные настроения были распространены в большинстве вузов страны. Это подтверждается тем, что на всероссийских совещаниях по реформе высшей школы, прошедших в июле и сентябре 1918 г., представители вузов отказались принять разработанный Наркомпросом проект нового университетского устава [6, с. 50].
Не сумев реформировать высшую школу в короткий срок, Наркомпрос поменял тактику. С конца лета 1918 г. стали приниматься декреты, которые повторяли отдельные положения неутверждённого университетского устава. Так, 2 августа 1918 г. Совнарком обнародовал декрет «О правилах приёма в высшие учебные заведения», согласно которому в вузы мог поступить любой желающий, достигший 16 лет, без каких-либо вступительных испытаний [8, с. 56]. Пользуясь непоследовательностью законодательства, Петроградский университет на легальных основаниях смог пролонгировать вступительные испытания (в форме различных проверок вновь поступивших) до ноября 1918 г., когда последовало чёткое указание на запрещение любых срезов знаний первокурсников [3, с. 79]. Несмотря на предпринятые меры, Наркомпросу не удалось существенно изменить социальный состав студенчества Петроградского университета. Доля выходцев из крестьян и пролетариата в приёме 1918 г. была крайне невелика [1, с. 192].
Другим вектором активности Наркомпроса стало стремление подорвать влияние профессуры на советы вузов, допустив к управлению высшими учебными заведениями молодых преподавателей.
52
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «¿1- № 5, 2016
Декрет от 1 октября 1918 г. отменил все существовавшие учёные степени и звания. Отныне в вузах оставались только преподаватели и профессора, причём в число последних вошло значительное число бывших приват-доцентов [7, с. 72]. Кроме того, по этому же декрету профессора и преподаватели, имевшие стаж более 10 лет, увольнялись из вуза, но могли затем переизбраться по открытому конкурсу [7, с. 73]. Однако итоги реализации этого декрета не могли удовлетворить Наркомпрос. Позиции старой профессуры были лишь немного поколеблены переводом приват-доцентов в профессора, поскольку система ценностей у обеих частей профессорско-преподавательской корпорации была единая. В Петроградском университете почти все уволенные по декрету от 1 октября 1918 г. люди переизбрались по открытому конкурсу [1, с. 186].
Декрет об отмене учёных степеней и званий, по мнению Наркомпроса, «...был последней попыткой обновить одряхлевший организм русской высшей школы силами самой этой школы.». Выход из тупиковой ситуации виделся СНК лишь один: «Университет могла спасти только та сила, которая спасла всю Россию в 1917 г. - сила организованного пролетариата» [6, с. 56].
Первые постановления о реформировании высшей школы выполнялись вузовским сообществом лишь формально, не принося реального результата. С 1919 г. Наркомпрос поменял тактику и приступил к «завоеванию» высшей школы «изнутри». По его мнению, главным оплотом сопротивления проведению реформы были профессорско-преподавательский состав и студенчество гуманитарных факультетов университетов. Задача состояла в том, чтобы изменить структуру и учебные программы этих факультетов, а позднее - и социальный состав студенчества и профессуры. С этой целью 3 марта 1919 г. Наркомпрос опубликовал постановление, по которому юридические факультеты, а также исторические отделения историко-филологических отделений упразднялись. На их базе создавались факультеты общественных наук (ФОНы) [3, с. 105].
В Петроградском университете решение о реформировании гуманитарного образования было принято положительно. По мнению и профессорско-преподавательского состава, и студенчества гуманитарных факультетов, новые социально-политические условия создали возможность для введения в учебные планы целого ряд активно развивающихся дисциплин, связанных с этнологией, археологией, лингвистикой, религиоведением, культурологией. По общему убеждению университетской общественности эти нововведения были невозможны, пока университет подчинялся Министерству народного просвещения [4, с. 29]. Некоторые профессора подготовили свои программы, где был отражен их взгляд на проблему предстоящей реформы [9, с. 3], однако он сильно контрастировал
с теми принципами, которые стремился воплотить в ФОНе Наркомпрос, поэтому их предложения не были воплощены в жизнь. Осенью 1919 г. ФОН Петроградского университета начал свою работу. Его первым деканом стал Н.Я. Марр [3, с. 116].
Несмотря на видимый успех проведённой реформы, её конечные результаты не устраивали Нар-компрос. На ФОНе университета вели свои курсы прежние профессора, социальный состав учащихся также остался неизменным. Последний факт был особенно критичным. В связи с этим в 1919 г. началась работа по наполнению студенчества выходцами из пролетариата и кретьянства. Как уже было отмечено выше, первая попытка изменить социальный состав учащихся вузов была предпринята декретом от 2 августа 1918 г., по которому отменялись вступительные испытания. Она не принесла ожидаемого результата. 11 сентября 1919 г. вышло постановление Наркомпроса об организации при вузах страны рабочих факультетов (рабфаков). Согласно ему, рабфаки должны были стать автономными единицами в составе вузов, но обладать при этом полноценными правами факультета. Главная цель, для которой они создавались, заключалась в подготовке рабочих и крестьян для поступления в высшие учебные заведения [2, с. 166].
Социальный состав первого набора на рабочий факультет Петроградского университета был неоднороден. Лишь 32 % от общего числа зачисленных слушателей были рабочими [2, с. 167]. В дальнейшем количество выходцев из пролетариата на рабфаке университета увеличилось. К 1921 г. их было чуть больше половины от общего числа слушателей, что не могло удовлетворять планам Нарком-проса. Вдобавок, в конце 1921 г. выяснилось, что на рабфаке вуза учились даже бывшие дворяне [2, с. 168]. Анализ статистических данных свидетельствует о том, что рабочий факультет Петроградского университета не стал реальным рычагом воздействия на социальный состав студенчества вуза. Из 27 слушателей, окончивших рабфак в 1921 г., лишь 11 человек поступили на основные факультеты университета, что составило лишь 0,2 % от общего числа первокурсников вуза в 1921 г. В следующем году эта цифра увеличилась, но составила лишь 1 % [3, с. 217].
«Красное» студенчество формировалось в университете крайне медленно. Большая часть студентов Петроградского университета в начале 1920-х гг. по-прежнему поддерживала профессуру в борьбе с Наркомпросом за сохранение автономии высшей школы. В отличие от первых выпусков рабфака, реально повлиять на социальный состав студентов смог так называемый «классовый» приём в высшую школу, который впервые был апробирован в 1921 г. Главным принципом отбора абитуриентов стало наличие у поступающего рекомендации от профсоюзной или комсомольской
организации. Кроме того, во главе приёмной комиссии вуза фактически встала университетская партийная организация [1, с. 259]. Лишь после этого голос нового, «красного», студенчества стал звучать более уверенно в многочисленных столкновениях (которые зачастую проходили не только в вербальной форме) со «старым» студенчеством.
«Классовый» приём стал результатом структурной реформы Наркомпроса, осуществлённой в 1920 г. В результате неё в рамках этого комиссариата появилась новая структура - Главпрофобр, в ведение которого были переданы, в частности, дела по осуществлению реформы высшей школы [3, с. 168]. Это нововведение ознаменовало начало реализации принципиально иной программы советского правительства в отношении высшей школы. С конца лета 1918 г. по начало 1920 г. Нар-компрос пытался проводить реформу через ряд отдельных декретов, которые, как было показано выше, не принесли ожидаемого результата. Глав-профобр, в чьём ведении отныне находилась одна лишь высшая школа, начал осуществлять реформу гораздо последовательней. «Классовый» приём стал только одним из пунктов этой программы, главной целью которой по-прежнему являлось принятие нового устава высшей школы.
Подготовительные работы в области разработки нового устава начались в апреле 1921 г. Эту работу возглавили А.В. Луначарский, В.П. Волгин и М.Н. Покровский. Согласно разработанному документу, управление вузами переходило от советов (коллегиального органа управления профессуры) к их правлениям. Правления в вузах существовали и раньше, но их деятельность ограничивалась лишь ведением хозяйственных дел вуза. Согласно проекту нового устава в правление входило 3-5 человек, назначаемых Наркомпросом из числа предложенных кандидатур. Необходимо заметить, что предлагать эти кандидатуры могли профсоюзы и губисполкомы, то есть сторонние организации. Аналогичная логика прослеживалась и при формировании совета вуза - периодически созываемого коллегиального органа управления. В него входили не только представители профессорско-преподавательского состава вуза, но и студенчества. Кроме того, своих делегатов в этом органе могли иметь представители профсоюзов, государственных и партийных органов [10, с. 72]. Исключительное положение профессуры подрывалось. Таким образом, введение нового устава высшей школы означало бы ликвидацию автономии вузов, то есть главного ценностного, мобилизирующего и интегрирующего фактора для вузов страны.
Обсуждение и принятие нового устава состоялось с 27 июня по 2 июля 1921 г. на конференции в Москве. Помня о неудачном опыте обсуждения аналогичного законопроекта летом 1918 г., Нар-компрос заранее обезопасил себя от возможного
провала. 53 % участников конференции были коммунистами [15, с. 118]. Наиболее радикальные по отношению к инициативам Наркомпроса профессора не были приглашены на конференцию. В итоге, несмотря на активные протесты части представителей университетов, новый университетский устав был принят большинством участников конференции [14, с. 431]. 19 сентября 1921 г. СНК утвердил «Положение о высших учебных заведениях», а 26 октября Главпрофобр издал циркуляр, регламентирующий реализацию нового положения [3, с. 176].
Введение нового устава было встречено в Петроградском университете крайне негативно. Вуз не мог вернуться к политике бойкота решений Наркомпроса, которая практиковалась им в конце 1917 - начале 1918 гг., так как был зависим от власти в вопросах финансирования. Отношение профессорской корпорации университета к новому уставу проявилось в череде самоотводов из кандидатов в состав правления университета. В конечном счёте это сыграло на руку Наркомпро-су: в ноябре 1922 г. был утверждён окончательный вариант правления Петроградского университета, состоящий из симпатизирующих советской власти людей. На должность ректора Петроградского университета был назначен промарксистски настроенный профессор Н.С. Державин [3, с. 185]. Несмотря на формальное подчинение Наркомпросу, скрытые протестные настроения среди части профессорско-преподавательского состава Петроградского (позже Ленинградского) университета, связанные со стремлением вернуть университетскую автономию, отмечались ещё даже в 1926 г. [3, с. 198]. Данная активность имела место, по-видимому, вплоть до «Академического дела» 1929 г.
Таким образом, затянувшаяся почти на четыре года реформа высшей школы была осуществлена: руководство вузами перешло из рук профессорского совета к Наркомпросу. В саму профессорско-преподавательскую корпорацию вошли симпатизирующие советской власти люди. Постепенно стал меняться и облик студенчества: «старое» студенчество заканчивало своё обучение в вузе, а новое, пришедшее в стены высшей школы через «классовые» приёмы и рабфаки, обладало уже совершенно иным культурным кодом.
Библиографический список
1. История Ленинградского университета. Очерки / под ред. В.В. Мавродина. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1969. - 663 с.
2. Кривоноженко А.Ф. Деятельность рабочего факультета Петроградского университета в 19191922 гг. // Вестник Санкт-Петербургского университета. - Сер. 2, История. - 2012. - № 4. - С. 166-171.
3. Кривоноженко А.Ф. Петроградский университет в 1917-1922 гг.: дис. ... канд. ист. наук. -СПб., 2014. - 262 с.
54
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 5, 2016
4. Кривоноженко А.Ф. Реформа гуманитарного образования в Петроградском университете в первые годы советской власти // СагеИса. - 2015. -№ 1. - С. 25-37.
5. Материалы к отчёту о работе университета за 1917-1919 годы. Сведения об учебном процессе, о положении в университете, праздновании юбилея 1819-1919 гг. // Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга. - Ф. 14. -Оп. 27. - Д. 101. - Л. 87-88.
6. Народный комиссариат по просвещению. 1917-1920 (краткий отчёт). - М.: Государственное издательство, 1920. - 122 с.
7. О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных, учёных и высших учебных заведений РСФСР // Сборник декретов и постановлений рабочего и крестьянского правительства по народному образованию. - Вып. 1. - М.: Государственное издательство, 1919. - С. 72-73.
8. О правилах приёма в высшие учебные заведения // Сборник декретов и постановлений рабочего и крестьянского правительства по народному образованию. Вып. 1. - М.: Государственное издательство, 1919. - С. 56-57.
9. О реорганизации гуманитарных факультетов Первого Петроградского университета в Факультет
общественных наук (в части, касающейся историко-филологического факультета и факультета восточных языков. - Пг.: [б. и.]., 1919. - 19 с.
10. Положение о высших учебных заведениях // Профессионально-техническое образование в России за 1917-1921 гг.: юбилейный сборник / под ред. О.Г. Аникст. - М.: Государственное издательство, 1922. - С. 66-72.
11. Проект положения о российских университетах // Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (далее ЦГА СПб). - Ф. 7240. -Оп. 14. - Д. 20. - Л. 1-7.
12. Протокол заседания Совета Петроградского университета 3 марта 1917 г. // ЦГА СПб. -Ф. 7240. - Оп. 14. - Д. 1. - Л. 25-40.
13. Протокол экстренного заседания Совета Петроградского университета 26 ноября 1917 г. // ЦГА СПб. - Ф. 7240. - Оп. 14. - Д. 1. - Л. 110-115.
14. Стратонов В.В. Потеря Московским университетом свободы (воспоминания о забастовке 1922 г.) // Историко-астрономические исследования. - 1992. - Вып. 23. - С. 410-435.
15. Чанбарисов Ш.Х. Формирование советской университетской системы. - М.: Высшая школа, 1988. - 256 с.
