CC BY
123
10.8. НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГУЛИРОВАНИЯ И РЕАЛИЗАЦИИ ЛИЧНЫХ ПРАВ ОСУЖДЕННЫХ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ НАКАЗАНИЯ В
ВИДЕ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ
Ботов Андрей Александрович, инспектор ИАЗ
Место работы: ОГИБДД Московской области г. Павловский-Посад
Вистерничану Олеся Сергеевна, старший специалист-эксперт в отделе защиты прав потребителей Место работы: Роспотребнадзор по Московской области, г. Мытищи
Михайлов Валерий Евгеньевич, магистрант кафедры государственно-правовых дисциплин Место учебы: Российский государственный социальный университет
Хумаров Георгий Валерьевич, старший специалист отдела законодательной техники и систематизации законодательства
Место работы: Правовое управление Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации
Аннотация: В статье проанализирован широкий спектр международно-правовых, конституционных и уголовно-исполнительных норм, регламентирующих и обеспечивающих реализацию личных прав осужденных при исполнении наказания в виде лишения свободы. Выявлены проблемы в реализации таких прав, как право на охрану достоинства личности и право на свидание с родственниками.
Ключевые слова: права и свободы человека и гражданина, осужденный, лишение свободы, содержание под стражей, компенсация за ненадлежащие условия содержания, уголовное наказание, реинтеграция.
SOME OF THE PROBLEMS OF REGULATION AND IMPLEMENTATION OF THE PERSONAL RIGHTS OF THE CONVICTED IN THE EXECUTION
OF SENTENCES OF IMPRISONMENT
Botov Andrey A., Inspector IAP
Place of employment: OGIBDD Moscow Region Pavlovsky-Posad
Visterniceanu Olesya S., Senior expert of the department of consumer protection Place of employment: Rospotrebnadzor in the Moscow region, Mytischi
Mikhailov Valery E., 2 undergraduate curriculum Department of State and legal disciplines Study place: Russian State Social University
Humarov George V., Senior Specialist Division of legislative technique and systematization of legislation Place of employment: Legal Department of the State Duma Federal Assembly
Abstract: The article analyzes a wide range of international legal, constitutional and penal norms regulating and ensuring the implementation of the personal rights of the convicted in the execution of the penalty of imprisonment. The problems in the implementation of such rights as the right to the protection of human dignity and the right to communicate with their relatives.
Keywords: the rights and freedoms of man and citizen, convicted, imprisonment, detention, compensation for inadequate conditions of detention, criminal punishment, reintegration.
В статье 2 Конституции Российской Федерации закреплено, что человек, его права и свободы признаются высшей ценностью, а признание, соблюдение и их защита - это обязанность государства [1]. Статья 17
гласит, что в России признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права [1 ]. Конституционные гарантии прав и свобод
человека и гражданина универсальны, поэтому они распространяются на представителей всех социальных групп, включая осужденных, совершивших преступления и отбывающих уголовное наказание в виде лишения свободы.
В системе права Конституция Российской Федерации поставила личные права и свободы на первое место. Они выступают своего рода показателем степени демократичности общества, характеризуют уровень его цивилизованности, а также меру возможной личной свободы, которой обладает каждый член данного общества [8, с. 55]. При этом следует отметить, что система личных прав осужденных к лишению свободы носит немного иной характер. Согласно предписаниям правовых норм лица, отбывающие наказание лишены права на неприкосновенность жилища, права на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства и т.д. Кроме того, следует констатировать несоблюдение отдельных личных прав осужденных, установленных и гарантируемых Конституцией РФ. В данной статье остановимся на проблемах несоблюдения таких личных прав осужденных при исполнении наказания в виде лишения свободы как право на охрану достоинства личности и право на свидания с родственниками.
Охрана государством достоинства личности закреплена в ст.21. Конституции России, предусматривающей, что ничто не может быть основанием для умаления достоинства личности [3, с. 958]. Достоинство личности как социальное благо не является объектом уголовного наказания. Наказывая за совершенное преступление, государство не ставит при этом цели унизить человеческое достоинство. Данное положение закреплено в рамках уголовного и уголовно-исполнительного законодательства [7, с. 191].
Право человека на достоинство личности применительно к местам лишения свободы в определенной степени ограничивается проживанием в «общежитиях», в большой степени зависит от взаимоотношений с сотрудниками исправительных учреждений. Подтверждением сказанному является постановление Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) который еще в 2012г выявил в России «структурную проблему» по условиям содержания под стражей и отсутствию эффективных средств правовой защиты и обязал Россию принять меры для того, чтобы жалобы на бесчеловечные условия содержания эффективно рассматривались и пострадавшие могли получить надлежащую компенсацию. Такое требование содержится в постановлении ЕСПЧ по итогам рассмотрения жалоб на бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей - по делу «Ананьев и другие против России» № 42525/07 и 60800/08 [13]. Однако только в 2015 г. Минюст подготовил законопроект о совершенствовании «компенсаторного судебного средства правовой защиты от нарушений, связанных с необеспечением надлежащих условий содержания под стражей и в местах лишения свободы» [2]. Документ зафиксирует право осужденных, подозреваемых и обвиняемых требовать в судебном порядке компенсацию за ненадлежащие условия содержания «за счет казны РФ на основании судебного решения, принятого в порядке административного судопроизводства», отмечается в пояснительной записке. Законопроект предусматривает изменения в Закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», Уголовно-исполнительный кодекс,
Бюджетный и Налоговый кодексы, а также Кодекс административного судопроизводства. Сейчас документ находится на стадии общественных обсуждений и независимой антикоррупционной экспертизы, несмотря на то, что они должны были завершиться еще в декабре 2015 года. Сам закон должен вступить в силу с 1 июля 2016 года.
Как ущемление достоинства следует также рассматривать и невозможность реализовать свое право на поддержание семейных связей, от чего страдает значительное число осужденных, как женщин, так и мужчин. Многочисленные проблемы в получении свиданий с родственниками в колониях. Например, вновь возрождается практика запрета на предоставление свидания тем, кто до осуждения проживал в гражданском браке и не имеет официально зарегистрированных семейных отношений. В следственных изоляторах длительные свидания вообще не предусмотрены законодательством, хотя люди сидят там годами, а более 10 тысяч осужденных отбывают наказания в отрядах хозяйственной обслуги СИЗО, то есть в условиях, установленных для осужденных к отбытию наказания в колонии общего режима.
30 июня 2015 г. ЕСПЧ принял в отношении России решение, требующее значительных изменений в системе исполнения уголовных наказаний [4]. Оно было принято по жалобе, поданной 6 октября 2004 г. гр. России А.А. Хорошенко. Заявитель в 1995 г. был осужден к смертной казни за бандитизм, разбой и убийство при отягчающих обстоятельствах. В 1999 г. Президентом РФ наказание было заменено на пожизненное лишение свободы. В соответствии с ч.3 ст. 127 УИК РФ первые 10 лет содержания в колонии особого режима он отбывал наказание в строгих условиях и не имел длительных свиданий с родными: п. «б» ч.3 ст. 125 УИК РФ (как в то время, так и сейчас) таким осужденным дает право лишь на два краткосрочных свидания в течение года. В течение всего периода предварительного расследования и судебного разбирательства по его делу, продолжительность которых составила 4 года и 11 месяцев, заявитель имел только одно краткосрочное свидание в СИЗО с женой. В течение первых десяти лет содержания в колонии особого режима он пользовался правом на 2 краткосрочных свидания в год, и лишь с октября 2009 г. получил право на долгосрочные свидания. Заявитель указал в жалобе, что за прошедшие с момента задержания 15 лет он, ни разу не имел возможности видеть своего несовершеннолетнего сына (который вследствие этого полностью отдалился от отца), развелся с женой.
Таким образом, закрепленные российским законодательством ограничения права на свидания для осужденных нарушило его права на уважение частной и семейной жизни, гарантированное в ст. 9 Конвенции. А.А. Хорошенко оспорил ст. 125 УИК в Конституционный Суд РФ, ссылаясь на ее противоречия ст. 19, 21, 23, 33, 38, 45, 46 Конституции и ст. 8, 12, 14 Конвенции. Определением от 24.05.2005 № 257-О жалоба была признана не отвечающей требованиям закона, хотя и без указания каких-либо оснований для такого вывода. При этом КС РФ включил в текст решения ряд положений, которые, на наш взгляд, позволяют сделать вывод о том, что судьи не видят никакого нарушения Конституции РФ в тексте ст. 125 УИК РФ, поскольку: законодатель вправе устанавливать ограничения прав лиц, совершивших преступление; ст. 125 УИК РФ позволяет индивидуализировать наказание и направлена на достижение целей
наказания, т.е. на восстановление справедливости, исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений.
Отметим, что аналогичную позицию занял Конституционный Суд РФ и при рассмотрении жалобы В.А. За-харкина и И.Н. Захаркиной, которые также оспаривали ст. 125 УИК РФ, как нарушающую их права на неприкосновенность личной жизни, личную и семейную тайну, поскольку им не давали возможность иметь детей, не предоставляя длительные свидания мужу (осужденному) с женой. Заявители просили суд оценить соответствие установленных законом ограничений критериям, установленным в ч.3 ст. 55 Конституции РФ. Конституционный Суд РФ отказался это сделать: по мнению судей жалоба не соответствовала требованиям закона, являлась недопустимой, поскольку никакие конституционные права заявителей ст. 125 УИК РФ не нарушала. Кроме того, судьи отметили, что лицо, совершающее преступление, должно знать о предусмотренном в законе наказании и его последствиях, включая невозможность Мир науки и образования. 2016. № 1(5) рождения ребенка в условиях изоляции супругов друг от друга. Такое ограничение прав человека не нарушает справедливый баланс между интересами общества в целом и интересами личности [5].
При рассмотрении дела А.А. Хорошенко в ЕСПЧ российские власти основывали свою позицию на том, что оспариваемое положение ст. 125 УИК РФ о запрете на длительные свидания преследовало цель восстановления справедливости, данное ограничение носило временный характер (только первые 10 лет) и является составной частью наказания за преступление, которое предусматривало изоляцию от общества.
При этом, в отличие от Конституционного Суда РФ, представители России в ЕСПЧ признали, что ст. 125 УИК РФ ограничивает права на уважение личной и семейной жизни. Кроме того, фактически игнорируя ч.1 ст. 1 УИК РФ и ч.2 ст. 43 УК РФ в судебном заседании представители России заявили о том, что применительно к пожизненному лишению свободы цель исправления и реинтеграции в общество не ставится; цель данного наказания - возмездие и лишение возможности совершать преступление. Такое заявление можно объяснить лишь тактическими целями на данном процессе, поскольку действующее законодательство даже за пожизненно осужденными признает при определенных условиях право на условно-досрочное освобождение, поэтому государственная политика должна строится с учетом возможности возвращения таких осужденных в общество, следовательно, нельзя отрицать необходимость их исправления и реинтеграции [8, с. 246].
Решение ЕСПЧ по делу А.А. Хорошенко было основано на следующих основных правовых позициях суда.
1. При определении содержания уголовных наказаний государства-участники Конвенции должны стремится к равновесию между наказанием (карательными целями) и исправлением осужденных; необходимость достижения целей исправления осужденных и их реинтеграции должна учитываться при разработке уголовной политики; с учетом вышуказанного должен регламентироваться и режим, условия содержания лица, осужденного к пожизненному лишению свободы, который имеет право на условно-досрочное освобождение. При обосновании данного вывода ЕСПЧ сослался и на
п.3 ст.10 Международного пакта о гражданских и политических правах, который предусматривает, что важнейшей целью режима в местах лишения свободы должно являться исправление и социальное перевоспитание осужденных. Пакт, как и Конвенция, являются обязательными для России международными договорами. Таким образом, довод представителей РФ о том, что пожизненное лишение свободы может не ставить перед собой цель исправления осужденного, расходится с принципиальными позициями ЕСПЧ, а наш взгляд, и с вышеуказанными положениями российского законодательства.
2. Осужденный к лишению свободы не может ограничиваться в правах и свободах, предусмотренных Конвенцией, только лишь потому, что он имеет статус осужденного. Между ограничениями конвенционных прав человека и особенностями его поведения, личности, уголовного дела такого лица должно быть ясная и достаточная связь.
3. Установление ограниченного количества свиданий осужденных с родственниками возможно, но только при условии, что это необходимо с учетом особенностей совершенного преступления, личности конкретного осужденного для соблюдения требований безопасности исправительного учреждения или для пресечения связей осужденного с иными членами преступной организации. Продление таких мер должно осуществляться индивидуальным решением, учитывающим сохранение действительной и продолжающейся угрозы вышеуказанных действий со стороны конкретного осужденного.
По мнению ЕСПЧ в деле А.А. Хорошенко не было каких-либо особых обстоятельств, которые бы оправдывали необходимость такого ограничения его права на свидания с родственниками, в результате которого они виделись раз в полгода. Довод представителей России о том, что оценка пропорциональности ограничений прав заявителя была включена в действующее законодательство и осуществлялась судом при вынесении приговора, был отвергнут ЕСПЧ в связи с тем, что в решении суда не давалась индивидуальная оценка необходимости вмешательства в право на свидание с учетом особенностей личности конкретного осужденного и конкретных членов его семьи.
Российское законодательства также не давало возможности учесть эти индивидуальные особенности, поскольку запрещало/ограничивало свидания целым категориям осужденных. Вышеуказанные обстоятельства, продолжительность ограничения прав на свидания, а также вред, который был причинен семейными отношениям заявителя, позволил ЕСПЧ принять решение о том, что,
во-первых, государством не были соблюдены требования пропорциональности ограничений конвенционного права и необходимости исправления и реинтеграции осужденного;
во-вторых, не было достигнуто справедливое равновесие между правом осужденного и целями допустимого ограничения данного права, предусмотренными ч.2 ст.8 Конвенции. ЕСПЧ пришел к выводу о том, что Россия нарушила гарантированное ст.8 Конвенции право на уважение личной и семейной жизни.
На наш взгляд, значение данного решения заключается не только в выводе о неконвенционности ч. 3 ст. 125, ч. 3 ст. 127 УИК РФ. Анализ вышеуказанных пра-
вовых позиций ЕСПЧ показывает, что вся система ограничения свиданий осужденных с родственниками противоречит Конвенции. Это связано с тем, что в основе данной системы лежит принцип «ограничение права на свидание - это неотъемлемая часть наказания в виде лишения свободы», из которого вытекает ряд выводов: - чем строже наказание, тем меньше должно быть свиданий; - свидания с родными можно лишить за нарушение осужденным правил внутреннего распорядка вплоть до полного лишения осужденного возможности общаться с родными (лишение права на свидания сопровождает ряд мер взыскания). Тогда как принципы международного права, включая Конвенцию и Международный пакт о гражданских и политических правах, требуют от государств предоставления осужденному возможности для регулярных свиданий с членами семьи для его ресоциализации и исправления, независимо от тяжести совершенного преступления. При этом ЕСПЧ говорит о том, что у каждого государства есть возможность на собственное усмотрение в способе регламентации права на свидание и нахождении компромисса между потребностями общества и интересами отдельных групп осужденных, но в каждом конкретном случае за ЕСПЧ остается право оценивать соответствие условий предоставления свиданий требованиям ст. 8 Конвенции.
С учетом вышесказанного одним из направлений реформы уголовно-исполнительного законодательства должно стать исключение норм о количестве свиданий с родными из числа карательных элементов наказания в виде лишения свободы/пожизненного лишения свободы. Важность семейных отношений как фактора, сдерживающего осужденного от антисоциального поведения, признается современной наукой. Общение с родными важно, как для 19,8% осужденных, состоящих в браке, так и для иных осужденных. Результатом действия существующей системы регламентации свиданий является разводы у 37,1 % осужденных в период отбывания ими наказания в виде лишения свободы [11, а 27].
На наш взгляд, всем категориям осужденных в законе должно быть гарантировано то количество свиданий, которое позволяет поддерживать регулярные связи с родными. Сокращение установленного количества свиданий должно связываться лишь с особенностями поведения и личности конкретного осужденного и применяться, как того требует Конвенция, лишь для предупреждения/пресечения преступлений, защиты прав и свобод других лиц, охраны национальной безопасности и общественного порядка, с обоснованием каждого такого решения конкретными фактическими обстоятельствами. Гарантией законности и обоснованности каждого решения о сокращения числа свиданий должен стать судебный контроль [6, с. 26; 9, с. 14]
Подводя итог, следует отметить, что из личных прав осужденных, содержащихся в исправительных учреждениях, в полной мере сохраняется право на жизнь, выбор своей национальной принадлежности, свобода совести. Иные личные конституционные права определенным образом ограничиваются, что является следствием реализации наказания в виде лишения свободы, предусматривающего нахождение осужденного в изолированном исправительном учреждении. Анализ норм уголовно-исполнительного права показывает, что степень и содержательный уровень правового регулирования указанных ограничений недостаточно. В частности, необходимо более четко определить
процедуру личного обыска осужденных, порядок применения специальных спецсредств и др., что позволит укрепить гарантии конституционных прав осужденных к лишению свободы.
Статья проверена программой Антиплагиат. Оригинальность текста - 80,22%.
Список литературы:
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрании законодательства РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.
2. Законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования компенсаторного судебного средства правовой защиты от нарушений, связанных с необеспечением надлежащих условий содержания под стражей и в местах лишения свободы)» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://regulation.gov.ru/projects/List/Advanced веагсИ#пра=40874
3. Забайкалов А.П., Лоторев Е.Н. Ответственность за получение «избирательной взятки» // Административное и муниципальное право. 2015. № 9. С. 958-962.
4. Постановление Европейского суда по правам человека от 30.06.2015 «Дело «Хорошенко (Khoroshenko) против Российской Федерации» (жалоба № 41418/04) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».
5. Определение Конституционного Суда РФ от 09.06.2005 № 248-О [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
6. Костовская Н.В. Распоряжение судьи как форма реализации организационно-распорядительных функций // Российская юстиция. 2014. № 7. С. 25- 28.
7. Макеева И.В. О поводах к возбуждению уголовного дела (в свете дополнений уголовно-процессуального законодательства) // Путеводитель предпринимателя. 2015. № 26. С. 190-195.
8. Малышкин П.В. Отдельные проблемы расследования преступлений, совершенных с применением компьютерных технологий, связанные с оказываемым ему противодействием // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 5 (10). С. 245-255.
9. Пальчикова М.В. Определения и постановления суда первой инстанции в российском уголовном процессе: монография / Научный редактор: Калинкина Л.Д. Сер. Уголовный процесс: судебное производство. М. 2013.
10. Подольный Н.А. Справедливость - нравственная ценность уголовного судопроизводства // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 3 (8).С. 166-179.
11. Смирнов А.М. Егельский В.А. Характеристика мужчин, отбывающих наказание в исправительных колониях России (по материалам социологического исследования) // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2014. №4. С. 26-30.
12. Федосеев Р.В., Качалов П.Н., Баршова О.А., Курлев-ский И.В. Европейское право: Учебно-методическое пособие. Саранск, 2016.
13. Шигурова Е.И. За ненадлежащее содержание осужденные получат компенсацию // Минюст готовится исполнить постановление ЕСПЧ [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://zakon.ru/discussion/2016/2/12/za_ nenadlezhaschee_soderzhanie_osuzhdennye_poluchat_kom репБаауи_т i nyust_gotovitsya_ispol nit_postan
РЕЦЕНЗИЯ
на статью Ботова Андрея Александровича, Вистерничану Олеси Сергеевны, Хумарова Георгия Валерьевича, Михайлова Валерия Евгеньевича «Некоторые проблемы регулирования и реализации личных прав осужденных при исполнении наказания в виде лишения свободы»
В статье рассмотрен спектр международно-правовых, конституционных и уголовно-исполнительных норм, касающихся регулирования и реализации личных прав осужденных при исполнении наказания в виде лишения свободы. В частности, таких прав, как право на охрану достоинства личности и право на свидания с родственниками.
Охрана государством достоинства личности закреплена в ст.21. Конституции России, предусматривающей, что ничто не может быть основанием для умаления достоинства личности.
Следует согласить с выводом авторов, что достоинство личности как социальное благо не является объектом уголовного наказания. Таким образом, наказывая за совершенное преступление, государство не ставит при этом цели унизить человеческое достоинство. Данное положение закреплено в рамках уголовного и уголовно-исполнительного законодательства.
Кроме того, авторы справедливо отметили, что из личных прав осужденных, содержащихся в исправительных учреждениях, в полной мере сохраняется право на жизнь, выбор своей нацио-
нальной принадлежности, свобода совести. Иные личные конституционные права определенным образом ограничиваются, что является следствием реализации наказания в виде лишения свободы, предусматривающего нахождение осужденного в изолированном исправительном учреждении.
Таким образом, проведенный в рамках данной статьи анализ норм уголовно-исполнительного права показывает, что необходимо более четко определить процедуру личного обыска осужденных, порядок применения специальных спецсредств и др., что позволит укрепить гарантии конституционных прав осужденных к лишению свободы.
Свои выводы авторы подтверждали примерами практики ЕСПЧ.
В целом статья Ботова Андрея Александровича, Вистерни-чану Олеси Сергеевны, Хумарова Георгия Валерьевича, Михайлова Валерия Евгеньевича рекомендуется для публикации в открытой печати и ранее не публиковалась.
Рецензент, Доцент кафедры
государственно-правовых дисциплин Юридического факультета Российского государственного социального университета, кандидат юридических наук
Н.Б. Слюсарь
