CC BY
14DOI: 10.31550/1727-2378-2022-21-7-28-33
| (çc) l^'U'l.
\ ' / --0-"
«
I Ö
§ I
s a,
О
Некоторые особенности психоэмоциональной сферы у детей и подростков (5-18 лет) с мигренью
П.В. Жмылёва1' 2, Н.А. Ковальчук1' Г.Р. Табеева1 н
1 ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова» Министерства здравоохранения Российской Федерации (Сеченовский Университет); Россия, г. Москва
2 ГБУЗ «Тамбовская областная детская клиническая больница»; Россия, г. Тамбов
РЕЗЮМЕ
Цель исследования: выявление особенностей психоэмоциональных характеристик детей и подростков с мигренью. Дизайн: сравнительное исследование.
Материалы и методы. Обследованы 160 пациентов дошкольного (5-6 лет), младшего школьного (7-10 лет), среднего школьного (1114 лет) и старшего школьного возраста (15-18 лет). Пациенты с верифицированным диагнозом «мигрень» (G43.0, 43.1, 43.3, 43.8 по МКБ-10) составляли основную группу (I, n = 80), без мигрени — группу сравнения (II, n = 80).
Проведены анкетирование со сбором жалоб, анамнеза заболевания и жизни, семейного анамнеза и данных об особенностях течения раннего периода жизни ребенка, стандартный неврологический и соматический осмотр, комплексное клиническое и клинико-лабора-торное обследование.
Результаты. Среди обследованных с жалобами на головные боли 80,0% оценивали цефалгию как сильную, сопровождающуюся выраженным ограничением (в 1/3 случаев) или значительным снижением (в 2/3 случаев) повседневной активности. У подростков I группы чаще, чем во II группе, отмечалось наличие легкой депрессии ситуационного или невротического генеза (18,7% против 13,5%), а также чаще выявлялись высокие уровни ситуативной и личностной тревожности (28,8% против 11,4% и 33,8% против 11,4% соответственно). Заключение. Особенности психоэмоционального состояния детей и подростков с мигренью обусловливают необходимость их психологической поддержки, особенно при наличии депрессии и тревоги. Ключевые слова: мигрень, головная боль, психоэмоциональное состояние.
Вклад авторов: Жмылёва П.В. — разработка концепции и дизайна исследования, сбор и обработка материала, написание текста; Ковальчук Н.А. — сбор и обработка материала, статистическая обработка; Табеева Г.Р. — разработка концепции и дизайна исследования, научное редактирование, утверждение рукописи для публикации.
Конфликт интересов: авторы заявляют об отсутствии возможных конфликтов интересов.
Для цитирования: Жмылёва П.В., Ковальчук Н.А., Табеева Г.Р. Некоторые особенности психоэмоциональной сферы у детей и подростков (5-18 лет) с мигренью. Доктор.Ру. 2022; 21(7): 28-33. DOI: 10.31550/1727-2378-2022-21-7-28-33
\ ' /
VI
<и
О
■I;
Some Characteristics of the Psychoemotional Aspect in Children and Adolescents (5-18 years old) with Migraine
P.V. Zhmyleva1-2, N.A. Kovalchuk1, G.R. Tabeeva1 13
1 I.M. Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University) (a Federal Government Autonomous Educational Institution of Higher Education), Russian Federation Ministry of Health; 8 Trubetskaya St., Bldg. 2, Moscow, Russian Federation 119991
2 Tambov Regional Children Clinical Hospital; 80 Ryleeva Str., Tambov, Russian Federation 392000
ABSTRACT
Study Objective: To identify the features of psychoemotional characteristics of children and adolescents with migraine. Study Design: Comparative study.
Materials and methods. We have examined 160 patients: preschool children (5-6 years old), primary school-aged children (7-10 years old), secondary school-aged children (11-14 years old), and high school-aged children (15-18 years old). Patients with verified migraine (G43.0, 43.1, 43.3, 43.8 as per ICD-10) were included into study group (I , n = 80), patients without migraine comprised group (controls) II, n = 80).
Questionnaires were used to find out complaints, collect medical and family history, history of early development of the child; children underwent standard neurological and somatic tests and a comprehensive clinical and laboratory examination
Study Results. 80.0% of subjects who complained of headache said their headache was severe and either markedly (1/3 of cases), or significantly (2/3 of cases) affecting their daily life. Patients in group I more frequently had mild situational or neurotic depression vs. group II (18.7% vs. 13.5%) and situational or personal anxiety (28.8% vs. 11.4% and 33.8% vs. 11.4%, respectively). Conclusion. The specific features of the psychoemotional state of children and adults with migraine require psychological support, especially in depression and anxiety.
Keywords: migraine, headache, psychoemotional state.
Contributions: Zhmyleva, P.V. — study concept and design, collection and processing of the material, text of the article; Kovalchuk, N.A. — collection and processing of the material, statistical processing; Tabeeva, G.R. — study concept and design, scientific editing, approval of the manuscript for publication.
и Табеева Гюзяль Рафкатовна / Tabeeva, G.R. — E-mail: [email protected]
Conflict of interest: The authors declare that they do not have any conflict of interests.
For citation: Zhmyleva P.V., Kovalchuk N.A., Tabeeva G.R. Some Characteristics of the Psychoemotional Aspect in Children and Adolescents (5-18 years old) with Migraine. Doctor.Ru. 2022; 21(7): 28-33. (in Russian). DOI: 10.31550/1727-2378-2022-21-7-28-33
ВВЕДЕНИЕ
Мигрень является тяжелым хроническим заболеванием и характеризуется приступами головной боли, которую отличают пульсирующий характер, выраженная интенсивность, усиливающаяся от стресса, усталости, физической нагрузки, и часто сопровождают тошнота, рвота, свето- и звуко-боязнь [1-5].
Известно, что различные триггеры могут влиять на инициацию мигрени, а также обусловливать тяжесть течения разных фаз приступа [6]. Многие продукты и напитки провоцируют приступы мигрени, наиболее распространенными из них являются шоколад, сыр, цитрусовые и алкоголь [7]. По представленным данным, среди 500 лиц, страдающих мигренью, которые прошли анкетирование по поводу чувствительности к еде, 75% в качестве провоцирующего приступы фактора указали на шоколад, 48% — на сыр, 30% — на цитрусовые и 25% — на алкогольные напитки. У детей основными пищевыми триггерами были сыр, шоколад и цитрусовые [8-10].
Дети, как и взрослые, часто связывают головную боль со стрессом, при этом подростки, особенно девочки, являются более восприимчивыми к нему [11, 12]. Стресс и другие триггеры могут быть тесно связаны с приступами мигрени у восприимчивых пациентов, а тревога влияет на тяжесть, порог возникновения и частоту головных болей [13-15].
Мигрень часто встречается в детском возрасте, среди 10-летних детей ее распространенность достигает 5% [1]. До 11-12 лет мигрень чаще наблюдается у мальчиков, однако в пубертатном возрасте нарастает ее представленность у девочек, причем к 15 годам ее в 3 раза чаще выявляют в женской популяции [1].
С клинической точки зрения отличительными особенностями мигренозного приступа у детей являются малая длительность (от 30 минут до нескольких часов) и двусторонняя локализация головной боли. В критериях диагностики мигрени у детей продолжительность приступов определена в границах от 1 до 72 часов [1]. Характерный односторонний паттерн цефалгии в большей степени свойственен подросткам. У детей младшего возраста (5-10 лет) чаще отмечаются двусторонние боли в области лба (60,9%), в височной (38,67%) и периорбитальной зоне (53,17%). Часто у детей боль имеет сжимающий, сдавливающий характер с элементами пульсации [2].
Выявление особенностей мигрени в клинической практике у детей осложнено тем, что детям трудно описать характер, локализацию боли и наличие сопровождающих симптомов. Поэтому у пациентов детского возраста часто используют методы визуализации субъективных ощущений с помощью рисунков, шаблонов с градуированными оценками интенсивности боли и сопровождающих симптомов [4, 5]. Результаты исследований показывают также, что детские рисунки головной боли имеют высокую прогностическую ценность и помогают отграничить педиатрические головные боли немигренозного характера от головных болей, связанных с мигренью [16-18]. Полезность анализа детских рисунков в качестве дополнительного диагностического метода подтверждена несколькими сериями исследований в разных группах населения различных стран [19, 20].
Показано, что плохое психологическое здоровье опосредует связь между наличием хронических соматических
заболеваний в детском возрасте и развитием депрессии позднее, — это указывает на необходимость выявления психологических особенностей на ранней стадии заболевания у ребенка [20, 21].
Наряду с изучением эпидемиологических, генетических характеристик мигрени у детей особую актуальность приобретает анализ аспектов, которые связаны с ее клинико-пси-хологическими особенностями, вызывающими наиболее выраженные нарушения адаптации [22, 23]. Как показывает повседневная практика, приоритетным подходом в профилактике и лечении мигренозных цефалгий остается применение лекарственных средств, а поведенческая терапия ввиду недостаточной изученности остается вспомогательным лечебным методом.
Целью исследования явилось выявление особенностей психоэмоциональных характеристик пациентов детского и подросткового возраста с мигренью.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Исследование проводилось на базе Тамбовской областной детской клинической больницы с ноября 2019 по апрель 2020 г. За этот период из числа проходивших обследование и лечение в педиатрическом и психоневрологическом отделениях методом случайной выборки было отобрано 160 пациентов четырех возрастных групп: дошкольного (5-6 лет), младшего школьного (7-10 лет), среднего школьного (11-14 лет) и старшего школьного возраста (15-18 лет).
С учетом вариабельности профиля заболевания участников исследования разделили на две группы. В основную (I) группу были включены 80 детей и подростков, которые получали лечение в психоневрологическом отделении с жалобами на головную боль, отвечавшую критериям мигрени ^43.0, 43.1, 43.3, 43.8 по МКБ-10 в качестве основного или сопутствующего диагноза). Среди других патологий у участников этой группы отмечались невропатия лицевого нерва, головные боли напряжения, вегетативная дисфункция пубертатного периода и др. Группу сравнения (II) составили 80 пациентов детского и подросткового возраста, которые проходили лечение в педиатрическом отделении в связи с различными соматическими и неврологическими заболеваниями (сахарным диабетом I и II типа, гастритом, тахикардией, анемией, желудочковой экстрасистолией и т. д.) и не имели диагноза «мигрень».
Перед анкетированием родители или сами испытуемые, если они были старше 15 лет, подписывали форму информированного согласия на участие в исследовании. На вопросы анкеты отвечали родители, при анкетировании участников старше 15 лет — совместно подростки (в части описания головной боли) и родители. В рамках анкетирования в том числе осуществлялся сбор жалоб, анамнеза заболевания и жизни, семейного анамнеза, данных об особенностях течения раннего периода жизни ребенка.
Все испытуемые прошли комплексное клиническое и кли-нико-лабораторное обследование, стандартный неврологический и соматический осмотр. Во всех случаях были проведены ЭКГ, ЭЭГ, УЗИ органов брюшной полости, клинический и биохимический анализ крови (выбор показателей определялся индивидуально, в минимальный перечень входили уровни АСТ, АЛТ и глюкозы), общие анализы мочи и кала.
По показаниям дополнительно проводились МРТ головного мозга, осмотр окулистом, консультация психолога.
В дальнейшем в рамках анкетирования участники исследования, получавшие лечение по поводу головной боли, под контролем клинического психолога прошли психодиагностическое обследование, при котором использовались:
- анализ рисунков, отражающих самочувствие испытуемого до, во время и после мигренозного приступа [19-22];
- шкала оценки влияния мигрени на повседневную активность (англ. Migraine Disability Assessment Scale — MIDAS) в адаптированном варианте для детского тестирования [22-24];
- визуально-аналоговая шкала (ВАШ) для оценки интенсивности боли — традиционная и со смайликами (у каждого участника применялись оба варианта шкалы) [25, 26];
- шкала Т.И. Балашовой для дифференциальной диагностики депрессивных состояний и других эмоциональных нарушений, а также оценки степени их выраженности (тестировались подростки старше 11 лет) [27];
- шкала ситуативной и личностной тревожности по тесту Спилбергера [28-30].
Для получения рисунков клинический психолог на начальном этапе предоставлял пациенту чистый, неразлинованный лист белой бумаги размера A4 и набор из 12 цветных карандашей. Затем ему предлагали нарисовать (спроецировать на рисунок) свои ощущения до, во время и после приступа мигрени, локализацию боли, что он делает при головной боли. Такие рисунки позволяют детальнее оценить психоэмоциональный статус детей с мигренью, свести к минимуму предвзятость и применение наводящих вопросов.
Шкала тревоги Спилбергера — Ханина (англ. State-Trait Anxiety Inventory — STAI) является способом самооценки уровней ситуативной, или реактивной, тревожности как состояния в данный момент и личностной тревожности как устойчивой характеристики человека. Результаты STAI оцениваются по суммарному количеству баллов: до 30 баллов — низкий уровень тревожности; 31-44 балла — умеренный уровень; 45 и более — высокий уровень тревожности [28-30].
Статистическая обработка данных проводилась в программном пакете STATISTICA 12.0 (США). Категориальные данные описывали с указанием абсолютных значений и процентных долей. Процентные доли при анализе четырехпольных таблиц сопряженности сравнивали с помощью критерия хи-квадрат (х2) Пирсона (при значениях ожидаемого явления более 10). Количественные показатели оценивали на предмет соответствия нормальному распределению с помощью критериев Шапиро — Уилка (при числе исследуемых до 50 включительно) и Колмогорова — Смирнова (при числе исследуемых более 50). Количественные показатели имели распределение, отличное от нормального, и описывались с помощью медианы и квартилей (Me [Q1; Q3]), в качестве статистического метода для оценки значимости их различий в исследуемых группах использовали критерий Манна — Уитни.
Различия считали статистически значимыми при p < 0,05.
РЕЗУЛЬТАТЫ
В рамках исследования на базе психоневрологического и педиатрического отделений Тамбовской областной детской клинической больницы было обследовано 160 детей и подростков в возрасте от 5 до 18 лет, общая характеристика которых представлена в таблице 1.
Как видно из этой таблицы, в обеих группах девочки превалировали над мальчиками и преобладали подростки в возрасте от 11 до 18 лет. Статистически значимых раз-
Таблица 1 / Table 1
о
Общая характеристика участников исследования (n = 160) General characteristics of examined children (n = 160)
Показатели Группа I (n = 80) Группа II (n = 80)
абс. % абс. %
Пол мальчики 18 22,5 24 30,0
девочки 62 77,5 56 70,0
Возраст, лет 5-10 16 20,0 32 40,0
11-18 64 80,0 48 60,0
Примечание. I — основная группа, II — группа сравнения.
Note. I = study group; II = comparison group.
личий по возрасту и полу пациентов исследуемые группы не имели (p = 0,41).
По результатам анкетирования у участников I группы были обнаружены пищевые триггеры, которые могли влиять на патофизиологию мигрени, а также на течение одной или нескольких фаз мигренозного приступа: 8,75% (n = 7) указали на шоколад как на провоцирующий фактор; 7,5% (n = 6) — на голод; 5,0% (n = 4) — на кофе; 3,75% (n = 3) — на орехи; 2,5% (n = 2) — на сыр и 1,25% (n = 1) — на цитрусовые.
Полученные рисунки интерпретировались клиническим психологом индивидуально под каждого пациента, с учетом эмоционального состояния и особенностей рисования (таких как нажим карандаша, штриховка, цветовая гамма) (рис. 1). В данном тесте не имел значения уровень художественных навыков испытуемых — анализировалась именно субъективная оценка ими своих переживаний.
Обработка рисунков позволяет заключить, что во время мигренозного приступа дети и подростки испытывают напряжение, связанное с болью. Участники исследования рисовали цветы, солнце, которое закрывает туча при приступе головной боли, себя, и во всех рисунках четко прослеживались негативные ощущения во время приступа мигрени. При этом в цветовой гамме отмечались скудные цвета — в основном серые, черные, синие, — что отражает подавленность, отверженность, эмоциональную отгороженность. Чрезмерная штриховка рисунков указывала на повышенную тревожность во время приступа мигрени. Рисунки, отражавшие ощущения после приступа, говорили о расслаблении, радости, приподнятом настроении, а одна девочка подписала, что после приступа она «очень расслаблена и хочет спать».
Рис. 1. Рисунки пациентов I группы с отражением ощущений до, во время и после приступа мигрени.
Из архива авторов
Fig. 1. Drawings by patients in group I reflecting
the feelings before, during and after an event of migraine.
From the authors' archive
о
Далее для изучения влияния мигрени на повседневную активность пациентов использовали опросник MIDAS [22-24]. Степень влияния мигрени определяли путем подсчета баллов и оценки дезадаптации на основе их ранжирования. По полученным данным, большинство детей и подростков с мигренью (80%, n = 64) ощущают во время приступов сильную боль, что у У3 из них (n = 22) приводит к выраженному ограничению повседневной активности и у 2/3 (n = 42) значительно снижает повседневную активность (рис. 2).
Хорошо известно, что детям сложно вербализировать свои жалобы, а также оценить интенсивность боли с помощью обычной ВАШ от 0 до 10 баллов [25, 26]. Поэтому в рамках проведенного исследования для оценки интенсивности, локализации и характеристик головной боли участникам было предложено оценить испытываемую ими боль по двум вариантам ВАШ: традиционной шкале и шкале со смайликами — лицами с выражением различных эмоций. Смайлики варьировались от улыбающихся («нет боли») до грустных, со слезами на глазах («выраженная боль»). Чаще всего испытуемые выбирали смайлик, ассоциирующийся с болью средней интенсивности. Средняя оценка боли составила 5,9 балла (5 [4; 6]; min — 2 балла, max — 9 баллов).
Основным этапом исследования была оценка результатов психологического тестирования подростков старше 11 лет по шкале Т.И. Балашовой, позволявшая определить уровни депрессии в сравниваемых группах [27]. В анализ результатов тестирования вошли данные 64 пациентов основной
Рис. 2. Результаты обследования пациентов
I группы по опроснику MIDAS, %
Fig. 2. MIDAS results for children in group I, %
малая интенсивность боли, отсутствие изменений или минимальное снижение повседневной активности
умеренная боль, незначительное ограничение повседневной активности сильная боль, выраженное ограничение повседневной активности сильная боль, значительное снижение повседневной активности
12,5
7,5
52,5
27,5
группы и 37 пациентов группы сравнения. В ходе работы у 12 (18,7%) подростков I группы и 5 (13,5%) подростков II группы суммарные оценки составили от 50 до 59 баллов, что позволяло говорить о наличии у этих пациентов легкой депрессии ситуационного или невротического генеза. Статистически значимых различий по средним значениям шкалы Т.И. Балашовой в сравниваемых группах не выявлено (х2 Пирсона, p = 0,783). Случаев клинически значимой депрессии в обеих группах не обнаружено.
Анализ по шкале STAI позволяет говорить о том, что в основной группе преобладала умеренная, а в группе сравнения — низкая ситуативная тревожность (табл. 2).
Реактивная (ситуативная) тревога, возникающая в условиях актуальной стрессовой ситуации, характеризуется субъективным дискомфортом, напряженностью, беспокойством и вегетативным возбуждением. Это состояние отличается неустойчивостью во времени и различной интенсивностью в зависимости от силы воздействия стрессовой ситуации. Таким образом, значение итогового показателя по данной подшкале позволяет не только оценить уровень актуальной тревоги испытуемого, но и определить, находится ли он под воздействием стрессовой ситуации и если да, то какова интенсивность этого воздействия на него. В основной группе количество пациентов с выявленной высокой ситуативной тревожностью (28,8%, n = 23) в 2,5 раза превышало данный показатель в группе сравнения (11,4%, n = 9) (p < 0,003). Кроме того, 33,8% (n = 27) участников I группы имели высокую личностную тревожность, тогда как среди обследованных II группы доля лиц с высоким уровнем личностной тревожности составила 11,4% (n = 9) (см. табл. 2).
В результате сопоставления показателей ситуативной и личностной тревожности в сравниваемых группах были выявлены статистически значимые различия (х2 Пирсона, p = 0,003 и p < 0,001 соответственно) (см. табл. 2).
В ходе статистического анализа в I группе установлены статистически значимые различия между уровнем реактивной тревожности и оценкой интенсивности боли по ВАШ (p < 0,05), которые говорят о том, что при оценке уровня головной боли ребенок опирается на свое внутреннее психоэмоциональное состояние. В I группе достоверно коррелировали между собой влияние мигрени на повседневную активность, оцененное по шкале MIDAS, и уровень депрессии, определенный по методике Т.И. Балашовой (p < 0,05), что свидетельствует о значимости психоэмоциональных нарушений для симптомообразования мигрени у детей. При этом достоверной корреляции между результатами, полученными по шкалам MIDAS и ВАШ, выявлено не было [22-26].
Таблица 2 / Table 2
о
Сравнительная характеристика уровней ситуативной и личностной тревожности Comparison of the rate of situational and personal anxiety
Тревожность Уровни тревожности Группа I (n = 80) Группа II (n = 79) P
абс. % абс. %
Ситуативная низкий (1) 21 26,2 39 49,4 0,003 Р1-3 = 0,002
умеренный (2) 36 45,0 31 39,2
высокий (3) 23 28,8 9 11,4
Личностная низкий (1) 8 10,0 28 35,4 < 0,001 p1-2 = 0,005 p1 3 = < 0,001 Р1-3=0,017
умеренный (2) 45 56,2 42 53,2
высокий (3) 27 33,8 9 11,4
Результаты психологического обследования показали, что тяжесть течения болезни оказывает существенное влияние на эмоциональное состояние ребенка, его представление о себе и самооценку, общительность и мотивацион-но-личностную сферу. Клинический анализ и динамическое наблюдение за пациентами I группы в отделении, а также оценка рисунков позволили выявить особенности их психоэмоциональной сферы, которые носят стойкий характер и коррелируют с характеристиками и тяжестью головной боли. В целом детей и подростков с мигренью характеризуют сужение мотивационно-потребностной сферы, чрезмерная фиксация внимания на вопросах лечения и выздоровления, что постепенно приводит к недостатку активности, отказам от деятельности и формированию безынициативности и бездеятельности. Это принципиально отличает их от лиц того же пола и возраста, не страдающих мигренью.
Психоэмоциональные нарушения у пациентов с мигренью оказывают значимое влияние на повседневную активность, что обусловливает необходимость их выявления и включения соответствующих терапевтических подходов в общую стратегию лечения заболевания.
ОБСУЖДЕНИЕ
В исследовании участвовали 160 детей и подростков в возрасте 5-18 лет. Основную группу составили 80 испытуемых с мигренью, группу сравнения — 80 испытуемых без жалоб на головную боль. В обеих группах преобладали девочки и было больше подростков в возрасте 11-18 лет, что соответствует данным эпидемиологических исследований [25, 28, 29].
В психоэмоциональном состоянии пациентов, которые находились на стационарном лечении по поводу головной боли,отмечены изменения в сравнении с группой без мигрени.
Рисунки участников основной группы свидетельствовали о негативных сдвигах в их эмоциональном состоянии во время приступа мигрени. Наши результаты показывают, что анализ детских рисунков — это простой, недорогой и неинвазивный метод, который может применяться в клинических условиях с целью дополнительной оценки психоэмоционального состояния детей.
По данным опросника MIDAS, большинство детей и подростков с мигренью (80,0%, n = 60) ощущают во время приступов сильную боль, что существенно сказывается на их повседневной активности [22-24].
Учитывая, что у 12 и 5 подростков I и II группы соответственно суммарные оценки составили от 50 до 59 баллов, можно говорить о наличии у этих пациентов легкой депрессии ситуационного или невротического генеза, статисти-
ЛИТЕРАТУРА/REFERENCES
1. Abu-Arafeh I., Razak S., Sivaraman B., Graham C. Prevalence of headache and migraine in children and adolescents: a systematic review of population-based studies. Dev. Med. Child Neurol. 2010; 52(12): 108897. DOI: 10.1111/j.1469-8749.2010.03793.x
2. Rocha-Filho P.A.S, Gherpelli J.L.D. Premonitory and Accompanying Symptoms in Childhood Migraine. Curr. Pain Headache Rep. 2022; 26(2): 151-63. DOI: 10.1007/s11916-022-01015-z
3. Hershey A.D. Current approaches to the diagnosis and management of paediatric migraine. Lancet Neurol. 2010; 9(2): 190-204. DOI: 10.1016/S1474-4422(09)70303-5
4. Lipton R.B., Manack A., Ricci J.A., Chee E. et al. Prevalence and burden of chronic migraine in adolescents: results of the chronic daily headache in adolescents study (C-dAS). Headache. 2018; 51(5): 693-706. DOI: 10.1111/j.1526-4610.2011.01885.x. Epub. 2011 Apr. 26.
5. Yaghini O., Badihian N., Badihian S. The efficacy of topiramate in benign paroxysmal torticollis of infancy: report of four cases. Pediatrics. 2016; 137(4): e20150868. DOI: 10.1542/peds.2015-0868
чески значимых различий сравниваемых групп по средним значениям шкалы Т.И. Балашовой не выявлено (х2 Пирсона, p = 0,783). Подростков с клинически значимой депрессией в обеих группах не обнаружено [27].
Средняя оценка боли с применением традиционной ВАШ составила 5,9 балла, что соответствует боли средней интенсивности. Статистически значимые различия между результатами, полученными по MIDAS и ВАШ, отсутствовали [22-26].
Оценка уровня тревоги по шкале STAI свидетельствовала о низкой реактивной тревожности у 49,4% (n = 39) пациентов II группы в сравнении с 26,2% (n = 21) в I группе [28-30]. Высокая реактивная тревожность в I группе присутствовала у 28,8% (n = 23) обследованных, во II группе — у 11,4% (n = 9). Наряду с этим в основной группе почти в 3 раза чаще отмечалась высокая личностная тревожность: в 33,8% случаев (n = 27) против 11,4% (n = 9) в группе сравнения.
Результаты психологического обследования показали существенное влияние приступов мигрени на психоэмоциональное состояние испытуемых, что подтверждает необходимость комплексного подхода к лечению мигрени у детей и подростков с обязательным включением психологического обследования и анализа его результатов.
Данные настоящего исследования подтверждают роль поведенческих методов в лечении мигрени. Притом что профилактическое фармакологическое лечение является приоритетной стратегией при мигрени, у детей его эффективность остается низкой, применение же различных немедикаментозных методов, прежде всего поведенческой терапии, значительно повышает возможности лечения этих пациентов [31-41]. Поэтому поведенческие методы лечения, включающие в себя обучающие программы, техники контроля боли, глубокое диафрагмальное дыхание, прогрессивную мышечную релаксацию, программы управляемых образов, биологическую обратную связь, являются важной составляющей лечения детей и подростков [42-46]. Для разработки эффективных индивидуализированных стратегий нефармакологического лечения мигрени у пациентов детского и подросткового возраста требуется тщательный анализ особенностей их психоэмоциональной сферы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Результаты представленного исследования свидетельствуют, что приступы мигрени оказывают существенное влияние на психоэмоциональное состояние пациентов детского и подросткового возраста. Это обусловливает необходимость психологической поддержки детей и подростков с мигренью, особенно при наличии депрессии и тревоги.
6. Millichap J.G., Yee M.M. The diet factor in pediatric and adolescent migraine. Pediatr. Neurol. 2003; 28(1): 9-15. DOI: 10.1016/s0887-8994(02)00466-6
7. Raucci U., Boni A., Evangelisti M., Vecchia N.D. et al. Lifestyle modifications to help prevent headache at a developmental age. Front. Neurol. 2021; 11: 618375. DOI: 10.3389/fneur.2020.618375
8. Khorsha F., Mirzababaei A., Togha M., Mirzaei K. Association of drinking water and migraine headache severity. J. Clin. Neurosci. 2020; 77:81-4. DOI: 10.1016/j.jocn.2020.05.034
9. Gelfand A.A., Irwin S.L. Lifestyle advice for pediatric migraine: blaming the patient, or evidence based? Semin. Neurol. 2020; 40(3): 277-85. DOI: 10.1055/s-0040-1708868
10. Knestrick K.E., Gibler R.C., Reidy B.L., Powers S.W. Psychological interventions for pediatric headache disorders: a 2021 update on research progress and needs. Curr. Pain Headache Rep. 2022; 26(1): 85-91. DOI: 10.1007/s11916-022-01007-z
11. Grazzi L., Grignani E., Raggi A., Rizzoli P. et al. Effect of a mindfulness-based intervention for chronic migraine and high frequency episodic migraine
in adolescents: a pilot single-arm open-label study. Int. J. Environ. Res. Public Health. 2021; 18(22): 11739. DOI: 10.3390/ijerph182211739
12. Gibler R.C., Knestrick K.E., Reidy B.L., Lax D.N. et al. Management of chronic migraine in children and adolescents: where are we in 2022? Pediatric Health Med. Ther. 2022; 13:309-23. DOI: 10.2147/PHMT.S334744
13. Oskoui M., Pringsheim T., Managan Y.H., Potrebic S. et al. Practice guideline update summary: Acute treatment of migraine in children and adolescents: Report of the Guideline Development, Dissemination, and Implementation Subcommittee of the American Academy of Neurology and the American Headache Society. Neurology. 2019; 93(11): 487-99. DOI: 10.1212/WNL.0000000000008095
14. Loh N.R., Whitehouse W.P., Howells R. What is new in migraine management in children and young people? Arch. Dis. Child. 2022; archdischild-2021-322373. DOI: 10.1136/archdischild-2021-322373
15. Talai A., Heilbrunn B. Ondansetron for acute migraine in the pediatric emergency department. Pediatr. Neurol. 2020; 103: 52-6. DOI: 10.1016/j.pediatrneurol.2019.06.011. Epub. 2019 Jul. 5.
16. VanderPluym J., Gautreaux J., Burch R., Whitaker E. et al. Evidence regarding medication overuse headache in children and adolescents: Protocol for a systematic review. Headache. 2020; 60(1): 171-7. DOI: 10.1111/head.13726
17. Ziplow J. The psychiatric comorbidities of migraine in children and adolescents. Curr. Pain Headache Rep. 2021; 25(11): 69. DOI: 10.1007/ s11916-021-00983-y
18. Stafstrom C.E., Rostasy K., Minster A. The usefulness of children's drawings in the diagnosis of headache. Pediatrics. 2002; 109(3): 46072. DOI: 10.1542/peds.109.3.460
19. Stafstrom C.E., Goldenholz S.R., Dulli D.A. Serial headache drawings by children with migraine: correlation with clinical headache status. J. Child Neurol. 2005; 20(10): 809-13. DOI: 10.1177/08830738050200100501
20. Mazzotta S., Pavlidis E., Cordori C., Spagnoli C. et al. Children s headache: drawings in the diagnostic work up. Neuropediatrics. 2015; 46(4): 2618. DOI: 10.1055/s-0035-1550147
21. Davidsson O.B., Rostgaard K., Hjalgrim L.L., Chalmer M.A. et al. Childhood cancer confers increased risk of migraine — A Danish Nationwide Register Study. Cancer Epidemiol. 2022; 81: 102278. DOI: 10.1016/j. canep.2022.102278
22. Mosquera M.S., Martino G.H. Children and adolescent's drawing for the diagnosis of migraine. Arch. Argent. Pediatr. 2008; 106(1): 11-8.
23. Bergmans R.S., Smith J. Associations of mental health and chronic physical illness durig childhood with major depression in later life. Aging Ment. Health. 2022; 26(9): 1813-20. DOI: 10.1080/13607863.2021.1958143. Epub. 2021 Aug. 6.
24. Newman L.C., Newman E.B. Rebound abdominal pain: noncephalic pain in abdominal migraine is exacerbated by medication overuse. Headache. 2008; 48(6): 959-61. DOI: 10.1111/j.1526-4610.2008.01126.x
25. Lagman-Bartolome A.M., Lay C. Pediatric migraine variants: a review of epidemiology, diagnosis, treatment, and outcome. Curr. Neurol. Neurosci. Rep. 2015; 15(6): 34. DOI: 10.1007/s11910-015-0551-3
26. Greene K., Irwin S.L., Gelfand A.A. Pediatric Migraine: An Update. Neurol. Clin. 2019; 37(4): 815-33. DOI: 10.1016/j.ncl.2019.07.009
27. Карелин А.А. Большая энциклопедия психологических тестов. М.: Эксмо; 2007: 34-5. [Karelin A.A. Great encyclopaedia of psychological tests. M.: Eksmo; 2007: 34-5. (in Russian)]
28. F0rland-Schill A., Berring-Uldum A., Debes N.M. Migraine pathophysiology in children and adolescents: A review of the literature. J. Child Neurol. 2022; 37(7): 642-51. DOI: 10.1177/08830738221100888
Поступила / Received: 14.09.2022
Принята к публикации / Accepted: 03.10.2022
29. Liu A. Headaches. Pediatr. Ann. 2021; 50(12): e479-e485. DOI: 10.3928/19382359-20211112-01
30. Wober-Bingol C. Epidemiology of migraine and headache in children and adolescents. Curr. Pain Headache Rep. 2013; 17(6): 341. DOI: 10.1007/ s11916-013-0341-z
31. Kelly M., Strelzik J., Langdon R., DiSabella M. Pediatric headache: overview. Curr. Opin. Pediatr. 2018; 30(6): 748-54. DOI: 10.1097/ MOP. 0000000000000688
32. Swartwood S., Pham K., Candee M.S. Pediatric migraine phenomena and variants: don't let them go over your head. Curr. Pain Headache Rep. 2020; 24(9): 47. DOI: 10.1007/s11916-020-00879-3
33. Taga A., Russo M., Genovese A., Paglia M.V. et al. Pediatric migraine with aura in an Italian case series. Neurol. Sci. 2017; 38 (suppl. 1): 185-7. DOI: 10.1007/s10072-017-2943-4
34. You D.S., Albu S., Lisenbardt H., Meagher M.W. Cumulative childhood adversity as a risk factor for common chronic pain conditions in young adults. Pain Med. 2019; 20(3): 486-94. DOI: 10.1093/pm/pny106
35. Dao J.M., Qubty W. Headache diagnosis in children and adolescents. Curr. Pain Headache Rep. 2018; 22(3): 17. DOI: 10.1007/s11916-018-0675-7
36. Woldeamanuel Y.W., Cowan R.P. Migraine affects 1 in 10people worldwide featuring recent rise: A systematic review and meta-analysis of community-based studies involving 6 million participants. J. Neurol. Sci. 2017; 372: 307-15. DOI: 10.1016/j.jns.2016.11.071. Epub. 2016 Dec. 3.
37. Yusoff R., Janor R.M. Generation of an interval metric scale to measure attitude. SAGE Open. 2014; 4(1): 1-16. DOI: 10.1177/ 2158244013516768
38. Kuhlmann T., Dantlgraber M., Reips U.-D. Investigating measurement equivalence of visual analogue scales and Likert-type scales in Internet-based personality questionnaires. Behav. Res. Methods. 2017; 49(6): 2173-81. DOI: 10.3758/s13428-016-0850-x
39. Minen M.T., De Dhaem O.B., Van Diest A.K., Powers S. et al. Migraine and its psychiatric comorbidities. J. Neurol. Neurosurg. Psychiatry. 2017; 87(7): 741-9. DOI: 10.1136/jnnp-2015-312233
40. Ziplow J. The psychiatric comorbidities of migraine in children and adolescents. Curr. Pain Headache Rep. 2021; 25(11): 69. DOI: 10.1007/ s11916-021-00983-y
41. Gelfand A.A. Psychiatric comorbidity and paediatric migraine: examining the evidence. Curr. Opin. Neurol. 2017; 28(3): 261-4. DOI: 10.1097/ WCO.0000000000000192
42. O'Brien H.L., Slater S.K. Comorbid psychological conditions in pediatric headache. Semin. Pediatr. Neurol. 2016; 23(1): 68-70. DOI: 10.1016/j. spen.2016.01.002
43. Oskoui M., Pringsheim T., Billinghurst L., Potrebic S. et al. Practice guideline update summary: Pharmacologic treatment for pediatric migraine prevention: Report of the Guideline Development, Dissemination, and Implementation Subcommittee of the American Academy of Neurology and the American Headache Society. Neurology. 2019; 93(11): 500-9. DOI: 10.1212/WNL.0000000000008105
44. Kroon Van Diest A.M., Powers S.W. Cognitive behavioral therapy for pediatric headache and migraine: why to prescribe and what new research is critical for advancing integrated biobehavioral care. Headache. 2019; 59(2): 289-97. DOI: 10.1111/head.13438. Epub. 2018 Nov. 16.
45. Takeshita M., Ishida Y., Kano K., Go S. et al. Primary stabbing headache in children and adolescents. Indian J. Pediatr. 2021; 88(11): 1160. DOI: 10.1007/s12098-021-03889-0
46. Nguyen E., Inger H., Jordan C., Rogers D. Ocular causes for headache. Semin. Pediatr. Neurol. 2021; 40: 100925. DOI: 10.1016/j.spen.2021.100925 1
Об авторах / About the authors
Жмылёва Полина Владимировна /Zhmyleva, P.V. — аспирант кафедры нервных болезней и нейрохирургии Института клинической медицины им. Н.В. Склифосовского ФГАОУ ВО «Первый МГМУ им. И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский Университет); врач-невролог детского психоневрологического отделения ГБУЗ «ТОДКБ». 119021, Россия, г. Москва, ул. Россолимо, д. 11, стр. 1. eLIBRARY.RU SPIN: 4671-5513. https://orcid.org/0000-0001-8519-3822. E-mail: [email protected]
Ковальчук Надежда Александровна / Kovalchuk, N.A. — аспирант кафедры нервных болезней и нейрохирургии Института клинической медицины им. Н.В. Склифосовского ФГАОУ ВО «Первый МГМУ им. И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский Университет). 119021, Россия, г. Москва, ул. Россолимо, д. 11, стр. 1. eLIBRARY.RU SPIN: 5883-0684. https://orcid.org/0000-0002-8437-7205. E-mail: [email protected] Табеева Гюзяль Рафкатовна / Tabeeva, G.R. — д. м. н., профессор кафедры нервных болезней и нейрохирургии Института клинической медицины им. Н.В. Склифосовского ФГАОУ ВО «Первый МГМУ им. И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский Университет). 119021, Россия, г. Москва, ул. Россолимо, д. 11, стр. 1. eLIBRARY.RU SPIN: 6601-5867. https://orcid.org/0000-0002-3833-532X. E-mail: [email protected]
