CC BY
23
Лингвистика
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2013, № 6 (2), с. 39-42
УДК 811.163.1
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ КОНКРЕТНЫХ СУБСТАНТИВОВ В РУКОПИСНОМ СЛАВЯНСКОМ ПРОЛОГЕ XVI в.
© 2013 г. А.Д. Большаков
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
Поступила в редакцию 10.12.2013
Анализируется качественно-количественная репрезентативность субстантивов с конкретным значением в агиографических и дидактических чтениях Пролога.
Ключевые слова: церковнославянский язык, лексико-тематические группы, Пролог.
Исследование посвящено сравнительному анализу субстантивов с конкретным значением с точки зрения их качественно-количественной репрезентативности в агиографической и дидактической частях рукописного славянского Пролога XVI в. (ФБ ННГУ, № 933757). «Пролог был переведен в Киевской Руси как необходимое пособие при богослужении, но уже в домонгольское время пополнился множеством помещенных в него с назидательной целью рассказов и поучений, благодаря чему превратился в своеобразную православную энциклопедию. В Древней Руси Пролог пользовался широкой популярностью и сделался со временем любимой книгой для чтения» [1].
На первоначальном этапе все чтения Пролога, в соответствии с его структурой [гЪ.], были разделены в зависимости от смысловой нагрузки: повествование (55 чтений) и назидание (32 чтения), после чего из этих чтений методом сплошной выборки был извлечен интересующий нас пласт лексики, т.е. имена существительные с конкретным значением. Здесь же отметим, что количество словоупотреблений их приблизительно равно, что свидетельствует о лексико-тематическом изоморфизме житийных и поучительных чтений в рамках Пролога. Далее из общего массива слов было выделено 45 лексико-тематических групп [далее: ЛТГ — А.Б.] с глубиной уровневого членения 8. Дифференциация проводилась, в основном, по денотативному принципу, который предполагает «онтологическое расчленение предметов, признаков, свойств, действий, процессов, событий и состояний, отраженное в структуре языка» [2, с. 39-40]. Принцип этот сопряжен также и с правилами формальной логики, однако есть существенное, проистекающее из философских позиций, отступление от них. Оно касается са-
мой первой оппозиции - 'Человек' VS 'Мир'. Каким бы ни было наше отношение к религии, мы обязаны помнить, что исследуемый текст выпестован восточным постхалкидонским православием, и, соответственно, следовало бы считаться с тем, что, с точки зрения христианской антропологии, человек не есть от мира сего [3, с. 465 - 466], «ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих.» (Рим. 8:19-21).
Из 45 ЛТГ полностью по лексической репрезентации совпадают всего лишь 5: 'Объемы', 'Финальные характеристики' и 'Энтомонимы' -по одному слову, 'Отношения неприятия' - 2 и 'Метео-астрономические реалии' - 3 слова. Остальные же 40 групп колеблются в коэффициенте различия от 1 до 18. Сравнив превалирование лексики в дидактике и агиографии, мы рассчитали min существенное различие для каждой из частей Пролога и выявили такие ЛТГ дидактической и агиографической частей, в которых репрезентативная разница является существенной, показательной. Однако прежде, чем представить их, мы приведем те ЛТГ, которые не представлены ни одной лексемой в той или иной части Пролога. Таковыми являются:
1) в агиографии - акустические, номинативные, квантитативные характеристики, конструктивные характеристики предметов, фито-нимы (и злаки, и ягоды). а также предметы сакральной архитектуры и интерьера;
2) в дидактике - локационные характеристики, орнитонимы и названия гадов.
К этим группам мы вернемся после того, как обратим внимание на те ЛТГ, которые представлены в обеих частях Пролога, но в своей
репрезентативности имеют существенные различия: 6 показательных ЛТГ дидактической части Пролога против 14 ЛТГ части агиографической (т.е. первых в 2,(3) раза меньше, чем вторых), из которых 3 и 8 являются соответственно (3 группы - в дидактической части и 8 - в агиографической) уникальными, т.е. представленными только в этой части Пролога.
В агиографической части больше представлена конкретная лексика, описывающая в самых разнообразных красках земную жизнь святого. Ее можно объединить в следующие макрогруппы.
1. Лексика, характеризующая место действия, причем характеризующая в самом широком смысле. Это частые обращения к происхождению того или иного персонажа (группа 'Этнорелигиозная принадлежность': агар#нинъ, вар-варъ, жидъ, перс#нинъ). Также это и описание конкретного географического места действия: тъ к^ при диюклит1#н^ цари и лЦС'и'и гомоне $ града (л. 554об), св#тыи андр^и к^ воевода сы восточней стран^ (л. 535об). Есть лексика, описывающая непосредственно бытовые условия подвига святого: юставивъ монастырь в пещери н^киЮ вниде (л. 551), взыде на гори высок^ помолитис# (л. 53). К ней же примыкают и такие ЛТГ, как 'Утварь' и 'Архитектура и интерьер'.
2. Лексика, характеризующая социальную ситуацию, окружавшую святого. Это слова, обозначающие самого человека с точки зрения его социальных функций:
1) субординационные отношения: страто-никъ же и кондратъ и акакии сл^ги кыста (л. 532об), л<^ки'и к^ первыи съв^тникъ града и стольникъ г^мон^ (л. 542об);
2) профессия: ^лоръ и лавръ к^гаста мраморника хитрост'ю (л. 533об), живши же съ ^лир'емъ жерцемъ идольскимъ и пред-ста ант^пат^ викар'ю съ д^тми своими (л. 542);
3) межличностные отношения: и познавши клижики и сос^д^ и вжегше светильники (л. 12), тако по христе пострадавше на с^дищи и пок^дивше врага (л. 532).
3. Мартирологическая, т.е. описывающая обстоятельства мученичества, лексика. В первую очередь, это, разумеется, наименования "Оружия и орудий пыток и казни": и на др^в^ ис^ченъ кысть по т^л^ мечи и по семъ подпаленъ кысть свищами (л. 554об), и воспевши на мЦЧителА гата кыста и та и повышена кывши и строгана и в котелъ вр#щъ ввержена кыста и на одр^ железни распростерта кыста и по л#дви#мъ кыста
свыше и по семъ ввержена кыста в тем-ницю (л. 532об). Последняя цитата закономерно переводит нас к другой части рассматриваемой нами лексики - это „Соматонимы': упоминание агиографом конкретных частей тела, органов etc. служит большей выразительности, дополнительно усиливает впечатление муки и способствует полнейшему осознанию подвига святого, будь то мученик или исповедник: и по семъ кожю его с вы# содраша и до персии (л. 542), и съдраша ем^ три ремени $ глави и до ноги и по семъ пещи расплен^ велиц^ и вси реками и ногами ^с^чени и ввержена кыша в ню и тако скончашас# (л. 538об).
В дидактической части будет целесообразнее пойти от обратного: указать не то, что в дидактических чтениях наличествует, а обратить внимание на то, что в ней отсутствует, а отсутствуют, практически, в ней „Формальные характеристики предметов', такие как: акустические, квантитативные, номинативные и конструктивные. При этом дидактические чтения чаще обращаются к 'Абсолютным характеристикам человека', в частности - „Амартиоло-гии' и „Гендерно-возрастным характеристикам '. Первое вполне понятно без прочих комментариев. Если агиография сосредоточена на личности святого, т.е. ее дидактический посыл сосредоточен на позитиве, на утверждении святости, то дидактическая часть в качестве воспитательного метода избирает наставление in contrarium: центром назидания часто становится негативное изображение порока, от которого, таким образом, отвращается пестуемый. Частным средством подобного воздействия является употребление лексем групп 'Орнитонимы' и 'Гады, отсутствующих, кстати, в агиографической части. Но здесь эти лексемы не используются в своем номинативном значении - им присуща метафорический семантика: око насм^ающес# и <^кар#юще старость матерьню да ис-клюють вранове искорене изъеденъ к^деть юрлы (л. 558об); ид^же р^ка югнена# и червь не^сыпающь (546об); '' моужъ на трапез^ с^д# и помAн^Yвъ первою жени воздохнеть и на второю възр^въ поплачетъ си же разгневавшись гако зв^рь воскочить и всопеть гако зм'1# (л. 5).
Следующий немаловажный аспект - это отсутствие детализации. Сами дидактические чтения, каждое из которых можно предварить апракосным во время оно, заинтересованы в том, чтобы каждый читающий ассоциировал содержание того или иного поучения с самим собой. Следовательно, описываемые герои
Некоторые особенности функционирования конкретных субстантивов в рукописном славянском прологе 41
должны быть максимально обезличены в том смысле, чтобы их индивидуальность можно было совместить с любой другой индивидуальностью. Это достигается за счет использования «общих» наименований. Так, например, вместо имярек бе мних (cf.: л. 551об) агиографической части в части дидактической мы встретим н^кто мнихъ (л. 3), прТиде н^кТи мнихъ (л. 12). То же касается и употреблений терминов родства или гендерно-возрастных характеристик. Весьма показательным является тот факт, что слово братъ из 46 раз употреблено в дидактической части в основном своем значении (как обозначение определенной степени родства) всего лишь один раз: w семъ ко гаковъ кожТи кратъ ^читъ ны (л. 539об), т.е. «имена» персонажей являются своеобразными универсальными дейксисами, которые стремятся стать максимально всеобъемлющими.
Итак, агиографическая часть содержит больше, скажем так, «детализирующей» конкретной лексики: описание быта, характеристику окружения, информацию о месте жизни и, наконец, обстоятельствах смерти (как правило, мученической) святого. Дидактическая часть, наоборот, как бы парадоксально это ни звучало, оперирует «обобщающими» конкретными суб-стантивами: из обычной, хотя порой и вымышленной, но всегда, тем не менее, возможной ситуации создается именно притча. Создается за счет «терминологизации» оценочных слов (грешник / праведник, помощник / противник, друг / враг etc.). Весьма интересно, что не соответствующие, но соотносимые ЛТГ - „Фито-нимы' (в агиографической части) и „Зоонимы' (в дидактической части) - наполнены диаметрально противоположными по характеру употребления лексемами: если в житии фитоним или зооним обозначает, соответственно, реально существующее растение или животное, т.е. употребляется в прямом значении (и т^ло его повергоша на сн^денТе псомъ и зв^ремъ, л. 554об), то в поучении правилом употребления становится переносный смысл или же сравнительный оборот (^коитес# кога то не аки ^мирающаго зв^ри ли плъзающаго гада когъ ко есть св^тъ и животъ, л. 548), и такое соотношение прослеживается решительно до единого слова (кроме в^кши (л. 9об), запрещенной в кельях, и лва (л. 537), усмиренного Даниилом).
Если помнить о предназначении Пролога, особенно в позднейшую пору его существования, то деление на агиографическую и дидактическую части представляется не совсем корректным, ибо и жития несут в себе поучительный посыл. Мы ни в коем случае не предлагаем менять терминологию, однако стоит указать и на такое обстоятельство. Житие создается по образцу Евангелия, которое не изобилует подробностями (если не брать в расчет апокрифы). Все первообразы содержатся именно там (чудесное рождения, необычное поведение в младенчестве и пубертате, подвиги зрелости и, как правило, мученическая смерть). Однако житие создается не ради памяти и информации, но ради научения. Читатель в жизни святого должен видеть мерило праведности и стимул к ней, поэтому и жизнь святого не должна отстоять от жизни обычных людей, одна не должна быть нарочито схематичной, обезличенной. Для того и вводится описание быта святого, и здесь конкретная лексика служит орудием (разумеется, не единственным) превращения жития в биографию (равно как и в дидактической части событие, посредством лексики абстрактной или конкретной-оценочной перерастает в притчу).
Святой - это земный ангел и небесный человек. И, помимо внимания к его подвигам как к доказательству «небесности», важно доказать и его «земность». Т.о., агиографическая часть конкретными субстантивами обращается чаще к месту и его детализации, притом рассматривая человека как субъекта отношений. Дидактическая же часть - ко времени и к человеку «изнутри», т.е. именно как к личности в ее самодостаточности, что выражается в общих определениях (в основном, возраста) и гораздо более частом обращении к амартиологии. Т.е. конкретными субстантивами агиография описывает отношения человека и человека, а дидактика, ими же, - человека и Бога.
Список литературы
1. Фет Е.А. Пролог // Словарь книжников и книжности Древней Руси (по материалам сайта ИР-ЛИ РАН http://www.pushkinskijdom.ru).
2. Васильев Л.М. Семантика русского глагола: Учеб. пособие для слушателей фак. повышения квалификации. М.: Высшая школа, 1981. 184 с.
3. Кант И. Собрание сочинений в 6-ти тт. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965. 544 с.
SOME PECULIARITY OF FUNCTIONING OF CONCRETE SUBSTANTIVES IN HAND-WRITTEN SLAVONIC PROLOG 16th CENT.
A.D. Bolshakov
The qualitative and quantitative representativeness of substantives with a specific meaning in hagiographical and didactic readings of Prologue is analysed.
Keywords: Old Church Slavonic language, lexical-thematic groups, Prologue.
