CC BY
104
Г. И. Перельман
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ АБСОЛЮТНЫХ ПРИЧАСТНЫХ ОБОРОТОВ «ПРИЧАСТИЕ II + СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ В ВИНИТЕЛЬНОМ ПАДЕЖЕ» В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
В статье обсуждается проблема определения статуса конструкции «причастие II и существительное в винительном падеже» в немецком языке. Выявляются особенности данной конструкции, позволяющие противопоставить ее обороту с абсолютным винительным падежом. Учитывается ее сложное историческое развитие и актуальное состояние. Предлагается новый взгляд на изучаемую конструкцию, в основе которого лежит исследование структурно-синтаксических и семантических связей данного причастного оборота с другими членами предложения. Обосновывается особый статус конструкции «причастие II и существительное в винительном падеже», обусловленный, в первую очередь, его предикативными потенциями и субъективной отнесенностью.
Ключевые слова: причастный оборот, абсолютный винительный, предикативное отношение, предикативное определение, субъектная отнесенность, видо-временное значение.
G. Perelman
ON SOME FEATURES OF THE ABSOLUTE PARTICIPLE CONSTRUCTION "PARTICIPLE II + NOUN IN ACCUSATIVE CASE" IN THE GERMAN LANGUAGE
The paper is devoted to the status of the construction "Participle II + noun in Accusative case " and discusses the features of this construction which allow distinguishing between it and the construction with Absolute Accusative case. Taking into account its complicated historical development and the actual state, a new view on it in is put forward based on the study of the structural-syntactical and semantic relations of the participle construction with other elements of the sentence. It is shown that the construction "Participle II + noun in Accusative case " has a special status, which is accounted for, first of all, by its predicative potentiality and subject orientation.
Keywords: participle construction, Absolute Accusative case, predicative relations, predicative attribute, subject orientation, aspect-temporal meaning.
В немецкой лингвистической литературе нет специальных работ, посвященных исследованию конструкции «Причастие II + существительное в винительном падеже». Между тем исследование этих конструкций, их структурно-синтаксических и функциональных особенностей оказывается важным в связи с изучением общих тенденций, которые свойственны предложению на современном этапе развития немецкого языка.
Абсолютные причастные обороты приобретают особую актуальность для изуче-
ния стиля художественной литературы, поскольку для этого функционального стиля характерны разветвленные структуры предложения, содержащие обособленные конструкции, вставные элементы, вводные предложения, придаточные предложения и т. д. [8].
При рассмотрении оборотов «причастие II + существительное в винительном падеже» возникают два основных вопроса: 1) представляет ли он собой разновидность оборота «абсолютный винительный» или является самостоятельной синтаксической
конструкцией; 2) если это самостоятельная синтаксическая конструкция, то можно ли считать ее абсолютной. На эти вопросы мы не находим однозначного ответа ни в советской, ни в зарубежной германистике. Большинство немецких лингвистов (Я. Гримм, И. Хр. Гейзе, Ф. Блац, О. Бе-хагель, В. Вильманс, И. Эрбен, В. Шмидт, В. Юнг и др.) включают причастную конструкцию с винительным падежом в оборот «абсолютный винительный» и не отводят ей особого места. Г. Пауль и X. Бринк-ман, рассматривая эту конструкцию вместе с оборотом «абсолютный винительный», в то же время указывают на ее семантические и синтаксические особенности, связанные с отглагольной морфологической природой причастия.
Среди советских германистов нет единого мнения относительно того, считать ли данную конструкцию особым случаем «абсолютного винительного» (Н. Г. Гадд, Л. Я. Браве) [2] или рассматривать ее как особый причастный оборот (Е. В. Гулыга и М. Д. Натанзон, О. И. Москальская, М. В. Раевский) [3; 5; 6].
Что касается вопроса об абсолютном характере причастного оборота с существительным в винительном падеже, то и он решается различными лингвистами по-разному. Немецкие грамматисты Г. Пауль, К. Андрезен, В. Шмидт, X. Бринкман [16; 9; 17; 13] и советские германисты В. Г. Ад-мони, М. В. Раевский, С. А. Файнштейн [1; 6; 7] считают этот оборот абсолютным. Напротив, Я. Гримм, О. Бехагель и Хр. Гейзе [13; 11; 14] не признают его абсолютным. О. Бехагель указывает: «Конструкция "винительный падеж с причастием прошедшего времени" не является абсолютной, так как ассоциируется с конструкцией, образованной причастием настоящего времени (ср. Er stand da, den Kopf gesenkt и Er stand da, den Kopf senkend)». И далее он замечает: «В тех случаях, которые обычно считают абсолютными причастными конструк-
циями, обычно дело идет не столько об абсолютном употреблении причастия, сколько об абсолютном употреблении падежа; причастие лишь атрибутивно присоединяется к нему (то есть выражает признак предмета, обозначенного существительным в данном падеже. —Г. П.» [12, с. 431].
Такой взгляд Бехагеля на причастные конструкции с существительным в винительном падеже представляется неверным, поскольку в этих конструкциях винительный падеж управляется причастием, а не является подлинно независимым (абсолютным), как в оборотах «абсолютный винительный». Ср. Er stand, den Hut in der Hand и Er stand, das Bein vorgestellt.
Из сравнения данных примеров видно, что в первом случае винительный падеж не зависит ни от какого другого слова, а во втором — он обусловлен характером управления глагола (в данном случае тем, что причастие образовано от переходного глагола). Однако следует отметить, что одним этим признаком различие между оборотами не исчерпывается. Конструкция «причастие II + существительное в винительном падеже» отличается от других сходных синтаксических структур прежде всего тем, что причастие как особая форма глагола вносит в эту конструкцию такие своеобразные черты, которые делают ее особым грамматическим явлением, не сводимым к другим явлениям.
В статье делается попытка показать, что, несмотря на генетическую, семантическую и функциональную общность с оборотом «абсолютный винительный», причастные обороты с прямым дополнением обладают рядом своеобразных особенностей, обусловленных отглагольной морфологической природой причастия.
По свидетельству немецких грамматистов Я. Гримма, Г. Пауля, О. Бехагеля, абсолютные обороты появились в XVIII веке, причем они употреблялись по образцу абсолютных конструкций французского язы-
ка. Однако Пауль отмечает, что абсолютные причастные обороты возникли именно «на немецкой почве», поскольку основой для их развития явились другие причастные конструкции — безличные пассивные конструкции с зависимым существительным в винительном или родительном падеже [16, §217]. Из этого ценного замечания Пауля следует, что абсолютные обороты не являются чуждой, навязанной немецкому языку конструкцией, возникшей под влиянием французского языка, а представляют собой закономерное явление, развившееся на базе уже имевшихся элементов немецкого грамматического строя.
Абсолютные причастные конструкции развиваются в немецком языке параллельно с оборотом «абсолютный винительный», который выражает подобное смысловое содержание и сходен с ними по своей функции в предложении.
Первоначально причастные конструкции с винительным падежом входили в состав группы с расширенным сказуемым, в которой глагол вследствие неполнозначно-сти своего лексического значения требовал дополнения в винительном падеже. Причастие выступало как предикатив или предикативное определение к дополнению. Например: Er hatte die Lanze eingelegt, den Zaun verhängt (пример взят у О. Бехагеля) — «Он держал (имел) копье вложенным, а узду затянутой (завешенной)».
В этих причастных конструкциях употреблялись глаголы широкой семантики, имеющие значение обладания, владения. Поэтому здесь должен быть материальный объект обладания, к которому относилось употреблявшееся предикативно пассивное причастие. Постепенно оборот выделяется из состава предложения, причем происходит синтаксическая перегруппировка членов, в результате которой дополнение в винительном падеже теряет связь с глаголом и начинает зависеть от причастия. Например:
... und wild kam Plump, den Zaum verhängt weit, weit voran, daher gesprengt. (Bürger) (пример взят у Бехагеля).
Происходит также изменение грамматического значения причастия: в обособленном обороте причастие II переходного глагола имеет не пассивное (как обычно), а активное значение. Это оказывается возможным потому, что обособленное и более самостоятельное положение этих оборотов в предложении ведет к ослаблению семантической связи причастия с тем существительным, от которого оно зависит. Однако полностью эта смысловая связь не теряется, изменяется лишь ее характер. Причастие II, выражая признак предмета, на который было направлено его действие, становится также выражением временного признака лица, который его производил [1, с. 205].
Однако причастный оборот, оказавшись синтаксически независимым от предложения, в котором он употребляется, сохраняет с ним тесную семантическую связь. Причастие II в этом обороте находится в сложных семантико-синтаксических отношениях с другими членами предложения. Оно как бы имеет тройную смысловую связь: выражает признак зависящего от него дополнения, указывает на какой-то временный признак подлежащего (названия лица) и соотносится во временном отношении со сказуемым. Например:
Er ist wohl groß und breit und steht gern spreizbeinig da, die Hände in seinen senkrechten Hosentaschen vergraben... (Th. Mann. Der Zauberberg); Georg verneigt sich, die Hand aufs Herz gedrückt (E. M. Remarque. Der schwarze Obelisk); Er stand, mit bloßem Oberkörper, in geschlossener Haltung, Brust heraus, die Absätze zusammengenommen (Th. Mann. Der Zauberberg).
Тесные семантико-синтаксические отношения между причастным оборотом и основным составом предложения объясняются, прежде всего, тем, что причастие как
отглагольная форма способно вступать в предикативную связь с подлежащим или дополнением — носителем его действия.
Так, в предложении Einzelne freilich saßen, den Kopf in die Hände gestützt, am Tische und starrten vor sich hin (Th. Mann. Der Zauberberg) причастие (gestützt) вступает в субъектно-предикативные отношения с подлежащим (einzelne), так как в нем обозначен субъект его действия.
В предложении Man sah die jungen Mädchen im Rokokokostüm, das Haar weiß gepudert, das schwarze Schönheitspflästerchen auf der Wange (St. Zweig. Ungeduld des Herzens) причастие (gepudert) вступает в предикативную связь с дополнением (die jungen Mädchen), поскольку в нем обозначено лицо — субъект действия, выраженного причастием.
Следует, однако, подчеркнуть, что способ выражения предикативности в причастных оборотах не самостоятельный, а подчиненный. Это предикативное отношение опирается на подлинно сказуемое отношение, оформленное в структуре предложения [1, с. 205-206].
Из того факта, что рассматриваемый причастный оборот связан, кроме предиката, и с субъектом предложения и выступает в функции простого члена (предикативного определения), нельзя делать вывод о том, что он не является абсолютным [4]. Наоборот, в силу осложненности причастия предикативными связями, а также его способности иметь при себе целый ряд зависимых членов (дополнений, обстоятельств), этот причастный оборот обладает большой самостоятельностью и «подвижностью» (гибкостью позиции) в предложении.
Выступая в предложениях, где сказуемое обычно выражено глаголами с широким лексическим значением, такой причастный оборот уточняет и развивает содержание сказуемого, имеет большую смысловую значимость и передает наиболее существенную часть информации. Ср.:
Er stand, das Kinn gesenkt, den Mund nach unten gezogen, die blauen, sinnig blickenden Augen mit den Tränensäcken darunter ins Weite gerichtet... (Th. Mann. Der Zauberberg).
Таким образом, по нашему мнению, причастный оборот с зависимым прямым дополнением является абсолютным. Другое дело, что степень «абсолютности», самостоятельности этих оборотов в предложении может быть различной. Так, наряду с широко распространенными причастными оборотами, которые выражают действие, исходящее от подлежащего или дополнения, имеются обороты, не связанные с подлежащим или с другим членом предложения, и действие которых, имея внешнего агента, как бы параллельно с действием основной части предложения. Такой оборот представляет собой относительно самостоятельное сообщение. Например:
Dieses überlegt, hatte der Graf Caylus recht. Dieses auf die vierte Szene des dritten Akts angewendet, wird man finden. (Примеры взяты у Пауля.)
Такие абсолютные причастные обороты встречаются, как отмечают немецкие грамматисты (Пауль, Бехагель, Шмидт), чрезвычайно редко и соответствуют придаточным условным или, реже, — придаточным временным предложениям.
Мы можем также добавить, что такие конструкции могут соответствовать и уступительным придаточным предложениям. Например:
Das Schunupftuch vorgehalten, half nichts. Obwohl das Schunupftuch vorgehalten wurde, half nichts.
Однако причастные обороты, не соотносящиеся с подлежащим или с другим членом предложения и не имеющие тесной связи с предложением, в которое они включены, составляют в немецком языке исключение. Использование их в стиле художественной литературы продиктовано, как отмечает Пауль, «смелой манерой пи-
сателя (поэта)». Обороты же, в которых причастие выражает активно-результативный признак лица, названного в подлежащем (дополнении) предложения, имеют широкое распространение в современном немецком языке. Они являются принадлежностью стиля художественной литературы, а некоторые из них даже употребляются в повседневной речи [16, с. 278].
Причастные обороты с винительным падежом часто употребляются параллельно, даже в одном и том же предложении, с оборотом «абсолютный винительный». Например:
Er schließt dit die Augen..., gestreckt die Zunge und den Schnabel offen.
Возможность употребления обоих оборотов в одинаковых контекстуальных условиях объясняется их функциональной и смысловой общностью. Одновременное использование этих оборотов в тексте (в частности, в пределах одного и того же предложения) активизирует их эмоционально-стилистические потенции и дает возможность писателю придать тексту особую выразительность, эмоциональность, сделать ярким его ритмический рисунок.
Как и оборот «абсолютный винительный», причастный оборот с зависимым прямым дополнением выражает тот или иной внешний признак предмета (обычно какую-либо предметную связь); обозначает часть понятия, выраженного в определенном слове, или какой-нибудь предмет, непосредственно с ним соотнесенный, ему принадлежащий [12, с. 727; 16, с. 278; 13, с. 275].
Основное значение абсолютного причастного оборота заключается в том, что он дает описание внешнего вида какого-либо лица в момент совершения им действия. Поэтому в его состав обязательно входит слово, обозначающее какую-то неотъемлемую часть данного действующего лица. Существительное в винительном падеже называет часть тела (Kopf, Hand, Arm, Brust
и т. п.) или часть лица (Stirn, Mund, Lippen, Augen), иногда оно называет предметы одежды или предметы, которыми пользуется человек. Второй член абсолютной конструкции — причастие — конкретизирует понятие, выраженное винительным падежом, с точки зрения его состояния или свойства. Например:
Bertran starrt nach draußen, die Ellbogen auf das Fensterbrett gestüzt, Marlene steht neben ihm, die Unterarme rücklings auf das Fensterbrett gelegt und sieht auf das helle Geviert der Tür zum Klassenzimmer, in dem sie die Lampen haben brennen lassen.
Eine ganze Weile stehen sie dicht nebeneinander, die Gesichter voneinander abgekehrt, in der kleinen Fensternische. (G. Karau, Schülerliebe)
В соответствии со своей семантикой причастный оборот с винительным падежом выполняет в предложении синтаксические функции предикативного определения и обстоятельства образа действия. В. Г. Адмони добавляет к указанным функциям функцию приложения и считает, что обороты с «абсолютным винительным» выступают в какой-либо из этих функций в зависимости от занимаемой ими позиции [1, с. 316].
Наблюдения над оборотом «Причастие II + существительное в винительном падеже» показывают, что он может занимать в предложении следующие три позиции.
1. Он может стоять непосредственно после подлежащего:
Henriette, das Kinn auf die ineinander verflochtenen Finger gelegt, nickte stumm. (Chr. Johannsen. Asklepios und seine Jünger).
2. Оборот может стоять в конце предложения после глагольного или именного сказуемого:
Langsam umrundete sie ihren Schreibtisch und blieb vor ihm stehen, die Hände auf die kühle Platte gestützt (ebenda).
3. Он может занимать первое место в предложении:
Die Schläfe an den Fenstervorhang gelegt, blickte Johanna hinaus (ebenda).
Из сравнения оборота «Причастие II + существительное в винительном падеже» с оборотом «абсолютный винительный» можно сделать вывод, что причастный оборот может занимать такие позиции в предложении, которые не характерны для «абсолютного винительного» (последний гораздо реже встречается в позициях первой и третьей).
Теперь остановимся еще на некоторых вопросах, имеющих важное значение для практического понимания функционального использования причастного оборота с существительным в винительном падеже.
I. Субъектная отнесенность абсолютного причастного оборота, содержащего существительное в винительном падеже
Абсолютный причастный оборот с существительным в винительном падеже встречается только в тех предложениях, в которых подлежащее (дополнение) выражено существительным или местоимением — обозначением лица.
Мы уже указывали, что в подавляющем большинстве случаев субъектом действия данного причастного оборота является лицо, названное в подлежащем, гораздо реже — лицо, названное в дополнении.
Именно тот факт, что субъект действия, названного причастием, находит выражение в одном из членов предложения (в подлежащем, в дополнении), свидетельствует о тесной семантической связи причастного оборота с основным составом предложения. Эта связь становится особенно тесной, когда субъект действия причастия совпадает с субъектом действия личной формы глагола, то есть когда он выражается в подлежащем.
Как указывает Г. Бек, «абсолютная конструкция, относящаяся к глагольному полю, имеет особое отношение к субъекту личной формы глагола» [11]. И далее Бек
отмечает, что синтаксис абсолютной конструкции с винительным падежом располагает известными критериями для отождествления субъекта действия конструкции с субъектом предложения. Эти критерии следующие.
1. Абсолютная конструкция может иметь притяжательное местоимение, которое относится к существительному (к местоимению), являющемуся в предложении подлежащим, и согласуется с ним в лице, числе или роде. Например:
Da niemand zum Entschluß kommen mochte, sagte Hans Gastorp, einen Finger am Glase, die linke Wange in seine Faust gestützt, er wolle hören, wie hoch sich, statt der drei Wochen, die er ursprünglich zu bleiben gedacht hatte, die Zeit seines Aufenthaltes hier oben belaufen werde (Th. Mann. Der Zauberberg).
2. Абсолютная конструкция может иметь определенный артикль, эквивалентный этому притяжательному местоимению (этот случай бывает гораздо чаще).
Auch Hans Castorp war aufgesprungen, und die Augen an die Person des Hofrates gefesselt, ... begann er, sich eilig in Bereitschaft zu setzen (Th. Mann. Der Zauberberg); Vor dem Licht, die Beine gespreizt, standen Soldaten (E. Neutsch. Der Hirt).
3. Связь абсолютной конструкции с подлежащим предложения проявляется также в том, что возвратное местоимение, которое также может входить в абсолютную конструкцию, согласуется с подлежащим в лице и числе. Например:
Sie standen ... und lasen die zarten Angaben der Steine, — Hans Castorp gelöst, die Hände vor sich gekreuzt, mit offenem Munde und schläfrigen Augen... (Th. Mann. Der Zauberberg).
Бринкман, подчеркивая тесную семантическую связь абсолютного оборота с подлежащим, указывает на то, что в винительном падеже представлены понятия, по самому содержанию которых (прежде все-
го, когда речь идет о частях тела или предметах одежды) можно узнать их принадлежность к субъекту, причем на это не требуется специального указания. Конечно, при этом можно добавочно употребить возвратное местоимение, которое показывает идентичность субъекта оборота с субъектом предложения [13].
Таким образом, в абсолютную конструкцию входят слова, которые способствуют четкому выявлению семантической связи этой конструкции с подлежащим и тем самым со всем основным составом предложения.
Семантическая связь абсолютной конструкции с основной частью предложения не является столь четкой, когда субъект действия конструкции обозначен не в подлежащем, а в дополнении или в другом члене предложения, к которому абсолютная конструкция может относиться. Например:
Und er sah Giuseppe Settembrini, die Trikolore im Arm, mit geschwungenem Säbel und den schwarzen Blick gelobend gen Himmel gewandt, einer Schar von Freiheitskämpfern voran gegen die Phalaux des Despotismus atürmen. (Th. Mann. Der Zauberberg); ... und so sah man Herrn Settembrini, eine Hand mit gespreiztem Arm über den Kopf geworfen — eine in seiner Heimat übliche Gebärde, deren Sinn nicht leicht auf ein Wort zu bringen wäre... (Th. Mann. Der Zauberberg).
Интересным является случай, когда действие абсолютного причастного оборота относится к субъекту придаточного предложения, зависящего от предложения, в котором этот оборот употреблен:
Julie war abseits in den Winkel getreten, und der Gesellschaft den Rücken zugewendet, war es, als wollte sie ... einige Tränen verbergen (E. Т. A. Hoffmann. Die Lebensansichten des Katers Murr.).
(Субъектом абсолютного причастного оборота является подлежащее придаточного предложения sie.)
Интерес представляет также случай, когда абсолютный оборот соотнесен с инфинитивной группой. Действие оборота при этом исходит от внешнего агента или такого агента, который трудно выделить:
Wie gut hier zu sitzen, den Rucksack auf einen Stein gestützt, den Stock zwischen den Beinen, nichts zu denken, auszuruhen (A. Zweig. Erziehung vor Verdun).
В данном предложении отсутствует слово — обозначение лица. Однако абсолютный оборот (как и инфинитивная группа, с которой он соотносится) связан с каким-то лицом, являющимся носителем состояния, которое этот оборот характеризует. В данном случае субъект оборота носит неопределенно-обобщенный характер (подобно субъекту, выраженному местоимением man).
II. Видо-временная характеристика абсолютных причастных оборотов
Абсолютные причастные обороты с существительным в винительном падеже имеют значение результативного действия (состояния), причем результат действия по времени совпадает со временем действия личной формы глагола [16]. Например:
... und Hans Castorp, die Hände zur Abwechslung hinter dem Kopf gefaltet, antwortete ihm, ebenfalls lächelnd, auf all das, gewiß, aber er antwortete ihm (Th. Mann. Der Zauberberg).
Однако в немецком языке имеются также абсолютные причастные обороты, которые, в отличие от рассмотренных нами оборотов, выражают уже совершившееся действие. Такие обороты встречаются крайне редко. Например:
Don Rodrigo, abgelegt die Rüstung, kleidet sich hochzeitlich an. Das Geschäft berichtigt eilen alle Statthalter nach ihren Provinzen.
В приведенных примерах (примеры заимствованы у Бехагеля и Пауля) действие, названное причастным оборотом, предшествует действию личной формы глагола.
Таким образом, время действия, выраженного причастным оборотом, становится ясным из сравнения его с временем действия личной формы глагола.
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что видо-временные значения причастия и его субъектная отнесенность являются ярким проявлением его глагольной сущности.
Употребление причастия II в абсолютных оборотах показывает тесную связь причастия с личной формой глагола. Благодаря тому, что причастие имеет глагольные категории (хотя они и преломляются у него особо) и сохраняет глагольное управление, в причастном обороте могут быть воспроизведены те же синтаксические отношения, которые существуют в группе глагола.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Адмони В. Г. Введение в синтаксис современного немецкого языка. М., 1955. С. 204-295.
2. Гадд Н. Г., Браве Л. Я. Грамматика немецкого языка. М., 1946.
3. Гулыга Е. В., НатанзонМ.Д. Грамматика немецкого языка. М., 1957.
4. Кондратович Н. Д. Абсолютные конструкции в современном французском языке. Харьков, 1955.
5. Москалъская О. И. Грамматика немецкого языка. М., 1958.
6. Раевский М. В. Вопросы теории немецкого языка // О некоторых особенностях оборота «абсолютный винительный» в современном немецком языке. Иркутск: Изд-во Иркутского гос. пед. ин-та иностранных языков, 1960. Т. I. С. 127-128.
7. Файнштейн С. А. Обособленные члены прилагательного и причастия в немецком языке: Дис. ... канд. филол. наук. JI., 1954.
8. Admoni W. Entwicklungstendenzen das deutschen Satzbaus von heute. «Deutsch als Fremdaprache». 1979. 1/2.
9. Andresen K. Über absolute Participialconstruction, Herrige Arch., Braunschweig, 1854.
10. Baumgartner K. Zur Syntax Umgangssprache in Leipzig. Berlin, 1959. S. 27.
11. Bech G. Studien über das deutsche Verbum infinitum. Kobenhavn, 1955. 1. Bd. § 51. S. 56.
12. Behaghel O. Deutsche Syntax. Heidelberg, 1923. Bd. II.
13. Brinkmann H. Die deutsche Sprache. Düsseldorf, 1962.
14. Grimm J. Deutsche Grammatik. Göttingen, 1870-1898. Bd. IV.
15. Heyse J. Chr. Deutsche Grammatik oder Lehrbuch der deutschen Sprache, 2. Aufl., vollatändig umgearbeitet von 0. Lyon, Hannover und Leipzig, 1990.
16. PaulH. Deusche Grammatik.Halle/Saale, 1951. Bd. III.
17. Schmidt W. Grundfragen der deutschen Grammatik. Berlin, 1966.
REFERENCES
1. Admoni V. G. Vvedenie v sintaksis sovremennogo nemetskogo jazyka. M., 1955. S. 204-295.
2. GaddN. G., Brave L. Ja. Grammatika nemetskogo jazyka. M., 1946.
3. GulygaE. V., Natanzon M. D. Grammatika nemetskogo jazyka. M., 1957.
4. Kondratovich N. D. Absoljutnye konstruktsii v sovremennom frantsuzskom jazyke. Har'kov, 1955.
5. Moskal'skaja О. I. Grammatika nemetskogo jazyka. M., 1958.
6. Raevskij M. V. Voprosy teorii nemetskogo jazyka // О nekotoryh osobennostjah oborota «absoljutnyj vi-nitel'nyj» v sovremennom nemeckom jazyke. Т. I. Irkutsk: Izd-vo Irkutskogo gos. ped. in-ta inostrannyh jazy-kov, 1960. S. 127-128.
7. Fajnshtejn S. A. Obosoblennye chleny prilagatel'nogo i prichastija v nemetskom jazyke: Dis. ... kand. fi-lol. nauk. L., 1954.
8. Admoni W. Entwicklungstendenzen das deutschen Satzbaus von heute. «Deutsch als Fremdaprache». 1979. 1/2.
9. Andresen K. Über absolute Participialconstruction, Herrige Arch., Braunschweig, 1854.
10. Baumgartner K. Zur Syntax Umgangssprache in Leipzig. Berlin, 1959. S. 27.
11. Bech G. Studien über das deutsche Verbum infinitum. Kobenhavn, 1955. 1. Bd. § 51. S. 56.
12. Behaghel O. Deutsche Syntax. Heidelberg, 1923. Bd. II.
13. Brinkmann H. Die deutsche Sprache. Düsseldorf, 1962.
14. Grimm J. Deutsche Grammatik. Göttingen, 1870-1898. Bd. IV.
15. Heyse J. Chr. Deutsche Grammatik oder Lehrbuch der deutschen Sprache, 2. Aufl., vollatändig umgearbeitet von 0. Lyon, Hannover und Leipzig, 1990.
16. PaulH. Deusche Grammatik.Halle/Saale, 1951. Bd. III.
17. Schmidt W. Grundfragen der deutschen Grammatik. Berlin, 1966.
Ю. В. Балакшина
«ВСТРЕЧА С ЖИЗНЬЮ»: ПУШКИНСКИЙ ВОПРОС В ДНЕВНИКАХ ПРОТ. АЛЕКСАНДРА ШМЕМАНА
Статья посвящена дневникам известного литургиста и богослова прот. Александра Шмемана. Сознание дневниковеда исторично и внутренне диалогично, что позволяет увидеть за непосредственной читательской реакцией, фиксируемой на страницах дневника, диалог личностей и культур и экзистенциальный диалог, в рамках которого О.Александр ставит и разрешает жизненно важные для себя вопросы. Главный пушкинский вопрос, стоящий перед внутренним «я» о. Александра и находящий воплощение в его дневниковых записях, — вопрос о жизни как даре, о возможности принятия или непринятия этого дара.
Ключевые слова: прот. Александр Шмеман, А. С. Пушкин, дневник, диалог, Церковь, светская культура.
Yu. Balakshina
"MEETING WITH LIFE": PUSHKIN'S QUESTION IN THE DIARIES OF ARCHPRIEST ALEXANDER SHMEMAN
The article is describes the study of the diaries of the famous liturgician and theologist Arch-priest Alexander Shmeman. The consciousness of the diary keeper is historic and has an inward dialogue, which allows one to see behind the first-hand reaction of the reader, recorded on the pages of the diary, a dialogue between personalities and cultures, and an existential dialogue, in which father Alexander states and resolves questions highly important for himself. The most important Pushkin's question, which is faced by the "inner self" of father Alexander and which is reflected in the diary records, is the question of whether life is a gift, whether it is possible to accept or not to accept this gift.
Keywords: Archpriest Alexander Shmeman, A. S. Pushkin, diary, dialogue, Church, secular culture.
В 2005 г. издательством «Русский путь» впервые на русском языке были изданы дневники известного литургиста и богослова, наследника первой волны русской эмиграции прот. Александра Шмемана (13.09.1921 — 13.12.1983). Александр Шмеман родился в Эстонии в семье эмиг-
рантов из России, первую половину жизни провел во Франции, вторую — в США, куда он переехал в 1951 г., приняв предложение стать преподавателем (а позднее — деканом) Свято-Владимирской духовной семинарии. Во Франции он закончил русский кадетский корпус, в котором его наставник
