CC BY
29
Вопросы экономики
В.В. СОКОЛЕНКО
Некоторые ориентиры экономической интеграции отраслей первичного сектора Дальнего Востока России в АТР
Рассматриваются варианты вхождения в мировую экономику отраслей Дальнего Востока России, связанных с добычей и использованием природных ресурсов, а также возможные направления реализации «цепочек приращения стоимости» в этих отраслях.
На долю российского Севера и Дальнего Востока ориентировочно приходится 70% природно-ресурсного потенциала страны, который, по расчетам академика Д.С. Львова, оценивается в 320-380 трлн долл. США [8, 9]. По абсолютной и относительной (на душу населения) величине национального богатства, элементами которого являются природные ресурсы, воспроизводимый основной капитал и трудовые ресурсы, страна и, следовательно, Дальний Восток занимают одно из первых мест в мире. В территориальном разделении труда доля Дальнего Востока в добыче олова составляет 100%, золота - 70, вольфрама - 40, свинца и цинка -20% [14]. В связи с этим возрастает роль федеральных, региональных, государственных и местных органов власти в управлении собственностью на ресурсы, использовании абсолютных и относительных преимуществ удаленных от центра регионов при разработке стратегии их развития, установлении здесь системы социального дивиденда, разработке механизма публичного управления общественными доходами и рентными платежами. Для дальневосточного сырьевого региона проблема диверсификации экономики остается сложной не только из-за ограниченных источников инвестирования добывающих и перерабатывающих отраслей, но и ввиду необходимости избежать при этом так называемой «голландской болезни», когда развитие только одной сырьевой отрасли в Нидерландах отрицательно сказалось на развитии всей экономики страны.
Конкуренция заставляет бизнес развивать новые направления в различных видах деятельности - «цепочки приращения стоимости» по циклам: разработка природных ресурсов - промежуточная стадия производства (т.е. переработка сырья и производство готовой продукции) -доставка конечному потребителю - утилизация после потребления. При этом надо помнить, что международная конкуренция - это не столько соревнование национальных производителей, сколько борьба националь-
ных смешанных экономик, включающих частный и общественный (публичный) секторы.
По мнению Ю.П. Петрова, «безопасность, дороги и прочая инфраструктура, НИОКР и другие публичные блага остаются гораздо менее доступными для российских товаропроизводителей, нежели для большинства иностранных» [13]. Поэтому в течение переходного периода актуально форсировать темпы роста госрасходов на вышеуказанные цели, максимально использовать имеющиеся преимущества в России в целом и в ее отдельных регионах (прежде всего природно-ресурсный потенциал), повышать «качество производимых публичных благ и приближать его к стандартам мирового уровня» [5].
Высокая эффективность потребления сырьевых ресурсов наблюдается в США, Канаде, где производят глубокую переработку значительной доли минерального, лесного, сельскохозяйственного сырья. В этом случае экономический эффект распространяется по сопряженным цепочкам, многократно усиливаясь в транспортной и перерабатывающих сферах, а также в сфере финансовых, информационных и консалтинговых услуг. Существенно возрастает добавленная стоимость продукции и услуг, инициированных первичным сектором экономики. К примеру, в Канаде коэффициент мультипликации добычи полезных ископаемых на ВВП составляет 9,3 единицы, в то время как в ЮАР только 6,5, т.к. в последней большая часть добытых ресурсов отправляется на экспорт, не пройдя длинные «цепочки приращения стоимости».
Глубокая переработка природных ресурсов и услуги сопряженных отраслей обеспечивают внешний и внутренний спрос на сырьевую продукцию, гарантируют устойчивость и независимость экономики от финансовых сбоев, привлекательность для партнерства.
Используя комбинацию «цепочек», страны-экспортеры сырьевых ресурсов с середины 1980-х годов постепенно превращаются в продавцов продукции с высокой добавленной стоимостью, получая высокую экономическую ренту. Так, ряд крупных нефтяных компаний Канады, Норвегии перешли к экспорту более ценных продуктов по сравнению с сырой нефтью. Некоторые из них построили нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) на территории, где ведут добычу нефти. Другие сочли более целесообразным покупку или лизинг НПЗ непосредственно на территории стран-импортеров, что дает преимущество от более близкого размещения заводов к рынкам сбыта. Некоторые компании купили не только нефтеперерабатывающие заводы, но и сбытовые сети хорошо известных в мире торговых марок или же сформировали новые сети, занятые реализацией нефтепродуктов (к примеру, кувейтская компания <^8»).
Следуя этому положительному примеру, российские компании «ЛУКойл» и «ЮКОС» по такой же схеме осваивают поставку нефти и нефтепродуктов в Северную Америку, Центральную Европу, на Балканский полуостров. Компании формируют вертикально-интегрированные структуры, располагающие крупными финансовыми ресурсами, активами, техническим потенциалом.
Дальний Восток, имея большие запасы цветных металлов, участвует в формировании отраслевой специализации России - цветной металлургии. При этом на душу населения в стране производится продукции
этой отрасли в 5-10 раз меньше, чем в Японии, бедной запасами руд для производства алюминия, меди, цинка, олова, свинца. А удельное потребление редких, редкоземельных и благородных металлов, используемых в передовых технологиях, еще меньше (табл. 1).
Таблица 1
Соотношение потребления цветных металлов на душу населения в России в 2000 г.
Металл Потребление на душу населения, т Доля от потребления в США, % Доля от потребления в Японии, %
Свинец 0,7 11 29
Цинк 0,6 12 11
Олово 0,03 17 17
Металлы платиновой
группы, г/чел. 0,09 15 10
Составлено по: [10]
Примечание. Сведения приведены по тем металлам, что в большей степени добываются в ДВФО.
Доля цветных металлов среди полезных ископаемых, добывающихся на Дальнем Востоке России, высока, но территориальный разброс и несбалансированность производственных мощностей приводят к неполному использованию основных фондов добывающих отраслей. При этом свинцовые руды экспортируются, а металл импортируется. В табл. 2 в состав экспортируемого металла включен экспорт лома. Сохранение вывоза лома в прежних объемах в ближайшие годы может привести к дефициту металла во всем федеральном округе.
Таблица 2
Товарная структура экспорта в ДВФО в 2002 г., млн долл. США
Территория Прод. товары и сырье Продукция ТЭК Продукция нефтехимии Древесина, изделия из нее Черные и цветные металлы Машино- строительная продукция
ДВФО Республика Саха (Яку- 326,9 1229,8 32,3 589,0 250, 7 408,3
тия) 0,2 98,9 0,2 3,1 - 1,9
Приморский край 116,4 98,3 26,0 154,8 149,1 167,0
Хабаровский край 15,5 528,2 1,5 335,3 82,1 199,0
Амурская область 0,0 - 0,5 58,6 9,3 2,1
Камчатская область 136,1 - 3,3 0,5 1,5 1,4
в т.ч. Корякский АО 21,9 - 3,3 - - -
Магаданская область 2,8 - - - 3,4 0,2
Сахалинская область 55,8 504,4 0,8 32,0 5,3 36,5
Еврейский АО 0,1 - 0,0 4,7 0,1 0,2
Чукотский АО 0,1 - - - - -
Составлено по: [14]
На Дальнем Востоке России полностью отсутствует глубокая переработка свинцовых и оловянных руд. Подъем промышленного производства, развитие отраслей высоких технологий способствует увеличению потребления металлов, других ресурсов и, следовательно, появляется возможность выстраивать вертикально и горизонтально интегрированные «цепочки приращения стоимости».
К отраслям, формирующим новый технологический уклад и участвующим в «цепочке приращения стоимости», относится производство электронных компонентов, устройств, электронных накопителей, сопротивлений, счетных машин, радио- и телекоммуникационного оборудования, лазерного оборудования, комплектующих к ним. Количество соглашений по импорту технологий и услуг технического характера на Дальнем Востоке России остается весьма скромным (в 2002 г. было заключено всего два соглашения). Среди всех округов по этому показателю Дальний Восток занимает последнее место. Для сравнения: в Центральном федеральном округе таких соглашений заключено 452, СевероЗападном - 307 [14].
Для Магаданской области и Республики Саха (Якутии) в соответствии с такими соглашениями поступало современное оборудование для алмазообработки и золотопромышленности, позволяющее вести обработку изделий из этих компонентов с наименьшими затратами и производить конкурентоспособную продукцию.
Ужесточение экологических требований к промышленности и транспорту требует производства и потребления более чистых и безопасных материалов и их соединений. Поэтому сегодня весьма актуальной для региона становится проблема обеспечения собственной сырьевой базой редких, редкоземельных и благородных металлов, производство которых многократно сократилось из-за недостатка финансирования, ограничивающего закупку новой техники и модернизацию оборудования, привлечения потенциала прикладной науки и проектных организаций. Однако на мировом рынке предложение таких металлов достаточно велико, но зарубежные транснациональные корпорации, монополизировавшие рынки продукции высоких технологий, держат под контролем и рынки редких и редкоземельных металлов. Поэтому выход на мировой рынок возможен при двух обстоятельствах: создании мощных вертикально интегрированных компаний и определении в этом процессе (либо стадий процесса) роли и места государства (в лице федеральных органов), а также субъектов Федерации и частных компаний как инвесторов.
Экономическое развитие в Восточной Азии характеризуется способностью правительств этих стран эффективно реализовывать сравнительные преимущества, связанные с наличием и привлечением дешевых трудовых ресурсов, а также применением регулирующих государственных инструментов как в восстановительный период, так и в периоды ранних реформ. Это проявилось в создании экономической системы, системы менеджмента, планирования и привлечения инвестиций. В совокупности организационные меры сыграли положительную роль в производстве и продвижении товаров на мировом рынке, налаживании тесных интеграционных связей. Как компоненты экономической модели системы планирова-
ния действовали в Южной Корее, КНР, на Тайване благодаря чему эти страны смогли не только выйти на мировой рынок, но и создать разумные «цепочки приращения стоимости», обусловившие высокие темпы роста ВВП. К примеру, в КНР централизованное планирование заменяется на систему, похожую на макроэкономическое управление в условиях рынка, остаются основные показатели-ориентиры: прирост ВВП, объем инвестиций в основные фонды, дефицит бюджета, размер государственного займа, оборот экспорта-импорта, предельные уровни цен и др. Таким образом, «правительства названных стран создают конкурентную среду, влияют на цены основных жизненно необходимых товаров, протекционируют стратегические направления» [12] во всех секторах, в том числе и первичном, ориентированном на использование имеющихся природных ресурсов, трудовых навыков населения, агроклиматических условий.
Подобное влияние государства наблюдалось в свое время и в развитых странах - Австралии, Новой Зеландии. Здесь максимально были учтены преимущества наличия богатых полезных ископаемых, лесов, благоприятных условий для производства сельскохозяйственной продукции. До сих пор удельный вес обрабатывающих отраслей там невелик. Он составляет порядка 20% ВНП, т.е. намного меньше, чем в других развитых странах.
Надо заметить, что во всем мире удельный вес базовой сырьевой и полупродуктовой промышленности непрерывно уменьшается и на первый план выходят высокотехнологичные, наукоемкие, информационные и сервисные секторы, которые в меньшей степени зависят от природногеографических условий и издержек производства. Формирование издержек при производстве продукции в значительной степени зависит от типов производства и стадий производственных процессов, а также продвижения товара до потребителя и других факторов, связанных в единую «цепочку приращения стоимости». Поэтому для уровня конкурентноспособности высокотехнологичной продукции издержки производства не имеют доминирующего значения. Здесь на первый план выходят потребительские свойства и качество.
Для самого большого по площади Дальневосточного федерального округа России, равно как и для страны в целом, характерна структура запасов ресурсов производства, соответствующая уровню развивающихся стран при серьезном дефиците капитала и ограниченных трудовых ресурсах. Но в России вмешательство государства не носит системного характера, что в значительной степени снижает эффективность его деятельности как участника и координатора интеграционных процессов. Вследствие этого, а также из-за объективных географических условий, описанных А.П. Паршевым в книге «Почему Россия не Америка» (1999 г.), отечественная продукция оказывается неконкурентоспособной и даже убыточной при реализации по мировым ценам. Требуется более активное подключение государства, бизнеса в интеграционные процессы глобальной экономики. Богатый опыт стран Восточной Азии и АТР может быть учтен Россией при налаживании отношений нового качественного уровня с этими странами в области использования природных благ, привлечения иностранных инвестиций, создания для них благоприятного климата.
Для ДВФО сотрудничество со странами Азиатско-Тихоокеанского региона важно в силу того, что в АТР имеется развитая система связей, огромные людские и инвестиционные ресурсы, емкий рынок, которые могут придать позитивный характер динамике развития региона. По мнению профессора М.Л. Титаренко, активное сотрудничество Дальнего Востока и Сибири со станами Азиатско-Тихоокеанского региона должно стать стратегической базой интеграции России в АТР. «Ограничение активности ДВФО в АТР, воздержание от участия в процессах интеграции стран для региона должно рассматриваться как ошибочная линия» [16].
Сейчас интеграционное взаимодействие азиатских государств происходит на уровне форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), на уровне субрегиональных интеграционных группировок (АСЕАН, АСЕАН плюс три), а также на уровне созданной трехсторонней комиссии в области координации экономической и финансовой политики и развития торгового и инвестиционного сотрудничества между Китаем, Японией и Южной Кореей. Прорабатываются вопросы, связанные с созданием единого энергетического кольца для стран Северо-Восточной Азии (СВА) и транспортных коридоров в Европу через территорию России, где могли бы использоваться российские факторы развития: энергоносители, транзитная территория, научные технологии в обмен на южнокорейские капиталы, инвестиции, передовые технологии, а также на китайские продовольствие, рабочую силу, текстиль. Совместное использование капитала, труда, земли, научных знаний, технологий требует образования согласованного правового поля по образцу стран Европейского экономического сотрудничества, которое позволяет свободно перемещать товары, финансовые потоки, рабочую силу, научные разработки и защищать интересы бизнеса и населения. Для этого потребуется дорогостоящая инфраструктура интеграционного сотрудничества, средства стран-участниц, международных финансовых институтов, создание банков развития СВА, Сибири и Дальнего Востока. Правовое поле позволит координировать единый инвестиционный режим, стандарты на производство товаров, систему аудита финансовых институтов, согласовывать визовые режимы, принципы использования рабочей силы, ресурсной и транспортной инфраструктуры через вновь созданные региональные институты. Последние могли бы участвовать в разработке условий внутренней адаптации экономики к требованиям региональной интеграции для обеспечения партнерства, соразвития, сотрудничества и открытости экономики Дальнего Востока России.
Используя преимущества географического положения ДВФО, Россия смогла бы реализовать ряд международных проектов: транспортных, энергетических, космических, в биотехнологии, пищевой промышленности, производстве экологически чистой продукции агросферы, новых высокотехнологичных средств массовой информации и связи и др. Могли бы реанимироваться некоторые старые и появиться новые подотрасли обрабатывающего сектора, которые согласно теории роста и использования преимуществ способны предопределить экономический рост в регионе и стране. Тем самым Россия претворяла бы на практике, с одной стороны, стратегию сотрудничества, с другой - способствовала повыше-
нию эффективности деятельности предприятий в регионе по горизонтальным и вертикальным цепочкам. Но рост экономики, по мнению А. Брич, главного экономиста Brunswick UBS Warburg, необязательно обусловливается развитием обрабатывающего сектора, тем более, что в постиндустриальных странах объем производства промышленных товаров сокращается и, наоборот, более быстрыми темпами растет объем торговли услугами [2]. В концепции свободной торговли и глобализации, по его мнению, достаточны обязательные условия: специализация и обеспечение глобальной конкурентоспособности продукции, эффект от масштабов производства, сравнительные преимущества, формирование благоприятного делового климата. Использование этих условий позволило таким странам, как Австралия, Новая Зеландия, Ирландия, Чили, ЮАР и др. добиться роста экономики за счет экспорта сельскохозяйственной продукции, полезных ископаемых, металла, а также открытого доступа прямых иностранных инвестиций корпоративных и частных лиц. Для Дальнего Востока такой путь в современных условиях научноинформационного развития России и преуспевающих соседей не является единственно правильным, т.к. регион обладает большими возможностями для налаживания интеграционных связей и роста регионального продукта.
Показательным примером использования преимуществ наличия сырьевых ресурсов природы, территории, а также преимуществ пионерного освоения и продвижения на неосвоенные земли является Аляска -северный штат США, расположенный в тех же широтах, что и северовосточная часть Дальнего Востока. Для современного хозяйства Аляски в настоящее время характерно использование нефти, газа, рыбы, угля, цветных металлов (свинца, цинка, меди, серебра, золота), добыча которых в совокупности с социальными и экономическим мерами федерального и регионального правительств позволила не только заметно повысить жизненный уровень, но и сохранить образ жизни коренного населения, который не соответствует американскому. Аляска идет по пути установления социальной справедливости и выравнивания социальных противоречий. Здесь доходы бедных растут быстрее, чем доходы богатых, что обусловило рост численности населения за последние 20 лет на 50%, а аборигенов - в 2 раза. Для субъектов РФ на Дальнем Востоке результаты социально-экономического развития прямо противоположные: отток населения и сокращение рождаемости, низкий прожиточный уровень, усиливающий социальную дифференциацию, депрессивное состояние экономики, ослабляющее ее устойчивость к опасным последствиям мирохозяйственной глобализации.
Сегодня поведение большинства субъектов хозяйствования и управленцев на этих территориях напоминает поведение временщиков, которые организовывают вахтовый метод работы на добывающих предприятиях, ликвидируют социальные привилегии, принудительно отселяют «лишних» северян. При этом падают реальные доходы основной части населения. Результат невнимания государства к этим территориям -низкие темпы геолого-разведочных работ, разрушение некоторых отраслей и особенно инфраструктуры, упадок значимости Северного морского
пути, игнорирование угрозы внешней экспансии и национальной безопасности, разбазаривание природного потенциала. Это происходит потому, что государство сохраняет за собой право бесконтрольного распоряжения общественными ресурсами, оставаясь титульным собственником. Именно природные блага могут стать опорной базой экономики российского Дальнего Востока в ближайшем будущем, пока страна не выйдет на путь демократического и научно-информационного развития с сохранением национального и особенного в регионах, на что указывает зарубежный опыт.
На упомянутой выше Аляске широкое развитие производственной и социальной инфраструктуры, усовершенствование транспорта, торговли, развитие банковской системы стимулировало становление прежде всего добывающего сектора, местной продовольственной базы (включая овощеводческие, молочные, птицеводческие хозяйства при поддержке государства через кредиты и дотации). Это способствовало возникновению различных форм развлечений и досуга, напрямую связанных с природой и народными традициями. Там сельское хозяйство пользуется растущей поддержкой государства, это помогает США выстоять в конкуренции с другими странами, где агроклиматические условия лучше.
Подобное отношение к землепользованию складывается в странах, находящихся в тех же широтах, что и Россия (страны Скандинавии, ЕС). Там 70-80% полей находится в зоне рискованного земледелия, и каждый гектар сельхозугодий дотируется: на 1200 долл. США в Финляндии, на 800 долл. США в странах Европейского союза. Для сравнения: в России в среднем дотация на 1 га подобных угодий составляет немногим более 12,5 долл. США [1]. На Аляске же население (физические лица) полностью освобождено от региональных и местных налогов. Пенсионерам-старожилам выплачивается дополнительное пособие (до 250 долл. США в месяц). Деньги на эти выплаты поступают не только из казны, но и из компаний, добывающих природные ресурсы. Действующий механизм перераспределения прибылей базовых, сырьевых отраслей принуждает фирмы перечислять доходы от эксплуатации природы в федеральный и региональный бюджеты, а также нести расходы на социальные нужды (до 40-50% от прибыли). По существу, властям удалось перераспределить ту самую ренту, о которой ведутся дискуссии в России и делаются первые шаги по ее изъятию.
Действенным инструментом регулирования финансовых потоков на Аляске является кредитный фонд (Перманентный), подобный тем, что действуют в Канаде, Кувейте, Объединенных Арабских Эмиратах, Норвегии и других странах и создаются за счет отчислений предприятий добывающей промышленности. Фонд выполняет сберегательную функцию и используется в случаях финансово-экономических сбоев, безработицы, угрозы банкротств, а также ежегодной раздачи населению денежных депозитных процентов с основного его капитала (до 700 долл. США в месяц на семью из 4-х человек).
Фондовый опыт, распределительные экономические отношения, коллективистские тенденции, внерыночные связи, государственный патернализм - далеко не полный перечень инструментов регулирования, направленных на социальное выравнивание регионов или отдельных
стран, их интеграции на основе общего владения ресурсами, без использования классического капитализма и социализма, без частной собственности на природные ресурсы. (На Аляске лишь 1% земель, недр, лесов находится в частной собственности.) Аляскинский опыт сырьевой специализации и интеграции в АТР был учтен при развитии ирригационных систем в Непале, рыболовства в Турции, лесного хозяйства в Уганде.
Особое внимание в развитых странах уделяется реализации экологической политики. Некоторые ее направления непосредственно связаны с рациональным использованием ресурсов, сокращением расходов сырья при различных комбинациях в «цепочках приращения стоимости»: производство - сбыт продукции - замена сырья - выпуск экологически чистой продукции - снижение сбросов, выбросов - переработка отходов производства - рекультивация ландшафтов. Причем последние виды деятельности являются довольно выгодным бизнесом и часто включаются в «цепочку приращения стоимости» и регулируются государством. К примеру, в Нидерландах «сбор на рекультивацию» устанавливается как для предприятий, ведущих добычу сырья, так и для предприятий, производящих из этого сырья продукцию. Во Франции предприятия с такой же спецификой деятельности одновременно производят разработку полезных ископаемых и рекультивацию, получая на это значительные субсидии. В Германии осуществляется сбор и на рекультивацию, и на предупреждение ущерба от загрязнения при разработке карьеров. В целом в странах Европейского союза с 1986 г. принцип «тот, кто добывает - рекультивирует», стал законодательным актом.
В Японии с 1990 г. при нарушении природных ландшафтов в процессе разработки и добычи минеральных ресурсов действует система денежной компенсации за эстетический ущерб, наносимый населению. Компенсацию производят владельцы добывающих предприятий. В Швейцарии действуют ограничения периода времени, в течение которого возможна добыча открытым способом [3]. Превышение установленных сроков чревато колоссальными штрафами, и поэтому специализированные предприятия включаются в реализацию «цепочек приращения стоимости», чтобы получить максимальный доход от добывающих и перерабатывающих производств, находящихся в единой технологической цепочке.
В России же ни в одном регионе еще нет механизма воздействия на субъекты хозяйствования в природопользовании, с помощью которого можно было бы восстанавливать природную среду от чрезмерного нарушения ландшафтов, истощительного потребления ресурсов. Принцип «загрязнять, а потом исправлять» был и остается, к сожалению, до сих пор определяющим в технологических приемах и способах ведения до-быточных работ на Крайнем Севере и на Дальнем Востоке, что объясняется наличием здесь «сырьевой» парадигмы, положенной в основу экономики предприятий базовых отраслей промышленности» [4].
К примеру, по описанию А. Быкова, для развития алмазодобывающей промышленности на территории Республики Саха (Якутии) осуществлено 12 подземных ядерных взрывов. В результате рядом с г. Мирный образовался гигантский по размерам кратер карьера алмазной трубки. По мере углубления карьера при эксплуатации трубки извлекались мил-
лионы тонн породы, подземных вод, это повлекло за собой проседание земной поверхности территории вокруг карьера. Ни рекультивационные, ни природоохранные восстановительные работы не проводились как не представляющие интереса для субъектов хозяйствования. Региональные же органы власти не контролируют соблюдение стандартов недропользования в субъектах ДВФО. Это означает, что региональные власти не участвуют должным образом в государственной системе управления природными ресурсами и создании экономической заинтересованности для хозяйственников, непосредственно участвующих в социально-экономическом развитии территории, где ведется добыча полезных ископаемых. На наш взгляд, необходимо установить нормы отчислений для проведения природовосстановительных работ, чтобы на эти средства региональные власти на конкурсной основе смогли бы организовать такие работы. Отчисления на выполнение этих работ на основе общего методологического подхода необходимо переносить на себестоимость добываемого полезного ископаемого.
В федеральном бюджете общая доля расходов по агентствам и ведомствам природно-ресурсного блока в 1997 г. составила 4,6%, в 2002 г.
- 4,2%, а на программу «Развитие рудно-сырьевой базы металлургической промышленности Российской Федерации (1997-2005 гг.)» финансирование осуществлялось крайне нерегулярно и по текущим расходам на НИОКР снизилось по сравнению с 1997 г. [11]. В условиях истощения сырьевых баз действующих предприятий и ожидаемого выбывания добывающих мощностей при существующих низких темпах ввода в эксплуатацию новых месторождений и значительном сокращении объемов геологоразведочных работ возрастает роль государства как институционального фактора для эффективного управления собственностью на ресурсы недр в интересах населения и создания нормальных условий для предпринимательства в этом секторе. Эффект от освоения недр, как показала практика, следует считать не по количеству добытых руды и концентрата, а по конечному отраслевому результату - выпуску металлопродукции [6]. Увеличивающиеся при этом капитальные и текущие издержки влияют на рост добавленной стоимости продукции, а значит, на коммерческую эффективность проекта, способного окупить вложенные средства в период опытно-промышленной эксплуатации в рамках действующей налоговой системы. Государство берет на себя решение проблем нормативноправового лицензирования месторождений, создание инфраструктуры горнорудных районов, а также условий завершения технологических цепочек путем формирования таких звеньев-объектов, которые могут быть привлекательными для частного или иностранного капитала по подобию освоения месторождения бокситов в Республике Коми компанией «Сибирско-Уральский алюминий» (СУАЛ). Здесь имеют место бюджетная эффективность и достаточно высокая внутренняя норма доходности для инвестора. Такой вариант хозяйствования становится привлекательным для потенциального инвестора в условиях даже повышенного риска, несмотря на большие вложения инвесторов в финансирование общесистемных объектов в суровых и труднодоступных районах нового освоения. Вместе с тем требуются льготы и преференции при решении экологических задач.
Особая роль в экономике любой страны и ее регионов принадлежит использованию энергетических ресурсов, выбору энергоносителя, который будет положен в основу большой энергетики региона и, как следствие, возможности ее использования в интеграционных процессах. Для одних субъектов РФ приоритетным энергоносителем становится нефть и газ (Сахалинская область), уголь (Республика Саха, Магаданская область, Приморский край), гидроресурсы (Хабаровский край, Камчатская, Амурская области). Наиболее благоприятным по прогнозу Энергетической стратегии России (ЭС-2020) для Сибири и Дальнего Востока остается уголь, запасов которого хватит на столетия. Реструктуризация энергетики на основе использования угля, к примеру, в Республике Саха (Якутия), позволит превратить ее не в поставщика сырья, а в производителя экологически чистой продукции - электроэнергии, что «повысит долю региона на федеральном оптовом рынке поставщиков электроэнергии и мощностей (ФОРЭМ)» [4].
Важную роль в ослаблении зависимости российской и дальневосточной экономики от неблагоприятных географических факторов будет иметь развертывание при поддержке государства транснациональных корпораций (ТНК) с доминированием российского капитала в странах с более низкими издержками производства и обращения. Потребуется подключение к эффективным международным производственным, научнопроизводственным и технологическим цепочкам, которые открывают широкие возможности для участия Дальнего Востока России в формировании, распределении и присвоении мирового прибавочного продукта. Это могут быть страны Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, где остались сотни построенных крупных объектов, долги перед Россией как правопреемницей СССР. На этой базе в ходе освоения природных ресурсов при сравнительно скромных затратах могут быть применены технологические нововведения, созданы комплексы наукоемких производств. Целесообразность ТНК с экономической точки зрения будет оправдана в южных трудоизбыточных странах, отличающихся теплым климатом, удобным приморским расположением и, соответственно, небольшими расходами на заработную плату, низкими издержками производства. Примером тому является российско-вьетнамское совместное предприятие «Вьетсовпетро», ведущее на вьетнамском шельфе добычу нефти, которой снабжается весь Вьетнам и частично страны АТР. Благодаря теплому климату, дешевизне морского транспорта издержки производства там меньше, чем в Западной Сибири, а доходы в расчете на одного занятого на порядок больше, чем в отечественном гиганте «Лукойл»[7].
Развитие ТНК на базе отечественного капитала затрудняются из-за нерешенных организационно-правовых и экономических проблем, в частности, проблемы вывоза капитала за рубеж в целях инвестирования реального производства и распределения дохода с учетом интересов государства и регионов.
Таким образом, для вхождения отраслей первичного сектора российского Дальнего Востока в систему интеграционных связей с соседними странами и странами мировой экономики, а также для повышения эффективности этих процессов обязательными представляются:
• разработка на базе зарубежных аналогов механизмов государственной поддержки регионов и предприятий, имеющих явные преимущества в обеспеченности трудовыми, производственными и разнообразными природными ресурсами для развития экспортно ориентированных производств и усиления диверсификации экономики;
• разработка механизма перераспределения прибылей базовых сырьевых отраслей, фирм для пополнения федерального, регионального и местного бюджетов с последующим выделением средств для разрешения социальных противоречий, позволяющих заметно повысить жизненный уровень населения и сохранить традиционный образ жизни коренных народов;
• активизация координации экономической и финансовой политики и развития торгового и инвестиционного сотрудничества по использованию уникальных природных ресурсов и в первую очередь энергоресурсов Дальнего Востока, созданию единого энергетического кольца для стран СВА и транспортных коридоров в Европу через территорию России в обмен на капиталы, инвестиции, передовые технологии, продовольствие, рабочую силу соседних стран АТР;
• формирование согласованного правового поля (такого, как в странах Европейского сотрудничества) для свободного перемещения товаров, финансовых потоков, рабочей силы, научных разработок из заинтересованных в интеграции и сотрудничестве стран АТР;
• создание инфраструктуры интеграционного сотрудничества, международных финансовых институтов для развития Сибири и Дальнего Востока, реализации дорогостоящих региональных проектов, а также создание системы внешнеэкономической, маркетинговой и правовой информации;
• использование единых стандартов при производстве товаров, единой системы аудита финансовых институтов, которые могли бы выполнять функцию интеграционного объединения, опираясь на принципы мобилизации глобальных ресурсов для решения региональных проблем.
Отмеченные выше меры федерального и регионального уровня могли бы позволить успешно развивать комплексное использование природных благ, получать выгоды от других преимуществ приморских и внутренних территорий ДВФО, производить конкурентоспособную продукцию по «цепочкам приращения стоимости» при взаимодействии со странами АТР.
Литература
1. Агрант Г. А. Аляска - новая модель развития / Г. А. Агрант // ЭКО. 2003. № 6. С. 36-60.
2. Брич А. Путь России к процветанию в постиндустриальном мире / А. Брич // Вопросы экономики. 2003. № 5. С. 19-41.
3. Буер А.О. Кто добывает - тот и рекультивирует / А.О. Буер, А.Н. Порунов // ЭКО. 2002. № 2. С. 112-116.
4. Быков А. Региональная политика в области управления природными ресурсами Крайнего Севера / А. Быков // Вопросы экономики. 2003. № 10. С. 108-115.
5. Добрынин А.И. Качество жизни - критерий реформирования экономики / А.И. Добрынин // Экономика и управление. 2002. № 2. С. 152-155.
6. Королев Е. Промышленные комплексы региона: вопросы теории и практики (на примере золотодобывающего комплекса Свердловской области / Е. Королев // Проблемы теории и практики управления. 2003. № 5. С. 71-77.
7. Кучеренко В. Зачем России берег вьетнамский / В. Кучеренко // Российская газета. 2000. 20 янв.
8. Львов Д. С. Какая экономика нужна России? / Д.С. Львов // Российский экономический журнал. 2002. № 11-12. С. 3-15.
9. Львов Д.С. Вернуть ренту народу (резерв для бедных) / Д.С. Львов.
- М.: ЭКСМО; «Алгоритм», 2004. - 256 с.
10. Металлы Евразии. 2002. № 3. С. 4-13.
11. Минакир П., Деваева Е. Российский Дальний Восток и Забайкалье:
программа международного экономического сотрудничества / П. Минакир, Е. Деваева // Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 1. С. 79-91.
12. Могзоев А. Сравнительный анализ развития экономики России и стран Восточной Азии в период современных реформ / А. Могзоев // Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 6. С. 37- 45.
13. Петров Ю.А. Присоединение России к ВТО: к оценке последствий и обоснованию стратегии (макроэкономические, структурные и геополитические вопросы) / Ю. А. Петров // Российский экономический журнал. 2002. № 11-12. С. 16-36.
14. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2003: статистический сборник. - М.: Госкомстат России, 2003. - 893 с.
15. Региональная экономика: учеб. пособие / Под ред. М.В. Степанова.
- М.: ИНФРА; Изд-во Рос. экон. акад., 2001. - 463 с.
16. Титаренко М.Л. Сибирь и Дальний Восток как стратегическая база интеграции России в АТР / М.Л. Титаренко // Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 6. С. 98-105.
© Соколенко В.В., 2005 г.
