CC BY
34
17 Поплавский Б. Из дневников // Литератур- Т. 4. - Нью-Йорк, 1970. - С. 180.
ная учеба. - 1996. - Кн. 3. - С. 87. 19 Берберова Н. Указ. соч. - С. 282-283.
18 Спекторский Е. Эпохи русской культуры // 20 Балла О. Праздник и пустота // Знание -
Записки Русской Академической Группы в США. сила. - 2004. - .№12. - С. 38.
М.А. Евдокимычева НЕКОТОРЫЕ ОБЫДЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В КАРТИНЕ МИРА РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ: ИЗУЧЕНИЕ НА ЯЗЫКОВОМ МАТЕРИАЛЕ
Преамбула. Данная статья посвящена изучению картины мира русской культуры на языковом материале. Целью автора является продемонстрировать, как в ментальности русского человека XIX века соединялись языческие и христианские представления, а также выяснить, какое место в его картине мира занимали собака и кошка.
Практически вся русская философия отмечала, что своеобразие русской куль. туры заключается в ее бинарности. Привычные, часто употребляемые бинарные оппозиции - это противопоставление предельных качеств, предметов и явлений. Традиционно русское культурное пространство основывалось на двойственности, противоречивости, разорванности русского Космоса.
Традиционная русская культура строилась на основе «двоеверия». При усвоении православия на Руси сложились «...две культуры: дневная и ночная». «Ночная» воспринималась как продолжение языческих традиций (гадание, ворожба, колдовство происходили в темное время суток. Сохранившиеся языческие праздники - Ивана Купала, Святочные гулянья, Масленичные карнавалы и т.д. - проходили ночью). Как отмечает
А.В. Бабаева, «грань между этими духовными слоями (язычеством и православием) всегда была гибкой, нечеткой. Эту двойственность трудно заключить в «каркас» жесткой бинарной схемы. Вместе с тем она оказывала значительное влияние на закрепление бинарности в русской культуре. В этом противоречии можно увидеть особенность русской двойственности, в которой все границы подвижны, и можно проследить переход одного в другое<...> Формальному закону (норме) противопоставляется обычное право, основанное на народных представлениях о нравственном, моральном человеке и его поступках» [1].
Бинарное состояние русского культурного пространства сформировало неповторимую ценностно-нормативную систему, оказало влияние на местоположение человека в культуре. Двойственность русского мировосприятия, сложное
переплетение существующих оппозиций наиболее ярко проявилось в системе отношений нормы и патологии. «Повседневная жизнь человека пронизана разнообразными ролевыми предписаниями, ожиданиями исполнения установленных норм жизнедеятельности. Такая регламентация создает возможности взаимодействия людей друг с другом. Утверждая нормы, правила, законы, общество формирует предсказуемость человеческого поведения в тех или иных условиях» [1].
Российское культурное пространство в большой степени сформировалось под влиянием православия. Поведение выступало показателем внутренней веры человека, религиозный компонент был связан с духовными ценностями и через них оказывал влияние на жизнедеятельность людей. Важно отметить, что внутренний мир русского человека всегда был тесно взаимосвязан с групповыми ценностями.
Русская культура в целом характеризуется болезненными ломками, когда отменяются все существующие нормы, традиции, образ жизни. «В русской истории сменилось несколько культурных эпох, отличных друг от друга ключевыми признаками миропорядка, смена которых означает радикальное переустройство самого культурного космоса» [5].
«Словесная речь человека - это союзное звено между телом и духом: без слова нет сознательной мысли», - отмечает В. Даль в «Напутном слове» к «Словарю живого великорусского языка», который, являясь словарем историческим, рисует многообразную картину русской культуры, прежде всего, бытовой. В свете проблемы изучения истории русской культуры интересно обратиться к интерпретации литературно-быто-
© М.А. Евдокимычева, 2007
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2007
193
вых образов некоторых домашних животных в данном лексикографическом издании [2].
В контексте заявленной темы остановимся на тех пословицах и поговорках, которые В.И. Даль приводит в достаточно большом объеме. Они весьма важны для получения информации о картине мира русской нации XIX века, ведь данный пласт материала уникален в каждом языке и отражает собственно национальные представления народа.
Устойчивые выражения и относящиеся к ним пословицы и поговорки играют особую роль в создании представлений о мире той или иной нации. Как пишет В.А. Маслова, они являются зеркалом жизни нации и природа их значений тесно связана с фоновыми знаниями представителей культуры, с практическим опытом личности, с культурно-историческими традициями народа. Устойчивые выражения приписывают предметам признаки, которые ассоциируются с картиной мира, подразумевают целую дескриптивную ситуацию (текст), оценивают ее, выражают к ней отношение. Своим значением они, как правило, направлены на характеристику человека и его деятельности [4].
В «Словаре живого великорусского языка»
В. Даля представлены следующие пословицы и поговорки, характеризующие специфическое восприятие таких литературно-бытовых образов как, например, «собака» и «кошка»:
С лихой собаки хоть шерсти клок. Маленькая собачка до старости щенок. (Интересно, что данные поговорки широко используются в переносном смысле по отношению к человеку).
Кошку бьют, а невестке наветки дают. Напала на кошку спесь, не хочет с печки слезть. Кошка да баба в избе, мужик да собака на дворе. Последняя пословица особенно интересна. Одна из версий, почему собака на дворе, такова: русские крестьяне не допускали собаку в дом, считая ее нечистым животным, причем нечистота ее была чем-то вроде нечистоты иноверца, отсюда стойкое именование последнего, например, «собака - татарин», зафиксированное В. Далем.
Можно также добавить, что «разделение ролей» в данной пословице происходит, возможно, по сфере «деятельности»: собака охраняет дом извне, а кошка изнутри - от мышей. Но, с другой стороны, целый ряд мифов, легенд, поверий указывает на следующее: еще со времен язычества кошка считалась священным животным, причем не только в России.
Кошка помогала сберегать хлеб, отсюда и ее воцарение в крестьянском доме (это единственное животное, которому дозволено было находиться в одном помещении с людьми), и ее неприкосновенность. Существовали даже некие «предписания», определяющие обращение с кошкой, - ряд поверий и суеверий:
Если у кошки обрезать усы, то нюх у нее притупится, и она не будет ловить мышей, пока они снова не отрастут. Нельзя отнимать у кошки пойманной ею мышки и даже тревожить ее, когда она возится с той, иначе кошка перестанет ловить мышей.
Интересно, что и в народных приметах кошка упоминается в связи с домом, а собака - с двором: Кошка садится на подоконник и смотрит в окно - на тепло. Кошка скребет пол - на ветер, на метель. Собака землю роет - к покойнику. Чтобы собаки не взбесились, то щенят протаскивать сквозь ступицу колесную.
Можно предположить, что основанием для данного «предписания» послужило представление о колесе (круге) как о воплощении мировой гармонии, существовавшее в наивных представлениях на протяжении долгого времени становления русской нации (круг как реализация цикличности, определяющей миропорядок). Таким образом, протаскивание щенков через «ступицу колесную» становится «обрядом» - приобщением их к гармоничному, «хорошему» миру, т.е. «средством» от бешенства как явления мира «плохого». С другой стороны, предписание данного действия можно интерпретировать и как обряд приобщения к дому, к человеку, поскольку колесо - это всегда часть какого-либо средства передвижения или перевозки грузов, так или иначе принадлежащего человеку, необходимого в домашнем хозяйстве.
Неоспорим тот факт, что историческая, культурологическая, мифологическая, фольклористическая литература о таком литературно-бытовом образе как «собака» огромна. Уже отмечены самые разнообразные «ипостаси» мифологических представлений об этом животном: способность предчувствовать и предсказывать погоду, будущее и т.п.; связь с нечистыми духами и способность оборачиваться в них; защита от нечистой силы, способность отгонять ее; «охранная» функция (например, охрана подземных сокровищ); связь со смертью и потусторонним миром (отсюда - зловещий собачий вой); целительная
194
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2007
функция, в частности, - перенесение болезней на собаку; медицинская магия, в частности -употребление собачьего мяса в народной медицине; принесение собаки в жертву; поверья об опасности от бешеной собаки; зловредная сила, исходящая от взгляда собаки и т. д.
Почти все суеверия, как отмечает В.М. Моки-енко, древни и устойчивы, восходят к общей индоевропейской мифологии и во многом исходят из разнообразия пород этого животного и их значения в быту и в хозяйстве человека. Они неразрывно связаны с общими оценками собаки в культуре и языках индоевропейцев, вытекающими из реальных наблюдений за повадками и образом жизни этого животного. При этом положительные представления составляют немалую их долю: привязанность и верность человеку, бдительность, ум и чуткость и т.д. Высокая оценка собаки индоевропейцами связана, в частности, и с обычаем приносить собак в жертву богам. Восточные же народы относятся к этому животному в целом негативно, о чем свидетельствует обилие ругательств, связанных с собакой [5].
Восприятие собаки как жертвенного животного в дохристианской русской культуре отразилось в устойчивом выражении «всех собак вешать» (на кого). Выражение «собаку съесть на чем или на что» означает ‘познать до тонкости какую-нибудь науку, мастерство и т.п., ср. также «насобачиться»— ‘научиться’. «В основе данного выражения, может быть, лежит представление о приобретении знания или умения через антиповедение, имеющее колдовской смысл. В то же время, поскольку собака связана с загробным миром и, соответственно, обладает способностью чуять демонов, а также предвещать смерть, поедание собачьего мяса как бы приобщало к вещим способностям собаки. Соответствующее выражение может выступать и как насмешка -так, жителей Петрозаводской и Петербургской губерний дразнили словами «боску съел» или называли их «боскоеды» («боска» - собака). Можно предположить, что эта насмешка содержит в себе обвинение в колдовстве или язычестве». Итак, выражение «собаку съесть» первоначально означало, по-видимому, такую полноту знания (или настолько совершенное умение), которое может быть достигнуто с помощью магии.
Следует подробнее остановиться на представлении о нечистоте пса, которое имеет очень древние корни и выходит далеко за пределы славянс-
кой мифологии. Это отчетливо выражено и в христианском культе: пес как нечистое животное эксплицитно противопоставляется святыне (ср. евангельское: «не дадим святая псам»). В христианстве собака ассоциируется с язычниками или вообще с иноверцами, особенно показательно в этом отношении выражение «песья вера», которое бытует в славянских языках в качестве бранного выражения, относящегося к иноверцам. В основе этого выражения, как пишет Б.А. Успенский, лежит представление о том, что как у собаки, так и у иноверца нет души. ««Душа» и «вера» в принципе связаны по своей семантике, то есть само понятие веры предполагает наличие души, и наоборот. По русскому поверью, «У татарина, что у собаки, души нет, один только пар» [6]. Итак, наличие души выступает как определяющий признак, разделяющий весь мир на две части, между которыми, в сущности, не может быть общения: противопоставляются не люди и животные, но те, кто имеют душу (следовательно, и веру), и те, у кого она отсутствует. По этому признаку собаки и объединяются с иноверцами: и те, и другие лишены общения с Богом, а тем самым и с людьми, объединенными верой. Присутствие пса оскверняет церковь (святое место), подобно тому, как оскверняет ее присутствие иноверца - пес и иноверец объединяются именно по признаку нечистоты. Нечистота собаки объясняет, возможно, и выражение «где собака зарыта». «Собаку как нечистое животное нельзя было зарывать в землю - нечистое тело провоцировало гнев земли, т.е. всякого рода бедствия» [6]. В. Евсюков отмечает в этой связи: «Главное свойство земли, имевшее в глазах древнего человека первостепеннейшее значение, - это плодородие. Неведомая чудесная сила, ежегодно производящая злаки и растения и дающая тем самым пропитание людям и зверям, не могла не вызывать в религиозном сознании почтительнейшего к себе отношения <.> Что касается собаки, то, согласно мифопоэтической традиции, она сопровождала души умерших в загробный мир и была неизменным стражем у ворот ада. Собака - символ смерти, хтонических и лунных существ. Ад всегда связывался с огнем, а огонь интерпретировался как «наносящий вред, ущерб, сеющий смерть» [3].
Подводя итог, заметим, что изучение истории русской культуры на языковом материале, отразившем особенности мировоззрения русской нации на всех этапах ее формирования, видится нам весь-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2007
195
ма перспективным. Реальность и фантастика представлений о мире русского человека, переплетаясь в языке почти мистическим образом, позволяют делать адекватные выводы о специфике исторического пути народа и страны в целом, а также прогнозировать дальнейшие пути их развития.
Библиографический список
1. Бабаева А.В. Формы поведения в русской культуре (ІХ-ХІХ века). - СПб, 2001.
2. Даль В.И. Словарь живого великорусского
языка. - М., 1994.
3. ЕвсюковВ.М. Мифы вселенной. - М., 1988.
4. Маслова В.А. Лингвокультурология. - М., 2001.
5. Мокиенко В.М. Из сокровищницы русской речи 2. Народные устойчивые сравнения с названиями животных. Собака // STUDIA SLAVIKA SAVARIENIA 1-2, Szombathely, 2003.
6. Успенский Б.А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии // Анти-мир русской культуры. Язык. Фольклор. Литература. -М., 1996. - С. 89.
О.Н. Иванова «СИНТЕЗ» В ТЕОРЕТИЧЕСКИХ И ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРАКТИКАХ XVIII ВЕКА КАК ФИЛОСОФСКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК КОНЦЕПЦИИ GESAMTKUNSTWERK Р. ВАГНЕРА
Теоретически оформленная немецким композитором Р Вагнером (1813-1883) концепция Gesamtkunstwerk определяется в «Произведении искусства будущего» (1849) буквально как «великое универсальное произведение искусства, которое должно включить в себя все виды искусств, используя каждый вид лишь как средство и уничтожая его во имя достижения общей цели - непосредственного и безусловного изображения совершенной человеческой природы...» [1, с. 60]. Формой такого произведения искусства является музыкальная драма, в основе которой лежит всеобщая идея, философский замысел, а механический комплекс музыки (оркестра), речи (пения), пластики (игры артистов), живописи (декорации) должны стать важнейшими средствами ее воплощения.
Понятие Gesamtkunstwerk следует определять как самостоятельную культурологическую дефиницию для обозначения искусственно созданного, но в то же время органического единства средств выразительности и образных элементов различных видов искусства в рамках самостоятельного художественного произведения, конституируемого по законам гармонии, целостности, синхронности. Gesamtkunstwerk есть результат синтеза, соединения, сочетания.
Смысловые фреймы Gesamtkunstwerk включают эстетические идеи единства и синтеза представителей немецкой философии и литературы Х'УТН-ХГХ вв. Интерес мыслителей к идее синтеза предопределяется ещё историко-культурной
ситуацией в Германии Х'УИ-ХМП вв. После Тридцатилетней войны (1618-1648), в результате подписания Вестфальского мира усиливается децентрализация Германии. 300 светских и духовных княжеств страны получили полный суверенитет при номинальном членстве в Священной Римской Империи. Кроме государственных границ, Германию разделяли не только государственные территориальные границы, но и религиозные (приверженцы католицизма и протестантизма), культурные (различные локальные традиции), языковые (диалектные особенности) рубежи. Человек постоянно пребывает в сфере конечного, в рамках материальных и духовных границ. Он становится малой вселенной, микрокосмом, обладающим бесконечным внутренним миром. Рассматривая выдвинутую романтической литературой концепцию человека, Ф.П. Федоров, писал: «Человек, заключенный в конечное, в результате извращения своей природы, утративший видение и чувствование бесконечного, тем не менее, способен “прорваться” или через откровение любви, или через откровение художественного акта (“вдохновение”), или через откровение странничества из сферы конечного в сферу бесконечного, способен “вещь в себе” превратить в “вещь для себя”, т.е. во всем предельном увидеть беспредельное» [6, с. 19]. Бесконечное есть все, взятое в нерасчлененности, в целостности, и стремление видеть в предельном беспредельное есть попытка вновь обрести распавшееся единство, утраченный синтез.
196
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2007
© О.Н. Иванова, 2007
