CC BY
57
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 33 (248). Филология. Искусствоведение. Вып. 60. С. 55-57.
О. С. Зубкова
НЕКОТОРЫЕ ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ В МЕДИЦИНСКОЙ КОММУНИКАЦИИ
В статье рассматривается медицинская метафора, функционирующая в сфере профессионального дискурса. Дана характеристика функционирования языка в естественных условиях, при которых раскрывается соотношение языковых и ментальных структур, общекультурного и профессионального знания.
Ключевые слова: медицинская коммуникация,
ский эксперимент, субъективные дефиниции.
В настоящей статье представлены результаты проведенного автором психолингвистического эксперимента с использованием методики субъективных дефиниций. Эсксперимент проводился в профессиональной медицинской сфере с представителями двух лингвокультур — русской и французской.
Отбор 19 медицинских метафор из медицинского дискурса был осуществлен в процессе работы с текстами 40 анамнезов, 40 эпикризов, 50 историй болезни. Выбор 16 медицинских метафор из письменного языка французских медицинских работников определился в результате анализа 38 индивидуальных карт пациентов, 10 клиентских журналов, 30 выписок, 40 анамнезов.
Таким образом, материалом для эксперимента послужили следующие профессиональные метафоры, функционирующие в отечественной письменной медицинской коммуникации: синдром Квазимодо, комплекс Каина, симптом Ван Гога, болезнь Святого Валентина, Пиквикский синдром, болезнь колючей проволоки, синдром Обломова, нарциссическая травма, синдром Алисы в стране чудес, синдром Мюнхгаузена, синдром Отелло, синдром Ромео и Джульетты, синдром Дианы, синдром Диогена, синдром Плюшкина, синдром Розенталя, солдатская болезнь, синдром отмены табака, синдром Шалтай-Болтая.
Материалом для эксперимента с франкоговорящими испытуемыми послужили профессиональные метафоры: symptôme du Chaperon rouge, symptôme du Barbe-Bleue, syndrome d'Alexandre, syndrome de Chevalier, sophrologie sur La Rochelle, le mauvais stress, le bon stress, syndrome de l'X fragile, le pied d'athlete, enfant TED, semi-lunaire, syndrome du saint François d’Assise, psychose d'idéalist, angle interne de l'oeil, don juanisme, colique néphrétique. Всего в эксперименте приняли
профессиональная метафора, психолингвистиче-
участие 175 ии. Эксперимент проводился со студентами пятого курса факультета клинической психологии и лечебного факультета Курского государственного медицинского университета (120 человек в возрасте 22-23 лет); с психиатрами, медицинскими и клиническими психологами стационаров г. Курска (30 человек, возраст 32-50 лет); с психоаналитиками, медицинскими и клиническими психологами, детскими психиатрами частной клиники г. Парижа (25 человек, от 30 до 50 лет).
Испытуемым предъявлялась карточка, на которой была записана отдельная медицинская метафора, задача состояла в том, чтобы объяснить предложенное выражение. Возможно было дать неограниченное количество объяснений, главное — не задумываться. Если словосочетание представлялось незнакомым или непонятным, бланк можно было отложить и больше к нему не возвращаться, условие обязательного заполнения бланков не ставилось. Время работы с каждым бланком не ограничивалось. В результате проведения эксперимента было получено 175 бланков (150 — от русскоговорящих и 25 — от франкоговорящих ии.). При осуществлении вертикального анализа нами были отбракованы два бланка, содержащих в себе отказы от реакции (чистые бланки). Все остальные экспериментальные карточки были признаны годными для дальнейшей работы с ними. В расчет брались все четко читаемые слова и рисунки. Общее количество полученных субъективных дефиниций — 502.
Анализируя полученный нами экспериментальный материал с точки зрения качественного наполнения субъективных дефиниций, не можем не отметить доминанту культурной картины мира в интерпретациях весьма специфических, узкопрофессиональных языковых средств — медицинских метафорах. Культурная картина мира находит свое выражение в жестких рамках
терминологического поля, отражая результирующие оценки носителей языка, являющихся совокупностью рациональных знаний и представлений о ценностях и нормах собственной культуры. Например: «symptôme du Chaperon rouge» — «Non, je ne suis plus jaloux, Mais je te veux ardemment, Et mois-même tends le cou A mon bourreau maintenant» (Я больше не ревную Но я тебя очень хочу И сам я несу свою голову сейчас к моему палачу). Мы наблюдаем дефиницию, имеющую в своей основе реализацию связей по линии глубинного яруса индивидуального лексикона, через включение выражения в контекст акта глубинной предикации. Вероятно, восприятие слов «Chaperon rouge» привело к актуализации на разных уровнях осознаваемости определенной, связанной с этими словами «чувственной группы», базирующейся на знаниях свойств и отношений объективного мира.
Профессиональные метафоры (в нашем случае медицинские) — важный элемент языковой картины мира, они отображают способ членения и классификации реальности, принятый в рамках данного языкового сообщества, являются отражением системы ценностей, что подтверждается данными эксперимента. Например: «sophrologie sur La Rochelle» — «Modifier l’image que vous avez de vous-même: vos amis, au lieu de ne voir en vous qu’un symbole d’élégance, d’originalité ou de frivolité, apprendront à vous aimer pour autre chose que votre apparence! Par exemple, pour l’art d’aimer!» (Менять образ самого себя: ваши друзья вместо того чтобы видеть в вас символ элегантности, неповторимости или фривольности, обучат вас любить себя за что-либо иное, чем вашу внешность! Например, за искусство любить!); «болезнь Святого Валентина» — «в православии Святой Трифон; переживания в связи с недостаточностью знаков внимания и любви со стороны противоположного пола (попросту говоря мало «валентинок» в день Св. Валентина), свойственных детям, подросткам, а также эмоционально незрелым личностям».
В метафорических фондах анализируемых языков присутствует как общечеловеческое, так и национально-культурное содержание, что эксплицирует сходства и различия в мировосприятии конкретных лингвокультурных сообществ. Несмотря на универсальный характер человеческого мышления, освоение окружающей реальности осуществляется специфическим, присущим конкретной национально-культурной общности способом, что и манифестируется в метафоре. Например: «symptôme du Barbe-
Bleue» — «ART DE VIVRE, on utilise des procédés qui lui sont propres, et dont l’originalité tient à leur caractère «vivantiel». (La vivance est un acte de conscience, c’est la certitude d’une présence: la vie en train de se manifester à l’intérieur de notre corps)» (ИСКУССТВО ЖИТЬ, используются способы, которые ему присущи, в которых проявляется оригинальность его «полного жизни» характера. (Жизненность — акт сознания, это уверенность присутствия: жизнь стремится к тому, чтобы проявляться внутри нашего тела)); «синдром Алисы в стране чудес» — «сокрытие своего существа «за миром детства» (светлое только в детстве, а сейчас нужна «бронь» от всего мира). И лучше если эта бронь поддержана кем-то из властьимущих!».
Вместе с тем, в профессиональной метафоре находит отражение персоносфера соответствующей культуры. Так, например, при употреблении прецедентного имени в письменной медицинской коммуникации происходит апелляция не к денотату, а к набору дифференциальных признаков и признаков имени и коннотаций той прецедентной ситуации, с которой данное имя связано. Не вызывает сомнения вариативный характер данного набора. Однако все инварианты, как правило, известны представителям лингвокультурного сообщества. Именно благодаря последнему обстоятельству, а не только общности языкового опыта, достигается взаимопонимание медицинских работников при употреблении медицинских метафор с прецедентными именами. Например: «Пиквикский синдром» — «записки Пиквикского клуба», «вечно спящий слуга Джо».
В медицинской метафоре отражается и гендерная специфика конкретной лингвокульту-ры. В русском лингвокультурном сообществе социальная активность женщины по-прежнему несколько ниже по сравнению с социальной активностью мужчины. Во французской языковой картине мира женщины представлены как сильные, наделенные властью, уверенные в себе, имеющие хорошую профессию, делающие успешную карьеру, что свидетельствует о постепенном размывании традиционных гендерных стереотипов у французов и достаточно высоком уровне стереотипии у русскоговорящих. Например: «синдром Дианы» — «как истинная женщина должна добывать себе мужа, еду, рожать детей, а мужчина на диване»; « angle interne de l'oeil» — «De belles dames sont trop occupées par la carrière et nous que c ’est le destin pour hommes» (Прекрасные дамы слишком заняты карьерой и нами, это мужской удел), «syn-
drome du saint François d’Assise» — «Maintenant en France peut apparaître tout à fait sacré dans la jupe féminine (Si Vatican est non contre)» (Сейчас во Франции вполне может появиться святой в женской юбке (если Ватикан не будет против)), « semi-lunaire» — «A la femme non jusqu ’à telles bêtises. Du système nerveux plus plastique, а la mentalité — est stable» (Женщине не до таких глупостей. Их нервная система более пластичная, а психика — устойчивее).
На основе проведенного анализа можно констатировать, что русская лингвокультура отличается разнообразием типов оценок профессиональных феноменов, номинируемых с помощью метафоры, в которых реализуется модификаци-онное значение. Профессиональные феномены более детализированы и лексически разнообраз-
нее. Вместе с тем подчеркнем, что для франкоговорящих медицинских работников типично употребление в медицинских метафорах прецедентных имен и ситуаций, характерных только для французской лингвокультуры; в то время как для русскоговорящих свойственна определенная «интернационализация» в их использовании.
Таким образом, очевидна непосредственная связь между исследуемым феноменом и культурой, образом жизни и национальным характером в рамках сравниваемых лингвокультур. Являясь результатом специфической номинации, обусловленной приоритетами конкретного общества, профессиональная метафора представляет особый, стилистически маркированный способ употребления медицинского высказывания в пространстве медицинской коммуникации.
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 33 (248). Филология. Искусствоведение. Вып. 60. С. 57-59.
Н. П. Ивинских
МЕТАФОРИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ «ЛИТЕРАТУРА» КАК ОТРАЖЕНИЕ ДИНАМИКИ МЕТОДИЧЕСКОГО ДИСКУРСА (на материале английского языка)
В статье рассматривается функционирование когнитивной метафоры в методическом дискурсе. Избранная для анализа метафорическая модель позволяет проследить динамику методического дискурса. Если в начале ХХ века методическое знание вербализовалось с помощью таких метафор, как бог Хеймдалль, Сцилла, Харибда, чудовище, то в XXI веке эти метафоры уже утратили актуальность.
Ключевые слова: методический дискурс, концептуальная метафора, метафорическая модель, динамический аспект.
На современном этапе развития лингвистической науки изучение концептуальной метафоры приобретает особую исследовательскую ценность. В рамках когнитивно-дискурсивного подхода под метафорой понимается универсальный механизм познания и осмысления мира, «когнитивный механизм, выражающий и формирующий новые понятия и без которого невозможно получение нового знания, который играет важную роль в процессах концептуализации и категоризации мира» [4].
Перспективным, на наш взгляд, является рассмотрение концептуальной метафоры с точки зрения отражения динамики методического дискурса. Под дискурсом мы понимаем вербально опосредованную деятельность в специальной сфере. Особенностью методического дискурса является то, что участники данного дискурса
(учитель и ученик) обладают разным объемом научного знания, здесь не происходит как такового приращения знания, а имеет место передача знаний и опыта. По словам Л. М. Алексеевой, метафора может выполнять «роль интермедиатора», т. е. способствовать «уравнению объемов знаний коммуникантов» [1]. Следовательно, метафора в методическом дискурсе выполняет описательную, иллюстрирующую роль.
Материалом для исследования послужили книги датского лингвиста Отто Есперсена «How to Teach a Foreign Language» (1904) и английского лингвиста Генри Суита «The Practical Study of Languages: a Guide for Teachers and Learners. Language and Language Learning» (1899), относящиеся к началу XX века, а также работы современных лингвистов, методистов, интернет-публикации конца XX — начала XXI века.
