Некоторые характеристики эзотерического дискурса Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Я • 7universum.com

Ж UNIVERSUM:

ДУ\ ФИЛОЛОГИЯ И ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ

НЕКОТОРЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭЗОТЕРИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

Кузьминская Светлана Игоревна

канд. филол. наук, доцент Тульского государственного педагогического университета им. Л.Н. Толстого,

РФ, г. Тула E-mail: sk-teacher@mail.ru

SOME CHARACTERISTICS OF ESOTERIC DISCOURSE

Kuzminskaya Svetlana

candidate of Philology, Associate Professor Tula State Pedagogical University named after Lev Tolstoy,

Russia, Tula

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена проблеме выделения и описания некоторых характеристик эзотерического дискурса. Данный вид дискурса рассматривается как сложное, многомерное образование, которое имеет ядерную и периферийную составляющие.

ABSTRACT

The main goal of the article is to define and describe some of the characteristics of esoteric discourse. This type of discourse is considered as complicated, multidimensional phenomenon, which has its nuclear and peripheral components.

Ключевые слова: дискурс, эзотерический дискурс, псевдоэзотерический дискурс.

Keywords: discourse, esoteric discourse, pseudo esoteric discourse.

Кузьминская С.И. Некоторые характеристики изотерического дискурса // Universum: Филология и искусствоведение : электрон. научн. журн. 2014. № 7 (9) URL: http://7universum.com/ru/philology/archive/item/1455

В современной лингвистике активно обсуждается проблема выделения и всестороннего изучения различных видов дискурсов. Некоторые из них уже получили свое достаточно подробное и аутентичное описание (политический, религиозный, научный). Другие, например эзотерический, требуют детального исследования и научного осмысления.

В настоящее время термин «дискурс» трактуется, как правило, довольно широко. Представители российских и зарубежных научных школ предлагают различные подходы к его определению (Т.А. Ван Дейк, Э. Бенвенист, Н.Д. Арутюнова, Е.С. Кубрякова, В.И. Карасик и др.). В данной работе под дискурсом понимается определенное объединение текстов в единое семантическое пространство на основании общих признаков.

Так называемый «эзотерический дискурс» представляет собой явление широко распространенное как в исторической ретроспективе, так и в географическом пространстве. Практически во всех уголках света можно обнаружить тексты эзотерической культурной традиции, относящиеся к различным периодам человеческой истории. Безусловно, культурный и исторический контекст создания этих произведений накладывает свой отпечаток на их форму, стиль изложения, степень имплицитности содержания, а также на их символизм. В связи с этим число универсальных характеристик для данного типа дискурса в целом будет достаточно ограниченным. Рассмотрим, например, некоторые характеристики эзотерического дискурса XIX—XX вв. в русскоязычном и англоязычном культурном пространствах.

Эзотерический дискурс — явление сложное и многообразное. Как и любое другое сложное образование, он имеет свое ядро и периферию. К ядерной составляющей данного типа дискурса относятся различные текстовые произведения, которые традиционно связывают с определенным метаисторическим источником [8]. Такие тексты, как правило, отражают этическую, философскую, метафизическую, психологическую проблематику, содержат духовные практики, направленные на преображение внутренней

сущности человека, и допускают как рациональный, так и иррациональный способы проникновения в суть излагаемых идей [2].

Современные философы, культурологи и филологи не всегда сходятся во взглядах, какие именно тексты в XIX и XX вв. можно отнести к эзотерическим в целом и рассматривать как ядерную составляющую эзотерического дискурса в частности. Однако доминирует точка зрения, согласно которой тексты «Тайной Доктрины», «Писем Махатм», «Учения Храма», «Живой Этики» и «Граней Агни Йоги» наиболее полно отражают идеи кросскультурной традиции так называемой «Сокровенной Мудрости» [1]. Интересно отметить, что, как правило, подобные тексты данной группы публикуются без указания имени автора. Таким образом подчеркивается надличностный, анонимный, универсальный характер транслируемых знаний.

Вероятно, к этой же группе можно отнести и другие произведения, которые являются результатом сложного взаимодействия сознания автора и некоего метаисточника. Они раскрывают, дополняют, систематизируют и предлагают свою систему образов для осмысления базовых идей эзотерической традиции. Например, к ним относятся работы Д.Л. Андреева, Г.И. Гурджиева, П.Д. Успенского, Г. Олькотта, А. Безант и других авторов, идейно близких эзотерической культурной традиции.

Ко второй — субъядерной — группе текстов эзотерического дискурса следует отнести различные произведения, авторы или составители которых транслируют отголоски древних мистических знаний, пропущенные через призму собственного сознания. Эти тексты могут содержать авторские интерпретации неких метафизических знаний, представлять собой свободный пересказ информации, полученной из третьих источников, являться собственным видением решения тех или иных этических, философских или метафизических проблем.

Субъядерная составляющая эзотерического дискурса неоднородна как по форме и содержанию, так и по ценности и глубине высказываемых идей. Однако тексты, которые являются ее непосредственной основой,

в той или иной мере способствуют расширению сознания читателя и накоплению знаний, необходимых для глубокого проникновения в суть ядерных текстов эзотерического дискурса.

Указанные две базовые группы текстов эзотерического дискурса следует отделять от еще одной группы работ, которые представляют собой дискурс псевдоэзотерического типа. Как правило, он характеризуется отсутствием оригинальных идей, эклектичностью излагаемой информации, явной банальностью, постоянным подражанием в стиле и манере изложения источникам, действительно связанным с эзотерической культурной традицией.

Интересно также отметить, что псевдоэзотерические источники, как и тексты ядерной составляющей эзотерического дискурса, очень часто являются как бы анонимными, но их авторы все же тем или иным способом обнаруживают себя. Эта особенность псевдоэзотерических источников рассматривается в работах Е.В. Зориной [6]. Если для эзотерического дискурса основной целью является осторожное привнесение новых идей в общественное и личное сознание, то для авторов псевдоэзотерической литературы на первом месте стоит реализация собственных амбиций относительно духовного лидерства и духовной исключительности.

Особенно широкое распространение псевдоэзотерический дискурс получил в конце ХХ века, став неотъемлемой частью современной массовой культуры. Если важнейшей задачей эзотерического дискурса всегда была и остается духовная трансформация сознания человека, его самосовершенствование и развитие, то псевдоэзотерический дискурс, как и массовая культура в целом, сориентирован в основном на развлечение, удовлетворение сиюминутного любопытства относительно мистических и метафизических вопросов. Если проникновение в суть эзотерического текста требует от читателя определенной духовной готовности, которая не складывается в одночасье, то псевдоэзотерический текст оказывается доступен всем, кто ищет приятного времяпрепровождения или новых впечатлений.

Эзотерический дискурс XIX—XX веков, несмотря на свою неоднородность, обладает рядом признаков, характерных в той или иной мере для большинства его источников. Как правило, эти признаки в большей мере связаны с внутренней организацией текстовых произведений этого вида дискурса, чем с их формальными характеристиками. Остановимся более подробно на некоторых из них.

Одной из базовых характеристик данного вида дискурса является его специфическая проблематика и содержательная направленность. Среди основных идей, которые последовательно рассматриваются и утверждаются данной системой текстов, можно выделить следующие: сложную онтологическую структуру мироздания, дальнейшую эволюцию человека, многомерность человеческой природы, возможность инобытия человеческого сознания, синтез различных форм познания действительности и другие [2; 6; 8].

Очевидно, что многие из отмеченных идей еще не вошли в основное русло академической науки. Некоторые из них признаются лишь авангардом научной мысли, другие пока еще и вовсе не вписаны в круг научного осмысления. Между тем ретроспективный анализ работ, инспирированных эзотерической мыслью, показывает, что опора на альтернативные классической науке теории и концепции в некоторых случаях позволяет предвосхитить многие последующие научные открытия [4].

Для эзотерического дискурса XIX—XX веков также характерна ярко выраженная этическая проблематика. Так, в частности, акцентируются такие идеи, как гармоничное развитие системы «человек — общество — планета», ответственность человека за свою судьбу и будущее цивилизации, необходимость межкультурного и межконфессионального диалога, толерантность, этическая целесообразность, имманентное духовное созвучие религиозных учений [2].

Одной из существенных характеристик рассматриваемого вида дискурса является возможность проникновения в суть излагаемых идей с помощью как рационально-эмпирического, так и иррационального (интуитивного)

способа познания. Причем эти два способа познания не конкурируют, а органично дополняют друг друга, позволяя наиболее полно воспринимать суть излагаемых идей.

Как правило, данные тексты представляют собой открытую для индивидуальных интерпретаций и герменевтических изысканий многоуровневую систему смыслов. Такое свойство эзотерического текста не раз отмечалось современными исследователями: «Семантически этот язык полностью открыт к перестроению «смысловых квантов» (В.В. Налимов); «Возможно разворачивание одного явления сразу в нескольких направлениях» (Л.И. Наносова); «Смыслообразование в эзотерической лексике носит субъективно-психологический характер» (Ю.И. Долгин); «Эзотерический текст, несмотря на высокую степень традиции, поливариантен» (Е.В. Зорина).

В ряде случаев указанная система смыслов существует потенциально и требует от читателя определенных усилий для ее объективации. Так, например, тексты Живой Этики характеризуются сложным мозаичным построением и спиралеобразной организацией семантического пространства. Самостоятельная реконструкция системы смыслов эзотерического текста является одним из универсальных механизмов стимулирования внутреннего роста читателя. Кроме того, такая «открытость» позволяет избежать догматических установок и готовых формул, которые в конечном итоге становятся непреодолимым препятствием на пути дальнейшего развития сознания.

Еще одной характерной особенностью эзотерического дискурса является его глубокая символичность и метафоричность. Такие тексты содержат скорее намеки, чем подробное толкование того или иного вопроса. Они указывают вектор осмысления проблемы, не предлагая какого-то единственного и универсального решения или ответа.

С одной стороны, символ и метафора здесь представляют собой универсальный механизм свертывания смыслового пространства вовнутрь. Чем сложнее проблематика, тем выше градус символизма и метафоричности

текста. Наиболее эзотеричные знания надежно укрываются от скептика и профана завесой символов и метафор. С другой стороны, символы, будучи до определенной степени универсальными компонентами семантического пространства, позволяют интегрировать эзотерический текст в более широкий культурно-философский и исторический контекст. Они указывают на универсальность ряда идей и концепций, подчеркивают их единый источник и имманентность. Кроме того, метафора и символ помогают эзотерическому тексту сохранять свою целостность и генерировать новые смыслы [6, с. 61].

Важной характеристикой эзотерического дискурса XIX—XX веков является его кросскультурный характер. В качестве фундамента для передачи знаний здесь используются философские, научные и культурные достижения различных национальных и лингвокультурных образований прошлого и настоящего. Так, например, тексты Живой Этики построены с опорой на понятийные базы классических даршан индийской философии, буддизма, египетского герметизма, иудейской каббалы, китайского даосизма, античного космоцентризма, христианского гностицизма, европейского герметизма и рационализма [2, с. 61]. Теософские тексты XIX века также опираются на различные философские традиции Востока и Запада. В определенной мере это характерно и для других первоисточников эзотерического дискурса XIX—XX веков.

Особо следует подчеркнуть диалогичность внутренней формы эзотерического текста. «Между читающим текст и самим текстом формируется диалог. Другими словами, преобразуется сам предмет» [7, с. 126]. По мнению Е.В. Зориной, эзотерический текст (как мифо-метафорический) обладает таким объемом избыточных смыслов, что освоение этих смыслов возможно только в режиме диалога между текстом и человеком в отличие от нововременной монологической константы текста [6, с. 82]. Эзотерический текст выступает посредником между Учителем и учеником. Отсутствие личного контакта не мешает воспринимать текст как некое обращение, размышление

или наставление, созданное именно для данного читателя и требующее ответного если не вербально-коммуникативного, то ментального действия.

Полидискурсивностъ также является неотъемлемой характеристикой большинства текстов эзотерического дискурса. В современной лингвистике под полидискурсивностью в большинстве случае понимается набор специальных дискурсов, воспроизводящих себя в открытом множестве текстов, объединенных общей сферой применения и специфичной идеологией [3, с. 71]. На примере теософских текстов и текстов Живой Этики хорошо видно, как сложно переплетаются различные виды дискурсивности. Научное повествование сменяется поэтико-литературными отступлениями. В ткань философского осмысления органично вплетаются религиозные и мистические формулы. А мифы и притчи создают дополнительную смысловую глубину текста.

Выделение и систематизация базовых характеристик эзотерического дискурса даже в рамках довольно узкого исторического периода — задача крайне сложная. Разноплановость и разносистемность текстов эзотерической традиции позволяют отметить лишь их самые общие признаки. Между тем многие эзотерические источники ждут своего обстоятельного философского, культурологического и герменевтического анализа.

Список литературы:

1. Аблеев С.Р. Махатмы и этический гнозис. — Тула: Проект ММ, 2006. — 152 с.

2. Аблеев С.Р. Универсум сознания. — М.: Амрита-Русь, 2010. — 445 с.

3. Белоглазова Е.В. Полидискурсивность как особый исследовательский корпус // Известия СПбГУЭ. — 2009. — № 3. — С. 66—71.

4. Гиндилис Л.М. Проблема сверхнаучного знания // Новая Эпоха. — 1999. — № 1. — С. 53—62.

5. Долгин Ю.И. Эзотеризм и экзотеризм //Дельфис. — 1995. — № 1. — С. 45—52.

6. Зорина Е.В. Русская метафизика и эзотерическая традиция. XX век. — Йошкар-Ола, 2000. — 138 с.

7. Маркова Л.А. Теология в эпоху постмодернизма // Вопросы философии. — 1999. —№ 2. — С. 109—127.

8. Назаров В.Н. Введение в эзотерику. — М., 2008. — 303 с.

9. Наносова Л.И. Мифотворчество обыденного сознания // Философские исследования. — 1993. — № 3. — С. 46—60.