CC BY
44
16. РЦХИДНИ. Ф.556. Оп.1. Д.27. Л.44.
17. ГАТО. Ф. Р-1790. Оп.1. Д.103. Л.47об.
18. РЦХИДНИ. Ф.556. Оп.1. Д.27. Л.40-41.
19. Там же. Д.431. Л.80.
20. ГАТО. Ф. Р-1790. Оп.1. Д.153. Л.51об.
21. Там же. Д.113. Л.59.
22. Там же. Д.130. Л.25об.
23. Там же. Д.69. Л.3.
24. Там же. Д.153. Л.49.
25. Там же. Д.113. Л.58об.; Д.153. Л.49.
26. Там же. Д.153. Л.2-46.
27. Прополкин, Г. Шашлычные «мелочи» / Г. Прополкин, Л. Непомнящих // Ленин. путь. - 1975. - 20 авг.; Краснояр. рабочий. - 1986. - 14 авг.
28. Подкосов, В. Мимо котла / В. Подкосов // Краснояр. рабочий. - 1986. - 4 нояб.
29. Орлов, Я. Опасная зона / Я. Орлов // Сов. торговля. - 1990. - №11. - С. 41.
УДК 821.0(47+57) З.А. Серебрякова
НЕКОТОРЫЕ ГРАНИ НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА (НА МАТЕРИАЛЕ СИБИРСКОГО РОМАНА)
Интеграционные процессы в современном мире становятся все масштабнее, распространяясь на многие сферы общества. Тем не менее большой интерес вызывает национальное своеобразие различных областей жизни, в том числе феномен национального характера.
Автором статьи предпринята попытка анализа этнических особенностей на фоне национально-общественной сибирской литературы.
Известный писатель Федор Абрамов утверждал: «Многое в жизни любой нации объясняется особенностями национального характера, в нем таятся как взлеты, так и провалы истории» [1, 677]. Относительно собственного творчества Абрамов заметил, что старается «избегать однозначных характеров, учитывать... все слагаемые, которые образуют характер. героев» [1, 678].
Несмотря на отсутствие единой концепции национального характера [8, 100], сформировались основные подходы к его рассмотрению. В одной из публикаций национальный характер определяется как сложное, противоречивое явление, синтезирующее в себе «духовные особенности народа, ценностные ориентации, на основе которых разворачиваются целенаправленные действия людей, проявляющиеся в исторических, социальных, экономических условиях жизни и скрепляющие людей в единую нацию» [10, 26]. Некоторые ученые обращают внимание на нормативно-поведенческие аспекты этого феномена [2, 18]. Другие авторы отмечают его основные проявления в эмоциях, чувствах, настроении, характере реакции на события внешнего мира, способе поведения, образе мыслей, складе ума, «обычаях, вкусах больших и малых групп людей» [8, 100].
Национальный характер труден для постижения, т.к. изменчив и многогранен. В схожих или аналогичных условиях порой формируются разные характеры. Определенные преимущества имеет изучение национального характера, получившего отражение в произведениях художественной литературы, т.к. литературный характер отличается конкретностью, наглядностью, многообразием проявлений. Художественная литература дает возможность основательного изучения национального характера, запечатленного в поступках, словах и мыслях конкретных героев, позволяет проследить его трансформацию, показать различные типы характеров. Литература народов Сибири, как отечественная литература в целом, до середины 80-х гг. сосредоточивала главные усилия на отражении становления нового социального типа героя, она не сумела исчерпывающе отразить национальную природу художественного образа.
Широкие возможности для анализа национального характера дают крупные эпические жанры, прежде всего, роман, в котором особенности характера могут быть раскрыты на разных этапах развития последнего, во всей его полноте и сложности, богатстве типов, в процессе постоянного изменения. А.Я. Эсалнек отмечает целостность романа, обусловленную «наличием целостной картины мира, эпицентром которой является интерес к судьбе личности» [11, 8].
Бурятский роман, история которого началась в 1949 г., с созданием первого национального романа представлен внушительным количеством произведений. Прозаиками республики создано множество образов, в которых отображены разные грани бурятского характера.
Особенности национального характера более отчетливо прослеживаются при сравнительном анализе, поэтому наряду с бурятским мы обращаемся к тувинскому и якутскому роману. Это объясняется относительной схожестью судеб бурят, тувинцев и якутов, географической близостью трех национальных республик, наличием давних многосторонних связей, в частности, литературных. Вместе с тем, очевидно, что нередко народы, жизнедеятельность которых протекает в сходных природно-географических условиях, имеют различия в национальном характере.
Рассмотрим, в какой мере бурятским, тувинским и якутским писателям удалось воспроизвести национальный характер, какие его грани получили наиболее обстоятельное отражение в национальном романе.
В бурятском романе в качестве ведущей черты национального характера показан приоритет семьи, шире - рода, предполагающий ответственность перед предками, заботу о потомках, значимость доброго имени человека. Семейные ценности относятся к базовым национальным ценностям и для большинства персонажей семья - одна из важнейших основ жизни.
Писатели подчеркивают статус родителей и всех предков. Доржи Банзаров, будущий первый бурятский ученый с европейским образованием («Доржи, сын Банзара» Ч. Цыдендамбаева), помнит слова товарища: «Нет ничего на свете краше, чем матери наши». В романе «Вдали от родных степей» - продолжении повествования о Банзарове - Доржи, соискатель ученой степени Казанского университета, с любовью и теплотой вспоминает родителей, родных, тоскует о них, особенно о матери. О герое романа А. Ангархаева «Вечный цвет» говорят: «Как начнет доктор Аюша рассказывать - заслушаешься. Бурят, дескать, должен знать свою родословную до десятого колена, а сам и больше десяти предков назовет». В семье Шаралдая хранят память о предке, победившем знаменитого монгольского борца, помнят о неутомимом деде, скашивавшем за ночь десятину хлеба, за которым никто не мог угнаться. Молодой рабочий Балта («Большая родословная» Д. Эрдынеева) чтит священные для народа понятия, в том числе «небо нагасы» (деда со стороны матери). Сам дед обещает внуку, что его небо будет высоким.
Приоритет семьи проявляется в присущем бурятам бережном отношении к детям. Так, в романе Ц.-Ж. Жимбиева «Течение» героев называют, согласно обычаю, по именам их детей: «отец Зандана», «мама Баирмы». Боди, оберегая внука, советует не говорить ему о гибели отца на фронте, сам же старик не смог пережить потерю сына. Героини Жимбиева самоотверженно растят детей, даря им любовь, заботу и ласку. Одна из причин болезни Шаралдая («Вечный цвет») - переживания за сыновей: один скитается в поисках больших заработков, другой забросил научную работу, не достигнув цели. В бурятских романах отчетливо звучит мотив смены поколений и преемственности традиций. Старшие поколения находят свое продолжение в детях и внуках. Это свидетельствует об устойчивости и, вместе с тем, динамичности национального характера.
Любовью и заботой окружены не только родные дети. Принято, чтобы гость принес гостинцы маленьким детям хозяев дома. Упомянутый выше Шаралдай на собственные средства решил построить ясли-сад. Сэрэнцу («Течение») по-матерински заботится о незнакомой молодой женщине, а позже удочеряет ее ребенка, соблюдая обычай брать на воспитание сирот.
Любящими родителями и воспитателями показаны Тас-Баштыг в «Слове арата» С. Тока, герои «Танца козерога» М. Кенин-Лопсана и в других произведениях писателей Тувы. В «Вечном цвете» и якутских романах «Встану - до неба достану» Н. Босикова и «Этажи» Н. Лугинова проникновенно переданы впечатления героев о детстве.
Высокая значимость семьи, рода состоит в признании единства корня и общности интересов и базовых ценностей их представителями во взаимопомощи и поддержке. Осознание принадлежности к семье, роду дает человеку ощущение социальной защищенности, надежности существования и уверенности в себе, принадлежности к консолидированной группе, морально помогает в сложных ситуациях. Прерогатива рода -главные принципы бытия, важнейшие этапы жизни человека. По мнению Г.Д. Гачева, закон рода действует «в минуты роковые: рождение, свадьба, смерть и война» [3, 248]. Лишь для некоторых персонажей (например, Ади, Балшин, Тучин из романа Ангархаева) приверженность роду самодовлеюща. Для большинства же героев рассматриваемых романов статус семьи, осознание единства рода и необходимости поддержания
его чести не противоречат значимости авторитета личности, сочетаются с ее свободой и самостоятельностью. Тем самым, национально своеобразная черта характера гармонично сопрягается с общечеловеческой значимостью личности.
Анализ романа подтверждает приоритет семьи как одно из ведущих качеств национального характера всех трех народов. Не случайно понятие родословной включено в название произведения Д. Эрдынеева. Роман «Родные люди» тувинского писателя О. Саган-оола также, правда, в иной интерпретации (в нем говорится о единстве интересов людей одних убеждений), включает этот мотив.
К числу доминирующих качеств тувинского и якутского характера писатели относят любовь к родной земле, неотрывность от нее. Эмоционально описывается окружающая персонажей природа, неотъемлемой частью которой являются они сами. Взволнованно говорят и думают о родных местах тувинцы Оргежик («Родные люди»), Нас-Сурун («Поющий родник» К.-Э. Кудажи) и др. Глубокая любовь к природе, восхищение ее гармонией и величием заставляет Черзи и его учеников браться за резец («Танец козерога»). Прозаики прибегают к метафорам, связанным с природой: «Острыми колючками облепихи вцепились его слова в сердце Кертикпена». М. Кенин-Лопсан и О. Саган-оол называют раннее утро птичьим рассветом.
Часто обращается к природным прообразам, а также к тем, которые обусловлены традиционными видами деятельности тувинцев, М. Кенин-Лопсан. О внимательном слушателе он пишет, что глаза у того блестели, будто «на охоте марала выследил». Персонаж чувствует себя среди окружающих «горным бараном-архаром в отаре овец». Хитрец сравнивается с опытным рыбаком, который, чтобы не дать тайменю сорваться с крючка, долго водит его то по течению, то против, пока рыбина не выбьется из сил. Черзи, дающий последние наказы ученику, уподобляется печально курлыкающему журавлю, готовящемуся к отлету в дальнюю невозвратную дорогу.
Приведем примеры, подтверждающие, что и якутские прозаики обращаются к прообразам из мира природы. Гилу Тылгынову лицо незнакомой женщины в зрительном зале кажется сияющим белизной, как стерх («Этажи»). В романе Н. Мординова «Весенняя пора» героиня, ищущая сына, сравнивается с потерявшей теленка ланью. Это произведение проникнуто любовью к природе. Не случайно, отмечает исследователь, «сам псевдоним автора - Амма Аччыгыйа - означает «сын Амги», одной из красивейших рек Якутии. И родина для Никиты (главного героя - З.С.) - это прежде всего «река-мать». Ей же посвящает автор вдохновенные слова сыновней признательности и любви» [5, 30]. Н. Босиков впечатляюще передает чувства, переживаемые Тишкой в окрестном лесу. Красочно описываются природа, охота, внутренний мир главного героя в романе «Этажи», его мечта о том, как в условиях города сохранить близость человека к природе.
Особенно характерна для якутской образности интерпретация такого явления, как снег. Айдар («Этажи») любуется снежной, сияющей, ослепительной весной в городе и представляет снег родного аласа. Для якута снег - не просто белый, а блестящий, искрящийся, олицетворяющий не только мороз и стужу, но и свет, сияние. Из привычного для северянина элемента пейзажа он силой поэтизации превращается в воплощение праздничности. Об особенностях его изображения башкирский поэт и критик Г. Рамазанов говорит: «Снег в якутской поэзии не холодный, он какой-то уютный, теплый, благодатный. Семен Данилов сравнивает снег с белым гусиным пухом». Критик приводит примеры из творчества П. Тобурокова, называющего снег «пенно-сметанным», «теплым-претеплым», «хрустящим, как строганина из нельмы», «чистым, словно пуночка». Тобуроков сравнивает его с блестящекрылым белым журавлем и сияющим лебедем» [7, 92-93].
Об особом отношении северных народов к природе В. Санги писал: «Человек во все времена обращался к природе как равный к равному, как к собеседнику-другу, как к соучастнику человеческой повседневности. С природой .человек делится самым сокровенным, обращается к ней в дни печали и радости, ищет и находит в ней надежного товарища-помощника». Упомянутые произведения бурятских, тувинских и якутских авторов подтверждают и такую мысль В. Санги: «Сынов тайги и тундры отличает глубокая любовь к своим суровым для стороннего человека краям. Для истинного северянина нет ничего краше цветущей ягельной тундры, наполненной живностью и птицей тайги» [9, 150].
Источником силы и надежды служит Родина для героев романа «Вечный цвет». Вечнозеленый ельник как символ родной природы дал название этому произведению. Любовь к Родине присуща персонажам романа «Доржи, сын Банзара» Эрдэмтэ, Аюухан, Ухинхэну и многим другим. Особенно волнует и радует красота родных мест маленького Доржи.
Наряду с отношением к Родине, чаще всего раскрываемой писателями в неразрывной связи с любовью к родной природе, встречается и другая трактовка этого естественного для человека чувства. Например, Михаил Дорондоев (роман бурятского прозаика А. Бальбурова «Поющие стрелы») беззаветно предан своему народу, высоко ценит его творческий гений, долгие годы собирает фольклор.
Составной частью отношения к природе, свойственного бурятам, тувинцам и якутам, является их отношение к домашним животным. Литераторы убедительно воспроизводят умение обращаться с ними, присущее народам, издавна занимающимся животноводством.
Например, если в фольклоре и стихотворных жанрах преобладает опоэтизированный образ резвого, сильного, статного и красивого скакуна, то в анализируемых произведениях большинство лошадей - обычные, животные часто уже «отработавшие» свой срок. Однако литераторы мастерски передают заботливое отношение к ним своих героев. У Гнедого в «Вечном цвете» две хозяйки - доярки. Он изучил их характеры, понимает настроение, сам выражает отношение к ним: волнуется, нервничает и т.д. Чадагбан («Танец козерога») помогает коню, выталкивая телегу из ямы, подпирая воз плечом на подъемах. Но и лошадь не остается в долгу, изо всех сил служит человеку. Она, как видим, показана чутким, послушным и понимающим животным - таким, каким она может предстать только перед тем, кто постоянно общается с нею, терпелив и ласков.
Широк спектр изобразительно-выразительных средств, связанных с интерпретацией образа этого животного. «Словно всадники на свадьбу, мчались волны по теченью. Пена пущенным арканом гребни волн хватала - гривы» (М. Кенин-Лопсан). К сравнению с конем обращается Д. Эрдынеев: «Как загнанный конь, которому некогда было оглянуться, подошел Арья к сегодняшнему дню». Подобное сравнение он использует и при характеристике другого персонажа: «Балшин резко, как конь, которого осадили, остановился». Привязанности Ильяски к коням, описанию скачек во время народного праздника посвящены вдохновенные строки в романе Н. Босикова. С бегом коня сравнивается даже работа проектного института («Этажи»). Очевидно, в бурятском, тувинском и якутском романе образ коня относится к числу излюбленных.
В упомянутых произведениях много сравнений поведения героев с повадками животных. Кратко, но образно характеризует Арья Тучина: «Ходит важный, как сытый петух». О своем состоянии Арья полушутливо говорит: «Как корова перед отелом начинает рыскать по всему свету, так и я не могу найти себе места на старости лет» («Большая родословная»).
Следовательно, отношение человека к природе в национальном романе народов Сибири занимает весьма значительное место. Через единение жителей тайги, степей и тундры с природой писатели более глубоко и всесторонне раскрывают национальное своеобразие характеров. Любовь к Родине, с одной стороны, может рассматриваться как национальная особенность, т.к. обращена к конкретной местности, с другой -она выступает как общечеловеческая ценность, присущая человеку любой национальности.
Через романы «Этажи» и «Танец козерога», посвященные творчеству, проходит мотив необходимости сохранения наследия прошлого, преемственности национальных традиций. Прозаики с любовью описывают произведения искусства, предметы старины, музыкальные инструменты, национальные костюмы, обычаи, обряды и т.п. Так, Черзи («Танец козерога»), работая над скульптурой всадника, добивается сходства со священным белым камнем, изображающим воина, с незапамятных времен являющимся местом поклонения. Одним из хранителей мудрости является шаман, что для тех лет было довольно смелым и необычным, ибо подобные персонажи изображались чаще в негативном ключе. Под пером же М. Кенин-Лопсана шаман выглядит обычным старым человеком, живущим на отшибе в рваной задымленной юрте. Однако его глаза остры и цепки. Во время обряда они горят огнем подлинного вдохновения.
Учитель монгольского языка казанской гимназии Хэшэгтэ Никтуев («Вдали от родных степей») посвящает досуг чеканке по золоту и серебру, приносящей ему радость творчества. Многочисленные заказчики выражают благодарность и восхищение его мастерством. Хэшэгтэ - прекрасный знаток народного творчества, традиций и обычаев бурят.
В бурятском, тувинском и якутском характерах немало общих черт, к которым относится уважение к традициям и обычаям своего народа. Герои, в том числе молодые, гостеприимны, уважают старших, отдают дань огню, почитают святыни. О глубоком уважении тувинцев к святыням свидетельствует эпизод, когда окружающие дружно упрекают одного из персонажей «Танца козерога» за намерение отбить кусок серы вблизи Священной скалы. Героиня этого романа Ак-кыс, ощущая себя наследницей предков, хочет, чтобы их жизнь не прошла бесследно, и стремится воссоздать элементы прошлого. За две недели она записала в родном селе столько пословиц, поговорок, сказок, загадок, песен, что иной научный сотрудник за год не соберет.
Необходимо отметить, что, если раньше сторонам национального характера, которые связаны с традициями, преемственностью, в недавнем прошлом не уделялось должного внимания, то в рассматриваемых произведениях они получили достаточно полное воплощение.
Общим в поведении многих персонажей бурятских, тувинских и якутских романов является сдержанность, немногословность, такт, присущие Дажы, Бирлей, Хувалчей («Родные люди»), Сэрэнцу, Боди, Шагда-рону («Течение»), Черзи, Баштак-оолу («Танец козерога»), Гилу («Этажи»), Демир-оолу, Арсентию Эрелчину
(«Детище железа») и многим другим. Даже в конфликте с женой Арья («Большая родословная») ведет себя с достоинством. Другие члены семьи, ставшие свидетелями этого, не вмешиваются, а после окончания инцидента делают вид, что ничего не произошло. При первой встрече Арьи с дочерью и внуком после многолетнего разлада представители трех поколений проявляют обычную для бурят сдержанность, стараются быть максимально тактичными. «Каждый старательно обходил те вопросы, которые могли бы ненароком задеть одного из них, обидеть. Ни словом не обмолвились и о том, что вот уже долгие годы разделяло Арьятан и Лыксэковых».
Деликатность и такт лежат в основе манеры разговора, сходной у всех трех народов. Эта так называемая восточная манера разговора проявляется в речи Бады, Демир-оола («Детище железа»), Виктора Ондаровича («Поющий родник»), доктора Аюши («Вечный цвет») и др. Диалоги строятся строго по законам жанра: ничего не говорится в лоб, обязательны намеки, паузы, околичности. Непременным атрибутом является не относящееся к делу вступление, нужен также соответствующий финал. Столь своеобразная форма речевого поведения дает представление об осмотрительности, опасении ненароком обидеть собеседника, дипломатичности. Она же является чем-то вроде интеллектуального состязания участников диалога. Если же разговаривают давно и близко знакомые люди, происходит угадывание мыслей другого. М. Очиров пишет о диалоге в романе А. Ангархаева, что от особенностей деревни исходит обилие не высказываемых вслух мыслей героев, т.к. собеседники, особенно пожилые, хорошо знают друг друга и беседуют, соблюдая своеобразную деревенскую дипломатию [6, 132].
В бурятской, тувинской и якутской литературе показана присущая представителям титульных этносов трех республик России толерантность. В образе Тывыкы из первой книги «Слова арата» подчеркнуто его доверие к незнакомым русским мальчикам, с многими из которых он позже подружился. Особенно обстоятельно раскрывается толерантность родного народа бурятскими писателями, которые рассматривают ее как одну из важнейших черт, глубоко укоренившихся в характере бурят и проявляющуюся в восприимчивости к достижениям других народов, общительности и т.д. В романе «Доржи, сын Банзара» раскрываются любознательность и искренний интерес героев к достижениям разных народов. Доржи и его друзья с энтузиазмом приобщаются к бесценным сокровищам знаний. Они восхищаются даже скромным собранием книг библиотеки кяхтинского училища, увлеченно читают русскую литературу, находя параллели между персонажами пушкинских сказок и образами родного фольклора. Прозаик подчеркивает, что в сознании Доржи и его соучеников легендами овеяны имена Николая Бестужева и других декабристов, отбывавших каторгу и ссылку в Забайкалье.
По отношению к представителям русского народа герои Цыдендамбаева проявляют не просто терпимость, а более теплые чувства: заинтересованность, отзывчивость, способность к сопереживанию, дружелюбие. И дети, и взрослые - жители родного улуса Банзарова Ичетуя - дружат с русскими соседями, с их помощью осваивают земледелие, сами помогают им в организации хозяйства. Ичетуйцы по заслугам ценят прекрасные профессиональные и человеческие качества фельдшера из Кяхты Марии Николаевны, удочерившей сироту Сэсэгхэн.
В романе «Вдали от родных степей» Банзаров постигает достижения мировой культуры, отдавая должное каждому народу. В его записной книжке среди множества прочтенных книг «Мертвые души» Гоголя, стихи С. Аксакова, а также номера журнала «Современник». Он наизусть знает стихи Гейне, Байрона, Шекспира и других поэтов (в том числе на языке оригинала), произведения Сумарокова, Ломоносова, Пушкина и многих других.
Доржи интересен уклад казанской жизни, студенческие будни, нравится непривычный обычай праздновать день рождения. Он дружит с русскими студентами, среди которых самые близкие и верные - Иван Кондратьев и Алексей Бобровников, находит в кругу друзей дома Ольги Николаевны, сестры кяхтинского фельдшера Марии Николаевны (с именем которой связаны его самые светлые воспоминания), созвучных себе людей. Он искренне любит Таню Кондратьеву, мечтает о счастье, возможной женитьбе.
Молодой ученый мечтает внести свою лепту в российскую науку, выступает инициатором сбора средств для больного Белинского. Банзаров убежден, что в нем никогда не померкнет любовь к отечеству, а отечество - это Россия: Забайкалье, Джида, Казанский университет. Все это навечно связано для него с понятием родного очага.
Другой персонаж этого произведения - учитель монгольского языка казанской гимназии Хэшэгтэ Ник-туев, увлеченно занимающийся педагогической деятельностью, а свободное время отдающий себя чеканке по золоту и серебру. Это приносит ему огромную радость творчества. Хэшэгтэ так овладел стилем татарских ювелирных украшений, что его искусная работа вызывает восхищение, а имя мастера хорошо известно в
Казани. Интересно, что первым заказом Никтуева был футляр для миниатюрного корана, изумивший всех своей красотой и изяществом.
Как видим, оба этих героя, особенно Доржи, не просто толерантны. Они открыты, проявляют интерес к окружающим людям, не чувствуют себя чужими в инонациональной среде. Более того, Банзаров искренне предан своим друзьям независимо от их национальной принадлежности.
А. Бальбуров в своем романе показал разные аспекты толерантности бурят. Так, бедняк Ондре приютил в своей лачуге прибывшего на поселение русского врача Кузнецова, ни о чем его не спрашивая и не опасаясь, как многие жители улуса Хасанга, его положения ссыльного. Кузнец Дарба, молчаливый и степенный, от имени хасангинцев сумел договориться с крестьянами из русского села Козулино, благодаря чему все они предъявили совместные условия купцу Гальперу. Магрина, жена Ондре, не умея иначе выразить благодарность вылечившему ее Кузнецову, становится его добровольной помощницей в лечении больных и быстро приобретает необходимые навыки. В подтверждение того, что толерантность - одна из существенных сторон национального характера, автор приводит слова русской торговки Агафьи Смолиной о бурятах: «Народ хороший, мирный».
Эта черта нашла отражение и в трилогии Д. Батожабая. Защитник интересов трудового народа Галсан благодарен многим русским людям за помощь и поддержку. Его связывает крепкая дружба с лесником Клименко. Булад считает второй матерью русскую революционерку Искрову. Верные друзья Аламжи - русский политкаторжанин, охотники-тунгусы, а также монголы, китайцы, с которыми ему довелось встречаться в годы скитаний. Среди многочисленных эпизодических персонажей «Похищенного счастья» - неразлучные друзья - бурят Дондок и русский Степка. Писатель отмечает толерантность даже у некоторых из тех, кто, в соответствии с авторской концепцией, похитил счастье трудового народа: Торговойн-Жапа, Самбу-ламы и других, которые тесно общаются и даже устанавливают приятельские отношения с русскими представителями своего сословия.
В романе Д. Батожабая «Горные орлы» показано, как легко находит общий язык с людьми разных национальностей Бата Нава, сын бурята и эвенкийки, который со всеми доброжелателен и открыт. Его отец Тарас сдружился и породнился с эвенками и помогал им выгодно сбывать пушнину в Иркутске, т.к. без его помощи купцы их обманывали. Писатель повествует и о том, что как бурятское, так и русское население снабжает интернациональные по составу партизанские отряды Каландаришвили продовольствием и вьючными животными, а в одном из эпизодов сын-подросток партизана Медвяцкого носит шубу, подаренную буряткой теткой Хандой.
Верная дружба, зародившаяся в детстве, связывает героя романа Ж. Тумунова «Степь проснулась» Пунсока с русским пастухом Иваном. Пунсок и Нима дружат со многими русскими соратниками по борьбе с семеновцами в годы Гражданской войны в Забайкалье.
Доверие, дружба с русскими товарищами свойственны Лыксэку и его внуку Балте («Большая родословная»). Особенно близкие отношения, обусловленные единством взглядов, связывают их с Александром Кобзевым.
В литературе Бурятии отображены именно такие отношения между представителями разных народов: герои романов не просто терпимы к образу жизни других народов и умеют адаптироваться в инонациональной среде. Зачастую они проявляют огромный интерес к их культурным ценностям, открытость, дружелюбие, а многих из них связывают с представителями других народов товарищеские и приятельские отношения, дружба и любовь, основанные на общности жизненных принципов.
Небезынтересно отметить, что национально специфические черты характера нередко преломляются в зависимости от нравственной сущности персонажей. Например, носитель в основном аморальных качеств Тучин («Большая родословная») не проявляет принятой у бурят почтительности к старшим. Негативная оценка Самдарака, Конгулдая и им подобных из упомянутых тувинских романов подчеркивается их пренебрежением к национальным ценностям. Как правило, отношение подобных персонажей к традициям и обычаям совершенно иное, чем у положительных героев, и отличается косностью и гипертрофированной приверженностью к старине. Так, хранитель традиций Балшин («Большая родословная») утверждает: «Слово старшего - закон». Верна заветам отца, сбежавшего за границу, и главная носительница отрицательного начала в «Вечном цвете» Ади: она осталась на родине, чтобы продолжить его род. Хотя Ади по-своему заботится о потомках, главное для нее - долг перед отцом.
Многие черты характера бурят, тувинцев и якутов являются общечеловеческими ценностями (доброта, трудолюбие и др.). К примеру, Дажы из «Родных людей» своим трудолюбием сродни героям бурятских романов Боди, Шаралдаю, Таряаше, якутским старикам и старухам из романа Н. Босикова и др. Вместе с тем, проявление общечеловеческого нередко отмечено яркой национальной спецификой. В «Танце козеро-
га» Баштак-оол произносит: «Танды мой высокий есть у меня - я горд. Тараа золотая есть у меня - я сыт. Так сотни веков говорит тувинский народ, так совесть народная нам поступать велит». Как видим, национально своеобразное тесно сопряжено с общечеловеческим, а последнее проявляется не иначе, как в национальной форме. По мнению одного из исследователей, ныне вопрос о соотношении общечеловеческого и национального - не просто вопрос о соотношении «общезначимого» и «особенного». «Национальное зачастую понимается теперь как основа общечеловеческого, поскольку именно через национальное проявляется общечеловеческое» [4, 15].
Оптимальная модель художественного воплощения национального характера - глубина постижения общечеловеческих ценностей при богатстве и многообразии национальной специфики. Создание яркого, многогранного, художественно убедительного характера - свидетельство зрелости литературы, мастерства художников слова. В рассмотренных произведениях и во всей романистике трех крупнейших коренных народов Сибири и Севера отражены существенные аспекты их национального характера.
Проведенный анализ показывает, что важнейшими чертами бурятского характера, отраженного в национальном романе, являются: приоритет семьи, рода, тесно связанная с ним особая любовь к детям, а также толерантность. Тувинские и якутские писатели впечатляюще выразили любовь героев к родной земле, природе. Существенными свойствами характера бурят, тувинцев и якутов выступают осознание необходимости сохранения наследия предков, сдержанность, немногословность, деликатность и такт, проявляемые в общении, а также заботливое отношение к домашним животным и другие качества, свидетельствующие о рациональности многих традиций и обычаев, сложившихся в прошлом. Романисты Бурятии, Тувы и Саха (Якутии) в целом убедительно воспроизводят национальный характер народов региона, дают ему адекватную оценку.
Литература
1. Абрамов, Ф. Сотворение нового русского поля / Ф. Абрамов // Собрание сочинений: в 3-х т. - Л., 1982. - Т. 3.
2. Бороноев, А.О. Россия и русские. Характер народа и судьбы страны / А.О. Бороноев, П.И. Смирнов. -СПб., 2001.
3. Гачев, Г.Д. Чингиз Айтматов в свете мировой культуры / Г.Д. Гачев. - Фрунзе, 1988.
4. Мыреева, А.Н. Многонациональный роман 1960-1980-х гг.: Типологические аспекты / А.Н. Мыреева. -
Новосибирск, 2001.
5. Мыреева-Баишева, А.Н. Человек и природа в современной якутской прозе / А.Н. Мыреева-Баишева. -Якутск, 2001.
6. Очиров, М. К тайнам души человека / М.К. Очиров // Байкал. - 1990. - № 3.
7. Рамазанов, Г. Своеобразие якутской лирики / Г. Рамазанов // Новые горизонты якутской литературы. -Якутск, 1976.
8. Садохин, А.П. Этнология: учеб. сл. / А.П. Садохин. - М., 2002.
9. Санги, В. Поэзия охотников и оленеводов / В. Санги // Новые горизонты якутской литературы. - Якутск, 1976.
10. Шилова, М.И. Черты национального характера: российский вариант / М.И. Шилова, Н.И. Малиновская // Педагогика. - 2002. - № 8.
11. Эсалнек, А.Я. Внутрижанровая типология и пути ее изучения / А.Я. Эсалнек. - М., 1985.
УДК 572.02 Т.А. Григорьянц
НЕВЕРБАЛЬНЫЙ ЯЗЫК - ВАЖНЕЙШАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ КОММУНИКАЦИЙ
В статье анализируется роль и значение невербализованного языка в системе обычного естественного языка. Выделяются функции невербализованного языка, а также его информативность в процессе межличностной коммуникации, ставится вопрос о соответствующей специальной научной дисциплине - кинесике, непрезен-тирующий невербальный язык, его возможности.
Современную культуру можно определить как имеющий свою специфику способ существования, организации и развития человеческого бытия. Поскольку культура представляет собой явление многоуровне-
