CC BY
53
© 2007 г. Т.В. Евсеева
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ТРАНСЛЯЦИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ РЕАЛИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПЕРЕВОДНОМ ТЕКСТЕ
Художественный текст, по мнению большинства ученых, - часть культуры, артефакт, знаковая символизация культуры, поэтому перевод - это связующее звено между разными культурами, различными картинами мира. «Перевод играет роль средства межкультурного сближения народов и наций, являясь одновременно условием межъязыковой коммуникации и интегрирования культур в единую мировую культуру» [1, с. 62].
При порождении переводного текста возникает интеракция разных картин мира (языков оригинала и перевода), которые взаимодействуют и непосредственно влияют друг на друга. Цель такой интеракции -сам перевод, отражающий особенность картины мира, вплетенной в оригинал и одновременно содержащий компоненты, характерные для картины мира языка перевода.
Таким образом, переводной текст не должен стирать тот колорит и национальную специфику, которые и делают это произведение наиболее ценным и уникальным и тем самым создают связь читателя с произведением именно той культуры, эпохи, к которым принадлежит оригинал.
Одной из немаловажных проблем является проблема прагматической адаптации переводного текста к читателю-представителю другой культуры, то, что могло бы сделать этот текст более доступным для понимания. Если переводной текст содержит лакуны -элементы, отсутствующие в культуре читателя, несущие в себе смысл и обусловливающие связность этого текста, т.е. какие-то фрагменты, реалии, понятия, исторические ситуации, намеки на факты, известные там и тогда, где и когда создавался исходный текст, но в то же время не знакомые читателю переводного текста, то переводчик сам определяет и выделяет те из них, которые требуют уточнения, расшифровки, замены, примечаний или комментариев. Переводчик должен не только быть знакомым с действительностью и фактами чужой культуры, но и отразить их в переводе, в тексте произведения или в комментарии к нему. Иначе могут возникнуть приблизительность перевода и неточность понимания.
Например, в переводе Наталией Ман немецкого исторического романа Томаса Манна «Лотта в Веймаре» можно встретить упоминания реалий, характерных для немецкого общества.
... des Amtmanns wackeres Töchterchen, die Mutter seiner Kleinen, die Ballfee von Volpertshausen trat unter diesem Alt-Damen-Erröten überraschend noch einmal hervor (Mann Т. Lotta in Weimar, Moskauer Verlag für fremdsprachige Literatur).
Славная дочка амтмана, мать его сироток, фея вольпертгаузеновских балов, внезапно ожила в краске, залившей лицо старой дамы (Манн Т. Лотта в Веймаре, М.)
В данном примере переводчик апеллирует к фоновым знаниям читателей, сохраняя в своем переводе две реалии, несущие дополнительную информацию, скрытую для инофона. Так, лексическая единица «амтман», относящаяся к разряду безэквивалентной лексики, остается нераскрытой и недостаточно понятной инофону, так как не входит в его рецептивный словарь. Однако информация о том, что амтман - это должностное лицо, служащий, чиновник, позволяет немецкому читателю правильно интерпретировать содержание данного высказывания.
Говоря о том, что героиня являлась «феей вольпертгаузеновских балов», Томас Манн предполагает знание читателя о первой встрече Гете с Шарлоттой Буфф, которая произошла на балу 9 июля 1772 г. в предместье Вольпертгаузен в городе Вецларе. Если читатель не располагает данной информацией, то он не понимает, почему автор характеризует героиню романа таким образом.
Представляется, что сам переводной текст, с одной стороны, не должен быть перегружен уточнениями, расшифровками. С другой - замена также не во всех случаях оправдана, поскольку в результате изменений на более знакомое адресату стирается национальное своеобразие переводного текста.
Одним из способов показать национальную окраску переводного текста так, чтобы перевод оставался для адресата когерентным и понятным, чтобы этот текст мог оказать задуманное автором оригинала художественно-эстетическое воздействие, является применение примечаний или комментариев. Они опосредованно способствуют более полному пониманию текста, а также своим содержанием еще раз подчеркивают национальную специфичность данного произведения.
В примечаниях к художественному переводному произведению содержится фоновая информация, соотносящаяся с сугубо национальным тезаурусом» [2, с. 36]. Она, во-первых, представляет собой знания, общие для автора оригинала и «его» читателя и отсутствующие у читателя переводного произведения, т.е. у инофона; во-вторых, может быть декларативного (энциклопедического) характера.
В художественных переводных произведениях можно встретить потенциально лакунарные фрагменты, понимание которых раскрывает дополнительные смыслы и интенции автора, заложенные в данном произведении.
Ворчит, ругает то ложное, что Корнелиус благоговейно перенял из немецкой старины, и таращит глаза, видя, что я спокойно перебираю рисунки, хвалю Блоксберг, Ауэрбаховский погребок, и движение Фау-стовой руки, когда он предлагает ее Гретхен, называю удачною мыслью (Манн Т. Лотта в Веймаре).
Данное предложение может быть понято инофо-ном двояко, ведь за такими реалиями, как «Блокс-берг» и «Ауэрбаховский погребок» кроется дополнительная информация, не знакомая читателю переводного текста. Употребляя данные названия в оригинале, Томас Манн подчеркивает реальную связь романа с жизнью Гете, и «его» читатель сможет распознать данные реалии и интерпретировать те значения, которые скрываются за этими словами.
Чтобы инофон смог понять столько же, сколько и читатель оригинала, необходимо указать в примечании к привиденным фрагментам, что Блоксберг - самая высокая гора Брокен в Гарце, которая в немецких легендах называется «Блоксберг», куда, по немецкому народному преданию, ведьмы и черти слетались на шабаш. Однако в данном случае наиболее релевантной оказывается информация, что именно эта гора является местом действия первой Вальпургиевой ночи в «Фаусте». Следующая реалия, «Ауэрбаховский погребок», означает излюбленное место сборищ лейп-цигских студентов в годы пребывания там молодого Гете, которое, по преданию, связано с немецкой легендой о чернокнижнике докторе Иоганне Фаусте, и что применительно к данному предложению автор упоминает «Ауэрбаховский погребок» как место действия одной из сцен «Фауста». Таким образом, эти реалии являются средством создания национального колорита произведения, они содержат дополнительный смысл, понятный читателю, на которого рассчитано оригинальное произведение.
В процессе перевода текст «переадресуется» иноязычному получателю, располагающему другим объемом фоновых знаний, что в той или иной мере затрудняет восприятие переводного произведения. И именно фоновые знания участников коммуникации -неотъемлемый элемент интерпретации текста. Поясним это примерами:
Неужто же речь идет о Шарлотте - короче Лотте Кестнер, рожденной Буфф из Немецкого дома, Немецкого орденского дома в Вецларе...
Дело в том, что мы имеем обыкновение всеми правдами и неправдами вымаливать себе две-три строчки. Этот докучный обычай заведен не нами, а Святой Германдадой, его же не преступишь. Законы и обычаи передаются из рода в род, я бы сказал, как наследственная болезнь (Манн Т. Лотта в Веймаре).
Приведенные примеры предполагают не только знание читателем истории германского народа, но и то, почему автор использует данные реалии. Так, в примечании указывается, что «Немецкий орденский дом» - это один из управленческих домов Тевтонского ордена. Амтманом, т. е. управляющим экономией Немецкого орденского дома в городе Вецларе, в 70-е гг. XVIII в. был отец Шарлоты Буфф. В примечании ко второму примеру говорится о том, что «Святая Гер-мандада» (от исп. hermandad - братство) - это союз городов и крестьянских общин Испании, основанный в 1476 г. испанским абсолютизмом для борьбы с феодальной знатью. С 1498 г. она стала выполнять функции сельской полиции, в 1835 г. заменена жандарме-
рией. В данном контексте это название употребляется для иронического обозначения полиции.
Следует отметить, что при интерпретации романа «Лотта в Веймаре» учитывается автобиографическая основа сюжета и данные реалии призваны документа-лизировать и отражать подлинность фактов и событий, происходящих в произведении. Эти примеры показывают, что примечания выполняют функцию толкования и объяснения «темных» мест в тексте, для понимания которых инофон должен обладать дополнительной информацией.
Содержание фоновой информации, по мнению ряда исследователей, охватывает прежде всего специфические факты истории и государственного устройства национальной общности, особенности ее географической среды, характерные предметы материальной культуры прошлого и настоящего, этнографические и фольклорные понятия и т.п., т.е. то, что в современной транслатологии именуют реалиями. Данное понятие требует здесь по меньшей мере своего рассмотрения.
В определении термина «реалия», как и многих других терминов в современном языкознании (концепт, дискурс, текст, коммуникация и др.), до сих пор еще не достигнута полная ясность, о чем свидетельствует широкий спектр мнений различных авторов.
Реалии (от лат. геаИа - вещественный, действительный) трактуются с точки зрения переводческого и страноведческого подходов, в рамках которых актуальными являются проблемы классификации, перевода слов-реалий и сохранение национального своеобразия переводного текста.
Так, понятие «реалия» фигурирует в двух совершенно противоположных значениях. Во-первых, как «предмет, понятие, явление, характерное для истории, культуры, быта, уклада того или иного народа, страны и не встречающееся у других народов». Во-вторых, как «слово, обозначающее такой предмет, понятие, явление; также словосочетание (обычно фразеологизм, пословица, поговорка), включающее такие слова» [3, с. 227-228].
Как считает В. С. Виноградов, происходит «это не случайно, потому что знания фиксируются в понятиях, у которых одна форма существования - словесная» [2, с. 37].
В связи с терминологической неупорядоченностью [4,5] под реалиями понимают сами факты, явления, процессы, предметы, существующие в реальной жизни и принадлежащие культуре, истории, быту нации, которая для адресата художественного переводного произведения является иной, чем та, к которой он принадлежит сам. Представители подобной точки зрения рассматривают термин «реалия» как предметы, обозначаемые безэквивалентной лексикой.
Например, М.Л. Вайсбурд трактует термин «реалии» как «события общественной и культурной жизни страны, общественные организации и учреждения, обычаи и традиции, предметы обихода, имена исторических личностей и т.д., а также множество разрозненных фактов, не поддающихся классификации» [6, с. 98],
Е.В. Бреус говорит, что реалии - это «понятия, относящиеся к жизни, быту, традициям, истории, материальной и духовной культуре данного народа» [7, с. 107].
Другие же авторы склонны относить к реалиям слова и словосочетания - наименования вышеуказанных фактов, явлений, процессов, предметов [8, 9]. Так, В.М. Россельс приводит следующее определение данного термина: «Реалии - иноязычные слова, которые обозначают понятия, предметы, явления..., не бытующие в обиходе того народа, на язык которого произведение переводится» [8, с. 169].
Некоторые авторы употребляют термин «реалия» одновременно в двух отличающихся друг от друга значениях. Например, Л.С. Бархударов говорит о том, что «в исходном тексте описываются так называемые "реалии", т.е. предметы и явления, специфичные для данного народа и страны» [10, с. 14]. Далее отмечает: «. так называемые реалии, то есть слова, обозначающие предметы, понятия и ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке. Сюда относятся слова, обозначающие разного рода предметы материальной и духовной культуры, свойственные только данному народу. Опять-таки не всегда легко решить, в каком случае то или иное слово или словосочетание можно отнести к числу безэквивалентной лексики, обозначающей реалии» [10, с. 95].
Таким образом, реалия - это «и явление внеязыко-вой действительности (предмет), и его культурный эквивалент (концепт), и средство номинации этого концепта в языке (лексема или фразеосочетание)» [4, с. 17].
Однако все большее число исследователей, пытаясь снять существующее противоречие, склонно соотносить термин «реалия» с понятием «безэквивалентная лексика», понимая под последней лексику, отсутствующую в словарном составе другого языка («случайные лакуны») [4].
Нам представляется целесообразным использовать данный термин по отношению к объектам, предметам, явлениям, обозначенными безэквивалентной лексикой.
Для сопоставительного страноведения значимо различие между денотативными и коннотативными реалиями. По мнению Г.Д. Томахина, первые реалии - слова, связанные с фольклором или другими культурными традициями народа и отражающие национальный колорит культур. Данные единицы наиболее наглядно демонстрируют национальное своеобразие культур.
Коннотативные реалии есть слова, обозначающие предметы, ничем не отличающиеся от аналогичных предметов сопоставляемых культур, но получившие в данной культуре и языке особые дополнительные значения, основанные на культурно-исторических ассоциациях, присущих только данной культуре [11, с. 220-221]. Г.Д. Томахин также подчеркивает, что реалия:
- может быть свойственна лишь одному языковому коллективу, а в другом отсутствовать;
- присутствовать в обоих языковых коллективах, но в одном из них иметь дополнительное значение;
- разными реалиями могут осуществляться сходные функции в разных обществах;
- в разных обществах сходные реалии могут различаться оттенками своего значения [9, с. 14].
Для нашего исследования релевантной оказывается дифференциация национальных и инонациональных реалий. Первые относятся к реалиям, рассматриваемым с точки зрения представителя определенной этнической группы и характеризующим образ жизни данной нации. Они обозначаются лексикой, которая отсутствует в другом языке из-за отсутствия в практическом опыте самих предметов или объектов действительности, т.е. безэквивалентной. По мнению С.А. До-бричева, лексика, обозначающая национальные реалии, обладает большим культурологическим потенциалом и репрезентирована уникальными национально окрашенными единицами [12].
Инонациональные реалии - это национальные реалии, рассматриваемые инофоном, однако ассоциируемые с той культурно-этнической группой, к которой принадлежат. Расшифровывая дословно, можно сказать, что это иностранные национальные реалии.
В связи с тем, что безэквивалентная лексика обозначает и национальные, и инонациональные реалии, некоторые ученые [2, 13] указывают на семасиологические характеристики лексических единиц, отражающих последние. С одной стороны, согласно В. П. Конецкой, смысловое содержание безэквивалетной лексики «трудно адекватно передать средствами другого языка» [5, с. 464]. С другой - специфика отдельной лексической единицы состоит в том, что «она, помимо перевода, всегда требует дополнительных пояснений» [13, с. 5]. Следовательно, передача инонациональных реалий в переводе в любом случае неадекватна, что предполагает использование примечаний или комментариев.
Так, безэквивалентная лексика, обозначающая национальные реалии, адекватно декодируется носителями языка, в пределах которого пребывает та или иная единица, и обладает определенным комплексом коннотаций. Под последними понимаются разнообразные экспрессивно-эмоциональные и социально-оценочные оттенки, которые «не выражены языковыми средствами, они осознаются носителями языка. Коннотации могут быть обусловлены также семантическими связями слов или стилистическими особенностями» [5, с. 464]. А безэквивалентная лексика, осознаваемая носителями иного языка (например, переводчиком) и для них обозначающая инонациональные реалии, будет также обладать коннотациями, однако выражены они будут языковыми средствами (нестандартное произношение, написание).
Таким образом, безэквивалентная лексика нуждается в дополнительных пояснениях, т.е. в комментариях или примечаниях, в которых отражаются не только знания энциклопедического характера, но и ассоциации, тесно связанные с образами, общими для всех носителей культуры и языка оригинала.
Реалиям присущ национальный или исторический колорит, они принадлежат фоновым и экстралингвистическим знаниям, которыми должен обладать переводчик для адекватного декодирования и понимания
произведения. И так как реалии зачастую не входят в рецептивный словарь носителей другой культуры и другого языка, одной из многочисленных задач, которые переводчик решает в процессе перевода, является выбор средств для перевода безэквивалентной лексики, чтобы передать не только предметное значение, но и национальную специфику реалии, вербализованную средствами языка оригинала.
Литература
1. Масленикова Е.М. Особенности перевода как двуязычной художественной коммуникации // Тверской меридиан: Теорет. сб. Тверь, 1999. Вып. 3.
2. Виноградов В.С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы). М., 2001.
3. Краткая литературная энциклопедия (КЛЭ). М., 1971. Т. 6. С. 227-228.
4. Фененко Н.А. Языковые реалии и реалии языка. Воронеж, 2001.
Ростовский государственный педагогический университет
5. Конецкая В.П. Лексико-семантические характеристики языковых реалий // Великобритания. Лин-гвострановедческий словарь. М., 1978. С. 463-466.
6. Вайсбурд М.Л. Реалии как элемент страноведения // Русский язык за рубежом. 1972. № 3.
7. Бреус Е.В. Основы теории и практики перевода с русского языка на английский. М., 2000.
8. Россельс В.М. Перевод и национальное своеобразие подлинника // Вопросы художественного перевода. М., 1955.
9. Томахин Г.Д. Реалии в языке и культуре // Иностранный язык в школе. 1997. № 3. C. 13-18.
10. Бархударов Л. С. Язык и перевод. М., 1975.
11. Томахин Г.Д. Реалии-американизмы: Пособие по страноведению. М., 1988.
12. Добричев С.А. О культурологическом аспекте иноязычного терминологического вокабуляра // http: //aeli.altai.ru/nauka/sbornik/2001/dobrichev.html
13. Куликов Г.И., Мартиневский В.И. От авторов // Куликов Г.И., Мартиневский В.И. Страноведческие реалии немецкого языка. М., 1986. С. 5-7.
5 июля 2006 г.
