CC BY
40
ТВОРЧЕСТВО МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
107
Е.Г. НАВАЛЬНАЯ
Екатерина Георгиевна НАВАЛЬНАЯ — аспирантка кафедры экономики предприятия и производственного менеджмента СПбГЭУ.
В 2009 г. окончила СПбГУЭФ.
Автор 5 публикаций.
Область научной специализации — экономика предприятия, управление инновациями.
^ ^ ^
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ПОДХОДОВ К ЭКОНОМИЧЕСКОМУ АНАЛИЗУ В РОССИИ* *
В своем последнем труде 1954 г., посвященном истории экономического анализа (History of Economic Analysis), Шумпетер выразил точку зрения, что выбор метода исследования — это вопрос «темперамента и интеллектуальных наклонностей» [13, S. 995]. Развивая эту мысль, можно отметить, что «темперамент и интеллектуальные наклонности», в свою очередь, обусловлены принадлежностью исследователя к определенной культурной платформе; которую можно определить словами Шмолле-ра как «общность языка, истории, обычаев, идей» [1, с. 149] и в более широком смысле — как картину мира или мировоззрение. Если бы такой связи не обнаруживалось, как иначе можно было бы объяснить разницу, существующую между национальными школами, и вообще сам факт объединения теорий по национальному признаку, например, австрийская школа, неоавстрийская школа, немецкая историческая школа и др.
В поисках подтверждения этой гипотезы можно привести примеры выдающихся разработок российских экономистов и увидеть объединяющие их черты. Модель «затраты-выпуск» Леонтьева позволяет «представить мировую экономику, как и экономику отдельной страны, в виде системы взаимозависимых процессов» [10]. Модель линейного программирования Канторовича обеспечила возможность перейти от «изолированных политических мер к системному контролю экономики для осуществления общего единого планирования, основанного на общих целях и охватывающего длительный период» [9]. Теория больших циклов Кондратьева «дает возможность понять колебания, которым подвержено народное хозяйство в целом в процессе его эволюции» [2, с. 63]. Взятая в качестве примера современная работа по экономике предприятия рассматривает фирму в системе отношений со средой, к которой она адаптируется, одновременно оказывая на нее влияние [4, с. 122-123].
На основе приведенных примеров проблемы можно представить в фокусе интереса российских экономистов как связанные с поиском объединяющего принципа, который позволяет организовать массив эмпирических данных, наблюдаемых в развитии, в единую систему или иерархию систем. Метод при постановке такого рода задач неизбежно характеризуется холизмом, а также индуктивным, эмпирическим, динамическим и системным подходами. Например, теория организации крестьянского хозяйства Чаянова, или, в более общем виде, теория некапиталистического предприятия, была построена «на простом индуктивном обобщении» «огромного эмпирического материала» и полученных в результате этого обобщения «бесспорных эмпирических выводах» [5, с. 199].
Картина мира, обусловливающая интерес к определенного рода проблемам и методам их разрешения, также служит фильтром поступающих извне идей. В России через этот фильтр предсказуемо
ГРНТИ 06.01.11 © Е.Г. Навальная, 2014
* Публикуется по рекомендации д-ра экон. наук, проф. В.В. Платонова.
108
ТВОРЧЕСТВО МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
прошли немецкая историческая школа и марксизм [1], с характерными для них полифоническим описанием действительности, осуществленным в исторической перспективе с учетом культурных особенностей, и индуктивными эмпирическими методами исследования. И также предсказуемо «новый подход к анализу экономических явлений, который был связан с маржинализмом, либо игнорировался, либо вызывал неприязненное отношение» [там же, с. 385]. Маржинализм, как известно, характеризуется дедуктивным подходом и применением абстрактных концепций: равновесия рынка, максимизирующего поведения фирмы, концепции, основанной на идее совершенной информации, а также индивидуалистической концепции ценности.
После социалистической революции в России идеи мейнстрима экономической теории, описывающие совершенно иную систему экономических отношений, стали еще менее актуальными. После распада Советского Союза идеи мейнстрима как теоретическая основа «победивших» рыночных отношений стали изучаться и позже преподаваться. Но, по мнению некоторых исследователей, даже это позднее принятие идей ортодоксальной экономической теории во многом остается лишь официальной риторикой [3].
Одним из существенных отличий отечественного подхода к экономическому анализу от мейнстрима можно назвать его динамический аспект. Согласно Кондратьеву, недостаток исторической школы заключается в том, что ее анализ носит описательный характер и в марксизме теория динамики не получила систематического завершения. Вместе с тем он обращал внимание на актуальность подходов, характерных для данных школ [2, с. 51]. В докладе 1924 г. «К вопросу о понятиях экономической статики, динамики и конъюнктуры», отмечая статический характер современной ему экономической теории, Кондратьев утверждал, что эта теория «бессильна выяснить изменение уровня экономических элементов, а также механизм и направление их изменения» и поэтому «наряду с ней к экономической жизни можно и должно подходить и с динамической точки зрения, т. е. мыслить ее в условиях процесса изменений» [там же, с. 54]. Основное несоответствие в применении статического анализа к экономической действительности Кондратьев усматривает в ее динамической природе, в «необратимости, неповторимости, непрерывности и эволюционном характере народнохозяйственного процесса» [там же, с. 63].
Другим важным пунктом расхождений между западным мейнстримом и отечественным подходом к экономическому анализу являются концепция максимизирующего поведения фирмы и в целом индивидуалистическая концепция ценности, характерные для первого подхода. На нескольких примерах можно показать, как проявляется обозначенное расхождение.
Критическая позиция по отношению к концепции максимизирующего агента отражена в работе Чаянова о некапиталистических системах хозяйства 1924 г. (Zur Frage einer Theorie der nichtkapitalistischen Wirtschaftssysteme), в которой он обращает внимание на то, что теория, в центр которой поставлена максимизирующая выгоду фирма, отнюдь не универсальна и не подходит, например, для аграрной сферы производства, которая «в ее большей части строится не на капиталистических, а на совершенно иных, безнаемных, основах семейного хозяйства, для которого характерны совершенно особые мотивы хозяйственной деятельности, а также специфическое понятие рентабельности» [5, с. 114-115].
В социалистическом обществе, где средства производства обобществлены и экономические действия оцениваются с точки зрения общей пользы, максимизирующий личную выгоду агент также не мог найти место в экономической теории. Например, в основе модели линейного программирования Канторовича оценка произведенной продукции производится относительно затраченных ресурсов, воздействия на окружающую среду и социум в целом [7]. В модели «затраты-выпуск» для выбора оптимального пути развития мировой экономики, разработанной Леонтьевым по заказу ООН, помимо произведенной продукции, учитываются: занятость, потребленные ресурсы и количество загрязнений [10]. Основы этой модели, «математизированной и усовершенствованной Леонтьевым», изначально разрабатывались в ЦСУ СССР под названием «шахматного балансового анализа экономики» [7, с. 6]. Леонтьев получил Нобелевскую премию за эту работу в 1973 г., однако в бизнес-литературе на Западе подобный подход к оценке ценности на уровне фирмы был предложен только в 2011 г. в статье Портера и Крамера для HBR «Создавая общую ценность» (Creating Shared Value). Такая «скорость» распространения идей не удивляет, поскольку общая ценность в рыночной экономике — это, как говорят англичане, contradiction in terms. Преодоление противоречия между личными интересами и интереса-
ТВОРЧЕСТВО МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
109
ми общества Портер и Крамер видят в том, что в современных условиях преследование профита безотносительно к интересам общества в целом, ограниченности ресурсов и загрязнения окружающей среды не может обеспечить выживаемости фирмы в долгосрочном периоде [12].
На Западе альтернативный мейнстриму динамический подход к экономическому анализу был предложен Нельсоном и Винтером в 1982 г. в работе «Эволюционная теория экономических изменений» (An Evolutionary Theory of Economic Change). В дальнейшем идеи эволюционной экономической теории разрабатывались целым рядом ученых [см., напр.: 8]. «Отправной точкой для развития современной эволюционной экономической теории» послужила работа Шумпетера [13].
Как и ранее Кондратьев, Нельсон и Винтер отмечают принципиальную неадекватность применения статического метода анализа к динамическому объекту исследования. Сравнивая уровень развития экономического анализа на Западе с другими современными науками, они высказывают мнение о том, что экономика находится еще в детском периоде своего развития и что мейнстрим экономической теории соответствует тому периоду в истории, «когда ньютоновская физика была единственной наукой, достойной подражания, а небесная механика — ее самым значительным достижением» [11, р. 167]. Нельсон и Винтер противопоставляют эволюционную экономическую теорию экономической ортодоксии.
Главным предметом эволюционной теории является «динамический процесс, через который шаблоны поведения фирмы и последствия на рынке взаимно обусловливаются с течением времени» [ibid., р. 300], соответственно, «условия, которые существуют в отрасли в каждый период времени, носят в себе семена условий следующего периода» [ibid., р. 310]. Организация в эволюционной экономической теории представлена как «открытая система, которая выживает через некую форму обмена со своим окружением» [ibid., р. 1582]. В основе объяснения природы обмена между фирмой и внешней средой находится концепция рутины, одна из ключевых в эволюционной экономической теории. Рутина — широкое понятие, которое описывает доказавшие свою жизнеспособность практики, закрепившиеся сначала на уровне предприятия, а потом и на уровне отрасли. Преобладающие рутины «могут быть поняты через обращение к эволюционному процессу, который их сформировал» [ibid., р. 269].
Сопоставляя особенности экономического анализа в отечественной традиции с эволюционной экономической теорией, можно заключить, что у них есть общие черты. Их объединяет главный предмет — динамический процесс; схожее представление об изменениях как о непрерывных и взаимообусловленных, а также то, что в обеих концепциях не предполагается приближения системы в фокусе исследования к состоянию равновесия. В отношении метода имеет место, скорее, индуктивный эмпирический подход. Эволюционная экономическая теория появилась в результате эмпирического изучения процесса изменения технологии и инноваций [8, р. 368]. В основе выдающихся открытий российских экономистов решение таких задач, как оптимизация раскроя фанеры на конкретном предприятии или изучение динамических переписей крестьянских хозяйств.
В обоих случаях не принимается концепция максимизирующего поведения фирмы, хотя и на разных основаниях. В эволюционной экономической теории идея максимизирующего поведения противоречит представлению об информации в этой теории как неполной и несовершенной. Нельсон и Винтер обращают внимание, на то, что фирма часто не может не только выбрать, но даже сформулировать альтернативы [11, р. 5194]. В России же неприятие индивидуалистической концепции ценности следует из холизма мировосприятия. Возможно, что на этом основании не принималась не только эта концепция, но и сам капитализм, который, как писал Чаянов в своем утопическом романе 1920 г., долгое время считался «не более как болезненным уродливым припадком... а вовсе не этапом в развитии всего народного хозяйства» [6].
В заключение можно сделать вывод о том, что существует специфический российский подход к экономическому анализу, который сформировался под влиянием особенностей мировоззрения и исторического развития России. Этот подход обнаруживает сходство с идеями современной эволюционной экономической теории. Поскольку идеи мейнстрима в России, несмотря на пристальное к ним внимание с момента распада Советского Союза, остаются, по мнению некоторых наблюдателей, лишь официальной риторикой, можно предположить, что экономическая теория в России может развиваться в направлении интеграции с идеями современной эволюционной экономической теории.
110
ТВОРЧЕСТВО МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
ЛИТЕРАТУРА
1. История экономических учений / под ред. В. Автономова, О. Ананьина, Н. Макашевой. М.: ИНФРА-М, 2000.
2. Кондратьев Н.Д. Проблемы экономической динамики. М.: Экономика, 1989.
3. Макашева Н.А. Как маржинализм приходил в Россию? Два эпизода из истории // Terra Economicus. Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2009. Т. 7. № 3. С. 29-41.
4. Платонов В.В. Стратегия ресурсного обеспечения инновационной деятельности. СПб: Изд-во СПбГУЭФ, 1999.
5. ЧаяновА.В. Крестьянское хозяйство. М.: Экономика, 1989.
6. Чаянов А.В. Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии. 1920. URL: http://az.lib.ru/c/ chajanow_a_w/text_0020.shtml (дата обращения: 20.12.2013).
7. Экономика и оптимизация / Канторович Л., Лассманн В., Шилар Х., Шварц К., Брентьес С. М.: Наука, 1990.
8. Foster J., Metcalfe J.S. Frontiers of evolutionary economics: competition, self-organization, and innovation policy. Edward Elgar Pub, 2003.
9. Kantorovich L.V. Prize lecture. Mathematics in economics: achievements, difficulties, perspectives // сайт нобелевской премии. 1975. URL: http://www.nobelprize.org/nobel_prizes/economic-sciences/laureates/1975/kanto rovich-lecture.html (дата обращения: 18.11.2013).
10. Leontief W.W. Prize lecture. Structure of the world economy // сайт нобелевской премии. 1973. URL: http://www.nobelprize.org/nobel_prizes/economic-sciences/laureates/1973/leontief-lecture.html (дата обращения: 18.11.2013).
11. Nelson R.R., Winter S.G. An evolutionary theory of economic change. Cambridge, MA: The Belknap Press of Harvard University Press, Kindle edition, 1982.
12. Porter M.E., Kramer M.R. Creating shared value. How to reinvent capitalism — and unleash a wave of innovation and growth // Harvard Business Review. 2011. January-February. Reprint R1101C. URL: http://www.hks.harvard. edu/m-rcbg/fellows/N_Lovegrove_Study_Group/Session_1/Michael_Porter_Creating_Shared_Value.pdf (дата обращения: 24.04.2013).
13. Schumpeter J.F. Geschichte der okonomischen Analyse I. Vandenhoeck & Ruprecht, 2007.
